XVI Серебряный Город Амаргант

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 7Следующая ⇒

Пурпурно-красный свет волнами набегал на пол и на стены шестигранной комнаты, похожей на огромную пчелиную соту. В каждой четной её стене находилась дверь, а три нечетные были украшены панно, изображавшими странные, словно увиденные во сне, пейзажи с причудливыми фигурами, о которых трудно было даже сказать, животные это или растения. Через одну из дверей Бастиан и вошел в эту комнату. Две другие находились справа и слева от него и ничем не отличались одна от другой, кроме цвета: левая была чёрная, а правая – белая. Бастиан выбрал белую.

Он прошел в следующую комнату, освещённую желтоватым светом. По форме она ничем не отличалась от первой. Здесь роспись на стенах изображала какие-то непонятные предметы: то ли музыкальные инструменты, то ли оружие… Обе двери: и та, что вела налево, и та, что направо, – были одинакового желтого цвета, но разной формы. Левая – высокая и узкая, а правая – низкая и широкая. Бастиан прошел через узкую дверь.

Комната, в которую он попал, оказалась, как и две первые, шестигранной, но освещалась она синеватым светом. Стены её были украшены не то орнаментом, не то буквами неведомого алфавита. Двери здесь, хоть и одинаковой формы, были сделаны из разного материала: одна – из дерева, другая – из металла. Бастиан отворил деревянную.

Невозможно описать все двери и комнаты, которые увидал Бастиан, пока блуждал по Храму Тысячи Дверей. Были там двери, скорее похожие на большую замочную скважину, чем на дверь, а другие напоминали вход в пещеру; были двери из золота и из ржавого железа, обитые материей и утыканные гвоздями, тонкие, как лист бумаги, и толстые, вроде тех, что ведут в сокровищницу. Одна дверь казалась ртом чудовища-великана, другая откидывалась, будто подъемный мост, была и такая, что повторяла по форме огромное ухо, и дверь, сделанная из пряника, и ещё была дверь, похожая на печную заслонку, и дверь, у которой, чтобы войти, надо было расстегнуть пуговицы. Но всякий раз обе двери, ведущие из комнаты, обязательно имели что-то общее – форму ли, материал ли, размер или цвет – и что-то, что их очень отличало.

Бастиан уже много-много раз переходил из одной шестиугольной комнаты в другую. И каждое решение, которое он принимал, выбирая одну из двух дверей, вело к тому, что ему приходилось снова принимать решение, чтобы вскоре опять принять какое-то решение. Однако все эти решения никуда его не приводили – он всё блуждал и блуждал по Храму Тысячи Дверей и стал уже думать, что останется здесь навсегда. Но по мере того как он шел всё дальше и дальше, он всё чаще задавал себе вопрос: отчего это происходит? Его желания хватило на то, чтобы привести его в Сад Обманных Ходов, но, видимо, оно не было достаточно сильным, чтобы подсказать выход. Он не хотел больше оставаться в одиночестве. Однако только теперь он ясно понял, что в этом желании нет ничего конкретного. И, сколько бы он ни решал, какую дверь выбрать на этот раз: стеклянную или плетеную, – ему всё равно никогда отсюда не выйти. До этой минуты он выбирал двери наугад, особо не раздумывая. Всякий раз он мог бы с тем же успехом выбрать и другую. Но таким путем ему никогда отсюда не выбраться.

Он стоял в комнате, освещённой зеленоватым светом. Три стены её были расписаны курчавыми облаками. Левая дверь была из перламутра, правая – из красного дерева. И вдруг он ясно понял, чего желает: встречи с Атрейо!

Перламутровая дверь напоминала Бастиану Дракона Счастья Фалькора – ведь его чешуя переливалась, словно перламутр, – поэтому он её и выбрал.

В следующей комнате ему снова пришлось выбирать из двух дверей: одна была сплетена, как циновка, из сухой травы, другая – скована из железных прутьев. Бастиан выбрал травяную, потому что она напомнила ему Травяное Море, родину Атрейо.

Там, где Бастиан теперь оказался, двери отличались друг от друга только тем, что одна была покрыта кожей, а другая – фетром. Бастиан, конечно, предпочел кожаную дверь.

И снова стоял он перед двумя дверьми, но тут, прежде чем выбрать, он задумался. Одна была пурпурно-красной, другая – оливково-зеленой. У Атрейо кожа была оливкового цвета, а плащ он носил из шерсти пурпурного буйвола. На оливковой двери были начертаны белой краской какие-то простые знаки, похожие на те, что красовались на лбу и щеках Атрейо, когда за ним пришел Цайрон. Правда, теми же знаками была помечена и пурпурно-красная дверь, но в «Бесконечной Истории» ни разу не говорилось, что они украшали плащ Атрейо. Поэтому Бастиан решил, что эта дверь не выведет его на дорогу, где он встретит Атрейо.

Бастиан открыл оливково-зеленую дверь – и очутился на воле!

Однако, к своему удивлению, он попал не на берег Травяного Моря, а в светлолистый весенний лес. Солнечные зайчики играли на зеленой лужайке. Пахло теплой землей и грибами, воздух звенел от щебета птиц.

Бастиан обернулся и увидел, что он только что вышел из лесной часовни. Значит, в то мгновение именно эта дверь стала выходом из Храма Тысячи Дверей. Бастиан открыл её ещё раз, но увидел только узкое тесное помещение часовни. От крыши её остались лишь прогнившие стропила, а стены поросли мхом.

Бастиан тут же двинулся в путь, хотя и понятия не имел, куда ему идти. Но он ни минуты не сомневался, что рано или поздно повстречает Атрейо, и был переполнен радостью предстоящей встречи. Он подсвистывал птицам, и те ему звонко отвечали, громко пел песни – все, какие мог вспомнить.

Он прошел ещё совсем немного, как вдруг заметил вдали какую-то компанию, расположившуюся на лужайке. Подойдя поближе, он увидел нескольких мужчин в блестящих рыцарских доспехах и прекрасную даму, которая сидела прямо на траве и перебирала струны лютни. Поодаль паслись лошади, и сбруи их были украшены драгоценными камнями. На траве была расстелена белая скатерть, уставленная всевозможными яствами и напитками.

Бастиан направился к ним, спрятав под рубашку Амулет Девочки Королевы, – ему хотелось предстать перед этим обществом безвестным путником, ничем не привлекая к себе внимания.

Как только мужчины увидели Бастиана, они встали и приветствовали его вежливым поклоном. Рыцари, видно, приняли его за какого-нибудь восточного принца. Прекрасная дама тоже с улыбкой склонила головку, продолжая перебирать струны. Среди мужчин особенно выделялся один – и высоким ростом, и роскошными доспехами. Он был ещё молод, белокурые волосы падали ему на плечи.

– Я – рыцарь Инрек, – сказал он. – Эта дама – принцесса Огламар, дочь короля страны Лунн. Эти господа – мои друзья: Икрион, Избальд и Идорн. А как прикажете вас величать, молодой друг?

– Мне нельзя называть свое имя, – ответил Бастиан. – Пока ещё нельзя.

– Это что, обет? – спросила принцесса Огламар не без насмешки. – Вы так юны и уже связаны обетом?

– Вы, видимо, идете издалека? – спросил рыцарь Инрек.

– Да, издалека, – ответил Бастиан.

– Вы принц? – поинтересовалась принцесса, бросив на него благосклонный взгляд.

– И на этот вопрос я не отвечу, – сказал Бастиан.

– Как бы то ни было, добро пожаловать в наше общество! – воскликнул рыцарь Инрек. – Не окажете ли вы нам честь сесть рядом с нами и разделить нашу трапезу, юный путник?

Бастиан с благодарностью принял приглашение. Сел и стал есть и пить.

Из разговора, который вели дама и четыре рыцаря, Бастиан узнал, что они находятся очень близко от большого и великолепного Серебряного Города Амарганта. В этом городе вскоре состоится турнир. И по этому случаю сюда отовсюду съезжаются самые отважные герои, лучшие охотники, храбрейшие воины, а также искатели приключений и всевозможные удальцы, чтобы принять участие в состязаниях. Только троим самым отважным и сильным, одержавшим победу над остальными, будет оказана честь участвовать в Поиске. Речь шла, насколько мог понять Бастиан, о длительном и полном приключений путешествии в поисках того, кого они называли Спасителем Фантазии, ибо имени его никто не знал. Известно было одно: искать его надо в какой-то из бесчисленных областей Фантазии. Ему и только ему обязана Фантазия тем, что она всё ещё существует. Оказывается, когда-то давным-давно на неё обрушилось ужасное бедствие и она едва не погибла. Но тот, кого называют Спасителем Фантазии, предотвратил катастрофу, когда, казалось, уже не было спасения: он явился к Девочке Королеве и дал ей новое имя – Лунита. Теперь все создания Фантазии знают её под этим именем. А он, всеми забытый, бродит где-то в фантазии, и его необходимо найти и охранять в пути, чтобы с ним ничего не случилось. А для этого надо отобрать ему в телохранители трех самых находчивых и отважных воинов – ведь их ожидают большие испытания. Это и есть цель турнира.

Турнир, который определит сильнейших, учрежден Серебряным Старцем Кверквобадом. Городом Амаргантом всегда правили старейший из мужчин или старейшая из женщин, а Кверквобаду сейчас сто семь лет. Однако выбирать победителей будет не сам Старец, а неукротимый юноша по имени Атрейо, мальчик из племени Зеленокожих, который гостит у Серебряного Старца Кверквобада. Этот Атрейо возглавит Поиск, потому что он единственный, кто знает в лицо Спасителя Фантазии, – он видел его однажды в Воротах Волшебного Зеркала.

Бастиан молча выслушал рассказ. Это далось ему нелегко, ведь он очень скоро сообразил, что Спасителем Фантазии, о котором шла речь, был не кто иной, как он сам. А когда ещё упомянули имя Атрейо, у него сердце заколотилось от радости и ему стоило невероятных усилий не выдать себя с головой. Однако Бастиан решил до поры до времени сохранять инкогнито.

Что до рыцаря Инрека, то он собирался участвовать в этом турнире не столько из желания отправиться на Поиск, сколько ради того, чтобы завоевать сердце принцессы Огламар. Бастиан сразу заметил, что рыцарь безумно влюблен в эту юную особу. Он то и дело вздыхал, хотя никакой причины для вздохов, казалось, не было, и всё бросал на принцессу тревожные взгляды. А она делала вид, что не замечает его томления. Вскоре, однако, выяснилось, что Огламар дала обет отдать свою руку лишь самому прославленному из всех храбрых рыцарей на свете, тому, кто победит любого храбреца. Этим и был встревожен рыцарь Инрек. Он всё ломал голову, как бы доказать, что он и есть самый отважный герой. Не мог же он взять да и убить первого встречного, не причинившего ему никакого зла. А войны давно уже не было. Он с радостью сразился бы с каким-нибудь чудовищем или демоном, он готов был приносить ей каждое утро к завтраку только что отрубленный драконий хвост, но в этих краях, увы, не водилось ни чудовищ, ни демонов, ни драконов. И, когда прискакал посланец Серебряного Старца Кверквобада пригласить его на турнир, он тут же с восторгом дал свое согласие. А принцесса Огламар настояла на том, чтобы его сопровождать, – она хотела увидеть собственными глазами все его подвиги.

– Рассказам самих героев верить нельзя, – сказала она, улыбнувшись Бастиану. – Все они любят приукрашивать свои победы.

– Да что тут приукрашивать! – запальчиво бросил рыцарь Инрек. – Со мной и самому легендарному Спасителю Фантазии никогда не справиться!

– Откуда вы знаете? – спросил Бастиан.

– Если бы у этого малого была хоть половина моей силы, ему не нужна была бы стража, чтобы охранять его в пути и лелеять, как младенца. Этот Спаситель Фантазии, судя по всему, просто слабак.

– Как вы можете так говорить! – возмущенно воскликнула принцесса Огламар.

– Ведь это он, а не кто другой спас Фантазию от гибели!

– Ну и что же? – пренебрежительно буркнул рыцарь Инрек. – Для этого, видно, ему не пришлось свершить ничего истинно героического.

Бастиан про себя решил при первом же подходящем случае показать ему, что к чему.

Остальные трое рыцарей случайно встретились с этой парой в пути и к ней присоединились. Икрион, гордившийся своими пышными чёрными усами, уверял, что он лучший рубака во всей Фантазии. Рыжий Избальд, более изнеженный по сравнению с другими, утверждал, однако, что никто не сравнится с ним в умении владеть клинком. А Идорн был убежден, что ему нет равных по выносливости и упорству в бою. И по виду его этому можно было поверить – он был так долговяз и так худ, что казалось, состоит из одних костей.

Когда с едой было покончено, все стали собираться в путь. Посуду, скатерть и продукты уложили в дорожные сумы и погрузили на лошачиху. Принцесса Огламар села на своего белого иноходца и понеслась во весь опор, не оглядываясь на остальных. Рыцарь Инрек вскочил на вороного жеребца и помчался вслед за ней. Трое рыцарей предложили Бастиану взобраться на лошачиху и как-нибудь примоститься между дорожными сумами, на что он охотно согласился. Они же вскочили на своих коней в роскошной сбруе и пустились рысью по лесу. Лошачиха, видно, была стара и, как Бастиан её ни понукал, не только не скакала быстрее, но всё больше и больше отставала. В конце концов, она остановилась, повернула голову к Бастиану и сказала:

– Не надо меня погонять, Господин, я нарочно отстала.

– Почему? – спросил Бастиан.

– Я знаю, кто ты, Господин.

– Откуда ты это знаешь?

– Я ведь только наполовину ослица, а значит, ещё способна кое о чем догадаться. Даже лошади и те что-то заметили. Можешь мне ничего не говорить, Господин. Я была бы рада рассказать своим детям и внукам, что у меня на спине сидел сам Спаситель Фантазии, и я первая его приветствовала. Но, увы, у нас, лошачих, не бывает детей.

– Как тебя зовут? – спросил Бастиан.

– Йиха, Господин.

– Послушай, Йиха, прошу тебя, не выдавай меня. Никому не говори о своих догадках. Договорились?

– Хорошо, Господин.

И лошачиха перешла на галоп, чтобы догнать остальных.

Группа всадников поджидала их на опушке леса. Все с восхищением глядели на город Амаргант, сияющий в лучах солнца.

С возвышенности, на которой они стояли, открывался вид на огромное озеро фиалкового цвета, со всех сторон окруженное холмами, поросшими лесом. Посреди этого озера и раскинулся город Амаргант. Большие дома его стояли на кораблях, дома поменьше – на плотах и лодках, дворцы поднимались с гигантских барж. Все дома и все корабли были из настоящего серебра тонкой чеканки и разукрашены с большим искусством. Окна и двери дворцов, их башенки и балконы поражали разнообразием и изысканностью серебряной филиграни, подобной которой не было во всей Фантазии. По озеру сновали лодки всех форм и размеров, перевозившие гостей с берега в город. Рыцарь Инрек и его спутники поспешили на пристань, где их ждала большая серебряная ладья с изогнутым носом. В ней поместилось всё общество вместе с лошадьми и лошачихой.

Пока ладья плыла, Бастиан узнал от кормчего, одетого в костюм из серебряной парчи, что вода в озере солона и горька и, кроме серебра, нет материала, который она бы в конце концов не разъела. Озеро это называлось Муру, или Озеро Слёз. В стародавние времена город Амаргант расположили посреди озера для безопасности: все, кто пытался на него напасть, терпели крушение и гибли, потому что фиолетовая вода очень быстро растворяла и уничтожала не только деревянные и железные лодки врагов, но и тех, кто в них находился. А теперь город стоял на воде уже совсем по другой причине. Дело в том, что жители Амарганта любили время от времени менять план города – заново прокладывать улицы, передвигать площади, переставлять дома. Например, если две семьи, живущие в разных концах города, подружились или стали родственниками, потому что их дети вступили в брак, они уплывали с того места, где были раньше, ставили свои серебряные корабли борт о борт и становились соседями. А здешнее серебро отличалось от всякого другого не только особой прочностью, но и тем, что лучше всего поддавалось художественной обработке.

Бастиан охотно послушал бы ещё рассказы кормчего, но ладья уже подошла к причалу, и ему вместе со спутниками пришлось отправиться в город.

Первым делом надо было найти место для ночлега и людям, и животным. Это оказалось не так-то просто, потому что город был переполнен приезжими, прибывшими из ближних и дальних областей Фантазии посмотреть на турнир. Но всё же им удалось найти свободные комнаты на одном постоялом дворе. Когда Бастиан ставил свою лошачиху в конюшню, он шепнул ей на ухо:

– Не забудь своего обещания, Йиха. Мы скоро увидимся.

Йиха кивнула.

Потом Бастиан сказал попутчикам, что не хочет больше обременять их своим присутствием и пойдет побродить по городу. Он поблагодарил за теплый прием и попрощался. На самом же деле ему не терпелось встретиться с Атрейо.

Все корабли, большие и малые, были соединены между собой сходнями. Некоторые сходни были такие узкие, что пройти по ним можно было лишь в одиночку, гуськом, другие же – широкие и просторные, как улицы, и по ним прогуливались толпы народу. Были и подвесные трапы, и крытые мосты, а в каналах между кораблями-дворцами сновали сотни маленьких серебряных гондол. Но, где бы ты ни шел, где бы ни стоял, повсюду ощущалось легкое покачивание, напоминавшее о том, что Амаргант воздвигнут на воде.

Толпа приезжих, которых едва вмещал город, была такой пестрой и разнообразной, что для её описания понадобилась бы целая книга. Местных жителей узнать было легко – все они носили одежду, сотканную из серебряных нитей, такую же красивую, как плащ Бастиана. Волосы у горожан тоже были серебряные, а глаза того же фиалкового цвета, что и Муру, Озеро Слёз, все они были рослые и хорошо сложены. А вот многие гости, увы, не отличались красотой. У игравших мускулами великанов из-за могучих плеч голова казалась не больше яблока. С мрачным и наглым видом шныряли по улицам любители ночных приключений – на этих одиноких волков стоило только взглянуть, чтобы понять, что лучше держаться от них подальше. Немало было здесь и балагуров с бегающими глазами и ловкими руками, и хулиганов, державшихся весьма спесиво. У них изо рта и из носа валил дым. Мошенники разного рода вертелись у всех под ногами, словно волчки, а всякая лесная нечисть важно шествовала с дубинками на плечах, скрипя узловатыми ногами. Бастиан повстречал даже Скалоеда, у которого торчали изо рта зубы вроде стальных зубил. Серебряные мостки под его тяжестью так и ходили ходуном. Но он исчез в толпе, прежде чем Бастиан успел спросить, не зовут ли его случайно Пьернархцарком.

Наконец Бастиан добрался до центра города. Здесь должен был состояться турнир, и Бастиан, к своему огорчению, убедился, что он давно уже начался. На большой круглой площади, похожей на арену цирка, сотни участников мерились силами и показывали свою ловкость. Сражавшихся плотным кольцом обступили зрители и подбадривали их возгласами. Некоторые смотрели сверху, толпясь у окон, любопытные теснили друг друга на балконах дворцов-кораблей, окружающих площадь, а кое-кому удалось даже взобраться на высокие крыши домов, сложенные из серебряных ромбов.

Но Бастиана не увлекло это зрелище. Он был одержим лишь одним желанием – найти Атрейо. Ведь тот наверняка был где-то здесь и смотрел на поединки. Бастиан заметил, что большинство присутствующих после каждой победы оборачиваются в одну сторону. Но ему пришлось пройти по висячему мосту, протискиваясь сквозь толпу зевак, и даже залезть на фонарный столб, прежде чем он увидел дворец, притягивавший все взгляды.

Там на широком балконе стояли два серебряных кресла с высокими спинками. На одном из них удобно расположился очень старый человек, его серебряная борода и волосы ниспадали до пояса. Это, как видно, и был Серебряный Старец Кверквобад. Рядом с ним сидел мальчик примерно того же возраста, что и Бастиан, в штанах из сыромятной кожи, оливковый цвет его обнаженного торса сразу бросался в глаза. Выражение лица было серьезным, почти строгим, длинные иссиня-чёрные волосы стянуты на затылке кожаным ремешком. С плеч ниспадал пурпурно-красный плащ. Он напряженно следил за схваткой на площади, и в то же время вся его фигура выражала спокойствие. Казалось, ничто не ускользнёт от его пристального взгляда. Атрейо!

В этот момент в открытой балконной двери за спиной Атрейо появилась звериная морда, напоминающая львиную, но покрыта она была не шерстью, а белой перламутровой чешуей. Рубиново-красные глаза искрились. Когда эта голова поднялась высоко над Атрейо, стала видна длинная гибкая шея, тоже покрытая перламутровой чешуей, и на ней, словно пламя, трепетала белая грива. Это был Фалькор, Дракон Счастья. Он, видно, что-то шепнул Атрейо на ухо, и Атрейо кивнул.

Бастиан соскользнул с фонарного столба. То, что он увидел, его успокоило, и теперь он мог переключиться на поединок.

Вскоре он заметил, что на площади идет не настоящая борьба, а нечто вроде циркового представления на нескольких аренах. На одной из них сейчас боролись два великана. Они сплелись в неразрывный клубок, и клубок этот катался взад и вперёд по арене. Рядом с ними мерились силами ещё несколько пар, одни боролись так же, как великаны, другие иначе. всё тут шло в ход – и мечи, и дубинки, и копья. Но никто, конечно, не бился насмерть. Правила этого турнира требовали умения владеть собой и вести бой спокойно и хладнокровно. Если бы кто-нибудь в порыве злобы или заносчивости серьезно ранил соперника, ему бы не засчитали победу. Многие здесь просто соревновались в меткости, стреляя из лука, или в силе, поднимая огромные тяжести. Кое-кто проделывал акробатические номера и показывал всевозможные трюки, требующие большой смелости. Участники турнира были совершенно непохожи друг на друга, и каждый демонстрировал что-то своё.

Те, что оказывались побежденными, должны были покинуть арену и удалиться. И претендентов на победу становилось всё меньше и меньше. Бастиан видел, как Икрион Сильный, Избальд Быстрый и Идорн Стойкий вышли на круг. Рыцаря Инрека и предмета его воздыхании, принцессы Огламар, поблизости не было.

К этому времени на площади оставалось уже не больше ста соревнующихся. Теперь сражались лучшие из лучших, и потому Икриону, Избальду и Идорну победа далась куда труднее, чем они предполагали. Полдня ушло на то, чтобы доказать, что Икрион – самый сильный среди сильных, Избальд – самый быстрый среди быстрых, а Идорн – самый стойкий среди стойких. Публика неистовствовала и восторженно им хлопала, а трое победителей отвесили поклон в сторону балкона, где сидели Серебряный Старец Кверквобад и Атрейо. Атрейо встал и хотел было обратиться с приветствием к победителям, но тут вдруг на площадь вышел ещё один претендент. Это был рыцарь Инрек. Воцарилась напряженная тишина, и Атрейо снова сел в серебряное кресло. Сопровождать Атрейо должны были только трое, и один из четверых, стоявших на площади, был лишним. Одному из них надо было уйти.

– Господа, – громко сказал рыцарь Инрек, чтобы все его услышали, – я полагаю, что бои, из которых вы только что на глазах у всех вышли победителями, не подорвали ваших сил. Но всё же было бы неблагородно с моей стороны вызывать вас на поединок поодиночке. Так как среди всех участников турнира я не нашел себе достойного противника, я не участвовал ни в одном из поединков и потому ещё свеж и бодр. Если кто-нибудь из вас чувствует, что выдохся, пусть уйдет сам, добровольно. А если такого не найдется, я готов сразиться со всеми тремя одновременно. У вас есть возражения?

– Нет, – ответили разом все трое.

И тут началось фехтование – только искры летели. Удары Икриона ничуть не утратили своей мощи, но рыцарь Инрек оказался сильнее его. Избальд, быстрый как молния, атаковал его со всех сторон, но рыцарь Инрек был проворнее. Идорн пытался измотать противника, но рыцарь Инрек оказался выносливей. Фехтование не продлилось и десяти минут, как все трое в знак признания победы Героя Инрека преклонили пред ним колено. Он гордо огляделся по сторонам, явно ища восхищенного взгляда своей дамы, которая, вне сомнения, стояла где-то неподалеку. Толпа разразилась такими овациями, что казалось, ураган пронесся над площадью, и гул этот был слышен на самом отдаленном берегу Муру, Озера Слёз.

Когда снова воцарилась тишина. Серебряный Старец Кверквобад встал и громко спросил:

– Есть ли среди вас кто-нибудь, кто осмелился бы сразиться с рыцарем Инреком?

И в наступившей тишине раздался мальчишеский голос:

– Да! Я!

Это был Бастиан.

Все повернулись к нему лицом, и в толпе тут же образовался проход, чтобы его пропустить. Он вышел на середину площади, и сразу послышались возгласы изумления и тревоги: «Поглядите, какой красавец! », «Жалко его! », «Нельзя допустить, чтобы он погиб! »

– Кто ты? – спросил Серебряный Старец Кверквобад.

– Я назову свое имя потом, – ответил Бастиан.

Он увидел, что глаза Атрейо сузились. В его вопросительном взгляде Бастиан прочёл неуверенность.

– Молодой друг, – обратился к нему рыцарь Инрек, – мы вместе ели и пили. Почему ты хочешь допустить, чтобы я тебя публично осрамил? Прошу тебя, откажись от своего намерения и уходи.

– Нет, – ответил Бастиан, – я настаиваю на нашем поединке.

– С моей стороны было бы нехорошо мериться с тобой силой в поединке. Давай прежде всего посмотрим, кто из нас сумеет выше послать стрелу из лука.

– Согласен! – воскликнул Бастиан.

Им принесли по тугому луку и по стреле. Инрек натянул тетиву и выпустил стрелу прямо в небо, так высоко, что за ней уже нельзя было следить глазами. Почти в то же мгновение натянул тетиву и Бастиан и послал свою стрелу вдогонку первой.

Прошло некоторое время, прежде чем обе стрелы упали на площадь перед стрелками. И тут все увидели, что стрела Бастиана с красным перышком попала в стрелу рыцаря Инрека с синим перышком где-то там в вышине, причем ударила её с такой силой, что наполовину расщепила.

Рыцарь Инрек с недоумением глядел на сцепленные стрелы. Он заметно побледнел, только на щеках его выступили красные пятна.

– Это можно объяснить странной случайностью, – пробормотал он. – Сейчас посмотрим, кто ловчее фехтует.

Он потребовал, чтобы принесли две шпаги и две колоды карт.

Подбросив колоду вверх, Инрек выхватил шпагу из ножен и уколол, как казалось, воздух. Однако, когда карты упали наземь, все увидели, что он проколол туза червей, и не просто картонный прямоугольник, а само красное сердечко. Обходя площадь с проколотой картой на шпаге, чтобы показать, на что он способен, Герой всё искал глазами свою прекрасную даму.

Теперь настал черед Бастиана бросить в воздух колоду и выхватить шпагу. Однако ни одна карта не упала на мостовую площади: он наколол на шпагу все тридцать две, проткнув каждую посредине, да ещё в правильном порядке, хотя рыцарь Инрек их как следует перетасовал.

Рыцарь Инрек поглядел на шпагу Бастиана. Он не сказал ни слова, но губы его дрожали.

– Зато силой ты не можешь меня превзойти, – сказал он хрипловатым голосом.

Он схватил самую тяжелую из гирь, лежавших на площади, и стал её медленно поднимать. Но не успел он ещё её опустить, как Бастиан схватил его самого вместе с гирей и поднял над головой. При этом на лице рыцаря Инрека отразилось такое недоумение, что многие зрители не могли удержаться от смеха.

– До сих пор вы решали, в чем нам мериться силой, – сказал Бастиан. – Теперь, если вы не против, и я вам кое-что предложу!

Рыцарь Инрек молча кивнул.

– Это будет проверка мужества, – уточнил Бастиан.

Рыцарь Инрек постарался снова собраться с силами.

– Что бы ты ни предложил, мальчик, мужество никогда меня не покинет.

– В таком случае я предлагаю, – сказал Бастиан, – переплыть на пари Озеро Слёз. Выиграет тот, кто первым выйдет на берег.

На площади воцарилась мертвая тишина. Рыцаря Инрека кидало то в жар, то в холод.

– Это не испытание мужества, – сказал он наконец, – а сущее безумие.

– Я на это готов, – возразил Бастиан. – Пошли! Рыцарь Инрек больше не мог владеть собой.

– Нет! – крикнул он и топнул ногой. – Вы знаете не хуже меня, что вода озера Муру всё растворяет. Войти в него значит обречь себя на верную смерть.

– А вот я не боюсь, – спокойно сказал Бастиан. – Я бродил по Разноцветной Пустыне, пил и ел пламя Огненной Смерти и купался в нем. Я не боюсь этой воды.

– Вы лжете! – заорал рыцарь Инрек, покраснев от гнева. – Никто в Фантазии не может остаться живым, повстречавшись с Огненной Смертью, это знает каждый ребёнок!..

– Рыцарь Инрек, – медленно проговорил Бастиан, – вместо того, чтобы уличать меня во лжи, вы бы лучше чистосердечно признались, что боитесь.

Этого оскорбления Герой Инрек не вынес. Потеряв самообладание от злобы и гнева, он выхватил из ножен свой большой тяжелый меч и ринулся на обидчика. Бастиан отступил на шаг и хотел было предупредить противника о грозящей ему опасности, но тот не дал ему такой возможности. Рыцарь Инрек напал на Бастиана.

Дело запахло кровью. Но в это мгновение меч Зиканда с быстротой молнии сам выскочил из заржавленных ножен, прыгнул в руку Бастиана и начал свой танец.

То, что произошло затем, было настолько невероятно, что все, кому довелось видеть эту сцену, будут помнить её до конца своих дней. Бастиан не мог выпустить рукоять меча, и ему приходилось следовать за каждым движением Зиканды – тот плясал и плясал. Меч разрубил на куски роскошные доспехи Инрека. Осколки так и летели во все стороны, но при этом на коже не оставалось ни единой царапины. Герой Инрек отчаянно защищался и как бешеный размахивал мечом, но меч Зиканда взвивался вокруг него, будто огненный вихрь, и сверкал, и слепил Инрека, так что ни один его удар не попал в цель. Когда он стоял уже в одном белье, всё ещё пытаясь поразить Бастиана, Зиканда рассек его меч на мелкие кусочки так стремительно, что клинок ещё какие-то мгновения парил в воздухе, прежде чем с лязгом упасть к ногам Инрека, словно куча звонких монет. Рыцарь Инрек в изумлении уставился на бесполезную рукоять, которую всё ещё сжимал в руке. И вдруг, бросив её, застыл с поникшей головой. А меч Зиканда вернулся в свои ржавые ножны, и Бастиан смог разжать руку.

Вопль восторга и восхищения, в котором слились тысячи голосов, огласил площадь. Зрители штурмом взяли арену, где проходил турнир, подняли Бастиана на руки и понесли по кругу. Это был триумф, и ликованию не было конца. С высоты, на которой его несли, Бастиан пытался увидеть Героя Инрека. Ему хотелось крикнуть слова примирения, потому что он жалел беднягу – ведь он вовсе не собирался так ужасно его опозорить. Но Героя Инрека нигде не было видно.

И вдруг снова воцарилась тишина. Толпа отступила и освободила арену. Бастиан увидел Атрейо, глядевшего на него с улыбкой. И Бастиан тоже улыбнулся. Его спустили на землю, и теперь мальчики стояли рядом и долго молча глядели друг на друга. Потом Атрейо сказал:

– Если бы мне ещё нужен был сопровождающий, чтобы отправиться на поиски Спасителя Фантазии, я взял бы героя Инрека, потому что он стоит больше, чем все тут, вместе взятые. Но сопровождающий мне больше не нужен – наш Поиск отменяется.

Послышался гул изумления и разочарования.

– Спаситель Фантазии не нуждается в нашей защите, – продолжал Атрейо, повысив голос. – Он сам себя защитит лучше, чем кто-либо из нас! И нам незачем больше его искать – он сам нас нашел. Я не сразу его узнал. Когда я увидел его в Воротах Волшебного Зеркала, он выглядел иначе – да, совсем по-другому. Но я не забыл его взгляда. Это был тот же взгляд, что сейчас обращен на меня. Не может быть, чтобы я ошибся.

Бастиан с улыбкой покачал головой и сказал:

– Ты не ошибся, Атрейо. Ты привел меня к Девочке Королеве, чтобы я дал ей новое имя. И я благодарю тебя за это.

Почтительный шепот, словно дуновение ветра, пронесся по площади.

– Ты обещал, – сказал в ответ Атрейо, – назвать свое имя. Никто в Фантазии его не знает, кроме Златоглазой Повелительницы Желаний. Ты выполнишь обещание?

– Меня зовут Бастиан Бальтазар Багс.

Зрители были уже не в силах сдерживать свои чувства. Раздались ликующие крики «Ура! ». Многие от восторга пустились в пляс, и все мостки и мосты, и даже площадь – всё заходило ходуном.

Атрейо, по-прежнему улыбаясь, протянул Бастиану руку, и Бастиан пожал её. И так, взявшись за руки, пошли они ко дворцу. На ступенях дворца их ожидали Серебряный Старец Кверквобад и Дракон Счастья Фалькор.

В тот же вечер город Амаргант отпраздновал свой самый прекрасный праздник. Все, у кого были ноги, неважно какие: длинные или коротенькие, кривые или прямые, – плясали, и все, у кого был голос, неважно какой: низкий или высокий, красивый или ужасный, – пели и смеялись.

Когда стемнело, жители Амарганта зажгли тысячи цветных фонариков на своих серебряных кораблях и дворцах. А в полночь устроили фейерверк, да такой, какого даже в Фантазии никогда ещё не бывало. Бастиан и Атрейо стояли на балконе вместе с Фалькором и Серебряным Старцем Кверквобадом и глядели, как разноцветные гроздья огней на небе и цветные фонарики Серебряного Города отражаются в темной воде Муру, Озера Слёз.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 Следующая ⇒