Права и свободы русских подданных.

⇐ ПредыдущаяСтр 33 из 77Следующая ⇒

Понятие подданства (гражданства) помимо правовой связи устанавливает для подданного определенный режим в пределах его отечества, который в свою очередь заключается в разного рода правах, привилегиях и обязанностях, обладание и несение которых отличает подданного от неподданного - иностранца в общем смысле этого слова.

Личная свобода. Вообще же писать о свободе личности применительно к России всегда представляется изрядным делом. Во многом трудность определения этого принципа при российских условиях обусловлена тем, что, зародившись на чуждой, западноевропейской почве, он был механически перенесен на почву российскую. При взгляде Запада на Россию давно уже стало избитой темой проблема так называемого русского деспотизма: подавление свободы личности, полицейский произвол и т.п. Однако при этом совершенно упускают из виду, что русские находились к своему государству в несколько иных по форме отношениях, нежели западный человек по отношению к своему. Если на Западе государственно-правовые отношения строились на известных принципах феодальной отчужденности власти от населения, что в конце концов привело к формированию концепции государства - юридического лица, то в России, где исторически государство строилось на строгих патриархальных началах и где личность не противопоставлялась, а, наоборот, включалась в систему государственных властеотношений, в конце концов и смогла возникнуть концепция государства-правоотношения. Почему в России случилось именно так, а не иначе, думается, также не имеет смысла долго рассуждать; феномен этот был объяснен еще П.Н. Милюковым - 70 - 80% ежегодного бюджета страны уходило на нужды армии, а потом еще и флота. Проклятие географического положения: преддверие Европы и Азии господствовало над Россией. Соответственно, при учете указанной тенденции говорить о свободе личности до 1917 г. в России возможно только применительно к слабым попыткам эмансипации отдельных сословий от обязательной государственной службы.

Итак, исторически освобождением от всех видов податей и повинностей с самого начала в России пользовалось только духовенство, указами Петра, например от 4 апреля 1722 г., это положение канонического права только подтверждалось. Но, например, только Указом 1798 г. духовенство освобождалось от полицейских повинностей.

Более всего преимуществами в деле личной свободы в России, конечно, пользовалось дворянство. Правило 17 ЖГД 1785 г. так и говорило: " Подтверждаем на вечные времена в потомственные роды российскому благородному дворянству вольность и свободу". Главная гарантия такой вольности заключалась в праве дворян не служить (пр. 18), а равно всякое преследование дворянина стало возможным только по суду (пр. 9 - 13). Статья 2 Пол. о крест. 1861 г. предоставляла всем крестьянам права " свободных сельских обывателей". Ранее ЖГГ 1785 г. устанавливала в пр. 84 аналогичные гарантии для городских жителей.

Обращает на себя внимание попытка правительства при издании в 1775 г. Уч. губ. ввести в право своеобразное положение об обеспечении свободы личности от произвольных арестов. Решение о законности арестов всех лиц полагалось рассматривать в течение трех дней совестными судами (см. ст. 401 Уч. губ. 1775 г.). К сожалению, это положение не получило должного обеспечения и развития.

Вместе с тем очевидно, что решительный переворот в деле обеспечения свободы личности российских подданных произошел в ходе конституционной реформы 1905 - 1906 гг. Манифестом от 17 октября 1905 г. провозглашено было решение " даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности". Положение Манифеста затем вошло в состав Осн. гос. зак. от 23 апреля 1906 г. (ст. ст. 31, 32; ср. ст. 74 Св. осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1906 г.). После 1906 г. принцип личной свободы равно дополняется постановлением о неприкосновенности жилища (ст. 34 Осн. гос. зак. от 23 апреля 1906 г. и ст. 75 Св. ос. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1906 г.).

В общем виде практика соблюдения и исполнения данных конституционных норм до 1917 г. может быть признана все же удовлетворительной, во всяком случае советская эпоха, социалистическая законность, пришедшая на смену " гнусному самодержавию", как принято было тогда выражаться, не идет ни в какое сравнение с мягкими и гуманными положениями дореволюционного законодательства и, что особенно важно, практики исполнения этого законодательства.

* * *

Итак, в отношении соблюдения конституционного права свободы личности мы находим следующие законодательные нормы. В литературе указывалось, что в основном все они восходили еще ко временам великих реформ императора Александра II. Так, согласно ст. 1 Уст. уг. суд. 1864 г. " никто не может подлежать судебному преследованию за преступление или проступок, не быв привлечен к ответственности в порядке, определенном правилами сего устава", ст. 1214 того же акта предоставляла право административным органам подвергать виновных в незначительных проступках аресту или денежной пене. Все остальные случаи, отличные от задержания, уже подлежали усмотрению особого судебного следователя, который наделялся правом вести досудебное следствие уголовных преступлений; при этом арест допускался законом только в том случае, если у следователя имелись серьезные основания полагать, что подозреваемый может уклониться от следствия (ст. 416 Уст. уг. суд.). Необходимо заметить, что Законом от 4 сентября 1881 г. О мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия делались серьезные изъятия из указанного порядка, что, впрочем, сейчас вряд ли может служить объектом разумной критики, поскольку тогда правительство находилось в состоянии настоящей войны с террористическим крылом российской радикальной интеллигенции.

Положение о неприкосновенности жилища в России регулировалось негативным образом, т.е. устанавливался перечень тех случаев, когда данная свобода не действовала. Сразу необходимо уточнить - все они относятся к разряду полицейских превентивных мер и регулировались Законом от 12 марта 1882 г., согласно которому лицо, состоящее под надзором полиции, могло быть в любое время подвергнуто домашнему обыску.

Неприкосновенность имущества. Неприкосновенность частной собственности как абсолютный принцип вещного (частного) права всегда признавался за подданными Всероссийского императора. Единственное ограничение, которое полагал закон, состояло в том, что до 1861 г. формально право частной собственности не признавалось за крепостными крестьянами, однако и в отношении их еще Законом от 3 марта 1848 г. было определено право приобретать недвижимость на собственное имя, а не на имя помещика, как это было ранее. В отношении дворян действовало то положение, что только они и никто более могли владеть населенной землей (на поверку и это право формально было подтверждено только в 1857 г.). Из этого следует, что полных вещных прав на личность своих крепостных у помещика так никогда и не было, закон не признавал за ним подобной правоспособности; другое уже дело, что закон вообще слабо исполнялся или, если сказать правдивее, игнорировался, но официально, de iure, крестьяне всегда считались принадлежностью земли, к которой были приписаны.

Сильнейшее влияние до 1861 г. на имущественные права оказывала сословность, однако после указанной даты действие сословного принципа было ограничено открывшейся возможностью более свободного доступа в сословия, например, в некоторые из них свободная запись в принципе существовала всегда. Сословность, влиявшая на имущественные права, подчинялась общему принципу законности - так, согласно ст. 10 Зак. о сост. Т. IX Св. зак. " никто не может быть лишен прав состояния или ограничен в сих правах иначе как по суду за преступление". Более того, до 1917 г. русское уголовное право, например, не знало такой санкции, как конфискация имущества. В случае осуждения лица законодатель вводил в действие фикцию гражданской смерти осужденного, и таким образом наследство автоматически переходило к его наследникам (" имущество лица, лишенного всех прав состояния, переходит к его законным наследникам по правилам, в законах гражданских и уголовных изложенным" (ст. 12 Зак. о сост. Т. IX Св. зак. )). Данное положение имело своим источником еще пр. 23 ЖГД 1785 г.: " Благородного наследственное имение в случае осуждения и по важнейшему преступлению да отдастся законному его наследнику или наследникам". Конфискации как уголовной санкции не знал и позднейший по времени закон - Уголовное уложение 1903 г. (ср., однако, ст. ст. 36 - 38 названного акта, которые предписывают конфискацию орудий преступного промысла). Конфискация имущества, т.е. безвозмездное изъятие его в качестве уголовной меры наказания, известна только советскому уголовному праву, из которого она проникла и в современное российское (ст. 52 УК РФ). От конфискации следует отличать экспроприацию. Последняя была известна отечественному праву и означала то же, что и в любой другой цивилизованной стране: отчуждение прав собственности за равноценный выкуп. Об этом четко, например, заявляла ст. 575 Зак. гр. Т. X Св. зак. Впоследствии это положение вошло и в ст. 77 Св. осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1906 г.

Свобода совести. До и после 1906 г. это фундаментальное право понималось как свобода вероисповедания, существенным уточнением к коему являлось положение ст. 40 Осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1892 г.: " Первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания", без изменений эта норма была повторена в ст. 62 того же акта, но в изд. 1906 г. Первенствующее значение православия прежде всего закреплялось в том, что глава государства Российского - Всероссийский император - мог принадлежать только к этой вере (ст. 41 Осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1892 г.; ср. ст. 63 Там же, изд. 1906 г.).

В то же время право знало за Православной церковью следующее исключительное положение: " Одна господствующая церковь имеет право в пределах государства убеждать не принадлежащих к ней подданных к принятию ее учения о вере. Как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер запрещается отступить от нее и принять иную веру, хотя бы то христианскую" (ст. 36 Уст. о пресен. и пред. прест. Т. XIV Св. зак.). Отпадение от православия квалифицировалось до 1905 г. (до Указа от 17 апреля 1905 г.) как уголовное преступление (ст. ст. 184, 185, 187, 188 Улож. о нак. 1845 г.). При этом закон различал следующие виды такого преступления: а) отпадение от православия в другое христианское вероисповедание - имение виновного бралось в опеку, сам он ссылался на поселение в Сибирь; б) отпадение от православия в иноверие (в нехристианское вероисповедание) - утеря всех прав состояния и бессрочная ссылка в каторжные работы. Другое ограничение, которое можно видеть в законодательстве до 1905 г., - принцип благоприятствуемой религии, заключавшийся в том, что дети, рожденные в смешанных браках, должны были воспитываться только в православной вере, в этом случае священник, проводивший венчание, обязан был взять с инославного соответствующую подписку (ст. 74 Уст. о пресен. и пред. прест. Т. XIV Св. зак.). Брак между православными и лицами иудейского вероисповедания тем не менее был строжайше запрещен (ст. 85 Зак. гр. Т. X Св. зак. изд. 1892 г.).

Однако Уг. ул. 1903 г. уже не знало квалификации отпадения от православия, а только " совращение" от православия. Под совращением закон в одном случае понимал добровольный прозелитизм, а в другом - " злоупотребление властью, принуждения, обольщения обещанием выгод или обмана" (ст. ст. 82 - 84 Уг. ул. 1903 г.). Эти положения закона остались неизменными и после 1905 г. вплоть до большевистских гонений на Церковь.

Одновременно с приданием православию положения господствующей веры закон стоял на страже и охранении других вероучений, как христианского, так и нехристианского толка. По этому поводу Основные государственные законы Российской империи, как до 1905 г., так и после, гласили:

" Все не принадлежащие к господствующей Церкви подданные Российского государства, природные и в подданство принятые, также иностранцы, состоящие в Российской службе или временно в России пребывающие, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной. Свобода веры присвояется не токмо христианам иностранных исповеданий, но и евреям, магометанам и язычникам: да все народы, в России пребывающие, славят Бога Всемогущего разными языками по закону и исповеданию праотцев своих, благословляя царствование Российских Монархов и моля Творца вселенной об умножении благоденствия и укрепления силы Империи" (ст. ст. 44, 45 Осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1892; ср. ст. ст. 66, 67 Того же акта изд. 1906 г.).

Следует отметить, что довольно долго, вплоть до 1905 г., эти положения не распространялись на раскольников всех толков, в отношении их действовали особые правила (ст. 48 Уст. о пресен. и пред. прест. Т. XIV Св. зак. ). Последнее связано было с тем, что расколоучение квалифицировалось как ересь.

Однако после Указа от 17 апреля 1905 г. данный порядок был существенно изменен. К важнейшим положениям этого Указа, напомним, он назывался " Об укреплении начал веротерпимости", прежде всего следует отнести то, что, пожалуй, впервые в государственное право России вводилось понятие " свобода совести", поскольку законом полагалось " обеспечить каждому из Наших подданных свободу верования и молитв по велениям его совести". Сверх того, впервые раскольники причислялись к инославным, тем самым клеймо еретиков с них снималось (ст. 7 Указа ), ламаисты, т.е. буддисты, признавались иноверцами, поскольку впредь возбранялось именовать их в официальных актах " идолопоклонниками и язычниками" (ст. 16 Указа ); наконец, самое важное: " признать, что отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за собой каких-либо невыгодных последствий, причем отпавшее по достижении совершеннолетия от православия лицо признается принадлежащим к тому вероисповеданию или вероучению, которое оно для себя избрало" (ст. 1 Указа ). В то же время повелевалось произвести существенное улучшение в положении мусульман и раскольников, причем раскольников закон теперь подразделял на старообрядцев, сектантов и последователей изуверских учений, к последним продолжали применять меры уголовного преследования. Нормы этого великого акта свободы нашли свое отражение в Положении КМ от 17 апреля 1905 г. и позднее вошли в корпус Основных государственных законов (ст. 81 т. I Св. зак. изд. 1906 г.).

Свобода передвижений. Вообще этой фундаментальной свободе в России долго не везло и не везет вплоть до сегодняшнего дня. Не ошибемся, если скажем, что и в современной России данная свобода встречает значительные препятствия к своему осуществлению. Во многом стесненность этого права может быть объяснена приписным характером правового статуса населения. Вполне этот принцип утвердился уже в 1649 г. и связан был с отменой урочных лет, т.е. срока сыска беглых крестьян. Однако более формальное свое регулирование свобода передвижения получила все же при Петре I в Плакате от 26 июня 1724 г., в котором мы встречаем первые начатки паспортной системы, не отмененной вплоть до сего дня. Правда, вначале этот акт применялся непосредственно только к крестьянам. Так, в случае ухода крестьянина на промысел на расстояние свыше 30 верст от места его жительства он обязан был получить особое " отпускное письмо" от помещика или местного священника (ст. 12); по получении такого " вида" или " пачпорта", как называли эти документы русские крестьяне, он обязан был его зарегистрировать у местного земского комиссара (ст. 13).

Всемогущество приписной системы проявилось еще и в том, что ее влияния не смогло избежать даже дворянство - казалось бы, самое привилегированное сословие в России. Последнее было обязано участвовать в дворянских выборах в тех уездах, где находились их имения, что, впрочем, не означало обязанность участвовать в выборах во всех уездах, где у дворянина была недвижимость, - только в том, который он изберет для постоянного своего места жительства. Кроме того, как гласила ст. 126 Зак. о сост. Т. IX Св. зак., " каждый потомственный дворянин по вступлении во владение какой-либо недвижимой собственностью обязан в продолжение года с сего вступления записаться в родословную книгу своей губернии".

Духовенство, как белое, так и черное, равно обязано было быть приписанным либо к своим приходам, либо к монастырям; сверх того, Синод вел регистрацию такой записи уже в централизованном порядке. Для отлучки от места своего служения духовное лицо обязано было подавать соответствующее прошение своему начальству (ст. 52 Уст. о пасп. Т. XIV Св. зак. ).

Постоянным местом жительства купцов считалось место, где им выдано гильдейское свидетельство (ст. 79 Уст. о пасп. Т. XIV Св. зак. ), мещан - где они записаны в обывательские книги (ст. 4 Уст. о пасп. Т. XIV Св. зак. ), крестьян - где они записаны в подушный оклад (ст. 7 Уст. о пасп. Т. XIV Св. зак. изд. 1892 г.); после отмены подушной подати в 1885 г. местом приписки крестьян считалось их сельское общество, ремесленников и посадских - где они записаны в цехи и посады и отправляют государственные повинности (ст. 6 Уст. о пасп. Т. XIV Св. зак. ). Лицо, состоявшее на государственной службе, числилось в списках того ведомства, в котором проходило службу, ввиду чего на госслужащих общее положение Уст. о пасп. не распространялось. Подтверждение этому находим в том, что для отставных госслужащих паспорт или вид на жительство заменялся сенатским указом об отставке. Таким образом, свобода избрания места жительства в России до 1917 г. была тесно связана со свободой избирать себе то или иное занятие, записываться или выходить из того или иного состояния, сословия. Не случайно поэтому Основные государственные законы 1906 г. в подтверждение этого основополагающего начала русского государственного права говорили о " праве свободно избирать место жительства и занятия", т.е. употребление в норме закона соединительного союза " и" указывало на то, что законодатель объединяет эти два права в одно. Для передвижения по стране русский подданный был обязан получить паспорт: " Никто не может отлучиться от места своего постоянного жительства без узаконенного вида или паспорта" (ст. 1 Уст. о пасп. Т. XIV Св. зак. ).

Первоначально выезд за границу до царствования Екатерины II был достаточно серьезно затруднен; выезд осуществлялся в основном по государственным нуждам, только с изданием ЖГД (пр. 19) и некоторых других актов стали отпускать за границу и по частным делам. Император Павел I вовсе запретил выезд русских подданных за рубеж. При императоре Александре I это ограничение устраняется. Первый закон о заграничных паспортах в России принимается только в 1817 г., вплоть до 1917 г. действовали правила, установленные актом 1867 г., с некоторыми редакционными поправками.

Для выезда за границу русский подданный не встречал серьезных препятствий. Доказательством этого может служить, например, та чрезмерная легкость, с которой наши революционеры покидали пределы отечества. Единственным ограничением для выезда за границу был возраст - самостоятельно могли выезжать лица, достигшие 25 летнего возраста, несовершеннолетние следовали с родителями, как и сейчас. Подданный, желающий убыть за рубеж, подавал прошение в губернское правление по месту жительства, каковое в течение двух недель обязано было выдать ему заграничный паспорт. Виз на въезд в другие страны тогда не существовало, правда, некоторые государства, в их числе была и Россия, требовали визирования паспортов в своих посольствах. Паспорта были срочными - сроком на пять лет.

Право государственной службы. В отношении реализации этого правомочия еще с Петра Великого русским подданным приходилось ожесточенно конкурировать с иностранцами. Нельзя сказать, что Россия в этом плане представляла какое-то исключение - служба иностранцев в то время была довольно распространенным явлением, не в последнюю очередь это объяснялось еще пережитком феодальной эпохи, когда вассал служит сеньору вне зависимости от национальной принадлежности последнего. Однако довольно рано было установлено, что высшие посты на государственной службе занимать могут только российские подданные, природные или укоренившиеся (натурализовавшиеся).

Прохождение государственной службы в Российской империи регулировалось постановлениями Устава о гражданской службе. Т. III Св. зак. Согласно нормам данного акта к службе не допускались: 1) иностранцы, с некоторыми, впрочем, изъятиями; 2) лица податного сословия; правило это для них не действовало, если они получали специальное образование; 3) евреи < 1>; 4) подкидыши; 5) ограниченные в правах состояния по суду. Для всех остальных лиц доступ к службе был открыт либо на основании их привилегированного положения, либо на основании образовательного ценза. Причем последнее основание со времен графа М.М. Сперанского сделалось всеобщим - на службу стали брать только с дипломами о высшем образовании, невзирая на происхождение лица. До 1884 г. закон не запрещал совмещение госслужбы с предпринимательской деятельностью, как сказали бы сейчас. В последующем это было запрещено, кроме того, закон стал налагать ограничения и по так называемому совместительству - одновременной службе в нескольких разных ведомствах.

--------------------------------

< 1> Понятие " еврей" в то время означало " лицо иудейского вероисповедания", т.е. религиозную принадлежность. Этнических евреев, обратившихся в православие (так называемых выкрестов), до 1917 г. было довольно много на государственной службе. Встречались они и среди высшей бюрократии. Более того, они даже служили в царской охранке - в отдельном корпусе жандармов.

Свобода слова. Исторически данное право связано своим происхождением с историей книгопечатания, т.е. родоначальником данного правомочия является Иоган Гуттенберг. Первоначально книгопродавцы и типографщики составляли одну корпорацию, гильдию или цех, которым в качестве привилегии власть давала право печатать и продавать книги. До тех пор, пока эта монополия не была поколеблена, не имело смысла говорить о свободе слова, содержание которого практически одинаково во всех странах: " Каждый может в пределах, установленных законом, высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их путем печати или иными способами", - гласила ст. 37 Осн. гос. зак. от 23 апреля 1906 г.

В данном правомочии обращают на себя внимание следующие его составляющие:

А. Круг субъектов, которым дозволена данная деятельность (чем он шире, тем, естественно, осуществление данного права полнее).

Б. Насколько формальны пределы законного усмотрения в данном правоотношении (говоря иначе, насколько закон допускает вообще публиковать стихи Баркова, например).

В. Сколь либеральны правила в отношении цензуры (используется предварительная или последующая цензура).

А. По кругу субъектов, имеющих право издания печатной продукции, можно видеть постепенное расширение круга лиц. Начиная со времен правления Петра Великого типографское дело было сосредоточено в двух печатных дворах - Москве и Санкт-Петербурге. В царствование Екатерины I состоялся Указ (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. VII. N 5175), из названия которого явствует его содержание: " О бытии в Санкт-Петербурге типографиям только при Сенате и Академии, о переводе в Москву для печатания церковных книг при Синоде и при Александровском монастыре". Указом 1742 г. подтверждается правомочие Академии наук печатать книги. Настоящий прорыв в деле книгопечатания состоялся в 1771 г., когда разрешено было учреждать вольные типографии - даровалось право частным лицам заводить типографии. Особо благоприятные условия книгопечатанию предоставил Указ 1783 г., разрешивший в обеих столицах и прочих городах заводить типографии и печатать книги как на русском, так и на иностранных языках. При Павле I положение резко меняется - Указом от 16 сентября 1796 г. упразднялись частные типографии; в 1802 г. действие Указа 1783 г. восстанавливается вновь, но последующее законодательство только подтверждает право заводить типографии с разрешения властей.

Последний Закон, предшествовавший конституционной реформе 1906 г., вышел в 1865 г. Этим актом (ПСЗРИ. 2-е изд. Т. XL. N 41990) предписывалось, что " желающие завести типографию, литографию, металлографию или любое другое подобное заведение для тиснения букв и изображений должны получить на то дозволение: в столицах - от генерал-губернатора, а в прочих местах - от начальника губернии" (ст. 2 отд. III Закона 1865 г.). Данное положение вошло без изменений в ст. 158 Устава о цензуре и печати. Законом 1865 г. право на издание повременной печати предоставлялось с разрешения МВД (ст. 4 отд. III; ср. ст. 117 Ценз. уст. ), а временной - на общих основаниях, единственное исключение делалось для издания объемом не менее 10 печатных листов, кои можно было издавать бесцензурно ( Указ от 6 апреля 1865 г.).

После 1905 г. произошло существенное облегчение вышеуказанных правил. В частности, отменялось положение о внесении залогов для лиц, желающих осуществлять повременное издание (отд. II Вр. правил от 24 ноября 1905 г.). Отныне каждый желающий выпускать в свет новое повременное издание подавал губернатору или градоначальнику прошение, в котором указывал необходимые сведения как о себе, так и о предполагаемом издании. Аналогичное заявление подавал и предполагаемый ответственный редактор, причем закон особо обращал внимание на то, что ответственным редактором мог быть только русский подданный (ст. 3 отд. VII Вр. правил от 24 ноября 1905 г.). По истечении двух недель местное начальство обязано было выдать свидетельство, разрешающее издательскую деятельность. Таким образом, новый закон вводил явочный порядок регистрации издателей.

Б. Положение о формальном пределе дозволенного для изложения в печати составляет известную трудность, ибо даже пословица гласит: " Бумага все стерпит". В этом смысле законоположения XVIII в. ограничивались только учением о crimen laesae majestatis и запрещением прямого и явного богохульства. Все, что не подпадало под данное определение, в принципе публикации подлежало. Именно этой причиной объясняется появление в век вольнодумства порнографических сочинений, хотя стихи Баркова так и не опубликовали.

Начиная с царствования императора Павла I в законодательство начинает проникать пуризм, когда неприличным по тем или иным причинам начинают считать совершенно невинные вещи. Известно, например, запрещение Павла I употреблять в печати слово " Родина", " свобода"; вместо слова " магазин" велено было говорить " лавка", вместо " дворец" - " замок", вместо " отряд" - " деташамент" и т.п. В XIX в. устанавливаются и первые нормы по охране авторских прав, так как ранее плагиат, контрафакция (публикование без позволения автора) вообще никак не преследовались. Контрафакция наказывалась в порядке ст. 1683 Ул. о нак. уг. и испр. Т. XV Св. зак. лишением особых прав и заключением в тюрьму сроком от двух месяцев до одного года и четырех месяцев. Статья 620 Уг. ул. 1903 г., так и не вступившего в силу в данной части, в добавлении к вышеизложенным правилам устанавливала еще и штраф размером не свыше 500 руб.

Так, уже в 1890 г. (ст. 420 Зак. гр. Т. X Св. зак. изд. 1890 г.) охрана авторского права устанавливалась на срок до пяти лет после смерти автора. Под влиянием норм международного права (Бернской конвенции об охране авторских прав) российское законодательство (ст. 1185 Зак. гр. Т. X Св. зак. изд. 1906 г.) охраняло авторское право в течение 50 лет со дня смерти автора. Законом, принятым III Государственной Думой 20 февраля 1911 г., этот срок понижался до 30 лет. В то же время следует указать, что Россия не являлась участницей международных конвенций по охране авторских прав, а заключала с отдельными государствами двусторонние соглашения, например, с Францией в 1861 г., в 1912 г. - с ней же, в 1913 г. - с Германией, по которым устанавливался каждый раз особый срок охраны прав авторов.

В. Цензуры в виде особого органа административного контроля в России до императора Николая I практически не существовало. Но уже Петр Великий впервые поручил Синоду предварительную цензуру книг духовного содержания, ст. 3 гл. III Духовного регламента. Указом от 18 марта 1742 г. цензура была возложена на сенатскую контору. При Павле I, как мы уже говорили, состоялось запрещение ввоза в Россию иностранных книг, цензура возлагалась при этом на таможни. Указом 1803 г. цензура возлагается на Министерство просвещения; цензурными органами стали выступать университеты, находящиеся в ведении последнего. 10 июня 1826 г. в России впервые учреждается специальный Цензурный комитет и вводится первый Цензурный устав (ПСЗРИ. 2-е изд. Т. I. N 403). Статья 1 этого акта устанавливала следующую цель цензурного надзора: " Цель цензуры состоит в том, чтобы произведениям словесности, наук и искусств при издании их в свет посредством книгопечатания... дать полезное или, по крайней мере, безвредное для блага отечества направление". Обязанность цензуры при этом заключалась в " ограждении святыни, престола, постановленных от него властей, законов отечественных, нравов и чести народной и личной от всякого не только злонамеренного и преступного, но и неумышленного на них покушения" (ст. 3). Двумя годами позже, однако, состоялось издание нового Цензурного устава от 22 апреля 1828 г. Следующим был весьма строгий Устав 1848 г.

В эпоху реформ Царя-Освободителя предпринимаются также существенные шаги к ослаблению цензуры, в связи с чем были изданы Временные правила по цензуре от 12 мая 1862 г., Указ о даровании некоторых облегчений и удобств отечественной печати от 6 апреля 1865 г., Выс. утв. мнение ГС о некоторых переменах и дополнениях в действующих ныне цензурных постановлениях от 6 апреля 1865 г. Указанными актами устанавливались существенные послабления в деле издания как временной, так и повременной печати, от предварительной цензуры освобождались по желанию издателей повременной печати в обеих столицах переводы объемом не менее 20 печатных листов, оригинальные сочинения объемом не менее 10 печатных листов, правительственные издания, издания учебных заведений. Наконец, в делах, связанных с преступлениями в печати, вводился судебный порядок их рассмотрения. Вместе с тем практика показала, что общество было явно не готово к дарованным свободам, ввиду чего правительство вынуждено было уже в 1866 г., после процесса по делу журнала " Современник" перенести слушание судебных дел из окружных судов в судебные палаты. Законом от 1 июня 1873 г. МВД предоставлялось право воспрещать на срок обсуждение в печати какого-либо вопроса государственного значения. Правилами от 5 апреля 1879 г. генерал-губернаторы получили право прекращать издания, как было сказано в законе, " за вредное направление"; 4 сентября 1881 г. такое же право было даровано властям в областях, объявленных на положении чрезвычайной охраны. Правилами КМ от 27 августа 1882 г. вновь вводилась предварительная цензура для тех изданий, которые троекратно предупреждались властями за злоупотребление в делах печати.

Позднее указанные постановления аккумулировались в Уставе о цензуре и печати, внесенном в т. XIV Св. зак. изд. 1890 г. Вместе с тем отметим, что после 1906 г. предварительная цензура была отменена, наглядным свидетельством данной меры, в частности, является то, что на обороте титульных листов книг, вышедших после 1905 г., перестали помещать обязательное уведомление о разрешении цензора к публикации данного издания. Наконец, после указанной даты окончательно устранялось административно-полицейское вмешательство в дела печати, отныне " ответственность за преступные деяния, учиненные посредством печати в повременных изданиях", определялась " в порядке судебном" (отд. III Вр. пр. о повременных изданиях от 24 ноября 1905 г.).

Свобода собраний. Пожалуй, первая норма, разрешавшая подданным собираться в количестве более чем три человека, была помещена в ЖГД (пр. 37), но этим же актом собрание дворян губернии было поставлено под надзор губернских властей (пр. 38 ЖГД ). В остальном право собрания впервые закрепляется в ст. 1 Манифеста от 17 октября 1905 г. Необходимо заметить: это высочайшее предначертание основывалось уже на Именном указе от 12 октября того же года, который можно рассматривать в качестве источника Вр. пр. от 4 марта 1906 г. Окончательное свое закрепление эта свобода нашла в ст. 36 Осн. гос. зак. от 23 апреля 1906 г. и ст. 78 Св. осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1906 г.

Согласно Вр. пр. 1906 г. собрания классифицировались на публичные и непубличные. Последние закон разрешал проводить явочным порядком (отд. I Правил ). Далее, публичные собрания классифицировались на проводимые в закрытых помещениях и проводимые под открытым небом (ст. 2 отд. III Правил ). Основа подобной классификации покоилась на разных способах разрешения проведения таких собраний и на установлении перечня мест, где проводить собрания запрещалось. Например, Правила запрещали устраивать публичные собрания в закрытых помещениях на расстоянии полуверсты (около 600 м), а под открытым небом - на расстоянии двух верст от места действительного пребывания Его Императорского Величества или от места заседаний Государственного Совета и Государственной Думы во время их сессии (ст. 3 Там же ).

Публичные собрания под открытым небом полагалось устраивать только с разрешения местных властей: губернатора, градоначальника, начальника полиции и т.п. В остальных случаях устанавливался явочный режим проведения публичных собраний. Устроитель его обязан был подать в срок за три дня до проведения градоначальнику (или соответствующему должностному лицу) заявление (ст. 5 Там же ) с указанием необходимых сведений как о себе, так и о цели собрания, с указанием равно и других необходимых сведений (ст. 6 Там же ). Закон особо запрещал участие вооруженных лиц в подобных собраниях (ст. 8 Там же ), а равно предоставлял властям право воспрещать проведение собраний, преследующих противозаконные цели (ст. 7 Там же ), в этом случае губернатор получал право назначать для наблюдения за порядком проведения собрания особое должностное лицо (ст. 10 Там же ), которое руководствовалось положениями, изложенными в ст. 12 отд. III Правил. Общий же надзор за порядком проведения возлагался на устроителя собрания (ст. 11 Там же ). Обжалование действий должностных лиц происходило в судебном порядке (ст. 18 Там же ). Для проведения собраний, устраиваемых по распоряжению властей, избирательных собраний, религиозных собраний и т.п. устанавливались особые правила (отд. IV Правил ).

⇐ Предыдущая 28 29 30 31 323334 35 36 37 Следующая ⇒