Могло быть и хуже. Истории знаменитых пациентов и их горе-врачей

Йорг Циттлау

Могло быть и хуже. Истории знаменитых пациентов и их горе-врачей

 

Предисловие. Все ли получают врача, которого заслуживают?

 

Насколько хорошо должны подходить друг другу врач и пациент? Разумеется, необходимо, чтобы их связывала специфика болезни, так как не много будет пользы человеку, страдающему геморроем, от визита к окулисту. И все же. Нужно ли им испытывать друг к другу симпатию или, например, обладать схожим мировоззрением? Следует ли им иметь единый взгляд на здоровье и на методы лечения? Есть ли смысл пациенту, которому нужна быстродействующая таблетка против насморка, идти к гомеопату или врачу, практикующему аюрведу?

Фридрих Ницше, который любил доводить суждения до крайности, сказал однажды: «Надо быть рожденным для своего врача, иначе погибнешь от него». Другими словами, лучше с детства найти «своего» доктора, поскольку неподходящий лекарь может свести нас в могилу. Звучит довольно драматично, и Ницше действительно преувеличивает. Но в одном все же нужно признать правоту философа: почти каждый из нас надеется найти такого врача, для которого мы будто бы рождены или, еще лучше, который сам будто для нас рожден. Ведь именно он знает о нас самое сокровенное — к нему мы идем, когда чувствуем себя слабыми и беззащитными, от него мы ждем исцеления и избавления от наших страданий и с ним говорим о вещах, которые не решаемся обсуждать ни со своим спутником жизни, ни со своей матерью. Раньше священник исполнял некоторые врачебные обязанности, но во все более светском театре современного мира он играет, по крайней мере, роль статиста. Случается, что человек отправляется за пятьдесят километров к своему доктору, хотя прямо за углом есть медицинское учреждение, в котором с таким же успехом могут разрешить его проблемы. Но отношения человека с его врачом настолько интимны, настолько доверительны и эмоциональны, что нельзя безболезненно заменить их другими. И в этом — их главная особенность.

Если даже у нас, заурядных людей, отношения с докторами достаточно сложны, то что же говорить о выдающихся деятелях мировой истории? Для многих гениев искусства и философии некой отличительной чертой стало то, что они страдали от особо тяжелых заболеваний, как будто были отмечены свыше своеобразным знаком. Вспомним Винсента Ван Гога, который в припадке безумия преподнес девице легкого поведения окровавленный кусок своего уха, или Пауля Клее, чье лицо превратила в маску склеродермия. Эрнест Хемингуэй пообещал своему психиатру, что не убьет себя в его клинике; он сдержал слово и покончил с собой дома.

Великие политики держали при себе врачей, чтобы с их помощью иметь возможность активно и полноценно заниматься повседневными обязанностями. Когда Черчилль и Рузвельт в Ялте договаривались со Сталиным о разделе Европы, они зачастую были не в состоянии вести переговоры без медицинской помощи, а Джон Фицджеральд Кеннеди хоть и выглядел со стороны здоровым и крепким, но только потому, что его «на бегу» поддерживали уколами и таблетками.

Работа врача не заканчивается, даже когда пациент мертв. В такой ситуации может потребоваться его экспертное заключение, и это тем более вероятно, чем более знаменит пациент. Например, Фридриху Ницше врачи после смерти приписали сифилис, а Наполеон, Бетховен и Шиллер заранее согласились на вскрытие, чтобы потомки узнали, от чего они страдали и умерли. На жизнь и на смерть многих знаменитостей неоспоримое влияние оказал их интенсивный контакт с врачами. Но что это были за врачи? Были ли они столь же выдающимися, как и их пациенты? Обладали ли они необычайными способностями и были ли талантливее медиков, доступных простым смертным? На первый взгляд кажется, что глава государства, известный политик, рок-звезда или литературный гений могут позволить себе услуги самых высокооплачиваемых последователей Гиппократа. В то же время даже неимущие бедняги вроде Винсента Ван Гога возбуждали живой интерес какого-нибудь медицинского корифея. Но были ли эти самые дорогие врачи и самыми лучшими?

Окончательного ответа на этот вопрос наша книга дать не может. Но двадцать примеров, которые мы собрали без долгих поисков, наводят на некоторые размышления. При путешествии по всемирной истории бросается в глаза именно то, что многим ее выдающимся фигурам предоставлялась гораздо менее квалифицированная врачебная помощь, чем следовало ожидать. Известнейшие люди иногда не только получали от своих врачей неверные диагнозы и лечение, но и бывали сознательно ими обмануты и оболганы, унижены или посмертно обесчещены.

Врачебные ошибки можно простить, и не только потому, что человеку свойственно заблуждаться. Наука развивается, и многие методы, некогда казавшиеся верными, признаются позже ошибочными. Зигмунд Фрейд когда-то усердно экспериментировал с кокаином; он прописывал наркотик своим пациентам, друзьям и даже невесте, «чтобы сделать их сильными и крепкими». Сейчас за это его отправили бы в тюрьму, а тогда это был эксперимент, от которого «отец психоанализа», и не только он, ожидал хороших результатов. С моральной точки зрения больше вопросов вызывает такая ситуация, когда врач высказывается за неправильное лечение, только чтобы доказать свою компетентность и очернить коллег-конкурентов. Так произошло со смертельно больным Папой Пием XII, которого врач непременно хотел прооперировать. Фанатичный хирург, не добившись согласия на операцию, устроил пресс-конференцию, на которой оскорблял коллег и предсказал скорый конец главе католической церкви. Папа, несмотря на это, прожил еще довольно долго и умер в возрасте восьмидесяти двух лет. Безоговорочно преступно, наконец, когда врачи сознательно лгут своему знаменитому пациенту и замалчивают его диагноз, потому что обществу нежелательно видеть того смертельно больным. Эвита Перон так никогда и не узнала, от чего она страдает; чтобы сохранить жену президента для политики, ей без ее ведома была проведена операция брюшной полости.

Отдельные случаи врачебных ошибок мы распределили по четырем главам, в которых названы отличительные черты соответствующих типов врачей: «Дилетанты и неучи», «Спорщики и идеологи», «Скрывающие истину и карьеристы» и «„Таблеточники“ и друзья человека». Обладая некоторой долей фантазии, можно найти также и другие категории, например, Непогрешимые, Халтурщики, Хвастуны. Кроме того, можно заметить, что отдельные врачи относятся не к одному, а к нескольким типам. Кандидатом на попадание во все категории мог бы быть доктор Тео Морелль, врач Адольфа Гитлера. Он имел весьма ограниченные представления о медицине, игнорировал советы коллег, хотел сделать блестящую карьеру, работая с фюрером, и в итоге с головой втянул своего пациента в наркотическую зависимость. Это был настоящий человек-оркестр, который удовлетворял всем критериям для присвоения ему звания наихудшего врача.

Справедливости ради стоит сказать, что в мировой истории выдающимся личностям попадались и добросовестные врачи, предлагавшие наиболее эффективное с медицинской точки зрения лечение. Они менее известны потому, что их пациенты просто поправлялись или оставались здоровыми или же потому, что их задача состояла в ограждении пациента от вреда, который ему могли причинить их некомпетентные коллеги. Так, уже двести лет назад поэт и педагог Жан Поль говорил: «Хороший врач спасет если не от болезни, то хотя бы от плохого врача».

 

Глава I. Дилетанты и неучи

 

Французский комедиограф Мольер сказал однажды: «Неучи — любимчики великих». Это особенно справедливо для понимания отношения выдающихся личностей к своим врачам. Бросается в глаза, что часто они были окружены медиками с сомнительной репутацией или заносчивыми профанами. И это действительно примечательный факт. Почему же человек с необыкновенными способностями не может найти себе и врача с необыкновенными способностями?

Ответ на этот вопрос имеет много граней. Финансовое положение великих мира сего, зависящее от сферы их деятельности, всегда было в разной степени привлекательно для врачей. Моцарт и его семья долгие годы просто не могли пользоваться услугами хороших докторов, так как на это элементарно не хватало денег.

По этой же причине Карл Маркс и его жена Женни были вынуждены бессильно наблюдать, как умерли четверо из семи их детей. Зачастую они не могли позволить себе даже самого низкооплачиваемого врача. Список нищих гениев от искусства, музыки и литературы долог, и можно легко представить себе, что медицинское обеспечение этих людей было ничтожным.

Трагично и положение Наполеона. Будучи действующим генералом, он мог позволить себе хороших врачей, но, оказавшись пленником на острове св. Елены, вынужден был довольствоваться теми докторами, которых ему предоставили. И это были далеко не лучшие врачи — ведь какой амбициозный медик добровольно отправится на остров, находящийся в стороне от цивилизации, где-то между Африкой и Южной Америкой? Наполеон попал в руки английских военных врачей, которые не только были дилетантами с профессиональной точки зрения, но при этом еще и терпеть не могли своего французского пациента. По крайней мере, они вынуждены были демонстрировать свою неприязнь, поскольку не хотели впасть в немилость к английскому коменданту острова, который не выносил бывшего императора. Подобное стечение обстоятельств совершенно логично не лучшим образом сказалось на лечении Наполеона. Когда же его сподвижникам удалось привлечь корсиканского доктора, тот оказался патологоанатомом и смог «помочь» своему знаменитому земляку только после его смерти.

У Фридриха Шиллера, напротив, отношения с врачом были очень просты; лучше даже сказать: пугающе просты. Так как поэт был по образованию медиком, он считал, что может сам о себе позаботиться. И он заботился. При этом Шиллер придерживался принципа, который до сих пор охотно используют врачи, когда сами заболевают: «Лучше слишком много, чем слишком мало». Таким образом, автор «Валленштейна» боролся со своей малярией дозами хинина, которых хватило бы на целую роту.

Последний немецкий император Вильгельм II держал при себе известнейших врачей своего времени, однако они оказались не в состоянии справиться с проблемами его здоровья. Еще при рождении наследника прусского престола они не придали значения тяжелой родовой травме, приведшей впоследствии к увечью. Позже, занимаясь самостоятельным лечением ребенка, никто не озаботился надломленной психикой отпрыска Гогенцоллернов. Еще не было и в помине психоанализа Зигмуда Фрейда, и в суровой Пруссии никто серьезно не думал о душе или о других тонких материях. Так Вильгельм заполучил невроз навязчивых состояний, а позже, уже будучи королем и императором, компенсировал свое ущемленное чувство собственного достоинства милитаристскими фантазиями и крикливой риторикой. Досадное упущение, которое в конечном счете вылилось в Первую мировую войну, — красноречивый пример того, как даже бесталанные врачи могут творить историю.

В конце концов, человеку может просто не повезти, и он попадет к некомпетентному врачу. Так произошло, к примеру, с Зигмундом Фрейдом. Страстный курильщик сигар, он вынужден был перенести больше двух дюжин операций на челюсти, многие из которых были бы попросту не нужны, если бы первые были выполнены квалифицированно. В этом не было какого-то личного мотива профессора Маркуса Хайека, ответственного за здоровье Фрейда; вероятно, он был просто дилетантом, которому была безразлична судьба его пациента. Равнодушие этого врача, впрочем, позднее почувствовал на себе и Франц Кафка.

 

Комментарии

 

¹ Старая монетная единица в Австрии, равная сотой части гульдена. — Примеч. ред.

 

² Первое в Великобритании (основано в 1518 году) высшее врачебное заведение, Royal College of Physicians of London. — Примеч. перев.

 

³ Улица в центре Лондона, на которой расположена резиденция премьер-министра, а также министерство иностранных дел и по делам Содружества. — Примеч. ред.

 

⁴ Клинический комплекс, расположенный в четырех районах Берлина. Крупнейший госпиталь в Европе. — Примеч. ред.

 

⁵ Знаменитый бульвар Берлина, одна из основных автомобильных магистралей в берлинском округе Шарлоттенбург-Вильмерсдорф. — Примеч. ред.

 

⁶ Немецкий боксер-профессионал, первый немецкий чемпион мира в супертяжелом весе. — Примеч. ред.

 

⁷ Немецкая киноактриса и певица венгерского происхождения, названная М. Роммом «главной звездой гитлеровского кино». — Примеч. ред.

 

⁸ Австрийский оперный певец и артист оперетты, которого величали «австрийским Карузо». — Примеч. ред.

 

⁹ От аббревиатуры «Stuka» (сокращение термина «Sturzkampfflugzeug» — пикирующий бомбардировщик). — Примеч. перев.

 

¹⁰ Военно-воздушные силы Германии в период Третьего Рейха. — Примеч. ред.

 

¹¹ Местность в Швейцарии. — Примеч. перев.

 

¹² Повышение температуры тела вследствие приема лекарственных препаратов, буквально «лекарственная лихорадка». — Примеч. перев.

 

¹³ Французский политический журналист, философ, писатель. — Примеч. ред.

 

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

Йорг Циттлау

Могло быть и хуже. Истории знаменитых пациентов и их горе-врачей

 

Предисловие. Все ли получают врача, которого заслуживают?

 

Насколько хорошо должны подходить друг другу врач и пациент? Разумеется, необходимо, чтобы их связывала специфика болезни, так как не много будет пользы человеку, страдающему геморроем, от визита к окулисту. И все же. Нужно ли им испытывать друг к другу симпатию или, например, обладать схожим мировоззрением? Следует ли им иметь единый взгляд на здоровье и на методы лечения? Есть ли смысл пациенту, которому нужна быстродействующая таблетка против насморка, идти к гомеопату или врачу, практикующему аюрведу?

Фридрих Ницше, который любил доводить суждения до крайности, сказал однажды: «Надо быть рожденным для своего врача, иначе погибнешь от него». Другими словами, лучше с детства найти «своего» доктора, поскольку неподходящий лекарь может свести нас в могилу. Звучит довольно драматично, и Ницше действительно преувеличивает. Но в одном все же нужно признать правоту философа: почти каждый из нас надеется найти такого врача, для которого мы будто бы рождены или, еще лучше, который сам будто для нас рожден. Ведь именно он знает о нас самое сокровенное — к нему мы идем, когда чувствуем себя слабыми и беззащитными, от него мы ждем исцеления и избавления от наших страданий и с ним говорим о вещах, которые не решаемся обсуждать ни со своим спутником жизни, ни со своей матерью. Раньше священник исполнял некоторые врачебные обязанности, но во все более светском театре современного мира он играет, по крайней мере, роль статиста. Случается, что человек отправляется за пятьдесят километров к своему доктору, хотя прямо за углом есть медицинское учреждение, в котором с таким же успехом могут разрешить его проблемы. Но отношения человека с его врачом настолько интимны, настолько доверительны и эмоциональны, что нельзя безболезненно заменить их другими. И в этом — их главная особенность.

Если даже у нас, заурядных людей, отношения с докторами достаточно сложны, то что же говорить о выдающихся деятелях мировой истории? Для многих гениев искусства и философии некой отличительной чертой стало то, что они страдали от особо тяжелых заболеваний, как будто были отмечены свыше своеобразным знаком. Вспомним Винсента Ван Гога, который в припадке безумия преподнес девице легкого поведения окровавленный кусок своего уха, или Пауля Клее, чье лицо превратила в маску склеродермия. Эрнест Хемингуэй пообещал своему психиатру, что не убьет себя в его клинике; он сдержал слово и покончил с собой дома.

Великие политики держали при себе врачей, чтобы с их помощью иметь возможность активно и полноценно заниматься повседневными обязанностями. Когда Черчилль и Рузвельт в Ялте договаривались со Сталиным о разделе Европы, они зачастую были не в состоянии вести переговоры без медицинской помощи, а Джон Фицджеральд Кеннеди хоть и выглядел со стороны здоровым и крепким, но только потому, что его «на бегу» поддерживали уколами и таблетками.

Работа врача не заканчивается, даже когда пациент мертв. В такой ситуации может потребоваться его экспертное заключение, и это тем более вероятно, чем более знаменит пациент. Например, Фридриху Ницше врачи после смерти приписали сифилис, а Наполеон, Бетховен и Шиллер заранее согласились на вскрытие, чтобы потомки узнали, от чего они страдали и умерли. На жизнь и на смерть многих знаменитостей неоспоримое влияние оказал их интенсивный контакт с врачами. Но что это были за врачи? Были ли они столь же выдающимися, как и их пациенты? Обладали ли они необычайными способностями и были ли талантливее медиков, доступных простым смертным? На первый взгляд кажется, что глава государства, известный политик, рок-звезда или литературный гений могут позволить себе услуги самых высокооплачиваемых последователей Гиппократа. В то же время даже неимущие бедняги вроде Винсента Ван Гога возбуждали живой интерес какого-нибудь медицинского корифея. Но были ли эти самые дорогие врачи и самыми лучшими?

Окончательного ответа на этот вопрос наша книга дать не может. Но двадцать примеров, которые мы собрали без долгих поисков, наводят на некоторые размышления. При путешествии по всемирной истории бросается в глаза именно то, что многим ее выдающимся фигурам предоставлялась гораздо менее квалифицированная врачебная помощь, чем следовало ожидать. Известнейшие люди иногда не только получали от своих врачей неверные диагнозы и лечение, но и бывали сознательно ими обмануты и оболганы, унижены или посмертно обесчещены.

Врачебные ошибки можно простить, и не только потому, что человеку свойственно заблуждаться. Наука развивается, и многие методы, некогда казавшиеся верными, признаются позже ошибочными. Зигмунд Фрейд когда-то усердно экспериментировал с кокаином; он прописывал наркотик своим пациентам, друзьям и даже невесте, «чтобы сделать их сильными и крепкими». Сейчас за это его отправили бы в тюрьму, а тогда это был эксперимент, от которого «отец психоанализа», и не только он, ожидал хороших результатов. С моральной точки зрения больше вопросов вызывает такая ситуация, когда врач высказывается за неправильное лечение, только чтобы доказать свою компетентность и очернить коллег-конкурентов. Так произошло со смертельно больным Папой Пием XII, которого врач непременно хотел прооперировать. Фанатичный хирург, не добившись согласия на операцию, устроил пресс-конференцию, на которой оскорблял коллег и предсказал скорый конец главе католической церкви. Папа, несмотря на это, прожил еще довольно долго и умер в возрасте восьмидесяти двух лет. Безоговорочно преступно, наконец, когда врачи сознательно лгут своему знаменитому пациенту и замалчивают его диагноз, потому что обществу нежелательно видеть того смертельно больным. Эвита Перон так никогда и не узнала, от чего она страдает; чтобы сохранить жену президента для политики, ей без ее ведома была проведена операция брюшной полости.

Отдельные случаи врачебных ошибок мы распределили по четырем главам, в которых названы отличительные черты соответствующих типов врачей: «Дилетанты и неучи», «Спорщики и идеологи», «Скрывающие истину и карьеристы» и «„Таблеточники“ и друзья человека». Обладая некоторой долей фантазии, можно найти также и другие категории, например, Непогрешимые, Халтурщики, Хвастуны. Кроме того, можно заметить, что отдельные врачи относятся не к одному, а к нескольким типам. Кандидатом на попадание во все категории мог бы быть доктор Тео Морелль, врач Адольфа Гитлера. Он имел весьма ограниченные представления о медицине, игнорировал советы коллег, хотел сделать блестящую карьеру, работая с фюрером, и в итоге с головой втянул своего пациента в наркотическую зависимость. Это был настоящий человек-оркестр, который удовлетворял всем критериям для присвоения ему звания наихудшего врача.

Справедливости ради стоит сказать, что в мировой истории выдающимся личностям попадались и добросовестные врачи, предлагавшие наиболее эффективное с медицинской точки зрения лечение. Они менее известны потому, что их пациенты просто поправлялись или оставались здоровыми или же потому, что их задача состояла в ограждении пациента от вреда, который ему могли причинить их некомпетентные коллеги. Так, уже двести лет назад поэт и педагог Жан Поль говорил: «Хороший врач спасет если не от болезни, то хотя бы от плохого врача».

 

Глава I. Дилетанты и неучи

 

Французский комедиограф Мольер сказал однажды: «Неучи — любимчики великих». Это особенно справедливо для понимания отношения выдающихся личностей к своим врачам. Бросается в глаза, что часто они были окружены медиками с сомнительной репутацией или заносчивыми профанами. И это действительно примечательный факт. Почему же человек с необыкновенными способностями не может найти себе и врача с необыкновенными способностями?

Ответ на этот вопрос имеет много граней. Финансовое положение великих мира сего, зависящее от сферы их деятельности, всегда было в разной степени привлекательно для врачей. Моцарт и его семья долгие годы просто не могли пользоваться услугами хороших докторов, так как на это элементарно не хватало денег.

По этой же причине Карл Маркс и его жена Женни были вынуждены бессильно наблюдать, как умерли четверо из семи их детей. Зачастую они не могли позволить себе даже самого низкооплачиваемого врача. Список нищих гениев от искусства, музыки и литературы долог, и можно легко представить себе, что медицинское обеспечение этих людей было ничтожным.

Трагично и положение Наполеона. Будучи действующим генералом, он мог позволить себе хороших врачей, но, оказавшись пленником на острове св. Елены, вынужден был довольствоваться теми докторами, которых ему предоставили. И это были далеко не лучшие врачи — ведь какой амбициозный медик добровольно отправится на остров, находящийся в стороне от цивилизации, где-то между Африкой и Южной Америкой? Наполеон попал в руки английских военных врачей, которые не только были дилетантами с профессиональной точки зрения, но при этом еще и терпеть не могли своего французского пациента. По крайней мере, они вынуждены были демонстрировать свою неприязнь, поскольку не хотели впасть в немилость к английскому коменданту острова, который не выносил бывшего императора. Подобное стечение обстоятельств совершенно логично не лучшим образом сказалось на лечении Наполеона. Когда же его сподвижникам удалось привлечь корсиканского доктора, тот оказался патологоанатомом и смог «помочь» своему знаменитому земляку только после его смерти.

У Фридриха Шиллера, напротив, отношения с врачом были очень просты; лучше даже сказать: пугающе просты. Так как поэт был по образованию медиком, он считал, что может сам о себе позаботиться. И он заботился. При этом Шиллер придерживался принципа, который до сих пор охотно используют врачи, когда сами заболевают: «Лучше слишком много, чем слишком мало». Таким образом, автор «Валленштейна» боролся со своей малярией дозами хинина, которых хватило бы на целую роту.

Последний немецкий император Вильгельм II держал при себе известнейших врачей своего времени, однако они оказались не в состоянии справиться с проблемами его здоровья. Еще при рождении наследника прусского престола они не придали значения тяжелой родовой травме, приведшей впоследствии к увечью. Позже, занимаясь самостоятельным лечением ребенка, никто не озаботился надломленной психикой отпрыска Гогенцоллернов. Еще не было и в помине психоанализа Зигмуда Фрейда, и в суровой Пруссии никто серьезно не думал о душе или о других тонких материях. Так Вильгельм заполучил невроз навязчивых состояний, а позже, уже будучи королем и императором, компенсировал свое ущемленное чувство собственного достоинства милитаристскими фантазиями и крикливой риторикой. Досадное упущение, которое в конечном счете вылилось в Первую мировую войну, — красноречивый пример того, как даже бесталанные врачи могут творить историю.

В конце концов, человеку может просто не повезти, и он попадет к некомпетентному врачу. Так произошло, к примеру, с Зигмундом Фрейдом. Страстный курильщик сигар, он вынужден был перенести больше двух дюжин операций на челюсти, многие из которых были бы попросту не нужны, если бы первые были выполнены квалифицированно. В этом не было какого-то личного мотива профессора Маркуса Хайека, ответственного за здоровье Фрейда; вероятно, он был просто дилетантом, которому была безразлична судьба его пациента. Равнодушие этого врача, впрочем, позднее почувствовал на себе и Франц Кафка.

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I. в эксперименте может быть вызвано
2. I. Придаточные, которые присоединяются непосредственно к главному предложению, могут быть однородными и неоднородными.
3. XVII ВЕК В ИСТОРИИ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ И РОССИИ. ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА И ЕГО ФАКТОРЫ
4. А. Бытовая рознь и признаки личной или племенной системы в истории нашего права. - Черты прошлого в современном праве. - Сходство и общность права
5. А. Молекулу. Б. Атом. В. Атомное ядро. Г. Протон. Д. Любая из перечисленных в ответах А — Г частица может быть разделена на более мелкие части или превратиться в другие частицы.
6. А. Тойнби о локальных цивилизациях в истории мировой культуры
7. Анна Михайловна Панкратова (1897 - 1957) и формирование официальной концепции истории рабочего класса.
8. БИЛЕТ 5. ПЕРИОДИЗАЦИЯ ИСТОРИИ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ПЕРЕВОД В ДРЕВНОСТИ И В ЭПОХУ АНТИЧНОСТИ.
9. Быть совершенно подобным разговорному?
10. В зависимости от особенностей и целей работы в Список могут быть включены другие разделы.
11. В каких случаях сосуд должен быть немедленно остановлен? Порядок действий персонала.
12. В одной организации может быть много «локальных» культур.