Октября 2218 года летоисчисления Федерации. 236‑й день 73 года летоисчисления колонии

Борт космолета «Алъфард‑217»

 

– Что ты сказал, ублюдок?

– Что слышал! – Звук удара, потом кто‑то упал, раздались звучные проклятия.

Хуан Васкес равнодушно зевнул, созерцая драку, и перевернулся на другой бок. В тесном загоне – другого слова не находилось, обитала почти сотня человек, и все только и делали, что наступали друг другу на ноги, так что конфликты и неизбежные потасовки были не редкостью, а скорее правилом.

Вспыхивали они на ровном месте, из‑за любого пустяка. Если бы путешествие длилось достаточно долго, то среди эмигрантов появились бы трупы. Но даже до самых дальних колоний лететь не больше двух недель. Хотя «лететь» – не совсем правильное слово. Судно отдаляется от Земли на безопасное расстояние, на что тратится около суток. Затем включается особая аппаратура, звездолет мгновенно «прокалывает» пространство, оказываясь в том месте, что простые люди называют подпространством, а ученые – так, что и не выговоришь.

Тут корабль висит несколько дней, никуда не летя и все же перемещаясь. Потом еще один «прокол», и космолет выныривает в обычном пространстве, но уже за десятки световых лет от Солнца.

И тратит еще сутки на то, чтобы добраться непосредственно до места назначения.

– И зачем я только отправилась в этот полет? – Женщина, занимающая «место», то есть отрезок пола чуть в стороне от Васкеса, принялась истерично рыдать. – Как я могла оставить могилы предков?

– Заткнись, дура! – зацыкали на нее со всех сторон, но женщина продолжала вопить и всхлипывать.

Хуан Васкес грубо выругался и вернулся в первоначальное состояние. Драка уже закончилась, оставив лишь кровавое пятно на полу, и лежать лицом в эту сторону было спокойнее.

Не правы были писатели прошлого, расхваливавшие покорение космоса как перечень героических, красивых и романтических событий. Все в их опусах вышло бы гораздо умнее, если бы они вспомнили, на какой грязи и крови создавались колониальные империи европейских стран.

Отличие обычного океана от вакуума оказывается несущественным по той причине, что внутренне люди по большому счету с семнадцатого века совсем не изменились.

Для эмигранта, чье предназначение – костьми лечь в фундамент очередного форпоста человечества в Галактике, пересечение космоса не таит никакой романтики. Это грубая, скучная и порой жестокая реальность.

– Эй, Васкес, ты спишь? – Мантойя ухитрился подойти беззвучно.

– Как же, тут уснешь… – Хуан повернулся на спину и махнул в сторону женщины, которая все продолжала «концерт».

– Пойдем, перекинемся в картишки, – предложил Рамиро. – Я нашел неплохую компанию. Все равно делать нечего!

– С тобой не поспоришь, – мрачно усмехнулся Васкес, вставая. – Пойдем…

 

Октября 2218 года летоисчисления Федерации

Борт космолета «Альфард‑217»

 

– Ну что, похоже, прибыли? – почему‑то шепотом спросил сосед, жилистый узкоглазый мужик родом откуда‑то с Аляски.

– Похоже, – мрачно отозвался Васкес.

Вибрация, напомнившая о том, что космолет вернулся в обычный космос, возобновилась примерно половину суток назад. Периодически возникающая тряска и рывки, заставлявшие пассажиров терять равновесие, свидетельствовали о том, что корабль совершает какие‑то маневры, с которыми не справляется система искусственной гравитации.

– Как дрова везут, – буркнул кто‑то. В предвкушении высадки пассажиров охватило радостное возбуждение, склоки и истерики почти прекратились.

Звездолет вновь вздрогнул, на этот раз так сильно, что все сидевшие повалились на пол. Стоять никто не рисковал уже несколько часов. Свет в помещении мигнул, и тут же раздался резкий скрежещущий звук.

– Вот теперь точно – прибыли! – сказал Васкес уверенно.

 

236‑й день 73 года летоисчисления колонии

Альвхейм, космопорт

 

– Не толпиться! Проходите по одному! Сохраняйте спокойствие! – Орущий в мегафон толстяк не принадлежал к экипажу звездолета. Благодаря пробковому шлему и полувоенной форме странного покроя и черного цвета он выглядел типичным английским колонизатором девятнадцатого века, а лицо его от загара было красным, как кирпич. В речи охранника звучал странный пришептывающий акцент.

Проходя мимо, Хуан Васкес обратил внимание на кобуру, в которую был засунут явно не носовой платок. Тяжелой дубинкой‑электрошокером толстяк помахивал с профессиональной небрежностью.

За пределами корабля на плечи эмигрантов обрушилась неистовая, удушающая жара. Яростное солнце, куда крупнее земного, висело в безоблачном небе, в воздухе плыли тяжелые, злые запахи. Огромный корпус звездолета, похожего на египетскую пирамиду, сверкал, подобно елочной игрушке исполина.

Здание таможни, к которому тянулась цепочка эмигрантов, казалось рядом с ним крошечным.

– Проходить по одному! – Тощий и высокий соратник толстяка, расположившийся у входа, был вооружен точно так же и даже цвет лица имел в точности такой же. – Встать в очередь! При малейших беспорядках будет применено оружие!

Опасливо поглядывая на владельца пробкового шлема, переселенцы с Земли образовали что‑то вроде змеи из живых людей. Сразу же начались разговоры.

– Я не позволю так с собой поступать! – возмущался кто‑то на удивление писклявым голосом. – Так не обращаются даже со скотом! Сколько мы будем тут торчать?

– Если что‑то не нравится, возвращайся на корабль, – равнодушно ответил проходивший мимо толстяк, – только помни, что обратный билет Эмиграционное Управление тебе не оплатит…

Возмущавшийся мигом заткнулся. Корпус звездолета возвышался позади горой льда, из‑за него слышался рев механических погрузчиков, опустошающих громадный трюм. Не пройдет и нескольких часов, как чрево судна вновь будет заполнено тем, что может предложить метрополии колония, и корабль исчезнет в жарком, белесом, как рыбье брюхо, небе.

Держать громадный транспортник на земле, без движения – невыгодно, и каждая минута простоя грозит изрядными убытками. По сравнению с товарами люди являлись бесплатным приложением к межзвездной торговле.

Поэтому и относились к ним соответствующе.

Очередь двигалась медленно, будто одряхлевшая улитка. Светило палило немилосердно. Эмигранты послабее валились в обморок. Таких оттаскивали в тень здания.

– Может быть, вы позовете врача? – обратился к тощему охраннику Рамиро, когда молодая женщина, стоящая прямо перед ним, обмякла и зашаталась. Если бы не помощь Мантойи, она, несомненно, упала бы.

– И кто оплатит его услуги? – желчно усмехнулся абориген.

– Разве при космопорте нет медпункта? – удивился кто‑то.

– Есть, – ответил другой охранник, – но бесплатно он обслуживает только граждан Альвхейма и экипажи кораблей.

– Привыкайте, – добавил тощий, – здесь не Земля, а другой мир. Чем быстрее приспособитесь, тем вам будет проще.

Васкес переносил жару спокойно. Для него, проведшего всю жизнь в душном, залитом смогом котле Мехико, где зимой называют время, когда ветер дует чуть сильнее, она была не особенно мучительной.

В помещение таможни он вступил лишь слегка вспотевшим. Тело тут же охватил приятный холодок – внутри работал кондиционер.

– Ваши документы, – сказал расположившийся за стойкой безупречного вида чиновник, – вещи вот сюда…

На голове таможенника красовалась фуражка со сложной эмблемой, центр которой занимала стилизованная буква «А». Она же в виде серебряной нашивки красовалась на черных погонах.

– Так… – протянул чиновник. – Хуан Сантьяго Васкес, тридцать пять лет, уроженец Мехико…

– Так и есть, сэр.

– Мы на Альвхейме, – таможенник, который в черном мундире с серебряными пуговицами выглядел точно эсэсовец из исторического фильма, заметно поморщился, – предпочитаем обращение «господин». Вы меня поняли?

– Да, господин, – сказал Васкес мрачно. Ему было все равно, как называть этого человека.

– Чем занимались на Земле? Какими профессиями…

Хлопнувшая в дальнем конце помещения дверь не дала чиновнику возможности докончить. Вошедший в комнату человек был высок, широкоплеч и светловолос. Рубашка, шорты, все, вплоть до туфель, было на нем белого цвета.

– Мы возвращаем тебе одного, – сказал вошедший с брезгливой гримасой, – он оказался эпилептиком.

Дверь вновь распахнулась, и двое бритоголовых парней, которые больше смахивали на ходячую рекламу атлетического зала, втащили одного из эмигрантов. Тот дергался в крепких руках, изо рта его лезла пена.

– О, господин Эрик! – всполошился чиновник. – Но я не мог этого знать! В медицинской карте все в порядке!

– А я тебя и не виню, – равнодушно ответил обладатель белоснежной экипировки, глядя, как его подручные без особых нежностей сгружают принесенного на пол, – просто подыщи мне другого. – Взгляд светлых и холодных глаз уперся в Васкеса. – Вот хотя бы этого. Он, надеюсь, никакими болезнями не страдает?

– Нет, господин Эрик, – в каждом слове таможенника сквозило подобострастие, – совершенно здоров! Васкес хмуро наблюдал за происходящим.

– А ну, подойди, – велел белобрысый. – Быстро!

Васкес сделал несколько шагов вперед.

– Что вам угодно, господин? – спросил он угрюмо.

– Открой рот! – велел тот, кого называли «господин Эрик».

Поглядев на кулаки громил, каждый из которых был размером с пивную кружку, Васкес решил не спорить. Белобрысый осмотрел его зубы, потрогал бицепсы. Судя по усмешке, пробежавшей по тонким, бледным губам, он остался доволен.

– Пожалуй, я его забираю. – Это прозвучало почти как приговор.

– Конечно, конечно! – заюлил чиновник. – Сейчас я все оформлю!

– Постойте, – мрачно сказал Васкес, заставив белобрысого удивленно поднять брови, – кто этот человек? И куда он меня забирает? Может быть, я туда не захочу? Вас что, не интересует мое мнение?

– Это господин Эрик Хольмстад, – сообщил таможенник таким тоном, словно представлял президента Федерации, – глава одной из богатейших семей Альвхейма! Ему нужны работники в усадьбу.

– А если я не захочу на него работать? – В словах Васкеса прозвучал вызов.

– Первый год, пока вы еще не получили гражданство, – тон чиновника стал ледяным, – Альвхейм вправе распоряжаться вами по собственному усмотрению. Но заставить вас я, разумеется, не могу. Выбирайте – усадьба господина Эрика или урановые рудники, где за пару месяцев можно получить смертельную дозу.

Васкес засопел, посмотрев на окружающих исподлобья.

– Ладно, усадьба, – буркнул он. – Все лучше, чем лучевая болезнь.

– Строптивый, – заметил Хольмстад с загадочной улыбкой, – но ничего, мы его воспитаем! Оформляйте документы!

 

Глава 5

АЛЬВХЕЙМ

 

236‑й день 73 года летоисчисления колонии

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: