Источник информации в области психологии питания

 

После того как мы продемонстрировали мнение классиков психологии о важнейшей роли питания и таким образом, как нам кажется, доказали существование (по крайней мере на основе приведенных цитат) теснейшей взаимосвязи между психологией питания и психикой человека в целом, мы попытаемся, анализируя отдельные исторические и мемуарные тексты, выяснить некоторые исторические аспекты проблемы.

 

Гай Светоний Транквилл

 

В некоторых случаях текст сопровождается комментариями издателя. В ситуациях, когда эти комментарии также представляют интерес, мы приводим их вместе с собственно текстом Гая Светония Транквилла.

В частности, Тиберий в одном из своих указов выдвинул положение о том, что «…за харчевнями и кабаками должны были строго следить эдилы, не позволяя в них даже печенья выставлять на продажу**». (**«Продажа печеной и вареной пищи преследовалась императорами, старавшимися блюсти древние нравы, когда пища готовилась только дома; кроме того, харчевни всегда могли служить местом сборищ недовольных».)

Это положение императорского указа направлено не столько на борьбу с непозволительной роскошью, сколько, по мнению автора комментариев на сохранение, в частности семьи, а не только безопасности государства. Интересно, что спустя некоторое время подобный указ был издан и Нероном: «Многие строгости и ограничения были при нем восстановлены, многие введены впервые: ограничена роскошь; всенародные угощения заменены раздачей закусок*; в харчевнях запрещено продавать вареную пищу, кроме овощей и зелени - а раньше там торговали любыми кушаньями…» (* «Закуска (sportula, буквально «корзинка») - так называлось угощение, выдаваемое патроном каждому из клиентов».)

Приведенные выше примеры иллюстрируют, на наш взгляд, интуитивное осознание как Тиберием, так и Нероном опасности, которую несла идея общественного питания того времени, не только безопасности (возможность собрания заговорщиков) и экономике государства (борьба с роскошью), но и нравственности его граждан, а также самому институту семьи. Вся последующая история человечества демонстрирует тесную взаимосвязь развития системы общественного питания и пищевой технологии с одной стороны, и идеи «раскрепощения» женщины, ее освобождения от домашней работы, связанной с приготовлением пищи, а в конечном счете и устойчивости семьи, с другой. В заключительной части статьи мы рассмотрим возможный психофизиологический механизм, объясняющий связь развития сферы общественного питания и пищевой технологии с устойчивостью семьи и таким явлением, как феминизм.

Интересно, что Домициан действовал прямо противоположным по сравнению с Тиберием и Нероном образом: «…В общественных местах он также завел много нового: отменил раздачу съестного, восстановив настоящие застольные угощения…».

Известно, что подобный стиль управления империей Домицианом не привел к процветанию Рима.

Сейчас, опираясь на рассматриваемый текст, а также на исследования некоторых современных авторов, мы считаем целесообразным обсудить некоторые вопросы этики и эстетики питания в контексте психологии семьи. Речь пойдет о

Божественном Клавдии: «До еды и питья он был жаден во всякое время и во всяком месте. Однажды, правя суд на форуме Августа, он соблазнился запахом угощения, которое готовилось в соседнем Марсовом храме для салийских жрецов*, сошел с судейского кресла, поднялся в храм и вместе с ними возлег за трапезу. От стола он отходил не раньше, чем отяжелев и взмокнув, и тут же ложился навзничь, чтобы во сне ему облегчили желудок, вставив перышко в разинутый рот». (* «Пиры, устраиваемые салийскими жрецами Марса в храме Марса-Мстителя в священный праздник 1 марта славились своим великолепием (ср. Гораций. «Оды», I, 37, 2)).

С точки зрения этических и эстетических норм питания интересно поведение Нерона.

«Пиры он затягивал с полудня до полуночи, время от времени освежаясь в купальнях, зимой теплых, летом холодных; пировал он и при народе, на искусственном пруду или в Большом цирке, где прислуживали проститутки и танцовщицы со всего Рима…».

На наш взгляд, для понимания нашего дальнейшего построения следует обратить внимание на проституток и танцовщиц, прислуживающих на этом пиру.

«Когда он проплывал по Тибру в Остию или по заливу в Байи, по берегам устраивались харчевни, где было все для бражничанья и разврата, и где одетые шинкарками матроны отовсюду зазывали его причалить. Устраивал он пиры и за счет друзей - один из них, с раздачей шелков, обошелся в четыре миллиона сестерциев, а другой, с розовою водою, еще дороже».

Как видно из приведенных цитат экономика этика и эстетика питания неразрывны. В настоящее время изучением этой проблемы пытаются заниматься некоторые исследователи.

Нам бы хотелось обратить внимание на один крайне интересный, на наш взгляд, факт, описанный автором и прокомментированный издателем:

«…Был один знаменитый обжора* родом из Египта, который умел есть и сырое мясо и что угодно - говорят, Нерону хотелось дать ему растерзать и сожрать живых людей». (* «Обжоры такого рода пользовались вниманием не только Нерона: у Аврелиана был обжора, «который однажды съел за его столом целого кабана, сто хлебов, барана и поросенка и выпил, вставив себе воронку, больше кадки» (Вописк. Аврелиан, 50)».)

Возникает вопрос осмысленности присутствия на пирах обжор. (Мы исходим из соображений существования системности, о которой мы уже упоминали выше в связи с рассмотрением работы Э. Эриксона, связанной с психическими, биологическими, этническими, социальными и экономическими процессами или их комплексом и объясняющей тот или иной поступок человека. В данном случае мы склонны объяснить присутствие обжор на пирах включением некоего механизма, аналогичного вуайеризму, достаточно хорошо описанному в психиатрии и патопсихологии.

Очень интересен с точки зрения пищевого поведения Вителлий: «…по дороге он целовался при встрече даже с простыми солдатами (будучи начальником войска), на постоялых дворах и в харчевнях был на диво любезен и с попутчиками с погонщиками, а по утрам даже расспрашивал каждого, завтракал ли он, и рыгал, чтобы показать, что сам-то он уже позавтракал».

Император Виттелий продемонстрировал крайне безнравственное поведение во многих аспектах своего правления. Его пищевое поведение не составляло исключение: «…Когда достигли поля, где было сражение, и кто-то ужаснулся гниющим трупам, он нагло подбодрил его гнусными словами: «Хорошо пахнет труп врага, а еще лучше - гражданина! ». Тем не менее, чтобы не слышать тяжкий запах, он и сам при всех напился чистого вина, и велел поднести остальным. А в Апеннинских горах справил он даже ночное празднество.*». (* «Ср. описание похода Вителлия у Тацита (Ист., II, 62): «Страсть его к обжорству была гнусна и неутолима: из Рима и Италии везли яства для его глотки, от моря до моря по дорогам скрипели повозки, для трат на его пиры разорялись градоначальники и опустошались города, и солдат забывал о труде и доблести, привыкая жить привольно и презирая полководца».)

«Но больше всего отличался он обжорством и жестокостью. Пиры устраивал по три раза в день, а то и по четыре - за утренним завтраком, дневным завтраком, обедом и ужином; и на все его хватало, так как всякий раз он принимал рвотное. В один день он напрашивался на угощение в разное время и к разным друзьям, и каждому такое угощение обходилось не меньше, чем в четыреста тысяч*». (* «За несколько месяцев правления Вителлий промотал на еду 900 миллионов сестерциев».)

«Самым знаменитым был пир, устроенный в честь его прибытия братом: говорят, на нем было подано отборных рыб две тысячи и птиц семь тысяч. Но сам он затмил этот пир, учредив такой величины блюдо, что сам называл его «щитом Минервы градодержицы»*. Здесь были смешаны печень рыбы скар, фазаньи и павлиньи мозги, языки фламинго, молоки мурен, за которыми он рассылал корабли и корабельщиков от Парфии до Испанского пролива». (*Плиний сообщает, что вителлиево блюдо обошлось в миллион сестерциев и для его приготовления пришлось строить печь на открытом воздухе. Блюдо было отлито из серебра и хранилось в храме, пока его не отдал в сокровищницу Адриан».)

Попытка анализа возникновения потребности в изысканной кухне осуществлена, в частности, в сообщении, краткий анализ которого будет проведен нами ниже.

«Пиры он устраивал богатые и частые, в самых просторных палатах, так что нередко за столом возлежало по шестьсот человек. Пировал он даже под водостоком Фуцинского озера и едва не утонул, когда хлынувшая вода вышла из берегов. Ко всякому обеду он приглашал и своих детей с мальчиками и девочками из знатных семейств: по древнему обычаю они сидели у подножья скамеек и ели со всеми».

«Умер он от яда, как признают все… Одни сообщают, что сделал это евнух Галот, проверявший его кушанья за трапезой жрецов на Капитолии*, другие - что сама Агриппина (жена Клавдия), за домашним обедом поднесла ему отраву в белых грибах, его любимом лакомстве».

«Должность раба, проверяющего кушанья (praegustator), была введена у римлян Антонием - по примеру восточных царей», т.е. даже смерть цезаря оказалась непосредственно связана с питанием и семьей!

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: