Когда не знаете, за что взяться, беритесь за ум.

Ю.З. Рыбников

Так вот, всякий раз, когда у Алины возникает «сердечный приступ», ей начинает казаться, что жить ей осталось всего несколько минут, она открывает окна и в собственной комнате, и в кухне (причем вне зависимости от времени года), а потом, в ожидании машины «Скорой помощи», начинает бегать из комнаты в кухню и обратно, высовываясь из раскрытых окон и пытаясь понять, приехала уже «Скорая помощь» или нет.

В чем загадка такого странного поведения? Ответ, который предложила мне Алина, все объясняет. Поскольку она, то бишь Алина, не знает, с какой стороны дома подъедет машина «Скорой помощи», она подобным маневром и пытается это выяснить. Потом, когда машина, наконец, обнаруживается не с той стороны, т.е. не там, где ее парадная, Алина кричит сверху, с седьмого этажа, что, мол, товарищи, объезжайте дом!

Водитель послушно объезжает дом, врачи поднимаются на седьмой этаж, входят в квартиру Алины и спрашивают у нее: «А где больная? » Алина, разумеется, рапортует: «Я больная! » На что врач, ничего больше не говоря, поворачивается и удаляется восвояси. Странно? Непонятно? А вот врачам понятно абсолютно — если человек способен бегать из комнаты в комнату и кричать что-то с седьмого этажа людям, находящимся внизу, то можно быть уверенным: инфаркта, «на который» этих врачей вызвали, у этого «больного» нет и в помине. Просто технически не может быть!

Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

Ф.Г. Раневская

Человек с инфарктом из кресла на кровать перебирается с большим трудом, а уж бегать, скакать, кричать, махать руками он не может категорически! А больные с ВСД, если им понадобится, способны и сами, пешком, дойти до подстанции «Скорой помощи». Кстати, один из моих пациентов — Николай, 32-х лет, — так и делал. Жил неподалеку, всего в двух трамвайных остановках, а потому всякий раз, когда у него начинался очередной «приступ», рассуждал так: «Пока они до меня доедут, я два раза успею до них дойти». И доходил! Шел две трамвайных остановки до подстанции «Скорой помощи»... Если бы у него и вправду был инфаркт миокарда, то подобный «вояж» был бы в его жизни последним.

Конечно, будучи в состоянии тревоги, которая требует не пассивности, а напротив, активности и действий, легче бегать, чем сидеть на месте. А если у вас настоящая сердечно-сосудистая патология, то вопрос таким образом вообще не стоит. Тут не то что не до бега, тут и на ноги встать — большое дело! Но, разумеется, и Светлана, и Николай серчали на врачей... И только когда их невроз был вылечен, когда приступы прекратились, они, наконец, осознали, насколько подобная активность была смехотворна и насколько правы были врачи, которые реагировали на их поведение столь однозначно. [Все необходимые для этого психотерапевтические техники описаны мною в книгах «Счастлив по собственному желанию», «Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности», вышедших в серии «Карманный психотерапевт», а также в практическом пособии «Средство от страха», вышедшем в серии «Экспресс-консультация».]

Глава 4. ПАНИЧЕСКАЯ АТАКА

Как мы знаем из фильма про Василия Ивановича Чапаева, атаки бывают «психические», но вегетососудистая дистония предоставляет нам возможность познакомиться с атакой «панической». Впрочем, разницы между ними нет никакой — сначала кто-то осуществляет на тебя атаку «психическую», а у тебя начинается «паническая». Вот, собственно, и вся разница — «на тебя», «у тебя». Но кто же нас атакует в случае вегетососудистой дистонии? Разумеется, самому «больному» хотелось бы думать, что его атакует инфаркт, инсульт и еще черт в ступе. Ведь если так, то значит, ты не «придуриваешься», как тебе говорят, а вполне обоснованно переживаешь за собственное здоровье, а то и за саму жизнь.

Ну что я должен сказать... Во-первых, никто в этой ситуации не «придуривается»: вегетативный приступ вещь неприятная, мучительная и действительно требующая принятия ряда мер. Во-вторых, он возникает не потому, что мы его захотели, а по своей собственной воле; т.е. это никакая не «симуляция» и не «притворство», это специфический физиологический автоматизм, о чем мы сейчас и будем говорить. В-третьих, если ты паникуешь, то, по большому счету, нет разницы, из-за чего (по делу или без дела), — это само по себе бессмысленно и вредно. Вот, собственно, со всем этим нам и предстоит сейчас разобраться.

Слюна пошла!

Те из моих читателей, кто уже познакомился с книжкой «Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности», знают, с каким почтением я отношусь к Ивану Петровичу Павлову. И это отнюдь не случайно! Мне трудно сказать, смог ли я убедить их в том, что Иван Петрович был выдающимся ученым, но всякий человек, страдающий вегетососудистой дистонией, имеет возможность чуть ли не ежедневно убеждаться в этом на собственном опыте, поскольку он — такой человек — является наглядной иллюстрацией знаменитого павловского «условного рефлекса». Но не будем забегать вперед, сначала, как и положено, изучим вопрос на собаке — так у нас в медицине принято.

Итак, Иван Петрович Павлов — человек и пароход, а также его знаменитая собака. Все мы еще со школьной скамьи хорошо усвоили понятие «условного рефлекса». Академик Павлов усаживал собаку в специальный «станок», при этом из слюнной железы животного была отведена специальная трубочка, позволяющая замерять количество этой слюны, выделяемой псом в единицу времени. Дальше академик Павлов брал какой-нибудь «нейтральный стимул» — он использовал или звонок, или лампочку, и испытывал его действие на животном. Разумеется, собака реагировала на этот нейтральный стимул соответственно, т.е. нейтрально. После этого академик Павлов сочетал включение лампочки или звук звонка с предоставлением собаке пищи, последняя является «стимулом безусловным», т.е. автоматически вызывает у животного рефлекторную пищевую реакцию, что и знаменуется выделением слюны.

Постепенно мозг животного усвоил, что этот нейтральный стимул (звонок или лампочка) появляется всякий раз перед едой, а потому является уже не нейтральным, а условным стимулом. В ответ на него псина начинала весело вилять хвостом и выделять слюну, которая стекала для нужд экспериментатора по упомянутой трубке. Иными словами, в мозгу собаки возникала, как сказал тогда Иван Петрович, «условная связь». Сначала звонок (лампочка) был нейтральным стимулом, а теперь он (благодаря созданным в эксперименте условиям) стал свидетельствовать для этой собаки о предстоящей кормежке, т.е. стал «условным стимулом». Вот и вся история — простенько и со вкусом! Всякий нейтральный стимул, всякое жизненное явление или событие может, как оказывается, стать для нас (при неоднократном сочетании его с безусловной реакций) условным стимулом, т.е. будет автоматически побуждать у нас некие специфические реакции.

И все это мы хорошо изучили в школе, но есть одна заминка. Дело в том, что павловский условный рефлекс со слюнной железой собаки в действительности не является «условным рефлексом». Это классический вегетативный условный рефлекс, т.е. условный рефлекс, выработанный на внутренний орган тела, на слюнную железу. А слюнная железа — это точно такой же орган нашего тела, как и сердце, печень, почки или, например, селезенка. И вот когда эта терминологическая неточность была учеными замечена, они решили попробовать выработать у животного аналогичные условные рефлексы, только на другие органы нашего тела и, в частности, на сердце. Итак, мы переходим к самой, может быть, захватывающей части нашего изложения.

Логика приведет вас от А к Б. Воображение доставит вас куда угодно.

Альберт Эйнштейн

После открытия И.П. Павловым условного рефлекса его ученики принялись наперебой придумывать разные эксперименты с условными рефлексами, выработанными на тот или иной внутренний орган тела. И должен вам сказать, что успех этих экспериментов был потрясающим! Собаки в этих экспериментах могли, под действием тех или иных условных раздражителей, делать несусветные вещи. Например, рефлекторно (читай — автоматически) изменять ритм своего дыхания, заставлять собственную селезенку выбрасывать в кровеносное русло большее или меньшее количество крови, добиваться изменения перистальтики кишечника и т.д., и т.п.. Но, может быть, самыми поразительными стали условные рефлексы, выработанные на деятельность сердца и сосудов. Вот представьте...

Берут собаку и вводят ей нитроглицерин. Последний, если вводить его на здоровое сердце, должен вызывать учащение сердцебиений и характерное изменение электрокардиограммы. [Для особенно дотошных могу их перечислить. Это уменьшение зубцов Q, R, S электрокардиограммы, рост зубцов Р и Т, изменение формы интервала S—Т.] Сразу после этого экспериментаторы включали гудок. И уже после нескольких таких сочетаний один только этот гудок, без инъекции нитроглицерина, мог вызывать у этой собаки точно такие же изменения сердечной деятельности, что совершенно объективно регистрировала запись электрокардиографа! Иными словами, у животного выработался специфический вегетативный условный рефлекс на деятельность сердца. Простой гудок, в целом ничем не примечательный, стал действовать точно таким же образом, как и нитроглицерин!

Впрочем, на нитроглицерине интерес экспериментаторов не иссяк. Дальше последовала целая серия аналогичных опытов. Собаке вводили строфантин, ацетилхолин и другие вещества, вызывающие урежение частоты сердечных сокращений, и параллельно с этим включали, например, метроном — тук-тук, тук-тук. Какой был результат? После нескольких сочетаний, подобных «тук-тук», и инъекций соответствующих веществ, замедляющих работу сердца, сердце собаки начинало замедлять свой ритм и при одном только «тук-тук». Дальше — больше: стали вводить собаке адреналин (который, как мы с вами уже знаем, увеличивает частоту сердечных сокращений) и включать лампочку. Поразительно, но в скором времени одно только включение этой лампочки без введения адреналина производило точно такой же эффект — сердце, словно по команде, увеличивало частоту своих сокращений!

На заметку

Работа сердца, равно как и любого другого органа нашего тела, регулируется вегетативной нервной системой. А сама она — вегетативная нервная система — это часть целостной нервной системы, которая вся функционирует по закону «условного рефлекса». И потому нет ничего странного в том, что у нас может быть выработан условный рефлекс на работу нашего собственного сердца. Какие-то условные стимулы могут вызывать у нас учащение сердечной деятельности, какие-то, напротив, ее замедление. Какие-то будут вести к автоматическому (рефлекторному) повышению артериального давления, какие-то, напротив, к его снижению. И это, во-первых, абсолютно нормально (так наш организм функционирует — ничего не попишешь), а во-вторых, абсолютно безопасно. Если мы не умерли, когда этот вегетативный условный рефлекс у нас вырабатывался, то не умрем и тогда, когда он будет возобновляться.

Наконец, ученые дошли и до того, что стали формировать на подопытных животных и сосудистые вегетативные условные рефлексы — сосудосуживающий и сосудорасширяющий! Чувство боли, например, вызывает сосудосуживающую реакцию, а потому экспериментаторы, недолго думая, стали причинять собаке боль во время работы обычного звонка. В этом случае сосуды у собаки сжимались, что регистрировалось специальным прибором.

Потом экзекуцию с болью прекратили, но продолжали время от времени позвякивать звонком, и каждый раз сосуды животного безропотно суживались! Причем что характерно, интенсивность этого сжатия сосудов была в среднем значительно выше, чем при обычной болевой реакции. Иными словами, после того, как соответствующий сосудистый вегетативный условный рефлекс был сформирован, сосуды экспериментального животного реагировали на условный раздражитель даже с большей интенсивностью, нежели на естественные (безусловные) раздражители!

И это еще не все! Аналогичные эксперименты были поставлены на обезьянах, кошках и даже лабораторных крысах! Феноменально, но факт! Однако, наверное, самое поразительное в том, что именно этот механизм — механизм вегетативного условного рефлекса — лежит в основе «вегетативных приступов» и «панических атак», наблюдаемых у любого нормального человека, страдающего вегетососудистой дистонией.

Доминанта дел сердечных

В своих книжках я уже неоднократно рассказывал о выдающемся открытии нашего соотечественника Алексея Алексеевича Ухтомского, которое он назвал «принципом доминанты». Принцип доминанты — это механизм работы мозга, благодаря которому в нем — в этом мозгу — господствует единственный очаг возбуждения, а все прочие возбуждения, которых, понятное дело, там тьма-тьмущая, не только не принимаются мозгом в расчет, но напротив, активно тормозятся, а их сила передается господствующему, доминантному очагу.

Передавая свое возбуждение господствующему центру, они, эти прочие центры, ускоряют работу доминантного очага возбуждения в головном мозгу, поторапливают и усиливают его. Очень экономно! И так, общими усилиями — дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, жучка за внучку да мышка в придачу — вытащили репку, слава богу! Задача решена, господствовавшая только что доминанта уходит со своих позиций, освобождая места для новой «властительницы». Да, теперь можно переходить и к следующей задаче...

Действительно, принцип доминанты — это, что называется, находка для шпиона. Представьте себе головной мозг, это же целая вселенная! Сколько разнообразных, зачастую разнонаправленных процессов протекает в нем одновременно, сколько из них хотело бы реализовать себя на практике! Но порядок во всем этом хаосе поразительный! Бесчисленные возбуждения, благодаря способности мозга к образованию доминанты, сводятся, концентрируются, оптимизируются и направляются на служение единой цели для достижения одного результата.

Замечательно, любо-дорого смотреть! Однако, как мы уже неоднократно убеждались, человек обладает удивительной способностью использовать себе во вред то, что, казалось бы, создано природой ему в помощь! Доминанта — это как раз тот случай, а в случае ВСД — случай клинический. Итак, как же работает принцип доминанты у человека, страдающего вегетососудистой дистонией? К великому сожалению, здесь множество вариантов.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒