Использование ресурсов: социализм

 

Социализм, или коллективизм, – это ситуация, когда государство владеет всеми средствами производства. При этом государство монополизирует всю сферу производства и накладывает запрет на частное предпринимательство. Таким образом, социализм – это распространение государственной монополии с отдельных предприятий на все народное хозяйство. Это насильственное упразднение рынка.

Для существования экономики необходимо существование производства, нацеленного на удовлетворение запросов потребителей. Как следует организовать процесс производства? Кому принимать решения о наделении факторами производства всех возможных пользователей, о доходе каждого из факторов в каждом из возможных направлений использования? Существует только два метода организации экономики. Во‑первых, есть рынок, на котором господствуют свобода и добровольный выбор. И, во‑вторых, государство, использующее силу и диктат. Не знающим экономической теории может показаться, что только под руководством государства возможны настоящие организация и планирование, тогда как рынок ведет только к хаосу и неразберихе. Но на самом деле именно свободный рынок представляет собой изумительно гибкий инструмент удовлетворения потребностей всех членов общества, и этот инструмент действует куда с большей эффективностью, чем государство.

До этого момента мы говорили только об отдельных государственных предприятиях и отдельных актах государственного вмешательства в функционирование рынка. Теперь нам предстоит проанализировать социализм – систему абсолютного государственного диктата, являющуюся полной противоположностью свободному рынку.

Мы определили собственность как исключительный контроль над ресурсами. Отсюда ясно, что «планируемая [рыночная] экономика», когда номинальное право собственности остается в руках прежних владельцев, а действительный контроль над движением ресурсов оказывается в руках государства, – это столь же полный социализм , как и формальная национализация собственности. Нацизм в Германии и фашизм в Италии были столь же социалистическими, как и коммунистические режимы, осуществившие национализацию всех производственных ресурсов.

Многие отказываются признавать нацизм и фашизм «социалистическими» режимами, потому что привыкли отождествлять социализм только с марксизмом и различными социал‑демократическими проектами. Но экономическая теория не интересуется цветом мундиров или тем, насколько хороши манеры диктаторов. Для нее не важно, какие группы или классы стоят у власти при различных политических режимах. С точки зрения экономической теории совершенно неважно, каким образом приходят к власти социалистические лидеры – в результате выборов или государственных переворотов. Экономическую теорию интересуют только отношения собственности или масштаб государственного контроля над экономикой. Любые формы централизованного планирования экономики представляют собой разновидности социализма, независимо от философских и эстетических пристрастий различных социалистических течений, как бы они ни назывались: «левые» или «правые». Социализм может быть монархическим или пролетарским. Он может проводить уравнение имущества либо усиливать неравенство. Но суть его всегда одна: полный государственный диктат над экономической жизнью.

Между этими двумя полюсами – совершенно свободным рынком, с одной стороны, и тотальным коллективизмом, с другой – располагается весь спектр «смешанных обществ», различных сочетаний свободы и гегемонизма. Любое расширение государственной собственности и государственного регулирования представляет собой шаг в сторону «социализма», или «коллективизма».

Масштабы коллективизма в ХХ в. одновременно и недооцениваются, и переоцениваются. С одной стороны, развитие этого явления в таких странах, как Соединенные Штаты, сильно недооценивается. Большинство наблюдателей, например, пренебрегают ролью расширения государственного кредитования . Ведь кредитор , независимо от его правового статуса, всегда является предпринимателем, а отчасти и собственником. Таким образом, государственные ссуды частным предприятиям или гарантии частных кредитов создают множество центров государственной собственности. Более того, государственные гарантии кредитов и ссуды не ведут к увеличению совокупного объема сбережений, но их особенная форма меняется. Свободный рынок в целом распределяет общественные сбережения между наиболее прибыльными и продуктивными направлениями их использования. Государственные ссуды и кредитные гарантии, напротив, отвлекают сбережения в пользу менее продуктивных направлений. Они также срывают успех самых эффективных предпринимателей и мешают вытеснению с рынка неэффективных (которым лучше трудиться по найму, а не быть предпринимателями). В обоих случаях государственные ссуды ведут к снижению общего уровня жизни, и это помимо ущерба, наносимого налогоплательщикам, на деньги которых и осуществляется это казенное предпринимательство.

С другой стороны, преувеличивается роль социализма в таких странах, как Советская Россия. Те, кто указывает на Россию как на пример «успешного» централизованного планирования, игнорируют тот факт (не говоря уже о постоянных трудностях самого планирования), что в Советской России и в других социалистических странах не могло быть полного социализма, потому что социализирована была только собственная торговля – внутренняя торговля и внешняя торговля собственных граждан. В остальном мире все еще действовал рынок. В силу этого социалистическое государство имело возможность покупать и продавать на мировом рынке, и учет мировых цен давал ему хотя бы приблизительное представление о действительной структуре цен на факторы производства. Даже в условиях такого частичного социализма централизованное планирование ведет к обнищанию населения. Трудно даже представить, какой хаос воцарился бы в случае возникновения мирового социалистического государства. Единый Большой Картель не может вести экономические расчеты, а потому и не может возникнуть на свободном рынке. Это тем более верно для социализма, когда государство силой устанавливает абсолютную монополию и когда ошибочные решения централизованного планирования ведут к тысячекратно более тяжким последствиям.

При анализе социалистических режимов не стоит упускать из виду деятельность «черного» рынка, который незаконным образом перенаправляет ресурсы в частные руки[229]. «Черный» рынок, как легко понять, плохо приспособлен для торговли крупногабаритными товарами. Для него куда лучше подходят такие вещи, которые легко спрятать, – сигареты, чулки, конфеты и пр. С другой стороны, фальсификация хозяйственной отчетности и взятки могут служить основой для своего рода ограниченного рынка. Есть основания полагать, что блат и «черный» рынок, т.е. извращение принципов социалистического планирования, являлись существенным фактором развития производства в Советском Союзе[230].

 

⇐ Предыдущая23242526272829303132Следующая ⇒

Поделиться: