Великая пустыня и Юго-Запад

 

Скифы и сменившие их сарматы жили полуоседлым бытом, совмещая земледелие с отгонным скотоводством. Скот их нуждался в сене, потому что в их степях снеговой покров превышал 30 см, что исключает тебеневку (добычу скотом корма из-под снега). Сухие степи их не привлекали, а пустыня отпугивала. Зато луга и лесостепь сарматы умели осваивать, чуждаясь только дубрав и березово-осинных лесов; там им нечего было делать. Поэтому, сопоставив карту распространения сарматских племен I в. и разнотравно-дерновинно-злаковых степей, нетрудно определить размеры Сарматии: от среднего Дуная на западе до Яика и даже Эмбы на востоке.

Однако зауральская Сарматия была периферией их ареала, ибо Причерноморье получает дополнительное увлажнение от меридиональных токов черноморского воздуха, Каспий же в то время стоял на абсолютной отметке минус 36 м, и его северный берег был расположен южнее параллели 45°30', хотя Узбой в то время впадал в Каспий. При столь малом зеркале испарение было слабым и не влияло заметно на климат северного берега Каспия.

Когда же наступила Великая засуха, сарматы стали Покидать восточные берега и степи Каспийского моря. Они передвинулись за Волгу, а сокращение пастбищных угодий компенсировали расширением запашки зерновых, ибо Римская империя охотно покупала у них хлеб. Таким образом, восточнее Волги образовались свободные от населения пространства, и они стали пристанищем для хуннов, привыкших на своей родине к еще более засушливым степям, нежели полынные опустыненные степи северного Прикаспия.

Но подлинная пустыня надвигалась на степь с юга. Полынь уступала место саксаулу и солянкам. Тот ландшафт, который ныне бытует в Кызылкумах и Каракумах, окружил с севера Аральское море, которое высохло настолько, что превратилось в «болото Оксийское» [260, с.269]. И эта местность в III в. была даже хуже, так как бурые суглинки, в отличие от песков, не впитывают дождевую воду, а дают ей испариться, оставляя равнину гладкой, как стол.

Засуха не пощадила и Балхаш, который высох так, что дно его было занесено эоловыми отложениями, перекрывшими соленые почвы. После засухи, закончившейся в IV в., Балхаш не успел осолониться [22, с.68–69]. Обитавшие вокруг него усуни отошли в горы Тянь-Шаня, а их земли заняли потомки «малосильных» хуннов, сменивших свое имя на «чуйские племена».

 

 

Великая пустыня и Юг

 

Все населявшие степи племена в III в. были слабы. Политическое значение они обрели лишь во второй половине IV в., когда атмосферная влага вновь излилась на континентальные пустыни.

Все силы народов Приаралья и Припамирья были скованы тогда войнами с Ираном [267, S. 507–525]. Его внешнеполитическое положение в середине III в. было весьма напряженным. Борьба с Римской империей была делом нелегким. После первых удач, закончившихся пленением императора Валериана в 260 г., персам пришлось перейти к обороне. Римляне вели контрнаступление планомерно и последовательно: в 283 г. они отняли у персов контроль над Арменией, а в 298 г. навязали Ирану невыгодный Нисибинский мир. Шах Шапур II был вынужден в первую половину своего царствования тратить средства и силы на отражение наступления хйонитов, но к 356 г. они стали союзниками Ирана, и под их натиском пала Амида, форпост римлян в Месопотамии.

Успокоение на восточной границе дало персам возможность отразить наступление императора Юлиана в 361 г., в результате чего персы снова смогли вмешаться в армянские дела. В Армении шла упорная борьба короны со знатью. Царь Аршак, державшийся римской ориентации, истреблением одного из знатных родов вызвал восстание нахраров; к восстанию присоединились даже бывшие сторонники Рима. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, персы вторглись в Армению, но армяне сплотились перед лицом врага. К 368 г. персам удалось взять оплот армян – Артагерс, но в 369 г. наследник Аршака, Пап, явился в Армению с римскими войсками и изгнал персов. В 371 г. Шапур попытался снова ворваться в Армению, но был отбит, после чего нажим персов на запад ослабел. Почему?

Оказывается, в 368–374 гг. восстал наместник восточной границы Ирана, Аршакид, сидевший в Балхе. В 375–378 гг. персы потерпели поражение настолько сильное, что Шапур даже снял войска с западной границы и прекратил войну с Римом; хонны, т.е. хиониты, поддержали восстание, разорвав союз с Ираном; восстание погасло при совершенно не описанных в источниках обстоятельствах, но сразу же вслед за подавлением Аршакида в персидских войсках появляются эфталиты как союзники шаха в 384 гг. Это не может быть случайным совпадением. В самом деле: Балх лежит на границе Иранского плоскогорья и горной области около Памира. Задачей персидского наместника было наблюдение за соседними горцами, и, можно думать, до восстания ему удавалось препятствовать их объединению. Но как только это воздействие прекратилось, горные племена объединились и покончили со своим врагом, чем и объясняется их союз с шахом.

С середины IV в. эфталитское царство стало преградой между оседлым Ираном и кочевыми племенами евразийской степи, в том числе среднеазиатскими хуннами. Этим объясняется, почему Иран больше беспокоился об укреплении кавказских проходов, нежели о восточной границе, лишенной естественных преград. Эфталиты – народ воинственный, но немногочисленный. Успехи их объясняются глубоким разложением захваченных ими областей. Эфталиты совершали губительные набеги, главным образом на Индию, а для стран восточнее Памира и Тянь-Шаня их вмешательство было только эпизодом.

В III в. китайцы утратили влияние к северу от Великой Китайской стены. Крайним пунктом распространения Китая на запад стал Дуньхуан. Династия Цзинь вернула часть застенных владений, а именно низовья реки Эдзин-Гол и Турфанскую котловину, которая в 345 г. была переименована в «область Гаочан Гюнь» [30, т. II, с.249; т. III, с.19]. Управление этой отдаленной областью было для китайского правительства затруднительно, и она, естественно, вошла в сферу влияния правителей Хэси. Прочие владения в III в. имели тенденцию к укрупнению: на юго-западе создалось государство Су-лэ (Кашгар), на юге оно включило Яркенд [31, с.365], а на северо-западе – Тянь-Шань. Хотан усилился и остался единственным владением, продолжавшим тяготеть к Китаю. Но это была не политическая зависимость, а культурная близость, выражавшаяся в регулярных посольствах из Хотана в Китай.

На северо-западе распространилось по северным склонам Тянь-Шаня княжество Чеши, от оз. Баркуль на востоке до верховьев р. Или на западе; на юге Шаньшань объединила все владения от стен Дуньхуана до берегов Лобнора. В центре страны захватил гегемонию Карашар (Яньки), около 280 г. подчинивший себе Кучу и ее вассалов Аксу и Уш [там же, с.557–562]. Однако можно думать, что Карашар стал столицей не монолитной державы, а конфедерации, так как на карте «Западного края» эпохи Цзинь помечена граница между Кучей и Карашаром и в дальнейшем оба эти государства имеют различных правителей, хотя и выступают в тесном союзе. Местный народ охарактеризован как «тихий и мирный», избегающий общения с чужеземцами [3, с.188–191]. Обитателей «Западного края» обогащала только посредническая торговля, так как культура шелка была введена в Хотане лишь во второй половине IV в., откуда перешла в Согдиану в V в. [298, р.450]. Все сведения о «Западном крае», или «Серике», получены античными авторами не из первых рук, потому что парфяне не допускали прямых сношений между Римом и Китаем [там же, р.429].

Итак, грандиозная засуха III в. так ослабила степные этносы Турана, что они проиграли войну с Ираном и стали жертвой своих восточных соседей: сначала гуннов, а потом тюркютов.

 

 

⇐ Предыдущая28293031323334353637Следующая ⇒

Поделиться: