Возникновение городского ландшафта

⇐ ПредыдущаяСтр 23 из 25Следующая ⇒

Крепость — ядро большого города — могла возводиться на высоком берегу (уступе террасы) большой реки, в долине ее небольшого бокового притока. Не меньшей популярностью пользовалось местоположение на берегу озера или в долине впадающей в озеро реки. В первом случае строители стремились контролировать крупную водную артерию, во втором — как бы прятали поселение от незваных гостей. Справедливости ради надо заметить, что в центре и на севере России славяне часто занимали под города места городищ и селищ финно-угорских племен.

Внутри расширившихся в XI —XIV вв. крепостных территорий (кремлей) крупных городов обнаруживаются малые более ранние укрепления города (кром, предградье). Это видно на планах Ростова Великого, Переяславля, Чернигова, Твери. Возле главных от

49П

внешней крепости ворот всегда существовало незастроенное пространство (которое можно было обстреливать со стены в случае осады), но в мирное время здесь обыкновенно размещался главный городской торг, который служил связующим звеном между крепостным ядром и посадом с дворами горожан, располагавшимися по сторонам улиц. Пространство позади дворов занимали огражденные сады и огороды, ведь жители русского города на протяжении долгих веков сохраняли свои пристрастия к сельскохозяйственным занятиям.

Итак, первоначальная природная приуроченность города: положение относительно реки или озера, а также соотношение с пластикой природного рельефа (холмами, уступами, долинами и оврагами) — задавали местоположение городского ядра. В свою очередь, размещение крепости и связанного с нею торга определяли направления развития посада и, следовательно, общий композиционный план города.

Разумеется, в старые времена возможности человека по «переделыванию природы» были не столь велики, как ныне, поэтому первые русские города всецело подчинялись природной пластике рельефа и гидрографии и вследствие этого имели нерегулярную планировку, весьма далекую от нынешнего членения городской ткани на правильные прямоугольники кварталов.

Часто планировка города задавалась сочетанием сооружений укреплений и природных черт местности. Расположение города на берегу озера подсказывала его жителям возможность отгородить город от окружающей равнины полукруглым рвом с валами за ним, так задавалась полукруглая планировка, например, Ростова

Великого (рис. 9.1).

Когда города возникали на стрелке, где две реки сливались под широким углом, возникала так называемая сегментная планировка, в которой развитие посада шло вдоль обеих рек, при этом крайние улицы были развернуты друг относительно друга на 140— 170°. Сегментный тип характеризуется постановкой крепости между двумя водными преградами, в соответствии с чем посад формировался с двух противоположных сторон крепости. Такие города иногда имели два торга. Примерами могут служить Клин, Кашин,

Козельск, Торжок.

Если реки сливались под острым углом, возникала секторная планировка, причем для крепости выбиралось место на мысу, но посадские постройки оказывались как бы зажатыми между двумя реками, которые играли роль ограничивающих планировочных осей, сходящихся под углом 70— 120°. Тем не менее именно такая схема наилучшим образом защищала город от вторжений: между двумя реками по дуге прорывался защитный ров внешних укреплений. Неслучайно секторную первоначальную планировку имело наибольше число древнерусских городов, среди них Туров, Пере-

яславль, Чернигов, Псков, Рязань, Пронск, Брянск, Ярославль, Нижний Новгород, Тверь, Москва. Лишь более позднее развитие посада, перешагнувшего за реку, расширяло первоначально узкий сектор жилой застройки сначала до сегмента (Ярославль), затем до полукруга (Нижний Новгород) или полной окружности (Москва).

С ростом поселения как естественные речки и овраги, так и искусственные препятствия (рвы и валы) чаще всего становились помехой для застройки, которая все более удалялась от торга и кремля. Уже поэтому судьба их была предрешена: отрицательные формы рельефа засыпались (не случайно именно на бывших рвах мы обнаруживаем наиболее мощный культурный слой), положительные — срывались и выравнивались как утратившие свои фортификационные качества и служившие помехой новому этапу освоения.

Та или иная планировочная система закладывалась с самого начала развития древнерусского города. Однако по мере дальнейшего развития города вступало в действие множество факторов, корректировавших его структуру. Возникали необходимые улицы и переулки, трассы которых занимали наилучшие для пе-422

редвижения положение на местности. Кроме того, при расположении дворов учитывалась необходимость устройства естественного водостока. Территория равнины лишь кажется плоской. На самом деле на ее поверхности существует сложная система тальвегов (линейно вытянутых понижений — ложбин и лощин, долин ручьев) и «ребер», т.е. местных складок рельефа — небольших водоразделов, которые разделяют тальвеги. Строители старых городских улиц очень тонко понимали эти различия, располагая жилые дома вдоль ребер-водоразделов, а тальвеги оставляя

свободными от застройки.

Наилучшим образом этот принцип градостроительного освоения сохранился в тех частях русских городов, которые возведены на поверхности обширных равнинных пойм крупных рек, например Волги. Так, в заволжской части Ярославля можно ясно наблюдать линии улиц, протянувшиеся параллельно берегу Волги. При этом дома поставлены (все, как один, — «в линеечку») на гребневой высокой части пойменных грив, в то время пространства межгривных понижений никогда не застраивались и использовались под сенокосы и пастбища. Сухие песчаные гривы поймы Волги служили хорошим основанием для фундаментов домов, которые вдобавок к этому еще и «сажались» на высокий подклет, что позволяло жителям переживать нередкие «буйные» волжские паводки с выходом воды за пределы пойменных бровок. В межгривных понижениях, где уровень грунтовых вод практически всегда находился у дневной поверхности, для лучшего дренажа откапывали пруды, а для спуска излишков воды прокладывали по днищу ложбины искусственные русла так называемых волушек.

Поскольку линии застройки диктовались пластикой природного рельефа, постольку они отклонялись от идеальной прямой — этим можно объяснить возникновение различного рода изгибов улиц, которые первоначально могли быть (как нам теперь представляется) и более прямыми. В общем можно сформулировать следующее правило: чем более ярко были выражены природные особенности местности, тем больший отпечаток они накладывали на планировку городов и тем больший шанс имели сохраниться в их облике до нашего времени.

На монотонной равнине характер планировки более зависел от перекрестья торговых путей. Если на эту равнину накладывались русла одной-двух значительных рек, то перекрестный прямолинейно-прямоугольный характер уже нарушался секторами и сегментами городской селитьбы. Если же арена градостроительства обладала выраженным рельефом в виде холмов, седловин между ними, оврагов и речных (озерных) террас, то характер планировки и вовсе подчинялся диктату природы, приобретая сложные, порою прихотливые очертания.

Со временем происходило органическое приращение все новых частей города в дополнение к старым. Нельзя забывать, что города прошлого были деревянными и их как рок многие годы преследовала одна и та же беда — пожары. Однако принося несчастье и разорение жителям, пожары поневоле становились факторами эволюции (обновления и развития) городов. После периодических пожаров и следовавших за ними перестройках города отбрасывалось все лишнее, отжившее, оставалось все рациональное и необходимое. В итоге вся планировочная система города формировалась в единстве с функциональными потребностями, соответствовала условиям социальной жизни, процессу живой пульсации всего городского организма.

9.1.2. Русский город в XVI —XVIII вв.

С возникновением единого государства по завершении процесса собирания княжеств вокруг Москвы замосковские города постепенно утрачивали значение военных крепостей и стали развиваться как центры торговли и ремесла. Хотя ядро города по-прежнему составляла креп ость-кремль и расположенный у ее стен торг, начинается строительство крупных жилых посадов.

Если первые небольшие посады городов-крепостей, состоявшие из 100 — 200 дворов, были чрезвычайно просты по своей планировочной структуре и не получали дополнительного внутреннего членения, то более поздние крупные посады делились на ряд обособленных общин. В городах с сохранившейся исторической структурой общины до сих пор представляют собой перестроенные, но существующие в прежних пространственных границах городские микрорайоны, многие сохранили даже исторические названия. Обычно посад состоял:

• из дворов черного (т.е. несущего тягло) населения;

• дворов беломестцев, размещающихся на государевой земле
(военных служивых людей, духовенства, купцов, городской зна
ти, свободных от тягла, но владеющих, однако, тоже государевой
землей);

• небольших слобод (вотчин монастырей, патриарха, владык).

Посады небольших городов имели от 150 до 300 дворов. С таким посадом могли соединяться небольшие слободки, сохранявшие свой первоначальный статус поселения свободных от тягла людей (это слободы стрелецких сотен, монастырские, владычные, патриаршие и ямские). Кроме того, в качестве отдельных, но уже тяглых слобод во многих городах выделялись рыбацкие слободки (например, в городах Галиче, Переславле-Залесском, Ростове, Шацке, Владимире). В некоторых подмосковных городах встречаются дворцовые черные слободки, исполнявшие службы для Государева двора. Слободы также сохранились в планировке 424

современного города и дали начало отдельным городским микрорайонам.

Яркой особенностью русских городов было сохранение внутри городской застройки многих элементов природного или культурного ландшафта — незастроенных луговых, садовых и огородных земель, а также принадлежащих городу пашенных, выгонных земель и лесных охотничьих угодий, находившихся за границами посада, но используемых горожанами. Поэтому планировку посадов и слобод целесообразно рассматривать в связи с природными характеристиками, чтобы увидеть связь между планировочной формой посадов и средой, в которой она возникла и

развивалась.

Наращивание посада происходило вдоль основной планировочной оси — посадской улицы — по длиннику. Каждый вновь осваиваемый под застройку участок добавлялся как новый отрезок вдоль линии застройки; глубина участка отмерялась поперек улицы и именовалась поперечником. Таким образом, каждый житель получал отведенный ему земельный участок (двор), на котором размещались все необходимые для жизни постройки: жилые, хозяйственные (иногда торговые лавочки и мелкие производственные помещения). Часть двора обязательно составляли огород и сад, поскольку горожане прошлого были еще во многом сельскохозяйственными производителями. Двор — первичная структурная

единица жилого посада.

Эта система планировки, возникавшая как следствие исходной разбивки участков посадских дворов по длиннику и поперечнику, называется порядковой, т.е. по порядку. Порядковую систему развивали многие старые города, преимущественно северной зоны Руси: Романов, Вологда, Каргополь, Устюжна и другие, почти не подверженные военным опасностям; ее можно встретить как в небольших городах (Сызрани, Саранске, Инсаре), так и во многих более крупных (Тамбов, Пенза, Белгород, Воронеж, Тула, Харьков, Тюмень, Тобольск).

Однако многие старые города в XVI—XV11 вв., переходя от порядковой системы планировки в следующую стадию, развивали веерную систему, и в них новые посады снаружи кремля получали четкий веерный планировочный рисунок.

На третьей стадии планировочного развития в нескольких крупных городах, таких как Москва, Углич, Суздаль, Нижний Новгород, Псков возникала ветвистая система, при которой город «выстреливал» в окружающее пространство какую-то одну или несколько наиболее длинных и развитых ветвей, состоящих из длинной продольной улицы и впадающих в нее под разными углами поперечных переулков. Причем ветви могли отходить как от старого центра, как в Москве, так и от вновь возникшего значимого функционального узла на периферии города. Примером такого

образования может служить Углич, где одна из ветвей выросла из Московских ворот в наружной посадской стене города, а другая имела своим началом мост через Каменный ручей.

На всех этапах сохранялась органическая связь планировки русских городов со вмещающим ландшафтом: крепости продолжают использовать естественные преграды и препятствия, сохраняя насыпные валы, рвы, овраги; улицы трассируются, изгибаясь плавно или круто, повторяя своими изгибами линии местных водоразделов, уступы террас. Порядковое наращивание посадов по-прежнему вписывалось в элементарные водосборные ячейки: красные линии застройки вытягивались вдоль гребней склонов, в местах водостоков дворы «расступались».

Начиная с этого времени можно говорить и об эстетике русских городов. Сегодня трудно уже судить о том, насколько строители старых городов руководствовались соображениями красоты и насколько эти соображения отвечали требованиям целесообразности. Однако очень похоже, что разрывы в линиях улиц часто оставлялись с таким расчетом, чтобы в образовавшийся «прозор» можно было видеть красивый участок противоположного берега реки или храм на холме, опушку далекого леса. Во всяком случае считается, что планировка древнерусских городов, особенно при веерной и ветвистой системах, способствовала раскрытию живописных панорам.

Ткань городской застройки в XVI —XVII вв. начинает заметно дифференцироваться, т.е. различаться соответственно знатности и состоятельности обитателей, а также функционально — по назначению. Если ранее жилые постройки в слободах подавляющем в большинстве своем были деревянными, а в их основе лежала простая рубленая клеть, то начиная с этого времени происходит постепенное увеличение числа каменных построек. Каменные жилые палаты повторяют схему деревянного жилого дома: чаще всего они разделяются сенями на две равные половины. Богатые беломестные дворы, включенные в ансамбли посадских улиц, безусловно, влияли на их композиционный строй внесением иного масштаба построек, более крупного ритма, выразительностью и богатством форм верхних жилых этажей главного дома.

Но появляются и принципиально новые конструктивные типы зданий и построек, возникают явственные различия между частной и государственной архитектурой. Одновременно возводится большое число культовых сооружений, что приводит к появлению новых архитектурных форм. Вообще строительство из камня и кирпича производит настоящие перемены во внешнем облике города за счет расширения палитры в наружных покрасках церковных, гражданских и жилых построек.

Так, из сочетания главных культовых построек и башен городских стен формируется силуэт древнерусских городов.

В старых русских городах функциональные зоны появлялись вследствие разделения территории города естественным границами (реки, водоразделы) транспортной сетью (улицы, социальные границы), а также в результате дифференциации посадов.

К концу XVIII в. сложилась основная композиционная структура русских городов. Свойственная всем городам независимо от их величины принципиальная общность композиционной структуры позволяет предложить единую классификацию комплексов (ансамблей) и сооружений по их роли в градостроительной структуре:

• узлы и границы городской структуры — сооружения и их ком
плексы, формирующие композицию города и стратегических под
ступов к нему;

• ансамбли жилого посада — целостные архитектурные комп
лексы, образующие жилую застройку города;

• пригородные ансамбли — архитектурно организованные ком
плексы ближайших поселений пригородов, связанные функцио
нально и композиционно с самим городом.

К узлам и границам городской структуры относятся:

• ансамбли, формирующие композицию города в границах стен
(административный и религиозный центр города, главный торг,
крепостные стены с примыкающими к ним открытыми простран
ствами и системой узловых площадей у воротных башен, укреп
ленные монастыри);

• стратегические укрепления в слободах за городскими стенами
(в основном это укрепленные монастыри, выполняющие также
роль крепостей — сторож);

• дозорные сооружения и ориентиры на путях, подходящих к
городу (они подразделяются на дозоры и ориентиры долин рек и
сухопутных дорог).

К ансамблям жилого посада относятся:

• ансамбли улиц, которые подразделяются по виду улиц на
ансамбли главных веерно-ветвистых улиц, ведущих от окраин го
рода к центру, и ансамбли периферийных улиц — связок;

• ансамбли кварталов, переулков, посадских предхрамовых пло
щадей (микроансамбли).

К пригородным ансамблям относятся:

• ансамбли загородных дворцовых слобод и усадеб;

• центры композиций пригородных сел и деревень.

В городах, имеющих ярко выраженные природные рубежи (овраги, долины рек и ручьев), членящие городскую территорию, возникают самостоятельные системы уличных ансамблей в каждой из обособленных зон города. Целостные функционально и композиционно связанные системы образуют стратегические укрепления на подступах к городу, дозорные путевые сооружения на сухопутных дорогах и по берегам рек.427

9.1.3. Регулярная планировка и новые тенденции в градостроительстве

Во второй половине XVIII в. города в России переживают эпоху переустройства и перепланировки. Старые, «кривые» улочки с домами, стоящими в глубине участка, спрятанными за полисад-никами и хозяйственными постройками постепенно уходят в прошлое. Возникает мода на прямые и параллельные улицы, на которых дома ставились не в глубине участка, как раньше, а выходили на «красную линию» — воображаемую ось, вдоль которой выстраивались фасады зданий. Собственно идеи регулирования жилой застройки для создания «правильных» гражданских кварталов зарождаются еще в конце XVII в., однако масштабная работа по преобразованию русских городов падает на период 1760—1790 гг., именно в это время сотни губернских и уездных центров, крепостей, портов и промышленных поселений получили новую планировку.

При проектировании поселений предполагалось обязательное соблюдение «регулярства». Под ним в «Комиссии о каменном строении» подразумевали ряд требований: «... чтобы улицы были широки и прямы, площади большие, публичные здания на способных местах..., все дома, в одной улице стоящие, строить надлежит на всю улицу с обеих сторон, до самого пересечения другой улицы, одною сплошною фасадою...». Так в русских городах появились красные линии, т.е. линии, вдоль которых выстраивались фасады всех зданий и сооружений улицы.

В отношении каждого города архитекторы Комиссии определяли общую форму поселения — начертание его границ, стремясь при этом сделать поселение возможно более компактным и геометрически правильным. Поскольку во всех случаях поселения должны были ограничиваться прямыми линиями, расходящиеся к окраинам сектора застройки «подрезались», в результате чаще всего исторически сложившиеся города получали форму многогранников (Владимир, Тула, Вышний Волочек и др.).

Там, где порядковая посадская система занимала значительную площадь, ее разбивали в виде геометрической фигуры, обыкновенно прямоугольника или квадрата (Кашин, Боровск, Вытег-ра, Юхнов и др.). Зачастую такие фигуры «обрезались» берегом реки (Новоржев, Валдай и др.).

Новую планировочную структуру во многих городах композиционно привязывали к древним сооружениям исторического центра: кремлю, собору, храмовому комплексу, монастырю. Так было сделано, например, в проектах Казани, Твери, Ярославля, Костромы, Хлынова, Ростова Великого. Однако прихотливая живописность уличной сети древнерусских городов, ее связь с пластикой рельефа и гидрографией далеко не всегда устраивала сторон-

ников регулярного принципа. Улицы трассировались по-новому — выпрямлялись, перекрестки сводились под прямыми углами. Общий рисунок планировки неузнаваемо менялся; исчезали целые фрагменты посада; архитекторы действовали без пощады и сожаления, расчищая место под новые площади, ансамбли административных зданий, производственные территории.

Принцип регулярности предполагал расчленение территории на определенные, четко ограниченные элементы прямолинейных очертаний: кварталы, сгруппировавшиеся вдоль улиц, площади, бульвары, специально выделенные пространства для крупных зданий или их комплексов. Обязательным стало установление соподчинения этих частей в последовательности от центра к периферии. Планировщики попытались создать и определенное соотношение элементов уличной сети: улицы, расчленявшие кварталы, районы и другие части города, делались различной ширины; выделялись главные магистрали, обычно служившие осями новой композиции.

Создатели регулярных планов, как правило, использовали шаблоны, основанные на прямолинейно-прямоугольной планировке, радиально-лучевой планировке либо на сочетании той и другой, поскольку в некоторых городах было достаточно трудно следовать одному какому-либо приему (рис. 9.2). Тогда возникали веерные системы, сходящиеся не к одному, а к двум или более городским центрам; на периферии веерных систем складывались прямоугольные участки линейной планировки. Отнюдь не всегда учитывались в должной степени природные особенности и старая планировка, порой проектировщики вовсе не считались с реальностью существующих улиц; в исторически сложившихся городах это привело к тому, что многие проекты не были осуществлены.

Безусловно, в новой практике были реализованы и каноны живописности города: особое значение приобретало создание видовых точек, которые раскрывали наиболее выигрышные панорамы поселения. Эти панорамы с фотографической точностью вырисовывали позднее первые пейзажисты русской художественной школы. В итоге по замыслу реформаторов поселения должны были представлять собой регулярное, целостное, художественно организованное пространственное единство, созданное намеренно.

9.2. Кризис городского ландшафта: изменение городской среды в XIX —XX вв.

Столкновение (не во всем удачное) идей регулярной планировки с природой российских городов не могло не привести к формированию собственного стиля русского градостроительства, который в полной мере проявился в XIX в. в эпоху так называемо-

го позднего классицизма. Утвердившиеся регулярные прямоугольные планировочные сетки постепенно адаптировали, приспосабливая их к фактуре городов. Архитекторы научились лучше понимать пластику рельефа: территорию города делили на части, вписанные в ту или иную крупную форму (пойма, терраса, склон долины, водораздел, сводовая и склоновые части холма и т.д.). В каждой из этих частей прямоугольные сетки улиц нарезались уже неслучайно и не по прихоти планировщика, а в соответствии с экспозицией и крутизной склона, при этом учитывалось речные излучины и очертания берегов, уступы плато и бровки коренных склонов, конфигурация привершинных поверхностей, препятствия вроде оврагов и другие обстоятельства. Неуклонность линейной перспективы перестала быть довлеющим фактором: для соединения различных элементов городской ткани выстраивались улицы самой различной, но целесообразной формы: кольцевые, ломаные, прямые. Значимые детали природного ландшафта: русла рек, гребни местных водоразделов стали играть роль планировочных осей и притягательных мест, «силовых линий» городского поля. Появились сетки улиц, выстроенные вдоль набережной, или бульвары, сбегавшие с вершины холмов, или площади, выстроенные на ступенчатых уступах рельефа.

Возникло и укрепилось понимание важности открытого пространства, так как стало ясно, что созерцание значительных архитектурных сооружений требует не скученности, а, напротив, раскрытое™ на ближайшее окружение. Сформировались ансамбли из площадей, административных или культовых сооружений, развернутые на «пейзаж». Даже на городских окраинах вокруг приходских церквей иногда делались дополнительные торговые площади.

Классицизм удивительным образом вписался в контекст русской природы и в ткань русского города. Именно в эту эпоху оформился облик провинциального русского города с его «присутственными местами»: белоколонными административными зданиями, купеческими особняками улиц, палисадниками с цветочными клумбами и садами возле мещанских домиков.

Жилые кварталы старых русских городов формировались как закрытые ячейки с фасадами домов по красным линиями, высокими заборами и редкими арочными проездами, во внутреннее пространство. Эта особенность планировки сохранялась чрезвычайно долго — в Ярославле и Костроме, Владимире и Иванове, Твери и Вологде такие кварталы в центральной исторической части уцелели вплоть до конца XX в. Для нас она важна еще и тем, что такая планировка создавала уютную, соразмерную ритму ежедневной обыденности среду, городскую и в то же время чрезвычайно патриархальную, которая служила фоном для хорошо известных сюжетов Островского, а чуть позднее Чехова.

Стены домов и высокие заборы служили как бы оболочкой этой среды, обеспечивая неспешность и; приватность, закрытость и медлительность, мягкость и традиционность обывательской жизни. Многочисленные постройки, дровяные склады, сараи и амбары, палисадники и беседки наполняли внутреннее пространство квартала. Ввиду тесноты и скученности строений пожары были злым роком города, поэтому во второй половине XIX в. появилась и утвердилась традиция крестообразного членения внутреннего пространства кварталов так называемыми брандмайерными, т.е. противопожарными, кирпичными стенами, которые достигали, например в центре старых городов высоты 3 —4 м и действительно помогали изолировать очаг возгорания, не позволяя пожару перекинуться на соседние дома.

Неслучайно и сам термин «городская среда» (ныне широко используемый и даже несколько заштампованный архитекторами) впервые возник именно во второй половине XIX в. Ученые люди той эпохи (например, И. Е. Забелин) трактовали его как выражение неразрывной взаимосвязи архитектуры и жизненных процессов.

XX в. ознаменовался уже иными тенденциями. Развернувшееся промышленное строительство, активное возведение казенных, культурных и общественных зданий, а также появление многоэтажных, т.е. выше двух —четырех этажей, домов в очередной раз до неузнаваемости изменили облик русских городов.

Новый тип городской застройки в виде многоэтажного жилого дома внес значительные изменения в пространственную структуру улиц. Улица превратилась в сплошной коридор, прерываемый лишь поперечными переулками и улицами.

Появляются новые типы зданий, такие как банки, пассажи, гостиницы. К массовому типу застройки добавляются больницы, богадельни, земские школы, городские училища, железнодорожные здания в маленьких городах.

Города, расположенные вдоль железных дорог, испытали на себе влияние этого нового типа транспорта, поскольку железнодорожные пути породили линейные элементы планировки вместе с зонами отчуждения. Привокзальная площадь становится при, вычным элементом планировки города, также как и магистральная улица, связывающая эту площадь и вокзал. Точно также активное развитие судоходства (как пассажирского, так и грузового) вызвало развитие по особому сценарию прибрежных территорий — здесь появляются причалы, речные порты, склады, строятся верфи, устраиваются затоны.

Большое влияние на гражданскую и промышленную архитектуру оказывает в это время стиль «модерн». К началу XX в. сложился основной фонд застройки городов, представляющий собой смешение зданий различных эпох и стилей, при количественном преобладании застройки второй половины XIX в.

Нарисованная нами идиллическая картина может создать ложное впечатления о том, что все проблемы экологии городского ландшафта возникли совсем недавно, и это будет ошибкой. На самом деле буквально с самого начала своего формирования города просто были «напичканы» экологическими проблемами, хотя долгое время эти проблемы воспринимались как недостаточная обустроенность городов.

Начавшийся бурный рост промышленности привел к вовлечению в хозяйственную деятельность огромных масс ископаемых сырьевых ресурсов. Если до конца XIX в. города использовали почти исключительно возобновляемую часть ресурсов (древесину, сельскохозяйственное сырье, торф, гидроресуры и лишь в небольшой части металлосодержащие руды), то с этого времени город стал мощным фактором, вносящим ничем не компенсируемый дисбаланс в природные биогеохимические процессы, в экологический круговорот вещества и энергии. Кроме того, природные системы и, прежде всего, биоценозы стали получать из окружающей среды, загрязненной промышленными отходами, громадное количество элементов и соединений минерального и органического происхождения. Эти последние, попадая различными путями в организм человека, вызывали различные заболевания, которые далеко на сразу обнаружили свою связь с загрязнением окружающей среды. В середине XIX в. в провинциальных городах России впервые отмечаются экологически обусловленные случаи заболевания населения (например, свинцовые отравления).

Следующий этап экологической истории городов (совпавший с урбанизацией, начавшейся приблизительно в 1930-х годах и продолжающейся до настоящего времени), характеризуется резким увеличением численности населения, неконтролируемым «расползанием» городских земель, постепенно поглотивших сотни и тысячи исторических поселений. В эту эпоху города России становится индустриальными центрами с развитыми отраслями машиностроительной, химической, нефтеперерабатывающей, лакокрасочной, легкой промышленности, всеми видами современного транспорта.

В довоенные годы застройка городов велась в основном на территориях пригорода, преимущественно в виде рабочих поселков. В соответствии с появляющимися в 1930— 1950-х годах генеральными планами наиболее значительных городов начинают осваиваться новые жилые массивы. Начало крупномасштабного жилищ-но-гражданского строительства советского периода развития городов относится к концу 1950-х — началу 1960-х годов; именно тогда происходило формирование основных промышленных зон наших городов, а также новых селитебных районов и жилых массивов.

Ландшафтная структура городов во многом зависит от сложившегося пространственного сочетания различных функциональных

зон. Под функциональными зонами понимают участки городской территории, выполняющие однородные функции. Среди последних принято выделять следующие функции:

• селитебную функцию — размещение жилых зданий;

• производственную функцию — размещение производств са
мого разного профиля;

• транспортную функцию — дороги и трассы различных видов
транспорта;

• коммунально-складскую — размещение предприятий инфра
структуры, складирование и хранение;

• рекреационную функцию — размещение мест отдыха и рек
реации населения.

Характерной особенностью городов России, во многом определившей современную экологическую ситуацию, является то обстоятельство, что промышленные предприятия середины и второй половины XX в. возводились в непосредственной близости от районов жилой застройки. Непосредственное соседство селитебной и промышленной зон обусловило нынешнюю остроту многих экологических и градостроительных проблем. Вообще опыт последних лет показал, что в основе многих проблем городского ландшафта лежит одна и та же общая причина: неэффективное использование территории города, вызванное чрезмерно разросшимися промышленными предприятиями и коммунально-складскими объектами, расположение которых во многих случаях затрудняет организацию структурных планировочных связей. Отсюда и ощутимые недостатки в системе озеленения, и невыгодная транспортная схема, и отсутствие целостной рекреационной зоны, и наличие в пределах городской черты обширных территорий, занятых промышленными бедлендами, нерекультивированными объектами и пустырями.

Таким образом, ускоренное территориальное развитие городов не стало однозначным благом и вызвало к жизни целый ряд экологических проблем, среди которых важнейшими на сегодняшний день являются следующие:

• дестабилизация геологической среды и частое вторжение в
ландшафт в связи с ремонтом старых и прокладкой новых инже
нерных сетей;

• недоучет исторической топографии и гидрологии территории,
что приводит к развитию неблагоприятных экзогенно-динамиче-
ских процессов: подтоплению, плоскостному смыву и эрозии, суф-
фозионно-карстовым явлениям, угрожающим разрушению отдель
ным элементам городского ландшафта;

• значительное увеличение транспортных потоков, заставив
шее работать на пределе возможностей городскую уличную сеть
и усиливающее техногенный пресс и нагрузку на зеленые на
саждения;

• застройка зеленого «частного сектора» и освоение городских
пустырей в межмагистральных клиньях;

• загрязнение городского воздушного бассейна и усиление вслед
ствие этого геохимического пресса на почвы и растительность в

ландшафте;

• утрата важнейших элементов природного комплекса города, в
особенности ландшафтов, обойденных при первичном освоении и
застройке — пойм крупных рек и долин малых рек, небольших
луговин и самосевных насаждений, фрагментов городских лесов;

• деградация и старение системы зеленых насаждений и не-
сформированность рекреационной системы в целом.

9.3. Изменение компонентов городского ландшафта

9.3.1. Трансформация морфолитогенной основы урбанизированных территорий

Краткий экскурс в историю городов помог нам убедиться в том, что горожане изменяли рельеф территории, на которой они создавали поселение. Первоначальный характер рельефа определялся положением старых городищ на речных террасах или мысах коренного берега, холмах или сводах возвышенностей, равнинной слабоволнистой поверхности или плато.

Строители городов в лесной зоне России вырубали леса и создавали искусственные формы рельефа — городские валы и рвы с водой вокруг кремля. Так как жители городского посада продолжали активно заниматься земледелием, окрестные территории подвергались распашке, и лишь позднее по мере роста города выровненные в ходе векового использования в качестве выпасов, огородов и сенокосов участки поступали под застройку. Рельеф выравнивался для строительных целей, срывались отдельные гривы и бугры, заполнялись грунтом овраги (следствие размыва распаханных земель), русла мелких речек, заодно засыпались утратившие фортификационное значение крепостные рвы.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 20 21 222324 25 Следующая ⇒