Раздел 3. Судьба собора, росписей и эскизов

 

Полемика, начавшая в России тотчас уже с первых лет работы над росписями, не утихает и поныне

Взвешенным представляется мнение покойного протоиерея Льва Лебедева, высказанное им в книге «Великороссия: жизненный путь». Мы видим в российском секулярном искусстве не только ряд очень одарённых великих авторов, но и авторов, вольно и невольно (в силу своей русскости) привнёсших в свои произведения Православное миросозерцание. Религиозные мотивы, даже – основы, заметны у многих представителей «золотого» и «серебряного» веков, старавшихся сказать что-то доброе и праведное своим «образованным» современникам. В таком случае эти явления культуры – как лестница, по ступеням которой можно и опускаться и подниматься. Для тех, кто живёт в Церкви и питается её богатейшей духовной пищей, увлечение мирскими произведениями искусства – это движение по ступеням вниз. А для оторванных от веры и Церкви, часто почти ничего церковного не знающих, а привыкших смотреть на писателей, поэтов, художников, композиторов, как на своих учителей, произведения мирского искусства, прямо или косвенно в добром духе говорящих о Боге и божественном, могут стать ступеньками вверх к вере и Церкви [202]

Из приведённых выше цитат следует, что Владимирский собор надолго приковал к себе внимание России. Творцы росписей заставили публику заговорить о церковном искусстве, о его значении, о догматических вопросах, связанных с искусством. О жизни Церкви думали, говорили и писали многие люди. На протяжении всей истории человечества явление пророков, апостолов Мессии обязательно становилось предметом пререканий, споров, никого не оставляя равнодушным. Различное видение, различное отношение к собору проявилось в самых разных отзывах и в конце 19 века, и позднее. Враги Церкви Христовой старались очернить или уменьшить значение собора, но и они признали то огромное влияние6, коорое оказывал собор и его росписи на жизнь не только интеллигентной России, но и всего народа, и всего христианского мира.

 

 

Раздел 4. Принятие росписей Владимирского собора в постсоветской России

 

Владимирский собор был расписан масляными красками по штукатурке. Эта техника оказалась недолговечной и собор скоро потребовал реставрации [203]

Уже 27 апреля 1898 года Нестеров рассказывает в письме Турыгину следующий эпизод. «Последнюю неделю мне пришлось сильно поволноваться, и волнения эти не кончились: как-то с неделю тому я прошёл во Владимирский собор, прошёл на хоры и увидел сцену: сидит один из соборных сторожей и «реставрирует» орнаменты Васнецова и Мамонтова. Как «реставрирует» - это нетрудно себе представить, все контуры и тоны полетели прахом. Я написал письмо настоятелю, ответа не последовало. Встретил затем одного из соборных попов, разнёс его на чём свет стоит – молчание. Написал Прахову в Питер и Васнецову в Москву – посмотрим, что будет. Быть может, придётся обратиться в «Новое время». Невежество и некультурность наших попов изумительны, что же касается «коммерции», то тут один грех: по собору «кружки» расставлены, как мышеловки» [204]

В статье «Вандалы» Б. Вениаминов сообщал, что Владимирском соборе грязно, живопись В.М. Васнецова заслонена киотами – дарами пожертвователей, подрамник нестеровского «Крещения» обгорел, повреждённая мраморная колонна заменена деревянной, цветные стёкла разбиты и заменены белыми. [205] «Ответом на заметку… было закрытие собора, куда теперь пускают только во время службы. Кабаки, трактиры открыты весь день, собор заперт. Просвещайся русский народ! [206]

Росписи достаточно быстро пришли в плачевное состояние. Нестеров в письме О. Сергию Дурылину из Москвы в апреле 1928 сообщает о своей поездке в Киев: «Владимирский собор мало-помалу разрушается. Портится «Богоматерь» Васнецова. Половина Котарбинского и столько же Сведомского облупилось, краски висят клочьями. Нестеров сохранился, но очень (как и все) загрязнён. Народу нет, денег «нема», ремонта делать не на что…» [207]

Судьба эскизов гораздо благополучнее. Эскизы хранятся в лучших музеях, тиражируются. По ним создаются росписи в современных храмах.

Ещё до того, как по ним осуществлены были росписи эскизы выставляются на разнообразных выставках [208]

Княгиня Тенишева желала приобрести эскизы Нестерова и Васнецова к росписям Владимирского собора [209] и после сложных переговоров приобрела.[210] Часть эскизов были приобретены императрицей[211]

Собор пережил и войны и революции ХХ века и уцелел. После революции Владимирский собор захватили обновленцы, об этом Нестеров писал Дурылину. Позднее собор был закрыт и превращён в филиал Музея истории религии. Сейчас собор принадлежит раскольничьему Киевскому патриархату.

Росписи Владимирского собора в обыденном представлении стали образцом, примером, эталоном церковного искусства. Так, официальный сайт администрации Курской области с гордостью сообщает, что при росписи Ильинского храма г. Курска использовались эскизы Аполлинария Васнецова, выполненные им для Владимирского собора в Киеве. Речь могла бы идти об орнаментах, поскольку Аполлинарий Васнецов выполнял для Владимирского собора только эскизы некоторых орнаментов. В оформлении храма воспроизведены росписи все же Виктора Михайловича Васнецова п[212]

Н.А. Топурия отмечает: «Фрески и иконы Владимирского собора оказали большое влияние на развитие религиозного искусства в России в кон.XIX- нач.XX в. Произведения мастера несли в себе черты стиля модерн, которые получили распространение в иконописи, сменив барокко и академизм. Стилизация византийского, новгородского и московского искусства, тонкая рафинированность линии, усложнённость формы иконной доски, декоративная звучность цвета, орнаментальность – все эти особенности отвечали требованиям времени и стали характерными как для столичных мастеров, так и для традиционных центров иконописания, например, Палеха, Мстёры, Холуя и даже для старообрядческой иконы[213]»

А.Н. Стрижев в конце ХХ века отмечает в связи с росписями Владимирского собора: «Воспитующее влияние живописца В.М.Васнецова небесследно: оно уже поставило многих русских людей на путь благонравия смирения, помогает им осознать себя и выжить в условиях тяжелейших»[214]

Журнал Фома публикует письмо женщины, повествующее об обращении измученной души, о её первой горячей молитве именно перед репродукцией васнецовской росписи.[215]

Росписи восприняты Церковью. Их копируют на стенах храмов, помещают на обложках книг, иллюстрация, открытках, церковных календарях. В качестве примера можно привести изданный институтом этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая сборник этнографических исследований.[216] На обложке помещена репродукция композиции В.М. Васнецова во Владимирском соборе «Крещение Руси»

Философов вообще видит в васнецовских росписях осуществление консолидации общества.[217]

«В русле поисков синтеза искусств, большого стиля в конце XIX- начале XX века лежат работы над росписями Владимирского собора в Киеве. Этот собор был построен к 900-летию Крещения Руси и воспринимался как «возрожденческая миссия» [218]- так оценивает значение собора современная исследовательница русского искусства.

Нина Ярославцева, посвятившая свою жизнь изучению творчества В.М. Васнецова, директор Дома-музея в Васнецовском переулке указывает: «Богоматерь, написанная В. Васнецовым в алтарной апсиде Владимирского собора в Киеве, стала символом томящегося русского духа, устремлённого к небу, но при этом согретого и осиянного золотым светом зари. Отблески этого света озарили картины многих русских художников XIX-XX веков, связали их духовно, независимо от принадлежности к разным школам, направлениям и идеологии»[219]

Помимо просветительской, культурной функции, собор имеет ещё и политическое значение. Уже при его закладке учитывалось, что «память о св. Владимире играла особую роль в жизни Киева и юга России – в обстановке борьбы Православной церкви с униатами имя Крестителя Руси стало орудием конфессиональной полемики»[220] Тем более возросло политическое значение собора теперь, когда единое тело былого великого государства оказалось разорвано политиканами, стремящимися к забвению единой родины, единого языка и, главное, единой веры. Впоследствии занятый обновленцами, а сегодня раскольниками, собор переживал и переживает вместе с народом нелёгкое время, и всегд звал и продолжает звать к подлинной вере, к подлинной церковности.

Росписи наших великих художников-иконописцев стали известны далеко за пределами Киева и России, стали одним из символов великой священной русской культуры и русской духовности.

 

ВЫВОДЫ

 

К началу создания росписей Владимирского собора в России появились отчётливые признаки религиозного возрождения. Это проявлялось в повышения благочестия преимущественно в среде аристократии. Среди дворян, начиная с эпохи Екатерины II, распространялись идеи Просвещения и вольнодумства. Позднее, в эпоху имп. Александра I, атеизм сменился мутной волной оккультизма. Хорошее образование и воспитание позволили самой аристократии преодолеть эти духовные недуги. Но они были восприняты от аристократии другими кругами и группами, видевшими в высших кругах пример для подражания. Атеистические настроения проявлялись даже в среде духовенства. Но особенно поражённой этими настроениями оказалась разночинская интеллигенция, не имевшая, подобно другим сословиям, глубокой укоренённости в православной традиции. Атеизм и мистические практики дурного сорта уживаются в общественном обиходе, развиваются, обретая самые разные обличья. Интеллигенция увлекается всем, что противоречит Православному вероучению: сектантство, теософия, идеи построения рая на земле путём революционных преобразований. Французская революция 1789 года показала пагубность подобных намерений, но её грозные уроки были забыты, суть революции опоэтизирована, воспета. Кроме того, российская действительность была далека от идеалов. Нищета, бесправие, произвол – всё это было в жизни, все это возмущало сердца порядочных людей, заставляло искать решения. Но вместо глубокого анализа ситуации и поиска действенных мер, общество увлекается поверхностными теориями. Марксизм и русские марксисты призывают к изменению существующего строя, уничтожению институтов самодержавной власти и построению нового строя, основанного на идеалах добра и справедливости. К числу подлежащих уничтожению институтов принадлежала и Русская Православная Церковь, благодаря которой и укоренились в обществе стремления к добру и правде. Интеллигенция, восприняв либералистскую систему ценностей, стремилась изложить её во всех доступных ей знаковых системах. В том числе и языком искусства. В литературе появляется натуралистическая школа, в живописи – передвижники. Передвижничество было одним самых ярких явлений культурной жизни XIX-XX веков. Внимание их к живописи как таковой – цвету, форме позволило создать множество ярких запоминающихся полотен. Кроме того это преимущественно жанровая живопись с присущим ей сюжетом. Зачастую очень трогательным, призывающим к идеалам добра и справедливости. Но каким то непостижимым образом, среди маленьких людей, которых призывали любить передвижники, не было сельского многодетного священника, смиренно несущего свой нелегкий крест. Напротив, если и появлялось на полотне лицо духовного звания, то уж обязательно малопривлекательное, а то и вовсе отталкивающее. Героями же передвижников были революционеры, борцы. Таким же борцом за некие идеалы пытались представить и Господа нашего Иисуса Христа. Передвижники создали немало произведений на религиозные темы, разные по сюжету. Объединяет их одно- все они изображают Спасителя как человека, прекрасного, замечательного, но только человека. В этом с ними согласен и гр.Толстой, полагавший великим кощунством поклоняться Христу как Богу, а иконописание – ложью. Учение Л. Толстого имело множество сторонников, причём весьма активных. А влиятельность прессы позволяла распространять подобные взгляды. Периодических изданий в те годы, несмотря на цензуру было чрезвычайно много. Они представляли весь спектр политических и общественных движений. Значение печатного слова было высоким. Авторитетом пользовались такие деятели, как В.В. Стасов, А.Н. Бенуа, другие. Собственные убеждения этих господ, не всегда последовательные и весомые, становились убеждениями многих. В том числе ими насаждалось отрицание Церкви, как оплота Истины на земле.

В самой Церкви также не было единства в понимании целей и задач перед ней стоящих. В частности в упадке пребывало церковное искусство. В XVIII веке в церковном искусстве победил классицизм. Храмы строились пышные и великолепные как дворцы. В росписях их и следа не осталось от традиционного церковного искусства. Главным было правдоподобие, иллюзорность, пропорциональность фигур. Древнее русское искусство рассматривалось как отсталое, непрофессиональное. Особенности композиции, плоскостность, цветовые решения понимались как отсутствие у средневековых художников умения. Древние росписи уничтожались, заменялись на малохудожественные, но совпадающие с общепринятыми представлениями о прекрасном. Другими словами, оформление храмов не соответствовало требованиям ни догматическим, ни художественным. Древняя икона была скрыта под толщей потемневшей олифы. До её открытия ещё почти двадцать лет. Известны некоторые памятники Киева, северо-восточной Руси, позднекомниновского периода, сохранившиеся на юге Италии. Их изучают, существует хорошая русская школа церковной археологии, но достижения этой молодой науки пока ещё не интересуют широкие слои. И в обиходе распространён взгляд на церковное искусство как на что-то недостойное внимания настоящих художников и ценителей искусства. В то же время правительство поддерживало церковное искусство. Число храмов, построенных и расписанных в академическом (читай прокатолическом) стиле благодаря щедрым ассигнованиям множилось. Академисты преуспевали, участие в росписях было для художников способом поправить материальное положение. Что претило людям порядочным.

Эти и другие искусственные препятствия стояли на пути художников к иконописанию.

Трудно сказать однозначно, какими были мотивы Адриана Викторовича Прахова. Видимо, он руководствовался и стремлением вернуть православному храму исконную православную роспись, и соображения практического характера были не чужды ему. А. Прахов разработал программу росписи храма, максимально близкую к традиционной системе декорации храма, сложившейся в средневековой Византии в македонский период. В куполе храма размещено изображение Спасителя в иконографическом типе Пантократор, в апсиде – Богоматерь, ниже Евхаристия, по колоннам и стенам наоса – святые. Следующим шагом было приглашение очень популярных художников. Виктор Михайлович Васнецов был очень известен, благодаря своим картина на сказочные и былинные темы, а также, благодаря росписям «Каменный век». Картины Михаила Васильевича Нестерова, изображавшие монахов, инокинь, наконец, прославленное «Видение отроку Варфоломею» также принесли ему известность. Участие таких знаменитых художников привлекали всеобщее внимание к росписям Владимирского собора. Киев стал художественной столицей страны. Сюда ехали, чтобы посмотреть на прекрасные росписи, выполненные в непривычном стиле. Это был новый художественный стиль, сложившийся именно в работе над росписями Владимирского собора. Ныне он столь распространён, что кажется банальным, приходится слышать упрёки в слащавости, сентиментальности. Да, эти росписи далеки от фресок Ферапонтова и по художественности, и по глубине вероучения, в них изложенного, и по силе, по степени воздействия. Но росписи Владимирского собора, сохраняющие натурализм академического стиля, вневременность и потусторонность модерна, пропорциональность фигур, историзм в трактовке персонажей, в костюмах и атрибутике, присущие реалистическим школам, были понятнее людям, жившим в последней четверти XIX века. Именно эта внятность языка росписей и позволила их посредством говорить с современниками о Вечном, Всемогущем, Всеведущем Боге, о тайне Боговоплощения и Искупления. Росписи Владимирского собора звучали и звучат поныне как проповедь.

Кроме догматического содержания росписи имели и патриотическое значение. Западнорусские земли издавна тяготели к Европе, а значит, к католицизму в виде униатства. Строительство Православного храма, посвящённого принятию Русью Православия от Византии, содержащего изображения святых и вселенской Церкви и русских было ещё одним напоминанием о принадлежности Киева Православной Церкви. Это напоминание оказалось очень актуальным и в начале XXI века, когда эти территории по воле прозападного правительства снова обращаются к унии.

Политическая актуальность росписей не отменяет факта устарелости богословского значения росписей. Росписи были очень важны именно в той обстановке в которой они создавались. Это было новое слово, далёко опередившее свое время. Но с тех пор и богословская наука и искусство далеко шагнули вперёд. И хотя росписи близки и понятны нашим современникам, может быть и не следует воспроизводить их на стенах новых храмов. Не следует воспринимать росписи как единственно возможный вариант убранства храмов. Каждая эпоха говорит на своем языке, и задача миссионеров знать этот язык и переводить на него вечные истины Откровения.

В результате проделанной работы был составлен очерк истории создания росписей и восприятия их в обществе. Литература в той или иной мере освещающая создание росписей и восприятие их обширна, но не все издания оказались доступными. Поэтому, помимо списка использованной литературы приводится ещё библиография по теме.

В доступной нам литературе не нашлось исследования на предложенную тему. Многочисленные отдельные работы или впечатления, воспоминания передают, несомненно, отношение и современников и людей следующего поколения к росписям Владимирского собора, и эти впечатления и работы (если они не содержат заведомо отрицательного восприятия) проникнуты духом свидетельства о нашей вере и о нашей Церкви. Представляется, что нами впервые собрана материал и изложена история создания и восприятия обществом этих росписей именно с точки зрения свидетельства.

В ходе работы были обозначены новые проблемы, разрешение которых позволило бы уяснить отношение разных кругов и групп российской интеллигенции с Церковью. В частности полезным было бы исследование темы «Л.Н. Толстой и религиозное искусство» в свете не утихающих обвинений в адрес Церкви в пресловутом «отлучении» графа. Кроме того, обнаружилось отсутствие доступных трудов, содержащих богословский анализ религиозного искусства передвижников и академистов, к сожалению, многими принимаемого в качестве церковного и православного. Видится необходимость для православных искусствоведов в популярных статьях определить степень соотнесённости картин Ге, Крамского и др. на религиозные темы и Православного вероучения. Достойным обсуждения представляется вопрос о необходимости воспроизведения на стенах новых храмов академических росписей и росписей Васнецова, Нестерова, Солнцева и их последователей. Ждёт своего исследователя и наследие Адриана Викторовича Прахова. Многообещающим представляется исследование отношений создателей росписей Владимирского собора и киевского священства. Думается, что работы по названным и другим проблемам, обозначенным в настоящей работе, могут стать достойным вкладом в миссионерскую деятельность современной Православной Церкви.

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: