ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АППАРАТ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ПОСЛЕДНЮЮ ЧЕТВЕРТЬ XVIII в.

ОСОБЕННОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО АППАРАТА. ПЕРЕХОД ОТ «ПРОСВЕЩЕННОГО АБСОЛЮТИЗМА» К ВОЕННО-ПОЛИЦЕЙСКОЙ МОНАРХИИ

Усиление феодальной эксплуатации, помещичьего произвола и налогового гнета привело крепостническое государство в России в 1773—1775 гг. к острому политическому кризису — Крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачева.

Крестьянская война потрясла крепостническую монархию и ускорила проведение административных реформ. Через несколько месяцев после казни Пугачева и подавления Крестьянской войны в 1775 г. Екатерина II утвердила губернскую реформу. В 1782 г. была принята городская полицейская реформа. В 1785 г. правительство дало две «жалованные грамоты» — дворянству и городам. Эти реформы укрепили местный государственный аппарат, увеличили значение дворянства в местном управлении и суде. В осуществлении отдельных функций на местах крепостническое государство опиралось не только на правительственный аппарат, но и на органы дворянского и городского «самоуправления».

Реформы местного управления вызвали ликвидацию в 80-х годах большинства коллегий, а также значительные изменения в аппарате Сената. Во всем аппарате государства возросло единоначалие.

Обострение классовой борьбы и Крестьянская война вызвали сплочение господствующего класса помещиков-дворян, их стремление к укреплению абсолютной монархии. Со времени Крестьянской войны Екатерина II отказалась от политики лавирования и либеральных обещаний — период «просвещенной монархии» сменился периодом военной и полицейской диктатуры, сдерживавшей всякое проявление недовольства в стране. Усилению этого реакционного курса способствовало и опасение, что идеи французской революции 1789 — 1794 гг. окажут влияние на передовые круги дворянской интеллигенции. В эти годы правительство Екатерины II жестоко расправи-

[124]

лось с дворянским революционером А. Н. Радищевым, просветителями Н. И. Новиковым и Ф. В. Кречетовым.

В последние годы правления Екатерина II замышляла отстранить от наследования престола сына Павла и передать его своему любимому внуку (старшему сыну Павла) Александру. Паралич («апоплексический удар») и последовавшая 6 ноября 1796 г. смерть Екатерины II помешала осуществлению этого плана — на престол вступил 42-летний Павел I.

Разложение крепостного строя и жестокая крепостническая эксплуатация в конце века вызвали новую волну крестьянского движения: в 1796—1797 гг. оно охватило помещичьи имения в 32 губерниях[90].

Несмотря на ряд мероприятий, нарушавших волю умершей императрицы (отстранение отдельных сановников, возвращение из крепости Н. И. Новикова, из ссылки А, Н. Радищева И вождя польских повстанцев Т. Костюшко и т. п.), в целом внутренняя политика Павла I сохраняла направление, наметившееся при Екатерине II. Этобыл отказ от либеральных обещаний и лавирования, резкое возрастание карательных военно-полицейских методов управления.

В целях укрепления абсолютизма Павел I утвердил 5 апреля 1797 г. «Акт о порядке престолонаследия» — закон, устанавливавший новый порядок наследования престола: переход престола по праву первородства и только по мужской линии.

Принятое одновременно «Учреждение о императорской фамилии» укрепляло власть и авторитет монарха среди членов императорской фамилии, которые без его воли не могли вступать в брак; император определял имущественное положение и доходы членов царской фамилии.

В управлении государством произошли большие изменения. Павел лично вмешивался во все детали управления государством. В деятельности государственного аппарата установилась крайняя централизация. В отличие от ловкой и двуличной Екатерины II Павел по личному настроению проводил повышения и разжалования чиновников, генералов и офицеров, раздавал и конфисковал дворянские имения. Большинство вельмож Екатерины II были отстранены от должностей; некоторые из них лишены чинов, званий, имений и высланы. Их место заняли новые любимцы.

Особенно тяжелым было правление Павла для народных масс.

Неудачная внешнеполитическая ориентация на Францию, неспособность разрешить внутриполитические задачи (в том числе и установление спокойствия в стране), а также деспотическая форма правления привели к дворцовому перевороту 11 марта 1801 г. Павел I был убит, и на престол вступил его сын Александр I, вынужденный изменить курс внутренней политики.

[125]

ВЫСШИЕ И ЦЕНТРАЛЬНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ

Местные административные реформы 1775—1785 гг., упразднение большинства коллегий, общее реакционное направление в политике абсолютизма — все это вызвало значительные изменения в высшем и центральном государственном аппарате России.

Значение Совета при высочайшем дворе в этот период значительно возросло. Он превратился в высший совещательный и распорядительный орган государства по всем вопросам не только внешней, но и внутренней политики.

С осени 1773 г. по начало 1775 г. 54 раза заседал Совет, обсуждая мероприятия по крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачева.

Совет заслушивал и обсуждал все предполагаемые реформы государственного аппарата в 1775—1785 гг. Члены Совета заслушали в ноябре 1775 г. 28 глав «Учреждения о губерниях». Реформа местного управления и суда вызвала одобрение высших сановников страны.

В первые два года правления Павла I Совет продолжал оставаться важнейшим органом государства. Крайние централизаторские тенденции абсолютизма Павла вскоре отразились и на Совете; число заседаний его стало падать. В конце правления Павла Совет превратился в совещательное учреждение, рассматривавшее второстепенные и малозначительные дела. С 21 декабря 1800 г. Совет не собирался вообще.

Местная реформа 1775 г. и связанное с ней значительное расширение прав и компетенции местных чиновников и учреждений вызвали упразднение большинства коллегий, контор и канцелярий. К концу 80-х годов сохранились только три «государственные» коллегии: Военная, Адмиралтейская и Иностранных дел. Не успела сдать дела до правления Павла I Коммерц-коллегия. С 1782 г. как самостоятельное центральное ведомство обособился Почтовый департамент, ранее входивший в состав Сената.

Дела упраздняемых коллегий, контор и канцелярий передавались местным учреждениям. Для руководства отдельными отраслями управления в составе Сената были созданы экспедиции. Экспедиция о государственных доходах наследовала распорядительные функции Камер- и Берг-коллегий, о государственных расходах — Штатс-кон-торы, о свидетельстве счетов — Ревизион-коллегии, о государственных недоимках — Канцелярии конфискации. В состав Сената вошли также штатные казначейства в Петербурге и Москве — кассы, заведовавшие приемом, хранением и распределением денежных средств всего государства. Остатки средств, не израсходованных государственными учреждениями, в течение года передавались в казначейства остаточных сумм. В ведении Сената оставались и банки.

В 1794 г. межевая экспедиция Сената была преобразована в Межевой департамент, заведовавший межеванием в России и разбором

[126]

межевых тяжб. Входя в состав Совета, все эти учреждения подчинялись не департаментам его, а генерал-прокурору; в его же ведении находились Почтовый департамент, Ассигнационный банк и формально Тайная экспедиция.

Таким образом, генерал-прокурор превратился в своеобразного министра по делам внутреннего управления, соединяя в своем лице звание министра юстиции, финансов, государственного казначейства и государственного контроля.

С генерал-прокурором сносились наместники; ему же подчинялся аппарат местной прокуратуры:

Значение Сената резко упало. Он перестал быть органом, осуществлявшим общее руководство государственным аппаратом и всей политикой государства; его департаменты превратились в основном в высшие судебные инстанции.

Огромный канцелярский аппарат Сената действовал вяло и нерешительно. Генерал-прокурор имел право изъять из департамента любое дело и передать его в свою канцелярию, являющуюся связующим звеном со всеми подведомственными поднадзорными учреждениями и совмещавшую в себе функции почти всех будущих министерств.

В течение 28 лет (с 1764—1792 гг.) генерал-прокурором оставался князь А. А. Вяземский, пользовавшийся особым доверием Екатерины II.

В 1796 г. Павел I провел централизацию управления государством. Должности слишком самостоятельных в своих действиях наместников были ликвидированы, а вместо них в центре восстановлены некоторые коллегии. Президент каждой восстановленной коллегии был «директором над коллегией» и получил право личного доклада царю, а также известную самостоятельность в действиях от членов коллегии. «Директора возглавляли также созданный в 1798 г. как самостоятельное центральное учреждение Департамент водяных коммуникаций и выделившийся в том же году из сената Почтовый департамент.

Одновременно началось формирование новых ведомств; в 1797 г. казначейские экспедиции Сената были выделены из ведения генерал-прокурора и подчинены казначею графу Васильеву. Глава Коммерц-коллегии князь Гагарин стал именоваться министром.

«Учреждением о императорской фамилии» для заведования землями и крестьянами, принадлежащими царской фамилии, было создано центральное ведомство — Департамент уделов. Из доходов, собираемых Департаментом уделов, члены царской фамилии получали ежегодно денежные средства. Департамент возглавлялся министром уделов.

Возникновение должностей министров мало отражалось на центральных учреждениях; их внутренняя организация и делопроизводство оставались коллегиальными.

Значение Сената совершенно пало. Павел перестал интересоваться его делами, сносясь во всем только с генерал-прокурором.

[127]

Особое место в государственном аппарате Российской империи продолжала занимать Тайная экспедиция Сената. Являясь структурной частью Сената, Тайная экспедиция представляла собой в эти годы вполне самостоятельное учреждение с личным докладом ее начальника Екатерине II, а затем Павлу I.

Через Тайную экспедицию прошли все крупные политические процессы последней четверти века. Важнейшую роль играла Тайная Экспедиция в расправе над вождем Крестьянской войны Е. И. Пугачевым и его сподвижниками.

В процессе военного подавления Крестьянской войны летом — осенью 1774 г. были созданы секретные следственные комиссии в Оренбурге (с отделением в Яицком городке), Казани, Царицыне, Уфе и Симбирске. В этих комиссиях, возглавляемых царскими полковниками и генералами, допрашивались захваченные в плен руководители народного движения. Все эти секретные комиссии были связаны с Тайной экспедицией.

Осенью 1774 г. материалы всех секретных комиссий поступили в Москву, куда было переведено и «присутствие» Тайной экспедиции.

Часть руководителей народного движения была казнена на местах, а другая переведена в Москву. В железной клетке с большой, хорошо вооруженной охраной был доставлен выданный яицкой казачьей верхушкой Е. И. Пугачев. С 4 ноября 1774 г. начались допросы Пугачева в «присутствии» Тайной экспедиции под руководством Шешковского. При допросах широко применялись пытки. Допросы Пугачева продолжались до 31 декабря.

Наконец, из Петербурга последовали царское «определение» и манифест. 10 января 1775 г. Пугачев и его сподвижники А. Перфильев, М. Шибаев, Т. Подуров, В. Торнов были казнены. По решению Тайной экспедиции членов семьи Пугачева заточили в Кексгольмскую крепость.

30 июня 1790 г. в Петропавловскую крепость был доставлен и закован в цепи автор «Путешествия из Петербурга в Москву», великий дворянский революционер А. Н. Радищев. В течение двух недель днем и ночью проходили бесконечные допросы Радищева. Руководивший допросами Шешковский, стремясь добиться устных и письменных показаний, не брезговал ничем: морил узника голодом, угрожал, обещал прощение и т. п. Одновременно Тайная экспедиция через органы полиции разыскивала уцелевшие, проданные или подаренные Радищевым экземпляры «Путешествия».

Петербургская палата уголовного суда приговорила А. П. Радищева к смертной казни, а две высшие инстанции — Сенат и Совет при высочайшем дворе — подтвердили его. В течение двух недель А. Н. Радищев ожидал смерти. Но по случаю заключения мира со Швецией, а также по ходатайству покровительствовавшего Радищеву вельможи А. Р. Воронцова Екатерина II 4 сентября 1790 г. заменила смертную казнь ссылкой на 10 лет в Илимский острог.

[128]

В 1792 г. Тайная экспедиция рассмотрела дело просветителя Н. И. Новикова, осужденного на заключение в Шлиссельбургскую крепость. В 1793 г. перед Тайной экспедицией предстал просветитель, сторонник республики в крестьянской вольности Ф. Кречетов, который после следствия был также заключен в Шлиссельбургскую крепость. Попал в Тайную экспедицию близкий по взглядам к Радищеву писатель В. Пассек и т. д.

При Павле I в казематы Тайной экспедиции попадали нередко опальные вельможи, чиновники, офицеры.

Через Тайную экспедицию прошли лица всех сословий. Одни из них после следствия попадали в сырые казематы Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей, другие рассылались по губернским тюрьмам, третьи высылались под надзор («присмотр») местных властей.

Тайная экспедиция официально была упразднена указом Александра I 2 апреля 1801 г.

Уже с середины века началось падение роли Кабинета. В 1763—1764 гг. Кабинет перестал быть государственным органом, превратившись в учреждение, заведовавшее личным имуществом императрицы. В ведении Кабинета находилось хранилище личных коллекций произведений искусств Екатерины II — Эрмитаж.

Со времени правления Екатерины II ведет свое начало личная канцелярия носителя абсолютной власти; она зародилась в лице статс-секретарей, функции которых выделялись из Кабинета. В 1763 г. «для отправления собственных ее императорского величества дел» был определен особый чиновник — статс-секретарь Г. Н. Теплов, а для принятия челобитных на имя императрицы — статс-секретарь И. П. Елагин.

Впоследствии статс-секретари менялись: ими были Безбородко, Завадовский, Попов, Трощинский, Грибовский и др.

К началу 1780 г. в канцелярии графа Безбородко сосредоточились все дела, восходящие на утверждение или разрешение императрицы.

При Павле I личная канцелярия царя, получившая впоследствии наименование «Собственной его императорского величества канцелярии», окончательно сложилась. В нее поступали заслужившие внимания царя мемории Сената, прошения, жалобы и другие документы.

МЕСТНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ И СОСЛОВНЫЕ ОРГАНЫ

Расправившись с народным движением с помощью армии, правительство в 1775 г. провело большую реформу местного управления и суда. Особая комиссия из опытных чиновников (Я. Сивере, П. Завадовский, А. Вяземский, Г. Ульрих и др.) под руководством: Екатерины II в течение девяти месяцев разработала пространный законодательный акт — «Учреждения для управления губерний Всерос-

[129]

сийской империи». 28 глав этого акта были утверждены Екатериной II 7 ноября 1775 г., а три последние главы — 4 января 1780 г. В предисловии к «Учреждениям» давались объяснения предпринимаемой реформы, отмечалось, что «по великой обширности некоторых губерний, оные недостаточно снабжены как правительствами, так и надобными для управления людьми». Господствовавшее до Этого в течение почти полувека объединение в ведении губернаторов и воевод административных, полицейских, финансово-хозяйственных и судебных функций признавалось неудобным, так как от Этого «возрастают своевольство и ябеды общие со многими пороками»[91].

К моменту реформы 1775 г. Россия разделялась на 23 губернии, 66 провинций и до 180 самостоятельных уездов (не считая уездов губернских и провинциальных городов). Большинство губерний были обширнейшими территориальными единицами.

Реформа 1775 г. провела разукрупнение губерний; их число увеличилось более чем вдвое. К концу правления Екатерины II насчитывалось 50 губерний. Каждая губерния подразделялась на уезды; промежуточная территориальная единица — провинция — была ликвидирована. Новое административно-территориальное деление полностью игнорировало экономические связи отдельных местностей России и национальные особенности местного населения. Основу территориального деления составляли задачи налоговой и карательной политики государства. Каждая губерния, чтобы «порядочно могла быть управляема», должна была иметь от 300 до 400 тыс. ревизских душ, а уезд — 20—30 тыс. ревизских душ. Такое административно-территориальное деление В. И. Ленин называл средневековым, крепостническим, казенно-бюрократическим[92].

Большинство губерний получило наименование по губернским городам (Тверская, Вологодская); некоторые—по рекам (Енисейская), озерам (Забайкальская), историческим наименованиям местности (Волынская, Таврическая) и т. п.

Реформа 1775 г. проводила значительную децентрализацию местного управления, т. е. расширение распорядительных и исполнительных прав местных чиновников и учреждений; им были переданы многие функции и права коллегий, контор и прочих центральных учреждений.

По мере проведения в жизнь местной реформы эти центральные учреждения, а также губернские, провинциальные и воеводские канцелярии закрывались.

Все звенья местного управления по реформе 1775 г. должны были скреплять главнокомандующие или наместники (генерал-губернаторы). Это были должностные лица, наделенные чрезвычайными полномочиями и ответственные только перед Екатериной II.

[130]

Поэтому наместники назначались преимущественно из высших сановников Екатерины II (Сивере, Мельгунов, Румянцев, Воронцов, Чернышев, Кречетников, Потемкин и др.). Когда наместник находился в Петербурге, он мог принимать участие в деятельности Сената наравне с сенаторами.

Неопределенные формулировки, определявшие права наместника по «Учреждениям о губерниях», давали ему необъятные полномочия. Обязанный «строгое и полное взыскание чинить со всех ему подчиненных мест», наместник был главой местной администрации и полиции, осуществлял общий надзор за всем аппаратом управления и суда, чиновниками и сословными органами генерал-губернаторства. Формально не вмешиваясь в судопроизводство («главнокомандующий не есть судья»), наместник мог оказывать давление на судебные решения, останавливать исполнение приговоров. Наместнику подчинялись войска, находящиеся на территории наместничества.

Исполнительным органом наместника было наместническое правление из 2—3 советников.

Все учреждения и должностные лица, созданные местной реформой 1775 г., можно подразделить на три основные группы: административно-полицейские, финансово-хозяйственные и судебные.

Первая группа была представлена в губернии губернатором, губернским правлением и приказом общественного призрения, а в уезде — земским исправником (капитаном), нижним земским судом и городничим.

Административным начальником каждой губернии являлся губернатор, который управлял губернией с помощью коллегиального учреждения — губернского правления. Губернское правление было основным административным учреждением губернии. Оно доводило до сведения подчиненных учреждений и чиновников законы и государственные распоряжения, побуждало их к исполнению. Хотя «Учреждения о губерниях» и подчеркивали, что губернское правление «управляет в силу законов именем императорского величества всею губернией», однако уже в первые годы после введения губернской реформы 1775 г. стала обнаруживаться тенденция губернаторов полностью подчинить себе членов губернского правления.

Особое место в администрации каждой губернии занимало совершенно новое учреждение — приказ общественного призрения. В состав этого учреждения, возглавляемого губернатором, входили заседатели от губернских сословных судов. Приказы общественного призрения управляли местными школами, медицинскими и благотворительными учреждениями (госпиталями, больницами, богадельнями, сиротскими домами). Кроме того, они заведовали некоторыми тюремными учреждениями — в виде «работных» и «смирительных» домов. Всех людей, которые «праздно шатаются» или занимаются нищенством, закон предписывал забирать и определять в работные дома. В смирительные дома разрешалось сдавать непокор-

[131]

ных помещикам крепостных. В смирительные дома поступали и другие категории «преступников»: в частности, родители могли посылать туда «за неповиновение» своих детей.

В работных и смирительных домах был установлен полутюремный режим с принудительным трудом и жестокими телесными наказаниями.

С момента появления приказы общественного призрения стали играть роль своеобразных банков. Располагая значительными средствами, частью отпускаемыми правительством на благотворительность, частью собранными в форме пожертвований с населения для тех же целей, приказы общественного призрения стали пускать эти средства в оборот: они ссужали на небольшие сроки помещиков под залог их имений. Таким образом, под видом благотворительности осуществлялась материальная поддержка господствующего класса.

Губернатору и губернскому правлению в уезде был подведомствен нижний земский суд — полицейский орган, состоящий из избираемых дворянством уезда земского исправника или капитана и 2—3 заседателей.

Нижний земский суд исполнял распоряжения вышестоящих властей, а также приговоры судов, проводил предварительное следствие по уголовным преступлениям. На него возлагалась основная полицейская функция — сохранять в уезде «благочиние, добронравие и порядок». Особой заботой уездной полиции было то, чтобы «никто беглых людей не принимал, не держал и не укрывал». В случае, если крепостные проявляли «ослушание», исправник, уведомив об этом губернатора или наместника, принимал меры к «приведению ослушных к послушанию»[93].

В ведении исправников и нижних земских судов находились и иные полицейские задачи: побуждение «тяглого» населения к исправной уплате податей и сборов, выполнение натуральных повинностей, надзор за порядком во время торговли, продовольственными делами и состоянием дорог, соблюдением противопожарных и противоэпидемических мер и т. п.

Охрана «тишины и спокойствия» в уездном городе возлагалась на городничего, выполнявшего на территории города функции земского исправника.

Финансово-хозяйственные функции обособились в ведении особой группы учреждений; казенной палаты — в губернии и казначейства — в уезде.

Председателем казенной палаты был вице-губернатор, а членами — директор экономии, советник, два асессора и губернский казначей. Казенная палата распоряжалась множеством финансовых и административно-хозяйственных дел. Она наследовала многие функции Камер- и Ревизион-коллегии: заведовала податным делом, надзирала за налоговыми поступлениями, осуществляла финансовый

[132]

контроль. Казенная палата ведала источниками доходов: государственными имуществами (землями, лесами, водами, казенными предприятиями), государственными, дворцовыми, экономическими (т. е. находившимися ранее в ведении Коллегии экономии) крестьянами, винными откупами и подрядами, продажей соли, заведовала казенными зданиями, надзирала за частной торговлей и промышленностью. Палаты проводили и учетно-статистическую работу по ревизиям — переписям податного населения.

В ведении казенной палаты находились уездные казначейства — кассы, ведавшие приемом, хранением денежных сборов и доходов и выдачей чиновникам по распоряжению властей денежных сумм.

Реформа 1775 г. создала целую систему местных судов. В губернии: общесословные Палаты уголовного и Палата гражданского суда, суды специального назначения — совестный и надворный, а также сословные суды — верхний земский, губернский магистрат и верхняя земская расправа; в уездах это были сословные суды — уездный, городовой магистрат (или ратуша) и нижняя земская расправа.

Важнейшими местными судами признавались палаты уголовного и гражданского су да. Палаты уголовного суда наследовали права Юстиц-коллегии, а палаты гражданского суда — Юстиц- и Вотчинной коллегий. Обе палаты являлись апелляционными инстанциями для пересмотра дел, решенных в нижестоящих судах.

Состав каждой из палат (председатель, два советника и два асессора) назначался Сенатом.

Совестный суд несколько разгружал суды губернии от многих запутанных дел: как уголовных (преступлений безумных, несовершеннолетних, от несчастных случаев, «колдовских» дел), так и гражданских (главным образом, тяжб между родственниками). Этот суд ставил целью примирение сторон; в случае несогласия на это примирение дело передавалось в обычные суды.

Несколько особое место занимали созданные в столицах верхние и нижние надворные суды с назначаемым составом судей. Они обслуживали чиновников и разночинцев. Создание надворных судов свидетельствовало о желании правительства выделить подсудность столичных чиновников из ведения общих судов, а также приспособить судебную систему крепостнического государства к разложению сословий и выделению надсословной группы — разночинцев.

В каждой губернии создавались сословные суды для рассмотрения в апелляционном порядке уголовных и гражданских дел дворян — верхний земский суд, горожан — губернский магистрат, а также государственных, экономических, дворцовых крестьян, ямщиков, однодворцев — верхняя расправа.

Председатели этих судов назначались Сенатом, а заседатели избирались соответствующими сословиями. Закон делал оговорку, что для свободных крестьян в верхние расправы «не запрещается» засе-

[133]

дателей «избирать и из дворян». Практически местные власти комплектовали заседателей расправ из дворян. В самодержавно-крепостнической России последней четверти XVIII в. государственные крестьяне не имели политических прав, ими управляли чиновники-дворяне.

В каждом уезде действовали сословные суды первой инстанции: уездный - для дворян, городской магистрат (или ратуша) — для горожан и нижняя расправа — для непомещичьих крестьян.

При уездных судах и городовых магистратах создавались соответствующие сословные органы по опеке. Это были дворянская опека (в составе уездного предводителя дворянства, уездного судьи и заседателей) и сиротский суд (в составе городского головы, членов магистрата и городского старосты). Их задачей было сохранение соответствующей дворянской или буржуазной собственности в том случае, если владельцами ее оказывались вдовы, малолетние или лица, проматывающие состояние и вообще «порочные». Над такими владельцами назначались опекуны, которые управляли опекаемым имуществом за 5 % с его доходов. Дворянские опеки и сиротские суды осуществляли надзор за состоянием этих опек, разбирали жалобы на опекунов.

В характеристике реформы 1775 г. дворянско-буржуазной историографией (А. Романович-Славатинский, И. Андреевский, А. Лохвицкий, И. Блинов, В. Григорьев, А. Кизеветтер) особое место отводилось провозглашаемому этой реформой принципу «разделения властей», в котором усматривалось влияние идей французских просветителей. Между тем в отличие от провозглашенного Ш. Монтескье разделения трех властей (законодательной, исполнительной и судебной) «Учреждения» 1775 г. декларировали лишь выделение суда от администрации и полиции. Это создание внешне обособленных от администрации и полиции органов суда было формальным, оно не устранило прямой зависимости суда от наместников, губернаторов, органов полиции. В XVIII в. условия для создания самостоятельных и независимых от администрации и полиции органов суда в России полностью отсутствовали, так как «разделение властей» предполагало наличие известных гражданских прав большинства населения, т. е. освобождения крестьян от крепостной зависимости, установления элементарной законности. Провозглашенное в 1775 г. «разделение властей», так же как и идеи «Наказа» 1767 г., должны были чисто внешними формулировками буржуазной государственности прикрывать абсолютизм, административно-полицейский произвол дворянской бюрократии.

Реформа 1775, г. создавала в каждой губернии внушительный штат чинов прокурорского надзора. Это были губернский прокурор с двумя помощниками — «стряпчими» (уголовных и казенных дел). Кроме того, при каждом губернском сословном суде назначалось по

[134]

одному прокурору и два стряпчих. В каждом уезде действовал подчиненный губернскому прокурору уездный стряпчий.

Роль этих чинов прокуратуры на местах была незначительной. Губернский прокурор по чину был ниже не только губернатора, но и вице-губернатора, председателей палат уголовного и гражданского суда и равен лишь советникам губернских правлений и палат, председателям верхнего и земского суда и совестному судье. Это были как раз те чиновники, за деятельностью которых губернский прокурор должен был надзирать. Еще ниже были остальные чины прокурорского надзора. Чины прокуратуры при судах, впрочем, существовали только на бумаге.

Действия чинов прокуратуры ограничивались весьма немногосложными задачами: формальным «надзором» за «законностью» действий чиновников и учреждений и за чтением текстов вновь полученных законов чиновникам «присутственных мест» с соответствующим «разъяснением» их.

Реформа 1775 г. не только усилила местный чиновничий аппарат, но повысила значение местного дворянства в управлении и суде. Для законодательного оформления этого комиссия по разработке реформы широко использовала сословные законы прибалтийского дворянства, выбиравшего большинство губернских и уездных органов полиции и суда и умело использовавшего этот местный аппарат для феодальной эксплуатации. Из 75 штатных чиновников, определяемых в состав новых учреждений губерний, дворяне выбирали около 1/3 состава (совестного судью, 10 заседателей верхнего земского суда, 2 заседателей совестного суда и, как правило, 10 заседателей в верхнюю расправу); примерно столько же местных дворян — главнокомандующий, губернатор и губернское правление — рекомендовали Сенату для определения на различные чиновничьи должности губернии.

Еще заметнее была роль местного дворянства в уезде. Дворяне выбирали не только главу уездного дворянства — предводителя, но и главу полиции — земского исправника, главу сословного суда — уездного судью, заседателей в уездный суд, заседателей в нижний земский суд, порой и в нижнюю расправу, т. е. до 1/2 состава чиновников уезда. Остальные чиновничьи вакансии (включая даже должность уездного стряпчего — блюстителя «законности» в уезде) заполнялись губернской администрацией из местных дворян.

Таким образом, привлечение местных дворян в состав чиновничества губерний и уездов по реформе 1775 г. укрепляло самодержавно-дворянскую монархию, помогало крепостническому государству полнее учитывать интересы господствующего класса помещиков-дворян.

«Учреждения о губерниях» вводились постепенно. При проведении губернской реформы 1775 г. в жизнь окончательно определилась и третья (высшая) территориальная единица — наместничество, возглавляемая наместником (генерал-губернатором, как он стал вскоре именоваться). Каждое наместничество состояло чаще всего

[135]

из двух губерний. 13 июня 1781 г. было утверждено «расписание» новых 40 губерний с распределением их между 19 наместниками. Ряд последовавших за реформой 1775 г. законодательных актов дополнял «Учреждение о губерниях».

Крупной вехой в реформах местного управления было утверждение 8 апреля 1782 г. «Устава благочиния или полицейского», определявшего устройство полицейского аппарата городов.

Сохранение «благочиния, добронравия и порядка» возлагалось в городах на городскую, отдельную от уездной, полицию и ее органы. Во главе полиции каждой из столиц стоял обер-полицеймейстер, который являлся председателем полицейского общегородского учреждения — управы благочиния.

Управа благочиния охраняла порядок в городе, принуждала жителей к исполнению законов и постановлений, приводила в исполнение повеления местной администрации и решения судов, заведовала городским благоустройством и торговлей.

Имела управа благочиния и некоторые судебные функции. Как и все полицейские органы, она проводила предварительное следствие и судила по мелким уголовным делам (кражи и мошенничества на сумму не более 20 руб.).

Кроме обер-полицеймейстера, в состав управы благочиния входили два пристава (уголовных и гражданских дел), а также ратманы — выборные члены от купечества. Это сотрудничество полиции с буржуазной верхушкой города было вызвано тем, что в некоторых вопросах хозяйственного управления местные власти не могли не считаться с капиталистическими элементами города.

В каждом губернском городе управу благочиния возглавлял полицеймейстер или обер-комендант.

Город, насчитывавший более 4000 дворов, подразделялся на части (200—700 дворов) во главе с частным приставом. Центром части было особое полицейское учреждение — канцелярия частного пристава, называвшаяся «часть», «частный» или «съезжий» дом.

Полицейская часть следила за охранением «тишины и спокойствия», боролась с пожарами (при частях к концу века стали создаваться пожарные команды во главе с брандмейстерами); ей был подведомствен широкий и очень неопределенный круг дел: осмотр мертвых, призрение подкидышей, надзор за трактирами, гостиницами и ресторанами; при частях появились и повивальные бабки. Части были основными исполнителями судебных решений.

При каждой части находился общегородской словесный суд по мелким гражданским тяжбам с устным, упрощенным судопроизводством и примирением тяжущихся сторон. Словесный судья выбирался горожанами.

Части делились на кварталы (по 50—100 дворов). Полицейский надзор в каждом квартале осуществляли квартальный надзиратель и его помощник квартальный поручик.

[136]

За первой частью «Устава благочиния» — «Должностью» — следовали 34 статьи (ст. 41—75), которые составляли «Наказ управе благочиния». Большую часть этого наказа занимало написанное Екатериной II «Зерцало управе благочиния» — собрание нравственных афоризмов, которыми должны были руководствоваться и полиция («с пути сошедшему укажи путь», «буде и скотина злодея споткнется подними ее»), и городское население («жена да прилепится к своему мужу», «всем и каждому воспрещается пьянство» и т. п.).

Эти морально-нравственные правила подтверждали господствовавшую на протяжении всего века полицейскую регламентацию жизни простого народа, а также неограниченное право полиции на вмешательство не только в общественную, но и частную жизнь городского населения.

Рост дворянских сословных привилегий завершился утверждением 21 апреля 1785 г. «Грамоты на права, вольности и преимущества благородного дворянства».

Первый раздел «грамоты» подробно освещал «личные преимущества дворян», т. е. их юридическое положение. Честь, жизнь и имущество дворянина можно было отнять только после свершения им преступления. Судить дворянина мог только суд, состоявший из равных ему. Приговор суда подлежал утверждению (конфирмации) самой императрицы. Дворяне окончательно освобождались от телесных наказаний: «телесные наказания да не коснутся благородного».

Жалованная грамота «подтверждала вольности и свободы дворян». Находящийся на службе дворянин мог продолжать службу или просить отставки; мог беспрепятственно выезжать за границу. Подтверждалось полное право дворян распоряжаться своими поместьями, а следовательно, и крепостными: продавать их, завещать, заводить фабрики, заводы, рудники, торги, ярмарки и т. д.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒