ПРИЗРАЧНАЯ ЗЕМЛЯ ЖУАНА ДА ГАМЫ

 

В 1739 году Мартын Шпанберг вышел из Больше- редка во второй «японский вояж». Его манила и призрачная Земля Жуана да Гамы, которую Делиль помещал против Камчатки. На всякий случай Делиль советовал для поисков Земли да Гамы спускаться от Камчатки на юг к Земле Компании, не менее призрачной.

Корабли Шпанберга побывали у первых Курильских островов, а затем прошли там, где должна была находиться Земля да Гамы, но не встретили ничего, кроме морской пучины.

Зато Шпанберг вскоре подошел к Японской земле, простоял возле нее один день, а потом двинулся к северу. Там он увидел группу островов, покрытых густой зеленью. Шпанберг дал им названия Цитрона, Фигурного, Зеленого, Трех Сестер.

На островах высаживался геодезист и рудознатец Симон Гардебол — тот, что ранее состоял в отряде Щестакова и Павлуцкого. Шпанберг после этого посетил остров Матсмай (Хоккайдо) и вернулся в Большерецк.

Лейтенант В. Вальтон, спутник Шпанберга, отделившись от него, отыскал Японию, побывал у острова Хондо. Русские даже посетили дома японцев. Штурман Лев Казимеров расхаживал по японской «слободе» между деревянными и каменными домами и лавками, рассматривал фарфор, пестрый шелк, ел засахаренную редьку и покуривал японский табак. Когда Казимеров возвращался на корабль, его сопровождали японцы. Один из них преподнес Вальтону серебряный кувшин с красным вином.

Вальтон вернулся на Камчатку. Распивая с Крашенинниковым японское виноградное вино, он рассказывал, что в Японии много винограда, золота, жемчуга и сорочинского пшена. Земли Жуана да Гамы они не нашли, а Земля Компании и Земля Штатов оказались всего-навсего только островами Курильской гряды. Так исследователям открывалась истина.

Дмитрий Лаптев, оставшись на зимовке близ устья Индигирки, тревожился за судьбу своего корабля «Иркутск», вмерзшего в лед. Это было в конце 1739 года. В письме к Николаю Головину исследователь все еще надеялся, что сумеет достичь Колымы, обойти Чукотский нос и бросить якорь у берегов Камчатки.

Лаптев знал решения Адмиралтейств-коллегии: она не сомневалась в том, что с Колымы до Анадыря уже хаживали морем и что нет никакого «сходства» Америки с Азией. Поэтому Дмитрию Лаптеву и надлежало морем или сушей добраться до Камчатки и Анадыря и подробно выяснить истинное положение Чукотского носа. Адмиралтейств-коллегия уже знала, что Чукотский нос «далече в море протянулся» только благодаря старым, недостоверным картам. Все же Дмитрию Лаптеву не удалось пробиться к Камчатке сквозь торосы Ледовитого океана. Но налицо стремление к великому предприятию — исследованию каменного порога, разделяющего два океана и сторожащего путь к Большой земле и Камчатке.

Снова Земля Жуана да Гамы!

В апреле 1740 года Алексей Чириков просил Беринга дать бригантину, на которой Шпанберг ходил в Японию. Чириков рассчитывал осмотреть все места, что лежат «от Камчатки меж норда и оста, против Чукоцкого носа и протчия западной стороны Америки». Но Беринг отказал Чирикову, ссылаясь на то, что его предложение противоречит инструкции, врученной капитан-командору в Петербурге. Надо искать Землю Жуана да Гамы!

В столице в свое время Берингу навязали сокровище в виде Людовика Делиля де ла Кройера. Это был сводный брат Жезефа-Николя Делиля, выписанный последним в Россию. Недоучившийся семинарист, а затем офицер французской службы в Канаде, де ла Кройер считался «профессором астрономии».

1727–1730 годы застали де ла Кройера на русском Севере. Он определял там широту нескольких пунктов в Архангельской губернии и на Кольском полуострове. «Недостойный наблюдатель» делал при этом грубые ошибки. Только потом выяснилось, что истинная широта Вологды или Тотьмы не соответствует вычислениям де ла Кройера. Данные, полученные в итоге путешествия в Кольский острог, де ла Кройер придерживал у себя или у своего брата. Ивану Кирилову приходилось требовать от Делилей все эти материалы.

Осенью 1740 года де ла Кройер появился в Большерецке на Камчатке. Его сопровождали служители, которые на самом деле занимались запретной торговлей пушниной, а выручкой делились с «астрономии профессором». Красильников, помощник де ла Кройера, определял положение Охотска, Большерецка и Петропавловска, но знатный иностранец все эти труды молодого исследователя приписывал себе.

Вечно хмельной от самогона из камчатской сладкой травы, Людовик де ла Кройер не расставался с картой, составленной его братом перед отправлением Великой Северной экспедиции. Южная оконечность Камчатки на этой карте была сильно повернута на запад. Прямо против мыса Лопатка находилась Земля Компании, справа от нее простиралась Земля Жуана да Гамы, а слева — Земля Иезо. На этих трех китах и держались все познания Жозефа-Николя Делиля относительно севера Восточного океана.

Кроме карты Делиля мореплаватели получили в Петербурге чьи-то наброски — виды Земли Иезо, какой она должна открыться с моря. Тут же были написаны названия разных местностей Земли Иезо, указаны якорные стоянки, заливы и даже исчислены морские глубины.

Возможно, эти, с позволения сказать, лоции составлял тоже Жозеф Делиль Рассматривая эту стряпню, спутник Беринга и Чирикова, честный офицер русской службы Свен Ваксель переходил от громкого смеха к гневному возмущению. И Мартын Шпанберг утверждал, что он сам не имел права вводить людей в заблуждение и наносить Землю Иезо на карту, хотя и видел к северу от Японии несколько больших островов. Он мог бы поспешно отождествить их с Землей Иезо, но к чему прибавлять к старым небылицам новый вымысел? Так рассуждал Шпанберг.

«Не нужно особых усилий и не требуется большой учености, чтобы, сидя в теплом кабинете, на основании отрывочных сообщений и произвольных догадок, вычертить подобные карты», — говорил Свен Ваксель[48].

Но Делиль де ла Кройер притащил с собой и разложил на столе карту своего сводного брата. Это произошло в мае 1741 года в Петропавловской гавани на Камчатке.

Де ла Кройер торжествовал. Совет офицеров, в котором и он участвовал, постановил плыть от Камчатки, избрав сначала курс «зюйд-остен-остен по правому компасу» до 46° северной широты, то есть к Земле Жуана да Гамы. Если Земли не встретится, надо от 46 «иметь курш остен-норден».

Когда Земля будет отыскана, корабли пойдут подле нее «от оста к норду и от норда к весту». В том случае, если Земля будет простираться «меж зюйда и оста», то следует плыть на восток, пока Земля не покажется вновь. Вдоль берега корабли начнут подниматься к северу до 65° северной широты, а потом повернут на запад к Чукотской земле. Тогда будет известно, «сколько меж Америкою и Чукоцкую земли расстояния»[49].

Делиль де ла Кройер вскоре взошел на борт пакетбота «Святой Павел» для… «показывания верного пути» Алексею Чирикову, как писал потом об этом уже в Париже Жозеф-Николя Делиль.

Беринг на корабле «Святой Петр» шел вслед за Чириковым. Земли Жуана да Гамы не было и в помине. Под широтой 46°9' Беринг приказал переменить направление.

Двадцатого июня 1741 года на море были буря и туман. Вокруг — водные просторы, никакой Земли да Гамы не было видно. Французу оставалось утешать себя травяным самогоном да воспоминаниями о своей службе в Канаде.

 

«ЧАЕМАЯ ЗЕМЛЯ АМЕРИКАНСКАЯ»

 

Одиннадцатого июля 1741 года были усмотрены стволы деревьев, гонимые волнами, утки и тюлени.

В ночь с 14 на 15 июля мореходы под 55°36' северной широты увидели землю, покрытую лесом. Это, как оказалось, был остров, который потом получил название остров Бейкер. Он находился к югу от теперешнего острова Баранова (Ситха). Восточнее высился остров Принца Уэльского. По мнению наших исследователей, изучавших записи Чирикова, в те великие мгновения, когда он открыл южную часть Северо-Западной Америки, мореплаватель находился у мыса Бартоломе[50].

Когда рассвело, с корабля увидели остров Форрестер. Чириков принял его сначала за южный конец матерой земли, вроде камчатского мыса Лопатка.

У неведомых берегов шумела морская буря. 15 июля штормовой ветер утих. Люди рассматривали с борта «Святого Павла» горы, увенчанные вечными снегами и покрытые «великим лесом», слышали рев Сивучей, лежавших на островных берегах.

Пятнадцатого июля посланные Чириковым люди во главе с Григорием Трубицыным, подойдя на лодке к острову, промерили глубину залива. Пакетбот пошел на северо-запад, отыскивая место, удобное для якорной стоянки.

Прошло два дня, показалась скалистая вершина на острове Баранова, открылся вход в пролив Сит- ха, и мореплаватели увидели вулкан на мысе Эджкомб.

Восемнадцатого июля 1741 года произошло несчастье. На «Святом Павле» находился любимец Чирикова, «ревностный к службе отечества» боцманмат Абрам Дементьев. Он был известен как составитель морских чертежей.

Чириков поручил Дементьеву исследовать гавань возле залива Таканас на острове Якоби, набросать план, собрать образцы горных пород и отыскать источник пресной воды. Дементьев с десятью матросами взяли с собой компас и сигнальные ракеты, погрузили в лодку подарки, медную пушку и не возвратились на корабль.

Алексей Чириков послал на поиски боцмана Сидора Савельева, матроса Сидора Фадеева, плотника Наряжева-Полковникова и конопатчика Горина.

Но и вторая лодка исчезла.

Двадцать пятого июля с борта «Святого Павла» увидели лодку с индейцами. Она вышла из залива, куда посланы были Дементьев и Савельев. Вслед за первым челном показался второй. В первой лодке явственно были видны четверо индейцев; один был в красной одежде. Индейцы несколько раз прокричали: «Агай, агай». Обе лодки повернули обратно.

Два дня искал Алексей Чириков своих людей, но поиски пришлось прекратить.

Почти через двести лет несколько приподнялась завеса тайны над гибелью отважных людей со «Святого Павла». Историк Аляски Т. Л. Эндрьюс в своей книге в 1922 году сообщил:

«У племен ситка имеется глухое предание о людях, выброшенных на берег много лет тому назад. Говорят, что их вождь Аннахуц, предок вождя того же имени, ставшего преданным сторонником белых в городе Ситке в 1878 году, играл ведущую роль в этой трагедии. Аннахуц оделся в медвежью шкуру и вышел на берег. Он с такой точностью изображал переваливающуюся походку зверя, что русские, увлекшись охотой, углубились в лес, где туземные воины деребили их всех до единого…»[51].

Верить Эндрьюсу. на слово, конечно, нельзя. Во-первых, клич «Агай, агай» выражает у индейцев миролюбие, слова призыва. Зачем же они, умертвив Дементьева, Сидора Савельева и их спутников, выплыли на лодке к кораблю с приветственными криками?

О первых русских жертвах на берегу Большой земли помнили долго. В моей «Тихоокеанской картотеке» есть письмо Н. А. Шелеховой к графу Зубову от 1795 года. В нем говорится об исчезновении Дементьева и Савельева, но с той разницей, что письмо указывает на гибель в дремучем лесу у американского лукоморья не пятнадцати, а семнадцати русских людей.

Люди, посланные Шелеховым в 1788 году на Аляску, видели в заливе Якутат светловолосых и белолицых обитателей, живших среди индейцев-колошей. Шелехов думал, что светловолосые — потомки спутников Чирикова, пропавших без вести в 1741 году.

В 1801 году капитан О’Кейн передавал Александру Баранову, что в порту Букарелли (Бобровом) близ острова Принца Уэльского находили русскую одежду, подбитую лисьим мехом. От Якутата до Букарелли не так уж и далеко. После этого рассказа Баранов вспомнил о Дементьеве и Чирикове, первооткрывателях острова Принца Уэльского.

В библиотеке Геттингенского университета хранится карта похода Алексея Чирикова, замечательная тем, что на ней показаны все высадки и даже место, где погибли отважные спутники командира «Святого Павла».

Карту эту нашел неутомимый Н. Я. Новомбергский. Напрягая память, он говорил мне, что карта имеет отношение и к истории исчезновения Абрама Дементьева. Она помогла бы окончательно установить, где именно пропали без вести первые русские исследователи Южной Аляски.

Треугольные носовые паруса «Святого Павла» были наполнены свежим ветром. К северу лежал материк Америки. 27 июля открылись высокие горы Фэруэтер и часть матерой земли близ Якутатского залива. Голубые ледники сползали в море. Это была страна ледопадов и диких скал. Впереди была исполинская гора Святого Илии.

Чириков повел пакетбот вдоль берега и прошел четыреста верст подле матерой земли. Справа находились остров Каяк, устье реки Медной, Чугацкий залив и Кенайский полуостров с его снежными вершинами. За рогом Аляски шла гряда Алеутских островов.

Девятого сентября корабль стоял у каменных берегов острова Адак. Здесь произошла встреча с алеутами, которые показались Чирикову «мужиками рослыми». Командир «Святого Павла» выменял у алеутов древко стрелы, выточенное из кипариса, шляпу и образцы сурьмы.

Людовик де ла Кройер позабавил офицеров «Святого Павла» неожиданным заявлением, что он сразу же узнал в алеутах индейцев, с которыми когда-то встречался в Канаде.

Голод, цинга и жажда мучили офицеров и матросов корабля. Вслед за лейтенантом Иваном Чихачевым умер Михаил Плаутин. 20 сентября заболел цингой сам Алексей Чириков.

Через день пакетбот был у восточного берега острова Агатту. На севере виднелись горы Атту, на северо-востоке — остров Семичи. Чириков настолько ослаб, что был «по обычаю приготовлен к смерти». Но он оказался из тех людей, которые «изнемогают, однакоже еще трудятся». На своем, как он сам думал, смертном ложе, Чириков вел путевой журнал и давал наставления штурману Ивану Елагину. Тот вел корабль сквозь «шторм великой с дождем и градом». С 5 октября корабль окружила «великая стужа», но гряда Алеутских островов была пройдена.

Двенадцатого октября 1741 года «Святой Павел» вошел в гавань Петра и Павла За какой-нибудь день до этого умер Людовик Делиль де ла Кройер, закончивший свой земной путь у берегов Камчатки.

В начале декабря Алексей Чириков составил два донесения в Адмиралтейств-коллегию. В начале похода «открылось, что земли Ианн де Гамма нет», зато мореплаватели на 55°36' северной широты «получили землю, которую признаваем без сумнения, что оная часть Америки» — так писал в донесениях Чириков

Он вычислил в русских верстах расстояние от Камчатки до Америки и открытые им земли привязал на карте своего плавания к Камчатке и Северной Калифорнии. (Путь вдоль Американской земли и весь возвратный путь Чириков обозначил красной краской.) Он писал о природе морских течений у американских берегов, о ветрах и туманах Восточного моря. Лучшим временем для походов от Камчатки к Северной Америке Чириков считал август и сентябрь с их ясными днями.

Несмотря на то, что подвиг был свершен и Америка открыта, Чириков в своем донесении напоминал, что давно указывал на морской путь от Чукотки в сторону американского берега Тяжко больной, покрытый темными пятнами — признаками цинги, он размышлял, не являются ли Алеутские острова продолжением материка Северной Америки?

«Морской солдат» Семен Плотников увез рапорт Алексея Чирикова с Камчатки в Якутск.

 

ГИБЕЛЬ КОМАНДОРА

 

Когда 20 июня 1741 года корабли «Святой Петр» и «Святой Павел» разлучились, беринговский штурман Софрон Хитрово начал отмечать в судовом журнале разные примечательные события.

Шестнадцатого июля он записал: «открылся вид на огромную гору». Это была одна из высочайших Вершин Северной Америки. В честь ее и остров Каяк был назван островом Святого Илии.

Когда корабль подошел к Каяку, камчатские аргонавты увидели «огнище и след человеческий и лисиц бегающих».

Софрон Хитрово, Стеллер, казак Фома Лепихин побывали на острове, нашли там земляную юрту, дощатое жилище, но людей не видели.

Из утвари, которой пользовались островитяне, русские взяли лубяной короб, черные стрелы, сосуды, весло.

Прошли вдалеке устье реки Медной, оставили по правую руку Кенайский полуостров, и в полночь 26 июля перед мореплавателями «в мрачном воздухе» предстал скалистый остров Кадьяк.

После этого были открыты остров Укамок, группа Шумагинских островов. Между островами Шумагина и Андреяновскими люди Беринга впервые встретились с алеутами. Произошло это 5 сентября 1741 года. Первым подарком алеутов были два жезла мира, увенчанные соколиными перьями. Через день Беринг подарил алеутам железный котел и несколько иголок.

Сквозь штормы и бури шел корабль вдоль гряды Алеутских островов, между Новым Светом и Камчаткой. Все ближе был неведомый остров, на котором нашел себе могилу Витус Беринг.

О том, что было дальше, знают все. Песцы глодали ботфорты Беринга, когда он еще был жив. В предсмертных мучениях Беринг зарывался в песок, чтобы хоть немного согреться. Он погиб, возвращаясь от берегов Нового Света, в море, между двумя великими материками.

Беринг верил в злополучную карту Делиля. Когда корабли разлучились, командор решил идти к югу, чтобы увидеть берега Земли Компании, и потерял ради этого несколько драгоценных дней.

«Святой Петр» достиг побережья Америки. Но Беринг не разделял общей радости. Он угрюмо сказал, что не знает, где они находятся. Незнакомая земля страшила его. Когда мореплаватели хотели идти вдоль американского побережья до 65° северной широты, им пришлось спускаться к югу до 48°. Все было наоборот: там, где должен был простираться океан, вставала твердь; земля, которую обозначал Делиль, на деле оказалась открытым морем. Впоследствии Свен Ваксель писал, что у него закипала кровь, когда он вспоминал о бессовестном обмане. Он говорил, что обмануты прежде всего честные и храбрые люди, ценители морей, вынужденные погибать по вине «ученых» фантазеров.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: