Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


ИНДУСТРИАЛЬНОЕ СЕРДЦЕ АМЕРИКИ



 

 

«Дитя конфликтов»

 

День 23 сентября близился к концу. Когда Н. С. Хрущев и сопровождающие его лица, вернувшись из поездки по штату Айова, прибыли на аэродром, расположенный неподалеку от Де-Мойна, уже наступали сумерки. С запада медленно плыли подпаленные закатным солнцем облака. Зажглись лучи прожекторов, осветив плотные ряды людей, пришедших проводить Никиту Сергеевича. Полиция держала их на значительном расстоянии от летного поля. Только кинооператоры и фоторепортеры «просочились» через кордоны и занимались обычным делом — искали лучшую точку для съемок.

После богатейшего сельскохозяйственного штата Н. С. Хрущеву предстояло ознакомиться с крупнейшим индустриальным центром страны — жемчужиной промышленного штата Пенсильвания. Знакомство с ним давало возможность узнать некоторые новые стороны жизни Америки, ее трудового народа.

Когда самолеты «Боинг-707» один за другим через короткие интервалы отрывались от взлетной полосы, набирали высоту и шли курсом на Питтсбург, многие из советских журналистов, не теряя ни минуты, принялись читать материалы о Питтсбурге и штате Пенсильвания. Корреспонденты быстро просматривали свои записи, вырезки из газет, различные справочники и альбомы, вспоминали все, что знали о Питтсбурге, чтобы быть во всеоружии для первого репортажа о встрече жителей этого города с Н. С. Хрущевым, Предстояло посетить последний город на пути в Вашингтон. Позади остались тысячи километров пути. Запомнились многие яркие эпизоды, встречи, беседы.

Почти все наши журналисты посещали Питтсбург впервые. Некоторые из них неоднократно бывали в Америке, знали многие ее города, но этот город им ни разу не приходилось посещать раньше. О нем мало писали в нашей советской прессе. Поэтому, может быть, стоит напомнить коротко об истории Питтсбурга, его месте в Соединенных Штатах.

Питтсбург — город стали, но его можно также назвать городом угля и химии. Он расположен в центре самого большого на американском континенте угольного бассейна и имеет по соседству одно из богатейших в мире месторождений природного газа. Восьмой по численности населения среди городов Соединенных Штатов Америки, он насчитывает (вместе с пригородами) более двух миллионов жителей. Сотни тысяч из них заняты в промышленности, главным образом в металлургической.

Пусть читатели не посетуют на нас, если мы приведем некоторые цифры. Иногда язык цифр дает возможность лучше представить себе облик того или иного города.

В Питтсбурге и его окрестностях 35 металлургических заводов, на которых выплавляется одна пятая часть всего производства в США чугуна, одна четвертая часть всей американской стали. В Западной Пенсильвании 350 угольных шахт, на которых добывается около 30 миллионов тонн угля, около 100 химических предприятий, десятки машиностроительных и стекольных заводов. Производится много машин, прокатных станов, электрического оборудования, кокса, газа, специализированного стекла и оптических приборов. Питтсбург также важный железнодорожный узел и вместе с тем самый крупный внутренний порт с грузооборотом, превышающим грузооборот Панамского канала.

Это действительно крупнейший промышленный центр, и его не без основания называют в стране индустриальным сердцем Америки.

История Питтсбурга интересна и поучительна. В 1958 году город отмечал свое двухсотлетие, изобиловавшее бурными событиями. Американские историки недаром говорят: «Питтсбург — дитя конфликтов». Эта лаконичная характеристика относится не только к истории зарождения города, но и к позднейшим этапам его развития.

На месте, где стоит город, у слияния рек Мононгахила и Аллегени, берет свое начало река Огайо. Здесь в середине XVIII века рядом с индейскими вигвамами поставили свои хижины первые поселенцы европейского происхождения. Летописцы не столь уж далекой старины повествуют о жизни этих поселенцев: они строили лачуги из дуба, выращивали хлеб, ловили рыбу, охотились за зверем, рано старели и рано умирали. Как утверждают историки, первые поселенцы, прибывшие сюда в поисках хороших мест для охоты, вначале жили в мире и дружбе с индейскими племенами.

Но период спокойной и мирной жизни был очень коротким. Скоро здесь появились вооруженные колонисты и торговцы. Их мало интересовали звери, которыми были богаты леса, и реки, изобиловавшие рыбой. Они рыскали в поисках совсем других богатств. Тогда-то у истоков Огайо и столкнулись интересы Англии и Франции. Между колонизаторами развернулась ожесточенная борьба за землю, расположенную в развилке трех рек и образующую почти правильный треугольник. Ныне сам город Питтсбург (без пригородов), расположенный на этой земле, называют «Золотым треугольником».

Враждовавшие между собой колонизаторы создали здесь военные форты. Позже вокруг них образовались поселения, а затем и городок, который быстро рос. В 1754 году английская компания начала было строить здесь форт принца Джорджа, но недостроила. Вскоре форт захватили французы. Через четыре года, когда форт был уже готов, англичане снова заняли его, срыли французские сооружения и построили свою базу. В 1758 году английский генерал Джон Форбс сообщал в Англию, что форт перешел в его руки и что он переименовал его в Питтсбург — город Питта (в честь тогдашнего премьер-министра Англии Уильяма Питта).

В своем послании в Лондон Джон Форбс предсказывал, что «эта унылая пустыня скоро станет самым богатым и плодородным владением Англии в Америке».

Так, отнюдь не по плану, а в ходе конфликтов между колонизаторами возник город, и поныне носящий имя премьера той колониальной державы, которая силой оружия когда-то захватила эту часть земли и превратила мирное поселение в опорный пункт своего владычества.

Позднее, в годы войны американцев за независимость, в годы гражданской войны Севера против рабовладельческого Юга, здесь развертывались поистине драматические события. Да и после того, как отгремели бои, город не знал покоя, его продолжали раздирать острые противоречия.

В те времена, когда на месте Питтсбурга были еще маленькие деревушки, здесь, как повествуют летописцы, «с большим авторитетом» правила индейская королева Аллагуиппа. Ее в середине XVIII века посетил Джордж Вашингтон. С тех пор много воды утекло в реках Мононгахила, Аллегени и Огайо. Индейцы были оттеснены в резервации, и на смену королеве Аллагуиппе пришли некоронованные короли капитала — торговцы, владельцы заводов и фабрик, миллионеры и миллиардеры.

Именно здесь около ста лет тому назад начали свою бурную предпринимательскую деятельность «король кокса» Генри Фрик, «король стали» Карнеги. Только за последнюю четверть XIX века «король стали» Карнеги получил свыше 130 миллионов долларов чистой прибыли. В XX веке эти прибыли баснословно возросли. Нужно ли говорить, сколько крови и пота пролили жители города во имя обогащения алчных королей угля и стали.

В Питтсбурге находится сейчас штаб-квартира одного из богатейших американских монополистов — Меллона, семейный банк которого «Меллон нейшнл бэнк энд Траст компани» поглотил за последнее десятилетие около 30 банковских корпораций и сконцентрировал в своих руках капиталы на сумму в два миллиарда долларов. Он владеет более чем 60 процентами всех банковских активов Питтсбурга и прилегающих к нему районов! Хозяева банка — фактически полновластные хозяева города. Так два миллиарда долларов правят двумя миллионами людей. О том, что представляют собой формы этого управления, красноречиво сказал сам Ричард Меллон. «Сегодня, — заявил он, — нельзя управлять угольными копями, не имея пулеметов».

«Дитя конфликтов» — Питтсбург в пору своего бурного индустриального развития познал немало острых схваток между трудом и капиталом.

В семидесятых годах прошлого века металлурги Питтсбурга повели борьбу за повышение заработной платы. Тогда-то и вспыхнули первые забастовки. Временами борьба приобретала острейший характер: бывали случаи, когда город даже переходил в руки бастующих рабочих. В 1876 году здесь была создана объединенная ассоциация рабочих сталелитейной промышленности, а в 1892 году в ее рядах насчитывалось уже свыше 80 тысяч человек. Эта ассоциация не раз поднимала рабочих на массовые забастовки.

В 1919 году рабочие Питтсбурга сыграли большую роль в национальной стачке сталелитейщиков Америки.

И теперь, сорок лет спустя, осенью 1959 года, Питтсбург вновь стал ареной острой стачечной борьбы металлургов…

 

«Короли стали» и бастующие металлурги

 

Летом и осенью 1959 года американская печать почти ежедневно сообщала из Питтсбурга о ходе забастовки металлургов. Она началась 15 июля и распространилась на всю страну, охватив 500 тысяч рабочих. Все сталеплавильные заводы Питтсбурга прекратили работу. Индустриальное сердце Америки начало биться с перебоями.

А между тем приближалось время визита главы Советского правительства в Соединенные Штаты Америки. Пропагандисты американского образа жизни засуетились. Они прослышали, что Питтсбург возможно будет одним из тех городов, которые посетит глава Советского правительства. Что делать? Кратчайший выход из положения — быстрее свернуть забастовку.

«Приезд в будущем месяце советского Премьера Хрущева, — писала в августе газета «Нью-Йорк пост», — даст Америке беспрецедентную возможность продемонстрировать плоды своего демократического образа жизни самому могущественному коммунисту, из всех, которые когда-либо высаживались на наших берегах.

К сожалению, один из этих плодов, — причем особенно кислый, который может оказаться в полном расцвете при прибытии г-на Хрущева, — это общенациональная забастовка металлургов».

Газета обращалась к Президенту США с призывом принять меры к прекращению забастовки, дабы она «исчезла со сцены к моменту прибытия г-на Хрущева».

«Либо Хрущев увидит унылую картину, — тревожилась «Нью-Йорк пост», — полмиллиона металлургов, которые существуют на пособия, а 250 тысяч других рабочих не работают ввиду косвенной связи с этим тупиком, либо, как предсказывают некоторые наблюдатели, ему предстоит увидеть, как забастовка будет сломлена с помощью закона Тафта — Хартли о запрещении забастовки на 80 дней. Это, как, несомненно, напомнят г-ну Хрущеву, часть того, что американское рабочее движение заклеймило «законом о рабском труде»».

Американская пресса называла забастовку металлургов «самой серьезной забастовкой середины века».

Орган монополистических кругов США — еженедельник «Бизнес уик» писал: «Впервые за много лет крупная отрасль американской промышленности пошла на открытую схватку с влиятельным профсоюзом, не внося никакого конкретного предложения финансового порядка». Что это сулило? Разумеется, прежде всего обострение классовой борьбы.

Журнал писал об этом весьма туманно: «Это означает конец одной эпохи в отношениях между рабочими и предпринимателями и начало новой эпохи, более благоприятной для предпринимателей». Почему «благоприятной для предпринимателей», журнал не пояснял. Он лишь пророчил быструю победу «королям стали». Но последующие события показали, что забастовка металлургов, вопреки ожиданиям монополистов, оказалась упорной, стойкой и длительной.

В первые дни забастовки металлургов газета «Нью-Йорк таймс» так оценивала суть конфликта между «королями стали» и бастующими металлургами:

«Забастовка в металлургической промышленности является проверкой нового подхода предпринимателей к коллективным договорам. Этот подход основан на мнении, что промышленники отдали профсоюзам слишком много своих прерогатив и что настало время изменить тенденцию, начало которой положил четверть века назад новый курс Франклина Рузвельта. Твердое намерение металлургических компаний показать профсоюзу, что хозяин все еще остается хозяином, — вот момент, доминировавший во время десятинедельных бесплодных переговоров, которые привели к забастовке полмиллиона металлургов».

Вот вам и прогресс! Назад от «нового курса» Рузвельта к полному и беспрепятственному хозяйничанью монополий!

Наступление «королей стали» на рабочих-металлургов, на профсоюзы американская печать рассматривала как новую тактику монополий, которые решили стукнуть стальным кулаком по столу и на деле показать, «кто хозяин в Питтсбурге». «В первом ряду построенных в боевом порядке руководящих сил стоят корпорации, обладающие миллиардами долларов», — запугивала бастующих газета «Нью-Йорк таймс».

На что рассчитывали эти «руководящие силы»? По-видимому, на то, что их прислужники, стоящие во главе профсоюзного движения в США, как и не раз прежде, сделают свое дело, обеспечат в нужный момент капитуляцию сталелитейщиков. Но они хватили через край в своих циничных расчетах. Лидеры американских профсоюзов оказались в трудном положении: пойти на открытое предательство и призвать к отказу от борьбы — значило наверняка вызвать такой взрыв негодования, который мог бы окончательно разоблачить и полностью дискредитировать их в глазах рабочих.

Вот почему даже руководитель профсоюзного объединения АФТ — КПП Дж. Мини, еще не так давно публично хваставшийся тем, что никогда в жизни не бастовал, был вынужден признать, что монополии и государственные власти США начали широкое наступление на жизненные права рабочих.

«Мы переживаем критический момент в истории американского трудового законодательства, — заявил в августе Мини. — Конгресс рассматривает сейчас так называемую реформу трудового законодательства. Сенат уже принял по этому вопросу законопроект, который профсоюзное движение считает вредным для американских рабочих, их будущего. Теперь палата представителей приступила к рассмотрению нескольких законопроектов по этому вопросу…» Характеризуя сущность одного из таких законопроектов, Мини заявил, что «это дубинка, которая нанесет тяжелый удар всем профсоюзам».

Не правда ли, весьма ценное признание со стороны столь осведомленного человека!

Знакомясь с перипетиями стачечной борьбы американских металлургов, мы невольно ловили себя на мысли: как согласовать все это с призывом Г. Лоджа на встрече Н. С. Хрущева с деловыми кругами Нью-Йорка — отныне именовать американский капитализм… не более не менее, как «экономическим гуманизмом»? Обмениваясь мнениями между собою по этому поводу, мы пришли к неутешительному для г-на Лоджа выводу, — видимо, он слишком переоценил силу своего красноречия при восхвалении прелестей капитализма и решил пренебречь мудрым изречением, что факты — упрямая вещь. Или, может быть, он и впрямь принял советских людей за этаких простачков, которые ничего не ведают о положении в Америке и не в состоянии разобраться в американской действительности без путеводителей и шпаргалок госдепартамента, без пояснений наших гидов?!

Нам припомнилось, как Г. Лодж на завтраке у мэра Нью-Йорка Р. Вагнера говорил об американской общественной системе:

— Эту систему с ее напряженной конкуренцией, ее широким распределением заработков, ее постоянно меняющимся характером и ее колоссальной правительственной программой социального обеспечения нельзя точно охарактеризовать одним словом «капиталистическая».

Тогда Никита Сергеевич Хрущев, отвечая на такую похвальбу, с иронией заметил:

— У русских есть такая пословица: «Всяк кулик свое болото хвалит». Вы хвалите капиталистическое болото, что же касается нас, то я, конечно, не скажу, что социализм это болото, но вы можете, конечно, отозваться о нашей системе так же, как я говорю о вашей. Но сейчас, между прочим, сторонники капитализма начинают стыдиться хвалить его. Они говорят, что это уже не тот капитализм, о котором писал Маркс, а народный капитализм.

Бог его знает, я не вижу разницы между тем капитализмом, о котором писал Маркс, и тем, о котором сегодня говорил Лодж.

Бизнесмены шумным оживлением встретили эти слова Никиты Сергеевича. И до них дошла его меткая ирония.

Н. С. Хрущев продолжал:

— Я говорю напрямик, чтобы вы знали, с кем имеете дело, такая ясность улучшает отношения: социализм нам по душе, а капитализм не подходит. Если же вам нравится капитализм — а я знаю, что он вам нравится, — продолжайте с богом! Но помните: народилась новая социальная система — социалистическая. Она уже наступает вам на пятки, и мы рассчитываем догнать и перегнать вас.

Г-ну Лоджу и другим пропагандистам американского образа жизни ясный ответ Н. С. Хрущева пришелся не по душе. В тот же день, 17 сентября, выступая в Экономическом клубе Нью-Йорка, Г. Лодж решил, видимо, «углубить» свою характеристику американской системы, так сказать, «обосновать» ее определение.

И вот в порядке «углубления» и «обоснования» он заявил следующее: «…«бароны-грабители», как столетие назад некоторые называли капитализм, монополистическая система, в которой небольшая группа контролирует и эксплуатирует усилия многих, — это нечто такое, против чего мы возражаем…Если «барон-грабитель» — это определение капиталиста, то в таком случае мы вообще не капиталисты».

Не замечая иронических улыбок своих слушателей, Лодж продолжал:

— Возможно, что такую систему лучше охарактеризовать как экономический гуманизм, чем как монополистический капитализм.

Начав расхваливать «новый капитализм», Г. Лодж уже не мог остановиться. Обращаясь к Никите Сергеевичу Хрущеву, он заявил:

— В заключение, г-н Председатель, разрешите мне сказать, что я был поражен — так же как, я уверен, были поражены Ваши слушатели — Вашим заявлением за завтраком в том смысле, что Вы не видите различий между злоупотреблениями раннего капитализма, который был описан Марксом, и нашей современной системой экономического гуманизма.

Эта разница так же велика, как разница между черным и белым, и мы думаем, что это станет совершенно ясным для Вас, когда Вы сами все увидите во время Вашей поездки по стране. Наша страна существует для блага всех рядовых граждан…

Слушая эти речи Лоджа на завтраке и на обеде 17 сентября, крупнейшие капиталисты Нью-Йорка, видимо, были довольны. Кое-кто подбадривал его улыбками, возгласами, аплодисментами.

Но прошло всего несколько минут, и они поняли, что их златоуст проявил чрезмерное усердие, явно «пересолил» и потому сам попал, да и их самих поставил в неловкое положение.

— Почему же здесь господин Лодж столь усердно занимался защитой капитализма? — обратился Н. С. Хрущев к участникам встречи в Экономическом клубе и, отвечая на этот вопрос, сказал:

— Если бы он не защищал так ревностно капитализм, он не занимал бы в вашей стране такого важного поста.

Раздался громкий смех: замысел неловкого защитника капитализма был разгадан. Теперь его хозяева не могли не присоединиться к тем, кто смеялся. Нет, они уже не одобряли Лоджа, а порицали его за неуклюжую работу. Взялся, мол, спорить, да не тянет…

Мы привели эпизод, который произошел в начале поездки по США. И он не случайно всплыл в памяти перед завершением этой поездки. Лодж с жаром уверял в Нью-Йорке, что Н. С. Хрущеву после путешествия по стране станет «совершенно ясно», что при существующей в Соединенных Штатах системе все делается «для блага всех рядовых граждан» и что все американцы живут «в государстве, преследующем цели благоденствия».

Но факты вновь и вновь убедительно свидетельствовали о том, как дешево стоят подобные утверждения, как бесконечно далеки они от действительности.

Вот и сейчас нам предстояло побывать в городе, где уже третий месяц продолжалась забастовка металлургов, городе, значительная часть населения которого испытывала серьезные материальные затруднения, но упорно вела борьбу против «королей стали», наступавших на жизненные права металлургов.

Живописуя «благоденствие» рядовых американцев, Г. Лодж заверял, что еще в 1890 году «мы объявили войну монополистическому капитализму» и «если «барон-грабитель»— это определение капиталиста, то в таком случае мы вообще не капиталисты».

Знакомство с официальными материалами, как и сама поездка по стране, убеждали нас как раз в обратном. Просматривая данные о прибылях капиталистов и зарплате рабочих, о трудовом законодательстве, определяющем права рабочих и характер их взаимоотношений с предпринимателями, мы встретились с весьма характерными признаниями американской прессы. Вот некоторые из них.

Рекордные прибыли монополий. Все главные сталеплавильные компании получили рекордные прибыли в первом полугодии 1959 года. Как правило, эти прибыли оказались в два раза большими, чем за соответствующий период прошлого года. Крупнейшая сталелитейная корпорация «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн» имела за первое полугодие чистую прибыль в сумме 254 миллионов 948 тысяч долларов, а компания «Бэтлехем стил корпорейшн»—123 миллионов 158 тысяч долларов. Только за последние пять лет (1954–1958 годы) общая сумма доходов американских монополий составила 204,6 миллиарда долларов, или в 6,6 раза больше, чем за предвоенные пять лет (1936–1940 годы). Откуда же могут идти прибыли, как не за счет усиления эксплуатации рабочих! Экономисты подсчитали, что каждый час эксплуатации рабочего приносил монополии «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн» в 1939 году 10 центов чистой прибыли, в 1947 году — 22,1 цента, в 1955 году — 69,4 цента, а в I квартале 1959 года чистая прибыль достигла годового уровня, равного 96,7 цента.

Вот вам и смысл заботы монополий «о благоденствии рядовых граждан»!

Вся чистая прибыль этой стальной корпорации составила в 1939 году 41 миллион долларов, в 1947 году — 127 миллионов долларов, а в I квартале 1959 года достигла годового уровня, равного 426 миллионам долларов.

Весьма показательным является свидетельство американского бюллетеня «Экономик ноутс» о том, как вознаграждают монополии тех, кто им верно служит. Президент «Бэтлехем стил корпорейшн» Артур Гомер получил в 1958 году 511 249 долларов вознаграждения. Юджин Грейс, который долгое время был президентом этой компании, имел от нее ни много ни мало — 800 тысяч долларов за один год! В 1958 году он получил 150 тысяч долларов только как «почетный председатель» совета директоров компании. Зарплата и «добавочное вознаграждение» пяти других официальных лиц в этой компании составили около 400 тысяч долларов каждому. Так современные «короли стали» выжимают пот из рабочих, «делают деньгу» и делят между собой баснословные прибыли. И после этого есть же еще деятели в США, которые с серьезным видом говорят, что в современной Америке нет «баронов-грабителей»!

Ну, а как же с доходами тех, кто обеспечивает прибыли «королям стали»? Ведь, по Лоджу, они тоже имеют равное право с другими на доходы.

Заработная плата металлургов. По данным профсоюзов, за последние 20 лет заработная плата в США, с учетом всех изменений стоимости жизни, отстала от роста производительности труда на 16 процентов. В течение последних 6 лет рост продукции за человеко-час позволил «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн» увеличить выплавку стали на 20 процентов при 20-процентном сокращении численности рабочей силы.

Представители профсоюза сталелитейщиков во время переговоров с предпринимателями, на основании официальных данных, указывали, что рост цен на сталь намного опередил зарплату рабочих. Известный американский экономист Гардер Минс подсчитал, что в 1958 году повышение заработной платы, выплаченной сталелитейщикам, стоило компании около одного доллара на тонну стали, а повышение цен на сталь—шесть долларов на тонну. Однако, несмотря на баснословный рост прибылей, двенадцать крупнейших компаний сталелитейной промышленности категорически отказались сохранить ранее существовавшие условия коллективных договоров, считая их невыгодными для предпринимателей. Монополисты категорически отказались удовлетворить законные требования рабочих производить оплату труда с учетом роста дороговизны.

Монополии умышленно спровоцировали забастовку в выгодный для себя момент. Получив рекордные прибыли за первое полугодие и накопив громадные запасы стали (за первое полугодие 1959 года было выплавлено 64 миллиона тонн стали), монополии решили перейти в наступление. Они заявили о неприемлемости требований рабочих. Они считали, что рабочие, экономическое положение которых подорвано прошлогодним кризисом и длительной безработицей, не выдержат, сдадутся на милость работодателей. Но их расчет провалился. Рядовые рабочие-забастовщики, несмотря на лишения и трудности, держались упорно. Стойкость бастующих укрепилась, когда рабочие других профсоюзов заявили, что они окажут материальную поддержку металлургам.

Размах забастовочного движения. Забастовка металлургов в Соединенных Штатах была крупнейшей, но не единственной в этом году. По официальным данным, опубликованным министерством труда, за первые восемь месяцев 1959 года в Соединенных Штатах произошло 2825 забастовок, и охватили они 1670 тысяч человек. Рекордная цифра за последние четыре года! Это значит, что не только в металлургической, но и в других отраслях промышленности выступления рабочих в защиту своих жизненных прав, за повышение заработной платы приобретают ныне все более широкий размах.

Уж не эти ли факты имел в виду г-н Лодж, когда утверждал, будто США — страна «равных возможностей для всех граждан», будто она существует для блага всех граждан?

Американская пресса отмечала, что это уже шестая по счету забастовка в американской металлургической промышленности с момента окончания второй мировой войны. Вот тебе и «экономический гуманизм»! Нет, это не гуманизм, а кровь и слезы, страдания, ожесточенная борьба трудящихся за кусок хлеба.

Что бы там ни говорили американские экономисты, как бы ни пытались они приуменьшить значение борьбы, которая развернулась в сталелитейной промышленности, ясно одно — эта борьба выходит далеко за рамки одной отрасли промышленности.

Ветеран американского рабочего движения, его выдающийся лидер У. Фостер, руководивший героической забастовкой металлургов Питтсбурга в 1919 году, так охарактеризовал значение нынешней забастовки:

«Полмиллиона сталелитейщиков на улицах, они без работы; боссы фактически закрыли перед ними магазины с тем, чтобы при помощи голода заставить рабочих подчиниться…

Предприниматели используют свои старые трюки, вынуждая рабочих подчиниться их воле—предоставить миллиарды долларов прибылей владельцам на том только основании, что они являются собственниками предприятий. Рабочие должны платить эти огромные суммы за привилегию работать на заводах сталелитейной промышленности. И если когда-то рабочие пытаются сказать свое слово, к примеру, по поводу оплаты или продолжительности рабочего дня, владельцы сталелитейных заводов стараются силой заставить их подчиниться, что мы и наблюдаем в данное время…

Сталелитейщики имеют длинный и почетный список своего участия в рабочем движении… Начиная с героической забастовки 1919 года до нынешнего дня, эти исторические битвы многому научили нас. Они научили нас, как победить и в нынешней борьбе. И, подчеркивая все уроки предшествующих забастовок, нужно сказать, что основой всего является солидарность рабочих».

Первые недели и месяцы забастовки металлургов всколыхнули рабочих Соединенных Штатов. То было время, когда миллионы американских рабочих начали сознавать великую силу пролетарской солидарности.

Преднамеренное и жестокое наступление монополий на рабочий класс разоблачало всю вздорность болтовни профсоюзных боссов типа Мини, Рейтера и им подобных о «классовом сотрудничестве и взаимном доверии рабочих и предпринимателей». Действительность показала, что линия на «классовое сотрудничество» с монополистическим капиталом ведет на деле к новым уступкам капиталу, к новому наступлению капиталистов на жизненные права рабочих.

В крайне тяжелое положение ставит рабочий класс Америки принятый конгрессом США в 1947 году реакционный закон Тафта — Хартли, дающий право правительству принудительно прерывать забастовки.

Вот что об этом говорят сами рабочие.

Участник забастовки металлургов каменщик Норман Осборн, отец троих детей, девять лет работающий на заводе «Джонс энд Лафлин» в Питтсбурге, заявил: «Применение закона Тафта — Хартли не сулит нам ничего хорошего. Все мы хотим вернуться на работу, но только если будет соглашение, которое не лишит нас ни одного из наших прав… Я хочу только получить по договору те же права, какие имел до забастовки, и я полагаю, что другие рабочие думают так же».

Другой участник забастовки с того же завода, Майкл Катаник, имеющий тридцатилетний стаж работы в металлургической промышленности, еще более резко выразил эту мысль: «Преступление, что предприниматели до сих пор не пошли на соглашение. Я до сих пор был с профсоюзом и буду с ним и впредь».

Корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс писал, что металлурги Питтсбурга, Чикаго, Кливленда и других центров металлургической промышленности «почти все до одного заявляют, что они против закона Тафта — Хартли». Уолтер Галинский (из Гейри) заявил: «Закон Тафта — Хартли — это зло, он заставит рабочих вернуться на работу только на 80 дней. Если три месяца переговоров не привели к заключению договора, то этого не будет и через 80 дней». В печати сообщалось из Питтсбурга: «Некоторые металлурги заявили, что в случае применения закона Тафта — Хартли, они пойдут на завод с черными нарукавными повязками в знак траура по свободе».

Вопреки воле профсоюзных боссов из АФТ—КПП, проповедующих «классовое сотрудничество с капиталом», в рабочих массах крепла решимость отстаивать свои жизненные права в борьбе с натиском монополий.

Около трех тысяч делегатов съезда профсоюза рабочих автомобильной промышленности направили телеграмму Президенту США, в которой выразили свою солидарность с бастующими металлургами и энергично протестовали против намерений применить закон Тафта — Хартли.

«Нас, — говорится в телеграмме, — глубоко огорчило сообщение о том, что Вы намерены добиваться судебного постановления на основе закона Тафта — Хартли, и мы искренне считаем, что это представляет собой потрясающий отказ от Вашего торжественного обещания сохранить беспристрастную позицию между металлургической промышленностью и бастующими металлургами. Сейчас, когда металлурги и члены их семей уже в течение многих недель приносили жертвы, ведя забастовку, когда запасы стали истощаться, а металлургическая промышленность начинает чувствовать на себе экономический нажим, Вы намереваетесь ослабить этот нажим на промышленность, заставив металлургов против их воли вернуться на работу. Ваше вмешательство при данных обстоятельствах представляет собой не больше, чем использование власти и величия правительства Соединенных Штатов в качестве оружия штрейкбрехерства».

Именно под давлением рабочих масс состоявшийся в сентябре съезд Американской федерации труда — Конгресса производственных профсоюзов (АФТ — КПП) призвал все профсоюзы Соединенных Штатов поддержать забастовку металлургов и оказать бастующим материальную поддержку. На съезде говорилось, что без этого забастовщики не смогут продержаться долгое время, так как им противостоят «богатство, влияние и власть крупных металлургических корпораций». Было решено, чтобы каждый организованный рабочий Соединенных Штатов Америки ежемесячно вносил в специальный фонд защиты рабочих-металлургов часовой заработок.

В дни нашего пребывания в Америке мы читали сообщения о помощи бастующим металлургам Питтсбурга из других промышленных центров. Так, в газете «Уоркер» отмечалось, что местный профсоюз рабочих пошивочных предприятий в городе Аллентуане пожертвовал бастующим сталеплавильщикам пять тысяч долларов.

— Атака на 500 тысяч сталеплавильщиков преследует цель выбить оружие из рук всех рабочих Америки, — заявил представитель этого профсоюза, когда вручал пожертвования забастовщикам.

1 сентября в районе Хоумстед — пригороде Питтсбурга — бастующим раздавали продовольствие, которое приобрели для них шесть тысяч рабочих, имеющих работу. Всего было распределено 350 тысяч фунтов муки, сухого молока и яичного порошка. Продовольствие досталось 15 тысячам бастующих, а всего в этом районе бастовало 40 тысяч рабочих. В печати сообщалось, что второе распределение состоится через 10 дней, причем будут розданы также пшеничная крупа и рис. Рабочие ряда предприятий штата Пенсильвания объявляли в те дни забастовки в знак солидарности с бастующими сталеплавильщиками.

Растущая солидарность профсоюзов с бастующими металлургами — важное явление в жизни американских рабочих. «Ничего подобного раньше не было, — признавал журнал «Бизнес уик». — Время от времени какой-либо профсоюз, оказавшийся под давлением продолжительной тяжелой забастовки, получал помощь в виде денежного дара или беспроцентного займа от каких-нибудь других профсоюзов. За полвека ни один профсоюз никогда не пользовался полной поддержкой других профсоюзов. Это весьма знаменательно. Это показывает, какое большое значение имеет забастовка металлургов в глазах всех рабочих».

Обратимся еще к одному важному документу — выступлению демократа Элмера Дж. Холланда в Палате представителей конгресса США по вопросам трудового законодательства.

«В настоящее время, — заявил Холланд, — мы являемся в Америке свидетелями самого ожесточенного размаха антипрофсоюзной пропаганды, который когда-либо знала какая бы то ни было страна. Я, не колеблясь, делаю это заявление, хотя я прекрасно знаю, что происходило в Германии во времена Адольфа Гитлера…

Мы слышим исходящие от Белого дома антирабочие заявления, а в палате представителей и сенате ежедневно делаются нападки на профсоюзы.

Предприниматели ожесточенно борются против законных коллективных соглашений, противодействуя организации своих работников и отказываясь признавать профсоюзы, как представителей трудящихся, уполномоченных вести переговоры. Раздаются истерические требования о принятии все новых так называемых законов о «праве на труд», которые ведут только к развалу профсоюзов…

Такие сильные нападки на рабочее движение — не новость. Они продолжаются уже долгие годы, но только за последние два года достигли нынешней беспрецедентной остроты.

Целью этой кампании является создание обстановки, способной заставить конгресс в паническом настроении принять антирабочий закон. Порождаемая этой кампанией в виде побочного продукта ненависть не имеет большого значения для руководителей этой кампании. Однако самым серьезным и неблагоприятным побочным продуктом кампании является, на мой взгляд, известная… форма классовой войны».

И это признание было сделано в стенах конгресса США и отнюдь не социалистом по убеждениям!

Выступая против инициаторов антипрофсоюзной кампании в США, Холланд говорил:

«Изо дня в день национальная печать, радио и телевидение поддерживают эти реакционные силы в их стремлении создать в сознании американского народа, включая и членов профсоюзов, ложное представление, что рабочие организации — это массы воров, вымогателей, убийц, всего, что хотите.

С другой стороны, мы немного читаем в печати, слышим по радио или телевидению о том, что в одном из наших южных штатов была вызвана Национальная гвардия, чтобы помешать пикетированию; что за последние три месяца в наших южных штатах жестоко избиты четыре представителя профсоюзов; что должностные лица профсоюза дамских портных были избиты дубинками во время проводившейся кампании насилия, имевшей целью заставить союз отказаться от забастовки против 10 фирм, принимавших не членов профсоюза, что эти люди были вытащены из их комнат, избиты и изранены ножами, а затем брошены на произвол судьбы…

Таково трагическое положение, — заявил Холланд, — Как далеко зайдем мы, прежде чем поймем, что происходит? Разве мы не способствуем осуществлению предсказания Карла Маркса?»

Таким образом, Э. Холланд утверждал прямо противоположное тому, что пытался доказать г-н Лодж, расхваливая американскую систему как «экономический гуманизм» и утверждая, будто характеристика капитализма, данная Марксом, давно устарела.

Следуя пожеланию Лоджа поближе познакомиться с жизнью американского общества, мы хотели как можно пристальнее присмотреться к жизни людей труда в одном из крупных индустриальных районов Соединенных Штатов, хотели прислушаться к голосам, раздающимся в самой Америке при обсуждении вопросов, волнующих миллионы рабочих.

С такими мыслями мы приближались к Питтсбургу поздним вечером 23 сентября.

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-06-20; Просмотров: 213; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.087 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь