Проблемы в реформировании уголовного права

Уголовная политика на современном этапе является составной частью социальной политики государства, она связана с внутренней и внешней политикой государства. С содержательной стороны уголовная политика представляет собой такое направление политики, которое определяется программой борьбы с преступностью и причинами её порождающими, а также комплексная программа социально-экономических и политико-юридических мер ее предупреждения. Формулируются цели, принципы и формы реализации уголовной политики, а также нормативно устанавливается исчерпывающий круг субъектов, осуществляющих борьбу с преступностью

Уголовное законодательство выступает в качестве одного из механизмов, обеспечивающих действие гражданского, трудового, семейного и других отраслей " цивильно-правового цикла". Отсюда - проблема соответствия уголовного и указанных отраслей права, к которой законодатель пока не проявил должного интереса. Невнимание к ней может повлечь принятие противоречивых решений по одним и тем же вопросам. Наглядным примером тому служит вопрос об административной преюдиции.

июня 1995 г. Государственная Дума приняла Федеральный за кон " о рекламе", который был подписан Президентом 18 июля того же года. В абзаце втором части 2 ст. 31 названного Закона, посвященной вопросам ответственности за нарушения законодательства российской Федерации о рекламе, есть постановление, которое гласит: " Ненадлежащая реклама, совершенная повторно в течение года после наложения административного взыскания за те же действия, влечет уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации". В новом же Уголовном кодексе России, вступившем в действие с 1 января 1997 года, нет ни одной нормы, допускающей административную преюдицию. Это означает, что законодатель отказался от административной преюдиции в уголовном праве - Однако после принятия УК в ст-31 Закона о рекламе не было внесено никаких изменений. Следовательно выше приведенное постановление действует, в связи с этим возникает вопрос: по какой статье будет привлечено к уголовной ответственности лицо, виновное в действиях, предусмотренных абзацем вторым ч. 2 ст. 31 Закона о рекламе? Создается парадоксальная ситуация, когда, с одной стороны, административной преюдиции в уголовном праве нет, а с другой - она сохраняется, хотя и не реализована. Подобные парадоксы - результат недостаточного внимания законодателя к проблеме отраслевого соответствия. Оно чревато тем, что уже на уровне правотворчества создаются предпосылки неуважительного отношения к закону.

Приведем пример из судебной практики

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, путем частичного сложения наказаний, окончательно, по совокупности преступлений назначено Кулакову А.Е. наказание в виде лишения свободы сроком на 18 лет со штрафом в сумме 300 000 рублей с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Согласно приговору Кулаков Д. и Кулаков А. признаны виновными в разбойном нападении на Кочева и Колоскову совершенном группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета - отвертки, используемого в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего Кочева, а также покушении на причинение смерти двум лицам, группой лиц по предварительному сговору, сопряженном с разбоем.

В судебном заседании Кулаков Д. виновным себя в совершении указанных преступлений признал полностью, Кулаков А., виновным себя не признал. Из показаний потерпевших усматривается, что действия осужденных были совместными и согласованными, направленными на убийство обоих потерпевших для завладения деньгами Кочева.

Приведенными показаниями осужденного Кулакова Д., потерпевших Колосковой и Кочева, опровергаются доводы осужденного Кулакова А., о том, что между ним и Кулаковым Д., не было предварительного сговора на разбойное нападение на Кочева и Колоскову и их убийство, что руки потерпевшей Колосковой во время нанесения Кулаковым Д. ей ударов отверткой, Кулаков А. держал по приказу брата, опасаясь, что тот нанесет удары и ему, что Кулаков Д. лишь имитировал нанесение ударов отверткой Колосковой, не имея намерения причинить ей смерть, что Кулаков А., не принимал участия в нападении на Кочева и даже не заходил во времянку, где тот находился, а так же о том, что в ходе разбойного нападения была похищена меньшая сумма денег, чем это установлено приговором.

Судом в приговоре приведено убедительное обоснование доводов о признании несостоятельными доводов осужденных. С учетом изложенного следует признать, что тщательный анализ и основанная на законе оценка исследованных в судебном заседании доказательств, в их совокупности, позволили суду правильно установить фактические обстоятельства совершенных Кулаковым А. и Кулаковым Д. преступлений, прийти к правильному выводу о их виновности в совершении этих преступлений, а также о квалификации их действий.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия определила исключить из приговора указание о назначении Кулакову Д.Е. и Кулакову А.Е., каждому, по ст. 162 ч. 4 п. «в» УК РФ, а также по совокупности совершенных ими преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, каждому, в качестве дополнительного наказания штрафа в сумме 300 000 рублей. Считать Кулакова Д.Е. осужденным по совокупности совершенных им преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ к 19 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Считать Кулакова А.Е. осужденным по совокупности совершенных им преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ к 18 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Не случайно в общественном мнении о праве не только сохраняются, но и развиваются дальше взаимоисключающие тенденции: с одной стороны - признание полезности, необходимости правового регулирования, значения закона в обеспечении прав, интересов и безопасности граждан; с другой стороны - девальвация закона, неверие в правовую систему, юридические гарантии, нарастающий правовой нигилизм.

В части четвертой ст. 15 Конституции Российской Федерации говориться: " Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то принимаются правила международного договора". Реализуя данное основополагающее постановление, следует иметь в виду, что международные нормы с точки зрения их обязательности могут носить различный характер: одни из них являются нормами прямого действия, другие - имеют рекомендательный характер, позволяющий учитывать особенности экономической, социальной, политической, культурной и правовой систем конкретного государства. Применительно к нормам второго вида возникает проблема степени соответствия российского законодательства общепризнанный международным нормам, изложенным в Конвенциях, которые ратифицированы нашей страной. Если мы хотим добиться здесь максимального соответствия, необходимо провести предварительный анализ всей системы конвенционных норм, затрагивающих права и свободы человека, разделив их на две группы: а) нормы, закрепляющие права и свободы человека; б) нормы, допускающие ограничение прав и свобод человека в интересах общественной безопасности. Такой анализ необходим и применительно к сфере борьбы с преступностью.

В ранках проблемы согласования отечественного уголовного законодательства с общепризнанными международными нормами особую значимость имеет обеспечение согласованности уголовного законодательства, касающегося защиты несовершеннолетних, с Конвенцией о правах ребенка, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г - и ратифицированной нашей страной.

Максимальная защита жизни, физической неприкосновенности, физического, нравственного и полового развития несовершеннолетних, а также защита от вовлечения их в преступную и иную антиобщественную деятельность, в незаконное употребление наркотических и прочих одурманивающих средств, от сексуальной и другой эксплуатации -один из важнейших способов профилактики преступности несовершеннолетних и общественно опасных поступков детей, не достигших возраста уголовной ответственности.

Охраняя несовершеннолетних, равно как и взрослых, российское уголовное законодательство в ряде случаев поднимает эту охрану на более высокий уровень, используя два пути. Первый - установление более строгих наказаний за отдельные преступления, посягающие на любое лицо независимо от возраста, но способные причинить особый вред, если потерпевшим окажется, несовершеннолетний. Второй - введение постановлений, защищающих права и законные интересы исключительно несовершеннолетних. По сравнению с ранее действовавшим новый Уголовный кодекс России 1996 г. почти в полтора раза увеличил число статей, содержащих нормы того и другого вида. Вместе с тем проблема соответствия остается открытой и потребует своего завершения после ратификации нашей страной Европейской Конвенции о защите прав детей 1995 года, развивающей и дополняющей положения Конвенции о правах ребенка 1989 г. Ее ратификацию планировалось провести в 1996-1997 гг.

В период подготовки нового Уголовного кодекса России в научной печати, на конференциях, семинарах неоднократно ставился вопрос о криминологической обоснованности уголовного законодательства (А. И.Долговой, Н. Ф. Кузнецовой, В. В.Лунеевым, Э. Ф. Побегайло и др. ). это в полной мере относилось к проблеме уголовной ответственности несовершеннолетних, в преступности которых в течение последних десятилетий наблюдаются устойчивые неблагоприятные тенденции. Они выражаются не только в ее росте, но и в резком ухудшении структуры: омоложении за счет роста доли 14-15-летних преступников, увеличении в ней доли тяжких групповых преступлений вовлечении несовершеннолетних в организованные формы преступной деятельности и т.д.

Состояние дел с преступностью несовершеннолетних поставило законодателя в трудное положение: идти ли ему по линии ужесточения ответственности несовершеннолетних правонарушителей, исходя из криминогенной ситуации в стране, или по линии смягчения уголовной ответственности и наказания, руководствуясь общепризнанными международными нормами, требующими гуманного и справедливого отношения к несовершеннолетним правонарушителям. Он выбрал второй путь. Мудрость такого решения объясняется тем, что устойчивые неблагоприятные тенденции к преступности несовершеннолетних сохраняются благодаря продолжающемуся интенсивному социальному расслоению, резкому падению жизненного уровня большей части населения, обострению межнациональных конфликтов, развивающемуся " социальному сиротству", росту различных проявлений жестокости по отношению к детям, появлению разнообразных форм их эксплуатации. В этих условиях ужесточение уголовной ответственности несовершеннолетних - это, по существу, перекладывание вины за негативные процессы и явления, резко обострившие криминогенную ситуацию в стране, на плечи подрастающего поколения.

Гуманизм законодателя, судя по содержанию Уголовного кодекса России 1996 г., проявился прежде всего в том, что он сохранил в новом У К постановления действующего уголовного законодательства, ставящего несовершеннолетнего правонарушителя в более привилегированное по сравнению со взрослым положение, усилив гуманистический подход к уголовной ответственности и наказанию несовершеннолетних. Но самое главное - он реализовал неоднократно высказывавшееся в литературе предложение о концентрации в одном разделе норм об особенностях уголовной ответственности несовершеннолетних. Это соответствует общепризнанным международным нормам и сложившейся практике, так как позволяет более полно реализовать принципы справедливости, дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности. Этот раздел представляет собой не просто объединение постановлений об особенностях уголовной ответственности несовершеннолетних, он позволяет увидеть взаимосвязь и соотношение отдельных предписаний, более правильно и точно сформулировать их. В нем во многом по-новому решены вопросы наказания несовершеннолетних. Установлены более мягкие, чем взрослым, наказания: более низкие размеры штрафа, более короткие сроки обязательных работ, исправительных работ и ареста. Сокращены сроки давности привлечения к уголовной ответственности и сроки судимости за преступления небольшой и средней тяжести. Пересмотрен перечень принудительных мер воспитательного характера, определено содержание каждой из них и расширены возможности их назначения (не только в случае совершения преступления небольшой, но и средней тяжести). Уточнены требования к назначению наказания несовершеннолетним и внесены серьезные изменения в постановления об условно-досрочном освобождении от наказания.

Отмечая значение специальной главы об особенностях уголовной ответственности несовершеннолетних, полезно вспомнить опыт российского законодательства до 1917 года. Так, Уголовное Уложение 1903 года включало в себя ряд норм, определяющих особые условия уголовной ответственности несовершеннолетних. Они хотя и не были выделены в самостоятельный раздел, но все же эти норны были помещены вместе в отделении четвертом " Об условиях вменения и преступности деяний" главы первой " О преступности деяний и наказаниях вообще". Постановления Уголовного Уложения, отражающие особенности уголовной ответственности несовершеннолетних были посвящены: а) порам, которые могут быть применены к несовершеннолетним в возрасте от 10 до 17 лет, если совершенные ими " преступные деяния" не вменяются им в вину; б) замене наказаний несовершеннолетним в возрасте от 10 лет до 21 года, которым содеянное вменяется в вину.

Как видим, по сравнению с новым УК, устанавливающим, как и Уголовный кодекс 1960 г. два возраста уголовной ответственности (с 1б лет - как правило и с 14- только за некоторые преступления), по Уголовному Уложению ответственность могла наступать в более раннем возрасте. Однако период " уголовно-правового несовершеннолетия" по Уголовному Уложению длился значительно дольше (до 21 года ), чем по новому и ранее действующему УК (до 18 лет).

Выбрав правильные ориентиры в определении границ и характера уголовной ответственности несовершеннолетних, законодатель не проявил достаточной последовательности. Так, он поместил в статью о возрасте уголовной ответственности (ст. 20 ) постановление об исключении уголовной ответственности несовершеннолетнего, который, достигнув указанных законом возрастных границ, во время совершения общественное пас ног о деяния был не способен в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия] и руководить ими (ч.З ст.20). Постановление о таком психическом состоянии не совсем уместно в названной статье, так как в отличие от положений о возрасте ответственности оно не имеет общего характера - Это очевидно при сравнении содержания ч.З ст. 20 УК России не только с частью первой, но и с частью второй указанной статьи. Как известно часть вторая ст. 20 понижает возраст уголовной ответственности до 14 лет в случае совершения перечисленных в ней преступлений. Ее действие распространяется на всех несовершеннолетних, достигших 14-летнего возраста, в то время как действие части третьей ст. 20 на сравнительно узкий контингент несовершеннолетних - Это специальная норма, учитывающая возможное особое состояние психики несовершеннолетнего и только несовершеннолетнего. Это один из особых подходов законодателя к решению вопросов уголовной ответственности несовершеннолетних, обусловленный особенностями становления и развития их психики. А коль скоро особые подходы к ответственности несовершеннолетних сконцентрированы в самостоятельной главе, то и постановление о влиянии отставания (а точнее задержки), развития психики несовершеннолетних на их уголовную ответственность должно быть именно в этой главе. Тот факт, что согласно указанному постановлению несовершеннолетний не подлежит уголовной ответственности не может служить формальным препятствием для помещения его в главу: " Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних". Полагаем, что влияние указанного специфического состояния психики несовершеннолетних на их уголовную ответственность должно быть выделено в самостоятельную статью. В ней же необходимо назвать меры, направленные на восстановление психики таких несовершеннолетних. Законодательное внимание к этому вопросу будет способствовать предотвращению рецидива совершения такими несовершеннолетними общественно опасных деяний, предусмотренных уголовным законом. А он вполне реален, если им не будет оказана специальная психолого-педагогическая помощь, которая возможна только в специальных реабилитационных учреждениях стационарного или амбулаторного типа.

В связи с криминологической обоснованностью законодательных новелл самостоятельного внимания заслуживает вопрос о причинах тех или иных общественно опасных деяний. Внимание к причинам позволяет избежать необоснованной криминализации и декриминализации деяний, а также ошибок при определении общих положений уголовной ответственности. А такая ошибка чуть-чуть не была допущена в отношении возраста уголовной ответственности (речь идет о попытке снизить общий возраст уголовной ответственности с 16 до 14 лет). К счастью она своевременно была исправлена.

Политика государства в области укрепления правопорядка и противодействия преступности во всех ее проявлениях (уголовная, уголовно - исполнительная, судебная, профилактическая и др.) формируется под влиянием системы факторов социально - экономического, политического, правового и иного характера, а не определяется только состоянием, структурой и динамикой преступности в стране. Однако последнее обстоятельство всегда выходит на первое место в правосознании граждан, так как является исключительно негативным раздражителем при оценке состояния правопорядка в целом. Поэтому в России политика государства в сфере охраны от преступных посягательств на права граждан, правопорядок и законность традиционно рассматривалась, прежде всего, под углом зрения борьбы с преступностью. Эта политика в зависимости от состояния внутреннего и внешнего положения страны соответствующим образом изменялась то в сторону ужесточения карательного воздействия, то его частичного смягчения. Но она всегда ассоциировалась с состоянием правопорядка в государстве, с необходимостью его укрепления в первую очередь в сфере противодействия преступности.

Безусловно, уголовно - правовое (карательное) воздействие, наряду с мерами социально - экономического, политического, морально - нравственного, организационно - профилактического характера, занимает важное место в противодействии преступности. Роль принуждения, наказания (кары) нельзя недооценивать, но и ни в коем случае не следует, и переоценивать, видя в них залог успеха в борьбе с таким социальным недугом, каким является преступность. Они должны быть достаточными и дополнять усилия государства и общества в устранении причин преступности, носящих, прежде всего социальный характер и находящихся в недрах нашего бытия. Именно эти причины обусловили обвальный рост преступности в России за последние десять лет: общее количество регистрируемых преступлений выросло более чем в два раза, а тяжких преступлений - практически в четыре раза.

В попытке противодействовать такому негативному развитию событий государство сделало акцент не на устранении социальных причин преступности, а главным образом на существенном количественном увеличении состава правоохранительных и судебных органов, повышении уровня их технической оснащенности, максимальной интенсификации работы и жестких требованиях к повышению ее качества, на совершенствовании правовой базы. Но это практически не повлияло на состояние, структуру и динамику преступности. В развитии ситуации в таком направлении правоохранительные органы и судебная система виноваты менее всего, хотя и презюмируется обратное: фактически с них спрашивают за рост преступности, а это в корне неверно. Они должны своевременно реагировать на все факты преступлений и заявления граждан, раскрывать и рассматривать их, осуществлять карательное воздействие, проводить специфические профилактические мероприятия, охранять, защищать и восстанавливать нарушенные права граждан, поддерживать спокойствие в обществе и общественный порядок. Вот за это правоохранительные и судебные органы могут и должны отвечать, а не за то, сколько будет совершено убийств, разбоев, грабежей, изнасилований и иных подобных деяний.

Спрос за состояние преступности с правоохранительных и судебных органов заставляет последних изыскивать всевозможные ухищрения для «улучшения» положения дел, а также нажимать на репрессию, кару, ожидая от нее, по расхожему мнению, успеха. Однако многовековой опыт широкого применения репрессий в разных вариациях достаточно наглядно доказал исключительно низкую их эффективность. Для решения долговременных и крупномасштабных задач противодействия преступности и укрепления правопорядка в целом необходима система многопланового воздействия социально - экономического, политического, общественного, морально - нравственного и правового характера. Особо необходимо подчеркнуть значимость морально - нравственных факторов, действующих в обществе. Без моральной поддержки, одобрения со стороны гражданского общества устанавливаемых в государстве правоотношений, особенно новых, поддерживать надлежащий уровень правопорядка невозможно, какие бы силы и средства не были на это брошены.

В нынешнем правовом поле, как отмечается в научной литературе, давно наступила пора отказаться от использования военной терминологии в деле защиты прав и свобод граждан, укрепления законности и правопорядка, обеспечения безопасности правоохраняемых ценностей. Действительно, всякий призыв к войне, борьбе с преступностью означает, по сути, призыв к насилию и жестокости, так как правоохранительные органы зачастую переходят грань, которая отделяет право и произвол, законность и беззаконие, стремясь всеми мерами «улучшить» статистические показатели результатов этой борьбы.

Приведем пример из судебной практики:

Булов Сергей Петрович осужден по п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ к 12 годам лишения свободы, по п.п. «в, к» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 20 годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 30 и п.п. «в, д, и, н» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 15 годам лишения свободы, по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к 25 годам лишения свободы. На основании ч. 5 ст. 74 УК РФ отменено условное осуждение по приговору от 26 января 1996 года и в соответствии с ч. 1 и ч. 3 ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров путем полного присоединения неотбытого наказания назначено 28 лет лишения свободы в исправительной колонии особого режима. На основании п. «г» ч. 1 ст. 97, ч. 2 ст. 99 УК РФ назначена принудительная мера медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра от алкоголизма. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначено 24 года 6 месяцев лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров путем полного присоединения неотбытого наказания по приговору от 26 января 1996 г. назначено 27 лет 3 месяца лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Доводы Булова о том, что его показания на предварительном следствии, в которых он признавал совершение преступных действий в отношении Мамедовой С, получены с нарушением закона, были известны суду и получили в приговоре правильную оценку, не соглашаться с которой оснований не имеется. Для определения психического состояния Булова по делу проведена судебно-психиатрическая экспертиза, с учетом выводов которой суд обоснованно признал его вменяемым в отношении инкриминируемых деяний. При этом сомневаться в правильности этих выводов экспертов у суда оснований не было. Не приведено их и в надзорной жалобе. Ссылка осужденного на ошибочность данного заключения экспертов о его вменяемости является голословной. Вместе с тем судебные решения соответствии с положениями ч. 1 ст. 409, п.п. 3, 4 ч. 1 ст. 379 УПК РФ подлежат изменению по следующим основаниям.

На основании изложенного Президиум Верховного Суда Российской Федерации постановил надзорное представление первого заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Буксмана А.Э. удовлетворить. Надзорную жалобу осужденного Булова С.П. удовлетворить частично. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 132, п.п. «в, к» ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30 и п.п. «в, д, и» ч. 2 ст. 105 УК РФ, назначить Булову С.П. 23 года лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Следует согласиться с мнением: чем быстрее такая целевая установка будет признана негодной, тем скорее страна начнет продвигаться к правовому государству. Сейчас в словарный оборот входят лексические формулы, акцентирующие внимание на основах государственной политики в деле охраны прав и свобод граждан, в противодействии преступности и ее предупреждении, в том числе и в, части ее карательного эквивалента. Такой подход дает более широкий простор для маневрирования и позволяет хотя бы в теоретическом плане в определенной мере уравнивать интересы личности, общества и государства при осуществлении данной деятельности. При этом проблемы экономического, политического, социального и иного характера, обусловливающие существование преступности, должны быть разрешены, прежде всего, средствами и методами, характерными именно для данных направлений деятельности государства, а не только методами уголовной репрессии.

На сегодня положение дел мало изменилось, и попытки существенно повлиять на расстановку сложившихся в деятельности государственных органов акцентов (прежде всего в сторону первоочередной защиты интересов личности) пока оказываются малоэффективными. Это проявилось и при прохождении в январе - феврале 2001 года Закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно - процессуальный кодекс РСФСР, Уголовно - исполнительный кодекс Российской Федерации и другие законодательные акты Российской Федерации» в Государственной Думе и Совете Федерации. После бурных дебатов и работы согласительной комиссии из Закона (а он был принят 17 января 2001 года Государственной Думой в третьем чтении единогласно) в четвертом чтении были убраны наиболее важные элементы, смягчающие карательную политику (предусматривалось существенное ограничение как самого применения заключения под стражу, так и предельных сроков содержания под стражей во время предварительного расследования). Основной мотив такого решения - опасность дезорганизации работы следственных органов (они эффективно могут работать лишь с арестованными, подозреваемыми и обвиняемыми), невозможность в нынешних условиях смягчать карательную политику. А то, что люди томятся в камерах следственных изоляторов (причем в ужасных условиях), годами ожидая суда, по всей видимости, в расчет не принимается.

Подобная практика не может считаться нормальной, ее нужно менять коренным образом, так как она приводит к слишком большим негативным социальным издержкам. В России практически каждый третий взрослый мужчина поражен клеймом судимости лично или через своих близких родственников, что в итоге может пагубно сказаться на генофонде нации, не говоря уже о других отрицательных последствиях.

 

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться: