Психическая ригидность в этиопатогенезе нервных расстройств

Психическая ригидность является одной из тех территорий психологии, вступив на которую исследователь оказывается на очень зыбкой почве, насыщенной всяческими трудностями и сюрпризами. Психическая ригидность - отнюдь не простое понятие, и ему нелегко дать приемлемое для всех определение.

Ригидность - от латинского rigeo, rigiditas, что значит быть не гибким, жестким, окостенелым. В психологию этот термин пришел из физики, где им обозначают свойство тел сопротивляться изменению их форм.

В 30-х годах 20-го столетия ригидность начинает играть заметную роль в психоаналитической системе З. Фрейда (1933) и его последователей, в системе топологической психологии К. Левина (1935) (видимо К. Левин был первым в психологии, кто ввел термин " ригидность" ) и в концепции дихотомии " абстрактного-конкретного мышления" в норме и патологии невролога К. Гольдштейна (1943). Ригидность изучалась и как неврологически детерминированная особенность восприятия и как тип перцептуальной защиты, и как проявление основных личностных переменных; она изучалась в лаборатории в социальной сфере среди выборочных групп и в общей популяции. Приведем примеры наиболее " популярных" определений ригидности, родившихся в период самого рассвета исследовательского интереса к ней. В обзорной статье, посвященной исследованиям ригидности, Ш. Чоун (1959) одной из лучших дифиниций ригидности называет ту, которую дает ей Р. Кэттел (1950), а именно " … трудность с которой изменяются установившиеся навыки перед лицом новых требований". К. Гольдштейн определяет ригидность как " неадекватную скованность поведения" (1943); Г. Вернер - как " недостаточную вариабельность реакций" (1946); А. Лачинз понимает под ригидностью " слепую привязанность к установочному привычному способу решения задачи, даже если он не приводит к успеху" (1959).

При всей многочисленности дифиниций психическая ригидность определяется преимущественно через категорию способностей - " инидивидуально-психологических особенностей личности, являющихся условием успешного выполнения той или иной продуктивной деятельности" [18]. Но способность понимается не только " как способность мочь", но и как " способность хотеть". Отсюда понимание ригидности как (относительной) неспособности личности в случае требований объективной ситуации " изменить свою психическую установку"; " реагировать на новую ситуацию"; " изменить действие или отношение"; " переструктурировать способы поведения"; " усвоить новые средства приспособления", " корректировать программу деятельности".

Некоторые авторы в своих дифинициях психической ригидности делают упор на то, что лежит в основе " неспособности к изменению". Исходя из этого, они определяют психическую ригидность как приверженность к неадекватному способу выполнения задания, тенденцию придерживаться привычного, привязанность к неадекватному способу поведения и восприятия.

В ряде определний прсихической ригидности указывается на то, что личность не реагирует на требования объективной ситуации не просто в силу (относительной) неспособности или приверженности к неадекватному способу поведения (т.е. не может иначе), но и в силу своего нежелания (т.е. не хочет иначе, даже если может): " упорствует в определенных формах поведения" (Bonner, 1961), " проявляет недоброжелательность к новому, к изменениям" (Левитов Н. Д., 1971) и даже " сопротивляется изменениям" (Cowen, 1932; Drever, 1967) [6].

Чаще всего психическая ригидность определяется альтернативно: либо как свойство личности, либо как характеристика поведения. Но есть исследования, в которых даются определения ригидности, охватывающие одним понятием то и другое - личность и поведение.

Понятие ригидности как качества личности в очень многих и самых существенных пунктах смыкается с понятием психопатии. П. Б. Ганнушкин подчеркивал, что " психопаты обычно отличаются недостаточной способностью приспособления к среде" (1964). В этом же духе высказываются и другие современные авторы. По мнению C. Rogers (1951), одним из условий психической цельности и здоровья личности является гибкость в оценке самого себя, умение под напором опыта переоценивать ранее оформившуюся систему ценностей, что является условием безболезненного приспособления человека к непрерывно меняющимся условиям жизни. Большинство авторов, занимающихся проблемой психопатических личностей, отмечают, что одним из важных признаков последних является именно " невозможность приспособления, невозможность учиться на опыте жизни".

Связь проблемы ригидности и психических состояний с наибольшей отчетливостью выступает при анализе эмоциональных состояний напряженности, или стрессовых состояний.

Изучение стресса получило физиологическое обоснование в учениях У. Кеннона о гомеостазе и Г. Селье об " общем адаптационном синдроме" (1960), то есть о своеобразной, защитной по своему характеру реакции организма, мобилизующего свои ресурсы (прежде всего эндокринные) в ответ на сильные и травмирующие (сверхсильные) внешние воздействия - будь то физические или нервно-психические, эмоциональные перегрузки.

В случае стрессовых состояний имеют место физиологические и психологические изменения. При не очень сильном и длительном стрессе физиологические изменения могут почти не проявиться внешне или просто не поддаться регистрации; тогда приходится прибегать к анализу более тонких и своеобразных изменений поведения. М. С. Роговин (1970) указывал, что к их числу относятся в первую очередь затруднения в осуществлении функций, требующих сознательного контроля и связанных с направленностью мышления на решение той или иной задачи. При этом наблюдаются трудности в распределении и переключении внимания. В то же самое время навыки, заученные и автоматизированные формы поведения не только не тормозятся, но могут даже против воли человека заменять собой сознательно направленные действия.

При исключительной многоплановости этой темы, по существу все исследователи сходятся на том, что отличительной особенностью поведения в ситуации напряженности является его негибкость. Поведение утрачивает пластичность, свойственную ему в нейтральной обстановке. Как показывают опыты, при прочих равных условиях, в состоянии напряженности в первую очередь страдают сложные движения, что не только нарушает деятельность, но может привести к ее срыву. Известно также, что при очень высоких степенях этой напряженности отмеченное сужение диапазона действий (реализующееся в крайних формах как возбуждения, так и торможения) может достигать уровня патологии.

Психологи разных направлений отмечали, что причиной ригидности поведения могут быть напряжения, связанные с тревогой, страхом, фрустрацией, шоком, катастрофическими ситуациями и т.п. Отсюда ряд исследователей начинают рассматривать ригидность не как свойство личности, а как состояние. С этих же позиций ригидность рассматривается и Н. Д. Левитовым (1969), который наряду с такими явлениями, как стресс, тревога, фрустрация и т.п. относит к категории состояний и ригидность, " имея ввиду те случаи, когда под влиянием особых причин привычное, известное так бережно и упорно охраняется, что к новому, к изменениям проявляется недоброжелательность.

Выявление этой стороны психической ригидности вызвано тем, что она действительно может выступать и в виде приходящей характеристики поведения разной степени длительности. Наблюдается эта динамичность поведения, по мнению исследователей, при психоэмоциональном напряжении или стрессе разной длительности, вызываемых тревогой, фрустрацией, страхом, шоком, характерных чаще всего для так называемых экстремальных ситуаций.

Поскольку экстремальные ситуации и вызываемые ими психоэмоциональные напряжения могут быть разной длительности, то и ригидность, по всей видимости, может проявляться в виде реакции, состояния, а при определенных условиях формироваться как устойчивое свойство или черта личности. Разумеется, ригидность как свойство личности формируется и вне экстремальных ситуаций, но, тем не менее, в несвободных от них педагогических условиях жесткой регламентации поведения.

Некоторые исследователи указывают на негибкость поведения людей, оказывающихся в условиях длительного действующего стресса. Так, по данным обследования лиц к концу шестого месяца их проживания в условиях крайнего Севера у них наблюдалось состояние ригидности в когнитивной сфере.

По исследованиям Г. В. Залевского (2004) больных с нервно-психическими расстройствами, среди них значительно большее число лиц, проявляющих ригидность в стрессовых ситуациях и уровень ее интенсивности и глубины также значительно выше, чем у здоровых лиц. И это понятно, ведь больные люди более чувствительны к разного рода стрессам и при наложении преходящего психоэмоционального напряжения на фоновый, создаваемый самой болезнью, прибегают значительно чаще к привычным (фиксированным) формам поведения, хотя адаптивный эффект их ограничен или вообще может не наступить. Особенно это наблюдается у больных неврозами, а также в случаях невротических развитий личности. Именно в этих группах больных была обнаружена самая высокая консистентность психической ригидности. В случае невротических расстройств тотальное проявление ригидности имеет поверхностный характер, а отсюда и большая податливость коррекции [6].

Целый ряд преимущественно зарубежных концепций неврозов включает понятие психической ригидности и шире - фиксированных форм поведения в парадигму объяснения их природы. Это позволяет во многом понять и природу самой психической ригидности, механизмы и особенности ее проявления при невротических расстройствах.

Одним из первых П. Жане (1903, 1911) описал " фиксированные идеи" при истерических и обсессивных неврозах, указав на их неадаптивную роль. Он определил их как " известные остающиеся неизменными состояния личности, которые, сложившись раз, упорно существуют неопределенное время и не изменяются в достаточной мере, чтобы сделать возможным приспособления к изменяющимся условиям окружающей среды".

К мысли о неадаптивной роли психической ригидности склонялись большинство исследователей неврозов (Кербиков О. В., 1971; Sullivan Н., 1953; White R., 1964; Yung C., 1975; Shapiro D/, 1981). Правда, конкретизируется эта роль психической ригидности при неврозах чаще всего в качестве " защитного механизма", который в конечном счете не реализует своей функции. " Невротик защищается - писал З. Фрейд, - формируя фиксированные привычки, ведущие к предпочтению определенных способов решения личных проблем" (1948). Согласно А. Адлеру (1974), невротик, защищаясь, формирует ригидный стиль жизни с ложной ее схемой. В этой связи Murphy G. and Jensen E. (1932) писали, что " там, где сознание зажато в ригидной схеме, там мы имеем дело с невротиком; любая схематизация, любая стереотипизация есть невротическое средство защиты" [12].

Отчего защищается больной неврозом? По мнению большинства исследователей, невротик " защищается" от тревоги, вызванной в детские годы чувством слабости и беспомощности перед действительностью, которая переживается как потенциально враждебная и опасная, чувством бессилия, одиночества и изоляции, нарушением интерперсональных отношений.

Для White R. (1964) невроз есть дисбаланс гибкости и устойчивости, прежде всего в сторону гипертрофирования устойчивости, в основе чего лежат стресс и страх. Избегание всего, что может поколебать " Я- образ", защита привычного мнения о себе являются основной формой больного истерическим неврозом. Фрустрация потребности в положительной оценке (самооценке) вызывает по мнению К. Роджерса (1961), Б. Д. Карвасарского (1985) у больного тревожность, ведущую к искаженному, а затем и к ригидному восприятию действительности. Kessner-Raytler (1972) считает, что " ригидность больных неврозами - трудность коррекции их " ошибочных установок" можно объяснить и защитой против " расконсервации" ошибочных установок в связи с нежеланием переживать неприятные чувства". Несформированностью " индивидуальной автономии - активной саморегуляции и истинно объективных отношений индивида к среде" объясняет " ригидный характер", лежащий в основе неврозов, D. Shapiro (1981).

При всем разнообразии подходов их авторы сблизились в отношении к психической ригидности в следующих пунктах:

. Психическая ригидность является механизмом (чаще всего защитным) невротических расстройств;

. Формирование этого механизма вызывается страхом и стрессом;

. Психическая ригидность в качестве защитного механизма не выполняет своей функции при неврозах - он оказывается неэффективным, способствует возрастанию чувства тревоги, что приводит к психологическому порочному кругу. Невротическая личность, в отличие от здорового человека, не может отказаться от этой защиты даже в тех случаях, когда становится очевидной ее избыточность и вообще неадекватность. Mowrer (1950) называет такое поведение" невротическим парадоксом", так как невротик, упорствуя в своем поведении, несмотря на его разрушающее действие, становится жертвой собственной ригидности.

. Задача психолога видится в ослаблении ригидности.

Вместе с тем следует отметить несовпадающее - порой резко отличное - понимание авторами самих причин возникновения невротических расстройств. Что же касается психической ригидности, то остается целый ряд вопросов о ее причине и механизмах, качественных и количественных особенностях ее проявления при основных формах неврозов.

Н. Д. Лакосина (1970, 1973) указывает на то, что больные с невротическим развитием личности имеют такие характеорологичесие особенности, которые можно отнести к " симптомокомплексу ригидности" - прямолинейность, косность, бескомпромиссность, категоричность в суждениях, утрированное и формальное понимание чувства долга, следование " принятым догмам". По ее наблюдениям такие больные не обладают достаточной " жизненной эластичностью", они не умеют находить правильное и компромиссное решение, учитывая сложившуюся ситуацию в целом, а также правильно предвидеть будущее.

Изучение фиксированной установки в динамике неврозов показало, что если при свежих формах невроза она динамична и пластична, то параллельно с их затяжным течением установка начинает характеризоваться статичностью и косностью. Это указывает на то, что при затяжном течении невроза личность находится в " плену" стойкой грубо статичной установки, вследствие чего затрудняется выработка новых жизненных доминант, то есть нарушается адаптация к окружающей среде. Больные не могут коррегировать свое поведение, не находят рационального выхода из сложившейся травмирующей ситуации. Стойкость и постоянство этих нарушений на стадии невротического развития позволяют говорить именно об изменениях характера, а не о временных изменениях поведения, которые часто встречаются при неврозах.

Таким образом, исследования и клинические наблюдения свидетельствуют о том, что среди личностных особенностей, предрасполагающих к возникновению затяжных многолетних или периодически возникающих невротических состояний, значительную роль играет и психическая ригидность. Более того, больные неврозами обнаруживают, хотя и на уровне тенденций, большую ригидность уже в преморбиде. Эти факторы являются очень важными в прогностическом и в реабилитационном плане.

Анализ литературных данных показал, что психическая ригидность чаще всего включалась исследователями неврозов, прежде всего психоаналитического толка (З. Фрейд, 1948, К. Хорни, 1968, Э. Фромм, 1945, А. Адлер, 1974), в объяснительную схему этих расстройств в качестве защитного механизма. Но этот механизм оказывается не только безуспешным, но и разрушительным для самого больного неврозом - упорствуя в своем поведении, несмотря на разрушающие действия, он становится жертвой собственной ригидности. Механизм же самой ригидности теми же авторами видится в тревоге, страхе человека перед действительностью в детском или даже во взрослом возрасте и в попытке от них избавиться, которая для больного неврозом чаще всего оказывается неудачной. " Борьба с ригидностью", а точнее изучение возможностей ее ослабления, компенсирования или нейтрализации - это будущее проблемы ригидности и в области профилактики и реабилитации больных нервно-психическими расстройствами.

Уже сегодня имеются исследования, в которых предлагаются разные подходы, с целью уменьшения ригидности пациентов - медикаментозные, психотерапевтические - индивидуальные или групповые или их сочетание. При этом методы терапевтического и вообще реабилитационного воздействия могут быть направлены либо непосредственно на психическую ригидность, либо действовать на нее косвенно через те факторы личности, которые вступают с ней в определенные (синергические, интерферирующие или компенсаторные) отношения в структуре личности (например, чрезмерная тревожность - стабильность или пассивность - активность и т.д.). Несомненно следует учитывать и такие факторы как давность заболевания, возраст и пол.

Терапевтический и вообще реабилитационный подход в контексте проблемы ригидности должен учитывать суть ригидного действия, то есть в чем состоят нарушения межуровневых отношений внутри структуры действия (поведения), что выступает в нем в качестве фиксирогенного компонента - средство, цель, либо то и другое? Ведь психическая ригидность может реализоваться в фиксированных действиях (поведении), где структура их разрушается в связи с выбором неадекватных средств или постановкой " нелепых" целей.

Практически всем людям присуще стремление превращать взгляды, которых они придерживаются, в непоколебимые догмы. К несчастью, люди часто не хотят отказаться от своих дурацких убеждений. Джадд Мармор (1998) (бывший президент Американской академии психоанализа) считает, что терапевтические вмешательства должны основываться не на догме, а на стремлении к повышению уровня адаптации пациента. Он подчеркивает необходимость гибко приспосабливать техники мультимодального подхода к специфическим нуждам каждого пациента.

В процессе психологического и психотерапевтического взаимодействия субъектами фиксированных форм поведения (ФФП) могут быть как клиенты/пациенты так и психологи/психотерапевты. В реальном процессе психологической помощи (диагностика, консультирование, коррекция и терапия) психолог и психотерапевт вынуждены иметь дело с разнообразными ФФП клиента/пациента, являющимися реальностью его проблем или болезненных состояний, которые надо изменить на противоположные - нефиксированные формы поведения, при этом психолог и психотерапевт сами не должны проявлять ФФП.

 

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: