Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Речь Дика Чейни, компания «Халибертон», в Институте нефти в Лондоне осенью 1999 года



Спасибо за ваш прием и за представление. Для меня представляет большое удовольствие находиться сегодня в Лондоне и иметь возможность провести с вами некоторое время. Обсуждая мой политический опыт, люди часто говорят, что работа в нефтяной промышленности — это не верх организации, на что я говорю: «Да, но мне случалось быть и конгрессменом, и переход из мира политики в мир нефтяной и газовой промышленности для меня — очевидный шаг вверх». Меня часто спрашивают, почему я оставил политику и ушел в «Халибертон», и я объясняю, что я дошел до точки, где я стал низок, невыдержан и нетерпим к тем, кто со мной не согласен, и мне сказали: «Эй, да из вас выйдет отличный исполнительный директор! », поэтому я уехал в Техас и ушел в частный сектор.

Но для меня большое удовольствие быть здесь, и я хочу попытаться избежать & lt; того, что случилось& gt; в прошлом году, когда шейх Йамани говорил, что он довольно пессимистично смотрит на перспективы цен на нефть и возможности ОПЕК достичь определенного уровня цен и поддерживать его в течение некоторого времени. Я не думаю, что было бы честно годом позже обсуждать это задним числом, и я надеюсь, что через год люди не станут делать того же и с прогнозами, которые я собираюсь сделать, но я хочу поговорить о перспективах с точки зрения компании «Халибертон», как мы смотрим на то, что может произойти; и позвольте мне в самом начале сказать, что я непомерно оптимистичен относительно нашей индустрии.

С точки зрения нефтяной индустрии (я поговорю позже про газ), на протяжении более сотни лет мы, как промышленность, вынуждены иметь дело с той досадной проблемой, что как только вы находите нефть и принимаетесь качать ее из-под земли, вам приходится поворачиваться и искать еще больше, или закрывать бизнес. Понятно, что производство нефти — это самоистощающаяся деятельность. Каждый год вы должны находить и разрабатывать запасы, сравнимые с вашим текущим производством, только чтобы остаться на том же уровне. Это такая же правда в отношении нефтяных компаний, как и, в более широком экономическом смысле, в отношении всего мира. Вновь образованные компании, такие как «Экссон-Мобил», будут вынуждены обеспечивать себе больше полутора миллиардов баррелей новых запасов ежегодно, только чтобы сохранить текущий уровень продукции. Это все равно, что получать 100 % прибыли каждые четыре месяца с месторождения в пятьсот миллионов баррелей или ежегодно находить два Хибернийских месторождения (нефтяное месторождение в Атлантике, около 300 км от Ньюфаундленда — перев.).

В целом по миру ожидается, что нефтяные компании будут разведывать и разрабатывать достаточно, чтобы компенсировать наш на семьдесят один с лишним миллион баррелей в день расход нефти. По некоторым оценкам, в последующие годы мировой спрос на нефть будет ежегодно увеличиваться в среднем на 2 %, тогда как естественное сокращение добычи из существующих запасов будет составлять по крайней мере 3 %. Это значит, что к 2010 году нам будет не хватать дополнительно 50 млн. баррелей в день. Так откуда же возьмется нефть?

Правительства и национальные нефтяные компании, очевидно, контролируют около 90 % запасов. Нефть, по существу, остается делом правительств. В то время как во многих регионах мира имеются большие нефтяные возможности, Ближний Восток с его двумя третями мировых запасов и самой низкой ценой — по-прежнему то место, где, в конечном счете, находится приз. Даже если компании сильно озабочены доступом к этим ресурсам, прогресс остается у них небольшим. Верно то, что технология, приватизация и раскрытие целого ряда стран создали множество новых возможностей по всему миру для различных нефтяных компаний, но, оглядываясь в начало 1990-х годов, ожидалось, что значительная часть новых мировых ресурсов придет из бывшего Советского Союза и из Китая. Конечно, это произошло не вполне так, как ожидалось. Вместо этого случились тревожные успехи, породившие эйфорию процветания в 1990-х.

Главная проблема нефтяных компаний — нужно делать больше, чем просто поддерживать текущее производство и резервы. Трюк в том, что нужно поддерживать доходы. Для большинства компаний большая часть прибыли поступает из постоянных территорий, в которые сделаны значительные вложения имеющих масштабные экономики и больших районов, в которых получены исключительные лицензии на разработку, но большинство из таких районов достигли предела развития, и там может оказаться трудно поддерживать уровень доходов с барреля с высоким минимумом прибыли. Часть нефти, разрабатываемой в новых районах, очевидно, имеет высокую стоимость и малоприбыльна.

Компании, которым трудно создавать новые разработки при помощи разведки, обращаются к сделкам, где они могут разрабатывать запасы, которые уже разведаны, но у страны, где они находятся, нет капиталов или технологий для их эксплуатации. В этом случае риски, связанные с разведкой меньше, но риски политические, коммерческие и связанные с окружающей средой, все чаще представляют проблему. Сюда входят гражданские беспорядки, транспортные пути, проблемы с рабочей силой, налоговые условия, иногда даже экономические санкции со стороны США. Многие компании предпочитают иметь дело с рисками, связанными с бурением и эксплуатацией резервуаров, нежели с политическими. Еще один важный момент заключается в изменении самой природы конкуренции.

Один из главных вопросов заключается в том, как должно выглядеть конкурентоспособное месторождение в условиях новой индустрии, после нынешней волны слияний в нефтяном бизнесе. Ясно, что основным мотивом крупнейших объединений является ожидаемое уменьшение затрат. Концентрация и критическая масса — это ключ к успеху. Случается также, что проблемы роста заставляют руководство предложить свою компанию более крупному игроку. В мировой конкуренции за капиталы размеры и масштабы — это требование времени. Большие компании имеют лучшие кредитные рейтинги и, соответственно, более дешевые займы, но у них, кроме того, и более высокий рост на бирже. Рост акций становится ценной валютой для компаний-поглотителей. Также они способны финансировать более крупные проекты и на больший срок. В результате этих слияний оказалось, что четыре из пяти крупнейших по рыночной стоимости нефтяных и газовых компаний — европейские.

Что касается нефтяных компаний, то я не думаю, что единственная жизнеспособная модель для них — это «чем больше, тем лучше», Хотя «Халибертон», конечно, вырос в результате слияния с компанией «Дрессер» и с другими приобретениями, это отчасти имело смысл, потому что эти приобретения дали нашей компании более широкий спектр услуг.

Я вижу четыре основных типа нефтяных компаний, по моему мнению, способных выжить и процветать в новых условиях. Во-первых, это, очевидно, суперкомпании; но и они должны проявлять осторожность, избегать неблагоприятных обстоятельств, отвлекаться на физические слияния и избегать опасности стать неуклюжим великаном. Я думаю, что вполне возможно, что они сумеют не превратиться в раздувшиеся бюрократии, потому что они весьма сосредоточены на том, чтобы показать держателям акций свои усилия по сокращению расходов.

Вторым типом выживших станут компании, доминирующие в каких-либо регионах или рынках. Такие компании могут и не входить в пятерку крупнейших в мире, но они будут первыми или вторыми на своих собственных рынках. Это даст им необходимую критическую массу для конкуренции на их собственной территории. Пример такой компании — «Repsol YPF» (испанский нефтегазовый концерн — перев.), номер один в Либерии и на юге Латинской Америки, весьма прибыльный.

Третья модель для конкуренции в новом столетии — это то, что я бы назвал «сверхнезависимые». Это компании, которые сосредоточиваются на одном направлении бизнеса, но имеют достаточные масштабы, чтобы быть в состоянии конкурировать и в других областях. Это сочетает преимущества суперкомпании с гибкостью, которую дает независимость. Общие элементы этих трех видов фирм — критическая масса и концентрация.

Четвертая категория выживших в новом мире конкуренции — те, кого я называю игроками ниш, кто процветает в тех владениях, которые не востребованы большими компаниями, или по причине особых условий, в которых они находятся. Такие игроки, очевидно, должны конкурировать где-то вне поля зрения более влиятельных компаний.

Обширный перечень реструктуризации, которые, как мы думаем, должны последовать за недавними большими слияниями, даст игрокам возможность укрепить свои позиции. Скорее всего, появятся новые объединения, которые вместе с утечкой мозгов и сокращениями штатов в больших компаниях могут составить последним неожиданно сильную конкуренцию в следующее десятилетие. Во многих аспектах традиционная роль нефтяных компаний сейчас меняется. Мы все чаще видим, как международные нефтегазовые компании концентрируются на управлении инвестициями, финансовыми, коммерческими и политическими рисками, в то время как обслуживающие компании занимаются технологическими и операционными рисками. В то же время национальные нефтяные компании фокусируют свое внимание на национальных интересах своих стран, на их ресурсах и на внутренних рынках. Национальные нефтяные компании могут владеть ресурсами, но если в национальных интересах допустить иностранцев к их разработке, они это делают. Венесуэла — это очевидный пример того, что я бы определил как новый ресурсный национализм. Некоторые национальные нефтяные компании еще посматривают за пределы своих стран, но я полагаю, что в будущем их усилия будут приложены поближе к дому.

Национальные нефтяные компании могут фокусироваться на том, чтобы становиться доминирующими игроками в регионах, используя свои мощные внутренние базы для продвижения в соседние страны. Это будет случаться там, где есть связи и совместная деятельность с их домашним бизнесом, а не просто из самого по себе стремления стать глобальной компанией. Я думаю, что образцом этого в Латинской Америке может быть бразильский «Petrobras».

Люди спрашивают о будущей роли ОПЕК. Конечно, эта организация представляет компании, владеющие огромными запасами нефти, и существует уже больше четверти века. ОПЕК демонстрировала способность к кризисному управлению каждый раз, как цены на нефть падали до уровня, выражающегося однозначным числом, но эта группа может в итоге дойти до собственного распада, если будет стремиться довести цены до слишком высокого уровня. Наблюдатели указывают, что это, в сущности, означает повышение стоимости разведки и разработки новых запасов одновременно во всем мире, ограничивая таким образом рост спроса ниже возможного уровня. Однако я верю, что многие из нас в этой промышленности приветствуют ту сдержанность, которую проявляла ОПЕК в последние месяцы, а также улучшившиеся перспективы международного нефтяного рынка. Я удовлетворен лидерством Саудовской Аравии, Мексики и Венесуэлы, и в долгосрочной перспективе, я думаю, цены, стабилизированные на разумном уровне, пойдут на пользу миру, пойдут на пользу и потребителям и производителям.

В новом столетии нефтяная промышленность станет более интегрированной, но не обязательно в традиционном смысле связей производителей и переработчиков. Новая интеграция свяжет новые возможности, квалификации, технологии и управление рисками, чтобы создать новые взаимодействия, приносящие прибыль. С моей перспективы в обслуживающей нефтяной отрасли я вижу нашу объединяющую роль в управлении определенными техническими рисками, сохраняя за нефтяными компаниями контроль, но сосредотачиваясь на инвестиционных решениях, коммерческих, политических и финансовых рисках.

Нефтяные компании, вероятно, больше всего тратят на разработку и, получая при этом наименьшую отдачу, на разработку и операции на собственных владениях. Как раз здесь обслуживающие компании могут добавить наибольшую часть стоимости, работая на неочевидных аспектах деятельности. Обслуживающие компании могут помогать нефтяным компаниям в создании и принятии решений, основанных на предыдущем опыте, и в их скорейшем внедрении. Такой тип интеграции позволит нефтяным компаниям лучше распределять ресурсы и знания для максимизации прибыли, не отвлекаясь от своей основной деятельности. Для национальных нефтяных компаний работа с сервисными компаниями позволит использовать лучший технический опыт, накопленный в мире, сохраняя при этом в своих руках контроль за ресурсами и использование их способом, наиболее отвечающим интересам своих стран. Сервисные компании часто и сами становятся более интегрированными, предлагая интегрированные решения.

Разрешите мне сказать пару слов о влиянии технологий в новом столетии. Очевидно, что технологии революционизировали нефтяной бизнес в последнем десятилетии, с быстрым развитием информационных технологий, управления хранилищами, технологий бурения и выкачивания нефти, глубоководных операций, и это развитие идет все ускоряющимися темпами. Нефтяная индустрия обременена своим образом промышленности, загрязняющей среду, в то время как на самом деле она стала бизнесом на знаниях. Применение новых технологий и обработки информации поразительно. Наш успех, как компании, так и целой индустрии, в будущем еще больше будет зависеть от нашей способности развивать и внедрять новые технологии.

Разрешите мне еще сказать про природный газ, потому что, мы полагаем, в ближайшие годы в этой отрасли будет наблюдаться огромный рост. В условиях североамериканского рынка природного газа мы сознательно играем на повышение на следующие пять лет и далее. Здесь еще есть большой запас спроса, и газ, скорее всего, будет составлять все большую часть энергопотребления в США в ближайшие десятилетия. Практически все новые электростанции США будут на газе, и проникновение его на бытовой рынок тоже быстро растет. Что же касается поставок, то выход газа с сухопутных месторождений будет уменьшаться, а это значит, что дефицит должен будет покрываться двузначными цифрами роста канадского импорта и добычи в Мексиканском заливе. Отрасли придется заняться развитием новых месторождений и строительством газопроводов, чтобы покрыть спрос. Ясно, что глубоководные месторождения будут играть важную роль.

Определенные факторы будут влиять на возрастающую роль газа на мировом уровне. Окружающая среда, очевидно, будет ключевым мотивом в газовом бизнесе в новом столетии, так как нарастает оппозиция так называемому «грязному топливу», такому как уголь или высокосернистый мазут. Газ — предпочтительное топливо для производства электроэнергии. Существует много технологических новшеств в области применения газа, существенно повышающих производительность на выходе. Сжиженный газ сейчас находится на пороге коммерческого успеха. Растущий спрос существует на развивающихся рынках Китая, Индии и Бразилии. Для международных нефтегазовых компаний газ все больше становится ключевым элементом в инвестиционных портфелях — запасы нефти все труднее возмещать, тогда как запасы и продукция газа будут расти. Другая причина, по которой газ будет играть огромную роль в следующем веке, это то, что мировые запасы газа огромны.

На Ближнем Востоке и в Африке есть запасы газа на сто лет, и сейчас они слабо используются; бывший Советский Союз и Латинская Америка обладают запасами газа, которых при нынешнем уровне продукции хватит больше чем на семьдесят лет. Даже оценки разведанных газовых запасов не учитывают все объемы, так как еще много газа не найдено и о многих многообещающих открытиях еще не заявлено, обычно по причине проблем с доставкой газа на рынок. По мере того, как компании будут находить больше газа, им нужно будет находить способы получать прибыль с отдаленных месторождений, разработка труднодоступного газа часто влечет за собой новые риски, связанные с созданием новых рынков для этого газа. Есть три основные возможности по доставке этого газа на рынок — это строительство газопроводов, сжиженный газ, а теперь и переработка технологии «газ-в-жидкость» (видимо, имеется в виду процесс Фишера-Тропша применительно к природному газу — перев.).

Мир будет все более связан газопроводами в новом столетии, по мере того, как высокопрочные стали и автоматизированное оборудование сделают газопроводы более экономичными на больших расстояниях. Для сжиженного газа новые рынки фундаментально изменят природу этого бизнеса. Времена контрактов, заключаемых на двадцать лет, и богатых покупателей, таких как «Токио Электрик», закончились. Новыми покупателями станут местные электростанции в таких странах, как Индия или Турция. Кредитоспособность новых покупателей, сроки контрактов и базовые цены будут под большим давлением, представляя новые риски. Новые структуры должны будут делить риски, связанные с созданием новых рынков, между всеми участниками: производителями, потребителями, правительствами и менеджерами проектов. Длинный список строительных площадок и проектов по расширению производства сжиженного газа может сигнализировать об ограничениях рынка; проблемы с проектами отчасти происходят из-за замедления экономического роста в Азии. Производители сжиженного газа сталкиваются с возрастающей конкуренцией и низкой отдачей и, возможно, им понадобится рассмотреть вопросы инвестиций в цепочки потребления газа и производства энергии.

В долгосрочной перспективе на подходе инновации в областях генерации энергии, сокращения расходов, регазификации и менее масштабных проектов, которые позволят строить плавающие терминалы для сжиженного газа. Альтернативой сжиженному газу как средству извлечения прибыли из газовых запасов является процесс «газ-в-жидкость» («gas-to-liquids», GTL), который обслуживает совершенно другой рынок. Это хорошо разработанный процесс, превращающий обладающий низкой рыночной ценностью газ в ценный, глубоко очищенный продукт, легко транспортируемый и отвечающий строгим требованиям, предъявляемым к экологически чистому топливу. При огромном мировом рынке очищенного продукта GTL гораздо более гибок, чем проекты газопроводов или производства сжиженного газа, которые требуют твердых контрактов и обязательств по производству. GTL легко экспортировать танкерами и распределять через существующую инфраструктуру. Привлекательность GTL в том, что отсутствуют риски, связанные с разведкой, как в случае с нефтью, и не требуется открывать новые области для газа.

Остается барьер экономичности, но в то время как в общепринятых представлениях жизнеспособность технологии «газ-в-жидкость» еще под вопросом, уже существуют коммерческие проекты, способные вернуть вложенные в них средства, при условии правильной налоговой политики и рассмотрения их как части более обширной стратегии. К примеру, заводы компаний «Chevron» и «Sasol», завод компании «Escravos GTL» в Нигерии совмещают обработку газа с производством жидкостей, смазочных материалов и этилена. Этот проект, вместе с другими, показывает, что время GTL наступает. Жизнеспособность GTL будет усиливаться с постепенными усовершенствованиями и радикальными технологическими прорывами в обработке, каталитических и реакторных технологиях, ведущими к снижению затрат, увеличению эффективности и масштабов, и это может предвещать новую революционную эру в международной газовой индустрии.

Компании рассматривают все отрасли: транспортировка, распределение, торговля газом, производство электроэнергии, даже торговля электроэнергией. Некоторые считают, что большие возможности дает владение инфраструктурой, другие полагают предпочтительной роль торговых банков в энергетическом бизнесе, особенно в торговле и предоставлении финансовых инструментов. Еще кто-то считает, что ключом является контакт с потребителями и перепродажа услуг. В некоторых случаях, коммунальные газовые и электрические компании стоят перед опасностью потери монопольных позиций и хотят диверсифицироваться в более быстрорастущий и нерегулируемый бизнес нефти и газа.

С другой стороны, нефтяные и газовые компании могут искать стабильных заработков в коммунальном бизнесе, который можно расширить или интегрировать в свой бизнес. Этот новый бизнес может смягчить непостоянство доходов в нефтяной части бизнеса; например, одной из нефтяных компаний, чьи доходы продолжали оставаться высокими в 1998 году, во время падения цены на нефть, был «Repsol», из-за стабильных поступлений от компании «Gas Natural». В любом случае, значение газа и электроэнергии в инвестиционных портфелях многих энергетических компаний будет расти вместе с новыми формами интеграции, и это потенциально подвергает компании новым неисследованным рискам.

Фирмам предстоит много узнать про риски, связанные с ценой на электричество. К тому же они столкнутся с новой конкуренцией. Главные игроки включают в себя такие имена, как «CMS», «AES», «Duke Energy», «Reliant Dominion Resources» и т. д. В сознании многих энергетический бизнес становится товарным бизнесом, идет ли речь о нефти, газе или киловаттах. Я думаю, что это еще и обслуживающая индустрия, и в любом случае нужно признать, что это уникальный вид товара.

Нефть уникальна в этом в силу своей стратегической природы. Мы говорим не про мыльный порошок или одежду для отдыха. Энергия является основой мировой экономики. И Война в Заливе была отражением этой реальности. Степень вовлеченности правительств так же делает нефть уникальным товаром. Это верно как для подавляющего контроля над нефтяными ресурсами со стороны национальных нефтяных компаний и правительств, так и для потребляющих стран, где нефтяные продукты подвергаются тяжелому налогообложению и регулированию.

В сущности, нефтяная промышленность имеет дело с высочайшими рисками и миллиардами долларов, вложенных в дело. Нефть добывают в далеких землях в результате громадного риска и огромных капитальных издержек; ее транспортируют на большие расстояния, перерабатывают на дорогих заводах с большими расходами на защиту окружающей среды и приведение их в соответствие со строгими и дорогими нормативами; распределяют через широкую сеть нефтепроводов, грузовиков и оптовых складов; продают на заправочных станциях и облагают тяжелыми налогами.

Это базовый, основной строительный материал мировой экономики. И он не похож на остальные товары.

Нефтегазовая промышленность поставляет необходимые товары по минимально возможной цене с обычной надежностью поставок, при этом обеспечивая чистоту окружающей среды; промышленность обеспечивает надежность поставок даже при том, что от нас требуется иметь дело с огромными политическими рисками.

То, что мы делаем, не всегда оценено по достоинству публикой, и это часть проблемы имиджа нашей индустрии, над которой нам нужно поработать в следующем веке.

Откровенно говоря, сосредоточенность мировой экономики на глобализации и новых рынках — не новость для нефтяной промышленности. Наши — это глобальные компании, инвестирующие за пределы развитой промышленности на рубеже нового столетия. Люди должны осознать, что энергетическая промышленность часто представляет крупнейшие иностранные вложения во многих частях света, и ее интересы, взгляды и опыт должны быть учтены.

Нефть — это единственная крупная индустрия, чье влияние не было столь велико в политической области. Текстиль, электроника, сельское хозяйство — все они часто были более влиятельны. Наши избиратели — это не только нефтяники Луизианы и Техаса, но и программисты Массачусетса, и в особенности сталевары Пенсильвании. Меня поражает, что эта промышленность так сильна в техническом и финансовом отношениях и в тоже время не так успешна или влиятельна в политике, как другие, менее крупные отрасли. Мы должны заработать доверие, чтобы быть услышанными.

Другая забота — это разрушительное непостоянство отрасли. В новом веке нефтяному бизнесу необходимо научиться, как выходить из циклов расцвета и застоя, через которые мы проходили в прошедшем столетии. Возможно, это неизбежная особенность товарного бизнеса, но это разрушительно для процессов планирования и может изгонять из бизнеса меньшие компании, не говоря уже о проблемах для потребителей.

Надежда может быть в том, что суперкомпании могли бы использовать свою финансовую мощь для поддержки постоянных капитальных расходов в течение цикла, или даже инвестировать с обратной цикличностью. Это могло бы помочь сгладить ухабы, и, конечно, финансовое сообщество могло бы сделать свою часть работы, рассмотрев финансовую политику на более долгий срок и не оказывая давления на здоровые компании с тем, чтобы они сокращали расходы в периоды застоя, хотя это и маловероятно. Технологии могли бы помочь выровнять циклы снижением расходов. Ключевым испытанием для компаний в товарном бизнесе является рост, и есть всего два пути наращивать доходы: один — это наращивание объемов, другой — увеличение эффективности. Этими двумя возможностями и определяются стратегии компаний.

Говоря об объемах производства, мы видим агрессивные производственные цели, о которых недавно объявили некоторые компании. Говоря об эффективности производства, мы имеем в виду объявленные большинством фирм планы по снижению расходов на 1999 год и дальше, а также слияния, имеющие целью увеличение экономии при помощи совместной деятельности, масштабирования экономик и сокращения накладных расходов. Точка зрения такова, что в товарном бизнесе побеждает тот, у кого меньше затраты на производство.

В прошлом веке и до самой Второй мировой войны царствовал уголь, и казалось, что он всегда будет главным источником энергии. Он был свергнут с трона нефтью, главным образом как горючее для транспорта, но еще и потому, что нефть меньше загрязняет среду и с ней легче обращаться. Уголь сегодня еще с нами, но нефть явно преобладает. Уступит ли нефть в новом столетии дорогу новым источникам энергии или новым технологиям? Некоторые предсказывают, что природный газ поколеблет позиции нефти, другие утверждают, что новые технологии, топливные элементы, телекоммуникации и другие достижения ослабят нашу зависимость от углеводородов.

Да, конец эры нефти еще не наступил, но изменения уже не за горами, и промышленность должна быть готова приспособиться к новому веку и к изменениям, которые ждут впереди. Это означает, что придется продемонстрировать большую скорость и изворотливость. Как я подчеркивал сегодня, существуют новые области для сотрудничества, новые риски, новая конкуренция, новые роли, новая интеграция и новое сближение с властью. Пересекая порог нового столетия, мы оказываемся в требующей напряжения сил обстановке.

Вы больше не слышите, чтобы наше время называли Космическим Веком, вместо этого его называют Веком Информационным. Заметьте, что его называют Информационным Веком, а не Веком Знаний. Да, я бы хотел закончить свою речь утверждением, что наша промышленность должна быть на передовой, двигаясь в Век Знаний. Это означает технологию, человеческий опыт, наилучшую практику, знание стран, рынков и конкурентов и оценку возможностей. Это будет признаком энергетической промышленности в новом столетии. И я горд быть частью этой индустрии, и я гляжу с оптимизмом в наше будущее в наступающем столетии.

Спасибо

Аплодисменты

 

Заключительное слово Криса Мурхауза, президента Института Нефти

 

Леди и джентльмены, я бы хотел в заключение сегодня выразить благодарность Дику Чейни за то, что он пришел сюда и говорил с нами сегодня. Я думаю, это была удивительно вдохновляющая речь. Я выбрал оттуда пару моментов: то, что мы делаем — не всегда по достоинству оценено публикой (я определенно это чувствую время от времени), и мы — это единственная крупная отрасль промышленности, не имеющая политического влияния. Наконец, поскольку это имеет отношение к Институту Нефти, я обратил внимание на замечание о том, что наша промышленность должна быть готова к изменениям, и я добавил бы, что это сказано и о нашем Институте тоже. Итак, спасибо вам большое и еще раз спасибо Дику Чейни.

 

 


[1]Комментируя британскую политику свободной торговли в 1851 году, американский экономист Генри С. Кэри, создатель государственной экономической стратегии Авраама Линкольна, отмечал: «Мы имеем здесь, таким образом, систему, которая является болезненной и неестественной, и, второе — теорию, призванную для бухгалтерского подсчета бедности и отчаяния, которые являются неизбежными последствиями этой системы. Нищета Ирландии была якобы вызвана перенаселением, хотя миллионы акров богатейших почв королевства ожидали осушения, чтобы занять свое место среди плодороднейших в мире земель, хотя народ Ирландии вынужден был тратить впустую ежегодно больше труда, которого много больше, чем требовалось бы для производства всего чугуна и переработки всего хлопка и шерсти в ткань, произведенные в Англии… Перенаселение уже является извинением для всех дьявольских порочных систем, и так это будет продолжаться до тех пор, пока система не придет к своему концу. Чтобы достичь этого, стоимость рабочей силы в Британии должна неизменно удерживаться на точке столь низкой, чтобы под ней подписались бы и индус, и немец, и американец, включая ущерб от фрахта и долгов». Кэри продолжает: «Англия так давно монополизировала эту машинерию, что уже приобрела навыки, с которыми нелегко состязаться; пока она вследствие этого незаконного разделения своего населения сохранила низкие цены на рабочую силу и капитал на более низком уровне… чем ее соседи. Ее официальные учреждения огромны и всегда готовы утопить любого, кто мог бы с ней конкурировать; до сих пор непрерывные изменения в ее монетарных соглашениях (эти необходимые последствия колониальной системы) были достаточны сами по себе, чтобы сеять разрушение среди всех государств, с которыми она соприкасалась». Кэри цитирует опыт Америки с банковской паникой и экономической депрессией 1837 года. Американский кредит все более и более попадал под контроль банков лондонского Сити после 1820-х годов и отошел от концепции национальной экономики. В Британии в условиях влияния свободной торговли на рабочую силу он отмечает: «Женщины использовались вместо мужчин, несовершеннолетние дети — вместо женщин, а рабочее время было настолько растянуто, что стало совершенно необходимым парламентское вмешательство». Он сетует на «ужасные последствия, которые стали результатом этих усилий обложить данью весь мир, монополизируя технологии. Моральные эффекты столь же плохи, как и физические. Мошенничество любого рода стало уже всемирным. Мука заменена хлопком… Качество чугуна и всех других товаров постоянно снижается до уровня, требуемого для предотвращения производства таких товаров другими государствами для самих себя». Кэри ссылается на отмену Хлебных законов 1846 года как водораздел стратегии: «Давайте сейчас рассмотрим результаты [этой отмены] на примере непосредственно зависимой от Англии страны. Из-за значительного увеличения импорта продуктов питания из-за рубежа народ Ирландии пришел в упадок. Лишенные производства и торговли, они были вынуждены жить только сельским хозяйством. И страна была способна влачить лишь нищенское существование до тех пор, пока ее сосед компенсировал ей трудовые издержки, оплачивая ирландскую продукцию по более высокой цене, чем та, за которую они могли бы приобрести то же самое в другом месте», «С отменой Хлебных законов этот источник иссяк, — продолжает Кэри, — и результат — бедность, нищета и голод. Это вынудило [ирландских] землевладельцев поддерживать людей, работают они или нет; и таким образом, восстановилось одно из условий рабства в этой несчастной стране. Сначала крупнейший экспортер продуктов питания, сейчас она стала крупным импортером. Большой рынок для индийского зерна — Ирландия, страна, в которой производство продуктов питания всегда было единственным занятием населения… Вся система имеет своей целью увеличение числа лиц, встающих между производителем и потребителем… таким образом, Ирландия вынуждена тратить ежегодно впустую больше труда, которого в три раза больше, чем требовалось бы для производства всего чугуна и переработки всего хлопка и шерсти в ткань, произведенные в Англии» (Кэри Генри С. Гармония интересов: сельскохозяйственных, производственных и коммерческих. Филадельфия: «Джи. С. Скиннер», 1851. С. 60–65.

 

[2]Смит Е. Пешайн. Руководство по политической экономии. Нью-Йорк: «Джодж Р. Патнэм и K°», 1853. С. 149–152.

 

[3]Лист Ф. Национальная система политической экономии. Лондон: «Лонгманнс, Грин и K°», 1885 (репринт: Нью-Йорк, 1966).

 

[4]Смит Е. Пешайн. Руководство по политической экономии. Нью-Йорк: «Джодж Р. Патнэм и K°», 1853. С. 149–152.

 

[5]Борн К. Э. Экономическая и политическая история кайзеровской Германии (1867/71-1914). Штутгарт: «Штайнер Ферлаг», 1985.

 

[6]Борхардт К. Германская экономика с 1870 года // Германская экономика с 1870 года до наших дней. Лондон: «Вайденфельд анд Нихолсон», 1967.

 

[7]Лоеб Э. Германский Закон о биржах 1896 года // Куотерли Джорнэл оф Экономикс. Бостон, 1897. Т. XI.

 

[8]Хаусер Г. Германская коммерческая хватка в мире / Пер. с франц. Нью-Йорк: «Час. Шрибнер и Сонс», 1918. С. 106–108.

 

[9]Вудворд Л. // Прелюдия к современной Европе. Норфолк: «Метуен и K°», 1971. С. 135.

 

[10]Ханинген Ф. С. Тайная война. Нью-Йорк: «Джон Дэй и K°», 1934.

 

[11]Хельферих К. Мировая война: предисловие. Берлин: «Улльштайн и K°», 1919. С. 120–165.

 

[12]Вудворд Л. // Прелюдия к современной Европе. Норфолк: «Метуен и K°», 1971. С. 135.

 

[13]Абу-Хакима, Ахмад Мустафа. Современная история Кувейта. Лондон: «Лузак и K° Лтд.», 1983. С. 188–197

 

[14]Уэллс X. Дж. Эксперимент в автобиографии. Нью-Йорк: «Макмиллан Ко», 1934. С. 658–659.

 

[15]Аното Г. Фашода: африканские переговоры. Париж: «Ла Ревю де дю монд», 1909; Фон Лэй Т. X. Сергей Витте и индустриализация России. Нью-Йорк: «Атенеум», 1974.

 

[16]Пэйш Дж. Меморандум о британском золотом резерве, посланный Канцлеру, январь 1914 года, Казначейство. Файлы Лондонского государственного архива. Т. 171. С. 53.

 

[17]Пэйш Дж. Письмо Канцлеру Ллойду Джорджу, датированное 2-мя часами до полудня, суббота, 1 августа 1914. Лондонский государственный архив. Т. 170. С. 14.

 

[18]Ханинген Ф. С. Тайная война. Нью-Йорк: «Джон Дэй и K°», 1934. С. 82–83

 

[19]Документы британской внешней политики, 1919–1939. Первая серия. Т. IV, стр. 245-247

 

[20]Лоуренс Т. Е. Семь столпов мудрости. Лондон: «Кэйп», 1935. С. 24.

 

[21]Невакиви Дж. Британия, Франция и Арабский Ближний Восток, 1914–1956. Лондон, 1969. С. 264.

 

[22]Зайне 3. Я. Борьба за арабскую независимость: западная дипломатия и взлет и падение королевства Фэйсала в Сирии. Бейрут, 1960. С. 59.

 

[23]Роуз Н. А. Благородные сионисты: исследование англо-сионистской дипломатии, 1929–1939. Лондон: «Франк касс», 1973.

 

[24]Уилсон Д. Ротшильд: история богатства и власти. Лондон, 1990. С. 341.

 

[25]Керр Филипп (лорд Лотиан). Круглый стол. Август 1911. С. 422–423.

 

[26]Макиндер X. Дж. Демократические идеалы и реальность. Нью-Йорк: «Ви. Ви. Нортон и K°», 1969. С. 89

 

[27]Куигли К. Англо-американский истеблишмент от Роудса до Кливдена. Нью-Йорк: «Букс ин фокус Инк.», 1981. С. 5.

 

[28]Дайер Р. Л. Британская задолженность Соединенным Штатам // Пасифик Хисторикал Ревью. № 45. 1976. Ноябрь. С. 577

 

[29]Бурк К. Британия, Америка и движущая сила войны: 1914–1918. Лондон: «Джордж Аллен и Унвин», 1985

 

[30]Ламонт Т. В. Иностранные правительственные облигации // Анналы Американской Академии. 1920. Март. С. 121.

 

[31]Куигли К. Англо-американский истеблишмент от Роудса до Кливдена. Нью-Йорк: «Букс ин фокус Инк.», 1981.

 

[32]Костиглиола Ф. С. Англо-американское финансовое соперничество в 1920-е годы // Экономическая история. 1977. Декабрь. Т. XXXVII. № 4.

 

[33]Мор А. Нефтяная война. Нью-Йорк: «Накурт Врэйс и K°», 1925

 

[34]Ханинген Ф. С. Тайная война. Нью-Йорк: «Джон Дэй и K°», 1934

 


Поделиться:



Популярное:

Последнее изменение этой страницы: 2016-04-10; Просмотров: 675; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.099 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь