У коммунистов самые благородные мысли

 

Никита Сергеевич Хрущев направляется далеко за город, чтобы посетить ультрасовременный американский завод, изготовляющий счетно-аналитические машины. Это здесь была построена машина «Рамак», дававшая ответы на вопросы посетителей американской выставки в Москве. Правда, иногда эта машина кривила своей механической душой и приукрашала американский образ жизни, но что возьмешь с родной дочери корпорации «Интернешенэл бизнес мэшинс»? Во всяком случае, ее полупроводниковый мозг и стальные мышцы работали безотказно. И вот мы едем к колыбели этого хитрого создания.

Дорога ведет мимо знаменитого и самого длинного в мире моста, соединяющего Сан-Франциско с Оклэндом, вторым по величине городом Северной Калифорнии, крупнейшим промышленным центром, где сосредоточено 1500 заводов и фабрик. Мост двухэтажный. Взад и вперед мчатся беспрерывным потоком, нередко со скоростью 100–120 километров в час тысячи автомобилей. Длина моста измеряется несколькими километрами.

Наши машины, не доезжая до моста, поворачивают круто на юг. Час с лишним бешеной езды. Повсюду на дороге люди — группами и в одиночку. Многие из них пришли с плакатами в руках.

Вот возле одного из маленьких городков их сразу несколько: «Привет рыцарю мира!», «Господи, благослови Никиту!» и другие. Наконец, мы в Сан-Хосе. Это старейший город Калифорнии, основанный еще в 1777 году; название его было тогда длинным и торжественным: Пуэбло де Сан Хосе де Гваделуп. То было первое испанское поселение на этом побережье. В 1795 году здесь была открыта первая в Калифорнии школа, в 1857 году— первое в штате высшее учебное заведение, в 1879 году тут была снята первая в Соединенных Штатах кинокартина, а в 1904 году здесь же была введена в строй первая в Соединенных Штатах радиостанция.

Вот как славен, оказывается, этот небольшой, но преуспевающий городок с населением в 127 тысяч человек…

Никита Сергеевич едет прямо на завод счетных машин. Вдали уже видны его разноцветные здания — оранжевые, желтые, голубые, розовые. Они построены в современном стиле: кирпич, стекло, сталь. И прямо от стен цехов, за гладкой асфальтовой дорожкой — широченное клеверное поле, уходящее к дальним горам. У входа на завод — стриженые ярко-зеленые газоны, вихры декоративного кустарника, десяток деревьев и какие-то абстрактные скульптуры.

И здесь, как и повсюду, уже ставшие привычными большие скопления людей. В руках у некоторых жителей Сан-Хосе плакаты со старательно выписанными от руки приветствиями на русском языке. Видать, помогал сочинять их какой-то престарелый грамотей — иные лозунги старомодные и немного вычурные, но писали их люди душевные: никто не мог заставить их заняться этим в порядке показной любезности.

Мы читаем на плакатах: «Мир», «Привет Хрущеву!», «Мы все хотим мира!»

На заводе Н. С. Хрущева встречает президент корпорации «Интернешенэл бизнес мэшинс» Томас Дж. Уотсон. Он возглавляет преуспевающую компанию: на счетно-аналитические машины большой спрос, они нужны и в научно-исследовательских институтах, и в вооруженных силах, и в торговле, и в промышленности. По данным, опубликованным в журнале «Форчун» в июне 1957 года, продажа электронных вычислительных машин составляла уже в то время огромную сумму — 350 миллионов долларов в год. К середине 1957 года американские предприятия изготовили несколько тысяч таких машин, и это не считая тех электронных вычислительных агрегатов, которые были поставлены вооруженным силам.

Компания «Интернешенэл бизнес мэшинс» раньше других занялась производством электронных вычислительных машин. Первые же модели обрели коммерческий успех. Компания быстро развернула производство, вводя в строй один завод за другим, — сейчас у нее уже полтора десятка предприятий. В 1958 году обороты компании составили около 1170 миллионов долларов, а чистая прибыль — более 126 миллионов долларов. Всего на предприятиях компании работает около 86 тысяч человек. Таким образом, эксплуатация каждого из них дала фирме почти полторы тысячи долларов чистого дохода в год.

Завод, на который приглашен Н. С. Хрущев, новехонький— он введен в эксплуатацию на полную мощность в мае 1958 года. Это предприятие особого рода: здесь работает более двух тысяч человек, но почти каждый — специалист высокой квалификации, среди них семьсот инженеров. Средний возраст работающих — 34 года. По предварительным расчетам компании, стоимость продукции, которую завод выпустит в 1959 году, составит около ста миллионов долларов; таким образом, каждый работающий своим трудом создает материальных ценностей за год примерно на пятьдесят тысяч долларов.

Сам завод, занимающий площадь в 84 тысячи квадратных метров, скорее похож на колледж или большую лабораторию, чем на обычное промышленное предприятие. На его территории расположены два одноэтажных производственных корпуса, занимающие около двадцати шести тысяч квадратных метров, научно-исследовательская лаборатория, учебный корпус, электростанция, кафетерий и другие помещения. В цехах люди работают в белых рубашках, повсюду чистота. Иначе и быть не может, когда речь идет о сборке сложных схем из тончайших деталей электронной техники, поступающих с пятисот других заводов. Люди получают здесь более высокую оплату, нежели на предприятиях обычного типа, и это окупается. Спрос на электронные машины настолько велик, что компания берет с покупателей немалые деньги. И не случайно, видимо, на этом заводе нет профсоюза…

Президент компании Т. Уотсон — высокий, стройный, спортивного вида человек. Во время войны он служил летчиком бомбардировочной авиации и, как он сам рассказывал, летал в Москву через Аляску, изучая трассу для доставки самолетов.

Приятный сюрприз: компания, готовясь к приему гостя, доставила сюда со всех концов Соединенных Штатов своих сотрудников, говорящих по-русски, поэтому разговоры почти все время ведутся без перевода. Повсюду рядом с обычными служебными титрами помещены аккуратно сделанные надписи на русском языке. Кроме того, специально для гостей повсюду подготовлены наглядные схемы, разъясняющие сложную механику производства.

Т. Уотсон представляет Н. С. Хрущеву изобретателя машины «Рамак» Джонсона. Он рассказывает о принципах действия машины, о ее устройстве и уверяет, что скоро фирма добьется стократного уменьшения размера «Рамак». Оказывается, над усовершенствованием машины фирма работает около семи лет.

— Поздравляю вас с достигнутыми успехами, — говорит Н. С. Хрущев.

— Для нас большая честь принимать Вас здесь, — отвечает Джонсон.

— Представляю вам нашего способного конструктора, — продолжает Никита Сергеевич. — Это сын знаменитого Туполева. Он уже строит самолеты и начинает заниматься ракетами, ведь за ними будущее. Вот вам живой символ быстрого развития техники: отец строил самолеты, а сын — уже ракеты…

Хозяева приглашают Никиту Сергеевича в свой кафетерий-столовую. В скромно и просто отделанном зале стоят длинные полки-прилавки, на которых каждый выбирает себе блюда по вкусу. За широкими стеклянными окнами во всю стену суетятся фоторепортеры и кинооператоры. Они спешат заснять сквозь стекло этот необычный завтрак.

Завтрак проходит в простой, непринужденной обстановке. Набрав на подносы, что кому приглянулось из еды, хозяева и гости усаживаются за стол. За завтраком идет беседа, Н. С. Хрущев и Т. Уотсон обмениваются дружественными речами.

Т. Уотсон совсем недавно побывал в Москве, и сейчас он взволнованно говорит, что эта поездка лишь укрепила в нем то благоприятное впечатление, которое он вынес из первой поездки по СССР в трудном 1942 году.

— Ваши граждане искренни и дружелюбны… — говорит он. — Конечно, между вашей страной и нашей существует большой разрыв. Мы, американцы, восхищаемся многим из того, чего вы достигли. Ваши достижения в ракетной технике, ваши спутники, ваш запуск на Луну — все это вызывает восхищение. Многие из ваших действий нам кажутся непонятными. Я уверен, что Вы и ваш народ думаете то же самое о нас. Однако обнадеживает тот факт, что Вы и ваш народ пытаетесь понять нас, а мы стараемся понять вас.

Н. С. Хрущев также дружелюбно отвечает Уотсону:

— Мы с вами мирно, по-дружески беседуем. Президент, как хороший дирижер, задал правильный тон. Не

обострять отношений, не следует поднимать вопросы, которые могут быть решены лишь со временем самой жизнью. Давайте по этим вопросам не спорить, потому что, чем глубже мы будем влезать в спор, тем сильнее будут натянуты струны, а нам надо не натягивать струны, а ослаблять, с тем, чтобы быть ближе друг к другу, дружить и делать все для обеспечения мира во всем мире.

Уотсон приглашает Н. С. Хрущева осмотреть цехи завода. Специалисты, сопровождающие его, дают необходимые пояснения на русском языке. Бросается в глаза отсутствие чего-нибудь лишнего, удобное расположение рабочих мест, размеренный ритм производства.

Н. С. Хрущев интересуется конструктивным решением заводских помещений. — Почему вы строите свои цеха из металла? — спрашивает он. — Мы предпочитаем бетон!

Президент корпорации разводит руками — Видите ли, наш завод в Нью-Йорке построен из бетона, а этот — из стальных конструкций. В сущности вопрос о том, как и из чего должен быть построен цех, нас не интересует — это забота подрядчиков. Мы интересуемся только одним: кто из подрядчиков возьмет с нас дешевле…

Немного подальше Н. С. Хрущев подходит к двум специалистам, занятым монтажом сложной электронной схемы, и заводит с ними разговор. Это Джеймс Клей и Джон Пипкин. Они ровесники—обоим по 29 лет. Оба женаты. У каждого по двое детей. Никита Сергеевич расспрашивает их о заработках, о том, как они живут, как питаются. Клей и Пипкин рассказывают, что обеспечены они хорошо — приносят домой примерно по 420 долларов в месяц. Клей сумел скопить деньжат на покупку дома в рассрочку. Он выплачивает за него примерно четверть своего заработка—100 долларов в месяц.

— Как вы считаете: ваша зарплата типична для американского рабочего?

— Для нашей работы — типична, — отвечает Клей, делая упор на слове «нашей».

— А где вы обедаете?

— Я — в кафетерии, — говорит Клей.

— А я приношу завтрак из дому, — немного сконфуженно откликается Пипкин.

Никита Сергеевич дарит своим собеседникам по значку, изготовленному в память о запуске советской ракеты на Луну. Они благодарят его и долго обмениваются между собой замечаниями, глядя вслед главе Советского правительства.

Т. Уотсон показывает гостю машину «Рамак» в действии. Эта умная машина обслуживает заводоуправление, заменяя собой целый штат учетчиков, счетоводов и бухгалтеров. Здесь перед ней стоят не пропагандистские, как это было в Сокольниках, а самые будничные и прозаические задачи: машина поддерживает, что называется, в ажуре учет всех мельчайших деталей, имеющихся в производстве. Она «запоминает» все до единого винтика, шайбы, кнопочки, скобочки, из которых монтируются электронные мозги ее собратьев, знает наизусть номер каждой детали, ее спецификацию, цену и в любую секунду скажет вам, сколько штук их получено сегодня утром, сколько будет израсходовано к концу дня и сколько останется. Требуемые сведения «Рамак» выстреливает с быстротой пулемета.

«Рамак», например, молниеносно отщелкал в присутствии гостя целую таблицу сведений. Вас интересует шпенек № 00210224? Отлично! Его код Д АЕ А. Где он находится на сборке? В зоне 4 Б. Цена за штуку? 10 центов. Поступило сегодня? 52 штуки. Израсходовано? 42 штуки. Осталось в запасе? 10 штук. Сколько таких шпеньков всего в запасе? 125 штук… Остается добавить, что машина «Рамак» блеснула заодно знанием русского языка — вся эта таблица была отщелкана по-русски и притом под копирку в нескольких экземплярах…

— Хороший завод, — сказал, прощаясь, Уотсону Н. С. Хрущев. — Счетные машины — это новое, большое дело. Мы также быстро развиваем их производство. Без таких машин ученые не смогли бы раскрыть тайны атома и не сумели бы сделать межконтинентальных ракет. Их изобретение явилось великим открытием для человечества. До сих пор они в большой мере используются в военных целях. Мы предлагаем сейчас всеобщее разоружение. Тогда и эти машины можно будет демобилизовать и использовать для мирных целей. Работа для них найдется.

Руководители компании и рабочие завода тепло проводили гостя.

Следующим пунктом программы поездки Н. С. Хрущева было посещение Стэнфордского научно-исследовательского института. Президент института Эммет Финли Картер пригласил Никиту Сергеевича осмотреть лаборатории и выступить перед персоналом. Это научно-исследовательское учреждение организационно входит в Стэнфордский университет и является одним из крупнейших институтов США. Тут работает около 1700 сотрудников, в том числе 200 докторов наук.

Все научно-исследовательские работы институт выполняет по контрактам, заключенным или с правительственными организациями, или же с частными фирмами. Тематика института чрезвычайно разнообразна и охватывает физические и биологические науки, а также вопросы техники и экономики.

Здесь проводятся обширные работы в области жаропрочных материалов для ракетной техники и вместе с тем исследуются проблемы раковых заболеваний. Здесь же занимаются вопросами использования радиолокации для предсказания погоды и, в частности, для наблюдения за образованием ураганов, которые приносят большие бедствия населению некоторых районов США.

В институте заранее готовились к встрече Н. С. Хрущева. Наладили быстропечатную машину, действующую по оригинальному принципу, разработанному в институте. На ней были отпечатаны портрет Н. С. Хрущева и его же портрет вместе с Президентом Д. Эйзенхауэром.

Никита Сергеевич за недостатком времени не смог посетить институт и поручил сделать это члену-корреспонденту Академии наук СССР В. С. Емельянову.

Позднее, вечером, на приеме, устроенном в его честь, Н. С. Хрущев выразил сожаление, что ему не удалось побывать в Стэнфордском институте, хотя ему очень хотелось это сделать.

— Однако нельзя объять необъятного, — заметил он под дружный смех собравшихся на приеме.

Но об этом приеме мы расскажем несколько позже.

А сейчас машины мчались обратно в Сан-Франциско. По пути они остановились в районе Стоунтаун, на окраине Сан-Франциско. Н. С. Хрущев вошел в большой продовольственный магазин, торгующий расфасованными продуктами. За ним устремились сотни людей, ожидавших этой встречи.

Что творилось в магазине! Потребовалось полное напряжение сил службы порядка, чтобы хоть как-нибудь, с грехом пополам, дать возможность Никите Сергеевичу пройти вдоль прилавков, на которых лежат товары. Взрослые и дети, мужчины и женщины тянулись к гостю со всех сторон, чтобы пожать ему руку. Магазин наполнился невероятным шумом и гамом. Одни аплодировали, другие кричали приветствия. Зазвенело разбитое стекло витрин — это вездесущие кинооператоры и фоторепортеры карабкались на прилавки, чтобы заснять то, что происходило… Осмотр пришлось сократить до минимума.

Но вот машины снова двигаются в путь. На этот раз совершается чисто туристский объезд города. Когда машины поднимаются на вершину обрывистого холма, откуда открывается чудесный вид на бухту и на город, на память невольно приходит поэтический образ Ирвина Кобба, воспевшего Сан-Франциско: «Умудренный жизнью, но вечно юный сорванец, раскачивающийся на своих Золотых Воротах. Позади него бронзовая пряжка гор, а впереди залив, серебряным копьем устремленный в грудь океана…»

Поездка закончена. Н. С. Хрущев возвращается в отель, но вскоре он снова покидает его: гостя ждут две тысячи граждан Сан-Франциско, собравшихся на прием в честь главы Советского правительства в парадных залах гостиницы «Палас».

Никиту Сергеевича приветствуют председатель Совета по международным делам Северной Калифорнии А. Рокуэлл, мэр города Дж. Кристофер, губернатор штата Э. Браун, председатель клуба «Коммонуэлс» Г. Джонсон. Содержание их речей, как небо от земли, отличается от речи на недавнем приеме в Лос-Анжелосе. Слова ораторов просты, прямолинейны, далеки от условностей дипломатического этикета, но тем сильнее сказывается одушевляющее их желание обеспечить взаимопонимание и мир между США и СССР. Тон этим выступлениям задал председательствующий Рокуэлл, когда в самом начале приема сказал:

— Многое разделяет обе наши страны, но многое также и объединяет; именно последним нам и следует заняться сегодня вечером.

Сейчас нам подавали еду на золотом сервизе, который восходит к тем дням, когда генерал Шеридан и президент Грант были гостями в 1875 и 1879 годах в отеле «Палас», находившемся на этом месте, — говорит

А. Рокуэлл. — Однако мы не хотели бы, чтобы Председатель Совета Министров или кто-либо из сопровождаю щих его лиц покинули нашу страну с впечатлением, что такова типичная картина обеда у американцев. Многие — я полагаю, большинство — из дам, находящихся здесь, обычно сами готовят для своих семей и не пользуются золотыми сервизами.

В зале звучит веселый смех. Люди прекрасно поняли Рокуэлла. Многие американцы и раньше в беседах с нами говорили, что они испытывают чувство неловкости за тех в США, кто, безудержно рекламируя пресловутый американский образ жизни, стараются навязать гостю фальшивое представление, будто Америка — это рай на земле, где все люди купаются в золоте.

Рокуэлл отметил в своей речи:

— В субботу в Лос-Анжелосе Ваше Превосходительство, как передают, сказали: «Всякий честный труд, какой бы он ни был, достоин уважения. Грязного труда нет. Грязной может быть только совесть». Я смею утверждать, что это хорошее правило жизни.

Зал оживленно реагирует и на это замечание, которое всем хорошо понятно.

Выступает мэр города Дж. Кристофер. Приветствуя Н. С. Хрущева как выдающегося деятеля современной истории, он говорит:

— Премьер Хрущев приехал к нам в критический момент нашего времени. Он руководитель могучего государства, социальные концепции которого отличаются от наших.

Эти идеологические и философские расхождения во мнениях не должны мешать нашим взаимным попыткам обеспечить мир.

Мы спрашиваем: почему бы нам не рассчитывать в качестве естественного курса человеческого поведения на спокойное, счастливое и плодотворное существование?

Этот реалистический подход характерен и для других выступлений в Сан-Франциско. И даже Г. Лодж, считавший своим долгом и здесь выступить с речью, в этот вечер удерживается от чтения очередной проповеди о достоинствах капитализма и предпочитает напомнить, что «до 1841 года поблизости отсюда была русская торговая колония, и даже сегодня еще одна из самых интересных достопримечательностей города носит название «Русский холм»».

Слово предоставляется Н. С. Хрущеву. Он сердечно благодарит организаторов этой дружественной встречи.

— Жители Сан-Франциско обворожили нас, — говорит Никита Сергеевич. — Я почувствовал себя в среде дружески настроенных людей, которые живут теми же мыслями, какими живут народы Советского Союза! В подтверждение этого могу рассказать о таком факте — когда мы ехали по городу, машина случайно остановилась у одного дома. Я спросил простую женщину, которая была рядом с нами, чего бы она хотела, какие у нее желания? Она ответила: у меня одно желание, чтобы был мир на земле, чтобы не было войны. Думаю, что она выразила мысли, желание всех людей: взрослых, женщин, мужчин и детей, потому что мир у каждого в сердце и на устах, как у нас в Советском Союзе, так и у вас в Соединенных Штатах Америки. Мира хотят все народы мира.

Зал отвечает бурей аплодисментов на эти слова.

Никита Сергеевич вновь разъясняет, что главное сейчас, что нужно искать, — это не те вопросы, по которым мы расходимся.

— Они у всех так застряли в горле, что их никак не можем извлечь, — шутливо замечает он, — надо искать то, в чем мы сходимся, с тем, чтобы на этом строить наши отношения, добиваться улучшения взаимопонимания, сближаться по тем вопросам, в которых мы можем сблизиться.

Такая постановка вопроса встречает одобрение присутствующих. Они вновь и вновь аплодируют Н. С. Хрущеву, когда он развивает идеи мирного сосуществования, соревнования и сотрудничества. Подавляющее большинство присутствующих — это владельцы заводов и фабрик, крупные коммерсанты, дельцы, политические деятели республиканской и демократической партий, работники буржуазной печати. Но многие из них трезво оценивают сложившуюся международную обстановку и отдают себе отчет в том, что проводившаяся до сих пор нереалистическая внешняя политика западных держав оказалась в тупике. Вот почему эти люди признательны главе правительства Советского Союза, который предлагает решение, позволяющее найти выход из этого тупика.

— Разве вы можете убедить меня в том, что капиталистический строй лучше социалистического?.. — говорит Никита Сергеевич. — Видимо, здесь мы останемся каждый при своем мнении, но это не должно нам мешать жить в дружбе, быть хорошими соседями, заботиться об улучшении отношений между нашими странами.

Снова и снова в зале вспыхивают аплодисменты. Но, как ни пытаются реакционно настроенные деятели исказить, извратить существо ленинской идеи мирного сосуществования, как ни стремятся они изобразить дело так, будто Н. С. Хрущев предлагает сосуществование «на своих условиях», предусматривающих «капитуляцию» капиталистических стран, правда берет свое.

Руководитель Советского правительства с огромным терпением и настойчивостью продолжает выполнение взятой им на себя большой задачи: снять тяжкие наслоения «холодной войны», открыть глаза людям, введенным в заблуждение злонамеренной пропагандой, разъяснить им суть идеи мирного сосуществования, проложить путь, ведущий к миру и дружбе всех народов, независимо от того, к какой социальной системе они принадлежат.

Н. С. Хрущеву чуждо стремление сеять иллюзии, и он не уходит от острых вопросов. Он напоминает о том, что мирное сосуществование отнюдь не означает прекращения идеологической борьбы. Прогрессивные идеи, как было всегда, противостоят реакционным идеям, а успех всегда в конечном счете на стороне нового, прогрессивного.

Никита Сергеевич вновь и вновь напоминает, что вопрос о социальном и государственном устройстве решает каждый народ самостоятельно.

— Хочу заверить вас, дамы и господа, — говорит он, — что я вовсе не намерен зазывать вас в коммунистическое царство. Просто говорю вам — может быть, вы еще вспомните мои слова, когда лучше узнаете советских людей, их думы и стремления. Сегодня вы, может быть, не согласны, но придет время, и вы согласитесь, что у коммунистов самые благородные мысли и чаяния. Мы стремимся построить коммунистическое общество, основанное на самых высоких идеалах. Коммунизм еще пока — не сегодняшний, а завтрашний день. Но мы его уже строим. Мы строим общество, где человек человеку друг, где нет вражды, где не будет литься кровь, где все люди будут равны… Мы ведем сейчас борьбу за коммунизм, исходя из лучших человеческих побуждений. Мы ведем эту борьбу не оружием, а словом, мирными средствами, своим трудом. Те, кто не хочет воспринять наши убеждения, пусть остаются на своих позициях.

Обстоятельное, простое и убедительное изложение позиций Советского Союза по самым злободневным и острым вопросам современности выслушивается всеми присутствующими с напряженным вниманием. То и дело люди начинают хлопать в ладоши, слышатся одобрительные возгласы. Эта одобрительная реакция превращается в настоящую овацию, когда Н. С. Хрущев великодушно призывает проявить снисхождение к мэру города Лос-Анжелоса, который попытался использовать пребывание главы Советского правительства в своем городе для того, чтобы возродить «холодную войну».

Участники приема тепло аплодируют Н. С. Хрущеву, по-своему оценив и признав величие духа и благородство советских людей, строящих коммунизм, чья мораль неизмеримо выше морали тех, кому ненависть к коммунизму затмевает разум.

Отвечая на добрые чувства, высказанные г-ном Кристофером, Н. С. Хрущев шутливо сказал за обедом, что он не будет выступать с похвалой по его адресу, чтобы не подумали, что он вмешивается в избирательную кампанию (Дж. Кристофер вновь баллотировался на пост мэра Сан-Франциско).

Позднее, когда г-н Кристофер добился успеха на выборах, Н. С. Хрущев направил ему поздравление. В нем говорилось:

«Уважаемый г-н Кристофер,

Поздравляю Вас с переизбранием на почетный пост мэра города. Могу теперь раскрыть секрет — еще находясь в Сан-Франциско, я пришел к выводу, что, если бы был жителем вашего прекрасного города, я безусловно голосовал бы за Вас. Очень рад, что мое мнение совпало с мнением граждан Сан-Франциско.

Желаю Вам успеха в Вашей деятельности. Прошу передать привет и наилучшие пожелания Вашей супруге от моей супруги и меня лично.

С уважением

Н. Хрущев».

В ответном письме г-н Кристофер писал Никите Сергеевичу:

«Уважаемый г-н Председатель, Ваше поздравление в связи с моей политической победой в прошлый вторник было большой любезностью с Вашей стороны. Мы высоко ценим Ваши чувства. Население Сан-Франциско помнит визит Ваш и Вашей семьи. Я знаю, что мы вместе разделяем надежду на то, что этот визит послужит в какой-то степени делу мира во всем мире. Мы ожидаем Вашего нового визита в еще более спокойной обстановке, и я питаю также надежду, что в не очень далеком будущем смогу посетить вашу страну прежде всего для того, чтобы лучше понять народ СССР. Передаю самые искренние поздравления Вам и всему вашему народу, стремящемуся к счастливому, мирному и процветающему обществу во всем мире. Присоединяясь ко мне, г-жа Кристофер передает самые лучшие пожелания г-же Хрущевой, которая так очаровала нас во время пребывания в нашем городе.

Джордж Кристофер, мэр Сан-Франциско"

В обстановке сердечных, дружественных встреч заканчивался этот памятный день пребывания в Сан-Франциско. Он убедительно показал, что вопреки всем уловкам и ухищрениям людей вчерашнего дня идея мирного сосуществования все больше завоевывает умы и сердца американского народа.

Впереди — кукурузный штат Айова.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ДЕНЬ НА СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ

 

 

«Добро пожаловать в Айову!»

 

Кому из нас неведомо чувство грусти при расставании с хорошим другом? Вероятно, нечто подобное испытывали все мы, прощаясь с полюбившимся нам чудесным, солнечным Фриско. Да и как было не полюбить этот прекрасный город, где так сильно и ярко раскрылась душа американского народа — его радушие, гостеприимство, стремление жить в мире и дружбе с Советским Союзом.

И за все это хотелось сказать большое, сердечное «Спасибо, Фриско!».

Но грусть расставания с гостеприимным Сан-Франциско скрашивалась мыслью о предстоящих встречах с нашими старыми знакомыми — фермерами Айовы. Нет, мы не оговорились. Действительно, об Айове наш народ знает гораздо больше, чем о каком-либо другом штате Америки. Индейское слово «айова», что в переводе означает «прекрасная земля», прочно вошло в лексикон нашего колхозного крестьянства, решившего догнать и перегнать США по производству масла, молока и мяса на душу населения.

С каким же другим штатом может помериться своей богатырской силой наша колхозная Кубань, как не с Айовой — красой и гордостью фермерской Америки? Ведь все лучшее, передовое, что есть в сельском хозяйстве

США, связано с этим штатом, прозванным «житница страны».

Природа с исключительной щедростью наделила своими благами этот край. Богатые черноземы, обилие влаги и солнца создали Айове заслуженную славу самого плодородного штата Америки.

Но чем особенно гордятся айовцы, это своей кукурузой.

— Приложите ухо к нашей земле, и вы услышите как растет здесь кукуруза, — с добродушной улыбкой говорят они своему собеседнику.

Кукуруза — кормилица айовского фермера. Еще много лет назад воспел ее Генри Лонгфелло, автор бессмертной «Гайаваты», назвав этот злак «другом людей» и «даром небесным». И впрямь, о ней с такой любовью и нежностью поют под звуки банджо или перебор гитары айовские парни и девушки, как будто бы кукуруза — самое любимое и близкое их сердцу существо. А с какой душевной теплотой они исполняют строфы своей любимой песни:

Айова, Айова,

Ты лучший штат на Среднем Западе.

Ты прекрасна, как мечта поэта…

И потом, не нарушая ритма песни, все встают и рукой показывают: «Вот какая растет у нас кукуруза…»

Мы, пожалуй, не ошибемся, если скажем, что айовцы в самом лучшем смысле этого слова, помешаны на кукурузе; она стала поистине властительницей их дум, источником радостей и печалей. Известно, что «королеве полей» нужны тепло и влажность. И мы сразу почувствовали то и другое, приземлившись на аэродроме Де-Мойна — столицы кукурузного штата Айова. Атмосфера здесь была, как в хорошей бане. Но стоило нам только слегка пожаловаться на айовскую погоду, как исконная горожанка, поднесшая нам стакан кока-кола, принялась нас утешать:

— Конечно, людям трудновато в нашем климате, но зато какая благодать для кукурузы!

Почему айовцы так боготворят и преклоняются перед своей «королевой полей»? Да потому, что кукуруза — это мука, каша, молоко, сироп, крахмал, яйца и множестводругих вещей, полезных и необходимых для жизни человека. Но главное: кукуруза — это говядина, свинина, птица.

Если вы спросите айовского фермера, почему он так гордится своей кукурузой, он наверняка с лукавой усмешкой ответит:

— Мы выращиваем кукурузу для того, чтобы кормить свиней, а свиней выращиваем для того, чтобы скармливать им кукурузу.

Суть этой мудрости заключается в том, что кукуруза и свиньи — главный источник благосостояния жителей Айовы.

В этом сравнительно небольшом по своим размерам и численности населения (два с половиной миллиона жителей) штате ежегодно выращивают около 20 миллионов свиней, не считая другого мясного и молочного скота. Отсюда в города Соединенных Штатов потоком идут свинина, говядина, домашняя птица, яйца, молоко и различные консервированные продукты.

Но в Айове растет не только хорошая кукуруза. На ее благодатной земле великолепно произрастают и семена дружбы с нашим народом. Именно здесь четыре года тому назад зародилась идея обмена сельскохозяйственными делегациями с Советским Союзом. Айовские фермеры по праву гордятся тем, что они первыми проложили борозду на ниве советско-американских контактов, внесли свою лепту в укрепление дружбы и взаимопонимания между двумя великими народами.

— Добро пожаловать в Айову! — сказал Н. С. Хрущеву губернатор X. Ловлесс, приветствуя высокого советского гостя на аэродроме Де-Мойна. И эти добрые слова не были формальным приветствием. Они выражали истинные чувства почти всех живущих здесь людей.

Айовцы долго и тщательно, как к большому празднику, готовились к приезду советского посланца доброй воли. В столице штата был проведен специальный конкурс на лучшее приветствие Н. С. Хрущеву, состоящее из четырех-пяти слов. Жители Де-Мойна дружно откликнулись на призыв группы местных граждан принять участие в конкурсе. В жюри поступило свыше пятисот различных предложений. Первый приз присудили домохозяйке г-же Е. Локнер за приветствие на русском языке:

ТОВАРИЩ ХРУЩОВ

ВМЕСТЕ ДОЛЖНЫ СТРЕМЛЯТСЯ К МИРНОМУ СВЕТУ

Госпожа Локнер

Эти строки были начертаны на огромном, красиво оформленном, освещаемом ночью щите при выезде с аэродрома Де-Мойн. И мы с уважением и признательностью прочли, не придираясь к грамматике, этот искренний, разумный призыв-приветствие.

Забегая вперед, нам хотелось бы познакомить читателей с трогательным письмом, которое прислала эта простая американская женщина Н. С. Хрущеву уже после его отъезда из Соединенных Штатов:

«Уважаемый господин Председатель,

Я искренне надеюсь, что Вы примете этот снимок плаката с моим обращением, который Вы видели, когда выезжали из нашего аэропорта, направляясь в Де-Мойн. Я понимаю, что Вы проезжали по нашей стране так быстро, что многие детали для Вас сейчас, наверное, остались смутными воспоминаниями.

Я хотела бы, чтобы Вы запомнили этот плакат, так как он, я уверена, отражает пожелания всех нас. Я тоже живу на ферме, и по утрам, когда я просыпаюсь в ранние часы и не могу снова заснуть, мои мысли всегда обращаются к положению в мире, в котором мы живем, и к нашим мечтам о всеобщем мире для нашего поколения. Мы должны продолжать борьбу для достижения этой цели, потому что страшно даже подумать о том, что может произойти вместо мирного труда.

Мы с мужем вышли на дорогу, чтобы увидеть Вас на пути в Кун-Рапидс, но Вы так быстро промелькнули, что я фактически не могу сказать, что видела Вас; однако мы Вам помахали. Надеюсь, что Вы и Ваша супруга вернулись домой с приятными воспоминаниями о нашем штате.

Искренне Ваша Е. У. Локнер».

Многим айовцам хотелось видеть и принять у себя Н. С. Хрущева. Город Сиу-Сити направил советскому гостю приглашение присутствовать на традиционном ежегодном состязании — кто быстрее и лучше пропашет участок земли.

В Айове есть поселок, тезка древней столицы Советского Союза. Совет старейшин крохотной айовской Москвы, собравшись в местной кузнице, рассудил, что имеются все основания пригласить к себе гостя из настоящей Москвы. На имя Н. С. Хрущева была послана телеграмма: «Приезжайте в нашу Москву!»

«С соседом надо жить по-соседски», — сказал, услышав о предстоящем визите Н. С. Хрущева, парикмахер из поселка Байард. Он предложил организовать самый теплый прием советскому гостю.

Айова лежит в глубине, как бы в центре Соединенных Штатов Америки. Многие жители штата ни разу не бывали не только в Советском Союзе, но даже в Нью-Йорке или Вашингтоне. В словах рядового айовца хорошо передалось настроение, охватившее в эти памятные дни жителей штата, горизонты которых как бы расширились и они увидели то, что ранее для них было «книгой за семью печатями».

Жители Де-Мойна с исключительным радушием встретили главу Советского правительства. Улицы были заполнены народом. Школы в Де-Мойне 22 сентября были закрыты, а накануне приезда Н. С. Хрущева был дан специальный урок—урок русской истории. Предстоящим событием жили все айовцы. В одном месте дети несли написанный на русском языке плакат:

«Мы приветствуем Вас, дядя Хрущев, в нашем городе!»

А в других местах люди высоко поднимали над головой самодельные плакаты: «Мы соревнуемся с Краснодаром!», «Привет Председателю Хрущеву!», «Для «холодной войны» у нас слишком жарко!»

У входа в отель «Форт Де-Мойн», где остановился Н. С. Хрущев, и на прилегающих улицах собралась двадцатипятитысячная толпа. Она растекалась по горизонтали, а перед самой гостиницей поднималась по вертикали. Дело в том, что напротив помещался многоэтажный гараж со спирально поднимающимся въездом для автомобилей. Люди заполнили все витки вертикальной спиральной дорожки. Широкую и высокую бетонную башню как бы обвивала многоцветная гирлянда людей. Все они махали руками и приветственными возгласами встречали Н. С. Хрущева.

Корреспонденты местных газет и телевидения тут же, перед входом в отель, обратились к главе Советского правительства с просьбой сказать несколько слов жителям штата Айова.

Н. С. Хрущев выразил удовлетворение прибытием на территорию штата, который славится во всем мире своими успехами в выращивании кукурузы и в развитии животноводства.

— Люди в Соединенных Штатах так же стремятся к миру, как и наш народ, — сказал Н. С. Хрущев. — Это очень приятно мне отметить. Именно то, что оба наши народа стремятся к миру, побудило меня принять приглашение Президента Эйзенхауэра и поехать в Соединенные Штаты.

Сегодня в Де-Мойне, — продолжал он, — я видел любопытный плакат на английском языке, — на нем было написано: «Мы с вами во многом не соглашаемся, но вас приветствуем». Это разумный лозунг. Мы также с вами во многом не согласны, но также приветствуем вас. Вы можете жить на той основе, какая вам больше нравится, а мы будем жить на той основе, какая нам нравится, но будем дружить с тем, чтобы обеспечить мир между нашими народами.

…Двадцатиминутная передышка в отеле «Форт Де-Мойн». И вот Н. С. Хрущев и его спутники вновь трогаются в путь, чтобы познакомиться с мясокомбинатом, на котором производится убой скота, переработка мяса, консервирование и упаковка мясных продуктов. На соседнем, более крупном предприятии такого же типа фирмы «Свифт» была забастовка, и пикеты рабочих просили не посещать это предприятие и не покупать его продуктов.

В цехе переработки мяса рабочие просят Н.С.Хрущева попробовать только что приготовленные ими «хот догс» — горячие сосиски. Советские гости с удовольствием отведали это любимое кушанье американцев.

Незадолго до окончания осмотра владелец комбината г-н Букэй представил Н. С. Хрущеву своих двух сыновей. Один из них — одиннадцатилетний Гаррис, обращаясь к Никите Сергеевичу, сказал:

— Вы нас опередили. Вы первыми запустили ракету на Луну.

Н. С. Хрущев заметил шутливо, что, хотя Советский Союз обогнал США в космических исследованиях, Америка идет все же впереди по производству сосисок. Но Советский Союз, добавил Н. С. Хрущев, скоро догонит США и в этом.

Неподалеку от города Де-Мойна раскинулись корпуса старого американского завода сельскохозяйственных машин фирмы «Джон Дир». Сюда во второй половине дня прибыл Н. С. Хрущев.

На заводе занято две с половиной тысячи рабочих. Всего же у этой известной фирмы 14 заводов, на которых трудятся 45 тысяч рабочих. В одном из цехов завода Н. С. Хрущеву показали сборку кукурузо-уборочного комбайна. Объяснения давал главный управляющий предприятием А. Ландан.

— Мы сами делаем такие же машины, — заметил Н. С. Хрущев. — Вы мало внимания уделяете механизации. На сборке машин много ручного труда. Если так будете работать, мы вас очень скоро победим.

Затем на территории завода гость осмотрел выставку сельскохозяйственных машин.

Прощаясь с гостеприимными хозяевами, инженерами и рабочими завода, Н. С. Хрущев сказал:

— Спасибо за любезный прием. Мы с вашей фирмой в прошлом имели дело и еще будем иметь, если вы хотите торговать с нами. Мы высоко оцениваем вашу продукцию. Только вы не хвастайтесь. А то вот здесь один инженер глянул на хозяина и сказал, показав на свеклоуборочный комбайн, что он дает только 1–2 процента потерь. Такой машины еще человек не выдумал, чтобы она давала такой ничтожный процент потерь. Вы развиваете производство сельскохозяйственных машин, и мы его развиваем. Мы рассчитываем обогнать вас в этом деле.

— Но мы не будем стоять на месте, пока вы нас будете догонять, — не без лукавства заметил Г. Лодж.

— Что же, давайте соревноваться, — предложил Н. С. Хрущев. — У нас хорошие инженеры. Посмотрим, у кого машины будут лучше.

Вечером мэр города Де-Мойна Ч. Айлс и местная торговая палата устроили обед в честь Председателя Совета Министров СССР, на котором присутствовало свыше 600 человек.

На встречу приехал издалека и видный деятель демократической партии США Эдлай Стивенсон.

Губернатор штата Айова г-н X. Ловлесс тепло приветствовал главу Советского правительства. Обращаясь к Н. С. Хрущеву, губернатор сказал:

— Вы вызвали Соединенные Штаты на соревнование по увеличению производства мяса, молока, масла, яиц и других видов питательного продовольствия с высоким содержанием протеина. Мы приветствуем такое соревнование.

Всем присутствовавшим пришлись по душе эти слова губернатора, и они шумными аплодисментами выразили свое одобрение.

После речи Г. К. Лоджа, выступившего вслед за губернатором штата Айова, слово предоставляется Председателю Совета Министров СССР Н. С. Хрущеву. Он рассказал американцам об успехах в развитии сельского хозяйства Советского Союза, о замечательных делах, дерзновенных планах тружеников колхозной деревни. Есть еще в Америке люди, которые видят в советском призыве соревноваться на мирном поприще создания материальных и духовных благ для человека какой-то «злокозненный замысел большевиков» и чуть ли не смертельную «угрозу» для Америки.

— Да, наш народ, — говорит Н. С. Хрущев, — выдвинул лозунг: «Догнать и перегнать Соединенные Штаты по производству продукции на душу населения». Но разве можно в этом видеть какую-то «угрозу» американцам? Мы, например, вовсе не склонны считать фермеров Айовы агрессивными людьми на том основании, что они производят кукурузы и мяса значительно больше, чем производят их сейчас колхозы Кубани. Мы вызываем вас на соревнование в производстве мяса, молока, масла, товаров широкого потребления, машин, стали, угля, нефти для того, чтобы лучше жилось людям. Это куда более полезное соревнование, чем состязание в накапливании водородных бомб и всякого рода оружия. Пусть будет больше кукурузы и мяса и вовсе не будет водородных бомб!

Вновь и вновь Никита Сергеевич возвращается к теме мирного сосуществования, убедительно доказывая необходимость улучшения советско-американских отношений на благо всеобщего мира и международной безопасности.

— Мы выступаем, — подчеркивает он, — за улучшение советско-американских отношений, считая, что это отвечает интересам обоих народов. Установление дружественных отношений между США и СССР явилось бы значительным шагом на пути укрепления всеобщего мира и хороших отношений между всеми народами. Деловые круги вашей страны могут сыграть важную роль в улучшении советско-американских отношений. Все человечество сейчас возлагает большие надежды на то, что Советским Союзом и Соединенными Штатами будет сделан крупный вклад в решение коренных проблем современности, в укрепление дела мира.

И надо было видеть, с каким жадным интересом и неподдельным вниманием слушали и воспринимали эти слова бизнесмены и фермеры Айовы. Всем своим видом, аплодисментами, одобрительными возгласами они выражали согласие с тем, что говорил им большой и мудрый человек из Москвы — столицы великой социалистической державы.

— Ради достижения этой высокой цели, — продолжает Н. С. Хрущев, — все страны должны приложить усилия и проявить максимум желания. Необходимо сотрудничество всех стран мира, и в первую очередь наших с вами стран, чтобы наступило потепление и был окончательно растоплен лед «холодной войны». Плох тот ветер, который никому не приносит добра. Пусть над полями веют ветры мира и дружбы, а тучи появляются на небе лишь тогда, когда нужен хороший дождь для богатого урожая.

Поистине велика сила слова. Но его воздействие во сто крат больше, если оно исходит от чистого сердца и сказано с добрым помыслом, если в нем заключена глубокая мысль, волнующая все человечество. И перед вдохновенными словами «Пусть над полями веют ветры мира и дружбы…», перед этой великой и светлой надеждой всех тружеников земли открылись сердца всех, кто видел и слышал в тот памятный вечер советского посланца доброй воли. Они восторженно приветствовали этот благородный призыв, нашедший горячий отклик у американских фермеров.

— Пусть же на знамени, — заканчивает под аплодисменты свою речь Н. С. Хрущев, — каждого из наших народов, в сознании и действии наших правительств руководящими будут два слова — мир и дружба.

Прием закончен, но никому не хочется расходиться Десятки людей протягивают руки советскому гостю, желая в крепком дружеском рукопожатии выразить свою признательность и за то, что он приехал к ним, и за то что сказал доброе вдохновляющее слово.

Глядя на эту волнующую сцену, нам невольно подумалось: как неправы те, кто все еще по старинке утверждают, что американский фермер консервативен, необщителен и ничто его не интересует, кроме своего хозяйства.

 

В гостях у Гарста

 

23 сентября Никита Сергеевич Хрущев рано встал, чтобы отправиться в гости к фермеру Росуэллу Гарсту. Толпы народа, собравшиеся перед гостиницей «Форт Де-Мойн», горячо приветствовали посланца советского народа. Еще не было 9 часов утра, как Н. С. Хрущев выехал из Де-Мойна.

Айова предстала перед нами в прекрасном одеянии ранней осени. Легкой позолотой осыпаны деревья, пожелтели кукурузные поля, овеваемые свежим ветерком.

— Кукуруза набирает силу, подобно товарному поезду, идущему под уклон, — повторил наш шофер любимую фразу айовцев.

Убирать кукурузу на зерно фермеры еще не начинали, лишь некоторые из них косили ее на силос. В сизоватой дымке виднелись поля сои, почти готовой к уборке.

Кукурузные поля были опаханы глубокими бороздами, в которых раскрывалась богатая, плодородная и щедрая земля Айовы. Насколько позволяли видеть глаза, поля были тщательно огорожены проволокой. Эта непривычная для нас проволочная изгородь живо напоминала о частной собственности на землю.

Советский гость и сопровождающие его лица проезжали через маленькие уютные города, мимо одиноких фермерских хозяйств. По обочине дороги как в населенных пунктах, так и в открытом поле стояли тысячи фермеров. Над толпами колыхались транспаранты с приветствиями Никите Сергеевичу Хрущеву. Многие из них были написаны на русском языке. «Добро пожаловать в Гатри!», «Добро пожаловать в Перри!», «Добро пожаловать в Скрантон!» — читали мы на этих написанных от руки плакатах, встречавшихся по всему пути следования высокого советского гостя.

По-праздничному одетые школьники приветствовали Н. С. Хрущева маленькими алыми флажками. И тут, над золотыми полями Айовы, мы впервые за всю поездку увидели в руках у простого американского фермера большое красное знамя с эмблемой серпа и молота в углу. Не скроем, что эта картина, почти невероятная в условиях американской действительности, глубоко растрогала нас.

Вереница машин двигалась к ферме Росуэлла Гарста. Кто такой Гарст, почему именно его ферма привлекла внимание Н. С. Хрущева?

Росуэлл Гарст — коренастый 60-летний мужчина с волевым лицом, энергичными движениями, крепкой предпринимательской хваткой. Американские газеты его обычно называют миллионером-фермером. У него большое и хорошо поставленное хозяйство: более двух тысяч гектаров земли, свыше трех тысяч голов крупного рогатого скота, две с половиной тысячи голов свиней, три тысячи кур и т. д. На своей ферме он сеет только кукурузу и сорго.

Имя Гарста хорошо известно не только в США, но и далеко за их пределами, как одного из инициаторов производства гибридных семян кукурузы. Вместе со своим партнером Чарльзом Томасом он владеет крупной компанией, производящей гибридные семена кукурузы. Компания «Гарст и Томас» в свою очередь входит в состав крупнейшей и старейшей в стране семеноводческой фирмы «Пайонир» («Пионер»), специализирующейся на выращивании семян гибридных сортов кукурузы, а также породистых кур и свиней.

Между прочим, организатором этой компании был видный американский общественный деятель и знаток сельского хозяйства бывший вице-президент США Генри Уоллес. Узнав о том, что глава Советского правительства приедет в гости к Росуэллу Гарсту, Генри Уоллес прислал ему следующую телеграмму:

«Передайте, пожалуйста, Его Превосходительству Никите Хрущеву о моем желании присоединиться к тем, кто приветствовал его в Айове, моем родном штате, который я так люблю. Многие жители Айовы уже давно считают, что полное взаимопонимание между СССР и США обеспечит постоянный мир во всем мире. Пусть встречи, которые состоятся в Кэмп-Дэвиде и в Москве, принесут надежду всему человечеству. Наша деятельность по выращиванию кукурузы, Росуэлл, если она способствует делу мира во всем мире, полностью оправдала себя. Сердечный привет Вам и Вашим гостям. Генри Уоллес».

На своей ферме Гарст постоянно совершенствует производство, внедряет новую технику, применяет новейшие методы работы. Для откорма крупного рогатого скота он очень умело использует отходы — стержни початков кукурузы в смеси с мочевиной как источником белкового корма и меляссой — отходами сахарной промышленности.

Гарст — активный поборник мирного сотрудничества с Советским Союзом, развития деловых связей и обмена опытом между нашими странами.

Не удивительно поэтому, что советская сельскохозяйственная делегация, прибыв летом 1955 года в США, посетила его ферму, как одну из преуспевающих ферм, и фирму «Гарст и Томас», как одну из крупнейших в штате Айова.

Гарст, познакомившись с русскими специалистами, в свою очередь решил посетить Советский Союз. Осенью 1955 года он впервые приехал к нам, скорее, пожалуй, не как фермер, а как бизнесмен. Он детально ознакомился с сельским хозяйством Советского Союза, возделыванием кукурузы, производством гибридных семян.

Во время отдыха Н. С. Хрущев принял Гарста в Ялте. С тех пор Гарст ведет деловые связи с Советским Союзом. Американский фермер трижды посетил нашу страну и в свой последний приезд, весной 1959 года, снова встретился с Н. С. Хрущевым в Сочи.

В беседе с Гарстом еще в 1955 году Н. С. Хрущев сказал:

— Давайте торговать. Мы у вас купим часть гибридных семян кукурузы. Но учтите, что страна у нас большая, мы сеем миллионы гектаров кукурузы. Разве вы можете продать, а мы приобрести гибридных семян кукурузы на такую огромную площадь? К тому же у нас есть свои хорошие гибриды. Поэтому давайте не только торговать, но и обмениваться опытом. Мы вам дадим наши советские гибриды и, если хотите, селекционные линии для получения гибридов, а вы нам давайте ваши гибриды, ваши линии.

Такое предложение, по-видимому, ошеломило Гарста, и он, схватившись за голову, воскликнул:

— Вот это вопрос! Это же секрет фирмы!

— Секрет — это временное явление, — резонно убеждал его Никита Сергеевич. — В народе много талантов, много умных людей, и то, что сегодня звучит как новое, завтра может прозвучать как старое. Вот, например, был у вас секрет на атомную бомбу, а теперь атомная бомба есть и у нас. Был у нас секрет на водородную бомбу, а теперь водородная бомба есть и у вас. Вот вам и секрет!

После некоторого раздумья Гарст ответил:

— Я с Вами согласен, г-н Хрущев. Но все же прислать Вам линии для получения гибридов кукурузы не могу. Это секрет не только мой, но и компании «Пайонир», с которой я связан. Давайте поступим так. Присылайте ко мне своего агронома, и пусть он посмотрит, как мы выращиваем гибридные семена кукурузы. Присылайте своего зоотехника, и пусть он посмотрит, как мы откармливаем скот на мясо. Присылайте своего биохимика, и пусть он посмотрит, как мы берем азот из воздуха, делаем мочевину, а затем используем ее для приготовления корма в смеси со стержнями початков кукурузы и меляссой. Присылайте своего механизатора, и пусть он поработает у меня на ферме вместе с моим сыном и убедится, как нужно организовывать дело, чтобы в среднем один человек возделывал кукурузу на площади в сто гектаров, а шесть человек — на площади в 800 гектаров.

В 1958 году, обращаясь к представителям госдепартамента, которые сопровождали советскую сельскохозяйственную делегацию, Гарст заявил:

— Я хочу сказать, что мы, американцы, еще очень мало знаем о Советском Союзе. Я восхищаюсь успехами Советского Союза. При царе образование в России имели только отдельные люди, а большинство были неграмотными. Для подготовки учителей понадобилось десять лет. Гитлер принес разрушения, еще понадобилось десять лет для того, чтобы восстановить хозяйство. Таким образом, из 40 лет существования Советской власти лишь 25 или 20 лет можно было строить хозяйство. А мы, американцы, без помех трудимся сто лет, пользуясь всеми благами образования. Сравнение не в нашу пользу.

— Главная причина ваших успехов, — заявил Гарст советским специалистам, — это то, что вы провели огромную работу в области народного образования и подготовки кадров. Теперь нужно как можно больше контактов, чтобы распространять передовой опыт, чтобы было больше хлеба, мяса и других продуктов. Я готов передавать все новое Советскому Союзу, а Советский Союз пусть обменивается опытом с Китаем, Индией и другими странами, чтобы не было в мире голодных, чтобы не было войн, чтобы был мир на земле и дружба между людьми.

Американская печать, радио, телевидение широко оповестили о предстоящем посещении советским гостем фермы Гарста. Подумать только, рассуждали окрестные жители, сам советский Премьер приедет в гости к нашему Гарсту! Эта удивительная и радостная весть с быстротой молнии разнеслась по всей округе, необычайно взволновала фермеров Среднего Запада. Газета «Де-Мойн реджистер» тотчас же присвоила шоссе, ведущему к ферме Гарста, громкое название «Главной улицы мира». Сотни людей приходили к Гарсту с предложением своих услуг: всем им хотелось, чтобы прием оказался достойным высокого советского гостя. Газеты сообщили, что знаменитый виноградарь из города Сидар Рэпид, получивший четырнадцать премий за свои сорта винограда, пожелал привезти Гарсту свой лучший виноград: пусть его попробует советский Премьер.

На ферме Гарста творилось что-то невообразимое. Четыреста солдат американской армии, в шлемах, вооруженные винтовками, наводнили ферму, взяли под наблюдение окружающие холмы, перекрестки, амбары, заборы. В воздухе парили армейские вертолеты. Вся окрестная полиция была мобилизована для контроля за уличным движением и толпой.

Кроме солдат, летчиков и полиции была вызвана пожарная команда. Пожарники, одетые в синие комбинезоны, не очень хорошо представляли свою задачу. Когда корреспонденты спросили пожарника, зачем он сюда прибыл, тот пожал плечами и сказал:

— Я полагаю, нас вызвали сюда на случай пожара.

Сотни корреспондентов, фоторепортеров, представителей кино, радио и телевидения съехались в этот ветреный осенний день сюда со всех концов света. Для того чтобы читатель смог представить, сколь необычное зрелище представляла в тот день ферма Гарста, мы позволим себе привести некоторые выдержки из сообщений корреспондентов американских газет и телеграфных агентств.

Вот как, например, описывает картину происходивших на ферме событий Джеймс Рестон в газете «Нью-Йорк таймс»:

«Когда Премьер Хрущев прибыл на ферму Гарста, ко всему были подведены провода для звукозаписи, за исключением разве только поросят.

Телеграфное агентство Ассошиэйтед Пресс заняло один амбар, а агентство Юнайтед Пресс Интернейшнл захватило другой. Наверху старой силосной башни была установлена новая высокая стальная телевизионная башня, а фотографов на деревьях было больше, чем птиц. Высокие мачты для телепередач возвышались над лесом вновь протянутых телеграфных проводов, и все это составляло больше кукурузы, — так сказать, журналистской кукурузы, — чем обычно произрастает во всем штате Айова…

Корреспонденты душили друг друга. Редко в истории журналистики наблюдалось столько людей, которые мешали бы друг другу внимательно следить за таким важным событием. Редко они писали так много о человеке, которого они не могли слышать и зачастую даже видеть. Сегодня присутствовало так много журналистов, что они изменили все на ферме Гарста, кроме запаха…

Миллионы метров пленки были использованы для заснятия этой поразительной одиссеи».

«Сцена, ожидавшая Н. С. Хрущева на этой ферме, — сообщало агентство Ассошиэйтед Пресс, — была далеко не типичной для средней фермы. Фотографы устроились на деревьях, на сараях, в окнах верхнего этажа, и корреспонденты проталкивались поближе, чтобы увидеть, что происходит. Г-н Гарст, обладающий вспыльчивым характером и до этого запустивший силосом в фотографов и толкнувший двоих фотографов, по его мнению, мешавших ему, был все еще сердит во второй половине дня, но уже меньше… Вся сцена была невероятной. Она была похожа на день самого большого аукциона в истории страны…»

В другом сообщении того же агентства говорилось: «Сотням корреспондентов и фотографов пришлось пробивать себе дорогу так близко, что Премьер и Гарст едва могли продвигаться вдоль рядов возвышающейся кукурузы к силосной яме, мимо современных машин и к стойлу для скота. Всю дорогу Гарст разражался сердитыми вспышками. Он поднял кукурузный стебель и погрозил фотографам. Он схватил горсть силоса и бросил в фотографов и корреспондентов. Он вызвал соседа верхом на лошади, чтобы отогнать их. Один корреспондент насмешливо завопил: «Казаки!»

Наконец солдаты национальной гвардии и солдаты войск штата, работники государственного департамента по обеспечению безопасности и даже Генри Кэбот Лодж, взялись за руки и образовали вокруг Премьера кольцо. Гарсту больше не нужно было тащить своего гостя за руку».

Не обошлось и без «жертв». Корреспондент «Нью-Йорк таймс» Г. Солсбери, слывущий за «эксперта по советским делам», но подвизающийся больше на незавидном поприще мелких вымыслов, оказался жертвой темпераментного Гарста. Ему настолько осточертели толпы журналистов, осаждавшие его ферму и мешавшие осмотру ее, что он вынужден был дать здоровый пинок этому некстати подвернувшемуся корреспонденту.

Корреспонденты не преминули отметить, что высокий гость, наблюдая этот небывалый в истории мировой печати ажиотаж, не терял хорошего расположения духа и лишь однажды шутливо пригрозил корреспондентам:

— Вот подождите, мы выпустим на вас быков Гарста…

Самоотверженно трудившиеся журналисты по достоинству оценили стойкость и терпение почетного гостя, которому пришлось выдержать настоящую осаду со стороны работников пера.

Но, к счастью, если не считать нескольких курьезных инцидентов, все обошлось благополучно. На вопрос журналистов, не пострадало ли дело после того, как советский руководитель принял приглашение посетить его ферму, Гарст решительно заявил:

— Крайне нелепое предположение! Мои дела процветают, и никто не отказался бы от приглашения встретиться с ним здесь. В Де-Мойне оказалось больше фермеров и других людей, которые хотели бы приехать, чем я мог принять.

Первое знакомство с хозяйством Гарста произошло на поле сорго. Гарст демонстрировал здесь машину, которая убирала султаны гибридного сорго. Поле выглядело очень красиво. Растения чередовались рядами: три ряда — красное сорго и три ряда — белое. Красное сорго — отцовское растение. У белого сорго мужские тычинки стерильные, то есть они не производят пыльцу. Их опыляют растения с красными султанами.

На ферме Гарста производятся гибридные семена сорго для районов, где количество осадков недостаточно. В относительно более засушливых районах, расположенных в штатах Небраска, Канзас, Оклахома, Техас и в восточной части Колорадо, гибридные семена сорго дают лучшие урожаи, чем кукуруза.

Затем Гарст показал поле кукурузы, предназначенной на силос. Он сообщил, что размер поля — квадратная миля. Но самым примечательным на поле было то, что кукуруза росла на земле, на которой уже с 1945 года не высевался клевер для обогащения почвы.

— Более тысячи лет назад, — рассказывал Гарст, — Плиний заметил, что после запахивания бобовых культур получался более высокий урожай последующих культур. С тех пор во всех странах мира высевали бобовые культуры как источник белковой пищи для людей, корма для скота и как источник накопления азота в почве. Люди думали, что обогащения почвы азотом можно достигнуть только сменой зерновых культур клевером, люцерной и другими бобовыми растениями.

Чередование проходило следующим образом: кукуруза, кукуруза, овес и клевер. Рьяные сторонники чередования считали, что это слишком большая нагрузка для почвы, и предлагали вести смену так: кукуруза, овес, клевер и т. д. Овес высевался не как ценная культура, так как это один из самых непроизводительных злаков в мире, но как дополнительное питание к клеверу. Клевер обогащал почву азотом, создававшим благоприятные условия для развития кукурузы. Одновременно клевер служил ценным поставщиком протеина для скота.

В наши дни, — продолжал Гарст, — азот можно получать синтетическим способом из воздуха, воды и натурального газа. Никакое другое сырье не нужно. А воздух, вода и натуральный газ имеются в изобилии почти повсюду, в разных частях мира.

Гарст принадлежит к сторонникам использования азота, получаемого синтетическим путем из воздуха вместо накапливаемого растениями на полях.

Большинство американских агрономов считает, что фунт азота, полученного с помощью бобовых растений, обходится в любом месте от 50 центов до доллара, принимая при этом в расчет некоторое уменьшение дохода в связи с тем, что поля должны быть на год засеяны овсом и на год — клевером, а не кукурузой, приносящей большую прибыль. В то же время в современных американских условиях вполне возможно приобрести различные виды азотных удобрений, в которых фунт самого азота будет обходиться от 10 до 15 центов. Естественно, что фермеры Айовы все более приходят к выводу о невыгодности высевать клевер и другие бобовые, азотособирающие культуры, ибо синтетический азот обходится им в пять раз дешевле.

— Мы у себя на ферме не сеем бобовых культур уже в течение 15 лет, а применяем высококачественные гранулированные и жидкие азотные удобрения, — подчеркнул Гарст.

Многие фермеры штата Айова и других штатов, как сообщил Гарст, стали все больше применять азот в виде минеральных удобрений и все меньше сеять бобовых культур для повышения содержания азота в почве. Теперь наш «севооборот» такой: кукуруза — кукуруза — кукуруза.

Мы считаем, — сказал он, — что система чередования культур и посев клевера на удобрение исчезнут в ближайшие десять лет с такой же быстротой, с какой исчезли лошади в период между 1935–1945 годами.

Гарст с большим увлечением доказывал Н. С. Хрущеву, что наиболее продуктивный из известных человеку злаков — кукурузу можно высевать из года в год на тех же полях, если поставить химию (удобрение и инсектисиды) на службу сельскому хозяйству. Он рассказывал также о необходимости начального удобрения для кукурузы, которое имеет такое же важное значение, как пища для младенца.

В первый период после всходов в почве мало фосфора, в котором нуждаются молодые всходы кукурузы. Чтобы помочь «кукурузным младенцам» добыть пищу, Гарст настойчиво рекомендует одновременно с посевом кукурузы вносить 100–110 килограммов гранулированных удобрений марки «11-48-0», или, если расшифровать эту условную формулу, удобрений с содержанием азота 11 процентов, фосфорной кислоты — 48 процентов, калия — 0 процентов. Эту пищу Гарст рекомендует размещать поближе к «младенцам» — на пять сантиметров глубже посева кукурузных семян и на пять сантиметров в сторону от семян. Но, чтобы у «кукурузных младенцев» сорняки не расхищали эту пищу, Гарст советует применять гербициды, убивающие всходы сорняков и не повреждающие всходов кукурузы.

Так закончил Гарст свой рассказ о значении синтетического азота для выращивания кукурузы на землях Айовы.

Затем он показал советскому гостю траншейный способ силосования кукурузных початков вместе со стеблями.

При устройстве траншей Гарст удачно использует рельеф местности. Он прорывает сквозные траншеи в холме. Выкапываемая земля используется для устройства удобного подъезда к траншее на тракторе. В траншее шириной в 10–12 метров цементируется только дно для удобства загрузки и механизированной выемки силосной массы. Высота закладки силоса — около трех метров. Заложенный силос с длиной резки до одного — полутора сантиметров необходимо хорошо уплотнить во время заполнения траншеи. И потом по одному-два часа в течение последующей недели производят доуплотнение силоса по мере его оседания. При мелкой резке, хорошем уплотнении можно ничем не укрывать силос сверху. Такой силос хранится с минимальными потерями.

Закладывают силос здесь и на ровных площадках (наземное силосование). Но и в этом случае ширина закладки силоса достигает 10–12 метров, а высота — до трех метров. Сверху силос также не укрывается соломой и землей, и он хорошо сохраняется с ничтожными потерями.

Рядом мы увидели старую силосную башню. Гарст сообщил, что уже десять лет в ней вместо силоса хранится воздух. В самом деле, по расчетам Гарста, при силосовании кукурузы или сорго на открытой площадке, без возведения стен, затраты на одну тонну силоса составляют один доллар, а при хранении одной тонны силоса в башне — десять долларов.

Н. С. Хрущев тут же заметил:

— Мы вас копировали в этом и также строили силосные башни, а потом увидели, что вы глупость делали, и мы отказались, стали строить траншеи. Башня требует больших затрат труда.

— Можете Вы что-либо сказать о хозяйстве Гарста? — спросили журналисты.

— Я с Росуэллом Гарстом давно знаком, — улыбаясь, отвечал Н. С. Хрущев. — Знаю его как хорошего фермера, умеющего вести хозяйство. Но и у хорошего хозяина иной раз не все бывает на высоте. Хочу высказать свои замечания о кукурузе, а то г-н Гарст, чего доброго, слишком высоко задерет нос, зазнается. Он все хочет нас учить, а сам не учится у нас, вообще не прислушивается к нашим критическим замечаниям. Мне, например, кажется, что у него кукуруза на силос загущена, много стеблей в гнездах, поэтому он получает меньше кормовых единиц с гектара. У Гарста пять-шесть растений в гнезде, а если бы было по два-три растения в гнезде, он имел бы значительно больше початков, а следовательно, и значительно больше питательных веществ. Это можно проверить в химической лаборатории, чтобы убедиться в правильности такого заключения. Мы, русские, знаем об этом, а вы, американцы, видимо, не знаете.

— Будет ли Советский Союз покупать гибридные семена кукурузы у г-на Гарста? — интересуются корреспонденты.

— Несколько лет тому назад мы покупали у вас гибридные семена кукурузы, — говорит Н. С. Хрущев, обращаясь к Гарсту. — В этом году Вы видели нашу кукурузу. Как она — хуже Вашей?

— Я бы сказал, не хуже, — отвечает он. — Очень хорошая кукуруза.

— Поэтому если бы я сказал, что хочу купить у вас кукурузу, то г-н Гарст мог бы подумать о нас плохое, а я этого не хочу, — сказал с улыбкой Никита Сергеевич.

Ответ понравился и хозяину фермы и корреспондентам.

Продолжая разговор о кукурузе, Гарст напомнил, что здесь, в Айове, выпадает гораздо больше осадков, чем в отдельных районах Советского Союза, поэтому и кукуруза более густая.

— Вы, американцы, — умные люди, это факт, — в шутливом тоне сказал советский гость, — но, что господь-бог вам помогает, это тоже факт.

— Бог на нашей стороне, — на шутку шуткой ответил Гарст.

— Вы что же, думаете, что господь только вам помогает? Нам тоже. Мы быстрее растем, чем вы. Советский Союз по приросту продукции идет впереди США.

— У нас есть пословица: бог помогает тем, кто помогает сам себе, — говорит Гарст.

— Бог на стороне разума, — как бы подводя итог этой интересной дискуссии, заключает Н. С. Хрущев под веселый смех и аплодисменты собравшихся.

Затем Н. С. Хрущев поехал на ферму Чарльза Томаса и его компаньона Чарли Мура. На этой ферме скрещивают далекий по крови скот, дающий особенно быстро растущее потомство. Здесь советскому гостю показали чистокровный скот породы «Ангус» и скот породы «Шароле», завезенный из Франции. Потом продемонстрировали скот, полученный в результате скрещивания породы «Ангус» и породы «Шароле». Этот скот не только быстро растет, но и дает высокий процент выхода мяса.

В сопровождении Р. Гарста Н. С. Хрущев и его советские спутники направились в Кун-Рапидс.

Этот маленький, обычно тихий и ничем не приметный городок с менее чем двумя тысячами жителей — живое олицетворение «одноэтажной Америки». 23 сентября он сказался в центре внимания не только Айовы, но и всех Соединенных Штатов и даже, пожалуй, всего мира. О, сколько завистников было в тот день у этого маленького, чистенького городка! Как бы хотели другие большие и малые города принять у себя гостя из Москвы. Но что поделаешь, когда именно на долю жителей Кун-Рапидса выпало большое счастье повидать и приветствовать в этот незабываемый день главу Советского правительства.

Свидетелями этого волнующего события, естественно, пожелали быть не только местные жители, но и люди издалека. Сюда устремились фермеры из Иллинойса, Мичигана, Миссури, Небраски, Канзаса, Северной и Южной Дакоты и многих других штатов страны.

К нашему автобусу с надписью «Советская пресса» подошла семья из четырех человек. Видимо, очень хотели что-то сказать эти простые труженики с открытыми загорелыми лицами и доброй улыбкой. Когда мы разговорились с ними, выяснилось, что они специально приехали сюда из штата Канзас, прихватив заодно и свою дочь из штата Небраска, чтобы взглянуть на человека, который зажег в их сердцах искру надежды на мир и светлое будущее. Проделать длинный путь в 500 с лишним километров, отложить в сторону дела в страдную пору уборки урожая было, разумеется, нелегко фермеру Даю и его семейству. И все-таки желание лично увидеть советского гостя победило все трудности.

В том же городке мы познакомились с фермером Джоном Карпентером.

— Я приехал сюда издалека, — сообщил он нам, — живу за сто миль от Кун-Рапидса. Я смотрел по телевизору, как ваш Председатель выступал в Лос-Анжелосе. Мне захотелось на него посмотреть своими глазами, лично приветствовать его. Вот и дочку взял с собой. Зовут ее Сандер.

— Он хороший человек, — добавляет дочь. — Когда я сообщила учительнице, что еду с папой сюда, чтобы посмотреть на него, она мне сказала: «Поезжай, потом нам обо всем расскажешь».

Люди говорят «он», «его», «ему», не называя фамилии. Ведь каждому понятно, что речь идет о Н. С. Хрущеве. И, видимо, не счесть, сколько людей съехалось сюда, чтобы засвидетельствовать свое глубокое уважение посланцу советского народа.

Учитывая небывалый интерес к визиту главы Советского правительства, американские газеты имели все основания провозгласить 23 сентября «Днем Хрущева» на Среднем Западе. Предприимчивые бизнесмены тут же, в Кун-Рапидсе, организовали торговлю сувенирами, среди которых были и спелые початки кукурузы с прикрепленными к ним карточками «В честь Дня Хрущева».

А сколько ликования вызвало среди этих простых людей появление Никиты Сергеевича в Кун-Рапидсе! Нужно было видеть, с каким восторгом хлопали в ладоши и кричали дружеское «хэлло» здешние школьники и школьницы, как приветливо улыбались степенные фермеры, завидев желанного и дорогого гостя.

В Кун-Рапидсе Н. С. Хрущев познакомился с работой завода Росуэлла Гарста по калибровке кукурузы. Наблюдая за тем, как ссыпались на конвейер груды золотистых кукурузных початков, Никита Сергеевич сказал:

— Замечательная кукуруза. Но наша, советская, еще лучше.

— Точно такой же завод по очистке и калибровке кукурузы есть в Краснодаре, — напомнил гостю Гарст.

— Мы у вас купили завод, но многое изменили и усовершенствовали, поэтому наш завод лучше. Верно? — спрашивает Н. С. Хрущев.

— Все те, кто строят позже, должны строить лучше, — в свою очередь замечает Гарст.

— Не всегда, — говорит Никита Сергеевич. — Это делают умные люди, а есть такие, которые покупают и строят без изменений.

— Значит, советские инженеры умные, — добавляет кто-то из присутствующих.

— Безусловно, — подтверждает Никита Сергеевич.

Затем Н. С. Хрущев и Р. Гарст взяли в руки хорошие початки кукурузы, и никому из фоторепортеров не хотелось, естественно, упустить такой выигрышный кадр.

После осмотра завода Гарст пригласил Н. С. Хрущева, его семью и сопровождающих лиц на завтрак. Среди гостей было много фермеров, ученых Айовского университета, а также видный деятель демократической партии Эдлай Стивенсон, выступавший в качестве кандидата на пост президента в 1952 и 1956 годах.

На пологом холме находится старый живописный дом Р. Гарста. Тут же плавательный бассейн, пруд с плакучими ивами и небольшой сад. За домом натянут большой коричневый тент. Под ним длинными рядами поставлены столы с едой для гостей.

Кто-то из них пошутил, что по случаю приезда Н. С. Хрущева в Айове установилась хорошая погода.

— Не очень хвалитесь, — добродушно заметил Никита Сергеевич. — В этом не только ваша заслуга, но и наша заслуга.

— Понравилось ли Вам на фермах все, что Вы видели? — допытываются вездесущие журналисты, стремясь раздобыть у советского гостя как можно больше материала для своих корреспонденций.

— На меня произвело очень благоприятное впечатление то, что я видел сегодня, — сказал глава Советского правительства. — Хотя мне и не приходилось раньше бывать в Америке, но я считал ваше хозяйство хорошим. Я встречался с людьми, которые бывали у вас. Они мне многое рассказывали. Видел кинофильмы, в которых было показано сельское хозяйство Айовы. Но всегда лучше видеть, чем слышать. И я рад, что все, что слышал и представлял, на деле подтвердилось. Я радуюсь вашим успехам и прошу вас радоваться нашим успехам. Это было бы хорошо для общей пользы, для улучшения наших отношений.

— Я должен выразить, — заявил далее Н. С. Хрущев, — свое исключительное уважение жителям штата Айова, горожанам и фермерам, с которыми встречался. Хотел бы особо отметить редактора газеты «Де-Мойн реджистер» Лорена Сота, который в разгар «холодной войны» проявил прозорливость и обратился через свою газету с предложением обменяться сельскохозяйственными делегациями.

Лорен Сот находится в числе гостей на завтраке у Гарста. Напомним, что в редакционной статье, опубликованной в этой газете от 10 февраля 1955 года, он писал:

«У нас нет никаких дипломатических полномочий, но мы шлем приглашение любой делегации, которую русские пожелают выбрать для посылки в Айову… Мы обещаем не скрывать никаких наших «секретов». Мы повезем эту делегацию на крупнейшую в штате Айова сельскохозяйственную экспериментальную станцию в Эймсе, к некоторым крупнейшим фермерам в Айове, к нашим животноводам, к специалистам по мелиорации земли и к компаниям, занимающимся семенами. Пусть русские посмотрят, как мы все это делаем.

Кроме того, мы были бы рады отправить в Россию делегацию фермеров Айовы, агрономов, специалистов-животноводов и других технических специалистов. Все, что мы, жители Айовы, знаем о кукурузе, о других сортах кормового зерна, о фуражных культурах, о мясном скоте, а также о молочной промышленности и птицеводстве, мы сообщим русским, если они пожелают».

— Очень правильно Вы тогда поступили, — говорит Н. С. Хрущев, дружески пожимая руку Лорену Соту. — Если Вас когда-нибудь выдвинут на пост президента, я буду голосовать за Вас.

Корреспонденты допытываются у Никиты Сергеевича:

— Считаете ли Вы, что Гарст создает у Вас хорошее настроение для бесед с Президентом в Кэмп-Дэвиде?

— Я думаю, да, — отвечает он, — но не только сегодня он создавал это хорошее настроение. Г-н Гарст это делал еще тогда, когда мы встречались с ним в Ялте.

Помните, г-н Гарст, — обращается к нему Н. С. Хрущев, — 1955 год, когда мы сидели на берегу Черного моря — Вы, товарищ Микоян и другие; у нас были тогда хорошие беседы.

— Вы знаете, — как бы вслух рассуждая, говорит гостеприимный хозяин, — если у нас сойдутся два фермера, то мы решаем проблемы быстрее, чем дипломаты.

Тут Гарст заметил дипломата Генри Кэбота Лоджа и, повернувшись к нему, воскликнул: — О, прошу прощения!

Кто-то из американских собеседников Н. С. Хрущева сказал, что он был в России вскоре после войны и видел огромные разрушения.

— Вы должны приехать еще раз, — советует ему Никита Сергеевич, — мы преодолели многое, ушли далеко вперед, но все же у нас есть еще трудности.

Советского гостя спрашивают, насколько русский народ осведомлен об этих трудностях.

— Мы не боимся говорить своему народу правду, — твердо заявил Н. С. Хрущев, — чтобы сплотить всех трудящихся на преодоление трудностей.

Он высказал также пожелание широко обмениваться опытом, специалистами в области сельского хозяйства.

— Я думаю, — продолжал он, — что вы найдете кое-что интересное у нас, так же как мы у вас.

— Считает ли советский Премьер хорошей идеей соревнование между штатом Айова и Краснодарским краем?

— Я поддерживаю это, — под возгласы одобрения ответил глава Советского правительства.

После завтрака Н. С. Хрущев, Росуэлл Гарст, Эдлай Стивенсон и другие совершили прогулку по ферме. Между советским гостем и Эдлаем Стивенсоном завязывается оживленная беседа, в ходе которой собеседники частенько обмениваются шутками.

— У Вас очень хороший вид! После того, с чем Вы столкнулись у нас, Вы не имеете права выглядеть так, — сказал Стивенсон, намекая на сложные перипетии поездки Н. С. Хрущева по Америке. — Я хотел бы выглядеть так же хорошо.

— Давайте объединим усилия, — под дружный хохот собравшихся отвечает глава Советского правительства.

Вскоре их остановили корреспонденты перед телевизионной камерой и устроили нечто вроде пресс-конференции.

— Кажется, у г-на Хрущева была беседа со Стивенсоном насчет политики? — любопытствует один из представителей прессы.

— Вопросы разоружения, вопросы мирного сосуществования— это и есть вопросы политики, — поясняет Никита Сергеевич. — Я думаю, что г-н Стивенсон думает так же, как и я, какими путями нам добиваться такого положения, чтобы мы жили в мире и дружбе с народами Соединенных Штатов и со всеми народами мира.

— Все народы Советского Союза борются за укрепление мира, — продолжает он развивать свою мысль. — Об этом и верующие нашей страны молятся в церкви. У нас в стране есть и христиане, и мусульмане, все они так же молятся, как и у вас, чтобы мир был на земле, чтобы торжествовала правда. А вопрос устройства государства, на какой основе нам надо жить и на какой основе живут те народы, с которыми мы живем по соседству, — это дело каждого человека, каждого народа.

— Я подслушал из Вашего разговора со Стивенсоном, — интересуется другой корреспондент, — что в ходе беседы он назвал себя политическим деятелем в отставке, а Вы что-то ответили на это, и все засмеялись. Что Вы сказали ему?

— Если мне будет позволено и г-н Стивенсон не будет в обиде на меня, — отвечает Н. С. Хрущев, — я могу рассказать Вам об этом разговоре. Как, г-н Стивенсон, Вы не возражаете? Это не будет нарушением какого-то секрета? Вас не потянут за это в комиссию по расследованию антиамериканской деятельности?

Раздался общий смех. Еще большее оживление вызвало замечание Никиты Сергеевича — Мне ничего не угрожает: я имею дипломатический паспорт.

— Вы имеете право рассказывать все, — в таком же шутливом тоне говорит Стивенсон.

— Спасибо за доверие, — благодарит Н. С. Хрущев. — Так вот, г-н Стивенсон сказал мне, что он сейчас политик в отставке. Но в политике бывает так: сегодня вы в отставке, а завтра — в первом ряду самых высоких политических деятелей. Это все зависит от народа.

— Да, но сколько раз можно уходить в отставку? — с улыбкой замечает Э. Стивенсон.

— Я считаю, что честный труд и в честной политике всегда может быть вознагражден. Не следует отчаиваться, ослаблять напряжение и упорство в борьбе за достижение лучшей жизни для народа.

Корреспонденты, с явным удовольствием слушающие этот интересный диалог, спешат занести в свои записные книжки ответ главы Советского правительства.

— Мой труд, — продолжает Стивенсон, — всегда был честным, но пока что не был вознагражден. Я не знал, что такое счастливая жизнь, пока не ушел в отставку. Вам я этого не рекомендую.

— Согласен, — отвечает Н. С. Хрущев.

— Все желают Вам многих лет жизни и долгого пребывания на своем посту, но если Вы когда-нибудь уйдете в отставку, то свяжитесь со мной, и я поделюсь с Вами опытом, как свое время проводить. Приезжайте, будем вместе с Вами жить в штате Иллинойс.

Предложение г-на Стивенсона вызывает взрыв смеха среди присутствующих.

— Благодарю. У Вас пруд есть, чтобы ловить рыбу? — с тем же добродушным юмором спрашивает Н. С. Хрущев.

— Я вырою.

— Не следует пока спешить. Я рыбу не ловлю. Будем лучше разводить цветы.

— Тем более что Вы пока и не собираетесь уходить в отставку.

— Это верно, — подтверждает Н. С. Хрущев.

— Привезите мне советской осетрины, она очень хорошая, — переводит разговор на другую тему Э. Стивенсон.

— Я могу Вас и здесь угостить, — отвечает советский гость. — До Москвы недалеко, самолеты летают часто.

— А я предпочитаю икру, — не удержавшись от соблазна, говорит Лодж.

— Ну что же, можно Вас угостить и икрой, — соглашается Н. С. Хрущев.

Так проходила эта непринужденная дружественная беседа перед камерой телевидения.

«У всех хорошее настроение», — тут же передали в эфир американские радиорепортеры свое впечатление о самочувствии гостей и хозяев.

Гарст продолжал показывать ферму. Он остановился у кормодробилки и сказал, что одна такая машина обслуживает несколько ферм.

— Какой корм она дробит? — поинтересовался Никита Сергеевич.

— Все корма, но главным образом кукурузу, — пояснил Гарст. — Один человек может приготовить корм на десять тысяч голов свиней и крупного рогатого скота.

Тут же, в соседнем здании, находятся сушилка и кормозавод. Кукуруза, убранная в стадии 30—35-процентной влажности, за сутки высушивается до 12 процентов влажности.

Затем Гарст снова показывает скот. Кормили его раздробленными стержнями початков кукурузы в смеси с меляссой и мочевиной, а также силосом. Ни зерна, ни сена не давали. И только совсем недавно стали прибавлять в кормовой рацион зерно.

Н. С. Хрущев посмотрел на приготовленный корм и сказал:

— Замечательный хозяин. Хотя и капиталист, но умный человек. Все использует…

Подходит время отъезда. Н. С. Хрущев, члены его семьи тепло прощаются с Р. Гарстом и его супругой, благодарят гостеприимных хозяев за радушие и хлеб-соль.

— Очень хорошо провели сегодня время, — с искренним удовольствием говорит Никита Сергеевич, — много интересного видели.

Когда гости покидали усадьбу Гарста, к Н. С. Хрущеву подошел средних лет человек с открытым загорелым лицом. Это был фермер Чарльз Кулидж, он приехал за 70 миль, чтобы повидать главу Советского правительства. Фермер просит Никиту Сергеевича принять от него в знак дружбы дар сельскому хозяйству СССР — хряка йоркширской породы. В пять месяцев хряк весил 225 фунтов, на фунт привеса расходовалось 3 фунта корма.

Н. С. Хрущев благодарит американского фермера и крепко пожимает ему руку.

Это был действительно чрезвычайно интересный, знаменательный день в жизни фермеров Среднего Запада— день истинно дружеских, полных радостного волнения встреч с посланцем советского народа, полезного обмена опытом. Труженики айовской земли старались как можно лучше и убедительнее доказать справедливость их утверждения, что климат Айовы не подходит для «холодной войны».

И даже те американские газеты, которые все еще продолжали тянуть старую погудку о холодном приеме, вынуждены были сменить пластинку. Все они признавали, что встречи Н. С. Хрущева с фермерами прошли в атмосфере исключительной сердечности и дружелюбия. Эти простые и деловитые люди пользовались каждым случаем, чтобы заявить, как правильно сделал глава Советского правительства, приехав в Соединенные Штаты, и как правильно сделал Президент Эйзенхауэр, что он его пригласил.

По мнению газеты «Нью-Йорк таймс», 23 сентября было «самым теплым и самым народным днем, который г-н Хрущев провел в Соединенных Штатах». Газета «Де-Мойн трибюн» сочла нужным особо подчеркнуть в своей редакционной статье, что выступления и беседы Н. С. Хрущева свидетельствуют о его «глубокой искренности, когда он говорит о мире». Айовские фермеры, как указывала газета, в свою очередь считают, что «обмен опытом между советским и американским народами в области сельскохозяйственного производства помогает уменьшить напряженность и расчистит путь к соглашению, которое приведет к миру».

Весть о том, что жители Калифорнии и Айовы с открытым сердцем встречали советского посланца мира и дружбы, разнеслась буквально по всему свету. Именно в тот день, когда Н. С. Хрущева встречали с распростертыми объятиями фермеры Айовы, итальянская газета «Паэзе» писала:

«Значение поездки Хрущева, начавшейся в обстановке холодной формальности в Вашингтоне, возрастает с каждым днем. Население Соединенных Штатов показывает, что оно все меньше и меньше верит в сказку о человеке, прибывшем для того, чтобы диктовать свои условия, и все больше верит в реальную действительность, которая состоит в том, что в США прибыл глава государства для того, чтобы предложить мир.

С каждым часом все больше возрастает энтузиазм американцев по отношению к Хрущеву: последствия его грандиозного предложения о том, чтобы навсегда покончить с оружием, армиями, войной, все больше дают о себе знать. Американский народ, как сказал Эйзенхауэр, хочет мира. Хрущев приехал, чтобы предложить ему мир на веки вечные.

Американский народ показывает, что он чувствует это, и аплодирует Хрущеву, улыбается ему, все более плотно окружает его, хочет видеть его, потрогать его».

Да, американский народ узнавал правду. Этого нельзя было не видеть. Тем удивительнее на фоне многочисленных доброжелательных откликов в связи с пребыванием Н. С. Хрущева в Айове показались нам хвастливые сообщения некоторых американских телеграфных агентств, возомнивших, что им наконец-то на фермах Айовы удалось «продать советскому Премьеру американский образ жизни». Корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернейшнл Джек Фокс, захлебываясь от радости, передавал из Кун-Рапидса:

«Хрущев, который путешествует по дорогам, усыпанным гравием, совершая поездку по фермам Среднего

Запада, богатым кукурузой и рогатым скотом, увидел, какова талия Америки».

Другой корреспондент того же агентства потирал руки от удовольствия, считая, что в результате посещения фермы Р. Гарста у Н. С. Хрущева сложится благоприятное впечатление о «богатом фермерском хозяйстве Америки».

Что может быть неразумнее такого предположения? Ведь только люди, совершенно утратившие чувство реальности, могут выдавать богатейшую ферму миллионера Росуэлла Гарста за образчик всеобщего процветания американских фермеров. Такое утверждение не имеет ничего общего с реальной действительностью.

Уже знакомый нам Лорен Сот опубликовал в 1957 году книгу «Фермеры в тревоге», в которой он далеко не в столь радужном свете изображал «аграрную талию Америки». По словам этого превосходного знатока фермерской проблемы в США, «треть семейных ферм (то есть ферм, где применяется главным образом труд фермера и членов его семьи. — Авторы) живет в нищете даже во время бума…

Нищета в сельских районах Соединенных Штатов является самым важным пунктом нашей фермерской проблемы. Это поразительный пример провала в экономике США…»

Даже в таком богатом штате, как Айова, при буквально сказочных почвенных и климатических условиях, фермерам нет спасения от разорения. Здесь только с 1950 по 1954 год, по данным последней переписи, количество фермерских хозяйств сократилось с 203 тысяч до 193 тысяч. Это значит, что за пять лет в штате Айова разорилось десять тысяч фермерских хозяйств, их фермы были проданы с молотка, а сами фермеры влились в армию безработных.

Такая же картина массового разорения фермеров наблюдается и по всей стране. По подсчетам американского экономиста Д. Джонсона, из сельского хозяйства США в 1940–1956 годах вытеснялся в среднем миллион человек ежегодно. В громадных масштабах происходит процесс вытеснения с земли мелких арендаторов, прежде всего издольщиков в южных штатах страны. В течение двух последних десятилетий из сферы сельскохозяйственного производства вытеснено только на юге США 1,2 миллиона арендаторов.

Фермеры страдают от гнета крупных землевладельцев, торгово-промышленных монополий, ипотечных банков, энергетических и железнодорожных компаний. Путем заключения кабальных договоров с фермерами монополии контролировали в 1958 году около 90 процентов производства овощей, предназначенных для переработки и замораживания, от 30 до 40 процентов продукции картофеля, почти все производство цитрусовых в штатах Калифорния и Аризона, около 50 процентов хлопка в штатах Калифорния, Нью-Мексико, Аризона и в западных районах Техаса.

Большинство фермеров залезло в долги и со страхом думает о завтрашнем дне. Достаточно сказать, что задолженность фермеров возросла с 7,6 миллиарда долларов в 1945 году до 19 миллиардов долларов в 1958 году.

Отражением глубочайших противоречий капиталистического производства является действующий в США закон о консервации земли. В результате кризиса перепроизводства и отсутствия рынков сбыта правительство вынуждено консервировать примерно десятую часть всех земель. У богатых фермеров, таких, как Гарст, «гуляет» и не используется сто гектаров земли, а у мелкого, уже стоящего на грани разорения фермера штата Айова Лесли Лянде из 60 гектаров земли семь гектаров, как он выражается, «исключены из обработки по программе Земельного банка».

На этих землях, как объяснил нам один фермер, нельзя не только что-либо сеять, но даже и скот пасти запрещается, ибо если пасти скот, то будет прирост мяса, а это отразится на конъюнктуре рынка. И даже этот богатый фермер, указывая рукой на заросшие сорняками поля, говорил: более уродливой политики, чем консервация земли, трудно себе представить.

— У вас, в Советском Союзе, осваиваются громадные целинные земли, а у нас, в США, — с горечью сказал он, — сознательно и преднамеренно пустуют огромные массивы плодородной почвы.

В США действует закон об ограничении посевных площадей кукурузы. Фермер не может посеять кукурузы больше, чем ему предписано, несмотря на то что в его хозяйстве кукуруза дает самый высокий урожай. Поэтому он вынужден вместо кукурузы сеять овес или другие, менее выгодные культуры.

Между тем наши высокопоставленные гиды пытались представить капитализм как непрерывно прогрессирующую систему в области сельского хозяйства. И в качестве неотразимого «аргумента» они представили Н. С. Хрущеву 84-летнего фермера, сказав при этом:

— Вот этот фермер косил хлеб еще вручную. А теперь сын его производит сельскохозяйственных продуктов в четыре раза больше, а труда затрачивает в десять раз меньше.

— Все мы от Адама, — заметил Н, С. Хрущев, давая понять, что в наш век развития техники в этом примере нет ничего удивительного.

Впрочем, как и следовало ожидать, вся эта неумная похвальба богатством фермерской Америки отнюдь не помешала айовским фермерам и высокому советскому гостю найти общий язык — язык мира, дружбы и взаимопонимания. Об этом, в частности, красноречиво говорит письмо, присланное Росуэллом Гарстом в Министерство сельского хозяйства СССР.

«Вначале я хочу сообщить вам, — говорится в этом письме, — об удовольствии, которое доставило нам посещение Председателем г-ном Хрущевым, г-жой Хрущевой и их детьми не только нашей фермы, но Соединенных Штатов в целом и Айовы в особенности. Впервые более чем за десять лет народ смотрит с надеждой в будущее. Я могу сказать это достаточно авторитетно, так как со времени визита мы получили буквально сотни выражающих надежду писем, и они продолжают приходить и по сей день.

В то же время как повсюду говорилось главным образом, конечно, о самом Председателе Хрущеве, очень благоприятные отзывы в прессе, по радио и телевидению подтверждали желательность того, что его сопровождают г-жа Хрущева и дети.

Слишком большая гласность поездки Хрущева мешала ему видеть многое, но, безусловно, гласность была чрезвычайно важна для повышения ценности его поездки и поездки его семьи, даже несмотря на то, что эта гласность мешала удовольствию семьи. Я просто не смог бы написать остальную часть этого письма, не выразив сначала изложенные выше чувства…

А теперь я хочу продолжить разговор о помощи советскому сельскому хозяйству. Газеты Соединенных Штатов написали сегодня о том, что сельскохозяйственные задачи, выдвинутые семилетним планом, признаны Советским правительством недосягаемыми (?) и что они снижены (?!).

Предположительно такие сведения поступили от продовольственной и сельскохозяйственной организации при ООН. Я полагаю, что эти сведения о сокращении задач, по всей вероятности, неточны. Во всяком случае, я уверен, что задачи, выдвинутые семилетним планом, недостаточно только осуществить, их необходимо перевыполнить. Если мы достигнем существенного сокращения вооружения, я уверен, что их можно будет в значительной степени перевыполнить, и я уверяю Вас, что окажу возможную помощь для значительного перевыполнения этих задач».

…Путешествие по землям «королевы полей», по солнечному кукурузному штату Айова, подходило к концу. В стремительном, бодром темпе, как все, что он делает, Н. С. Хрущев объехал плоские, похожие на шахматные доски поля сельскохозяйственных ферм в окрестностях Де-Мойна. Ничто не ускользнуло от его зоркого взгляда. Никита Сергеевич переходил от объекта к объекту, сопровождая обход одобрительными или критическими замечаниями. Он показал такую эрудицию и живость ориентировки в столь различных и столь многих областях сельского хозяйства, что, по выражению одного из журналистов, походил на шахматиста, побеждающего сразу на нескольких досках.

Советские люди знают Никиту Сергеевича как крупнейшего знатока сельского хозяйства. Но американские корреспонденты признавались нам впоследствии, что впервые видят Н. С. Хрущева в этом новом для них качестве: до сих пор он представал в их глазах как знаток политических, социальных, экономических, международных вопросов, а сейчас он выступает как тончайший специалист сельскохозяйственного производства, оперирующий конкретными, мало известными за границей данными научных экспериментов, результатами колхозной практики, цифрами, которые не знают на память даже профессора.

Да, таковы наши советские руководители; знание общих законов, управляющих миром, управляющих обществом, они сочетают с глубоким знанием конкретного производства, с тончайшим пониманием сокровенных процессов, управляющих ростом зеленого листа. Коммунизм— это наука, без науки коммунизма не построишь.

Две различные системы сельскохозяйственного производства, соревнующиеся между собой, обменялись опытом во владениях «королевы полей». И этому искренне радовались как американские фермеры, так и советские люди, видя в этом ценный вклад в дело мира и крепнущей дружбы между советским и американским народами.

 

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться: