НЬЮФАУНДЛЕНД ИЛИ СОБАКА ВОДОЛАЗ

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 12Следующая ⇒

Бедная, унылая, заброшенная земля. Никакой растительности, только камни да холодные озера с голыми берегами. Вот такой он — суровый остров Ньюфаундленд — край отважных рыбаков, китобоев и охотников на морского зверя. Здесь в рыбацкой деревне и родился щенок, чья мама была незаменимым помощником рыбака. Величественная, крупного роста с красивой чёрной шерстью и небольшими белыми пятнами на груди и кончиках лап она была необычайно хороша. Собака обожала хозяина и предпочитала с ним не расставаться, поэтому перевозила для него грузы, перетаскивала за канат лодку и даже на рыбалку и охоту всегда отправлялась вместе с ним. Вот и сейчас она забиралась в шлюпку, держа за шкирку своего щенка, пушистый чёрный комочек обречённо болтался у неё в пасти. Хозяин покосился на нерадивую мамашу, но ничего не сказал, ведь по древнему поверью собака на борту — это к счастью и удачной охоте. Сегодня мужчины деревни собирались поохотиться на «лысунов» или гренландских тюленей, чьи лежбища находились во льдах к востоку от острова.

Белёк же появился на свет на огромной торосистой и битой льдине. Обычно самки устраивали свои лежбища на обширных, покрытых снегом, крепких льдах, но в этом году подходящих льдин не было, вот и пришлось тюленицам или утельгам устраивать родильный дом в столь ненадежном месте. Весной, после длительных странствий стада этих чудесных морских животных собираются вместе для рождения детенышей. Эти хозяева морских просторов стараются избегать берега и держатся у окраин льда, там они отдыхают, там появляются на свет маленькие тюленики. Молодая утельга удивленно и с нежностью посмотрела на своего первенца, который, вдохнув холодного морозного воздуха, закричал длинным пронзительным криком новорожденного человечка. «Уа-а-а! Уа-а-а! » — раздавалось то тут, то там, оповещая о рождении еще одного нового тюленя. Бесформенные, бледно-зеленоватые комочки жались к матерям в поисках защиты, опоры и просто вкусного питательного молочка.

Время летело незаметно, и вскоре малыш приоделся в изумительную белую шубку. Мама любовалась своим «сокровищем», с гордым видом поводя своей усатой мордой. Без сомнения он был самым красивым бельком на этом островке. На его круглой голове сияли огромные влажные антрацитовые глазёнки, пушистенькие ласты, сросшиеся в хвостик трепетно подрагивали, мех переливался и искрился на солнце, если бы не чёрный нос и глазищи его можно было принять за маленький сугробик. Он был такой беззащитный, такой уязвимый… Утельга облегченно вздохнула, хорошо, что льдина достаточно далеко от берега, и она может не опасаться за своего малыша. Ах, как она ошибалась… Просторы океана уже бороздили лодки с охотниками жадными до лёгкой наживы, уже готовились багры и копья для охоты на большеглазых белоснежных трогательных тюлеников. А высоко в атмосфере зарождался стремительный разрушающий ураганный вихрь, спасения от которого не было ни людям, ни животным.

Щенок и белёк, рождённые так далеко друг от друга, не могли и представить, что скоро их пути пересекутся в этом непредсказуемом мире в одной критической точке. Их жизни расколются, как льдина, на которой белёк впервые увидел свет.

Люди переговариваясь, готовились к высадке, они уже могли рассмотреть тюленей, которые небольшими группками чернели на белоснежном поле… Собака стояла на носу лодки и, поводя носом, принюхивалась к запахам, доносившимся от залежки тюленей. Внезапно налетел северный ветер, поднялись ледяные волны, которые, неуклонно надвигаясь, принялись рушить спокойное ледяное царство. С треском и грохотом льдины громоздились, наползая одна на другую, и рушились, ломаясь на мелкие осколки. Всё смешалось в кучу: глыбы льда, люди, лодки, тюлени, собаки… Всё кружилось и вертелось в каком-то фантастическом сюжете…

Две матери бились в этом хаосе. Одна разрывалась перед выбором: долг — спасение хозяина или любовь — спасение малыша. Другая в этом круговороте тонущих малышей, обезумевших утельг пыталась услышать голос своего единственного белька и пробиться к нему через груды толпящихся тел.

А он, надрываясь отчаянным криком, тонул в ледяном крошеве морской стихии, которая так и не успела стать для него родной. Детский густой мех намок и тянул на дно, не оставляя надежды на спасение. Здесь же из последних сил барахтался и щенок, изрядно нахлебавшийся морской воды. Рядом послышался не то вздох, не то всхлип: «Ма-а-а! » — Это обессиленный белёк, жалобно пища, пытался призвать мать. Она услышала и рванулась к своему детёнышу, подцепила его под брюшко и начала выталкивать на льдину. Выше, выше и вот он уже растянулся на твердой опоре. Она скользнула следом… и замерла, на льду чернел незнакомый зверёныш. Тюленица ещё раз повела усатой мордой, внюхиваясь и пытаясь услышать запах своего детеныша, но тщетно. А тем временем течение относило льдину всё дальше и дальше от места страшной трагедии.

По законам тюленьего клана строго настрого запрещалось привечать и вскармливать чужого детёныша, утельги обязаны были безжалостно гнать от себя потерявшихся малышей. Вот и сейчас она смотрела на маленький жалкий комочек около своих ласт. «Законы, традиции, чего они стоят, если не позволяют спасти жизнь, самый ценный дар небес, подаренный обитателям планеты», — подумала тюленица, затем вздохнула, протянула когтистую ласту и уверенно подвинула к себе маленькое тельце. Щенячий нос уперся в упругий бок, в пасть ударила струя теплой удивительно вкусной, но непривычной жидкости. Измученный, проголодавшийся щенок жадно зачмокал, насыщаясь и быстро округляясь. Он прижался к серебристой, покрытой тёмными пятнами шкурке и пригрелся у брюха приемной матери, наслаждаясь теплом и запахом существа, которое спасло его от неминуемой гибели.

Так для щенка начался новый период в его необычной тюленьей жизни. С интересом он знакомился с новыми «родственниками», усваивал правила поведения, которые гласили, что если ты сыт, то должен тихо лежать под большой глыбой снега, свернувшись клубочком. Главное вести себя спокойно, не мешать самкам отдыхать и греться под лучами весеннего солнышка. Но щенок — это не тюлень, энергия била из него фонтаном. Он носился среди неповоротливых, похожих на маленькие дирижабли тюленей. Пытался носом подтолкнуть и растормошить таращащихся на него во все глаза головастеньких бельков и, ворча и поскуливая, вовлечь их в азартную, задорную игру. Внезапно из его горла вырвался незнакомый резкий звук: «Гав! » Щенок от неожиданности плюхнулся на попу, смешно растопырив задние лапы. И снова из его пасти послышалось: «Гав! ». Малыш удивленно склонил голову на бок, прислушиваясь и словно пробуя на вкус новое слово. «Гав, гав-гав-гав!!! » — смаковал он. Вскоре льдина огласилась задорным собачьим лаем. Утельги недовольно покачивали головами и просили мать утихомирить своего приемыша и призвать его к порядку.

Но не только щенок нарушал устоявшийся уклад благородного семейства. Однажды на лежбище маток с детёнышами заглянул «лысун» — самец, ну и не поздоровилось же ему. Утельги враз «ощетинились» и, грозно ворча, кидались на него, заставляя пятиться, пока не согнали в холодную воду.

Подросший щенок менялся не по дням, а по часам. Под его кожей появился жирок, согревающий его на морозе. Лапы вытянулись и стали непомерно большими. Тюленица строго следила за ним, не подпуская к воде, страшные события были всё ещё свежи в её памяти, да и время плавать для маленьких тюленей не пришло. А как вы догадались, маленькому чёрненькому пёсику, приходилось изображать белька. Но вот как-то раз мать решила отправиться за добычей, половить свежей рыбки. Она мягко соскользнула в воду и исчезла в глубине. Обезумевший щенок заметался у края льдины, а затем бросился на спасение дорогого ему существа. Он шлёпал по воде большущими лапами, толкая свое тело вперед, туда, где пропала тюленица. Вскоре он, уже уверенно работая лапами, продвигался по водной глади. Когда утельга вынырнула, то к своему изумлению застала своего непокорного малыша за нарушением еще одной заповеди стада. Он плавал вокруг нее, не чувствуя своей вины, а только пытался лизнуть её в усатую морду и подтолкнуть к спасительной льдине. С тех пор малыша практически невозможно было выгнать из воды. Он получал истинное удовольствие, тренируя свои лапы. Вода не пугала его, наоборот, она звала и притягивала собаку. Вскоре между его пальчиками стали образовываться перепонки, которые помогали ему держаться на воде и загребать лапами быстрее и сноровистее. Мать в который раз махнула ластой на своего «белька» и с удовольствием плескалась рядом. Неуклюжая и неповоротливая на суше, в воде она преображалась. Верткая и стремительная она была отличной пловчихой и с удовольствием обучала своего сыночка премудростям подводного плавания.

Время неудержимо летело вперед. Бельки постепенно меняли свои детские пушистые шубки на жёсткий серый мех. Приближалась пора расставания, утельги должны были оставить своих подросших детенышей. Инстинкт гнал их вперед, на встречу с самцами, для того чтобы отправиться в дальнее путешествие. И вот этот миг настал, матери одна за другой ныряли в воду и покидали льдину. Утельга прощально посмотрела на приёмыша, вздохнула и опустилась в воду. Он, не раздумывая, бросился за ней, но щенок так и не стал тюленем, вскоре течением его стало сносить в сторону берега, и он потерял стадо из виду. Больше они не встречались, но пёс навсегда сохранил любовь к воде и память о тюленице, которая вырастила его, научила плавать и подарила ему тепло своего сердца.

Так пёс оказался на том самом острове, с которого мы начали этот рассказ. Он охотился, добывая себе пропитание. Рыбачил, загоняя на мелководье идущую на нерест рыбу, в удачливый день вылавливая до десятка аппетитнейшей рыбки.

Но однажды пёс стал свидетелем разыгравшейся на берегу драмы. Небольшой корабль налетел на скалы у берегов Ньюфаундленда, он накренился, и шлюпки смыло в море. На помощь терпящему бедствие кораблю торопились местные рыбаки, но прибой не позволял спустить на воду лодки. Один из моряков попытался вплавь добраться до берега, чтобы протянуть туда спасительный трос, но стихия оказалась сильнее. Его закрутило в прибрежных волнах, и он не мог выбраться из сильнейшего водоворота. В этот миг пёс прыгнул в воду, схватил тонущего человека за одежду и вытащил обвязанного веревкой матроса на берег. Это дало возможность протянуть с корабля трос, по которому благополучно перебралась на сушу вся команда.

Пёс стоял среди рыбаков и матросов, скромно помахивая хвостом, они благодарно трепали его по лобастой голове, жали лапу и пытались угостить вкусными кусочками. Вдруг в толпе окруживших его людей чуткие собачьи ноздри защекотал забытый, но такой родной запах, который он не мог перепутать ни с чем. Какое-то далёкое теплое воспоминание вспыхнуло в его душе. Щенок, назовем его по привычке так, превратившийся в статного роскошного пса стал пробираться между людьми в сторону стоящей у них за спинами собаке. Она недоверчиво обнюхала огромного пса, затем с радостью и нежностью облизала своего потерянного выросшего щенка. А он скакал вокруг неё, смешно выбрасывая вперед лапы, припадая к земле и скаля зубы в неудержимом восторге. Он вернулся, вернулся домой, а что может быть лучше дома…

Моряки разнесли историю об удивительной собаке-водолазе по всему свету. В память о своем счастливом спасении они подарили этой породе собак название острова — Ньюфаундленд.

Вот такая собачья история. Нам надо немножко отдохнуть, а потом обязательно расскажу тебе ещё.

Сказка 18. Риджбек

РИДЖБЕК ИЛИ ЛЬВИНАЯ СОБАКА

Африканская саванна, «негостеприимная земля», как называют её аборигены, коренные жители материка. Палящий зной, изнуряющая жара, вот что ждёт тебя на её просторах. Но для длинношеих жирафов, полосатых зебр, толстокожих бегемотов, несуразных антилоп гну с козлиной бородой и лошадиным хвостом и многих, многих других животных и птиц — это родина. Здесь и произошла удивительная история, одним из участников которой стал красновато-пшеничный, с белым пятном на груди, с трогательными ушками-лопушками, мягко свисающими вдоль морды, пёс.

Итак, в долине реки Лимпопо, среди гигантских баобабов и раскидистых акаций жила семья жирафов, в которой ожидалось удивительное событие, скоро должен был появиться на свет детёныш. К этому событию готовились, его ждали. Жирафа получала самые вкусные веточки мимозы и наиболее сочные фикусовые листочки.

Здесь же, в отгороженной деревянным частоколом от опасностей саванны африканской деревне, в племени народности шона жил гордый, независимый пёс. Он много странствовал с людьми, защищая их от диких кровожадных зверей, пока они не облюбовали для поселения место, недалеко от медленно несущей свои грязно-зеленые воды реки Лимпопо. С тех пор у собаки появилось больше свободного времени, и она с удовольствием познакомилась с соседями.

Среди них оказалось стадо полосатых зебр, от которых рябило в глазах. Чёрно-белые неугомонные лошадки бесконечно сновали туда-сюда, замирая на мгновение лишь для того, чтобы оценить опасность.

Семейство бегемотов, которые редко покидали мелководье реки, постоянно нежась в грязевом месиве, выставив на свет лишь ноздри, глаза да ушки.

Угрюмые, себе на уме крокодилы, с ними необходимо держать ухо востро. Эти с первого взгляда неповоротливые зелёные «брёвна» могли в одно мгновение выпрыгнуть из воды и утащить на дно огромного зазевавшегося буйвола.

Потешный бородавочник, дикий земляной поросёнок, с огромными клыками, торчащими из пасти, нелепыми буграми под глазами и около носа, с топорщащимися бакенбардами и ниспадающей на лоб чёлкой. Однажды он пригласил пса в гости, но, подойдя к норе, развернулся к ней задом, протиснулся внутрь и, как пробка, закрыл своей тушей вход внутрь. Свободного места больше не оказалось, так пёс и просидел снаружи, вежливо помахивая хвостом, чтобы не обидеть «гостеприимного» хозяина.

Но особенно тёплые отношения сложились у собаки с жирафами. Эти высоченные животные с небольшой головкой на длинной шее, тонкими ногами с огромными костистыми коленками притягивали пса своим добрым нравом и весёлым характером. С ними можно было играть в слалом, проворно делая «змейку» между широко расставленными ногами, или в прятки. Не удивляйся, «солнечные зайчики», прыгающие по их пятнистой шкуре, делали их в листве деревьев незаметными для глаз. Кроме того, они могли рассказать о том, что делается кругом, с пятиметровой высоты без труда просматривая территорию на много миль вокруг.

Пёс всё чаще и чаще наведывался к друзьям, уж очень ему хотелось поскорее увидеть маленького жирафика. И вот, наконец, чудо произошло, на свет появился, а точнее свалился с двухметровой высоты, он, долгожданный малыш. Да, назвать малышом эту небольшую вышку было бы трудно, если бы не его нелепый вид. Он стоял, слегка оглушённый падением, покачиваясь из стороны в сторону на ножках, которым ещё не доверял. Мама с гордостью, любовью нежно облизывала его языком, помогая делать первые в этом мире неуверенные шажки. Неповторимый пятнистый рисунок на золотой шкурке, мягкие, вытянутые вперед губы, бархатные крохотные рожки, украшающие головку, растопыренные ушки, чёрные выразительные, окаймленные густыми ресницами глаза — пёс влюбился в «крошку» с первого взгляда. Вскоре они весело проводили вместе время, играя с зебрами и антилопами.

Всё было бы хорошо, но неожиданно пришла беда. Наступила засуха, листья на деревьях съёжились, трава пожухла, река обмелела и пересохла, вода осталась в немногих углублённых местах, куда и стремились изнурённые жаждой звери. Кроме того, в этих местах появился лев — «бродяга», изгнанный из прайда львиной семьи за особую жестокость. Страх поселился в сердцах животных, они уже не могли спокойно пастись и беззаботно резвиться.

Несчастье случилось на водопое. Семья жирафов отправилась к реке. Высоченным гигантам необходимо было широко расставить ноги, опуститься на колени, вытянуть вперед шею, для того чтобы добраться до живительной влаги. В тот миг, когда старшие животные находились в этой неудобной, непривычной для себя позе, и подкрался к малышу злобный гривастый зверь. Пока папа жираф неуклюже пытался подняться на ноги, чтобы заступиться за жирафку, сытый лев раскатистым рыком погнал малыша в глубину саванны. Родители даже с высоты своего роста не могли рассмотреть любимое чадо в струящемся мареве, поднимающемся от растрескавшейся земли. Велико было их горе, они безмолвно стояли, тесно прижавшись, переплетя шеи, пытаясь поддержать и утешить друг друга.

Тут-то и подоспел пёс. Он слушал взволнованных, перебивающих один другого жирафов, наморщив лоб, по которому извилистыми тропинками пролегли глубокие морщинки, в них падали и стекали на собачью морду огромные соленые слёзы жирафы мамы. Приняв решение, пёс заводил носом, пытаясь в переплетении следов найти и определить дорогой запах пятнистого друга-малыша. Взяв след, собака поспешила вперед, следом за ней одновременно выбрасывая вперёд обе правые, а затем обе левые ноги заторопились жирафы, будто плывя, колыхаясь и раскачиваясь, как на ходулях, над раскалённой зноем землёй. К сожалению, они не могли долго выдержать взятый собакой темп и вскоре остались далеко позади.

Наш пёс уверенно продвигался к цели, ни на минуту не задумываясь о том, как он в одиночку справится с «царем зверей». Важно было спасти друга, и он мчался не жалея лап. Наконец показалась жертва и её погонщик. Жирафка стоял такой одинокий посреди огромной равнины, дрожь сотрясала его тельце, в темных широко распахнутых глазах бился тихий ужас, а рядом, охаживая себя по бокам сильным хвостом с кисточкой на конце, потряхивая гривой, заходился в устрашающем рыке лев. Нет, он пока не собирался есть малыша, но ему нравилось держать жирафика в напряжении и ожидании роковой минуты.

Пёс залаял и закружился вокруг мучителя, пытаясь отвлечь на себя внимание огромной кошки. Он понимал, что в одиночку ему не справиться и пытался дождаться спешащих на подмогу жирафов. Лев уставился на собаку, ожидая увидеть привычный панический страх, но встретил решительный, прямой взгляд карих собачьих глаз. Звери, не мигая, гипнотизируя, уставились друг на друга. Тело льва напружинилось для броска, собака спокойно готовилась встретить его.

Жирафы подоспели как раз вовремя. Отец заторопился вперёд, размахивая тяжёлой головой, словно кувалдой. Лев, оценив обстановку, проворным движением попытался запрыгнуть жирафу на спину, но был встречен оборонительным ударом передних ног. Мощный толчок отбросил «кошку» далеко назад. Встретив такое дружное отважное сопротивление, лев, поджав хвост, оставил поле боя и больше не появлялся в этих краях.

Сколько же было радости, как нежно жирафы ласкали своего малыша, облизывая его своим на редкость длинным языком.

Пёс, скромно постояв в сторонке, тихонько потрусил прочь, чтобы не мешать долгожданной встрече. Но малыш вырвался из любящих «объятий» и бросился к собаке. Он наклонил свою голову, вытянув шею и перегородив дорогу, заглянул спасителю в глаза и «чмокнул» его в холодный влажный нос. Пёс растроганно замер, вдруг он почувствовал, как по его позвоночнику от хвоста к загривку шершаво прошёлся жирафий язык, это жирафа мама благодарила за своего малыша, с другой стороны такой же лаской одарил пса и папа жираф. Намоченная шерсть поднялась дыбом и так и осталась стоять торчком, образуя на спине забавный гребень (ридж), смешно сворачиваясь за плечами двумя завитками.

С тех пор собаку так и зовут Риджбек или львиная собака.

Надеюсь, что тебе было интересно, и ты непременно прочитаешь следующую историю.

Сказка 19. Русская борзая

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒