Тайны гробницы Тутанхамона

 

Мало известный как фараон, Тутанхамон стал знаменит благодаря сенсационному открытию в 1922 году. Главный кладезь информации о Тутанхамоне и его времени – найденное почти не потревоженным его захоронение. Об этом иронично и остроумно отозвался первооткрыватель пирамиды Тутанхамона – Говард Картер: «При нынешнем состоянии наших знаний мы можем с уверенностью сказать только одно: единственным примечательным событием его жизни было то, что он умер и был похоронен». Тот факт, что к смерти в Древнем Египте относились очень серьезно, и сделал возможной ошеломительную находку Картера.

Сколь ни радикальна была попытка Эхнатона изменить древние верования, реформа его ни в коей степени не коснулась культа мертвых и представлений о загробном мире, которые занимали столь важное место в религии древних египтян. Вместе с тем никак нельзя согласиться с мнением, довольно часто высказываемым даже самыми авторитетными египтологами, в том числе в свое время и Говардом Картером, что «существование после смерти казалось древним египтянам всегда важнее, чем земное бытие».

Рельефы, тексты и фрески, украшающие стены гробниц, ярко изображают сцены повседневной жизни. Практически все предметы, обнаруженные в могилах и усыпальницах, неопровержимо доказывают, во‑первых, страстную привязанность древних обитателей долины Нила к радостям именно земного бытия (хотя жизнь большинства из них была изнурительно трудна) и, во‑вторых, страх, с которым относились они к потустороннему миру. Они боялись мрака и неизвестности смерти и населяли загробное царство фантастическими чудовищами и препятствиями, которые должен был преодолеть каждый мертвец на пути к вечному блаженству в «полях Иалу» – царству мертвых.

Чтобы достичь райского блаженства, умерший прежде всего должен был сохранить тело – вместилище души – и обладать всеми теми земными материальными благами, без которых не мыслилось счастье и довольство. Ведь пребывание в «полях Иалу» представлялось по образу и подобию земной жизни, как ее беспечальное и беззаботное продолжение. Душа представлялась состоящей из двух начал – Ка и Ба, определить которые можно только в общих чертах. Ка – гений человека, жизненная сила, даваемая ему при рождении. Она невидима, но имеет облик того, кому придана. После смерти Ка хотя и покидает тело, но все же продолжает заботиться об усопшем и приходит, внимая молениям, ему на помощь. Поэтому гробница считалась местом обитания Ка, и ему следовало приносить жертвы для ублаготворения покойного и обеспечения его посмертного благополучия. Ба – понятие менее определенное – душа, пережившая человека и оставляющая его тело при кончине. Поэтому она представлялась в облике птицы с человеческой головой. Чтобы Ба могла возвратиться, необходимо было сохранить ее вместилище, т. е. тело. Вот почему египтяне так заботились об умерших.

В глубокой древности жители Египта зарывали трупы в сухой песок окружающих долину Нила пустынь. Позднее, когда умерших стали хоронить в гробницах, их тела предохранялись от тления. В результате длительного опыта бальзамировщики в конце концов достигли такого совершенства, что научились сохранять трупы на тысячелетия, правда, им «помогали» условия чрезвычайно сухого климата страны. Какие средства и методы они для этого применяли, можно отчасти узнать из подробного описания Геродота, сообщающего о трех способах бальзамирования.

Вот что рассказывает «отец истории» о самом совершенном и дорогом из них: «Прежде всего с помощью железного крючка извлекают из головы через ноздри мозг; так извлекается, впрочем, только часть мозга, другая часть – посредством вливаемого туда вина; потом острым эфиопским камнем делают в паху разрез и тотчас вынимают из живота все внутренности; вычистивши полость живота и выполоскавши ее пальмовым вином, снова вычищают ее перетертыми благовониями; наконец живот наполняется чистой растертой смирной, касоей и прочими благовониями, только не ладаном, и зашивается. После этого труп кладут в самородную щелочную соль [скорее всего, имеется в виду равновесная смесь поваренной соли и кристаллической соды] на семьдесят дней… По прошествии семидесяти дней покойника обмывают, все тело оборачивают в тонкий холст, порезанный в тесьмы и снизу смазанный гумми, который в большинстве случаев употребляется у египтян вместо клея. Тогда родственники получают труп обратно, приготовляют деревянную человекоподобную фигуру [саркофаг], кладут туда труп, закрывают ее и сохраняют в могильном склепе».

Хотя между смертью Тутанхамона и пребыванием Геродота на берегах Нила прошло девять веков, методы мумификации почти не изменились, разве что вместо железных тогда употреблялись бронзовые или медные инструменты.

Умершего на пути в загробный мир, по египетским представлениям, ожидали серьезные испытания: населявшие подземный мир чудовища, всевозможные опасности, наконец, судилище богов, возглавляемое владыкой царства мертвых Осирисом, перед которым покойнику следовало оправдаться и доказать, что он достоин блаженства и что, подобно самому Осирису, ему должно быть уготовано вечное бытие. С помощью сложного ритуала умершего отождествляли с Осирисом и специальным обрядом подготавливали к загробной жизни. Погребальные обряды длились несколько дней, над покойником, для того чтобы отождествить его с Осирисом, совершались сложные церемонии, из которых одной из важнейших был обряд «отверзания уст». Это магическое действо должен был осуществить ближайший наследник покойного – старший сын. Но Тутанхамон умер бездетным, поэтому «отверзание уст» совершил сменивший его на престоле Эйе, хотя по возрасту он годился ему в деды. Сцена эта изображена на одной из фресок в погребальном покое.

Запомнить все формулы, изречения и заклятия, помогающие отвратить опасности загробного мира и добиться оправдания на судилище богов, знать, где, когда и какие произносить, было почти невозможно. Обычно эту премудрость постигали только жрецы, да и то, вероятно, далеко не все. Поэтому священные тексты высекали или писали на стенах гробниц и саркофагов (среди египтологов они известны под названием «Тексты саркофагов») или на папирусах, которые клали вместе с мумией. Последние дошли до нас в огромном количестве и известны под названием «Книга мертвых». Кроме «Книги мертвых» имеются и другие сочинения подобного рода, настоящие «путеводители» по потустороннему миру, например «Книга о том, что в загробном царстве» (обычно ее называют «Ам‑Дуат»), описывающая его двенадцать областей и населяющих их богов и духов. Эти области соответствуют двенадцати часам ночи, и бог солнца Ра проплывает их в своей солнечной барке, покидая на закате небосвод.

Каждый египтянин, имевший такую возможность, заблаговременно заботился о своем погребении, чтобы не испытывать ни в чем недостатка в царстве мертвых и обеспечить себе пребывание в «полях Иалу». Обычно гробницу начинали готовить еще задолго до смерти того, для кого она предназначалась. Только в случае неожиданной, преждевременной или скоропостижной смерти ее приходилось сооружать второпях. Так, видимо, было и с Тутанхамоном. Многие признаки указывают на большую поспешность, проявленную при строительстве и отделке помещений его гробницы. Существует также теория, по которой Тутанхамона похоронили в гробнице, предназначавшейся не для него, а для менее знатного покойника.

Как уже было сказано, пребывание в «полях Иалу» мыслилось по образу и подобию земного бытия. Умерший поэтому нуждался не только в пище и воде, но и во всем том, что окружало его и чем он пользовался при жизни. Чем богаче и знатнее был человек, тем, естественно, больше были и его потребности, тем щедрее могли снабдить его для пребывания в царстве мертвых. И конечно, роскошнее всех снаряжали в последний путь фараонов. Тут затраты были колоссальными. Доказательство тому – гробница Тутанхамона, далеко не самого могущественного из правителей Египта.

Но именно эти бесчисленные сокровища, которыми снабжали усопших владык, членов их семей и сановников для беспечального загробного существования, таили в себе неотвратимую угрозу: они привлекали расхитителей гробниц. Против грабителей не помогали ни страшные заклятия, ни искусственные горы‑пирамиды, ни хитроумные уловки строителей – замаскированные входы и ловушки, замурованные камеры, потайные лестницы, ложные ходы, – ни тщательная охрана, ни, наконец, тайна. Недаром архитектор Инени, строивший гробницу для фараона Тутмоса I, одного из отдаленных предшественников Тутанхамона, счел нужным упомянуть в своей автобиографии, что он «наблюдал за тем, как высекалась гробница его величества, причем был один, никто другой ничего не видел и ничего не слышал». Некоторые ученые полагают, что людей, работавших непосредственно над сооружением царской усыпальницы, как лишних свидетелей попросту убивали.

Убедившись в безнадежности всех усилий отстоять неприкосновенность своих усыпальниц от посягательства воров, фараоны вынуждены были отказаться от строительства пирамид, которые они воздвигали еще в эпоху Среднего царства (правда, далеко не столь величественных и прочных, как во времена Древнего царства), и прибегнуть к иным мерам. Когда в Фивах воцарилась XVIII династия, положившая начало эпохе Нового царства, ее первые фараоны по примеру царей XI династии избрали для своего погребения западный берег Нила, противоположный тому, где находилась их резиденция. Здесь среди голых, бесплодных диких скал простирается целый лабиринт пустынных, мрачных и знойных ущелий – место, известное ныне под названием Долина царей.

Некоторые из царских усыпальниц были подлинными подземными дворцами, как, например, гробница фараона Сети I (XIX династия), царствовавшего 14 лет (1312–1298 гг. до н. э.). Лестницы, коридоры, переходы и камеры уходили на 100 м в глубь скалы, образуя, так же как и гробница Рамсеса III, правившего столетия спустя, настоящий лабиринт. Все стены расписаны фресками, сохранившими яркость красок и по сей день. Они изображают умершего царя представшим перед богами подземного мира. В гробнице Рамсеса III помимо этих сюжетов художники изобразили еще «поля Иалу». Эти фрески очень напоминают сцены повседневной жизни, которые обычно украшали стены гробниц вельмож и сановников.

Кстати, не потому ли в сказках «Тысяча и одной ночи» – а их окончательная редакция, как известно, сложилась именно в Египте – герои то и дело попадают в подземелья, где спрятаны заполненные золотом и драгоценными каменьями сундуки и сосуды? А подземный сад и чудовища из сказки «Волшебная лампа Аладдина»? Не навеяны ли они изображениями на фресках скальных усыпальниц фараонов и их приближенных?

Сокровища, наполнявшие гробницы, были поистине огромны, что можно заключить по содержимому усыпальницы Тутанхамона. Если в его относительно скромной по площади и числу помещений (которых было всего четыре) гробнице найдены такие богатства (и это притом, что она частично была ограблена), то можно себе только представить, с какой же щедростью снаряжали в последний путь правивших до и после него более могущественных и дольше пребывавших у власти фараонов. Конечно, это не было ни для кого секретом. И грабители пользовались этим, и притом довольно успешно. По сути, гробница Тутанхамона – единственная, дошедшая до нас почти целиком.

Раскопкам Говарда Картера непосредственно предшествовал ряд событий, которые и повлекли за собой в конце концов открытие гробницы Тутанхамона. Хотя очень многие гробницы Фиванского некрополя были давным‑давно полностью опустошены, тем не менее археологи, начавшие здесь работать еще в прошлом столетии, собрали обильный урожай. Так, например, была открыта подземная анфилада камер, переходов и помещений, образующих усыпальницу Сети I, углубляющуюся на сотню метров в толщу скал. Правда, ее ограбили еще в древности. И хотя почти каждый из ученых, который руководил раскопками в Долине царей, полагал, что им обнаружено все, что только возможно, тем не менее, труды последующих экспедиций XIX века завершались нередко существенными для науки результатами. Например, выдающийся французский археолог Виктор Лоре, знаменитый своими раскопками в Долине царей, открыл целый «склад» мумий фараонов в гробнице Аменхотепа II. Повидимому, они были спрятаны туда жрецами, которые хотели уберечь тела от расхитителей гробниц, ведь вечная жизнь была только у тех, чьи тела остались непотревоженными.

Интереснейшие открытия были сделаны экспедицией Теодора Дэвиса в 1903–1912 годах. Американец Теодор Дэвис (1837–1915), «медный король», наживший миллионное состояние, увлекся египтологией и по совету некоторых видных ученых добился концессии на право монопольных раскопок в Долине царей. Все обнаруженные им предметы, согласно договору, должны были остаться в Египте. Дэвис прекрасно понимал, что руководить работой должны специалисты, которых – следует отдать ему должное – он щедро финансировал. Экспедицию, последовательно сменяя друг друга, возглавляли опытные и талантливые археологи – Говард Картер, Артур Вейгалл, Эдвард Айртон.

В 1903 году Говард Картер обнаружил гробницу Тутмоса IV. Стены двух камер покрывали фрески, изображающие различных богов, были найдены боевая колесница, отделанная великолепными рельефами, и различные предметы погребального инвентаря.

Последующие годы ознаменовались еще более значительными открытиями. Из них особенно примечательны два. Найденная А. Вейгаллом гробница родителей царицы Тийи – Иуйи и Туйи (они, кстати, занимали высокие посты при Эхнатоне), расположенная между гробницами Рамсеса III и Рамсеса XI в не исследованном до того участке Долины царей, и склеп, вернее, тайник самой царицы Тийи.

В гробнице Иуйи и Туйи, вскрытой в феврале 1905 года, находились наилучшие из всех до того найденных предметов мебели – кресла, ложа, а также колесница, богато украшенная золотом. И хотя и здесь побывали вездесущие грабители, множество ценных изделий и великолепных произведений прикладного искусства остались не тронутыми. Превосходно сохранились и мумии Иуйи и Туйи, несмотря даже на то, что воры вытащили их из саркофагов и, сорвав погребальные покровы, похитили все украшения и драгоценности.

В 1907 году Э. Айртон откопал грубо высеченный в скале тайник – камеру, в которую после восстановления культа Амона тайно снесли останки членов семьи Эхнатона, чтобы уберечь их от мести приверженцев старой религии. Это случилось, очевидно, при Тутанхамоне или Эйе, связанных узами родства с царем‑еретиком, скорее при первом из них, потому что найденные здесь печати были с его именем. Видимо, работа велась с соблюдением самых строгих мер предосторожности, потому что, судя по всему, никто не знал о тайнике и все, даже золото, уцелело. Но многое из обнаруженного здесь вот уже целый век заставляет ученых ломать голову над установлением истины и служит предметом спора, который они ведут на страницах своих трудов.

Надписи на сосудах, шкатулках, инструментах и других предметах говорят о том, что драгоценности принадлежали царице Тийи (иногда ее супругу Аменхотепу III), ей же принадлежал и большой катафалк, на котором тело доставили в место последнего упокоения. На нем написано, что сделан он для «матери царя, великой жены царя – Тийи».

Но вот кто покоился в великолепном саркофаге, богато орнаментированном, позолоченном и инкрустированном, но, к сожалению, сильно пострадавшем от времени и просочившейся воды? Упавший с потолка камень повредил не только саркофаг, но и саму мумию. От нее остались только разрозненные кости и обрывки кожи. Анатомы расходились в определении (и неоднократно меняли его), кому же принадлежат останки – мужчине или женщине. Иероглифы на саркофаге содержали титулатуру Эхнатона, но имя его в картуше старательно уничтожили, стерли его и на золотых пластинках, покрывавших мумию. Вначале большинство анатомов склонялись к тому, что все же здесь погребли мужчину. Египтологи приняли его за Эхнатона, чье тело украдкой было переправлено из Ахетатона. Но последующие исследования определили, что останки должны принадлежать лицу, умершему в более молодых годах, скорее всего, это был Сменхкара. Такое предположение сейчас почти общепризнанно, хотя некоторые ученые его все‑таки не разделяют. Так, советский египтолог, один из лучших знатоков Амарнской эпохи Ю. Я. Перепелкин, в своей книге «Тайна золотого гроба» высказал интересную, но вместе с тем не лишенную спорности мысль: в тайнике находился саркофаг впавшей в немилость одной из жен Эхнатона – Кийи. В какой степени эта догадка верна, покажут дальнейшие изыскания.

Но чем дальше, тем более интересные находки попадали в руки археологов. Однажды внимание Теодора Дэвиса «по таинственным причинам», как пишет он сам, привлекла большая скала. Он попросил Айртона осмотреть ее повнимательнее. И действительно, интуиция его не обманула: у самого подножия скалы, в небольшом углублении, лежал превосходный кубок из голубого фаянса с начертанным на нем тронным именем Тутанхамона – «Прекрасный бог Небхепрура, которому дана жизнь».

Через год Гарольд Джонс, один из помощников Теодора Дэвиса, обнаружил камеру, в которой находился поломанный ларец с золотыми лепестками с оттиснутыми на них именами Тутанхамона, Анхесенпаатон и Эйе (последнее без титулов). Под слоем глины лежала алебастровая статуэтка. Через несколько дней после этого археологи натолкнулись поблизости на выдолбленное в скале углубление, в котором были спрятаны большие глиняные сосуды простой работы, содержащие всякие мелочи, оставшиеся, очевидно, после похорон Тутанхамона. Поверх сломанной крышки одного из кувшинов был намотан обрывок ткани. На нем значилось имя Тутанхамона. По совокупности всех обнаруженных предметов Т. Дэвис решил, что найдена разграбленная еще в древности гробница Тутанхамона. Но это было поспешный вывод. Камера была слишком мала, чтобы служить местом погребения фараона XVIII династии. Скорее всего, ее вырубили позднее и спрятали в нее предметы, которые применялись при погребении. Это были вещи весьма примечательные: глиняные печати, некоторые с именем Тутанхамона, фрагменты красивейших ваз, венки, которыми украшали себя плакальщицы на похоронах (как видно на фресках), куски ткани (на одном из них имеется самая поздняя из всех известных нам дат правления Тутанхамона) и всякие иные предметы, оставшиеся от его погребения. Связанные с сакральными действиями, они, видимо, не подлежали уничтожению. Поэтому их бережно схоронили.

В 1912 г. Т. Дэвис издал последний из пяти томов отчета о финансированных им раскопках в Долине царей. В предисловии к этой книге он писал: «Я опасаюсь, что Долина царей теперь исчерпана». К счастью, Дэвис снова ошибся.

Говард Картер был с ним не согласен. Кто знает, как бы повернулось колесо истории исследований в Египте, если бы еще в 1906 году не пересеклись пути египтолога Говарда Картера и Джорджа Эдварда Стенхопа Молине Герберта, пятого лорда Карнарвона. Их знакомство, а потом сотрудничество увенчались одним из самых замечательных археологических открытий. Лорд Карнарвон был наследником огромного состояния, коллекционером и спортсменом, страстно увлекавшимся автомобилями. Последнее сыграло свою судьбоносную роль. Казалось бы, какая связь между Древним Египтом и автомобилями – чудом современной мысли? Но если бы лорд Карнарвон не попал в тяжелую автомобильную катастрофу и врачи не посоветовали ему на зиму отправиться в Египет, подальше от Англии с ее туманами и сыростью, возможно Говард Картер не получил бы возможности найти гробницу Тутанхамона.

Разумеется, такого коллекционера и любителя древностей, как лорд Карнарвон, не могли не заинтересовать, а потом и не увлечь памятники древности Египта, которыми он старался теперь пополнить свои собрания. Но чтобы организовать и руководить раскопками, необходимо иметь опыт и специальные знания, которыми Карнарвон не обладал. После того как он некоторое время безуспешно проработал зимой 1906/07 года, Г. Масперо поставил условием выдачи ему лицензии на право производства раскопок обязательное сотрудничество со специалистом‑археологом и порекомендовал Говарда Картера. Так и состоялось их знакомство. Картер обеспечивал, так сказать, интеллектуальную часть экспедиции, Карнарвон – финансовую, и он, надо сказать, не скупился.

Говарда Картера не оставляла мысль о Долине царей. Но до 1914 года права на проведения раскопок в Долине принадлежали Т. Дэвису, и Картер с Карнарвоном не могли работать в ней. К лету 1914 года закончился срок концессии Дэвиса, и лорд Карнарвон незамедлительно обратился с ходатайством в Египетскую организацию древностей о предоставлении ему права на производство раскопок. Препятствий он не встретил, разрешение получил, но все вокруг были проникнуты скептическими настроениями и хором твердили: Долина царей полностью исчерпана и на успех рассчитывать не приходится.

Но у Картера были причины не соглашаться с подобным мнением. Он твердо верил в успех и сумел убедить Карнарвона. Картер превосходно изучил Долину и знал, что здесь есть места, еще не исследованные археологами. Правда, чтобы добраться до них, нужно было убрать сотни и тысячи тонн грунта, накопившегося веками и оставшегося от предшествующих раскопок. Следовало запастись терпением, силами, средствами и временем. Кроме того, мумия Тутанхамона отсутствовала среди мумий фараонов, обнаруженных в тайнике Дейр‑эль‑Бахри и гробнице Аменхотепа II. А его, несомненно, должны были похоронить в Долине царей, потому что именно при Тутанхамоне царскую резиденцию перенесли из Ахетатона обратно в Фивы, да и предметы, оставшиеся от похорон и найденные экспедицией Дэвиса, служили подтверждением этому. Кроме того, именно здесь находились гробницы людей, близких Тутанхамону.

Но исследованиям помешала Первая мировая война, начавшаяся как раз в это время. Картеру, призванному в армию, удавалось вести раскопки урывками. И только с осени 1917 года он смог наконец приступить к осуществлению намеченного плана – полностью очистить дно Долины от щебня. Для начала расчистили участок, расположенный между гробницами Рамсеса II, Мернепта и Рамсеса VI. Ниже входа в захоронение Рамсеса VI находились остатки хижин рабочих, некогда занятых его сооружением. Туристы охотно посещали эту гробницу, она примечательна цветными рельефами, изображающими странствия души усопшего в загробном мире. Картер, не желая мешать осмотру, не тронул фундаменты лачуг, предполагая убрать их как‑нибудь потом. Если бы он только мог предвидеть, во что обойдется ему такое решение…

Проходил один сезон за другим, миновали 1918, 1919, 1920, 1921 и 1922 годы, тысячи тонн щебня были убраны со дна Долины, тысячи фунтов стерлингов израсходованы – все напрасно. Летом 1922 года лорд Карнарвон пригласил Картера в свое имение. Поблагодарив за самоотверженный труд, он сказал, что безрезультатность поисков и денежные затруднения, вызванные послевоенным кризисом, вынуждают его прекратить финансирование раскопок. Но археолог был твердо убежден, что гробница Тутанхамона все же будет найдена. Более того, Говард Картер заявил, что если Карнарвон откажется от дальнейшей оплаты расходов, то он готов взять их на себя. Эти слова произвели впечатление. В конце концов Картер и Карнарвон решили испытать счастье еще раз зимой 1922/23 года.

И тут наконец после долгих лет поисков исследователям улыбнулась удача. Осенью 1922 года Картер приехал в Луксор и приступил к работе. Чтобы добраться до дна Долины на участке перед гробницей Рамсеса VI, следовало убрать остатки тех самых лачуг, которые Картер не стал трогать в 1917 году. Под ними находился слой щебня и грунта примерно с метр толщиной.

4 ноября, когда Картер пришел на место раскопок, ему сообщили, что под полом первой же снесенной хижины и залегавшим под ней тонким слоем щебня показалась ступенька под входом в гробницу Рамсеса VI. Мелькнувшая надежда на успех подгоняла рабочих, они стали копать с удвоенной энергией. Через два дня верхнюю часть лестницы расчистили со всех четырех сторон. Сомнений не оставалось – обнаружен вход в чью‑то гробницу. Показался верх замурованного входа, ясно виднелись оттиски печатей с изображением шакала – священного животного, бога бальзамирования Анубиса, а под ним девять связанных пленников – по три в ряд. Это была хорошо известная печать царского кладбища. Таким образом, гробница явно предназначалась для лица весьма высокопоставленного. Кроме того, в нее никто не мог проникнуть после того, как соорудили усыпальницу для Рамсеса VI, так как вход перекрывали не только слой щебня, но и выстроенные на нем хижины рабочих. Дойдя до двенадцатой ступеньки, Картер пробил отверстие в верхней части входа и, просунув туда электрический фонарь, убедился, что дальше проход завален мусором и щебнем. Появилась надежда – возможно, гробница не тронута. «За этим ходом могло находиться буквально все, что угодно, и мне пришлось призвать на помощь все мое самообладание, чтобы не поддаться искушению сейчас же взломать дверь и продолжить поиски», – записал в своем дневнике Картер.

Вот уж воистину – ирония судьбы! Дважды в предшествующие годы Картер непосредственно приближался к лестнице и входу: в первый раз, когда он участвовал в экспедиции Дэвиса, до них оставалось лишь 2 метра, но тогда Дэвис предложил перенести раскопки в другое место, как ему казалось, обещавшее больше находок. В другой раз – пять лет назад, когда было принято решение сохранить домики рабочих.

Лорд Карнарвон в эти решающие дни находился в Англии. Говард Картер, будучи человеком в высшей степени порядочным и добросовестным, предчувствуя большой успех, посчитал неудобным продолжать раскопки в отсутствие того, кто их щедро оплачивал. Поэтому он приостановил работы и отправил 6 ноября 1922 года в Англию телеграмму: «Наконец сделал в Долине чудесное открытие: обнаружил великолепную гробницу с нетронутыми печатями. Засыпана до вашего приезда. Поздравляю».

Если бы Картер откопал оставшиеся ступеньки, его бы не томил в течение почти трех недель вызванный мучительной неизвестностью вопрос: кому принадлежит найденная им гробница? Пока же следовало сберечь ее от возможных покушений. Траншею засыпали, а сверху навалили кучу камней, оставшихся от древних хижин рабочих. Не забыли и про охрану.

23 ноября лорд Карнарвон вместе с дочерью прибыли в Луксор. На следующий день ведущую в гробницу лестницу вновь откопали. Теперь уже до конца – все шестнадцать ступеней. Внизу замурованного входа ясно различались оттиски печатей – среди них несколько с именем Тутанхамона. Интуиция и опыт не обманули надежд Картера: гробница найдена. Правда, на облицовке двери сверху отчетливо было видно, что ее некогда вскрывали, и притом, вероятно, дважды. Именно здесь приложили печати царского некрополя. Грабители, которые могли побывать в гробнице, очевидно, спускались в нее еще во времена XX династии. В дальнейшем удалось установить, что воры вторично проникли в гробницу лет через десять‑пятнадцать после погребения фараона.

Утром 25 ноября, после того как самым тщательным образом на рисунках и фотографиях были запечатлены оттиски печатей, была разобрана каменная стена, преграждавшая вход. За ней, доверху засыпанный щебнем и камнем, шел наклонный коридор высотой 2,5 м и шириной 2 м. Когда рабочие расчищали коридор, следы, оставленные грабителями, становились все более явственными: среди щебня все чаще и чаще попадались целые алебастровые сосуды и их осколки, черепки, расписные вазы.

26 ноября стало для Говарда Картера «днем из всех дней, самым чудесным днем моей жизни». После полудня, когда от входа по коридору прокопали 10 м, показалась другая дверь, также замурованная и запечатанная печатями Тутанхамона и царского некрополя. Следы взлома и здесь виднелись: у самого входа лежала превосходной работы деревянная полихромная портретная голова Тутанхамона, словно вырастающая из подставки, имеющей форму цветка лотоса. Видимо, она тоже была брошена грабителями, поскольку не содержала драгоценного металла.

Наступил решающий момент. Сейчас должно выясниться, что ждет исследователей за замурованным входом – очередное разочарование (давно опустошенная гробница или тайник, куда в спешке были снесены уцелевшие от грабежей вещи) или, может быть, им действительно посчастливилось и найдено первое почти не потревоженное погребение фараона. Из коридора вынесли последнюю корзину щебня. В левом верхнем углу двери Картер пробил отверстие – там, где за тысячелетия до него его проделали грабители. Изнутри вырвалась струя нагретого спертого воздуха, которым почти тридцать веков назад дышали люди, последними оставившие гробницу.

Вот как описывает это сам Картер в своей книге «Гробница Тутанхамона»: «Просунутый в дыру щуп двигался свободно. Следовательно, за дверью завалов нет. Я осторожно поднес к отверстию свечу. При ее трепетном свете я увидел то, что не доводилось видеть до меня ни одному египтологу, да едва ли доведется когда‑либо еще увидеть. На мгновение я лишился дара речи. Обеспокоенный молчанием, лорд Карнарвон с нетерпением спросил:

– Вы что‑нибудь видите?

– Да, чудесные вещи! – единственное, что я нашелся ему ответить.

Впечатление было грандиозное, смутное, подавляющее… ни о чем подобном мы даже не мечтали. Перед нами была комната, настоящий музейный зал… полный всевозможных предметов. Некоторые казались нам известными, другие совершенно ни на что не походили, и все они были навалены друг на друга в неисчерпаемом изобилии. Прежде всего, справа от нас выступили из темноты три больших позолоченных ложа… Боковыми сторонами каждого ложа служили фигуры чудовищных зверей… головы [их] вырезаны с потрясающим реализмом… Затем еще дальше направо наше внимание привлекли две статуи, две черные скульптуры фараона в полный рост. В золотых передниках и золотых сандалиях, с булавами и посохами в руках, со священными уреями‑хранителями на лбу, они стояли друг против друга, словно часовые… Между ними, вокруг них и над ними громоздилось множество других вещей: сундуки с тончайшей росписью и инкрустацией; алебастровые сосуды, некоторые с прекрасными сквозными узорами; странные черные ковчеги; из открытой дверцы одного из них выглядывала огромная золоченая змея; букеты цветов или листьев; красивые резные кресла; инкрустированный золотом трон; целая гора любопытных белых футляров овальной формы; трости и посохи всевозможных форм и рисунков. Прямо перед нашими глазами на самом пороге комнаты стоял великолепный кубок в форме цветка лотоса из полупрозрачного алебастра. Слева виднелось нагромождение перевернутых колесниц, сверкающих золотом и инкрустациями, а за ними – еще одна статуя фараона».

В правой стене комнаты археологи заметили еще одну замурованную дверь. Появилась надежда, что за нею имеются и другие помещения и в одном из них, быть может, укрыт саркофаг с мумией царя. Закрыв вход в гробницу и оставив охрану, исследователи, потрясенные увиденным, возвратились на свою базу. Весь вечер строились догадки, предположения о том, что находится за третьей дверью. «Я думаю, что в ту ночь почти все не спали» – так завершает рассказ об этом незабываемом дне Говард Картер.

Потом в гробницу провели электрическое освещение, фотографировали и зарисовывали печати на второй двери, затем, разобрав ее, вошли в переднюю комнату – так она была названа Картером и так она будет именоваться в дальнейшем. Естественно, как только доступ в нее был открыт, археологи прежде всего подумали о третьей запечатанной двери. Как ни хотелось Говарду Картеру, лорду Карнарвону и другим археологам проникнуть за манившую их своей загадочностью дверь, об этом нечего было и думать. Для того чтобы убрать обмуровку, неизбежно пришлось бы сдвинуть с места некоторые предметы, которые могли быть повреждены.

Картер принял единственно правильное, с научной точки зрения, решение: вскрыть замурованную дверь лишь тогда, когда в передней комнате будет завершена вся работа и ее полностью освободят. Ничего не может быть взято или сдвинуто с того места, где находилось в момент открытия, пока не будет точно зафиксировано на плане и сфотографировано, а в случае необходимости и зарисовано. Особенно хрупкие предметы следует подвергнуть тут же предварительной консервации.

Первый же беглый и поверхностный осмотр показал, что многие предметы уникальны. «Любой из всех этих достойных восхищения предметов способен вознаградить за целый сезон раскопок», – писал Г. Картер.

Помимо всего прочего, в комнате стояли три больших ложа, под одним из которых Картер обнаружил небольшую дыру, которая вела в боковую комнату, также до отказа заполненную сокровищами. Но толком пробраться в кладовую было просто невозможно: ее сплошь загромождали самые разнообразные предметы – жрецы, пытавшиеся придать передней комнате некоторый порядок после вторжения грабителей, здесь все оставили в беспорядке, в который ее привели злоумышленники. Естественно, что заняться кладовой можно было также только после того, как будет очищена передняя комната.

29 ноября 1922 года состоялось торжественное открытие гробницы в присутствии ответственных лиц. Но тут Картер принял странное решение: вместо того чтобы продолжить изучение гробницы, он распорядился ее засыпать и, как он сам говорил, уехал в Каир для «организационной работы». Допустим, на месте действительно чего‑то не хватало для дальнейших исследований, нужно было купить материалы, оборудование, нанять ассистентов и рабочих. Но зачем, обеспечив надежную охрану гробницы, Картер распорядился засыпать уже откопанную гробницу? Что касается лорда Карнарвона, то он тоже вел себя не очень логично – вернулся в Англию, как он пишет в частном письме: «надеясь позднее вновь приехать в Египет» (но эта надежда так и не осуществилась: в 1923 году лорд Карнарвон неожиданно умер). Казалось бы, найдена сенсационная гробница, в открытие которой он вложил целое состояние, но Карнарвон не присутствует при систематизации и описании находок (это он‑то, увлеченнейший коллекционер!).

В середине декабря Картер вернулся в Долину царей и с 18 числа принялся за работу. Теперь он получил возможность не торопясь всесторонне ознакомиться с захоронением. Раскопки гробницы Тутанхамона продолжались целых пять лет.

Что же было в гробнице Тутанхамона? Поскольку Говард Картер тщательно описывал каждый предмет, фиксировал его на плане и фотографировал, мы можем теперь с точностью понять, что находилось в каждой комнате.

В передней комнате были найдены алебастровые сосуды для возлияний, погребальные букеты, великолепно расписанный по гипсовой грунтовке деревянный ларец. В ларце находились беспорядочно перемешанные сандалии, парадная одежда царя и другие вещи. У северной стены по бокам запечатанной двери высились черные статуи, завернутые в льняные покрывала, символизирующие Ка фараона. Были найдены три разборных ложа со скульптурными головами зверей: льва, коровы и фантастического животного, несколько напоминающего зубастого гиппопотама. Также здесь стояла кровать из черного дерева с резными изображениями бога домашнего очага и веселья Беса. На кровати лежали колчан со стрелами, луки и посохи, часть из которых грабители разбросали по комнате. Любопытно, что металлические наконечники стрел оказались похищенными.

Везде лежали в беспорядке самые разнообразные предметы. Подставки для светильников из золота и бронзы, большой скарабей и скипетр из золота и голубого стекла, воротники и ожерелья из фаянсовых бус, массивные золотые кольца и инкрустированный бирюзовым фаянсом и золотом ларец со жреческим облачением царя из шкуры леопарда с вышивкой. В еще одном сундуке из черного и красного дерева с украшениями из слоновой кости хранились сосуды из алебастра и стекла, ларец с позолоченной змеей, детское креслице Тутанхамона со спинкой тонкой работы из эбенового дерева, слоновой кости и золота, складные скамеечки, также отделанные слоновой костью, и резная алебастровая шкатулка с красками. На ложе с головами коров стояла еще одна деревянная кровать, а на ней два табурета, один из них – из слоновой кости и красного дерева. Под кроватью лежали резное кресло и два систра[27]. Наваленные внизу овальные белые коробки с жареными утками и другими яствами предназначались для пропитания фараона в потустороннем мире. Рядом с ложами стояли ларцы. На одном лежали воротник, связка золотых колец и небольшие табуреты и скамеечки.

Под одним из лож стоял парадный трон фараона. Тот самый, что ныне воспроизводится во всех изданиях, посвященных искусству Египта. И не удивительно: это подлинный шедевр, одно из величайших достижений художественного мастерства великой древней цивилизации. Трон инкрустирован стеклом, фаянсом, цветными камнями и покрыт золотом. Его ножки в виде кошачьих лап завершаются львиными головами. Подлокотники имеют форму крылатых змей, увенчанных коронами. Между поддерживающими спинку брусьями извиваются шесть кобр (как на уреях) из позолоченного дерева. Но больше всего поражает изображенная на спинке трона сцена, на ней запечатлен тот краткий период, когда религия Атона еще уживалась с восстановленным культом Амона. Солнце изображено с отходящими от диска лучами, они переходят в человеческие ладони. Так его изображали при Эхнатоне. Но имя Атона уничтожено и заменено именем Амона.

Вот как описывает И. С. Кацнельсон в книге «Тутанхамон и сокровища его гробницы» роспись на спинке трона царя: «В одном из залов дворца (возможно, еще Ахетатона), колонны которого обвиты гирляндами цветов и украшены фризом из изображений священных кобр – уреев, в кресле в непринужденной, даже несколько небрежной позе сидит Тутанхамон. Падающие сверху лучи солнца озаряют его и Анхесенпаамон. Она, видимо, умащает супруга благовониями из сосуда, который держит в руке. Подобные интимные сюжеты, передающие сцены повседневного быта, чрезвычайно характерны для искусства того времени, так же как и утонченность, плавность, мягкость линий. Цветовая гамма, несмотря на первоначальную – сейчас она несколько потускнела – яркость и обилие тонов, также говорит о тонком вкусе и чувстве гармонии. Обнаженные части тела и лица фараона и его жены выполнены красной стеклянной пастой, головные уборы – бирюзовым фаянсом, а одежда – серебром. Все это, так же как и инкрустированные украшения и орнамент, наложено на золотой фон».

У южной стены находился другой примечательный предмет – маленький ковчег. Со всех сторон он обшит довольно толстыми золотыми листами с выбитым на них барельефом, несколько грубовато и упрощенно передающим различные эпизоды семейного быта Тутанхамона. И здесь имя Атон заменено на Амон. Дверцы ковчега, имевшего очертания небольшого храма или часовни, были раскрыты, внутри находилась подставка для статуэтки, но сама статуэтка, судя по всему золотая, исчезла бесследно. Ожерелье из огромных золотых, сердоликовых и стеклянных бусин с золотой подвеской, лежало рядом. Тут же находились еще один сундук и части разобранного балдахина, а за ними до самого входа, занимая остальную часть южной стены и отрезок восточной, стояли также разобранные на детали четыре колесницы. Покрывающие их украшения были сорваны, а затем в полном беспорядке брошены грабителями. Эти колесницы потребовали тщательной и трудоемкой реставрации.

Здесь же было разбросано множество разнообразных мелких предметов: алебастровые сосуды, посохи, луки, сандалии, четыре опахала из лошадиных хвостов, позолоченные ручки которых венчались львиными головками. Всего в передней комнате, по предварительным подсчетам, находилось шестьсот‑семьсот предметов, и, для того чтобы сохранить многие из них – это было ясно с первого взгляда, – требовались недели тяжелого, кропотливого труда. Как говорил Говард Картер: «Наша жизнь в это время напоминала кошмар». Следовало учитывать и фактор времени. Если, например, для изделий из золота или поделок из камня века и тысячелетия никакого значения не имели, то для других материалов, например, ткани или кожи, они оказывались гибельными.

Под полевую лабораторию для временной консервации и реставрации приспособили одну из соседних гробниц. Естественно, что при таких условиях дело продвигалось очень медленно и требовало полной отдачи времени, сил и нервов археологов. К тому же самые невероятные слухи о немыслимых сокровищах, обнаруженных Картером, распространились по всей округе и далеко за ее пределами. Они возбуждали алчность любителей легкой наживы. Была усилена охрана, работа велась только сотрудниками экспедиции.

Что выглядело странно, так это поведение и логика древних грабителей, посетивших и частично разграбивших гробницу. Конечно, понять, что же именно было ими унесено, можно только частично, например, по надписям на сундуках. Прочее утрачено безвозвратно. Но что удивительно, в содержимом ларцов, перечисленном в надписях, указаны сосуды и другие предметы, которых нет, похищены и прочие явно не драгоценные вещи, а золотые и из сплава золота с серебром переложены в другие сундуки, но не взяты. Переложили в другие ларцы фаянсовые чаши, два бумеранга, резную шкатулку из слоновой кости, а также одеяния и части парадного панциря, состоявшего и нескольких тысяч золотых, фаянсовых и стеклянных деталей. Очень, повторимся, странное поведение для грабителей…

Исследуя обнаруженные в передней комнате предметы, их взаиморасположение и некоторые следы, оставленные расхитителями, Говард Картер смог в общих чертах восстановить события, происшедшие здесь три тысячи лет назад. В первый раз грабители проникли сюда года через три‑четыре после захоронения Тутанхамона. Возможно, и даже вероятно, что среди грабителей находился человек (или несколько человек), хорошо знакомый с расположением помещений гробницы. Ход в кладовую, несмотря на то что замурованную дверь заслоняло ложе, пробили точно в надлежащем месте.

После того как был обнаружен взлом, проход, ведущий от первой двери ко второй, засыпали. Найденные на полу и в нижних слоях щебня обломки сосудов и различных предметов говорят о том, что до этого времени этот проход был свободен.

Когда впоследствии другая шайка решила туда пробраться, ворам уже пришлось прорывать узкий лаз сквозь заполненный щебнем коридор. Проползти через него могли только субтильные грабители, да и то с трудом. Поэтому им пришлось довольствоваться лишь мелкими предметами.

В самой кладовой грабители все перевернули, ее пол был усеян вещами сплошным слоем. Когда гробницу приводили в порядок, сюда, должно быть, никто из служителей некрополя не заглянул. Опять же из‑за особенностей прохода: чтобы попасть в эту комнату, пришлось бы проползти на животе под ложем в узкий лаз.

Что же касается передней комнаты, то ей постарались придать надлежащий вид. Конечно, до полного порядка в ней было далеко. Сначала можно было подумать, что небрежность в размещении вещей допущена служителями еще во время захоронения фараона: ведь, с их точки зрения, все равно никто не посмел бы нарушить вечный покой усопшего царя. Но впечатление это было обманчиво. Грабители хозяйничали здесь, видимо, так же, как и в кладовой.

Когда воры сквозь проломы в обеих дверях проникли внутрь, они с лихорадочной торопливостью занялись поисками ценной добычи, но такой, чтобы ее удобно было вынести и спрятать. Освещение у них было, естественно, не электрическое, а светильники или факелы с тусклым светом. Они быстро рылись в сундуках, выбрасывая все, что не представляло для них интереса, и отшвыривая в сторону ненужные предметы. Иногда в спешке грабители ошибались, принимая позолоченное дерево за драгоценный металл. Поэтому оказались выломанными многие резные украшения мебели, покрытые позолотой. Но кое‑что второпях воры просто не заметили, поэтому некоторые весьма ценные золотые изделия, на радость археологам, уцелели. Воры так торопились, что даже позабыли явно приготовленные для выноса массивные золотые кольца, завернутые в платок. Это доказывает, что люди, приводившие помещение в порядок, хотя и не отличались аккуратностью, зато были, безусловно, честными, ведь похитить такой сверток ничего не стоило.

Как полагает Говард Картер, возможно, что грабителей удалось захватить на месте преступления или несколько позднее и украденные ими вещи вернули обратно. Поэтому очень многие ценные предметы все же сохранились. Но тогда остается непонятным, почему же немало вещей все‑таки исчезло. Если грабителей поймали сразу, то при них должны были найти и всю добычу. Если же их арестовали позднее, когда кое‑что они успели продать, то возникает вопрос: на какое время усыпальница оставалась открытой?

Так или иначе, служители некрополя вновь замуровали вход в переднюю комнату и поставили на нем печати с изображением шакала и девяти связанных пленников. Прорытый в коридоре ход засыпали щебнем. Точно так же был замурован и опечатан наружный вход. Как удалось оградить гробницу от новых посягательств – сказать трудно. Может быть, ее завалили землей и утрамбовали. Во всяком случае, во времена правления XIX династии и первых фараонов XX династии в гробницу никто не проникал. А затем ее надежно скрыли лачуги рабочих, строивших усыпальницу для Рамсеса VI. Никто из этих рабочих, конечно, не подозревал, какие сказочные сокровища таятся под полом их лачуг.

На восстановление отдельных вещей ушли многие недели кропотливого труда. Изделия из дерева, покрытые росписями по грунтовке, начинали деформироваться, а повреждение грунтовки нанесло бы непоправимый ущерб живописи или листовому золоту, украшавшему эти предметы. Пострадали и ткани. Особое опасение внушали узоры из бус и розеток, которыми они были расшиты. Кожа превратилась в труху. Иногда сразу же на месте приходилось нанизывать бусину за бусиной на новую нитку или в том же порядке переносить на покрытый тонким слоем парафина лист картона или фанеры, с тем чтобы в более удобных условиях окончательно закрепить вышивку, ожерелье или какое‑либо иное украшение. Приходилось и заменять безнадежно поврежденные от времени детали, например истлевшее дерево, для того, чтобы сохранить весь предмет в первоначальном виде.

Летом сезон раскопок завершился – работать в это время года в Долине царей из‑за неимоверной жары невозможно. Следовало подвести итоги и заняться упаковкой и перевозкой всех найденных вещей в музей Каира. Всего к отправке было подготовлено 89 ящиков. По специально проложенной узкоколейной железной дороге их перевезли к берегу Нила. Наконец 15 мая 1923 года все ящики погрузили на баржу. Под охраной солдат, сопровождавших бесценный груз, она через неделю благополучно достигла Каира.

Передняя комната была пуста и готова для вскрытия запечатанной двери. Говард Картер продолжил работы и, соблюдая максимальную осторожность, вскрыл замурованную дверь в усыпальницу. В ней оказался огромный саркофаг (5 м в длину, 3,3 м в ширину и 2,73 м в высоту), облицованный золотом. Он почти полностью заполнял погребальный покой, как назвали это помещение. Что касается самого погребального покоя, то его площадь равнялась 6,40 на 4,03 м. Таким образом, для прохода оставался лишь узкий промежуток. Золотая облицовка сплошь покрывала ковчег. Монохромность его поверхности нарушали только пластинки из блестящего синего фаянса с изображением магических символов. Вокруг ковчега располагались всевозможные эмблемы и магические знаки, которые должны были обеспечить фараону посмертный покой и безмятежное пребывание в загробном мире, а в северном углу лежали семь весел, которыми ему следовало воспользоваться при переправе через потоки потустороннего царства. Из всех помещений гробницы только стены погребального покоя были расписаны фресками и сопровождающими их надписями. Хотя на внешнем саркофаге не было печатей, они были обнаружены на втором, находящемся внутри внешнего. Убедившись, что печати на втором саркофаге не тронуты, Картер облегченно вздохнул: здесь грабители не тронули ничего. Хотя это было удивительно: найти богатейшее захоронение, позолоченный саркофаг и не снять его облицовку, не открыть его, зная, что внутри наверняка окажется множество драгоценных предметов небольших размеров, которые легко унести…

Тем временем Картер и его сотрудники продолжили осмотр погребального покоя. И вновь – неожиданность. В восточной части помещения оказалась низкая дверь, которая вела в небольшую камеру, по площади примерно равную кладовой комнате. Камера эта получила название «сокровенная сокровищница».

В глубине ее также стоял саркофаг, но значительно меньших размеров. Его венчал карниз из изображений уреев – священной кобры, олицетворения богини Уаджит, отгоняющей зло от царя. Широко раскинув в стороны руки, четыре статуэтки богинь‑хранительниц – Исиды, Нефтиды, Нейт и Селкит – стояли с четырех сторон ковчега, словно охраняя его. В этом ковчеге хранились вынутые при бальзамировании и помещенные в специальные сосуды внутренние органы покойника. Вход оберегал распростертый на постаменте бог‑шакал Анубис, за ним стояла голова коровы Мехурет, воплощение богини Хатор. Эти образы связаны с загробным миром. В сокровенной сокровищнице находилось еще множество других прекрасных вещей. Но даже при первом, беглом осмотре стало очевидным, что и сюда проникли воры. Какой ущерб они здесь нанесли, предстояло выяснить в дальнейшем.

После этого исследования вновь были приостановлены, и к вскрытию саркофага ученые приступили с опозданием. Задача, стоявшая перед археологами, была очень нелегка и весьма ответственна: им предстояло разнять и извлечь тяжелые позолоченные саркофаги. Эти огромные «контейнеры» уникальны, других подобных памятников не сохранилось. Надо полагать, что и остальные фараоны того времени были захоронены точно таким же образом. Поэтому изучение этих вместилищ позволило бы наиболее полно восстановить обряд погребения эпохи Нового царства. Следовательно, надо было принять все меры предосторожности, чтобы ничего не повредить.

Как выяснилось в дальнейшем, саркофагов, изготовленных из дубовых досок, было четыре. Дерево покрывала грунтовка с нанесенной на нее позолотой. Наружные стороны украшали рельефные изображения богов и разных символов, их сопровождали столбцы иероглифических текстов. Каждый из саркофагов имел символическое значение. Внутренний, четвертый, олицетворял дворец фараона, третий и второй – дворцы Южного и Северного Египта, а первый, с двойной выгнутой крышкой, – горизонт, место восходов и заходов Солнца, символ границы между миром мертвых и миром живых.

Печати сохранились и на дверях остальных ковчегов, вскрытых Картером один за другим. За последней дверью был огромный желтый саркофаг из кварцита. Но прежде чем вскрыть его, предстояло еще разобрать и вынести из погребального покоя оставшиеся три деревянных саркофага, на что ушло восемьдесят дней. При этом удалось установить, как древнеегипетские мастера собирали ковчеги. Им приходилось трудиться в тесноте и духоте и к тому же при очень слабом освещении. Они, no‑видимому, вначале внесли части первого саркофага и расставили их вдоль стен в той последовательности, какая им требовалась для сборки; затем, соответственно, части второго, третьего и четвертого. Естественно, что сначала был собран внутренний, четвертый. Стремясь облегчить работу, древние плотники и столяры аккуратно перенумеровали детали и отметили ориентировку. Но в темноте и в спешке – а ее следы видны во всем – рабочие перепутали ориентировку боковых стенок по отношению к сторонам света. Поэтому двери саркофагов обращены не на запад, как того требует ритуал и где, по представлениям египтян, находилась обитель мертвых, а на восток. Видимо, во все времена существовала категория работников, которые делали порученное спустя рукава, особенно если «заказчик» уж точно ничего не скажет: молотком или каким‑то другим инструментом повреждена при сборке позолота, кое‑где даже отбиты детали, осталась неубранной стружка.

Желтый кварцитовый саркофаг имел размеры 2,75 м в длину, 1,5 м в ширину и 1,5 м в высоту. Углы монолитной нижней части опирались на алебастровые подставки. Саркофаг перекрывала плита из розового гранита, окрашенная в желтоватый цвет. Для того чтобы ее приподнять, пришлось подготовить целую систему блоков – ведь весила она около 1250 кг.

Наконец наступил долгожданный момент, когда можно было вскрыть саркофаг и поднять плиту. Под ней были покровы из полотна. Но когда их сняли, снова ослепительно засверкало золото. Под полотном была крышка деревянного покрытого золотой фольгой гроба с изображением Тутанхамона. Распростертые крылья богинь Исиды и Нефтиды заключали его в свои объятия. Скрещенные на груди руки царя, сжимавшие скипетр и кнут – символы власти фараона, были сделаны, как и его голова, из золота. Глаза, выполненные из арагонита и обсидиана, имели живое выражение. Специально подобранным сплавом золота художник стремился как можно точнее воспроизвести цвет тела. Лоб фараона венчали две эмблемы – коршун и кобра – символы Нехбет и Уто, богинь Верхнего и Нижнего Египта, покровительниц власти царя. На них был надет маленький сплетенный из васильков венок, как предполагает Говард Картер, последний дар юной вдовы Анхесенпаамон своему безвременно умершему супругу. Венки из гробницы исследовал доктор Швейнфурт – специалист по погребальным атрибутам Древнего Египта.

Интересно, что на основании обнаруженных представителей флоры некоторые современные авторы «новых хронологий» и «альтернативных историй» заявляют: «Некоторые растения, найденные в гробнице Тутанхамона, не росли в Египте при его жизни» (А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский «Империя. Русь, Турция, Китай, Европа, Египет, Новая математическая хронология древности»), а, стало быть, классические историки во всем ошибаются. Например, приводится цитата из первоисточника, книги самого Г. Картера: «Василек (Centaure depressa)… не был местным египетским растением».

Но Говард Картер дословно писал следующее: «Василек (Centaure depressa) – это был один из цветков, наиболее часто применявшихся древнеегипетскими цветоводами при плетении венков, и многие образцы его сохранились в гирляндах, датируемых периодом от XVIII династии до греко‑римского включительно. Он не был местным египетским растением, но попал в Египет из Западной Азии или из материковой Греции. А затем стал культивироваться в фиванских садах».

По поводу другого известного растения можно встретить такое «выдергивание из контекста»: «Олива (Olea europa)… выращивается лишь в немногих садах Верхнего Египта». Но у Картера написано следующее: «Олива (Olea europa) – это дерево в настоящее время выращивается лишь в немногих садах Верхнего Египта, но достоверно засвидетельствовано, что оно должно быть широко распространено в древние времена по всей нильской долине».

И так далее. Безусловно, в недобросовестном цитировании и передергивании мало загадочного, но на такой плодородной почве произрастают в изобилии разные «таинственные легенды» и прочие «секреты во тьме веков». Но вернемся в гробницу Тутанхамона и к ее загадкам.

На стенных фресках погребального покоя изображены религиозные сюжеты и сцены погребения Тутанхамона. Из них особенно примечательна одна – на северной стене. Преемник Тутанхамона – престарелый Эйе – в полном облачении фараона и с царскими регалиями совершает обряд «отверзания уст» так, как это, согласно мифам, проделал некогда бог Гор со своим отцом Осирисом, которому уподоблен Тутанхамон. На других фресках умерший фараон представлен вместе с богами и богинями – Осирисом, Анубисом, Нут, Исидой и др. На восточной стене изображена похоронная процессия.

Второй сезон работ продолжался только четыре месяца и был надолго прерван в связи с «неожиданными обстоятельствами». В апреле 1923 года лорд Карнарвон скончался. Его смерть по степени связанных с ней тайн и слухов соперничала со смертью Тутанхамона. Кончина Карнарвона послужила основанием для возникновения легенды о «проклятии фараона». Легенда легендой, но заметим попутно, что главный «виновник осквернения могилы» Говард Картер всегда говорил о гробнице как о «самом безопасном месте на свете». Он на семнадцать лет «пережил» свое открытие и умер в 1939 году в возрасте 65 лет.

Смерть лорда Карнарвона сразу же повлекла за собой финансовые затруднения, которые, однако, были быстро преодолены, так как наследники покойного согласились оплачивать дальнейшие расходы. Правда, кроме этого очень много проблем создавала ненужная реклама. Огромный, непрекращающийся интерес, вызванный во всем мире открытием гробницы Тутанхамона, создал тяжелую, нервную обстановку вокруг Говарда Картера и его сотрудников. Толпы высокопоставленных и влиятельных посетителей, вооруженных рекомендательными письмами, полчища репортеров и просто любопытных туристов буквально осаждали гробницу, желая видеть сокровища. Все это угрожало сохранности находившихся в ней памятников, не говоря уже о том, что затрудняло работу и замедляло ее темпы.

Как это почти всегда происходит, меркантильные соображения вышли на первый план, всякий участник увидел в этом деле возможность пополнить свои доходы. Лорд Карнарвон, имевший тенденцию, вопреки мнению Картера, рассматривать гробницу как свою личную собственность, уступил за приличную сумму (в целях покрытия немалых расходов) монопольное право первых публикаций газете «Таймс». Это вызвало протесты не только других газет, но и некоторых членов правительства Египта, вынужденных обращаться за информацией о событиях в своей собственной стране к английской прессе.

Впрочем, стоявшие у власти политики тоже не прочь были использовать гробницу как источник обогащения. В результате возникших весьма резких трений Говарда Картера отстранили от дальнейших изысканий, гробницу закрыли. Дело передали в суд. Только после довольно скандального процесса удалось достигнуть соглашения. Правда, права признавались лишь за наследниками Карнарвона, к которым перешла концессия. На решение всех этих проблем ушло немало времени – более двух лет.

В итоге вскрытие первого антропоидного (то есть в виде человеческой фигуры) гроба состоялось лишь в 1925 году. Когда открыли крышку, показался покрытый тонкой пеленой второй антропоидный гроб – также деревянный и позолоченный. Пелену устилали гирлянды из листьев ивы и оливы, перемежающихся с лепестками лотосов и васильков. На венчающем лоб урее также висел веночек. Второй антропоидный гроб изображал Тутанхамона в образе Осириса. Инкрустированный разноцветным стеклом, передающим цвета яшмы, бирюзы и лазурита, этот гроб во многом напоминал первый. Его украшал орнамент из перьев, а вместо богинь‑хранительниц Исиды и Нефтиды были изображения змеи Уто и коршуна Нехбет.

Оба гроба так точно и плотно прилегали один к другому, что разнять их оказалось чрезвычайно трудно. На решение этой задачи у археологов ушло несколько дней. Под крышкой второго гроба оказался третий – он также изображал умершего фараона в облике Осириса. До уровня шеи его скрывал полотняный покров красноватого цвета. Когда его сняли, оказалось, что весь гроб сделан из массивного золота, он весил 110,4 кг. Лицу постарались придать портретное сходство с Тутанхамоном. На золотой поверхности крышки, сделанной способом перегородчатой эмали, выделялись красочные фигуры Исиды, Нефтиды, Уто и Нехбет.

Но и этот гроб извлечь стоило больших усилий по причине того, что при погребении на него вылили смолистые благовония в таком количестве, что, застыв, они намертво склеили его со вторым гробом. После того как крышку золотого гроба приподняли, в сердцевине этой «матрешки» показалась наконец тщательно обернутая, подобно гигантскому кокону, погребальными пеленами мумия фараона с сияющей золотой маской. Портретная маска Тутанхамона – одно из величайших творений египетских художников‑ювелиров. Она выкована из чистого золота и весит 9 кг. Глаза юного фараона обведены синим контуром и устремлены вперед, взгляд выразителен и спокоен. Голову покрывает клафт – род ритуального полосатого платка с опускающимися на плечи и грудь концами. Лоб венчают символы царской власти – коршун Нехбет и змея Уто. Грудь украшает ожерелье из тройного ряда разноцветных бусин с головками сокола на концах.

Детальное обследование мумии началось 11 ноября 1925 года. Полотняный покров вдоль тела перекрывали ленты, состоящие из золотых пластинок, скрепленных связками бус. На пластинках столбцы иероглифов содержали слова богов к умершему фараону. Вдоль боков мумии, от плеч до ног, тянулись такие же ленты, украшенные магическими знаками, уреями и картушами фараона. При их детальном рассмотрении выяснилось любопытное обстоятельство – оказалось, что часть пластинок, составляющих эти ленты, первоначально предназначалась для Сменхкара, так как в тексте на обороте имеется его имя. Кроме того, на мумии между слоями покровов находилось множество различных украшений, амулетов и всевозможных магических символов, всего сто сорок три предмета. Каждое из них представляло из себя удивительное произведение искусства. Был найден великолепный золотой кинжал интересного происхождения. Весьма примечательны в этом оружии были ножны, на одной стороне которых в технике высокого рельефа изображены вырезанные из камня лев, нападающий на козла, собака, преследующая теленка, леопард и лев, схватившие козленка. Хотя на кинжале имеется картуш Тутанхамона, сопровождаемый хвалебными эпитетами, академик Б. Б. Пиотровский, в противоположность мнению Говарда Картера, приписывающего его египетским мастерам, полагает, что он был изготовлен либо где‑то в Малой Азии, либо малоазийскими умельцами, проживающими в долине Нила. Впрочем, и сам Картер отмечает их «родство с эгейским миром или с островами Средиземного моря» Как бы то ни было, этот памятник – примечательное свидетельство культурных связей Египта с окружающим миром.

Там же находился еще один кинжал – не менее удивительный, чем первый, но по иной причине. Его рукоять заканчивалась шишкой из горного хрусталя, а лезвие оказалось железным (видимо, оно было изготовлено из железа метеоритного происхождения, известного в Египте). Это третье из обнаруженных в гробнице железных изделий. На нем, если не считать нескольких пятнышек, не имелось следов ржавчины. В Египте бронзового века железо было еще столь редким, что изделия из него считались очень ценными и входили в число сокровищ, которые складывали к фараону для обеспечения его в царстве мертвых.

Как выглядел Тутанхамон при жизни? В ответе на этот вопрос была большая проблема – окисляясь, смолистые вещества благовоний обуглили полотняные покровы, которые стали хрупкими и рассыпались при каждой попытке отделить их друг от друга. Благовония повредили не только внешние слои повязок, но и, проникнув вглубь, в буквальном смысле слова приклеили мумию ко дну гроба. В конце концов их пришлось отбивать с помощью долота целыми кусками. Действовать надо было с большой осторожностью, так как пострадали не только повязки и бинты, но и останки фараона.

В небольших нишах, выдолбленных в стенах погребального покоя, стояли магические фигурки. На них начертаны заклинания, долженствующие «отразить врага Осириса, в каком бы виде он ни появился». Хотя и не вполне, но задачу свою они выполнили: мумия Тутанхамона оставалась непотревоженной на протяжении почти трех тысячелетий.

Сокровенная сокровищница подробно была исследована в 1927 году. Хотя она и подверглась нападению грабителей, в ней сохранилась масса интереснейших предметов. Была утрачена большая часть золотых изделий, но не тронуты личные вещи фараона (палетки для письма с текстами, одежда, посохи, оружие и др.), амулеты и предметы погребального ритуала, статуэтки, вмещавшие все это ларцы с изображениями богов и иероглифическими текстами. Сохранились разобранные колесницы и лодки, а также кровати, кресла, табуреты, скамейки для ног, алебастровые и глиняные сосуды, луки и стрелы, ларцы и многие другие вещи.

Считалось, что покойник, принадлежавший при жизни к господствующим слоям общества, а тем более фараон, должен был располагать в загробном мире достаточным количеством слуг или рабов, которые обеспечивали бы ему такое же лишенное всяких забот существование, какое он имел при земном своем бытии. Для этого в гробницу помещали статуэтки «ушебти». В шестой главе «Книги мертвых» говорится, что «когда человек обязан возделывать поля, орошать пастбища или переносить песок с востока на запад», то предстают ушебти, и тогда говорят они: «Здесь я!», – отсюда их название («ушебти», как мы уже упоминали, в переводе означает «ответчики»). Обычно они изображались с мотыгами или заступами в руках. Иногда же модели этих орудий труда, равно как модели всевозможных сосудов для воды, предназначенных для орошения полей царства мертвых, помещали отдельно. Так как ушебти служили для подмены умерших, то в лучших экземплярах стремились передать портретное сходство с теми, взамен кого они должны были трудиться, – в данном случае с Тутанхамоном. Всего в деревянных ящиках было обнаружено 413 статуэток «ответчиков» и 1866 моделей их орудий труда.

У северной стены Говарда Картера ожидала находка, поныне заставляющая ломать головы историков и вдохновляющая их на различные, порой достаточно фантастические, гипотезы. Это открытие нарушило обычные представления о традиционном «комплекте» погребального инвентаря. И. С. Кацнельсон так описывает эту находку: «На ящиках, в которых хранились статуэтки „ответчиков“, лежал черный антропоидный гроб, опоясанный позолоченными полосами с начертанными на них магическими заклинаниями, обращенными к богам и духам‑хранителям покойного. В длину он имел 0,75 м. Внутри него находился второй гроб – также деревянный, но целиком позолоченный и напоминающий по убранству гробы фараонов. В нем был третий маленький деревянный гробик, рядом с которым лежала вычеканенная из массивного золота статуэтка, изображающая фараона Аменхотепа III сидящим на земле. Ее высота всего 5,4 см. Она привлекала всеобщее внимание филигранностью и чистотой работы мастера, ее создавшего. На голове у фараона – парадный шлем, в правой руке – царские регалии: скипетр и плеть, левая – опущена на колено. К шее прикреплена цепочка, с помощью которой фигурка подвешивалась как брелок. Статуэтка эта была завернута в погребальную пелену. В третьем гробу помещался антропоидный четвертый гробик – всего лишь 12,5 см длиной. Он был также деревянный. На нем были начертаны титулатура и имя царицы Тийи, а внутри лежала обернутая в полотне прядь каштановых волос. Предметы эти, особенно прядь волос, имеют характер интимный, семейный, а то, что их поместили в гробницу Тутанхамона, доказывает кровное родство его по прямой линии и с Аменхотепом III и с Тийи».

Но неожиданности на этом не закончились. Еще одной сенсацией стало обнаружение мумий возможных потомков Тутанхамона и Анхесенпаамон. Рядом с гробом в деревянном ящике лежали два маленьких антропоидных гробика, покрытых слоем блестящей черной смолы и опоясанных лентами позолоченных надписей, обращенных к богам, но без указания имени покойного. В каждом из них оказался второй позолоченный гробик, где покоились мумии двух мертворожденных детей (поэтому не было и надписей на лентах), очевидно, близнецов, отцом которых, по всей вероятности, был Тутанхамон.

Значительный интерес вызывают предметы, оставшиеся в почти пустом ларце, стоявшем рядом, – это модели инструментов чрезвычайно малых размеров, всего 2,7 см в длину. Дело в том, что все они железные. Форма их разнообразна: два имеют вид ланцета, два – слегка изогнутых на конце резцов, остальные – долота различных типов. Предметы эти загадочны, так как неясно, какие представления или обряды были с ними связаны. Как уже говорилось, железо в Египте было тогда редкостью, и только этим обстоятельством, по мнению Говарда Картера, можно объяснить присутствие их в гробнице.

В сокровищнице среди сваленных в кучу разрозненных деталей колесниц находился кнут с надписью на рукоятке: «Сын фараона, предводитель отряда, Тутмос». Кто был этот отпрыск царской семьи? Чей он был сын – Тутмоса IV или Аменхотепа III? И сколько ему было лет, если он еще не скончался в год погребения Тутанхамона? И почему принадлежащий ему кнут попал в гробницу? Все эти вопросы еще ждут ответа.

В гробнице были найдены игральные доски, хотя некоторые детали их – кости и пешки – грабители забросили в переднюю комнату. Доски различались по размерам. Ими снабдили умершего фараона не только потому, что они составляли его личную собственность и, подобно другим вещам, должны были служить ему в загробном мире, но также в силу каких‑то не совсем для нас ясных мифологических представлений, о которых упоминается в одной из глав «Книги мертвых». Одна из этих игральных досок – самая большая и, пожалуй, наиболее примечательная – в свое время демонстрировалась в Советском Союзе.

Эта доска имеет длину 53,5 см и установлена на столике из черного дерева с выдвижными ящиками, где хранились фигурки и игральные кости. Все они не сохранились, но, судя по тем, что уцелели, были сделаны из золота, серебра или слоновой кости. Собственно игральной доской служила столешница, разделенная на тридцать клеток, по десять в каждом ряду. Ящики и боковины столика опоясывает полоса позолоченного иероглифического текста, содержащая титулатуру и имена фараона. Столик укреплен на подставке, сделанной в виде маленького стула с ножками в форме львиных лап, стоящего на полозьях. Когти лап и помещенные под ними «подушечки» также позолочены.

Как называлась эта игра и каковы были ее правила – неизвестно. Мы знаем лишь, что игроки получали по пять «пешек»: один – черного цвета, другой – белого. Они передвигались в зависимости от количества очков, определяемого с помощью двух игральных костей.

К сожалению, гробница Тутанхамона почти ничем не обогатила скудные сведения о перипетиях истории и политики того времени. В ней не обнаружено ни исторических текстов, ни даже папирусов религиозного содержания. То, что удалось установить путем изучения отдельных предметов и изображений, а также в результате обследования мумии царя, в конце концов касается только частностей. Можно судить о его личных вкусах и склонностях, но мы продолжаем оставаться почти в полном неведении о важнейших событиях его царствования, кроме того, что на него пришелся закат солнечного бога Эхнатона. Загадки пока остаются практически без ответов.

 

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: