Тавтологизмы в художественном тексте

 

Основным критерием выделения тавтологичных слов служит частота их употребления и смысловая нагруженность.

В этой главе исследуются произведения, близкие по тематике, кругу проблем и философской направленности, написанные в 30-е – 40-е годы XX века. Это романы: «Военный летчик» А. Сент-Экзюпери, «Тошнота» и «Дороги свободы» П. Сартра, «Чума» А. Камю и его философское эссе «Миф о Сизифе» – Анализируются только философские отступления.

П. Сартр часто прибегает к тавтологическому повтору. Иногда это так называемый простой повтор основного ключевого слова. Например, в отрывке, представляющем собой часть абзаца:

Le mot d'Absurditй naоt а prйsent sous ma plume; tout а l'heure, au jardin, je ne l'ai pas trouvй, mais je ne le cherchais pas non plus, je n'en avais pas besoin: je pensais sans mots, sur les с h о s e s, avec les c h о s e s. (1)

L'absurditй, ce n'йtait pas une idйe dans ma tкte, ni un souffle de voix, mais ce long serpent mort а mes pieds, ce serpent de bois. (2)

Serpent ou griffe ou racine ou serre de vautour, peu importe. (3)

Et sans rien formuler nettement, je comprenais que j'avais trouve la clef de l'Existence, la clef de mes Nausйes, de ma propre vie. (4)

De fait, tout ce que j'ai pu saisir ensuite se ramиne а cette absurditй fondamentale. (5)

Absurditй. encore un mot; je me debats contre les mots; lа-bas, je touchais la chose. (6)

Mais je voudrais fixer ici le caractиre absolu de cette absurditй. (7)

(La Nausйe, p. 182–183.)

Слово absurditй встречается пять раз в семи соседних предложениях. В трех из них оно создает анафору (1, 2, 6), в двух – стык (5, 6), разделенный лишь эпитетом, который, в свою очередь, создает повтор с нарастанием: absurditй fondamantale/Absurditй… Это же слово открывает первое предложение периода Le mot d'Absurditй… и заканчивает последнее предложение, – кольцо повторов. Кроме повтора основного слова absurditй, в отрывке дважды встречается антитеза слов mot–chose (I, 6), вынесенных в конец ритмических групп и образующих определенную симметрию троекратного повтора (синтаксический и лексический параллелизм): sans mots, sur les choses, avec les choses (1);

Кроме того, наблюдается почти полное равенство ритмических групп во втором случае: …encore un contre les mots, … je touchais la chose (6).

В срединном и основном по смыслу предложении отрывка слово absurditй перерастает в ключевые слова-символы:

la clef de l'Existence, la clef de mes Nausйes, de ma propre vie. Синтаксически они выделены параллелизмом, подчеркнутым тройным ритмическим повтором групп.

И в предложениях (2 и 3) слово absurditй выделено повтором заменяющей его метафоры serpent в тавтологичных сочетаниях: ce long serpent, ce serpent de bois.

Иногда повторяется целое предложение, ставшее тавтологичным. Например, трагедия проигранной войны и сознание своей вины и ответственности, которые преследуют Матье даже во сне, переданы повтором фразы: La guerre etait perdue. С неотступностью навязчивой и она возникает шесть раз в пяти предложениях:

Mathieu dormait et la guerre йtait perdue. Jusqu' au fond de son sommeil, elle йtait perdue. La voix le rйveilla en sursaut: il gisait sur le dos, les yeux clos, les bras collйs au corps et il avait perdu la guerre. II ne se rappelait plus trиs bien ou il йtait, mais il savait, qu'il avait perdu la guerre. (…) Nous avons perdu la guerre, on nous 1'avait confiйe et nous l'avons perdue. (La mort dans l’ame, I partie, p. 48–49).

По форме это – тавтологичный повтор, воспроизводящий парадигму глагола perdre в пассивной и активной форме: la guerre йtait perdue… elle йtait perdue, il avait perdue la guerre, nous avons perdue la guerre, но у Сартра он обретает выразительность, редкую по силе, эмоциональной и смысловой загруженности. П. Сартр часто выделяет ключевое слово повтором однокорневых слов. Таким образом, повтор однокорневых слов, даже нейтральных стилистически, достигает большой выразительности.

Las et vieux, ils continuaient d'exister, de mauvaise grвce, simplement parce qu'ils etaient trop faibles pour mourir, parce que 1a mort ne pouvait leur venir que de l'extйrieur: il n'y a que les airs de musique pour porter fiиrement leur propre mоrt en soi comme une nйcessite interne; seulement ils n'existent pas. (1).

Tout existant naоt sans raison, se prolonge par faiblesse et meurt par rencontre. (2).

Je me laissai aller en arriиre et je fermai les paupiиres. (3).

Mais les images, aussitфt alertйes, bondirent et vinrent remplir d'existences mes yeux clos: l׳ existence est un plein que l׳ homme ne peut quitter. (4). (La Nausйe, p. 188)

В приведенном отрывке одно из основных понятий философии экзистенциализма l'existence выделено повтором однокорневых слов: exister, n'existent pas, tout existant, d'existences, l'existence, стоит ритмически в очень сильной позиции – в начале ритмической группы, вынесенной в конец периода, и подчеркнуто антитезой mourir, также усиленной повтором однокорневых слов: meurt (2), la mort, leur propre mort – в пределах одного предложения (1), причем leur propre mort представляет собoй повтор с нарастанием.

Лексическое выделение однокорневых слов сочетается с ритмико-синтаксическим. Так, все они оказываются ритмически в сильной позиции – в конце (1, 2, 3, 4) или в начале ритмических групп (4).

В следующем отрывке из трилогии «Дороги свободы» слово tristesse, передающее душевное состояние одного из героев книги (Бориса) после поражения Франции, усилено в последнем предложении абзаца повтором трех слов одного корня: tristesse, triste, tristement. Каждое из них стоит в самой сильной ритмической позиции – в конце ритмической группы, под ударением; последнее слово абзаца выделено оксюмороном и образует отдельную синтагму. Оксюморон представляет собой один из наиболее сильных лексических способов выделения слов, при котором оказываются выделены по контрасту оба слова, образующие фигуру: se rejouit tristement

Bien entendu, il condamnait sйvиrement la tristesse, mais, quand on йtait tombй dedans, c'йtait le diable pour en sortir. (…) Dans la tristesse, ce sont les raisons de se rйjоuir qui deviennent tristes et l׳ on se rйjоuit tristement. (La mort dans l'вmе, I partie, p. 69).

В прозе А. Камю значительно чаще встречаются повторы слов, выделенных синтаксически и ритмически, чем повторы однокорневых слов. Так, например, весь отрывок из «Мифа о Сизифе» (эссе об абсурде) построен на антитезе двух слов absurde–bonheur.

On ne decouvre pas 1'absurde sans кtre tentй d'йcrire quelque manuel du bonheur. (1). (., ). Le bonheur et 1'absurde sont deux fils de la mкme terre. (4). Ils sont insйparables. (5). L'erreur serait de dire que le bonheur nait forcйment de la decouverte absurde. (6). II arrive aussi bien que le sentiment de 1'absurde naisse du bonheur. (7).

Во всех предложениях отрывка способы выделения тавтологичных слов идентичны: каждое из них стоит в ритмически cильной позиции – в конце ритмических групп (1) или в начале (4). В предложениях 6 и 7 антитеза тавтологичных слов и лексический повтор naоt, naisse сочетаются с синтаксическим параллелизмом.

В романе «Чума» эта тенденция усиливается: число повторов растет. Вот, например, как выделяется слово в пределах одного абзаца:

Les flйaux, en effet, sont une chose commune, mais on croit difficilement aux flйaux lorsqu'ils vous tombent sur la tкte. (3).

I1 у a dans de autant de le monpestes que de guerres. (4).

Et pourtant pestes et guerres trouvent les gens toujours aussi dйpourvus. (5).

Quand une guerre йclate, les gens disent: «Зa ne durera pas, c'esl trop bкte». (8).

Et sans doute une guerre est certainement trop bкte, mais cela n'empкche pas de durer. (9).

La bкtise insiste toujours, on s'en aperceverait si l׳ on ne pensait pas toujours а soi. (10).

Nos concitoyens а cet йgard йtaient comme tout le monde, ils pensaient а eux – mкmes, autrement, dit ils йtaient humanistes: ils ne croyaient pas aux flйaux. (11).

Le flйau n'est pas а la mesure de l'homme, on se dit done que le flйau est irrйe1, с' еst un mauvais rкve qui va passer. (12).

Mais il ne passe pas toujours et, de mauvais rкve en mauvais rкve, ce sont les hommes qui passent, et les humanistes, en premier lieu, parce qu'ils n'ont pas pris leurs prйcautions. (13).

Nos concitoyens n'йtaient pas plus coupables que d'autres, ils oubliaient d'кtre modestes, voilа tout, et ils pensaient que tout йtait encore possible pour eux, ce qui supposait que les flйaux йtaient impossibles. (14).

Ils se croyaient libres et personne ne sera jamais libre tant qu'il у aura des flйaux. (17).

В приведенном отрывке ключевое слово les flйaux (с вариантом le flйau) употреблено семь раз и выделено ритмически.

Повтор слова le flйau заменен и усилен двойным повтором конкретизирующих его значение синонимов pestes et de guerres на границе соседних предложений (4, 5): …autant de pestes que de guerres. // Et pourtant pestes et guerres…

Дальнейшee развитие темы войны неразрывно связано с эпитетом bкte, повтор которого образует возрастающую градацию: bкte – certainement trop bкte – La bкtise и заканчивается афоризмом, где слово La bкtise стоит в сильной ритмической позиции – в начале ритмической группы. Война жестока и бессмысленна – trop bкte –, поверить в неё невозможно. И снова возвращается более абстрактный термин le flйau, усиленный эпитетом irrйel и метафорой mauvais rкvе qui va passer. Тройной повтор метафоры в двух соседних предложениях (12, 13) и употребление глагола passer в пределах одного предложения в двух разных значениях («проходить» и «умирать») создает игру слов и возвращает к реальности: первыми жертвами войны оказываются гуманисты, которые отказывались в нее верить. Тема войны переплетается с темой ответственности, вины («coupables») и свободы. Невозможность свободы, пока существуют бедствия и войны, подчеркнута нагнетанием отрицаний внутри одной ритмической группы: personne ne sera jamais librе / tant qu'il у aura des flйaux (финал абзаца).

В ином стилистическом ключе решена тема войны в основном романе Экзюпери, посвященном войне и написанном в горниле войны, – «Военном летчике» (1942 г.). Анализируются четыре последние абзаца первой главы этой книги.

Гибнут экипажи – без видимой пользы. За три недели потеряно семнадцать экипажей из двадцати трех. И данные разведки, полученные такой ценой, – бесполезны: их невозможно и некому передать. Каждый из летчиков сознает бессмысленность гибели товарищей и собственную обреченность Анализируемый отрывок передает размышления автора перед вылетом.

Для всего отрывка характерно постепенное нарастание образности и пафоса: от сознательного снижения героики, иронии – до трагизма Библии. Есть определенная общность в строении абзаца, характере лексических и ритмических повторов.

В первом абзаце: J'attendrai la nuit, si je suis vivant, pour reflechir, придаточное предложение членит фpазу на три ритмические группы. В самой сильной позиции оказываются три основные смысловые слова: la nuit, vivant, reflechir

Во втором абзаце изменен порядок слов и смещены ритмические и смысловые акценты: в самой сильной позиции оказывается все придаточное предложение, вынесенное в начало фразы: Si je suis vivant, j'attendrai la nuit pour reflechir.

В третьем абзаце дан лишь приблизительный повтор, решенный в торжественном и замедленном ритме Библии: Quе vienne la nuit, pour que se montre а moi quelque йvidence, qui mйrite l'amour.

Развернутый повтор этой же мысли в конце четвертого абзаца (и финале главы) раскрывает смысл глагола reflechir и идею всей книги:

J'attendrai la nuit, si je puis vivre encore, pour m'en aller un peu а pied sur la grande route qui traverse notre village, enveloppй dans ma solitude bien-aimйe, afin d'y reconnaitre – pourquoi je dois mourir.

Во всех четырех абзацах выдержана определенная однотипность лексических повторов. Чаще всего это простой повтор:

а) внутри одного предложения: Je pense… je pense beau de choses. Le Groupe va nous perdre comme on perd des bagages… (a. 1, пp. 2, 10).

б) соседних предложениях: J'attendrai la nuit, si je suis vivant, pour

rйflйchir. Mais vivant… (a. 1, пр. 3, 4). Elle n׳ est qu׳ un signe de desordre. Un effet de desordre. (a. 1, np.8, 9). Si je suis vivant, j'attendrai la nuit, pour rйflйchir. La bien-aimйe. La nuit, la raison dort (…) (a. 1, np. 4, 5, 6).

Слово la nuit, кроме троекратного лексического повтора, усиленно необычным определением bien-aimйe (повтор с нарастанием), образует самое короткое и единственное эллиптическое предложение абзаца (5).

в) реже встречается повтор в предложениях, отстоящих друг от друга на одно-два предложения. В третьем абзаце слово аmour – одно из ключевых слов-символов всего творчества Экзюпери – повторено четыре раза:

…la nuit, celui-lа qui s'est disputй retrouve l'Amour. (1). Car l'amour est plus grand que ce vent de paroles. (2). (…) L'amour, on ne le discute pas. (4). II est. (5). Que vienne la nuit, pour que se montre a moi quelque йvidence qui mйrite l'amour. (6).

В предложении 4 слово l'amour выделено репризой. И следующее за ним самое короткое предложение абзаца – II est представляет собой смысловую репризу слова l'amour.

г) иногда ключевое слово повторяется из абзаца в абзац как правило, это одно из основных ключевых слов, например veritй:

Ma veritй est en morceaux (a.II, np. 8). Pour que je souhaite servir quelque veritй impйrieuse. (a.III T, пр. 8) или одно из основных слов темы, например, jе pense; а. I. Je pense… je pense beaucoup de chose (2); а. II. Et ce n'est pas que je ne pense sur la guerre, sur la mort, sur le sacrifice, sur la France, tout autre. (1); а.III Pour que'je pense civilisation, sort de l'homme, goыt de l׳ amitiй dans mon pays (7).

Развитие мысли от абзаца к абзацу представляет восходящую градацию: от мыслей о собственной почти неизбежной гибели (mission sacrifice… si je suis vivant) – до проблемы войны, смерти, самопожертвования, судеб человека и цивилизации, поисков той «властной истины», ради которой стоит жить и умереть.

При сравнении исследованных текстов заметна разница в способах выделения тавтологичных слов. Общим является повтор или повтор с нарастанием основного слова и сочетание лексических способов выделения слов с ритмико-синтаксическими. Но при этом:

1) для П. Сартра характерны тавтологичные повторы отдельного слова, предложения-лейтмотива и особенно часто – повторы однокорневых слов в пределах одного предложения;

2) для А. Камю характерен тавтологичный повтор основных слов, выделенных ритмически;

3) у А. де Сeнт-Экзюпери доминируют тавтологизмы как синтаксические повторы, обилие параллельных и симметричных конструкций, образующих сложные ритмические фигуры.

 

 

Заключение

 

Итак, подводя итог, мы пришли к выводу, что словосочетание признается особой единицей синтаксиса наряду с предложением, от которого словосочетание отличается рядом признаков. Словосочетание отвлекается от предложения и имеет номинативную функцию, т.е. служит для называния предметов, признаков, процессов. Словосочетание образуется на основе свойств частей речи, не имеет интонацию предложения и не может состоять из слов, связанных предикативным отношением, т.е. из глагола в личной форме с его подлежащим, так как сочетание этих слов уже предикативно и создает предложение.

Под тавтологическими сочетаниями понимаются соединения с соединительной и подчинительной связью, имеющие один и тот же корень во всех знаменательных компонентах и являющиеся различными формами одного и того же слова. Наиболее характерным свойством тавтологических сочетаний является их способность образовываться по определенным моделям. Модели можно рассматривать как устойчивые или переменно-устойчивые образования, имеющие, как правило, единую структурно-семантическую характеристику. Тавтологические сочетания создаются по моделям, состоящих из двух переменных лексических компонентов. Необходимым структурным членом большинства моделей является предлог, выполняющий функцию постоянного компонента.

Французская разговорная речь, непринужденная и эмоциональная, часто содержит компоненты, конструктивно необходимые в ней для связи с адресатом, с предыдущими репликами, но не несущие нового смысла, не связанные непосредственно с сообщением. Эти вставки избыточны во французском высказывании, их нет в идентичной русской фразе. Такие «междометные» компоненты, как non, quoi, tiens, занимают первое место среди избыточных компонентов. Во французском высказывании; многие из них (например, последняя) являются десемантизированными глагольными формами.

При сравнении исследованных текстов заметна разница в способах выделения тавтологичных слов. Общим является повтор или повтор с нарастанием основного слова и сочетание лексических способов выделения слов с ритмико-синтаксическими. Но при этом:

1) для П. Сартра характерны тавтологичные повторы отдельного слова, предложения-лейтмотива и особенно часто – повторы однокорневых слов в пределах одного предложения;

2) для А. Камю характерен тавтологичный повтор основных слов, выделенных ритмически;

3) у А. де Сeнт-Экзюпери доминируют тавтологизмы как синтаксические повторы, обилие параллельных и симметричных конструкций, образующих сложные ритмические фигуры.

При анализе структуры тавтологических словосочетаний нами выведено 5 моделей во французском языке:

1. S+Conj+S fagot et fagot

2. S+P+S cфte ả cфte, flanc ả flanc

3. P+S+P+S de main en main, d`annйe en annйe

4. S+P+Conj+S+P bras dessus bras dessous (S+P, S+P)

5. Art+S+P+S un corps а un corps

Основными семантическими компонентами в тавтологических сочетаниях оказались существительные-соматизмы, и существительные, обозначающие временные отрезки.

Что касается повторов частей фразы без изменения функции, то мы встречаем в этой группе повторение не только основных и второстепенных компонентов, но и целых групп компонентов и частей фразы. Повторы усиливают эмоциональное содержание высказывания, но конструктивно являются избыточными элементами фразы, подчеркивают ее асимметрию при сравнении с идентичной русской.

При сравнении исследованных текстов заметна разница в способах выделения тавтологичных слов. Общим является повтор или повтор с нарастанием основного слова и сочетание лексических способов выделения слов с ритмико-синтаксическими.

Таким образом, тавтология как фигура речи представляет собой стилистически мотивированный повтор однокоренных слов, находящихся в пределах предложения в отношениях непосредственного или опосредованного подчинения или соподчинения, а также взаимного подчинения. Общая функция этой стилистической фигуры – акцентирование того понятия, которое заключено в корневой части повторяющихся слов.

Тавтологические сочетания, обладающие интонационной слитностью, представляют собой средства языковой избыточности, которая составляет одну из характерных черт устной разговорной речи и служит для повышения экспрессивности или же простого «украшения» художественной речи.

 

 

Список литературы

1. Балли. Ш. Общие лингвистика вопросы французского языка. – М.: ИЛ, 1955.

2. Балли. Ш. Французская стилистика. – М.: УРСС, 2001.

3. Бархударов Л.С. О лексических соответствиях в поэтическом переводе // Тетради переводчика. Вып. 2. – М.: Междун. Отношения, 1964.

4. Бондаренко А.Ф., Малеки С.Г. Предложения тавтологического тождества // Дериватология и динамика в романских языках. – Кишинев: ШТИИНЦА, 1989.

5. Бондаренко Н.М. Проявление относительной экономии и избыточности структурных компонентов французского высказывания в сравнении с русским высказыванием // Вопросы лингвистики и методики преподавания иностранных языков. Вып. 6. – М.: МГУ, 1982.

6. Виноградов С.И. Пленазм // Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник. – М.: Наука, 2003.

7. Вопросы лексикологии и стилистики французского языка. – М.: МГПИИЯ, 1981.

8. Гак В.Г. Беседы о французском слове. – М.: Междун. отношения, 1966.

9. Горький М. Собрание сочинений: В 30 т. – М., 1953. – Т. 24

10. Исследования в области русской и английской филологии. Вып. 14. – Волгоград: ВГПИ, 1961.

11. Лопатин В.В. О тавтологических ошибках // Русский язык в школе – 1964. – №3.

12. Мамытбеков К.М., Вайнер Л.Р. Словосочетания в языке и речи // Семантико-фонетические и грамматические явления в иностранном языке. – Алма-Ата: КПИ, 1985.

13. Моисеев А.И. Некоторые вопросы теории словосочетания // Филологические науки. – 1977. – №2.

14. Оленич-Гнененко М.Д. Ритмико-синтаксические способы выделения ключевых слов // Вопросы филологии и методики преподавания германских и романских языков. – Воронеж: ВУ, 1973.

15. Плеоназм // Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. – М.: Флинта: Наука, 2003.

16. Плеоназм и тавтология // Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке. – М.: Айрис-Пресс, 2004.

17. Пушкин А.С. Собрание сочинений: В 10 т. – М., 1977. – Т. 9.

18. Реферовская Е.А. Теоретическая грамматика современного французского языка – М.: Просвещение, 1982.

19. Сковородников А.П. Тавтология // Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник. – М.: Наука, 2003.

20. Тавтология // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Наука, 1990.

21. Тавтология // Толковый словарь иностранных слов. – М.: ИЛ, 1980.

22. Тимофеев Б.Н. Правильно ли мы говорим? – Л.: Лениздат, 1961.

23. Филичева Н.И. О словосочетаниях в современном немецком языке. – М.: Высш. шк., 1969.

24. Шигаревская Н.И. Очерки по синтаксису современной французской разговорной речи. – Л.: ЛГУ, 1970.

 

 

⇐ Предыдущая12345

Поделиться: