Младший монах Субхути почтительно обратился к

Победоносному с такими словами:

— О Победоносный, как называется это особое учение?

Как нам следует воспринимать его?

И ответил ему Победоносный, сказав:

— О Субхути, это учение «совершенной мудрости», именно так тебе и следует воспринимать его.

И почему это так? Потому что, о Субхути, та самая

Совершенная мудрость, которую проповедует

Победоносный, есть совершенная мудрость, которая

Никогда не могла бы существовать.

Вот потому-то мы даже можем называть её

«совершенной мудростью».

Скажи мне, Субхути, как ты думаешь, дарует ли вообще

Татхагата хоть какое-то учение?

И ответил Субхути с благоговением:

— Никакого, о Победоносный, вообще никакого. Не

Может быть никакого учения, которое мог бы

Проповедовать Татхагата.

 

После таких слов начинает казаться, что Алмазный огранщик уплывает куда-то в свой мир по имени « Полная бессмыслица », под которым буддизм, к сожалению, известен в нашей культуре. Однако он всё что угодно, только не это.

Давайте посмотрим, что здесь говорится и почему, и попробуем понять, как это вообще может иметь применение в нашей коммерческой жизни. А применение иметь оно действительно может, ибо слова этого диалога хранят подлинные секреты полного жизненного успеха. Этот разговор означает вот что.

 

Субхути. Как мы назовём эту книгу?

Будда. Назовите её Совершенная мудрость.

Субхути. Как нам следует воспринимать эту книгу?

Будда. Думайте о ней как о совершенной мудрости. А

Если тебе интересно почему, так это потому, что та

Совершенная мудрость, о которой я пишу, есть

Совершенная мудрость, которой быть не может, и именно

поэтому я решил назвать книгу Совершенная мудрость.

Кстати, Субхути, ты что думал, что книга — это книга?

Субхути. Да нет, конечно. Все знают, что ты никогда не

Пишешь книг.

 

Здесь закавыка, а вместе с тем и ключ к скрытому потенциалу всех вещей, содержится в формулировке « Можешь называть книгу книгой и можешь думать о книге, как о книге, потому что она никогда не могла быть книгой ». Не нужно думать, что это перевод с языка мумбо-юмбо, напротив, это утверждение имеет особое и очень конкретное значение, в нём содержится всё, что вам надо знать для успеха и в вашем бизнесе, и в вашей личной жизни.

Для иллюстрации этой идеи о скрытом потенциале приведу простой пример из деловой жизни, касающийся недвижимости.

Когда мы ещё только начинали в « Андине », то снимали на правах субаренды пару комнат в офисе ювелирной компании ближе к центру, рядом с « Эмпайр Стейт Билдинг ». Хозяева — Офер и Ая - помещались в каморке рядом с чуть большей перегороженной комнатой, где вокруг большого стола сидели Уди ( спец по алмазам ), Алекс ( ювелир-дизайнер ), Ширли ( компьютерная барышня ) и ваш покорный слуга. На длинной стороне стола сортировались алмазы; на углу его в компьютер вводились счета. Ну а я на другом углу висел на телефоне, пытаясь разузнать, как зовут секретарей крупных покупателей драгоценностей, чтобы мы могли обращаться непосредственно к первым лицам.

Весь наш ассортимент состоял из пятнадцати колец, изображённых на одной фотографии; Офер и Ая бегали повсюду и всем его показывали. На них весело было работать, потому что, ничего не зная о бизнесе в Америке, они парадоксальным образом обладали гораздо более творческим подходом. Их вообще не беспокоило, что некоторые приёмы здесь не работают ( и те вдруг срабатывали ), а некоторые вещи категорически запрещено делать ( типа заявиться в футболке техасского клуба Далласские Ковбои на встречу с администрацией одной из крупнейших сети магазинов в мире ).

Офер любил войти и ошарашить нас очередным вопросом об Америке такого рода: « Тут вот в календаре сказано, что завтра День сурка. Это ваш национальный праздник? Ребята, вы собираетесь брать в этот день выходной? Должны ли мы оплатить вам его? » Иногда мы отвечали: « Да, это очень важный праздник в Америке ».

С другой стороны, они не могли понять, с какой стати кто-то норовит уйти домой раньше 11 часов вечера, и чаще всего мы работали до этого времени, а то и позже. Моя ежедневная поездка в загородный монастырь занимала около двух часов, и поэтому я всегда приезжал домой около часа ночи, чтобы в шесть уже быть на ногах для возвращения в город.

Алмазы и ювелирные изделия прибывали к нам с израильской фабрики и сразу поступали к покупателю. Похоже, люди думали, что у нас есть собственные производственные мощности, но зачастую всё сводилось к беготне из центра на угол Пятой авеню и 47-й улицы в бронированный офис компании « Бринкс » и обратно, срыванию лишних наклеек с упаковки, прибывшей из Тель-Авива, наклеиванию на коробку нашего фирменного лейбла с именем заказчика и её доставки в офис этажом выше.

Помню один ужасный случай, когда мне пришлось открыть одну из таких коробок, чтобы разделить её содержимое между двумя покупателями. Внутри коробки лежала внушительная связка алмазных перстней из так называемого медного золота! Я побежал назад в центр в район тридцатых улиц с этим товаром, который вызвал бешеное количество телефонных звонков на Ближний Восток. Проблема в том, что 14-каратное золото можно сделать по-разному. В золотой каратной системе ( в отличие от алмазной ) число двадцать четыре означает чистое золото. Оно слишком мягкое для ювелирных изделий, и при нормальной носке 24-каратный перстень просто разваливается. Поэтому мы примешиваем различные металлы, чтобы сделать его твёрже.

Если такая смесь на четверть состоит из других металлов, то кольцо считается 18-каратным. В США разрешены сплавы в восемнадцать, четырнадцать и десять золотых каратов. Металл, который добавляется, чтобы сделать кольцо твёрже, определяет и его окончательный цвет:

например, от никеля золото становится светло-жёлтым, а от меди —

ярко-красным. Комбинируя примеси, получают и другие оттенки.

Американцам чаще всего нравится светло-жёлтая гамма, азиаты обычно предпочитают золото тёмных оттенков, а многие европейцы — чисто медное, или червонное, золото. Эта партия колец была отлита по ошибке в европейском цвете.

Это воспоминание о ранних годах нашей компании я храню в памяти более других: как наша команда из трёх-четырёх человек очертя голову рванула тогда в центр, на завод гальванических покрытий, как мы уговаривали его владельца поторопиться с нанесением дополнительного слоя жёлтого ( очень дорогого ) золота поверх червонного. И вот мы с моими будущими мультимиллионерами сидим за столом вместе с пятнадцатью пуэрториканскими девушками. Офер и Ая пытаются перекричать друг друга на иврите, обсуждая инструкции, а девушки вторят им на испанском — никто из них не может понять, зачем нужно золотить золото. Но уже очень скоро мы сидим плечом к плечу, ссутулившись над этими алмазными перстнями, и покрываем их специальным составом, который защитит те части, которые мы не хотим золотить.

Потом на свой страх и риск мы завели собственную фабрику.

Помещение было почти такое же — комната с голым цементным полом на манхэттенской улице, разделённая огромными стенами в виде железных решёток. Был там и наш первый настоящий подвал.

И здесь есть что вспомнить! Например, как в ночь переезда мы распороли ковер и ползали вокруг на четвереньках, собирая крошечные алмазные осколки, которые обронили за последние месяцы работы ( их набралось несколько сот ). Или как наша сотрудница случайно заперлась в новом подвале на всю ночь, а её муж всё интересовался, до какого же времени мы всё-таки работаем. Как я вкалывал до седьмого пота в одном и том же, единственном ( шерстяном ) костюме среди влажного нью-

йоркского лета, потому что мой лама требовал, чтобы я никогда не забывал играть свою роль, — мне полагалось носить костюм каждый день, не помышляя снять его или хотя бы ослабить галстук.

Прошло что-то около шести месяцев на нашей новой фабрике, и пора было принимать решение о новом переезде. Мы были на распутье.

Переезжать нам в Алмазный район или нет? Что, если мы арендуем большие площади, а заказов станет меньше? Что, если мы снимем маленькое помещение, а заказы придут большие — как нам тогда их выполнить?

В результате мы заняли около половины этажа небольшого обветшалого дома, примыкающего к основному району, — это был компромисс между риском прогореть на большом помещении и безопасностью дешёвой аренды. Я руководил сам собой в Алмазном отделе ( самой маленькой комнатушке ), иногда работал в отделе сортировки ( скромной комнате, которая служила ещё и приёмной ), а бывало, что и в подвале ( маленьком саркофаге, где стоя могли разместиться две мумии ). Производство располагалось в самой большой комнате, в углу которой сидел одинокий полировщик.

Почти за год мы удвоили уровень продаж ( это повторялось потом в течение около десяти лет ), и возникла настоятельная необходимость расширить пространство, пусть даже с риском. Ведь мы буквально сидели друг у друга на голове. Бытовала шутка, что каждому дюйму, который ты занимаешь, соответствовала тысяча долларов зарплаты; на мою долю приходилось тогда дюймов пятнадцать. Из соображений безопасности мы не могли пускать вовнутрь поставщиков алмазного сырья, и потому нам приходилось заключать сделки, стоя снаружи между фойе ( которое называлось « западня ») и приёмной, чтобы другие алмазные дилеры не слышали первоначальную цену, которую мы давали.

Представьте, каково это — стоять в маленьком, слабо освещённом коридоре с небольшим свёртком, наполненном тысячами крохотных алмазов, стараясь перекричать шум шлифовального цеха за спиной ( да так, чтобы тебя не услышали сидящие прямо перед тобой люди ), высчитывая суммарную закупочную стоимость, завлекая оппонента расценками и слегка подвигаясь в цене ему навстречу. Ваш оппонент делает то же самое, и всё это часто напоминает дуэль на рапирах в деревенском сортире.

Кстати, насчёт « западни ». Это такая особая зона в алмазном предприятии, куда в первую очередь попадает со звонком через наружную дверь посторонний посетитель. Дверь за ним захлопывается, а его самого проверяют через видеокамеру или пуленепробиваемое стекло, и только тогда он — и снова со звонком — проходит через вторую дверь, после чего оказывается, наконец, во владениях компании. Электронный механизм не позволяет, чтобы обе двери были открыты одновременно, и это может привести к забавной ( для других ) ситуации, когда, уходя последним и пройдя внутреннюю дверь, вы вдруг вспоминаете, что забыли ключи от входной.

Итак, оказавшись перед необходимостью расширения, мы пошли по надёжному пути, выкупив у арендаторов вторую половину этажа. Вскоре и эта площадь была освоена, и на каждого снова приходилось около двадцати дюймов, и тогда мы сняли соседний этаж, присоединив его лестницей. И опять мы съехали на отметку двадцать дюймов, всё время удваивая уровень продаж, и арендовали последний этаж, который ещё сдавался. К сожалению, он был отделён от нас двумя пролетами.

Когда нам снова понадобилось пространство, мы так и не смогли убедить кого-нибудь съехать и освободить для нас ещё один этаж.

Поиски в соседнем здании, поменьше нашего, тоже ничего не дали.

Поэтому мы заняли этаж через дом от нашего офиса. Он располагался так высоко, что мы туда протянули по воздуху все эти абсолютно незаконные сетевые кабели для подключения компьютеров, не задевая более низкое здание между нами. Они смотрелись как натянутые бельевые верёвки, которые привычней видеть среди многоэтажек Бруклина, а не между башнями из стекла и бетона в самом сердце Манхэттена.

Теперь мы попали в очень неудобное положение; приходилось много путешествовать туда-сюда по улице с большими пакетами алмазов — а ещё рубинов, сапфиров, аметистов и дюжиной других камней, — только для того, чтобы передавать их между сортировочными комнатами в разных зданиях. Это было опасно, а тут ещё Алмазный район стал расширяться в нашу сторону, и арендная плата непрерывно росла. Мы должны были принять решение о том, где же разместить наш бизнес, который к тому времени имел многомиллионный годовой оборот и около сотни служащих. Итак, вернёмся к вопросу о недвижимости и скрытому потенциалу вещей.

Есть особая категория бизнесменов, достигших известных высот, которым положено ежедневно получать газету The Wall Street Journal.

Читаете вы её или нет, не важно ( у меня есть подозрение, что мало кто это делает ); во многих фирмах главное, чтобы по утрам вас видели бодро взлетающим по ступеням к входным дверям со свёрнутым номером под мышкой. Ещё лучше убедиться в том, что вам ежедневно доставляют газету прямо в ваш офис, около девяти утра подсунув её под дверь так, чтобы часть заголовка Wall Street Journal была хорошо видна из коридора. Девять часов ещё и тем хороши, что газета будет торчать там до тех пор, пока вы степенно проследуете в свой кабинет около девяти тридцати. Каждый последний конторщик, который пройдёт мимо вашей двери за это время, увидит Journal, верный признак того, что вас ещё нет на месте, и ( не ) лишний раз вспомнит, кто здесь босс со свободным графиком.

Те несколько раз, что я читал-таки The Wall Street Journal, доставили мне весьма любопытные впечатления. На первой странице, вверху справа ( левую часть целиком занимает сводка национальных и мировых новостей ), всегда размещается бодрая статья о каком-нибудь бизнесмене, вроде Джорджа Сороса, который сделал невероятно рискованные инвестиции и здорово опередил всех по времени. Его провозглашают « провидцем », и он теперь деятель, несравнимо превосходящий своей проницательностью всех остальных на рынке, обладающий уверенностью в себе и смелостью для дерзновенного прорыва на новый уровень доходов, тогда как ограниченные и консервативные предприниматели плетутся в хвосте.

Примерно на четвёртой странице обычно помещена статья о бизнесе, который дышит на ладан, потому что руководители устарели и закостенели в своих методах, правление уволило всех замов, а главного исполнительного директора обменяли на нового. Спустя неделю или месяц я снова открывал Journal ( если честно, я обычно тырил номер из-

под двери другого зама и успевал положить на место до его прихода ). На первой странице обязательно помещалась хвалебная статья о компании, которая, из года в год твёрдо придерживаясь проверенных методов, получила огромные прибыли в этом квартале. На капитанском мостике этой фирмы, надёжной как банковский вексель, непременно стоял мудрый руководитель, приверженный принципам прошлого. А на четвёртой странице теперь была в высшей степени критическая статья о дураке капиталисте, опрометчиво рискующем акциями своего предприятия.

Я вдруг заметил, что имена сегодняшних дерзновенных гениев непременно станут именами рискующих идиотов несколько месяцев спустя. Имена же сегодняшних упёртых идиотов станут потом именами консервативных гениев. А может случиться, что дерзновенный гений и продолжит свой полёт или консервативный идиот продолжит падение. В любом случае, кажется, никто не заметил, ч то одни и те же действия,

предпринимаемые одними и теми же людьми или компаниями, похоже,

приводят к различным, почти случайным результатам.

Вы спросите, как это применимо к недвижимости; в чём здесь обнаруживается некий « скрытый потенциал ». Представьте те вопросы, которые мы задавали сами себе, обдумывая приобретение нашего нового здания, после всех этих лет сомнений, типа арендовать или нет, расширяться или нет. Надо ли нам предпринимать этот гигантский шаг вперёд?

В такой ситуации каждый предприниматель начинает свои собственные подсчёты, оценивая все « за » и « против ». Конечно, большое новое здание произведёт впечатление на партнёров, внушая чувство стабильности нашим покупателям, а заодно и нашим поставщикам. А вдруг они почувствуют, что мы превысили наши возможности, — вдруг покупатели станут опасаться, что мы будем вынуждены повысить цены, чтобы покрыть эти новые расходы, а поставщики решат, что они продают нам слишком дёшево и что мы приобрели новое здание за их счёт?

Может быть, наш переезд из Алмазного района затруднит и сделает опасней доставку необходимой нам продукции поставщиками драгоценных камней. А может, сэкономленные на аренде деньги позволят нам платить им повышенную плату, что привлечёт ещё больше дилеров, а мы сможем заработать ещё больше.

Может быть, из-за переезда на новое место нашим людям станет тяжелее добираться до службы, вдруг эти полчаса в метро вынудят ценных сотрудников уволиться и искать работу поближе к Алмазному району. Или, наоборот, народу понравится более спокойное местоположение нашего нового дома в городке Вест Гринвич, его оригинальные магазинчики и рестораны с более разнообразным выбором блюд, чем в большом городе.

Может быть, стоимость собственности подскочит уже после нашего переезда туда, и тогда мы, как новые владельцы, получим дополнительный подарок к доходу от инвестиций. Или, наоборот, нью-

йоркская недвижимость подвергнется очередному внезапному обвалу цен, ввергая нас в большие расходы по ипотеке.

Может быть, экономия от централизации производства, его сосредоточения в одном здании, позволит нам снизить цены и сорвать на рынке большой куш. А может, стоимость технического обслуживания больших производственных мощностей, несмотря на экономию времени, пусть не скоро, но мало-помалу задушит нас.

Те из вас, кто достаточно давно занимается бизнесом и действительно честен сам с собой, знают, что в такой ситуации, как наша, дела могут пойти как угодно. Если вы покупаете дом и всё идёт на лад, то скажут, что вы гений, а сделка превосходна. Если вы покупаете дом и дела идут плохо, то вы напрасно рискующий идиот. Если вы не покупаете дом и всё хорошо, или не покупаете и всё плохо, то... впрочем, вы в курсе, как вас тогда назовут. Но вы-то один и тот же человек во всех этих случаях.

Медленно, но верно эти рассуждения подводят нас к скрытому потенциалу вещей.

Сделка с недвижимостью, вроде приобретения компанией « Андин Интернэшнл » большого девятиэтажного здания в Вест-Сайде, на Манхэттене, является хорошим примером скрытого потенциала или того, что буддисты называют « пустота ».

Важный момент, который нужно уяснить, заключается здесь в том, что и здание, и покупка здания содержат в себе все виды скрытого потенциала быть как положительным, так и отрицательным явлением, причём одновременно.

Если мы приобретаем здание, а стоимость недвижимости в Нью-Йорке неожиданно падает ( увы, именно так и произошло, когда мы его купили ), то это плохо — для наших хозяев Офера и Аи.

Если мы приобретаем здание и у менеджеров неожиданно появляется больше офисного пространства, чем у них было раньше, то эта покупка хорошая вещь — для менеджеров.

Если мы приобретаем здание и все сотрудники из Нью-Джерси затрачивают лишних полчаса на дорогу, то это плохо — для них. Но это хорошо для всех ребят из Бруклина, которые, наоборот, экономят время.

Если мы приобретаем здание и это производит на наших поставщиков впечатление нашей финансовой мощи, то это хорошо — для нас. Если это вызывает у них ощущение того, что мы на них наживаемся, то это плохо — для нас.

Но что если убрать это « для нас » и « для них »? Что если попытаться оценить, чем само по себе является здание или приобретение здания, —

хорошей или плохой вещью? Даже если задуматься об этом всего на миг, то и тогда ответ очевиден: само по себе приобретение здания не является ни плохой, ни хорошей вещью — всё зависит попросту от того, кто смотрит. Приобретение оказывается хорошим для тех, кто получает от этого выгоды, и плохим, для тех, кто терпит от этого ущерб. Но нет ничего врождённо хорошего или плохого в покупке здания — ни в ней самой, ни в её оценке нет такой категории, она сама в себе и сама по себе свободна или, как говорят, пуста от любого такого качества.

Именно в этом и заключается смысл пустоты. У каждой вещи свой путь, но здание само в себе и по себе не хорошо и не плохо, всё зависит от того, как мы его воспринимаем. Это и есть скрытый потенциал в вещах.

Всё в мире, между прочим, устроено одинаково. Является ли сам в

себе и по себе поход к дантисту на операцию корневых каналов плохой вещью? Если это так, то он должен всем представляться плохим. Но подумайте, независимо от того, насколько ужасной обработка каналов кажется нам, она может казаться чем-то очень хорошим для других. Для хапуги-стоматолога это отличная возможность оплатить целый семестр обучения своих детей в колледже, для помощницы секретаря в регистратуре она означает достаточную загрузку, чтобы не потерять работу, для продавца зубоврачебного оборудования это хороший шанс продать ещё одну коробку шприцов. И даже у такой болезненной процедуры, вроде этой, нет такого врождённого свойства, как быть чем-

то хорошим или плохим. Сама в себе и сама по себе, независимо от того, как разные люди чувствуют её, она не имеет такой природы, она нейтральна, или чиста, или пуста. Короче, она обладает « пустотой », а это — согласно глубочайшим книгам тибетской мудрости — и есть её скрытый, её изначальный потенциал.

Люди, которые нас окружают, по сути своей одинаковы. Вспомните эту привлекательную длинноногую блондинку из бухгалтерии. Кажется, что ей внутренне присуща эта самая « привлекательность »... Нет, не будем отвлекаться, давайте лучше вспомним тех людей, что больше всего раздражают вас на работе. Кажется, что они обладают врождённым качеством вызывать раздражение, что это их природа. Пусть по аналогии это их качество раздражать нас называется « раздражательность ». Такое впечатление, что они излучают эту « раздражательность », что она так и струится от них к вам. Однако давайте поразмыслим. Кто-нибудь

( возможно, другие сотрудники или кто-то из родственников — жена или ребёнок ) считает их любящими, привлекательными или даже любимыми.

И когда эти кто-нибудь смотрят на объект вашего раздражения, видят его в той же комнате и при тех же обстоятельствах, что и вы, делающим или говорящим те же самые вещи, которые вызывают вашу неприязнь, они видят нечто весьма привлекательное.

По-видимому, никакая « раздражательность » не излучается на этих людей от источника вашего раздражения, что попросту доказывает, что это качество внутренне не присуще ему самому. Он не имеет такого качества внутри самого себя, иначе оно выказывало бы себя и другим; он скорее нейтрален, как чистый экран, и разные люди видят на нём разные вещи. Это очень простое и неопровержимое доказательство пустоты, или скрытого потенциала. И всё остальное в мире устроено точно так же.

А вот теперь мы таки можем вернуться к началу этой главы и понять те слова, что Будда говорил о книге: « Можешь называть книгу книгой и можешь думать о книге, как о книге, потому что она никогда не могла быть книгой ». Или в терминах операций с недвижимостью: « Можешь сказать, что приобретение здания есть хорошая вещь, и можешь думать о приобретении здания, как о хорошей вещи, потому что приобретение здания никогда не могло быть хорошей вещью [или плохой вещью] само по себе, то есть по своей сути, вне зависимости от того, каким мы его видим ».

Итак, какое всё это имеет отношение к бизнесу? Как этот скрытый потенциал может быть ключом к успеху в нашей личной жизни и в наших коммерческих предприятиях? Для этого мы должны выяснить, как работают принципы, лежащие в основе использования потенциала.

 

 

Глава5

 

ПРИНЦИПЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ

ПОТЕНЦИАЛА

 

 

 

В предыдущей главе мы говорили о скрытом потенциале всех вещей — о том, что буддисты называют « пустотой ». Мы ясно увидели: ничто из того, что случается с нами, не является по сути хорошей или плохой вещью, иначе все остальные воспринимали бы это так же, как мы.

Например, раздражающий вас коллега производил бы на всех и каждого точно такое же впечатление, как и на вас, если бы его « раздражательность » была чем-то внутренне присущим ему и излучалась бы из него по всей комнате. На самом деле почти всегда находится кто-

нибудь, кто считает такого человека хорошим и привлекательным. Из достоверности этого факта, следуют два вывода:

1. Этот человек не обладает внутренним качеством быть раздражающим или приятным. Сам по себе он « чист », « нейтрален » или « пуст ».

2. Причина, по которой лично мы считаем его раздражающим, должна приходить откуда-то ещё.

И откуда же она приходит? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выявить особые принципы развёртывания скрытого потенциала вещей и использования этого потенциала для достижения успеха в работе и в личной жизни. Вот что Будде пришлось сказать в Алмазном огранщике о том, как сделать бизнес совершенным и жизнь совершенной — о том, как создать совершенный мир, или рай.

 

И сказал тогда Победоносный:

— Предположим, о Субхути, что некто из учеников, находящихся на пути сострадания, скажет: «Я работаю над

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: