История вторая: МИСТЕРИИ ВАЛЬПУРГИЕВОЙ НОЧИ. Ночь на Лысой горе

 

В ту первомайскую ночь Луна находилась в заключительной фазе прибывания, и по идее её видимость должна была составлять почти сто процентов – до полнолуния оставался всего один день. Однако небо было затянуто облаками, и оттого наблюдать естественный спутник Земли было затруднительно. Лишь изредка Луна являла себя миру сквозь образующуюся в мглистой пелене брешь.

 

Впрочем, с вершины Лысой горы следить за небесными перепитиями было некому. Это безлюдное место окутывал весенний холодный сумрак. Невзрачную картину слегка оживляли огни мегаполиса, мерцающие в ночи на юге до самой линии горизонта. По правую сторону от города раскинулась широкая тёмная гладь воды – река Волга. Суетные звуки человеческого муравейника не достигали горы, и на ней воцарилась тишина.

 

Таким образом, на первый взгляд на мрачной вершине всё было мёртво и безмятежно. Однако какой-то слабый огонёк всё же виднелся во тьме. Этот

тусклый неровный свет был едва различим, так как пробивался сквозь брезент палатки, разбитой под чёрными деревьями, обрамляющими залысину горы.

 

***

 

Внутри палатки тихо переговаривалась молодая пара: парень и девушка. На гору их привело увлечение эзотерикой, оккультизмом и сатанизмом – ведь то была Вальпургиева ночь, по народному поверью самая дьявольская ночь в году.

 

Пара сидела друг напротив друга, меж ними горела свеча. Выглядели молодые люди весьма оригинально. Парень был длинноволос и облачён в чёрный неформальный балахон в стиле блек-метал с изображением смерти с косой верхом на скелете лошади. Для пущего эффекта в честь знаменательной ночи юноша загримировал себе лицо «под трупа»: оно было мертвенно-бледно, а вокруг глаз наведены чёрные круги.

 

Нарочито мрачный облик парня резко контрастировал с яркостью девушки: красные губы, огненно-рыжие волосы, пёстрый вязаный свитер, на запястьях разноцветные фенечки, а на шее причудливый мешочек-оберег.

 

Молодой человек передал подруге потир, церковную чашу с красным портвейном, затем снял с пояса охотничий нож. Видя, что её друг засучил левый рукав, девушка скептически ухмыльнулась:

 

– Тод, у тебя же там живого места не осталось.

 

Тод – это самоназвание парня, «мёртвый» в переводе с немецкого.

 

– Я не занимался этим с Весеннего Равноденствия, – ответил Тод, и медленно с нажимом провёл остриём клинка по оголённой руке. Из раны выступили крохотные алые капли.

 

– Магия крови, – со значительностью в голосе сказал парень. – Если мы хотим привлечь к себе внимание демонических сущностей из потустороннего мира, то кровь – это то, что нам нужно.

 

Резко полоснув себя ещё раз, на сей раз основательней, Тод закатил глаза и страшным голосом произнёс:

 

– Ave, Satan, идущие на смерть приветствуют тебя!

 

– Давай без патетики, – оборвала друга девушка. – Крови у меня сегодня и без того столько, что хватило бы на всю Церковь Сатаны.

 

Пафос Тода тут же улетучился и он брезгливо наморщился:

 

– Фу, Ивилина, зачем ты мне об этом напомнила? Девушка презрительно посмотрела на парня:

 

– Я была о тебе лучшего мнения, Тод, а ты оказывается ещё совсем зелёный неофит. О каком сатанизме может идти речь, когда тебе больше подойдёт

роль недотроги Алёши Карамазова? Лучше брось всё это и ступай в семинарию.

 

Парень пропустил критику мимо ушей и спокойно налил себе ещё вина. Невозмутимость друга усилила раздражение девушки:

 

– Я это к тому, что ты ведёшь себя как распоследний христианский шовинист! – горячо возмутилась Ивилина, но тут же взяла себя в руки:

 

– Поповский деспотический патриархальный режим уже не первую тысячу лет навязывает миру отвращение к менструальной крови, потому что боится, как бы проявление энергии Божественного Женского Начала не отняло у мужчин и церкви их власть! А ещё совсем недавно, в дохристианские времена, менструальная кровь считалась у мужчин эликсиром бессмертия!

 

Настало время Тоду скептически ухмыльнуться:

 

– Ты наверно даже свои трусики с первыми месячными считаешь сакральной реликвией. Признавайся, ты до сих пор их хранишь?

 

Не обращая внимания, что над ней иронизируют, девушка серьёзно ответила:

 

– К сожалению, сей артефакт безвозвратно утерян, потому что в моём детстве не нашлось никого, кто бы просветил меня в этом вопросе. Беда в том, что в наше позорное время даже сами женщины стыдятся своей природы! Но зато я всегда ношу с собой вот этот мешочек.

 

И Ивилина сжала в кулаке мешочек-оберег, болтавшийся на её шее.

 

– Хм, что там? – спросил парень.

 

– Высушенная менструальная кровь, – последовал ответ.

 

Не найдясь, что можно добавить, Тод вернулся к вопросу о церкви:

 

– Что касается христианства, то я православный сатанист. Девушка заулыбалась:

– Это же оксюморон. Что ты хочешь этим сказать? Какая-то твоя очередная противоречивая концепция?

 

Парень терпеливо разъяснил:

 

– В данном случае это означает, что мне не интересны грехи католической церкви, которая по собственной дури под благовидным предлогом охоты на ведьм сожгла на кострах инквизиции своих лучших женщин. Наши попики в подобном замечены не были; в нашей церкви грех – это духовная болезнь, которую следует лечить. У католиков же грех трактуется как преступление, требующее наказания. К этому следует добавить, что в православии нет целибата; белое духовенство всё женато.

 

– Вот я и говорю, что тебе надо в семинарию. Всё-то ты знаешь про этих попов! – засмеялась Ивилина, но спустя мгновение строго добавила:

– Всё равно во всём христианстве женское начало подавлено и подчинено мужчине.

 

– Ладно, проехали, – замял тему Тод. – Нам сейчас лучше подумать о нынешней ночи, когда нечистая сила ближе всего к человеку.

 

– Однако когда специально чего-то ждёшь, ничего не происходит, – скептически заметила девушка. – Помнишь, как мы однажды видели НЛО в горах? Это произошло спонтанно, зато в другой раз мы напрасно просидели целую ночь.

 

Парень осушил потир с портвейном и голосом проповедника произнёс:

 

– Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения, и знамение не дастся ему.

 

– Это из Библии? – спросила Ивилина. – А что там дальше? Кому дадутся знамения?

 

– Я не помню. Кажется, каждому воздастся по труду их, – ответил Тод. – А лукавые и прелюбодейные – это коварное племя, отступившее от Бога и соединившиеся с демонами.

 

– Короче говоря, каждому своё, – заключила девушка. – Пусть христианам является дева Мария, или горящий куст, или что там им обычно мерещится в религиозном экстазе; мы же заслуживаем чего-то иного. Я за то, чтобы до нас снизошёл сам Шаб-Ниггурат!

 

– Чёрный Козёл Лесов с Легионом Младых! – подхватил Тод.

 

***

 

Некоторое время парочка продолжала праздно пересмеиваться в ночи, пока парню не пришла на ум блестящая, на его вкус, идея:

 

– Что ты там говорила про свои месячные? Это могущественная энергия? Может быть, мы это, того… объединим наши энергетические потоки? Только чур не здесь, не в палатке! Расстелем спальный мешок снаружи.

 

– Я рада, что ты ещё не совсем конченый семинарист, – игриво улыбнулась Ивилина. – А я уж было решила, что ты до этого никогда не дотумкаешь.

Ведь именно эту тайну скрывают Боги через своих жрецов от всего человечества: соединение женской красной и мужской белой вибраций дают их обладателям доступ к божественным знаниям!

 

– И я полагаю, что этот ритуальный акт обязательно привлечёт к нам потусторонних наблюдателей, – подытожил Тод.

 

Девушка взяла сумочку и начала вылезать из палатки:

 

– Ты доставай спальник, а мне перед этим надо отойти по делам.

С полминуты Ивилина припоминала, с какой стороны они вышли на гору из леса. Сориентировавшись, она сделала несколько шагов по знакомой тропинке и, приспустив штаны, присела возле кустов.

 

– Ой, чёрт! – негромко воскликнула девушка, когда острая ветка уколола её в бедро.

 

– Всё хорошо? – раздался голос Тода из палатки.

 

Ивилина ничего не ответила, только открыла рот в изумлении: сверху вниз на неё смотрели люди в чёрных балаклавах. Трое из них одновременно, как по команде, замахнулись на девушку, и три разных орудия убийства опустилось на её голову. Мясницкий секач скользнул по правой щеке, отсёк ухо, вошёл в основание шеи и сломал ключицу. Ледоруб угодил в левую половину головы и воткнулся на треть длины своего зазубренного клюва.

Топор-колун, на доли секунды не поспевая за коллегами, расколол череп девушки, как полено, на две плахи.

 

1. Пробуждение.

 

На этой кровавой сцене Тод просыпается в холодном поту. Пока его сердце бешено колотится, он лежит неподвижно с открытыми глазами, приходя в себя. На протяжении последнего года, минувшего с той злосчастной ночи, эта кошмарная ретроспекция рефлексирующего сознания преследует его во сне постоянно. Чем ближе Вальпургиева ночь, тем чаще воспоминания одолевают парня, а его разум каждый раз интерпретирует те события по-новому.

 

Тодом его давно никто не называет, а имя он носит самое прозаическое - Илья. Бывшую подругу парня тоже звали не Ивилина, что происходит от английского «evil» – «зло», а попросту Ирина. Что с ней случилось в ту первомайскую ночь до сих пор остаётся загадкой.

 

Илья садится в кровати и смотрит на часы – время полдень. Припомнив, что спешить ему некуда, он окончательно успокаивается и, задумавшись с чего бы начать день, осматривается вокруг. В спартанской обстановке его комнаты нет ничего лишнего, разве что табуреток две, хотя, строго говоря, ему хватило бы и одной. Рассеянный взгляд парня падает на книги, лежащие на компьютерном столе. Это тома Достоевского и книжка Пелевина. Недавно Илья решил перечитать всего Фёдора Михайловича, благо от бабушки ему досталось полное собрание сочинений писателя; Пелевина же он читает только чтоб отдохнуть от надрывного стиля могучего классика.

 

«Сегодня во сне Ирина сравнила меня с Алёшей Карамазовым», – думает Илья.

– «А ведь в жизни она даже ни разу не открывала Достоевского. Значит, это я сам засрал себе голову».

 

Парень встаёт с кровати и включает компьютер. Затем решает размяться на турнике, расположенном в дверном проёме, но, подтянувшись лишь раз, отказывается от этой затеи. «Ну его в баню», – думает он. – «После вчерашних возлияний это может меня убить». Вместо турника Илья идёт на кухню и достаёт из холодильника бутылку пива.

Жилище Ильи находится на первом этаже хрущёвки в спальном районе. Подойдя к окну, он поднимает жалюзи и залпом выпивает полбутылки. Погода за окном мерзкая, но местной детворе всё нипочём и она весело копошится в апрельской слякоти.

 

Илья безразлично смотрит на уличную суету; все его мысли сосредоточены на неразгаданном событии незабвенной ночи. Они с Ириной тогда и правда задумали что-то вроде ритуала сексуальной магии для привлечения потусторонних сил, но вышло так, что они нехотя привлекли силы посюсторонние.

 

Как и во сне, в реальности Илья остался в палатке, когда Ирина отправилась наружу. Через минуту он услышал вскрик девушки и поспешил ей на помощь, но выход оказался заблокирован. Илья принял решение взрезать палатку изнутри, однако не успел этого сделать: на него обрушился град ударов. Несколько пар тяжёлых ботинок пинали и топтали его, погребя под рухнувшей палаткой. Когда атаки прекратились, и Илья наконец-то выбрался из-под брезента, он не обнаружил в окрестностях ни нападавших незнакомцев, ни своей подруги.

 

В тот же день Илья обратился в милицию, и у него в дальнейшем была куча проблем в этой связи, потому что первым подозреваемым, разумеется, стал он сам. Его положение ещё более усугубилось, когда на месте происшествия был найден самодельный ритуальный нож с сатанинской надписью, а на допросе с пристрастием к тому времени уже всплыл дьяволопоклоннический бэкграунд Ильи. Нож был окровавлен, а выгравированная на клинке надпись гласила: «Hoc Diaboli opus est» – «Дело рук Дьявола», как потом перевёл Илья с латыни.

 

Расследование дальше так и не продвинулось, и дело было положено в долгий ящик. Илья отделался, как говорится, лёгким испугом, но с тех пор попал под колпак к правоохранительным органам. Он обязался мониторить для местного Управления ФСБ молодёжные сатанинские тусовки. Другими словами, ему отвели роль стукача, но официально это называлось менее унизительно: сексот, то есть секретный сотрудник. Читая того же Достоевского Илья частенько горестно улыбался, когда ему попадались слова вроде «шпик» или

«филёр».

 

Небольшая польза от сотрудничества с силовиками всё же была: никогда ранее нигде не трудившегося Илью официально устроили на работу. Эта должность, по сути синекура, заключалась в патрулировании улиц в вечернее время, однако в действительности на службу Илью вызывали всего один-два раза в месяц, в остальные же дни ему приходило сообщение об отбое тревоги.

 

Справедливости ради надо отметить, что примерного стукача из Ильи не получилось: ни единого доноса от него так и не дождались. Несмотря на этот досадный для кураторов Ильи факт его всё равно оставили при себе на всякий случай, и пару раз он всё-таки пригодился как консультант в делах о молодёжных субкультурах. Что же касается его былого увлечения сатанизмом, то после похищения Ирины желание заигрывать с Дьяволом как отрезало. Илья эволюционировал в реакционера, то есть переметнулся в противоположный лагерь, а точнее в воинствующее православие, которое на самом деле никогда не было ему чуждо.

***

 

Илья допивает пиво и возвращается в комнату. Сев за компьютер он припоминает, что вчера, вернувшись с пьянки, он некоторое время перед сном смотрел какой-то старый слешер. Зайдя в историю браузера, Илья включает кино с рандомного места.

 

На экране чернокожая женщина-байкер входит в деревенский амбар с сеном. Она – типичный персонаж восьмидесятых, которого по устоявшейся традиции слешеров должны убить первым. Негритянка мирно прогуливается по сараю, как вдруг спотыкается и падает. На первый раз беда обходит её стороной: лицо женщины оказывается в опасной близости от острых сенных вил, но не более того. Издав вздох облегчения, героиня подымается на ноги и идёт дальше. С этого момента запас её везения начинает стремительно таять и, наконец, неумолимый злой рок настигает жертву: затаившийся до поры маньяк в маске пронзает женщину вилами, пригвоздив к деревянной балке. Кровь струится из сомкнутых губ негритянки, глаза широко распахнуты.

 

«А потом мне снятся кошмары», – думает Илья.

 

В этот момент раздаётся жужжание мобильника. Парень спохватывается, что по пробуждению забыл включить звук, и теперь спешно ищет телефон. Найдя его, Илья с удивлением смотрит на имя вызывающего абонента: Элохим.

 

Под этим именем у Ильи записан номер самого таинственного из известных ему представителей силовиков. По слухам, это генерал особого отдела ФСБ, наследника полумифического 13-го отдела КГБ – советской «Святой Инквизиции».

 

– Здорова, Илюха! – раздаётся из телефона пожилой, но бодрый мужской голос.

 

– Здравия желаю, – отвечает Илья.

 

– Почему так долго не брал трубку? Тут такое дело! – горячо продолжает мужчина. – Сначала подумал, что ты ещё дрыхнешь, а потом смотрю – он уже в интернете сидит! Молодец, конечно, что начинаешь день не с порнухи, но, если честно, сынок, начинать с фильмов ужасов ещё куда более странно.

 

Генерал замолкает в ожидании ответа. Илья, смущённый новостью, что за его интернет-сёрфингом следят, спрашивает первое, что приходит на ум:

 

– Товарищ генерал, а почему вас называют Элохим? Я понимаю, что вы, подобно Богу, вездесущи, но ведь «элохим» – это множественное число, то есть «боги».

 

– Ты что, сынок, ещё не проспался со вчерашнего? Да разве я тут один? Нас здесь как раз таки много.

 

– Понятно, и как я сам не догадался, – Илья снова конфузится. – Ну а что всё-таки случилось?

– Сегодня утром произошло убийство, – следует ответ. – И не где-нибудь, а на твоей Лысой горе, будь она неладна.

 

2. Убийство.

 

Ранним утром того же дня, пока Илья ещё крепко спал и видел сны, на Лысой горе с первыми лучами солнца уже начинала закипать жизнь. В хозяйстве горного инока Нектария, ведущего отшельнический образ жизни, всё шло своим, давно устоявшемся, чередом. Ничто не предвещало беды, и естественно было думать, что предстоит прожить ещё один обыкновенный день, коих минуло немало.

 

Словно по будильнику, старый монах проснулся на рассвете, и вышел из своей скромной кельи на двор. Несколько собак, единственных друзей инока, радостно повскакивали было с тёплых насиженных мест, однако тут же притихли, помятуя, что хозяин никогда не ласкает их сразу: всему свой черёд.

Нектарий вдохнул полной грудью свежий морозный воздух и зажмурился от удовольствия.

 

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, – промолвил он и направил стопы к стоящему на краю дворика двухметровому бревенчатому кресту. Возле него инок встал на колени и приступил к молитве.

 

Следуя традиции, монах промолился в неподвижной позе не менее получаса. За это время на его покрытую скуфьёй голову несколько раз садились птицы: овсянка и воробей, а по кресту то и дело сновали белки. Всех их добродушный старик постоянно подкармливал, и они к нему давно привыкли.

 

Завершив молитву, инок поднялся, и хотел было начать хлопотать по хозяйству, как вдруг тёмная туча заслонила солнце, и двор отшельника погрузился в полумрак. От такой резкой перемены на сердце у Нектария стало как-то неуютно и даже страшно. Он задумался о конечности своего жизненного пути и о том, что роковой час всегда приходит внезапно.

 

Погрузившись в грустные размышления, монах забыл об ожидающей его каждодневной рутине, ибо что такое земная суета по сравнению с бессмертием души? «На всё Твоя воля, Господи» – смиренно подумал отшельник; он любил жизнь, этот великий дар, и при мысли о смерти впал в меланхолическое настроение. Подобные думы давно его не посещали, и оттого было вдвойне тягостно.

 

На ум Нектарию пришла аналогия со сценой из Евангелия, когда Иисус в Гефсиманском саду молился Богу-Отцу. Тогда Христос узнал, что смерть его близка, и что она отнюдь не будет безболезненной. «Ужас, скорбь и страшная тоска стали терзать его, и он не скрывал своих душевных мук» – припомнил инок слова из святого благовествования от Матфея.

 

Однако тут же вспомнился и другой эпизод из Священного Писания, когда Дьявол искушал Иисуса в пустыне, предлагая Христу явиться перед человечеством во всём блеске земного величия и в одночасье подчинить своей власти весь мир. Но Иисус не поддался на сладкие увещевания и

избрал для своей миссии тяжёлый тернистый путь, в конце которого своими страданиями на кресте искупил грехи всех людей, примирив их с Господом.

 

Следуя примеру Христа, Нектарий провёл всю жизнь в борьбе с дьявольскими искушениями, а когда со временем стал анахоретом, то бишь отшельником, ещё и повоевал с бесами, которые, как известно, нападают на монахов- аскетов с удесятерённой яростью. В каком только обличье не являлись бесы иноку: и в виде чёрных котов, и в виде призраков почивших людей, и даже один раз в виде униатского священника! Тем не менее, Нектарий никогда не жалел о выбранной им стезе, и никогда не роптал, а только лишь неустанно молился. «Бог терпел и нам велел! » – прибауткой закончил старик свою думу, и уныние покинуло его.

 

Теперь, когда дух монаха утешился и окреп, он был готов к любому испытанию. В свою очередь беда, которую инок предчувствовал, не заставила себя ждать. За его спиной вдруг раздался короткий жалобный писк одной из собак, а следом ещё один, и ещё. Нектарий обернулся и увидел, как из плотно прилегающего к его двору леса выходят люди. Одна собака лежала неподвижно, а две другие, скуля, улепётывали прочь. Монах присел возле мёртвого животного – из затылка собаки торчал арбалетный болт.

 

– Эй, дед, кажется, твои апостолы отреклись от тебя! – весело обратился к иноку один из шести молодых мужчин, кивая в сторону убежавших собак. – Смотри – они предали тебя при первом же шухере! Но есть и хорошая новость: один из них будет ныне же с тобою в Раю.

 

С этими словами говоривший указал на мёртвого пса, и с ухмылкой обернулся к своим спутникам:

 

– Правду же говорят, что все собаки попадают в Рай?

 

– Замолчи, богохульник! – вскричал инок и с силой ударил парня в грудь палкой-посохом. Молодчик ахнул, согнулся в три погибели и упал. Тут же, прежде чем остальные члены банды успели опомниться, из стоящей рядом собачьей будки раздалось грозное рычание, и из конуры выскочил старый рыжий пёс. Он был столь древним, что почти не выходил из своего жилища, однако необходимость отстоять честь хозяина придала ему сил. Зверь вцепился в горло лежащему на земле человеку, и, без сомнения, прикончил бы его, если бы в схватку не вмешались извне: один из нападавших имел при себе небольшой револьвер, и он им воспользовался. Монах поздно приметил пистолет и ударил палкой по уже спустившей курок руке.

 

Стрелявший парень взвыл от боли, и все сатанисты, изрядно взбешённые нанесённым им уроном, толпой накинулись на старика.

 

Спустя некоторое время нещадно избитого инока привязали к кресту, возле которого тот недавно молился, и распяли его, стреляя в руки и ноги из арбалетов. Напоследок изверги, подобно римлянам, пронзившим на Голгофе пикой рёбра Иисуса, выпустили новомученику Нектарию болт в сердце.

 

 

3. Диалог по душам.

 

После телефонного разговора с генералом Илья вызывает такси и отправляется по указанному адресу в условленное место встречи. Малоизвестная улица, куда приезжает Илья, расположена в старом ветхом квартале на краю города. Генерал, одетый по гражданке, встречает гостя на улице и приглашает его проследовать за ним в двухэтажное обшарпанное здание. В подъезде становится ясно, что это не жилой дом, как казалось, а некое казённое учреждение. Неприветливый серый интерьер более всего напоминает больницу или отделение милиции, а общая внутренняя разруха и опустошённость наводят на мысль, что строением давно не пользуются, хотя снаружи дом не создавал впечатления заброшки.

 

Генерал молча ведёт парня по коридору. Хруст обсыпавшийся штукатурки под ногами нарушает тишину пустующего здания, отдаваясь гулким эхом. Они входят в пыльный кабинет, обставленный по образцу 90-ых годов: мебель, и в особенности офисная техника, не соответствуют нынешней эпохе.

 

Генерал усаживается за стол и жестом приглашает Илью последовать его примеру:

 

– Не обращай внимания на обстановку, сынок. Мы здесь из конспирологических соображений – информация, которую я тебе сообщу, строго конфиденциальна.

 

– Как мне к вам обращаться? – Илья садится напротив генерала. – В виду вашего возраста мне было бы удобно по имени-отчеству.

 

– Можешь называть меня дядя Элохим, – отвечает генерал. – Но не будем тратить драгоценное время на пустые разговоры: его у нас в обрез. Есть все основания полагать, что сатанисты, убившие нынче утром монаха, неспроста зачистили местность от посторонних глаз. Даю гарантию, что в ближайшие планы этих дегенератов входит устроить какой-нибудь блядский шабаш на Лысой горе. А какую именно дату они для этого выберут не мне тебе рассказывать.

 

Илья понимающе кивает:

 

– Если эти ребята сатанисты, то их выбор безусловно падёт на Вальпургиеву ночь, то есть времени у нас и правда в обрез. А есть ли точные сведения, что это не просто кучка отморозков?

 

– Пока поверь мне на слово, – отвечает Элохим. – Подробности узнаешь позднее.

 

– Хорошо, – соглашается Илья. – В таком случае мне не ясно только одно: я-то чем могу вам помочь?

 

Старый генерал с минуту раздумывает, поглаживая окладистую седую бороду. Наконец он, подобрав, как ему кажется, правильные слова, произносит доверительным отеческим тоном:

 

– Видишь ли, сынок, дело довольно деликатное. Я не вправе тебе приказывать, особенно если учесть, что один из наших людей уже погиб при

выполнении этого задания. Тем не менее, есть резон обратиться именно к тебе. Начну издалека, и в виде пролога к своей речи обращусь к твоей гражданской совести: на что ты тратишь свою жизнь? Вроде бы умный парень, а прожигаешь лучшие годы без всякого высшего смысла. Единственное за что похвалю, что иногда ходишь в спортзал – это тебя хоть как-то дисциплинирует. Зато в остальное время не знаешь, чем себя занять, и от безделья взял привычку бухать с подзаборной шпаной. Постоянную бабу так и не завёл, детей не планируешь.

 

Илья чувствует уязвлённое самолюбие, но не выказывает раздражения, а спокойно говорит:

 

– Здоровое общество только выиграет, если асоциальные элементы прекратят размножаться – кажется, именно так считают в вашей «Святой Инквизиции»?

 

– Слышал звон, да не знаешь, где он, – невесело ухмыляется генерал. – Однако раз ты сам поднял эту тему, то с неё и начнём разговор по существу. Итак, во-первых: ты уж извини, но у тебя действительно много общего с этими ментальными инвалидами. Ведь главное, на чём погорел наш предыдущий засланный казачок – это его нормальность. Понимаешь, людям, психически и душевно здоровым, не место среди ебанутых, или, если угодно, бесноватых. Похвально, что в последние годы ты встал на путь исправления, и даже ходишь в церковь, но не будем себя обманывать: бывших сатанистов не бывает.

 

Произнеся это, генерал замечает недобрую перемену в лице юноши и тут же уточняет свой тезис:

 

– То есть перемена не может произойти так быстро: бесы в твоей душе не сдадутся без боя. Я, разумеется, уверен, что ты на светлой стороне, сынок, но согласись, что даётся тебе эта перемена нелегко.

 

– Согласен, – кивает Илья. – Продолжайте, дядя Элохим.

 

– Вот и славно, – улыбается генерал. – Теперь второе: не секрет, что ныне группы граждан по интересам кучкуются в первую очередь в интернете. Так вот, нам известен форум, где собираются эти сектанты. Войти к ним в доверие для тебя не должно составить большого труда: твои фотографии в социальной сети, где ты бахвалишься сатанинскими татуировками и позируешь с размалёванной под вурдалака рожей, датируются аж 2006-ым годом. Короче говоря, ты не новичок в этом дурдоме, а самый натуральный «ветеран движения».

 

Взяв короткую паузу, Элохим продолжает:

 

– Но не всё так просто: судя по переписке, они не принимают в свой круг кого попало. Изюминка их секты в том, что она объединяет совершенно разношёрстных сатанистов. Ты будешь поражён, узнав, насколько противоположные конфессии там уживаются друг с другом. Я дам тебе на дом папку с досье на каждого из ублюдков.

 

– Давайте я угадаю, – прерывает Илья монолог генерала. – Узнав про эту

«изюминку» вы тотчас вспомнили о моей оригинальной доктрине

«православного сатанизма»?

– Совершенно верно, – подтверждает Элохим. – Такого зверя в их зоопарке ещё нет!

 

Илья кисло улыбается и молчит. Тогда генерал выкладывает свою последнюю, козырную карту:

 

– Есть ещё и третья причина, почему я обращаюсь именно к тебе, сынок. Думаю, ты давно этого ждал, поэтому смотри не грохнись со стула: убийцы монаха оставили на месте преступления прямое доказательство, что именно они год назад похитили твою подругу.

 

По взволнованной реакции Ильи генерал понимает, что коснулся верной струны в душе парня. Впрочем, он ни на секунду не сомневался в успехе этого довода.

 

– Кровью на стене кельи они написали ту же фразу на латыни, что красуется на найденном ритуальном ноже. Теперь наш общий долг вывести их на чистую воду, а затем покарать, – завершает свою речь Элохим, и для красного словца прибавляет:

 

– Устроим им вместо Вальпургиевой ночи Варфоломеевскую.

 

***

 

Заручившись согласием Ильи на сотрудничество, генерал спешит свернуть беседу, но напоследок всё-таки предлагает парню задать парочку самых релевантных вопросов. В первую очередь Илья интересуется, при каких обстоятельствах погиб его предшественник, и почему силовики не уберегли своего агента. Вторую часть вопроса генерал игнорирует, а как убили их человека, вкратце рассказывает:

 

– Раскрывать его имя я не имею права, поэтому обойдёмся без имён. Парень был почти твоим ровесником, немногим старше. Легенда внедрения в секту у него была, как выяснилось задним числом, очень неудачная: он якобы был последователем Церкви Сатаны Антона ЛаВея. Возможно, нашего парня сразу заподозрили во лжи, потому что авторитетом среди серьёзных сатанистов ЛаВей никогда не пользовался. Наш человек не знал этих нюансов, он всего лишь пошёл самым лёгким путём – найти информацию о Церкви Сатаны было проще всего. Так или иначе, закончилось всё плачевно: сектанты назначили ему встречу в старом гроте в загородном парке, откуда он так и не вернулся. Спустя некоторое время его труп с пулевым отверстием во лбу был обнаружен в пруду вблизи грота.

 

– Это мне кое-что напоминает, – говорит Илья, – а конкретно сцену из

«Бесов» Достоевского, где шайка революционеров точно также убила своего неблагонадёжного соратника. Может быть, мы имеем дело с современными

«бесами»?

 

Генерал хмурится и произносит:

 

– Сейчас из молодых людей мало кто читает классику. А ты, значит, всё- таки не такой оболтус, как твои сверстники? Похвально, сынок, но вот что я тебе скажу: бесы в русской литературе уже давно кочуют от одного

писателя к другому. А началось всё с того, что в Гоголя, впавшего в грех прелести, нечистый дух перешёл из библейского стада свиней. Что касается реальности, то ни Зла, ни Тьмы как таковых не существует; есть лишь отсутствие Добра и Света. Прежде чем продолжить этот разговор, тебе надо ознакомиться с материалами по каждому из членов секты. Так что бери эти досье и отправляйся домой. Даю тебе сутки на всё про всё.

 

 

4. Паисий

 

 

Итак, анахорет Нектарий был убит, и Лысая гора осталась без присмотра. Даже осиротевшие собаки ушли оттуда в поисках пропитания и лучшей доли. Но, как говорится, свято место пусто не бывает, и какая-то незримая сила

– условно обозначим её как Божественное Провидение – уже назначила на вакантное место нового замечательного человека.

 

Первое, на что стоит обратить внимание при знакомстве с этим избранником судьбы, что он тоже православный клирик. Для мирянина быть смотрителем Лысой горы – миссия непосильная, и выбор Провидения вновь пал на церковного человека, прошедшего, как и его предшественник, незаурядную школу жизни. Им стал малообразованный провинциальный монах, чьё мировоззрение оформилось под влиянием забористого симбиоза христианского мистицизма, древнего язычества и бытовых суеверий. Это сделало его идеальным претендентом на роль охранителя Лысой горы, готового к встрече с любой чертовщиной. Учитывая, что сия гора славится в первую очередь именно паранормальными явлениями, такая подготовка весьма кстати. Чего только люди там не видели: и НЛО в небе, и русалок в заводи, и призраков на вершине; ходят слухи даже о реликтовых тварях, обитающих в лабиринтах карстовых пещер. Плюс ко всему Лысая гора известна своим аномальным расположением: река Волга круто огибает её, будто бы не желая иметь ничего общего с творящейся там фантасмагорией.

 

Таким образом, Лысая гора представляет из себя некий заповедник для нечистой силы, присматривать за порядком на территории которого – тяжкий крест, и нести его отныне предстоит отцу Паисию, жизнерадостному человеку шестидесяти лет от роду. Дабы понять, почему выбор пал именно на него, необходимо ознакомиться с основными вехами его многоопытного жизненного пути.

 

***

 

Паисий был избран на роль монаха-отшельника с самого своего рождения. Имя, которое он получил в юные годы во время таинства крещения, было иное, однако для истории оно не сохранилось. Уже многим позже, после принятия монашества в пятидесятилетнем возрасте, он получил своё второе имя – Паисий.

 

Как уже было сказано, его особое предназначение проявилось сразу же, в день появления на свет тридцатого января. Соль в том, что эта дата у Русской Православной Церкви считается днём памяти раннехристианского подвижника и пустынника, основателя отшельнического монашества, святого

Антония Великого. В день рождения мальчика никто не обратил внимания на праздничную дату, но, несомненно, то был знак свыше.

 

Будучи ребёнком, Паисий воспитывался в интернате, и первым его мистическим опытом стал случай, произошедший в новогоднюю ночь в середине пятидесятых годов. Паисий стал свидетелем, как одна юная комсомолка, не дождавшись своего кавалера по танцам, взяла в руки икону святого, и, шутки ради, начала с ним вальсировать. Весело смеясь, девица некоторое время кружилась по залу, как вдруг неведомая сила парализовала её, и она словно вросла в пол.

 

Хотя сердце девушки билось, сдвинуть её с места или забрать из рук икону не удавалось. «Окаменение» длилось три месяца, пока девушка сама собой не пришла в себя. Тем временем людская молва разнесла историю о чуде по всему городу, а потом и области. Атеистическая советская власть, спохватившись, в срочном порядке приняла меры против распространения

«вредных» слухов, и история сошла на нет. Саму девушку упекли то ли в монастырь, то ли в психиатрическую клинику, а Паисий меж тем был поражён случившимся до глубины души.

 

С тех пор в юноше пробудился интерес ко всем загадочным и необъяснимым аспектам бытия, пролить свет на которые была не в силах академическая наука. Научившись читать, мальчик просиживал всё свободное время за книгами, почти не участвуя в детских играх. Сверстники, тем не менее, относились к Паисию с уважением, ценя его рассудительность, твёрдость характера, незлобивость и чувство юмора.

 

Помимо чтения наш герой много мечтал, и, как все молодые люди, был полон оптимизма, возлагая большие надежды на будущее. Подобно другим детям, он не видел себя в роли серого обывателя, кем большинство всё-таки становится с возрастом, однако в отличие от своих теплохладных товарищей Паисий мечтал с жаром, с вдохновением. Ничего не зная про эзотерические учения вроде Трансерфинга реальности, он мысленно выстраивал свою грядущую жизнь так, как бы ему хотелось, и она мало-помалу начинала соответствовать грёзам. Хотя, вполне вероятно, что всё с самого начала было подстроено Божественным Провидением, а от наивного юноши ровным счётом ничего не зависело.

 

Паисий не мечтал стать лётчиком, механиком или капитаном дальнего плавания, как многие мальчики из его окружения, а вместо этого под воздействием приключенческих романов развил в себе тягу к авантюризму. Он представлял, как однажды сбежит из интерната с проходящим мимо бродячим цирком, и, хотите верьте, хотите нет, но почти так и случилось – Паисий увязался за цыганским табором и несколько месяцев прожил с кочевниками, пока его не вернули в родные пенаты.

 

Рассказывать подробно обо всей жизни Паисия нет нужды, отметим лишь основные события.

 

Благодаря своему неуёмному характеру и интересу ко всему загадочному Паисий повидал многое: он был добровольным участником секретного советского эксперимента по изучению экстрасенсорных способностей, ходил в экспедицию по поиску снежного человека, и даже несколько лет отсидел в тюрьме, ввязавшись в очередную авантюру. Как видим, жизнь Паисия была

богата приключениями, и только после всех этих мытарств он пришёл-таки к Богу.

 

Здесь надо сделать небольшое отступление и отметить, что Паисий был совершенно равнодушен к плотской стороне жизни. Он влюбился лишь раз, в студенческие годы, и, поддавшись юношескому порыву, даже лазил к своей избраннице по пожарной лестнице на третий этаж общежития. Этот краткий эпизод закончилась ничем – несостоявшийся любовник был грубо отвергнут, и на том сердечные похождения Паисия были раз и навсегда прекращены.

Полового влечения как такового он вообще никогда не испытывал, так что стать монахом, как говорится, ему сам Бог велел.

 

Как бы то ни было, а в церковь Христову Паисий пришёл только к пятидесяти годам, и в этом нет ничего удивительного, ведь древняя мудрость, присущая многим зрелым народам, справедливо считает, что в молодости человек ещё не способен понять высшего смысла бытия. Так, ходят слухи, что еврейскую науку Каббалу разрешается изучать лишь после сорока лет, а китайцы верят, что голос Неба можно услышать только после пятидесяти.

 

Десять лет герой нашего повествования прожил в Малороссии при православном монастыре, сперва участвуя в росписи храма, а затем став послушником тамошнего старца, выделившего Паисия из массы других работяг и паломников. Когда же сему старцу пришёл срок отправиться к Господу, он, лёжа на смертном одре, спросил своего любимого послушника, чему тот планирует посвятить дальнейшую жизнь. Паисий ответствовал, что хочет удалиться от мирской суеты в один из древних крымских пещерных монастырей, дабы провести остаток дней в аскетизме, непрестанно творя Иисусову молитву. На это старец отрицательно покачал головой, сказав, что не благословляет этот выбор, а желает возвращения Паисия на малую родину в Поволжье. «Где родился, там и пригодишься» – добавил он.

 

Паисий, разумеется, поступил именно так, как ему заповедовал любимый наставник. А теперь, внимание, самое интересное: первое, что услышал Паисий, прибыв в родные края, было не что иное, как весть о зверском убийстве анахорета Нектария на Лысой горе. Этого знака свыше Паисию было более чем достаточно, чтобы понять своё конечное предназначение, к которому он на ощупь шёл шестьдесят лет.

 

5. Сатанисты

 

После продуктивной беседы с дядей Элохимом Илья возвращается домой и садится за чтение досье. Мы же перенесёмся непосредственно к самим сектантам и познакомимся с ними лично.

 

На часах девятый час вечера и уже смеркается. Из ворот частного коттеджа, уединённо стоящего на отшибе за чертой города, выезжает чёрный фургон.

Внутри него весело переговариваются шестеро молодых людей возрастом от двадцати до тридцати лет. Тот, кому нынче утром инок Нектарий сломал руку, сидит с гипсом. Он уже перестал ныть из-за травмы и вместе со всеми развязно шутит и смеётся. К слову, здесь никто не использует настоящих имён, в ходу исключительно псевдонимы.

Загипсованного зовут Манфред, и в этой необычной компании сатанистов, где каждый поклоняется своему дьяволу, он представляет зороастрийский культ Ахримана, древнеиранского верховного божества зла и тьмы. Манфред является последовательным почитателем Ахримана, поэтому старается как можно точнее исполнять его заветы. Для человека это значит жить бессознательными инстинктами, уподобясь тупому животному, и, соответственно, мыслить как можно проще, механически, подавляя собственную индивидуальность. Так, когда Манфред получил перелом, он не мудрствовал лукаво, а импульсивно расплакался от злобы, и только после расправы над отшельником угомонился. Теперь он бухает из фляжки, прибывая в отличном настроении.

 

Рядом с ним сидит выходец из Средней Азии, смуглолицый кучерявый паренёк по кличке Раджим. С этим сатанистом всё просто: он, как и полагается мусульманину, верует в Аллаха, но почитает не его, а исламского аналога христианского Сатаны, главу всех тёмных духов шайтанов, низвергнутого с небес джинна Иблиса.

 

Напротив Раджима располагается тридцатилетний интеллигентный еврей по прозвищу Агасфер, что означает «вечный жид». Он уверяет, что все ужасные истории про его соплеменников – это не бред мракобесов или поклёп пещерных антисемитов, а сущая правда. По крайней мере, говорит он, среди раввинов должен существовать круг избранных, ведающих, что Иегова из Ветхого Завета – это не кто иной, как Дьявол из Евангелия. Всех сомневающихся в его гипотезе Агасфер вопрошает: неужто они не замечали, что жестокий и мстительный Бог из Ветхого Завета является полной противоположностью Иисусу Христу и его всеблагому Отцу Небесному из Нового Завета? Агасфер напоминает, что Иисус прямо так и говорил евреям:

«Ваш отец Дьявол, и вы хотите исполнять похоти его». В арсенале этого сатаниста множество подобных аргументов, например, прямо сейчас он объясняет членам банды, откуда взялось понятие «шабаш».

 

– Слово «шабаш» происходит от еврейского «шаббат» – «суббота». У евреев суббота не только день покоя и прекращения всякой деятельности, а ещё и символ союза с Иеговой, то есть с Дьяволом.

 

– Обожаю этого парня! – восклицает пьяный Манфред. – С ним не соскучишься! Как он вообще дожил до своих седин, неся подобную ересь?

 

Агасфер продолжает:

 

– В средние века в Европе мои предки-сатанисты, люто ненавидящие христиан, отравляли колодцы и подбрасывали яды в города и селения. Возможно, они повинны даже в эпидемии чумы четырнадцатого века. Примерно тогда и поползли слухи о злонамеренных действиях евреев. Люди решили проверить сплетни и наведались на их субботние посиделки. Оказалось, что на своих собраниях в шаббат евреи договаривались об организации специальных акций, несущих смерть христианам Европы. Постепенно в народном сознании евреи-отравители трансформировались в сатанинские силы, а их зловещие сборища по субботам – в дьявольские шабаши. По сути, ими они и были.

 

– В семье не без урода, – говорит Раджим, кивая на Агасфера. Он имеет в виду, что все остальные евреи, в отличие от их товарища, сплошь

достойнейшие люди. Раджиму невдомёк, что суждение об «уроде в семье» справедливо в отношении любого из присутствующих.

 

– Любопытная точка зрения, друг Агасфер, – добродушно произносит юноша, сидящий рядом с евреем. – Не обращай внимания на нашего азиатского брата. У нас тут плюрализм мнений; на том и стоим.

 

Сказавший это сатанист обладает приятной скандинавской внешностью и покладистым характером. Его позывной Мальтус и он из разряда сатанистов- экологов. Его кумир – президент Фонда дикой природы принц Филипп, герцог Эдинбургский, известный своей любовью к братьям нашим меньшим и ненавистью к человечеству. Однажды сей герцог заявил, что желал бы сам быть животным и организовать некий Животный Интернационал против людей. Также ему принадлежит такое высказывание: «Если бы я перевоплотился, то хотел бы вернуться на землю вирусом-убийцей, дабы уменьшить человеческие популяции».

 

Идея-фикс Мальтуса – это абсолютно дикая инновация в сфере питания. Он взбешён аморальностью людей с их традицией выращивать животных на убой, и предлагает человечеству, коли ему непременно хочется мяса, поедать собственных детей, которых оно так обожает плодить. Это нововведение должно убить сразу двух зайцев: избавить планету от перенаселения, а несчастных животных от ужасной судьбы.

 

Пятый член секты – мрачный бледный юноша по кличке Чикатило – сидит за рулём автомобиля. Своё прозвище он получил в связи с тягой к культам, практикующим человеческие жертвоприношения. В первую очередь этого больного ублюдка интересуют детские жертвоприношения, поэтому превыше всего он почитает таких охочих до младенцев античных божеств, как ханаанский Молох и карфагенский Баал-Хаммон. Для иллюстрации мерзости этих культов скажем про них пару слов.

 

В Карфагене на центральной площади города возвышалась гигантская пустотелая бронзовая статуя с головой быка – тотемного животного Баала. В день жертвоприношения под идолом разжигали пламя; руки статуи были наклонены и ребёнок, положенный на них, скатывался в яму с огнём, сгорая заживо. При этом родители, коих предварительно наряжали в праздничные одежды, присутствовали при сожжении и изображали радость на лицах. Причём ни одна слеза не должна была быть пролита, ибо это умоляло ценность приносимой жертвы.

 

Рядом с Чикатило сидит шестой член банды. Шея этого молодого человека перебинтована, в остальном же он одет довольно элегантно: на нём узкие кожаные штаны и такая же жилетка поверх шёлковой рубахи. Псевдоним стиляги – Маркиз; так он назвался в честь известного французского идеолога либертинажа – нигилистической философии безбожного разврата – маркиза де Сада. Однако мировоззрение этого сатаниста намного заковыристее, чем пресловутый либертинаж эпохи Просвещения, пропагандирующий всего-навсего свободу от общепринятой морали. Главным объектом поклонения Маркиза является Жало Сатаны; этим термином русские сектанты, зародившиеся в семнадцатом веке и именуемые скопцами, называли мужской половой орган. Его-то они и отсекали себе, становясь, по их убеждению, Божьими Агнцами. В отличие от скопцов Маркиз поступает по жизни с точностью до наоборот: он культивирует похоть и половые девиации.

– Так, братва, мы на месте, – говорит Маркиз. – Одеваем балаклавы и выходим.

 

***

 

Несмотря на поздний час двери школы-интерната для детей-сирот, куда приехали сатанисты, распахнуты настежь и подростки пользуются полной свободой. Те, кто постарше, курят за гаражами или просто валяют дурака, а мелюзга шумит и резвится на детской площадке. То и дело слышно, как кто- то кричит, смеётся или плачет. Виной этого полнейшего бардака служат молодые воспитатели интерната – влюблённая парочка, которая занята исключительно собой. Эти два голубка уютно устроились в беседке подальше от детей и самозабвенно воркуют и лобызаются. Они вполне счастливы и поэтому, как водится, часов не наблюдают. Рука парня гуляет под свитером девушки, а его губы шепчут что-то приторное ей в ухо. Пара ничего не слышит вокруг, и эта беспечность будет стоить им очень дорого.

 

Внезапно идиллии приходит конец – в спину парня со свистом вонзаются два арбалетных болта. Незадачливый ловелас издаёт краткий стон и кашляет кровью. Его избранница, до того сидевшая с прикрытыми от неги глазами, в ужасе отталкивает возлюбленного. Теперь взору девушки открываются убийцы

– мужчины в чёрных масках – и она порывается броситься прочь, но ей тут же сносят голову мясницким секачом. Несколько мгновений декапитированное туловище девушки хватается за фантом головы, а затем падает в объятия мёртвого любовника.

 

Расправившись с горе-воспитателями группа сатанистов идёт к детской площадке.

 

– Напоминаю, что наша Госпожа желает максимально молодых особей, по одному экземпляру обоих полов, – вполголоса напоминает Маркиз.

 

Дети, заметив странных гостей, замолкают. Пара сатанистов, чьи руки свободны от оружия, подхватывают на руки двух самых маленьких мальчика и девочку. Во рты пленников суют кляпы, и вся компания без промедления и помех удаляется восвояси.

 

6. Шелоб

 

Теперь оставим на время всех действующих лиц с их делами сегодняшними и перенесёмся на год назад, когда до похищения Ирины оставалось ещё полтора суток.

 

В полдень того дня Маркиз в одиночестве прибыл на Лысую гору, дабы при свете дня поблуждать по лесам и оврагам в поисках идеального места для предстоящего шабаша. Секта Маркиза и сотоварищей была тогда довольно-таки безобидным сообществом, и за ними ещё не числилось никаких серьёзных преступлений. В группе состояло пять человек и в ночь на первое мая они собирались принять к себе шестого члена – того самого сатаниста по прозвищу Мальтус, повёрнутого на человеконенавистническом движении

«зелёных».

Больше всего Маркизу хотелось бы провести ритуал посвящения на вершине горы, но в майские праздники это было неосуществимо: как назло в такие дни на вершине всегда кто-нибудь ошивался, причём и днём, и ночью.

Немного обнадёживал прогноз погоды, обещающий похолодание – в таком случае все нормальные туристы сидели бы дома. Однако Маркиз не был склонен тешить себя напрасными иллюзиями, и потому был уверен, что какая- нибудь отмороженная компания молодых бездельников вроде хиппи или панков обязательно припрётся на гору, чтоб побухать и потрахаться.

 

Так, сетуя на неугодных людишек, Маркиз машинально забрёл в совершенно незнакомый ему труднопроходимый участок леса. Опомнившись, он хотел было повернуть назад, но неожиданно осознал, что не может отвести взгляда от видневшейся в густом лесу огромной воронки, похожей на след от взрыва бомбы. Эта странная круглая впадина десяти метров в диаметре словно манила парня к себе, и он решил её исследовать. Закрыв лицо локтем, он пошёл напролом сквозь заросли колючих веток к заинтересовавшей его аномалии, попутно хваля себя за то, что обул сегодня берцы, а не любимые элегантные туфли.

 

Оказавшись, наконец, на краю воронки, Маркиз увидел, что впадина глубже, чем он предполагал. К тому же спуск вниз был затруднён даже более чем подход к воронке: яма была завалена стволами деревьев и сопутствующим валежником. Несмотря на то, что никакой рациональной причины для спуска не было, Маркиз, не раздумывая, устремился вниз.

 

Дно воронки представляло из себя каменную известковую породу, проступающую ту тут, то там из-под слоя опавшей листвы. Спустившись и ступив на твёрдую поверхность, Маркиз почувствовал, как откуда-то с силой веет холодом. Осмотревшись, он обнаружил узкий горизонтальный разлом в стене. Щель находилась почти на уровне пола, и парню пришлось встать на четвереньки, дабы посветить фонариком и заглянуть в отверстие. Увидев, что это вход в карстовую пещеру, и что человек здесь вполне протиснется, Маркиз полез в леденящую темноту.

 

Проползя на животе метров пять-шесть, Маркиз очутился в более обширном помещении, где он смог подняться на ноги и стать в полный рост. Осветив пространство, он не приметил никакого хода дальше, зато его внимание привлекли рисунки на плоской стене. Если предположить, что эти изображения были сделаны древними людьми, а известно, что археологи находили в этих краях следы человеческих стоянок бронзового века, то петроглифы свидетельствовали о самом настоящем палеоконтакте. На стене в примитивной форме были нарисованы летящий шар, напоминающий первый искусственный спутник Земли, а также множество человечков, поклоняющихся паукообразному существу то ли с ореолом святости вокруг подобия головы, то ли в космическом скафандре.

 

***

 

Маркиз был не прав, полагая, что это он заинтересовался аномальной воронкой – на самом деле это она заинтересовалась им. Точнее говоря, любопытство проявило нечто, обитающее в пещере. Этим древним существом был гигантский арахнид, мечта любого криптозоолога, до самого последнего времени находившийся в анабиозе и проспавший в коконе более полувека. Сия

тварь была сильно истощена, и разум её давал сбои: она не помнила ни кто она, ни как здесь очутилась. Единственное, что её сейчас по-настоящему беспокоило – это голод. Как не трудно догадаться, именно это паукообразное создание было изображено на наскальном рисунке, найденном Маркизом, только на самом деле оно отродясь не имело ни скафандра, ни ореола святости.

 

Существо было похоже на огромную косиножку и имело, подобно этому пауку, единую головогрудь и восемь длинных многосуставчатых лап. Удивительно, но лицо твари было вполне человеческим и сквозь налёт глубокой старости проступали женские черты. Голова старухи, без всякого намёка на шею, выглядывала прямиком из склизкого розового туловища, покрытого редкими седыми волосами; лишь лицо было обрамлено более длинной и густой порослью. На брюхе паучихи болталась пара рудиментарных грудей – когда-то они принадлежали реальной женщине, но, угодив в лапы чудовища, её тело было подвергнуто ужасающей интеграции, результатом чего стало слияние двух тел и их организмов; именно таким омерзительным способом реликтовое

– а быть может инопланетное – существо питало своё тело и поддерживало в нём жизнь.

 

Сейчас паучиха находилась в состоянии покоя, сберегая остатки сил. Глаза на старушечьем лице уже давно не были зрячими, однако это не мешало чудовищу всё прекрасно видеть не только в самой пещере, но и в ближайших окрестностях за её пределами. Суть в том, что эта тварь обладала особым способом познания окружающего мира: она видела так называемым астральным, внутренним зрением. Более того, она могла проникать в разум других существ и внушать им свои желания. Именно это и произошло с Маркизом.

 

Из небольшого зала с петроглифами в более обширные апартаменты паучихи вниз вёл длинный коридор, но Маркиз его не заметил, потому что этого не пожелала хозяйка пещеры. Теперь же она вошла с ним в телепатический контакт и была сильно удивлена, что этот человек мало того, что не испытал ужаса от посланных ему мысленных образов, а напротив, пришёл в полный восторг и был искренне готов безвозмездно служить ей, как богине древнего зла.

 

Маркиз, получив в свою очередь кое-какие сведения и сообразив, что у богини нет подобающего имени, тут же окрестил её Шелоб – именем паукообразного чудовища из «Властелина колец».

 

Так некоторое время длилось телепатическое общение, и паучиха припомнила, что когда-то люди уже поклонялись ей, подобно божеству. Она решила довериться человеку и дать ему спокойно уйти, ведь её интеграция с мужским телом была всё равно невозможна, а Маркиз поклялся скоро привести к ней молодую женщину. Плюс ко всему тварь чувствовала, что грядёт великий праздник Вальпургиевой ночи: тёмные магические энергии уже звенели в воздухе. Это было немаловажно, так как процесс слияния с новым телом протекал не только на уровне мира видимого, но и на более тонких планах бытия. Начать трансмутацию в столь благоприятный период значило обречь задуманное на успех.

 

7. Ирина

Маркиз пообещал Шелоб вернуться с жертвой завтра же ночью и отправился домой. По прибытию он не стал рассказывать товарищам о случившемся, понимая, что поверить ему будет, мягко говоря, непросто. Он лишь сообщил соратникам, что нашёл идеальное место для ритуала посвящения. Маркиз подумал, что будет лучше, если Шелоб поговорит с ребятами лично. Что касается девушки для богини, то, как было сказано выше, сатанист не сомневался, что на горе обязательно найдётся кто-нибудь подходящий на эту роль.

 

В намеченную ночь удача и впрямь улыбнулась сектантам: когда они подкрались к одинокой палатке на вершине горы, искомая девушка как раз вышла по нужде на улицу. Злоумышленники тут же схватили её, связали руки и заткнули рот. То, что убивать они никого не будут, члены банды условились заранее – они ещё не были достаточно хорошо знакомы друг с другом, чтоб скреплять союз кровью. Убивать им никого и не понадобилось: единственного возможного свидетеля, парня девушки, они оперативно запинали ногами прямо в палатке, даже не дав ему показаться наружу. Затем банда спешно ретировалась.

 

Совсем без проблем всё-таки не обошлось: Раджим, будучи как всегда одержим шайтаном, захотел непременно принести Иблису человеческую жертву. Он достал свой порядком измазанный кровью ритуальный клинок, намереваясь убить человека в палатке, но остальные сатанисты его вовремя остановили. Произошла небольшая потасовка и буйного сектанта грубо привели в чувства, однако впопыхах никто не заметил, что Раджим выронил из рук нож, который и нашла потом следственная группа.

 

Так, столкнувшись лишь с минимальными затруднениями, банда благополучно доставила Ирину к пещере древней твари. Шелоб тем временем уже сгорала от нетерпения и ещё издали перехватила контроль над помыслами девушки. В итоге жертва, можно сказать, сама пришла к чудовищу и отдалась ему на поругание. Сектанты, выполнив уговор, должны были незамедлительно оставить страждущего реципиента наедине с донором, что они поспешно и сделали. Уходя, Маркиз пообещал вернуться через некоторое время, когда интеграция будет завершена, дабы выполнить любые новые поручения.

 

Убедившись, что гости покинули пещеру, Шелоб жадно прильнула своим мерзким туловищем к девушке и стала степенно, выделяя особые ферменты и кислоты, заворачиваться в кокон, после чего запустился длительный процесс трансмутации. Невозможно себе представить, какие муки испытала Ирина, однако через месяц паучиху было не узнать. И это касается не только внешности, но и образа мыслей обновлённой твари.

 

***

 

При интеграции тел всегда было место риску: сознание жертвы могло возобладать над исконной личностью чудовища, но до сего момента с Шелоб этого не происходило ни разу. Конечно, многие предыдущие доноры вносили некоторую сумятицу в её разум, но этот лёгкий налёт шизофрении быстро выветривался, как только человек понимал, что с ним произошло. Тогда он просто сходил с ума и прекращал брыкаться. Как бы то ни было, а на этот раз молодой мозг – или это была заслуга недюжинного духа Ирины – одержал верх над сдающей позиции личностью Шелоб.

Всё бы хорошо, но, как известно, тот, кто убивает дракона, сам становится драконом: с тех пор для Ирины началась новая жизнь, оказавшаяся настоящим кошмаром. Девушка-паучиха то не находила себе места, мечась по подземелью в поисках выхода, то надолго замирала, копаясь в доставшейся ей в наследство памяти Шелоб. В один из таких приступов самокопания Ирина выяснила, что ещё не так давно из этой обширной карстовой системы существовало несколько выходов наружу, но в середине прошлого века при строительстве Поволжского водохранилища все они были затоплены. Через единственный оставшийся узкий лаз огромная туша чудовища, разумеется, протиснуться была не в состоянии. Получалось, что девушка находилась в двойной ловушке: заточена одновременно и в теле монстра, и в сырой темнице. Хотя, второе обстоятельство не имело значения, ведь даже если бы выход на поверхность и имелся, для Ирины там больше не было места.

 

Время шло, и мало-помалу девушка освоилась в новом качестве. Она поняла, что её внутренний взор весьма ограничен территориально, но зато она может транслировать людям короткие видения на огромные расстояния; это было осуществимо, если сконцентрироваться на образе знакомого человека. Так Ирина получила возможность коммуницировать с верным ей Маркизом и при необходимости вызывать его к себе. Преданный слуга вскоре ей понадобился для снабжения глюкозой – только ей и водой в повседневности питалась древняя тварь.

 

Важным фактором дальнейшего развития событий стало то, что Ирина переживала не только за себя, но и за Илью, а конкретно за их общую с ним судьбу, на которую девушка рассчитывала. Эта мечта ныне лежала в руинах, однако Ирина не желала от неё так просто отказываться. Долгими днями и ночами она непрестанно анализировала древние магические знания паучихи, сверяя их с тем, что знала сама, и ища выход из незавидного положения.

 

***

 

Спустя несколько месяцев в голове девушки зародился грандиозный план по спасению. Важнейшую роль в нём играла всё та же Вальпургиева ночь, вследствие чего Ирина решила во что бы то ни стало осуществить задуманное к следующему первомаю – благо времени в запасе было предостаточно. Так или иначе, а чтоб успеть до намеченной даты, необходимо было многое сделать, поэтому Ирина, не мешкая, заручилась поддержкой сектантов, и они приступили к работе.

 

Сама девушка мало чем могла помочь делу, кроме как отдавать сатанистам приказы и терпеливо ждать реляций. Единственное, что узница подземелья могла делать самостоятельно – это насылать на Илью ночные видения, сны, напоминающие парню о любимой подруге. Этим она время от времени и занималась, тревожа сознание Ильи.

 

***

 

Теперь перенесёмся обратно в настоящее время, когда Илья вот-вот явится на Лысую гору для участия в ритуале посвящения в секту, а Ирина меж тем с нетерпением ждёт его в своём логове, готовя куда более зловещий обряд.

8. Начало конца

 

Совершив похищение, сатанисты возвращаются в свой коттедж и запирают добычу в подвале – дети понадобятся только следующей ночью.

 

– Парни, ни под каким предлогом не пускайте Чикатило в подвал, – шутит Маркиз, – а то не ровен час нам придётся ехать за новыми пиздюками для Шелоб.

 

Чикатило делано обижается:

 

– Не, ребята, вы главное не подпускайте к детям Маркиза: он же трахает всё что движется!

 

Возникает дружеская перепалка, в ходе которой выясняется, что никого из этой безумной компании нельзя оставить с детьми наедине, избегнув нежелательных последствий. Так, Мальтус давно мечтает накормить товарищей жарким из человеческих детёнышей, алкаш Манфред гарантировано научит малолеток бухать, дикарь Раджим опасен своей манией жертвоприношений, а Агасфер непременно пустит младенцев на мацу.

 

От души постебавшись друг над другом, сатанисты решают отправиться спать, оставив подвал без присмотра, так как детям оттуда всё равно не выбраться, а как выразился один из сектантов, сами по себе они до завтра не сдохнут.

 

Далее члены банды перемещаются в спальню – ни дать ни взять настоящую казарму.

 

– Маркиз, расскажи нам, что всё-таки Шелоб собирается делать с детьми? – интересуется Агасфер, плюхаясь на одну из десятка коек.

 

– Кажется, это будет ритуал древней чёрной магии, – отвечает Маркиз. – Насколько я понял, мне даже придётся пронзить жалом Сатаны саму Шелоб. Вы меня хорошо знаете: я всегда только «за» кому-нибудь присунуть, но вот беда: что-то я не видел у неё подходящего для совокупления отверстия.

 

Это откровение вызывает среди сатанистов новый приступ смеха и череду грязных шуток. Когда шум стихает, подаёт голос Раджим:

 

– А вот я, например, не понял, на кой чёрт богине сдался тот парень, который завтра вступает в наше братство, и что это за вера у него такая:

«православный сатанизм»?

 

– Ну, как тебе объяснить, чурка ты стоеросовая, – ласково отзывается Маркиз. – Видел у Манфреда татуировку с надписью «сатана лох»? Ей он выказывает своё презрение к христианской концепции зла, потому что в его зороастризме бог тьмы куда более самостоятелен и вообще эта религия типа самая древняя. Короче говоря, у того парня примерно такой же подход: он, так сказать, православный супремасист, не признающий ничего на свете, кроме своей единственно верной религии.

– Кажется, понял, – неуверенно произносит Раджим и поворачивается к Манфреду:

 

– Между прочим, то, что Дьявол убедил тебя, что он лох, как раз и есть его величайшая хитрость!

 

Все опять смеются, но вскоре окончательно умолкают, желая перед завтрашними событиями хорошенько выспаться. Никто из присутствующих даже не догадывается, что грядущий день станет для всех них последним.

 

***

 

На следующий день, поздно вечером, фургон сатанистов подбирает Илью в условленном месте, и машина движется к Лысой горе. Илья немного нервничает, хотя старый генерал уверил его, что волноваться нет причин, ведь его спину будут прикрывать опытные сотрудники ФСБ. Можно себе представить, каково было бы самочувствие Ильи, если бы он узнал, что дядя Элохим ведёт за ним слежку в гордом одиночестве – у старика имеются весомые основания желать провернуть всё дело единолично, не вмешивая в дело посторонних, и он самонадеянно полагает, что сам как-нибудь справится с кучкой молокососов.

 

Несмотря на не покидающее чувство тревоги, Илья полон решимости. Моральная поддержка пришла к нему сегодня во сне: Ирина, явившаяся в видении, была как никогда нежна с ним. Она пробудила в Илье самые тёплые воспоминаниям об их отношениях, и теперь он всем сердцем надеется, что девушка жива и ему скоро удастся её увидеть. Ну, или хотя бы выяснить, что же с ней всё-таки приключилось.

 

Оставив фургон у подножия горы, шестеро сатанистов и Илья идут через лес к пещере Шелоб. Когда группа приближается к убежищу, Ирина тут же проникает в разум Ильи, и он первым, без каких-либо указаний от сопровождающих его сектантов, устремляется, не разбирая дороги, прямиком к воронке. Затем он с той же прытью спускается в яму и лезет внутрь карстовой системы.

 

– Так, ребята, слушай мою команду, – говорит Маркиз. – Агасфер и Чикатило

– вы идёте со мной к Шелоб, а остальные ждут снаружи, ибо незачем там устраивать цирк. Будьте здесь, возле воронки. Можете пока помедитировать или почитайте хвалебные псалмы Сатане; короче, развлекайтесь, парни, праздник всё-таки.

 

С этими словами Маркиз и двое названных им сектантов отправляются вслед за Ильёй. Мальтус, Раджим, и Манфред молча провожают их недовольными взглядами, и как только те скрываются из вида, Мальтус говорит:

 

– Пойдёмте что ли к фургону, там хоть есть что перекусить.

 

– Ага, – поддакивает Манфред, – и есть что выпить. Раджим произносит с раздражением:

– Какого чёрта он оставил нас здесь? Ещё и издевается, мол, почитайте псалмы! Тоже мне нашёлся фаворит при дворе Её Величества!

– Наверно, постеснялся при всех шпилить свою богиню, – ухмыльнулся Манфред.

 

– Ладно, давайте отойдём подальше, пока Шелоб не обратила на нас внимания, – шепчет Мальтус, и троица быстро уходит.

 

***

 

Сегодня днём произошло ещё одно важное событие: отец Паисий, новый смотритель Лысой горы, добрался наконец-то до заброшенной кельи убиенного отшельника Нектария. Осмотревшись и наведя кое-какой порядок по хозяйству, Паисий взял посох своего предшественника, и на закате солнца пошёл осматривать владения.

 

На тот момент, когда сатанисты с Ильёй подъезжают к подножию горы, Паисий уже часа три как обходит местность. Вдоволь нагулявшись, он садится на пень, достаёт из котомки свёрток с сухофруктами и приступает к скромной трапезе. Вдруг до его слуха доносятся голоса. Паисий убирает пищу и, бесшумно ступая, идёт на звуки и свет фонариков. Через некоторое время перед его глазами разворачивается следующая картина.

 

На лесной поляне стоят три человека: крепкий пожилой мужчина с седой окладистой бородой и двое молодых парней. Юноша-блондин загораживает собой кучерявого азиата, а возле их ног распластался ещё один парень. Старик вооружён пистолетом с глушителем.

 

– Дед, ты спятил?! – озлобленно восклицает блондин. – Ты же его убил!

 

– Успокойся, Герман, – строго говорит мужчина, держа молодых людей на мушке. – Ты сам видел: у него был револьвер. Отправляйся сейчас же в машину и жди меня там, а я сам тут со всем разберусь.

 

Блондин отрицательно качает головой и тогда пожилого мужчину, державшегося до этого хладнокровно, охватывает гнев. Он тычет дулом в сторону убитого парня и кричит:

 

– Всех дегенератов из вашей шайки следует ликвидировать, как и этого мерзавца! Вы кучка убийц, психопатов и грязных извращенцев!

 

После всплеска эмоций мужчина переводит дух, а затем продолжает спокойно и рассудительно:

 

– Всех трупов я повешу на Илью, вашего новенького. Я его специально для этого к вам и подослал. Парень он всё равно пропащий, да к тому же в глазах правосудия доверия ему нет: Илья уже замешан в одном подозрительном деле, так что будь покоен, внук, ты останешься не при делах и сможешь начать новую, морально зрелую, жизнь.

 

В этот момент парень, прятавшийся за спиной блондина, бросается к мёртвому телу, пытаясь добраться до оружия покойника. Однако пожилой мужчина не дремлет: он реагирует мгновенно и бьёт без промаха. Блондин, взбешённый смертью второго товарища, сам хватает лежащий на земле

револьвер. Его дед застигут врасплох: стрелять во внука у него не поднимается рука и ему остаётся лишь сдаться на милость юноши.

 

– Герман, мальчик мой, всё будет хорошо, – произносит мужчина примирительным тоном, – пожалуйста, опусти оружие.

 

Но Мальтус – а это, разумеется, именно он – не согласен на мировую. Он целит деду в голову и спускает курок.

 

9. Финальная церемония

 

Просторный подземный зал освещён факелами. Двое детей, мальчик и девочка шести-семи лет, сидят на полу, понурив головы. Происходящее вокруг скрыто от их взора плотными повязками. Детей караулят два сатаниста – Агасфер и Чикатило. В трёх метрах от них, за спиной Ильи, стоит Маркиз. Илья, в свою очередь, находится в шаге от гигантской паучихи. Между Ириной и Ильёй происходит мысленный разговор. Девушка не вываливает на парня всю информацию разом, бережно подготавливая его психику к ужасающей действительности.

 

«Что ты такое? » – вопрошает парень, ошеломлённый видом чудовища. Больше всего он поражён лицом твари – таким родным и знакомым, и одновременно столь мерзким и пугающим. Илья не верит своим глазам и тогда Ирина, дабы доказать ему, что это в самом деле она, силой мысли заставляет парня взглянуть под ноги, где он видит валяющийся в пыли достопамятный мешочек- оберег с менструальной кровью.

 

«Не спрашивай меня, Тод, я не знаю, что это за существо, но с некоторых пор я стала с ним единым целым» – ответствует Ирина. – «Дело в том, что эта тварь сама давным-давно забыла истоки своего происхождения. Знаю лишь, что назвать её разумной можно было лишь отчасти, в целом же она являлась заложницей инстинктов и гормонов. Даже древние магические знания, которые, как я надеюсь, помогут нам с тобой переродиться для новой жизни, расположены в этом чудовище на инстинктивном уровне».

 

«Магические знания? Ивилина, это и вправду ты? » – Илья никак не может поверить в происходящее.

 

Ирина, видя, с какой брезгливостью Илья смотрит на неё, теряет самообладание. По её щеке катится слеза, а телепатический голос начинает дрожать. В отчаянии она обращается ни к разуму, а напрямую к сердцу парня:

 

«Разве ты не помнишь, как вчера я пришла к тебе во сне, и мы любили друг друга, будто бы старые добрые времена никуда не уходили? Неужели ты не хочешь вернуть ту счастливую пору? »

 

В эту секунду, несмотря на весь драматизм ситуации, в голову Ильи, как назло, приходит не самая подходящая мысль: он вспоминает цитату из Пелевина, которая гласит, что «если не просить чёрную мамбу укусить тебя, то можно долгие годы наслаждаться её теплотой».

Эту мысль слышит и Ирина, для которой подобное звучит как насмешка. Сентиментальность тут же покидает её, и она мысленно провозглашает всем присутствующим:

 

«Всё, довольно болтовни! Вальпургиева ночь вступила в свои права, и мы начинаем Великий ритуал перемещения душ! Да пребудет с нами сила белой и красной вибраций! »

 

Под воздействием чужой воли Илья покорно встаёт на колени и замирает в ожидании. Трое сатанистов, до сего момента смутно представлявших себе, что им предстоит совершить, теперь, получив точные директивы, живо вооружаются заготовленными заранее ножами и занимают каждый свою позицию.

 

Агасфер прикладывает нож к горлу Ильи, приготовившись по команде умертвить парня. Чикатило подходит к паучихе, опустившейся всей тушей на землю, и, за неимением у Ирины шеи, приближает острие клинка к пульсирующей вене под её подбородком. Маркиз в свой черёд подбирает с пола мешочек с менструальной кровью, обходит чудовище сзади и одним сильным ударом вонзает нож по самую рукоятку в мягкое розовое мясо паучьего брюха. Затем он прокучивает несколько раз клинок в ране и откидывает орудие в сторону, после чего расстёгивает ремень на кожаных штанах и достаёт своё эрегированное «жало». Высыпав на него высушенную кровь из мешочка, он приступает к дефлорации импровизированной вагины

«богини».

 

Ирина, впав в экзальтированное состояние, читает вслух древнее заклинание. Её нечеловеческий голос страшен, поэтому она ни разу не пользовалась им для общения с людьми и тренировалась в произношении магической формулы лишь наедине с собой. Она взывает к примордиальным хтоническим силам Земли, а знание того, что в Вальпургиеву ночь завеса между мирами истончается, придаёт её голосу дополнительной уверенности. Вдобавок к этому Ирина запланировала заручиться поддержкой такой известной ей могущественной силы, как Божественное Женское Начало.

 

Факелы меж тем догорают и гаснут, погружая пещеру во тьму, однако это не мешает прохождению обряда, так как всё контролирует одна Ирина, которой освещение без надобности. В кульминационный момент заклинания семя Маркиза изливается в рану и происходит слияние двух энергий. В тот же миг Агасфер и Чикатило пресекают жизни нынешних физических оболочек Ильи и Ирины.

 

***

 

Паисий, став свидетелем тройного убийства на лесной поляне, находится в полном недоумении, однако ничем не выдаёт своего присутствия и, когда Мальтус покидает место преступления, тайно следует за ним.

 

Судя по всему, парень не в себе: он сыплет проклятиями и матерится, на чём свет стоит; меж тем его голос срывается на фальцет. Ясно, что с юношей происходит нервный срыв, но то, какую штуку он выкинет дальше, Паисий никак не ожидает: парень садится в автомобиль деда и убивает себя выстрелом из револьвера.

Несмотря на то, что Паисий изрядно напуган происходящим, он хочет до конца во всём разобраться. Монах всячески бодрится и припоминает отрывок из Священного Писания, где говорится, что Господь не любит боязливых.

Паисий не желает ударить лицом в грязь пред очами Отца Небесного и для укрепления своего духа вооружается пистолетом Элохима, после чего направляется туда, откуда трое парней явились на роковую поляну.

 

***

 

В тот момент, когда древний магический ритуал, проводимый Ириной, достигает пика, Паисий уже близок ко входу в подземелье. Вдруг он замечает, как земля и вся растительность возле эпицентра колдовского действа начинает фосфоресцировать.

 

Ярче всего светится лес, где расположена аномальная воронка, и Паисий пробирается туда. Подойдя к краю котлована, монах видит, что снизу к нему поднимаются некие зловещие фигуры. В какой-то момент одна из фигур запрокидывает голову вверх, и монах отшатывается в ужасе: лицо незнакомца имеет кроваво-красный цвет, как у всамделишного чёрта из Преисподней, а глаза блестят дьявольским огнём. Конечно, в реальности эти фигуры принадлежат людям, а именно Маркизу, Агасферу и Чикатило, однако, как известно, у страха глаза велики, и Паисию представляется, что из разверзнувшейся земли на свет Божий лезут обитатели Ада. Он судорожно крестится и кричит, что есть мочи:

 

– Заклинаю вас, бесы, именем Иисуса Назарея, исчезните и возвращайтесь обратно в Ад!

 

Монах вскидывает руку с пистолетом, раздаются приглушённые выстрелы и трое сатанистов один за другим скатываются обратно в яму.

 

***

 

Расправившись с мнимыми чертями, Паисий решает сжечь их богомерзкие тела и направляется в келью, припомнив, что видел в хозяйстве Нектария канистру с бензином. Конечно, в итоге он не осуществит задуманного, разглядев при первых лучах солнца, что им были повержены не исчадия Ада в прямом смысле этого слова, а вполне себе люди.

 

Когда монах удаляется за горючим, из пещеры показываются мальчик и девочка. Их восторженные лица чисты и невинны. Дети со смехом и интересом рассматривают друг друга, а потом, будто что-то сообразив, берутся за руки и быстро-быстро выбираются из воронки.

 

Вскоре ночная тьма начинает рассеиваться. К этому времени дети уже шагают вдоль трассы по направлению в родной интернат, а Паисий, кряхтя, тащит через лес тяжёлую канистру с бензином. В это самое время в пещере, служившей долгие годы приютом для гигантского арахнида, без каких-либо видимых на то причин происходит обвал, навеки скрывающий от любопытных глаз останки древнего существа, мечты любого криптозоолога.

 

КОНЕЦ

******

 

⇐ Предыдущая123Следующая ⇒

Поделиться: