Августа 2218 года летоисчисления Федерации

Земля, Кадис

 

Корпус летающей машины чуть заметно вибрировал, а сам вертолет, оставивший остров Грасъоса позади, стремительно мчался на северо‑запад, к невидимым пока берегам Испании.

Места в его железном чреве было предостаточно. Кресла по правую сторону от центрального прохода занимали преподаватели, по левую – курсанты. Сегодня ранним утром им велели надеть собственную одежду, которая больше года пылилась в шкафах, и, ничего не объясняя, погрузили в вертолет.

То, что рядом оказались и преподаватели во главе с самим Фишборном, лишь добавляло таинственности.

Первые несколько часов полета Виктор дремал, его соседи тихо переговаривались. Смотреть в иллюминаторы было не на что. Уходящая за горизонт поверхность моря, лениво серебрящаяся под восходящим солнцем, представлялась довольно скучным зрелищем.

Когда далеко впереди замаячил берег, низкий и зеленый, полковник поднялся со своего места.

– Джентльмены, – сказал он, выйдя в центр салона, – попрошу минуточку внимания.

Дождавшись, пока взгляды всех курсантов сосредоточатся на нем, Фишборн продолжил.

– Сегодня вам предстоит после долгого перерыва вернуться в обычную жизнь, – сказал он, – но уже в новом качестве. Никакого конкретного задания вы не получите. Просто погуляйте по городу, зайдите в кафе. На всякий случай каждого из вас будет сопровождать преподаватель. Мистера О'Брайена – сэнсэй Ли, Раджаба Сингха – лейтенант Коломбо…

Виктору достался доктор Сикорски.

– Единственный запрет – на пользование связью. – Полковник придал лицу выражение крайней суровости. – Не вздумайте позвонить родным или близким!

Судя по разочарованной физиономии Рагнура, он‑то, как раз планировал поступить именно так.

– Не вздумай называть меня «сэр», – предупредил Сикорски, когда они выбрались из вертолета. – Это будет довольно глупо выглядеть!

– Как же называть?

– Дорогой, – томным голосом проговорил социолог и тут же хихикнул, – изобразим пару геев…

– Легко, – кивнул Виктор совершенно серьезно. – Вы за кого будете, за пассивного или за активного?

– Да ну тебя! – заулыбался Сикорски. – Я и забыл, что тебе это раз плюнуть. Зови меня Симеон.

– Это ваше имя?

– Нет, моего прадедушки! – еще раз хихикнул доктор социологии. – Ладно, поехали. Такси прибыло.

Лишь очутившись в центре города, Виктор понял, насколько отвык от многолюдия. Но замешательство прошло через несколько мгновений, и вскоре он неторопливо двигался рядом с профессором, который оживленно болтал, исполняя роль гида.

– Мне очень нравится Кадис, – сообщил Сикорски, – это один из древнейших городов Испании. Ему три с половиной тысячелетия!

– Не может быть! – с деланным удивлением восклицал Виктор, но разговор не занимал его внимания целиком. Куда интереснее было наблюдать за людьми. Теперь он воспринимал их совсем не так, как раньше. Все почему‑то казались суетливыми, а эмоции столь явственно читались на лицах, что Виктор невольно удивлялся: «И как я мог раньше этого не замечать?»

Вдвоем с профессором они осмотрели старинные крепостные стены, построенные в семнадцатом веке, с их знаменитыми воротами Пуэрта де Тьерра, уделили внимание еще более древнему собору Санта‑Крус.

– Пожалуй, я проголодался. – Сикорски похлопал себя по животу. – Вон там есть отличное кафе…

Они заняли место на террасе, выходящей на Кадисский залив, и к столику тут же подлетел официант:

– Что желаете, сеньоры? О, сразу вижу знатоков южной кухни! Хотите что‑нибудь особенное?

Виктор посмотрел в смуглое улыбающееся лицо и понял – этот человек их презирает. Ему не нравится собственная работа, но деваться сейчас некуда, другой не нашлось, и недовольство прорывается презрением к посетителям.

– … и два пива! – закончил заказ Сикорски, куда лучше знакомый с местными блюдами. – Я бы взял бычьи яйца, но сегодня что‑то их нет…

– Послушай, Симеон, а это будет всегда? – негромко осведомился Виктор, заставив сопровождающего умолкнуть.

– Что именно? – спросил тот.

– Я буду видеть людей насквозь.

– Да, – кивнул Сикорски, лицо его вытянулось. – Это что‑то вроде проклятия. Поэтому большинство подобных тебе остаются одинокими. Нельзя создать семью с человеком, которому известны все твои чувства. Даже те, о которых ты сам не догадываешься.

– А много нас, таких?

– Точно не знаю, – пожал плечами социолог, – несколько сотен. Каждые два с половиной года выпуск, от пяти до двенадцати человек. Но и смертность высокая, по разным причинам…

– Смертность у призраков, – усмехнулся Виктор, – отличное название для статьи!

– Ладно тебе о серьезном! – Сикорски выглядел встревоженным. – Давай поедим. Вон несут пиво, а оно тут отличное… Скоро будет готова паэлья!

– Да, – отозвался Виктор, и пальцы его сомкнулись на высоком бокале, приятно холодном на ощупь. В лицо официанту он старался не смотреть.

 

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: