Слово 11, о малоценности внешнего человека и о суете настоящего

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 11Следующая ⇒

Кто я был? Кто я теперь? И чем буду по прошествии недолгого времени? Куда приведешь и где поставишь, Бессмертный, великую тварь, ежели есть великое между тварями? А по моему мнению, мы ничего не значащие однодневные твари и напрасно поднимаем высоко брови, ежели в нас то одно и есть, что видят люди, и ничего не имеем мы, кроме гибнущей жизни.

Телец, едва оставил недра рождающей - уже и скачет, и крепко сжимает сладкие сосцы, а на третьем году носит ярмо, влачит тяжелую колесницу и могучую выю влагает в крепкий навыйник. Пестровидный олень, едва из матерней утробы - и тотчас твердо становится на ноги подле своей матери, бежит от кровожадных псов и от быстрого коня, скрывается в чащах густого леса. Медведи, порода губительных вепрей, львы, равный в скорости ветру тигр и рыси, лишь в первый раз завидят железо - тотчас у них ощетинилась шерсть и с яростью бросаются они на сильных звероловов. Недавно еще покрытый перьями птенец, едва оперился - и высоко над гнездом кружится по просторному воздуху. Золотая пчела оставила только пещеру - и вот строит себе противоположную обитель и дом наполняет сладким плодом; а все это - труд одной весны, У всех у них готовая пища, всем пир дает земля. Не рассекают они ярого моря, не пашут земли; нет у них хранилищ, нет виночерпиев. И быстролетную птицу питают крылья, а зверей - дебри. Если и трудятся, то у них небольшая однодневная работа. А огромный лев, как слыхал я, растерзав зверя, им умерщвленного, гнушается остатками своего пира. Притом сказывают, что он, попеременно, в один день вкушает пищу, а в другой одним питием прохлаждает жадную гортань, чтобы приучить к воздержности чрево. Так жизнь их не обременена трудами. Под камнем или ветвями всегда готовый у них дом. Они здоровы, сильны, красивы. Когда же смирит болезнь, беспечально испускают последнее дыхание, не сопровождают друг друга плачевными песнями и друзья не рвут на себе волос. Скажу еще более: они бестрепетно теряют жизнь; и зверь, умирая, не боится никакого зла.

Посмотри же на жалкий человеческий род; тогда и сам скажешь с стихотворцем: " Нет ничего немощнее человека" (Гомер. Одиссея. Песнь 18, ст. 130). Я плод истекшего семени; с болезнями родила меня матерь, и вскормлен я с великими и тяжкими трудами. Сперва матерь носила меня в объятиях - сладостный труд! - а потом не без болезненных воплей сошел я на землю; потом стал ходить по земле, как четвероногий, пока не поднялся на колеблющиеся ступни, поддерживаемый чужими руками. Со временем в намеках немотствующего голоса проблеснул мой ум. А потом уже под руководством других я выплакал себе слово. В двадцать лет собрался я с силами, но прежде сего, как подвизавшийся на поприще, встретил много поражений. Иное остается при мне, другое для меня погибло, а над иным (да будет известно тебе, душа моя! ) будешь еще трудиться, проходя жизнь - это стремление, во всем тебе противное, этот дикий поток, это волнующееся море, то здесь, то там вскипающее от непрестанных порывов ветра. Часто обуреваюсь собственным своим безрассудством; а оное навел на меня противник нашей жизни - демон.

Если верно уставишь весы и взвесишь все, что в жизни приятного и что прискорбного, то одна чаша, до верха нагруженная злом, пойдет к земле, а другая, напротив, с благами жизни, побежит вверх. Война, море, возделывание земли, труд, разбойники, приобретение имущества, описи имений, сборщики податей, ходатаи по делам, записи, судьи, неправдивый начальник - все это еще детские игрушки в многотрудной жизни. Посмотри и на приятность жизни: пресыщение, обременение, пение, смехи, гроб, всегда наполненный сотлевшими мертвецами; брачные дары, брак, брак второй, если расторгся прежний, прелюбодеи, поимка прелюбодеев; дети - тревожная скорбь; красота - неверная приманка; безобразие - невинное зло; заботы о добрых детях, печаль о худых; богатство и нищета - сугубое зло; презорство, гордость - все это как шар, летающий из рук в руки у молодых людей.

Итак, смотря на сие, снедаюсь сердцем, если почитают лучшим то, в чем больше зла, нежели добра. Не плачешь ли, слыша, сколько было скорбей у живших до нас? Впрочем, не знаю, будешь ли ты при этом плакать или смеяться. Мудрецы древности находили для себя приличным и то, и другое; и у одного из них извлекало слезы, а в другом возбуждало смех, что Трояне и Ахеи, друг на друга бросаясь, бились и взаимно себя истребляли за прелюбодейную жену; что брань была у Куретов и у браннолюбивых Этолян за свиную голову и за щетину молодого кабана; что Эаковы сыны, при всей великой славе, умерли, один среди врагов от неистовой руки, а другой от женолюбия; что именит был Амфитрионов сын (Геракл. - Ред.), но и этот, всеразящий, погиб от ядоносной одежды. Не избежали злой участи и Киры, и Крезы, а равно и наши, как будто вчерашние только, цари. И тебя, почитавшийся сыном змия, неудержимая сила - Александр, погубило вино, когда обошел ты целую землю! Какое преимущество между согнившими? Тот же прах, те же кости - и герой Атрид, и нищий Ир, царь Константин и мой служитель; и кто злострадал, и кто благоденствовал, у всех нет ничего, кроме гроба.

Такова здешняя участь; но что же в другой жизни? Кто скажет, что приносит неправедным последний день? Там клокочущий пламень, ужасная тьма удалившимся от света, червь - всегдашнее памятование наших грехов. Лучше бы тебе, грешник, не вступать во врата жизни, и если вступил, всему разрушиться наравне со зверями; чем после того, как терпишь здесь столько скорбей, понести еще наказание, которое тяжелее всего, претерпеваемого тобою в здешней жизни! Где великая слава моего прародителя? - Погублена снедию. Где премудрый Соломон? - Покорен женами. Где этот Иуда, сопричисленный к двенадцати? - За малую корысть объят тьмою.

Молю Тебя, Царь мой Христос: подай, Блаженный, Твоему служителю немедленное исцеление от зол, преселив его отселе! Для людей одно только благо, и благо прочное - это небесные надежды. Ими дышу я несколько; а к прочим благам чувствую великое отвращение. И я готов предоставить существам однодневным все то, что влачится по земле: отечество и чужую сторону, престолы и сопряженные с ними почести, близких, чужих, благочестивых, порочных, откровенных, скрытных, смотрящих независтливым оком, снедаемых внутренне самоубийственным грехом. Другим уступаю приятности жизни; а сам охотно их избегну.

О, как продолжительною сделали жизнь эту бедствия! - Долго ли мне сидеть у гноища? Как будто все блага нашей жизни заключены в одном утешении - изо дня в день то принимать в себя, то извергать отмеренное. Не многим пользуется гортань; а все прочее переходит в сток нечистот. Еще зима, еще лето; то весна, то осень попеременно; дни и ночи - двойные призраки жизни; небо, воздух, море - во всем этом, и что неподвижно, и что вращается, ничего для меня нет нового, всем я пресыщен. Другую даруй мне жизнь и другой мир, для которого охотно понесу все тяжести трудов. Лучше бы мне умереть, когда заключил Ты меня в матернюю утробу; ибо как скоро начал я жизнь, моим уделом стали тьма и слезы.

Что это за жизнь? - Воспрянув из гроба, иду к другому гробу и, восстав из могилы, буду погребен в нещадном огне. Да и это время, пока дышу, есть быстрый поток бегущей реки, в которой непрестанно одно уходит, другое приходит, и ничего нет постоянного. Здесь все один прах, который закидывает мне глаза, и я дальше отпадаю от Божия света, ощупью, по стене, хватаясь за то и другое, брожу вне великой жизни. Отважусь на одно правдивое слово: человек есть Божия игра, подобная одной из тех, какие видим в городах. Сверху надета личина, которую сделали руки; когда же она снята, каменею от стыда, явившись вдруг иным. Такова вся жизнь жалких смертных. У них на сердце лежит мечтательная надежда, но тешатся ею недолго.

А я, который емлюсь за Христа, никогда не отрешусь от Него, пока связан узами сей перстной жизни. Во мне двоякая природа. Тело сотворено из земли, потому и преклонно к свойственной ей персти. А душа есть Божие дыхание, и всегда желает иметь лучшую участь пренебесных. Как поток течет из источника по ровному месту, а пламенеющий огонь знает один неизменный путь - возноситься вверх, так и человек велик; он даже Ангел, когда, подобно змее, совлекши с себя пестровидную старость, восходит отселе. Торжествуйте иереи, я умер! И вы, злые соседи, не придете уже от меня в трепет, как прежде! Вы сами себе заграждаете великое милосердие присноживущего Царя. А я, оставив все, имею одно - крест, светлый столп моей жизни. Когда же я буду восхищен отселе и коснусь пренебесных жертв, к которым не приближается скрытное зло - зависть; тогда (если позволено сказать) и за завистливых буду беззавистно молиться.

Кто я? Откуда пришел в жизнь? И после того, как земля примет меня в свои недра, каким явлюсь из восставшего праха? Где поставит меня великий Бог? И, исхитив отселе, введет ли в покойную пристань? Много путей многобедственной жизни, и на каждом встречаются свои скорби; нет добра для людей, к которому бы не примешивалось зло; и хорошо еще, если бы горести не составляли большей меры! Богатство неверно; престол - кичение сновидца; быть в подчинении тягостно; бедность - узы; красота - кратковременный блеск молнии; молодость - временное воскипение; седина - скорбный закат жизни; слова летучи; слава - воздух; благородство - старая кровь; сила - достояние и дикого вепря; пресыщение нагло; супружество - иго; многочадие - необходимая забота; бесчадие - болезнь; народные собрания - училище пороков; недеятельность расслабляет; художества приличны пресмыкающимся по земле; чужой хлеб горек; возделывать землю трудно; большая часть мореплавателей погибли; отечество - собственная яма; чужая сторона - укоризна. Смертным все трудно; все здешнее - смех, пух, тень, призрак, роса, дуновение, перо, пар, сон, волна, поток, след корабля, ветер, прах, круг, вечно кружащийся, возобновляющий все, подобное прежнему, и неподвижный и вертящийся, и разрушающийся и непременный - во временах года, днях, ночах, трудах, смертях, заботах, забавах, болезнях, падениях, успехах.

И это дело Твоей премудрости, Родитель и Слово, что все непостоянно, чтобы мы сохраняли в себе любовь к постоянному! Все обтек я на крылах ума - и древнее и новое; и ничего нет немощнее смертных. Одно только прекрасно и прочно для человека: взяв крест, преселяться отселе. Прекрасны слезы и воздыхания, ум, питающийся божественными надеждами, и озарение пренебесной Троицы, вступающей в общение с очищенными. Прекрасны отрешение от неразумной персти, нерастление образа, приятого нами от Бога. Прекрасно жить жизнию чуждой жизни и, один мир променяв на другой, терпеливо переносить все горести.

Слово 12, блаженства и определения духовной жизни

Блажен, кто ведет пустынную жизнь, не имеет общения с привязанными к земле, но обожил свой ум.

Блажен, кто в общении со многими не развлекается многим, но преселил к Богу всецелое сердце.

Блажен, кто вместо всех стяжаний приобрел Христа, у кого одно стяжание - крест, который и несет он высоко.

Блажен, кто господин своих чистых от неправды стяжаний и подает нуждающимся божескую руку.

Блаженна жизнь счастливых девственников, которые, отрясши плоть, близки к чистому Божеству.

Блажен, кто, уступив немногое законам брака, приносит в дар Христу большую часть любви.

Блажен, кто, восприяв на себя власть над народом, чистыми и великими жертвами примиряет Христа с земнородными.

Блажен, кто, принадлежа к стаду, занимает место между пасомыми, как совершеннейшая овца Христова.

Блажен, кто в высоких парениях очищенного ума видит светозарность небесных светов.

Блажен, кто многотрудными руками чтит царя и для многих служит законом жизни.

Все они наполняют собою небесные точила - эти вместилища для плода наших душ, хотя каждая добродетель ведет в особое место; потому что много обителей для многих родов жизни.

Блажен, кто показал великий дух, обнищавший страстями, кто проводит здешнюю жизнь в слезах, кто всегда алчет небесной снеди, кто чрез кротость делает себя наследником великих обетовании, кто своею сострадательностью привлекает к себе великое Божие милосердие, кто друг мира и чист сердцем, кто терпит великие скорби ради Христа - Великой Славы - и сам идет во сретение великой славе.

Иди какою хочешь из этих стезею. Если пойдешь всеми - это всего лучше. Если пойдешь немногими - второй тебе венец. А если пойдешь и одною, но превосходною - и то приятно. Всем уготованы обители по достоинству - и совершеннейшим и менее совершенным.

И Раав неблагочинную вела жизнь, но и ту соделала славною через свое превосходное страннолюбие. Мытарь за одно - за смиренномудрие - получил преимущество пред фарисеем, который много превозносился. Лучше девственная жизнь - подлинно лучше! - но если она предана миру и земному, то хуже супружества. Высока жизнь целомудренных нестяжателей, привитающих (обитающих. - Ред.) в горах; но гордость и их низлагала неоднократно; потому что они, не измеряя своей добродетели другими совершеннейшими образцами, иногда в сердце своем именуют высотою, что не высоко, а нередко, при пламенеющем уме, ноги, как горячие кони, несут их далее цели. Посему, или на легких крылах несись все выше и выше, или, оставаясь внизу, совершай безопасное течение, не страшась, что какая-нибудь тяжесть преклонит крылья твои к земле и ты, вознесшись, падешь жалким падением.

Малый корабль, скрепленный частыми гвоздями, поднимает больше груза, нежели большой корабль, худо связанный. Тесный путь устроен к Божиим вратам; но многие стези выводят на одну дорогу. Пусть одни идут тою, а другие - другою стезею, какую кому указывает природа, только бы всякий вступил на тесный путь. Не всем равно приятна одна снедь; и христианам приличен не один образ жизни.

Для всех превосходны слезы, бдения и труды. Для всех хорошо обуздывать ярость беспокойных страстей, преодолевать невоздержность, подкланяться под державную руку Христову и трепетать грядущего дня (Суда по всеобщем воскресении). Если же идешь совершенно горним путем; ты уже не смертный, но, по Григориеву слову, один из небожителей.

Поклялся я Самим Словом, Которое для меня есть высочайший Бог, Начало от Начала - от бессмертного Отца, Образ Первообраза, естество, равное Отчему, Бог, пришедший с небес и вступивший в человеческую жизнь, - поклялся я: ни умом, замыслившим вражду, не унижать Великий Ум, ни чуждым словом - Слово. А если бы, последовав внушениям богоборных времен, стал я рассекать Божество Пресветлой Троицы; если бы мой ум обольстился высоким престолом или подал я руку искательству других; если бы предпочел я Богу смертного помощника, привязав корабль свой к хрупкому камню; если бы в счастье возгордился я сердцем или опять, встретившись с напастями, уныл духом; если бы стал я судить суд, уклонившись сколько-нибудь от закона; если бы человеческой гордости отдал я предпочтение пред преподобными; если бы, видя, как злые наслаждаются тишиною, а добрые разбиваются об утесы, уклонился я от правого пути; если бы зависть иссушила мое сердце; если бы посмеялся я падению других, хотя и не святых, как будто бы сам стою неподвижною ногою; если бы от умножившейся желчи пал мой ум; если бы язык побежал без узды и похотливое око увлекло за собою сердце; если бы возненавидел я кого напрасно; если бы коварно или явно стал я мстить своему врагу; если бы отпустил я от себя нищего с пустыми руками или с сердцем, жаждущим небесного слова; то Христос да будет милосерд к другому, а не ко мне; мои же труды, до самой седины, да развевает ветер!

Такими законами связал я жизнь свою. А если в желаемом достигну конца, то по Твоей благодати, Нетленный!

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒