Сообщество и диалог: поля вовлечения

⇐ ПредыдущаяСтр 28 из 40Следующая ⇒

Оценив, сколь важными являются межличностные связи, давайте рассмотрим то, почему такие древние практики и процессы, как построение сообществ и диалог, по-прежнему привлекательны сегодня. Каким образом они могут повысить вовлечённость?

Когда мы рассматриваем различные ценности, которые приносят люди и тем самым определяют структуры сообщества, по-видимому, сообщество можно рассматривать не как некое место, а как «процесс становления» (Stevenson & amp; Hamilton, 2001). В этом смысле сообщество – это процесс бытия во взаимоотношениях, которые помогают нам адаптироваться, изменяться и становиться самими собой посредством коллективного эмерджентного осмысления, открытия и познания.

Термин «сообщество» (англ. «community») означает «совместное общество», нахождение в единстве друг с другом (Peck, 1993). Ряд авторов (Gozdz, 1995) сделали наблюдение, что процесс «становления сообщества» эволюционирует (и соэволюционирует) через множество фаз, включая хаос и распад. Многие традиционные практики и недавние исследования показывают нам, что мы можем преодолеть недостаток согласованности, поверхностную политкорректность и образование псевдосообществ посредством задавания вопросов, познавания и рефлексии. Поскольку познавание и рефлексия требуют внимания и намерения, которых мы обыкновенно им не уделяем, мы нередко живём продолжительные периоды времени в процессе построения сообществ, находящихся на грани хаоса.

Это одна из основных причин, почему возвращение к практике диалога стало мощным инструментом, помогающим людям по-новому прислушиваться друг к другу. Диалог позволяет замедлить процесс общения, чтобы люди могли поведать свою историю, прислушаться к другим, рассмотреть новые возможности и создать новые смыслы, которые потенциально приведут их к другим (более информированным) формам поведения.

Рис. 8.3. Сравнительное резюме фаз развития сообщества. Источник: адаптировано по Stevenson & amp; Hamilton, 2001

В своём исследовании процесса диалога Уильям Айзекс (Isaacs, 1999) отсылает к четырём полям общения (аналогичным четырём фазам развития сообщества по Пеку, представленным на рис. 8.3), а именно – вежливость, распад, познавание и поток. В первом поле («вежливость») люди придерживаются ментальных моделей, для которых наиболее характерны ожидания относительно того, что «должно произойти». Присутствует презумпция восприятия ожидаемого и тех правил, которые управляют этим уровнем взаимодействия, как чего-то должного. Люди не высказывают то, что они на самом деле думают и чувствуют. Это область обычного разговора, случающегося ежедневно.

Когда разговору позволяется перетечь во второе поле («распад»), разговор становится управляемым и искусным. Люди начинают говорить то, что они думают. Накапливаются интенсивность и давление, и если это происходит в фасилитируемом диалоговом процессе, то они поддерживаются контейнером, который возникает из энергии сообщества. Разговор, который контролируется подобным образом, зачастую представляет собой спор, технический анализ или тестовую проверку одного человека другим. На этой второй по счёту стадии неуловимость поля может стать ещё более явной, нежели ощущение контейнера, поскольку сообщество трудится над интеграцией различных участников. Энергия, по-видимому, проецируется индивидуумами вовне в попытке «вылечить, обратить, починить или решить» (Peck, 1987) друг друга. Это стадия, на которой процесс смыслосозидания и ценности отдельных участников находятся в конфликте с процессом смыслосозидания и ценностями, которых придерживается сообщество в целом. Происходит распад. Часто многие общественные диалоги не идут дальше взаимных уколов и регрессируют к вежливости.

Если же они успешны, тогда люди, имеющие намерение по-настоящему прислушаться друг к другу, могут войти в третье поле разговора, известное как «познавание» или, если говорить неформальным языком, «рефлексивный» диалог, которому свойственно глубокое уважение друг к другу. Именно здесь люди начинают исследовать делаемые ими допущения и ментальные модели. Раскрываются и подвергаются оценке различные перспективы. Наконец, углубляется ощущение признательности за то, что нам не нужно менять друг друга: мы можем согласиться на то, чтобы быть несогласными друг с другом, и всё равно быть в сообществе. Высвечивается важное различие между позицией и человеком. Люди начинают по-другому говорить и слушать. Как утверждает Стивен Кови (Covey, 1990), на данной стадии развития сообщества участники «сначала стремятся понять, а потом уже быть поняты».

В четвёртом поле разговора люди входят в область «потока», который трансформирует разговор и приводит людей к новому состоянию. Восстанавливается примат целого, что позволяет людям установить взаимосвязь друг с другом, которая может даже привести к созданию обучающегося сообщества (Senge, 1995) или группу по деятельному исследованию (Stringer, 1996). Это более глубокий уровень пребывания «в сообществе», основывающийся на высоком доверии. По мере того как люди создают новые правила по взаимодействию, возникают новые возможности. Рождается иная экология – та, которая связует коллективные мысли и сознание каждого человека и поддерживает процесс смыслосозидания, который менее ограничен ментальными моделями и сконструированными парадигмами. В этом случае возникает синхронистичность (ситуация, в которой происходит имеющее смысл совпадение) (Jaworski, 1996). Данная стадия часто описывается как пиковый (или вершинный) опыт, при котором люди ощущают глубинную взаимосвязь, легко и без усилий самоорганизуются и устойчиво развиваются.

Вокруг такого понимания устойчивого развития, по всей видимости, выстроены простые правила, резонирующие с условиями идеальной межличностной коммуникации, описанными Юргеном Хабермасом (Habermas, 1984, pp. 177–178): у всех участников разговора должны быть равные права на голос, все должны иметь равные возможности интерпретировать и отвечать друг другу, все должны быть открыты и прозрачны в отношении своих намерений и ответственны за своё поведение и требовать ответственности со стороны других. Ежедневная диалогическая практика четырёх «простых правил», вероятно, напоминает следующее:

● позволять каждому человеку высказаться;

● глубинно прислушиваться со способностью критического мышления;

● поставить на паузу предположения, ментальные модели и потребность в определённости;

● относиться к другим с уважением.

Паркер Палмер (Palmer, n. d.) напоминает нам, что сообщество не представляет собой какое-то расплывчатое понятие, – оно точно не значит то же, что и близость. Скорее сообщество имеет отношение к «способности взаимосвязываться». Он убеждён, что сообщество должно охватывать «даже тех, кого мы воспринимаем как „врагов“… Сообщество – то место, в котором человек, с которым вы менее всего хотели бы соседствовать, всегда соседствует с вами… и когда этот человек уезжает, его место незамедлительно занимает кто-то другой». Палмер утверждает, что способность к взаимосвязанности достигается посредством созерцания. Созерцание – это любой способ, каким образом человек может познать, как преодолеть «иллюзию отделённости» и тем самым соприкоснуться с реальностью взаимозависимости. Он упоминает неудачи, потери и страдание как крайне информативные формы созерцания. Таким образом, способность к центрированности возникает не из тяжёлой работы по построению общественных структур, а из пребывания в открытости по отношению к внутренней работе и сопротивления силам отчуждения, преобладающим в нашем обществе.

Тогда как вхождение в сообщество есть «процесс становления», пребывание «в сообществе» происходит, когда мы находимся в состоянии баланса: наши умы, тела и души синхронистичным образом служат потребностям друг друга (Jaworski, 1996). Это напоминает взгляд Элизабет Сатурис на то, что холоны служат друг другу на таком уровне мастерства, который приводит к тому, что вся система в целом вступает в резонансную внутреннюю согласованность. В идеале мы могли бы сказать, что живём в синхронии с планетой Земля, когда мы, будучи сложными адаптивными человеческими системами, симбиотически и согласованно соединяемся с потребностями и служим во благо друг друга. Таким образом, мы переживаем совместное наслаждение, которое не описать словами.

Однако обезоруживающим выводом из этого является то, что для достижения вышеупомянутого состояния сбалансированной гармонии мы должны быть способны жить на грани хаоса, в отношениях, которые толкают нас на то, чтобы быть саморефлексивными и ответственными за свои поступки. Быть может, бесспорное предназначение и результат нашего пребывания «в сообществе» состоит в обеспечении нашего выживания и устойчивого развития как сложных адаптивных систем? Возможно, двойственная природа одновременного пребывания и в конкуренции, и в кооперации; и в исследовательском, и в эксплуатирующем состоянии; и в радостных, и в трудных отношениях, и есть тот способ, которым мы, как биологический вид, повышаем свою способность к выживанию?

Сообщества практики: развитие культур для здоровых образовательных, здравоохранительных и профессиональных услуг

Производной наших исследований сообщества и диалога является понимание, что в своей деятельности мы развиваем «сообщества практики», объединённые предназначением. Этьен Венгер (Wenger, 1999) предлагает полезное понимание «сообществ практики», которое в значительной степени поддерживает интегральную перспективу (см. панель «Сообщества практики»). Венгер признаёт межсубъективную и объективную природу обучения (левосторонние и правосторонние секторы интегральной модели) и взаимосвязь ролей индивидуального и коллективного в групповой работе. Венгер говорит о сообществе в контексте трёх измерений (с. 73):

● взаимная вовлечённость;

● совместное предприятие;

● совместный репертуар.

Первое вышеупомянутое измерение возникает на основе совместных смыслов – то есть из ответа на вопрос: что ценно? Второе развивается на основе процесса согласования совместных смыслов и возникает в результате устанавливающихся взаимоотношений. Третье – это набор способностей, которые возникают из первых двух измерений.

Сообщества практики

Правила определяются сообществами профессиональной практики в городской администрации, образовательных учреждениях, системах здравоохранения и сервиса по созданию среды для коллективной работы. Ментальные модели данных властных фигур определяют официальную парадигму, ход исследований и характер практик, применяемых в конкретном сообществе.

Леони Сандеркок (Sandercock, 2000) предлагает четыре способа реагирования на неуступчивость в этих сообществах практики:

1. Тщательно присматривайте за системой планирования посредством законодательных изменений (довольно трудоёмкая задача, требующая и культурной убеждённости, и стабильно прилагаемых усилий со стороны сторонников изменений).

2. Содействуйте рыночным силам, которые будут осуществлять изменение (как правило, это довольно частичное решение, часто не играющее большой роли).

3. Создавайте возможности для диалога между различными сообществами.

4. Обучайте планировщиков, чтобы они развивали расширенные комплексы навыков [и ценностей].

Венгер отлично доказывает реальность того, что уступки в обучении и сообществах практики (как, например, уступка одного из полюсов полярности «локальное» – «глобальное») принуждает заменять один вид комплексности другим, преодолевать одну разновидность ограничения за счёт другой (Wenger, 1999, p. 132). Границы, в которых работают городские/региональные планировщики, как напоминает нам данный автор, «являются значимыми областями переговоров, обучения, осмысления и идентичности… [включающими] взаимодействия между локальным и глобальным» (с. 133).

Предложенный Венгером проект обучения (с. 233) включает четыре пары парадоксальных измерений, которые могут привести к более интегральной практике планирования:

1. участие/дистанцирование;

2. локализация/глобализация;

3. идентификация/переговоры;

4. проектирование/эмерджентность.

Тем самым подход Венгера к образованию, по-видимому, включает конструкты метапарадигм, в то же время настаивая на сложной адаптивной местной природе обучения.

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒