Когда родилась российская бюрократия и виноват ли в этом Василий III?

 

Бояре и окольничие были советниками без определенных полномочий. Между тем немалые размеры, разнородная социальная и этническая структура, разнообразные задачи требовали наличия разветвленного аппарата управления бюрократического характера, который мог бы направлять и контролировать разные отрасли жизни страны.

По меньшей мере две подобные структуры Василий III унаследовал от эпохи Ивана III. Это система дворцов, сферой ответственности которой было прежде всего государево хозяйство: от непосредственного обеспечения быта великого князя и его семьи до управления принадлежавшими ему дворцовыми землями. Во главе системы стоял центральный Дворец (позже — Большой Дворец). Кроме того, существовала сеть региональных дворцов, которые управляли некогда независимыми землями, бывшими удельными княжествами, включенными в состав владений государя всея Руси: Новгородский дворец, Тверской дворец, Калужский дворец и т. д. Региональные дворцы могли создаваться на короткий срок, упраздняться, объединяться с другими и т. д., поэтому история этих учреждений известна нам весьма фрагментарно.

Дворецкие творили суд, занимались обменом и межеванием великокняжеских земель (то есть держали руку на рычаге земельных раздач), контролировали деятельность наместников и волостелей, которые получали земли в управление на принципах кормления.

Последний принцип весьма примечателен. Неплатежи зарплаты и коррупция на Руси были всегда. Власти понимали, что невозможно положить высокопоставленному сановнику такое жалованье, такую награду, чтобы он устоял перед соблазном запустить руку в государственную казну. Поэтому было решено, с одной стороны, жалованья не давать (все равно не угодишь), с другой — сделать поборы, которые чиновники собирали с населения, явлением официальным. Это и называлось кормлением — боярин или сын боярский получал назначение: принять в управление на какой-то срок определенную территорию. Он там представлял верховную власть, творил суд, собирал ополчение, контролировал сбор государственных податей и т. д. За это от государства он не получал ничего. Зато ему давалось право «кормиться» с подвластной территории, собирая в свою пользу дополнительные поборы и сборы. Их размер не регулировался, собирали «по силе», то есть сколько удастся выбить с населения.

Это было очень выгодным, получить кормления стремились все «бояре в широком смысле». Население жаловалось на произвол и беспредел кормленщиков, власти пытались контролировать их, но получалось плохо. Русские дворяне, которые в целом жили не слишком жирно (по сравнению с аристократами соседних стран), несли тяжелую обязанность государевой службы. Попав на пост, на котором можно было официально от имени государства поиметь с населения различные блага, они пускались во все тяжкие. Весь XVI век правительство будет думать, как ограничить кормления, ввести предельные сроки пребывания на них (чтобы не успели награбить слишком много), заменить на органы местного самоуправления — но другого способа вознаградить местного управленца, наместника или воеводу, просто не было. В XVII веке власти додумаются до того, что воеводское назначение можно было получить, только послужив в действующей армии, а еще лучше — получив ранение в ходе боевых действий. То есть право обирать население давалось как своеобразная награда за воинскую доблесть…

Но вернемся к дворцовой системе правления Василия III. Во дворцах служили лица, отвечавшие за ту или иную сторону жизни и деятельности государя. Конюший ведал государевыми конями (такой своеобразный «ответственный за транспорт» XVI века). Есть предположение, что первоначально конюший отвечал за сбор и материальное обеспечение дворянского поместного ополчения. Во всяком случае, это была очень высокая должность: конюший в XVI веке считался одним из главных лиц, исполнявших властные функции при отъезде государя из Москвы. Борис Годунов, знаменитый временщик конца XVI века, свой путь к трону начал с должности конюшего.

Возможно, при Василии III возникает чин оружничего (первое упоминание — 1511/12 год). Он ведал оружием монарха (как действующим, так и церемониальным, подарочным). Если конюший, по всей вероятности, надзирал за дворянским конным войском, то оружничий — за вооружением армии, организацией производства и ремонта вооружения, в том числе и огнестрельного (известно, что именно Пушечный двор в Москве был первой русской мануфактурой).

В компетенции постельничего была «постель», то есть спальня, личная частная великокняжеская канцелярия, обеспечение интимного быта монарха, и т. д. Особую группу составляли дворцовые чины, связанные с охотой, — ясельничие, сокольничие, ловчие и т. д. За столом государю прислуживали кравчие, чашничие, стряпчие, стольники. Названия данных чинов демонстрируют всю ментальную пропасть, которая зияла между русскими и европейскими дворянами. Для европейца прислуживать за столом, пусть даже более высокопоставленному лицу, — стыд, позор, бесчестье. Для московских дворян — карьера, великая честь, достойная служба…

Время появления тех или иных дворцовых чинов устанавливается не без затруднений. Понятно, что большинство из них своими корнями уходят еще в удельную эпоху. Однако разветвленная и стабильная система чинов дворца, видимо, формируется как раз в конце правления Ивана III и расцветает при Василии III.

Другим центральным государственным ведомством была Казна. Так называлась инстанция, ведавшая государевыми финансами, налогами и сборами, а также южным, татарским направлением внешней политики страны (в силу того, что оно традиционно больше других было связано с денежными выплатами — от дани-«выхода» в Орду до обильных подарков и взяток царькам, правившим ханствами — «обломками» некогда великой Орды в XV–XVI веках). Казначеи также ведали государственным архивом. Помощником казначея был печатник , отвечавший за государственную печать и, следовательно, за весь документооборот бумаг, на которых эта печать ставилась.

При этих ведомствах — дворцах и Казне — был довольно большой штат дьяков и подьячих — канцеляристов, ведавших оформлением бумаг, а также исполнявших особые поручения бояр. Это называлось — «быть у боярина имярек в приказе », то есть выполнять его распоряжения, приказы. Последнее слово породило большую путаницу. Дело в том, что бюрократические органы управления по отраслям и территориям — знаменитые приказы Московской Руси — в источниках фиксируются не ранее середины XVI века, а окончательно они оформились только в 1560–1570-е годы, во времена опричнины. При Василии III и тем более Иване III приказы как учреждения не упоминаются.

Однако особой профессиональной болезнью историков является патологическое желание все «удревнять». Почему-то принято думать, что «чем древнее, тем более гордо звучит». И приказы стали искать во временах Василия III и даже Ивана III! Трудно представить, что если бы приказная система действительно стала основой управления страной в те годы, она не оставила бы ни одного упоминания ни в одном деловом документе того времени! Это все равно, как если бы в наши дни — представим на минутку — из всех деловых бумаг, приходящих в регионы из федерального Центра, вдруг исчезли бы и прямые упоминания, и косвенные следы министерств, федеральных агентств и т. д. И в XXIV веке историки бы гадали, как же управлялась Россия в начале XXI столетия — имена президентов и премьеров известны, а вот через какие властные структуры они проводили в жизнь свои распоряжения?

Единственный более-менее весомый аргумент в пользу поиска приказов в конце XV — начале XVI века заключается в том, что именно в эти годы складываются принципы и основы дьяческого делопроизводства Московской Руси, известного как приказное делопроизводство[59]. Они сохранялись в почти неизменном виде на протяжении XV–XVII веков. И здесь возможна такая логика: если во второй половине XVI и в XVII веке в приказах использовался особый тип документов — то надо определить, когда появляются такие документы, и это будет указывать на время образования приказов.

В этом рассуждении есть существенный изъян: принципы делопроизводства были едины для всех органов управления, от Боярской думы до приказов. Речь должна идти прежде всего о дьяческом , а только потом уже приказном делопроизводстве. А дьяки при княжеском аппарате власти занимали соответствующие позиции уже с конца XIV века. В XV — начале XVI века их немалый штат был как раз при Дворце и Казне. Именно из этих дьяческих кадров, носителей культуры дворцовой системы, в середине — второй половине XVI века формируется аппарат приказов.

Сколько документов производил этот аппарат? Современного читателя размеры делопроизводства поразят своей мизерабельностью. В России начала XVI века, по подсчетам С. М. Каштанова, центральный аппарат в среднем выдавал не более ста актов в год. В той же Франции в первой половине XVI века в день выдавалось больше документов, чем в государстве Василия III за год! Французская королевская канцелярия в день выдавала до 150 документов и в год — до 60 тысяч. Это было прямо связано с мизерным количеством бюрократических кадров: по подсчетам А. А. Зимина, за все время правления Василия III известен 121 дьяк. Во Франции же в 1515 году в королевской канцелярии служили четыре тысячи чиновников, а к 1573 году их стало 20 тысяч![60] Комментарии, как говорится, излишни.

Низкий уровень делопроизводства был обусловлен общей деловой культурой. В России была слабо развита феодальная земельная собственность. Преобладала не собственность, а владение , то есть временное земельное держание, полученное за службу. Если человек получал его за конкретную службу на определенный срок — это называлось поместьем , если же земля давалась за службу представителям рода, фамилии на неопределенный срок и переходила по наследству — вотчиной. На практике, конечно, все было сложнее. И вотчины отнимались через короткий срок, и поместья фактически переходили от одного представителя рода к другому — служили-то все. Но в любом случае это была не собственность: вплоть до 1785 года(!) в России не существовало закона, охранявшего право собственности. Государство в любую секунду могло на совершенно законных основаниях конфисковать земли в свою пользу. Лишь в 1785 году в «Жалованной грамоте дворянству» Екатерины II будет сказано, что дворянская земельная собственность священна и может быть отнята только по решению суда, если дворянин совершил преступление против государства.

А раз так — то отношение к документам о земельных правах было соответствующим. Именно право собственности порождает большие бюрократические процессы и комплексы документов вокруг объектов собственности. Так было в Европе. В России же социально-правовая почва оказывалась иной. В условиях, когда все решает государева воля, в большом количестве документов просто не было нужды.

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: