ХОЗЯЙСТВО, ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО В ПАЛЕСТИНЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ I ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ до х.э.

⇐ ПредыдущаяСтр 34 из 59Следующая ⇒

Образовавшиеся после раскола в 926 г. до х.э. два небольших государства - Иудейское и Израильское - отличались друг от друга условиями эколого-географической среды, ибо в северном государстве было больше пригодных для интенсивного земледелия долин, в Иудее же преобладали холмистые и гористые местности с трудными почвами, а на юге - полупустыни и пустыни. Если Израильское царство пересекали важные торговые пути Ближнего Востока, то южное государство находилось в стороне от главных международных коммуникаций. Разнились оба царства также количеством жителей, ибо в северном проживало более полумиллиона человек, а в южном - вдвое-втрое меньше. Эти и другие различия воздействовали на происходившие в Х-VIII/VI вв. до х.э. процессы социально-экономического развития, придавая общим тенденциям развития местные особенности.

Основой хозяйственной жизни Палестины первой половины I тысячелетия до х.э. являлось основанное на железных орудиях земледелие, и ветхозаветное представление о праведной жизни предполагает труд на земле: " Собирающий урожай во время лета - сын разумный; спящий же во время жатвы - сын беспутный" (Пр. 10, 5). Разнообразие ландшафта и климата обусловливало порайонную специализацию земледелия: если в центральных районах, например вокруг Гивеона (совр. Эль-Джиб), преобладало виноградарство, то в окрестностях Иерихона и Эйн-Геди (совр. Эль-Джурн) выращивали бальзам, а в долинах Северной Палестины простирались хлебные поля.

Повсюду земледелие сочеталось с животноводством, обладавшим особой престижностью не только из-за реминисценций о далеком пастушеском прошлом, но и в силу его особой значимости для обширных районов страны. Основными районами интенсивного животноводства были прилегающие к пустыням окраины Заиорданья и юга Иудеи, где сложилась своеобразная форма хозяйства - хацер (поселение, огороженное пространство), - сочетавшая полуоседлое животноводство с земледелием и, нередко, с караванной торговлей.

В сельском хозяйстве преобладало мелкое и среднее посемейное крестьянское производство. Тому подтверждение - не только раскопанные крестьянские дворы, но также часто упоминаемый в Ветхом завете идеал счастливой жизни, когда " каждый будет сидеть под своей виноградной лозой и под своей смоковницей" (Ми. 46, 4). Сказанное отнюдь не исключает появления крупных хозяйств, какими, очевидно, были виноградарские хозяйства в Гивеоне начала VI в. до х.э., производившие вино для продажи, о чем свидетельствуют клейма на ручках амфор: " Гивеон<, [из] огороженного участка [виноградников] > Азарии" или других лиц.

В городах процветало специализированное ремесло - металлургия и ювелирное дело, ткачество и строительное дело, гончарное ремесло и резьба по камню и слоновой кости, изготовление парфюмерии и проч. В ремесленном производстве также имела место порайонная специализация: Эцион-Гебер был центром металлургии меди, Эйн-Геди - сосредоточением производства парфюмерии, в Дебире (совр. Телль-эд-Дувейр), где раскопаны 20-30 красильных мастерских, процветало ткацкое и красильное дело и т.д. Значительная часть ремесленного производства была сосредоточена в царском секторе экономики, но вне царских мастерских трудились многие ремесленники, объединявшиеся в ассоциации золотых дел мастеров, ткачей и др. Наряду со специализированным ремеслом, обслуживавшим сравнительно узкий круг потребителей - царский двор, храм и верхушку общества, существовало домашнее ремесленное производство горожан и селян, возводивших собственными руками свои незатейливые жилища и т.д.

Натуральное крестьянское хозяйство, сочетание сельскохозяйственной и ремесленной деятельности суживали сферу внутреннего обмена, существовавшего, однако, из-за многообразия эколого-географической среды и порайонной специализации производства. На базарах у городских ворот крестьяне обменивали скромные излишки своего производства на нужные им ремесленные изделия, главным образом на металлические. Внутренний обмен по объему и интенсивности уступал внешней торговле. Из Палестины вывозили масло, древесину, благовония, соль и другие товары, а ввозили сырье и предметы роскоши - золото, серебро, слоновую кость, драгоценные камни, ткани и др. Основными партнерами были Финикия, Египет, Двуречье, а также Южная Аравия, чему доказательство - не только красочный ветхозаветный рассказ о посещении царицей Савской Соломона, но и найденные в Палестине южноаравийские изделия. Начиная с VIII в. до х.э. в Палестине появляется также керамика из бассейна Эгейского моря, свидетельствующая о ввозе греческого вина и масла. Торговля, особенно внешняя, достигла такого уровня, что основным способом расчетов было взвешивание серебра с помощью весов и каменных гирь с царским клеймом и обозначением весовых мер - " шекель", " четверть шекеля" и т.д.

Развитие специализированного ремесла и торговли, интенсивное строительство крепостей способствовали новому расцвету городской жизни. В Х-VI вв. до х.э. были восстановлены многие разрушенные ханаанейские города и возникли новые. Преобладали маленькие города, площадью 0, 4-1 га и населением в несколько сот человек, и средние, площадью 2, 5-4 га и населением 2000-4000 человек. Столица Иудейского царства Иерусалим и столица Израильского царства (с IX в. до х.э.) Самария выделялись большей численностью населения (в Иерусалиме жило ок. 10-20 тыс. человек) и богатством, чему доказательство - царский дворец в Самарии, украшенный колоннами и пластинами из слоновой кости и названный поэтому " домом из слоновой кости". В городах Израильского царства среди многочисленных жилых зданий, состоявших из одного помещения и внутреннего дворика, выделялись немногие двухэтажные дома с 4-10 помещениями вокруг двора, но в городах Иудейского царства преобладали небольшие однотипные дома, что свидетельствует о неодинаковой степени имущественного и социального расслоения в обоих царствах.

Города имели самоуправление, и встречающиеся в Ветхом завете формулы - " входящие в ворота города" или " входящие в ворота [города] и выходящие" - служили, видимо, обозначением совокупности свободных, полноправных жителей города, собиравшихся у " ворот" для решения городских дел. Засвидетельствован также институт " старейшин города", по-видимому, из предводителей обитавших в городе родов. Институты городского самоуправления обладали определенной судебной властью и ведали другими аспектами городской жизни.

Ветхозаветные и эпиграфические данные доказывают наличие в Палестине первой половины I тысячелетия до х.э. обширной царской земельной собственности. Не повторяя сказанного выше об управляющих царским имуществом, приведем фрагмент " биографии" иудейского царя Озии (VIII в. до х.э.), который " построил башни в пустыне и иссек много водоемов, потому что имел много скота в Шефеле [5] и в Равнине [6] и земледельцев и виноградарей в горах и в Кармеле [7], ибо он любил землю" (II Пар. 26, 10). Одним из таких хозяйств могло быть Хацар Асам, упомянутое в интереснейшей надписи второй половины VII в. до х.э., в так называемой " Жалобе жнеца", в которой жалобщик, видимо человек, привлеченный к выполнению трудовой повинности в царском хозяйстве, пишет: " Пусть выслушает господин мой начальник [слово раба своего. Раб твой], жал раб твой в Ха[цар Асаме]. И пожал раб твой...", но подвергся произволу со стороны надсмотрщика.

Более спорным свидетельством наличия царских хозяйств в Иудейском государстве являются многочисленные (ок. 800) клейма VII-VI вв. до х.э. с надписью " [Принадлежащее] царю" и названиями четырех местностей. Назначение этих клейм интерпретируется по-разному, но, вероятнее всего, они свидетельствуют о наличии царских хозяйств, продукция которых - масло или вино - хранилась, перевозилась в этих сосудах. О наличии царской земельной собственности в Израильском государстве свидетельствуют многочисленные острака IX-VIII вв. до х.э. из Самарии, содержащие следующие записи: " В год десятый из Хацером (название местности) для Гаддйо (имя) один сосуд масла [косметического]" или " В год десятый из Абиэ[зера] (название местности) для Шемарйо (имя) один сосуд со старым вином..." - и другие, позволяющие предположить, что лица-получатели были царскими чиновниками, а местности или лица-отправители входили в состав царских хозяйств, расположенных в сельской округе Самарии.

Более спорен вопрос о существовании в Палестине первой половины I тысячелетия до х.э. храмовой собственности на землю. Однако ряд ветхозаветных данных, а также надпись VII-VI вв. до х.э. в погребальной камере в Хирбет Бейт-Леи, где сказано: " Яхве бог всей страны, го[ры] Йехуд принадлежат ему, богу Иерусалима", - позволяют предположить наличие у некоторых храмов своих земель.

Царские и храмовые земли в совокупности составляли царско-храмовой сектор экономики, который, однако, не охватывал всю площадь государств. Тому подтверждение - инцидент с виноградником Навуфея (III Ц. 21): житель северного царства Навуфей имел виноградник по соседству с дворцом царя Ахава (IX в. до х.э.) в Самарии; царь, пожелавший расширить свой сад, предложил Навуфею серебро за виноградник или обмен на другой; Навуфей, однако, отверг предложения царя, заявив: " Упаси меня Яхве, чтоб я отдал тебе наследство отцов моих". Этот пример, подкрепленный многими другими, доказывает, что значительная часть земли была в принципе неотчуждаемой собственностью родов. Родовая земля, именуемая нахала (наследственная собственность) и ахузза (собственность), согласно ветхозаветным законам должна оставаться в пределах рода, и поэтому в случае отсутствия у человека прямых наследников " отдайте нахала (в Синодальном переводе „удел" ) его ближайшему родственнику из рода его, чтоб он наследовал его" (Числа 27, 8-II). Наделы родовой земли, находившиеся во владении семей, могли перераспределяться внутри рода, что при наличии посемейного хозяйства неизбежно вело к концентрации земли у отдельных членов рода.

Такая система аграрных отношений определила сословную и классовую структуру древнееврейского общества первой половины I тысячелетия до х.э. Оно включало и рабов, и ветхозаветное законодательство признавало и различало два вида рабства: ограниченное шестилетним сроком рабство для соплеменников-единоверцев и вечное, бессрочное рабство для инородцев-иноверцев. Статус " вечного" раба в древнееврейском обществе был тот же, что и на всем древнем Ближнем Востоке, - он считался вещью, мог быть отчужден и т.д., однако ветхозаветное законодательство ограничивало, правда с оговорками, пределы физического насилия над рабом. Хотя некоторое количество рабов находилось в частной собственности знати, основная масса рабов, составлявших, судя по данным более позднего времени, около 18% населения страны, трудилась на полях и в рудниках, на виноградниках и в мастерских царско-храмового сектора, т.е. была государственной собственностью.

С этим сектором экономики была связана также значительная часть так называемых пришельцев (гер), по всей вероятности, коллективы или индивиды, обитавшие на территории обоих государств или переселившиеся туда, но не входившие в иудейско-израильскую родо-племенную структуру. " Пришельцы" были лично-свободными, но не имели права земельной собственности и гражданства. Многие из " пришельцев", составлявших в Х в. до х.э. около 16-20% населения страны, находились в зависимости от царской власти, трудились в царских хозяйствах или администрации, где некоторые, например " хетт" Урия при Давиде, достигали высокого положения. Иные " пришельцы" работали поденщиками в больших хозяйствах знати или стали там " присельниками", т.е. обрабатывали землю за долю урожая у тех, при ком они селились. " Пришельцы" должны были служить в ополчении, платить подати и выполнять трудовые повинности, они допускались к некоторым религиозным обрядам, однако, как правило, не становились полноправными членами сообщества " мужей".

Рабам и " пришельцам" противостояли свободные, полноправные " мужи" ('иш), они же - " местные жители, граждане" ('эзрах), среди которых, однако, наличествовала имущественная и социальная дифференциация, отчетливо выраженная в формуле: " Предводители Иуды и предводители Иерусалима, сановники и священники и весь народ земли..." (Иер, 34, 19).

В этой трехчленной стратификации " мужей" третьим звеном назван " народ земли", т.е. основная масса свободных производителей, преимущественно средние и мелкие землевладельцы, имевшие наделы земли в рамках родовой собственности, являвшиеся полноправными гражданами, активно участвовавшими в политической жизни и составлявшими ядро гражданского ополчения. Однако происходивший в VII-VI вв. до х.э. процесс перераспределения и концентрации земли повлек за собой разорение и обезземеливание части крестьян, что неизбежно обострило противоречия между " народом земли" и знатью.

Знать, именуемая в Ветхом завете " могущественные", " знатные" и т.д., выделялась из массы " мужей" богатством и роскошью, влиянием и властью, что резко осуждалось пророками: " И за то, что вы попираете бедного и берете от него хлеб большим весом, вы построите дома из тесаных камней, но жить не будете в них, разведете прекрасные виноградники, но вино не будете пить" (Ам. 5, II). Однако, невзирая на фактическую и формальную выделенность из массы " мужей", знать в первой половине I тысячелетия до х.э. через систему родо-племенных связей и институтов реально и действенно была связана с " народом земли". Ведь эта знать состояла из наиболее богатых и влиятельных больших отцовских семей данного рода, к которому принадлежали также многочисленные семьи " народа земли". Общность родовой земли и взаимное право наследования, обязанность взаимопомощи и наличие общей генеалогии, обозначение всех членов рода термином " брат" и выражение принадлежности к роду словом " сын" - эти и другие проявления родовой общности реально объединяли сородичей наряду и вопреки столь же реальным классовым различиям между ними. Но степень действенности и реальности родовых связей не была повсюду одинаковой: если у полуоседлых животноводов окраин родовые узы были сильнее классовых различий, а в Южной Иудее обе структуры находились в относительном равновесии, то в Северной Иудее и в Израильском царстве, т.е. в районах интенсивного сельского хозяйства, развитого ремесла и т.д., родовые связи ослабевали и уступали место общинно-территориальным. Однако в течение всей первой половины I тысячелетия до х.э. родоплеменные связи и институты практически нигде не исчезли полностью и особо стойко сохранялись среди влиятельного жречества.

Древнееврейское жречество, образовавшее замкнутое сообщество, организованное как одно из " колен" - " колено" Леви, состояло из священников и левитов, выполнявших различные культовые функции. Основными обязанностями священников были жертвоприношения, предсказание будущего, обучение народа религиозному закону, выполнение судебных функций и др.; левиты же были храмовыми певцами и привратниками, они нередко привлекались также на государственную службу. Между священниками и левитами имело место острое соперничество, осложненное не менее острыми противоречиями между священниками и левитами центральных, столичных храмов и жречеством многочисленных периферийных святилищ, так называемых высот, как правило относившимся крайне отрицательно к чрезмерной централизации власти и культа.

Сложная и противоречивая структура древнееврейского общества во многом определила политическую историю Иудейского и Израильского царств, сосредоточенную вокруг трех центральных проблем: стабильность и преемственность созданной Давидом - Соломоном политической системы, взаимоотношения между обоими древнееврейскими государствами и их отношения с внешним миром.

В Иудейском и Израильском государствах сохранилась созданная Давидом - Соломоном форма государственного управления, т.е. наследственная монархия. Но если в Иудейском государстве за 340 лет (926-587 гг. до х.э.) существования правили 20 царей из династии Давидидов, то за 204 года (926-722 гг. до х.э.) существования Израильского царства там правили 19 царей из многочисленных, быстро сменявших друг друга династий. Причины тому - неодинаковая степень социальной дифференциации, различные по силе и действенности родо-племенные связи в обоих государствах, равно как и то обстоятельство, что в Иудейском государстве полностью доминировало " колено" Иуда, неизменно оказывавшее поддержку своей династии, а в Израильском государстве ни одно из соперничавших между собой " колен" не обладало достаточным превосходством, чтобы обеспечить стабильность " своей" династии.

Такое различие политической жизни не могло не повлиять на взаимоотношения между обоими государствами. Само существование их воспринималось современниками как трагический конфликт между признаваемой изначальной и незыблемой этнорелигиозной общностью избранного Яхве народа и реальностью раскола, осмысленного как божественное наказание за отступничество народа и его предводителей от Яхве, но как явление, как несчастье временное, преходящее, после чего: " В тог день Я (Яхве) восстановлю скинию Давида, заделаю трещины в ней и разрушенное восстановлю и устрою ее, как в дни древние" (Ам. 9, II). Однако в реальной жизни редкие периоды мирного сотрудничества между обоими государствами сменялись длительными опустошительными военными конфликтами, ставшими особенно опасными, когда заметно изменилась военно-политическая обстановка вокруг. Суть этих изменений в том, что заиорданские соседи - эдомитяне, аммонитяне и моавитяне - создали свои государства, что позволило им не только освободиться от зависимости, но, как свидетельствует знаменитая надпись царя Моава Меши (IX в. до х.э.), также перейти в наступление на древнееврейские государства. Основная опасность, однако, исходила от возникавших " мировых держав", вначале Новоассирийской, а затем Нововавилонской.

В 722 г. до х.э. ассирийский царь Саргон II уничтожил Израильское государство, депортировал часть населения, образовал на его территории провинции Самерину и др., куда были переселены люди из Двуречья и других стран. Это содействовало распространению там своеобразного синкретического яхвизма, и жители Самерины: " И Яхве они чтили, и богам своим они служили..." (IV Ц. 17, 33), а в Бейт-Шеане (совр. Телль-эль-Хуси) ассирийского времени были построены храмы бога Дагона и богини Астарты.

В условиях гибели Израильского государства иудейскому царю Езекии ценой уступки ассирийцам части своей территории и уплаты огромной дани удалось сохранить призрачную независимость своего государства. Падение Ниневии в 612 г. до х.э. вселило надежды на восстановление полной независимости Иудеи, даже на присоединение к ней территории бывшего северного царства. Осуществлению этой цели должна была содействовать религиозно-политическая реформа царя Иосии (639-609 гг. до х.э.). Согласно ветхозаветной традиции, на 18-м году царствования Иосии, т.е. в 622 г. до х.э., при строительных работах в Иерусалимском храме была " найдена" " Книга закона", видимо ветхозаветная книга " Второзаконие" или ее часть (см. ниже). Выполняя предписания этой книги, Иосия приказал искоренить культы всех богов, кроме Яхве, уничтожить все святилища и храмы (даже яхвистские), кроме Иерусалимского, умертвить всех жрецов " высот" и т.д. Реформа явилась попыткой внедрения полного и безусловного единобожия, всемерной централизации культа Яхве для укрепления царской власти и решения честолюбивых внешнеполитических амбиций Иосии.

Однако все эти планы и надежды царя были иллюзорными, ибо " наследники" Ассирийской державы - Египет и Нововавилонское государство не думали отказываться от Палестины. Иосия погиб в сражении с фараоном Нехо в 609 г. до х.э., и это было началом конца Иудейского государства, наступившего в 587 г. до х.э., когда вавилонский царь Навуходоносор II взял Иерусалим, разрушил город и храм и выселил в Вавилонию около 10% населения Иудеи, главным образом городских ремесленников, жрецов и знать.

События 722 и 587 гг. до х.э. - гибель обоих древнееврейских государств и выселение наиболее активной части населения - вызвали существенные сдвиги в судьбах народа. Если раньше жизнь древних евреев была неразрывно связана с одной страной - Палестиной, то теперь она развертывалась одновременно и параллельно на двух аренах - в Палестине, где под властью вавилонян проживало около 90% древнееврейского народа, и в Египте, Сирии и других странах, но главным образом в Вавилонии, где переселенная часть народа в течение двух поколений находилась в непосредственном и постоянном контакте с блистательной аккадской культурой. Жизнь в Палестине и жизнь в Двуречье имела свои особенности, свои специфические проблемы, но общей была мучительная и трагическая переоценка ценностей, обусловленная народными и личными бедствиями. В этом сложном процессе переосмысления казавшихся ранее незыблемыми устоев решающую роль сыграли так называемые пророки.

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒