ВРЕДЯТ ЛИ ХРИСТИАНИНУ «ПОДБРОШЕННЫЕ» НЕЧИСТОТЫ?

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 9Следующая ⇒

Многие столетия христиане жили в мире, который на символическом уровне был христианским. Привыкли. И когда стали возвращаться языческие символы — появились страхи: а не повредит ли нам соседство или хотя бы даже зрительное прикосновение к языческим изображениям?

Первый испуг был связан с тем, что Петр Великий стал украшать дворы, залы и площади «аллегорическими статуями». Предили. Потом пришла советская символика (вот уж безвкусная и навязчивая дама была! ). Теперь уже всякая.

Так может ли христианин употреблять предметы и документы, нагруженные нехристианской, языческой символикой. Возникает ли для христианина опасность в этом случае? — Не всегда.

Вспомним, что древние христиане по заповеди Спасителя платили налоги языческому государству, а на монетах того времени были языческие надписи и знаки. Христос не запретил пользоваться языческими деньгами -«отдавайте кесарево кесарю» Мф. 22, 21). Значит, не всякое прикосновение к символу, имеющему нехристианское и (или) антихристианское религиозное значение, сквернит христианина. «Для чистых все чисто» (Тит. 1, 15).

Дело не в том, чего касается человек, а в том, как и зачем он это делает. «Не тo, чтo входит в уста, оскверняет человека, но тo, чтo выходит из уст» (Мф. 15, 11). Не предмет и не место оскверняют христианина, но его внутреннее отношение к тому, к чему он прикасается. Если для уплаты налога надо взять в руки монету с изображением человекобожеского кесаря — не нужно быть более религиозным, нежели сами языческие мытари. Уж если для них эта монета не идол и не религиозная святыня, а просто денежный знак, — тем более христианину не стоит видеть в этой монете что-то большее.

У той ситуации имелся и еще один значимый оттенок: в древности язычество было государственной религией. Из средств госказны выделялись пособия языческим жрецам; на «бюджетные» деньги строились языческие храмы. Таким образом, часть денег, передаваемых христианами сборщикам государственных налогов, затем шла в языческие храмы. И однако древняя Церковь не считала, что деньги, отданные языческому государству, есть форма языческой жертвы.

На страницах Евангелий чаще всего из уст Спасителя и Божиих вестников мы слышим призыв: «Не бойтесь! » С этими словами ангел явился Захарии, будущему отцу святого Иоанна Предтечи. С этими словами Архангел предстал Деве Марии в благовещении. С этими словами Воскресший Спаситель явил Себя апостолам. «Придавать смелость боящемуся не иному кому свойственно, как единому Богу, Который говорит боящемуся: „не бойся, с тобою есмь« (Ис. 41, 10); нимало не приходи в робость, как говорит пророк о себе: «аще бо пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси« (Пс. 22, 4). Да и Сам Владыка говорит боящимся: «да не смущается сердце ваше, ни устрашается« (Ин. 14, 27) и «что страшливи есте, маловери« (Мф. 8, 26), и «дерзайте, Аз есмь, не бойтеся« (Мк. 6, 50) и еще «дерзайте, яко Аз победих мир« (Ин. 16, 33)“[83].

Столь часто этот призыв звучит потому, что человека, который слишком всерьез отнесется к окружающим его угрозам, постигнет то, чего он боится. Ведь ум такого человека будет помышлять не о Боге, а о тех угрозах, которые исходят из внебожественного мира. Такая душа будет обращать внимание на умыслы и коварства своих земных недругов, а не на ту благодатную защиту, которую дает нам любящий Промысл Творца. Но если человек отвернулся от Бога и мыслит только о земном, пусть даже и боясь его, — то он и в самом деле остается один на один с тем, чего он боится. Своим недолжным страхом он закрывает свою душу от хранящей помощи Божией.

Нам же «дал Бог духа не боязни, но силы» (2 Тим. 1, 7). Поэтому апостол Павел утешает: «если Бог за нас, кто против нас? » (Рим. 8, 31).

Бог — с нами? … Тогда зачем же мы боимся чего бы то ни было?

Я по себе знаю, как разрушает душу неуместный страх. Когда я только начинал свою церковную жизнь, то носил в себе немалый страх: боялся, узнают, что я, тогда студент кафедры научного атеизма, крестился и хожу в храм. Боялся семейного скандала, боялся изгнания из университета. И в первые месяцы после крещения каждый раз, когда хлопала дверь в храме, я озирался: вдруг вошел какой-нибудь знакомый, который заметит меня, узнает, «настучит». Я даже для крещения специально выбрал такой храм, который был бы как можно дальше и от моего дома, и от университета… И по сю пору в этот храм я и езжу, потому что служу именно в нем. И нередко по дороге к нему (полтора часа в один конец) думаю: «Эх, ну зачем же я тогда таким трусом был?! »… В том страхе я жил несколько месяцев, пока однажды я не внял сердцем (не ушами, а сердцем! ) тому прокимену, который поется на водосвятном молебне: «Господь — просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся, Господь — защититель живота моего, кого устрашуся». Ах, как прав Александр Галич: «Неисповедимы дороги зла — но не надо, люди, бояться! »…

Вот замечательное свидетельство о той Силе, которая хранит христианина:

«Случилось некогда святому старцу послать ученика своего принести воды из колодца. Когда он пошел, то увидел внизу аспида, и не почерпнув воды, возвратился и сказал ему: «умрем мы, авва, ибо я видел аспида в колодце.« Он же внушал ему не бояться и качая головою сказал: «если захочется сатане, чтобы в колодце был змей или аспид, и попал в источники вод, неужели ты никогда не будешь пить? « И пошел старец, и сам зачерпнув полный сосуд, первый попробовал говоря: «где возложен крест, там не имеет силы никакое зло« (Древний Патерик 20, 23).

Другой древний старец — Иоанн — спросил демонов: «Чего у христиан вы больше всего страшитесь? » — «Воистину вы имеете три великие вещи, — отвечали они. — Одну вы носите на шее; другая — это то омовение, что вы получаете в храме; и третья — это то, что вы едите на литургии». Иоанн снова спросил: «Но чего из этих трех вещей вы страшитесь больше всего? » — «Если бы вы бережно сохраняли то, от чего вы вкушаете в причастии, — отвечали они, — ни один из нас не был бы властен причинить какой бы то ни было вред христианину»[84]. Итак, не мы должны бояться демонов, а они нас — ибо у нас есть то, что страшит их[85].

Первый христианский монах в истории — преподобный Антоний Великий имел такой же опыт: «Где знамение крестное, там изнемогает чародейство, бездейственно волшебство»[86]. «Демоны все делают, говорят, шумят, притворствуют, производят мятежи и смятения к обольщению неопытных, стучат, безумно смеются, свистят; а если кто не обращает на них внимания, плачут и проливают уже слезы, как побежденные… не должно нам и бояться демонов… потому что они бессильны и не могут ничего более сделать, как только угрожать»[87]. «Демоны же, не имея никакой силы, как бы забавляются на зрелище, меняя личины и стращая детей множеством привидений и призраков. Посему-то наипаче и должно их презирать как бессильных»[88]. «Даже над свиниями не имеет власти диавол. Ибо, как написано в Евангелии, демоны просили Господа, говоря: «повели нам ити» (Мф. 8, 31) в свиней. Если же не имеют власти над свиниями, тем паче не имеют над человеком, созданным по образу Божию»[89]. «Посему „нам“ должно бояться только Бога, а демонов презирать и нимало не страшиться их»[90].

Не надо засматриваться на темноту. Темной силе мы должны уделять не больше внимания, чем при нашем рождении в Церковь. Наше отношение к дьяволу должно быть в буквальном смысле этого слова наплевательским: «Дуни и плюни на него! », — говорит христианин при своем крещении. Вот и все: объявил войну — и тут же поворачиваешься ко тьме спиной, лицом на Восток и объявляешь: «Сочетаюсь Тебе, Христе! ».

Это жизнь по законам коммунальной квартиры. По своему детству я помню, что родители воспитывали меня в духе уважения к старшим, а наипаче — к соседям. Но все же бывали праздники и на моей улице. Бывали дни непослушания. Бывали дни, когда я мог сказать соседке все, что я о ней думал. Это были те дни, когда моя мама скандалила с соседками. Вот тогда четырехлетний малыш имел право занять исходную позицию за юбкой мамы и, высунувшись из укрытия, громко сказать: «Теть Зой, ты дура! ». А что после этого делает малыш? — Тут же снова прячется за мамину юбку.

Вот так же дерзит христианин сатане. Плюет на него — и тут же прячется за юбку Матери-Церкви: «Сочетаюсь Тебе, Христе! ». С сатаной после этого у христианина отношения простые и понятные: надежды на прощение от «той стороны» у нас нет. Поэтому не стоит искать поводов задобрить демона, обойти его и разгадать его планы. План его и так ясен — «он человекоубийца искони». Просто наше противостояние не один-на-один. С нами — Бог. Вот от Него отрекаться не надо. Его забывать опасно. Не потому, что «обиженный» нашим невниманием Бог будет нам мстить. А потому что Бог вежлив. Если ты не хочешь Его присутствия в твоей жизни — Он отойдет. Но тогда ты и останешься наедине с тем, кого Достоевский назвал «дух сверхчеловечески умный и злобный».

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 Следующая ⇒