ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ РОССИИ

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 23Следующая ⇒

Первая половина XIX в. характеризуется кризисом феодально-крепостнической формации, в недрах которой шел процесс формирования капиталистического уклада. Это отражалось и в политической надстройке — самодержавном и дворянско-бюрократическом государстве, которое также начинало переживать все углубляющийся кризис.

Перед правительством царской России в конце XVIII — начале XIX в. стояли два пути внутриполитического развития: установление военно-полицейской диктатуры, сдерживающей всякое проявление недовольства, и путь лавирования и реформ. Характеризуя смену правительственной политики в первой половине XIX в., В. И. Ленин указывал, что «монархи то заигрывали с либерализмом, то являлись палачами Радищевых и «спускали» на верноподданных Аракчеевых»[98]. Осуществление первого из этих путей не вызвало «успокоения» страны. Неудовлетворенные внутренней и внешней, политикой Павла I дворянские круги устранили его путем дворцового переворота (11 марта 1801 г.).

С начала XIX в. правительство вынуждено было проводить другой, более соответствующий историческому развитию путь лавирования, обещаний и реформ. Господствовавшее в дореволюционной и советской историографии противопоставление первой и второй половины правления Александра I как либерального (1801—1815 гг.) и реакционного (1815—1825 гг.) в значительной степени условно. И политика заигрывания с либерализмом, напоминавшая «просвещенный абсолютизм» Екатерины II, и сменившая ее «аракчеевщина» имели одну цель: упрочение самодержавно-крепостнического строя.

С целью приспособления политических и правовых учреждений России к новым, развивавшимся в недрах крепостного строя буржуаз-

[149]

ным отношениям Александром I в 1801 —1811 гг. были проведены реформы, которые укрепили высший и центральный государственный аппарат, а местные правительственные и сословные учреждения теснее связали с центром.

У наиболее дальновидных чиновников России возникали более последовательные и широкие планы преобразований государственного строя. Характерными в этом отношении являлись планы крупнейшего государственного деятеля М. М. Сперанского, благодаря личным способностям занимавшего ряд важнейших государственных постов (директор департамента Министерства внутренних дел, статс-секратарь царя, государственный секретарь). В октябре 1809 г. по поручению Александра I Сперанский составил план государственных преобразований — «Введение к уложению государственных законов», в котором предлагал провести ряд важнейших реформ.

В своей записке Сперанский указывал на нарастание недовольства народных масс крепостнической системой и в целях предотвращения революции рекомендовал царю дать стране конституцию. Конституция должна будет только «облечь правление самодержавное всеми, так сказать, внешними формами закона, оставив в сущности его ту же силу и то же пространство самодержавия»[99]. Этими внешними лжеконституционными формами, прикрывавшими самодержавие, по мнению Сперанского, являлись: элементарная законность, выборность и ответственность чиновников, новые буржуазные начала организации суда и государственного контроля, разделение властей и т. п.

Сперанскому удалось осуществить лишь некоторые мероприятия: 1 января 1810 г. был учрежден законосовещательный Государственный совет; 25 июня 1811 г.— «Общее учреждение министерств», которое вводило бюрократическое единообразие в организацию и деятельность министерств; в 1810—1812 гг. проведен ряд финансовых мероприятий. Объективно планы Сперанского были направлены на ограничение самодержавия путем расширения политических прав дворян и буржуазии.

Возникновение планов Сперанского и их дальнейшая судьба свидетельствовали о кризисе феодально-крепостнического строя и бессилии царизма пойти навстречу новым процессам в жизни страны. По выражению Н. Г. Чернышевского, Сперанский был «мечтателем», «не понимавшим недостаточность своих средств для проведения задуманных реформ»[100]. Деятельность Сперанского вызвала недовольство дворян, которые обвиняли его в измене. Влиятельный в придворных кругах писатель и историк Н. М. Карамзин подал на имя царя «Записку о древней и новой России», в которой злобно обрушивался на планы Сперанского. Крах планов преобразований Сперанского завершился его падением и ссылкой в марте 1812 г.

[150]

Реформы высшего и центрального правительственного аппарата в начале XIX в. лишь на время укрепили феодально-крепостнический строй. Вторая четверть века была ознаменована дальнейшим углублением кризиса. Выражением этого кризиса явилось движение дворянских революционеров-декабристов, во взглядах которых нашли место проекты преобразований государственности России. Эти проекты были направлены на демократизацию политического строя страны, на установление в России федерации и ограниченной монархии (Н. М. Муравьев) и даже республики (П. И. Пестель).

Вдохновителем нового политического реакционного курса был царь Николай I (1825—1855 гг.) — самодовольный, «посредственный человек с кругозором взводного командира»[101].

После подавления восстания декабристов царизм окончательно вступил на путь военно-полицейской крепостнической диктатуры; он проводит военизацию государственного аппарата. Изменилось и организационное устройство центральных учреждений России — министерств: в них установилась крайняя централизация распорядительной и исполнительной деятельности. Вершину всего здания крепостнического государства увенчала «Собственная его императорского величества канцелярия», где были сосредоточены важнейшие вопросы управления государством.

Идеологии дворянских революционеров 30—40-х годов царизм противопоставил идеологию «официальной народности», основными идеями которой были: самодержавие, православие и народность (последнее понималось как покорность широких народных масс всем порядкам феодально-крепостнического государства).

На протяжении всего полувека государство помещиков играло активную роль в укреплении крепостничества, охранении основы феодального способа производства.

Ход экономического развития толкал царизм на осуществление мероприятий, противоположных этим охранительным тенденциям крепостнического государства: правительство вынуждено было считаться с развитием товарно-денежных и капиталистических отношений и делать некоторые уступки крепнувшему классу буржуазии (создание Министерства коммерции в 1802 г., Коммерческого банка в 1819 г., Мануфактурного и Коммерческого советов в Министерстве финансов с комитетами на местах в 1828—1829 гг. и т. д.).

Специфической особенностью абсолютизма первой половины XIX в. была ссылка на «законность» действий монарха, которая сводилась фактически к выполнению неограниченных монархом самим же им данных правовых норм[102].

Эта особенность абсолютной монархии внешне выразилась в кодификации законов, проводимой во второй четверти века. Были соз-

[151]

даны сборники законодательных актов «Полного собрания законов» и «Свода законов Российской империи», а также издан кодекс феодальной монархии — «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г., закреплявший основы уголовно-полицейских порядков феодально-крепостнического государства.

Другой особенностью абсолютизма явилась его способность к лавированию, к более гибкой смене курсов политики, второстепенным уступкам с целью охранения крепостного строя.

К середине XIX в. феодально-крепостнический строй и его надстройка переживали непоправимый кризис. В области государственного аппарата это означало, что основные его звенья (администрация, полиция, суд, цензура и даже армия) не справлялись со своими функциями.

Экономическое развитие привело к крушению старых производственных отношений. Рост крестьянских волнений, поражение в Крымской войне, финансовый крах царизма привели к революционной ситуации 1859—1861 гг., вынудили феодальную монархию «сверху» провести отмену крепостного права, дать стране ряд буржуазных реформ.

ВЫСШИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ

Усложнение управления и суда и расширение к началу XIX в. законодательства вызвали появление, наряду со старыми высшими, наследованными еще от XVIII в., ряда новых учреждений.

26 марта 1801 г. упраздняется ставший совершенно безжизненным Совет при высочайшем дворе. Указом 30 марта 1801 г. «для рассуждения о делах государственных» был учрежден Непременный совет[103]. В его состав вошли представители высшей титулованной знати.

Новому учреждению была предложена довольно широкая задача по пересмотру всех государственных законов и составлению проектов новых. Однако утвержденный 3 апреля 1801 г. «Наказ» Непременному совету определил его весьма скромные права («не имеет никакого действия внешнего и силы, кроме силы соображения»)[104]. Вскоре значение Непременного совета падает, и на его рассмотрение поступают разнообразные маловажные и запутанные дела. Непременный совет упраздняется с учреждением Государственного совета.

Гораздо большее значение в государственном строе России имел Негласный (неофициальный) комитет, существовавший с 9 мая 1801 г. по 9 ноября 1803 г. Он состоял из так называемых «молодых друзей» Александра I: графа П. А. Строганова, князя А. Чарторижского, графа В. П. Кочубея и Н. Н. Новосильцева.

Негласный комитет не имел организации государственного учреждения. Члены этого комитета собирались в личных комнатах царя

[152]

в Зимнем дворце. Неофициально журналы заседаний вел граф П. А. Строганов.

На заседаниях Комитета обсуждалось большинство правительственных мероприятий начала XIX в., в том числе и проекты реформ государственного аппарата (реформы Сената, создание министерств, реформы просвещения и т. д.). Комитет подготовил известный указ «О вольных хлебопашцах» (1803 г.). Укрепление самодержавия и государственного аппарата подорвало значение Негласного комитета. С осени 1803 г. Александр I стал рассматривать важнейшие вопросы государственного управления преимущественно в кругу подчиненных ему высших чиновников-министров в Комитете министров.

Созданный законодательным актом 1 января 1810 г. Государственный совет был высшим законосовещательным учреждением, члены которого назначались царем из влиятельных чиновников России; по должности в состав Государственного совета входили министры.

Председатель Государственного совета назначался царем. Первым председателем был канцлер граф Н. П. Румянцев. С 1812 г. по 1865 г. должности председателей Государственного совета и Комитета министров совмещались. Это были крупнейшие государственные деятели (граф Н. П. Салтыков, князь П. В. Лопухин, князь В. П. Кочубей, граф А. И. Чернышев и др.).

Аппарат Государственного совета состоял из общего собрания, четырех департаментов, двух комиссий и государственной канцелярии. Департаменты (законов, военных дел, гражданских и духовных дел, государственной экономии, а позднее дел царства Польского) были предварительными инстанциями для обсуждения законопроектов в узком кругу специалистов перед внесением его на обсуждение в общее собрание. Комиссия составления законов занималась кодификацией, а Комиссия прошений наследовала функции существовавшей при Сенате конторы генерал-рекетмейстера (в 1835 г. комиссия обособилась как самостоятельное учреждение). Делопроизводство велось в государственной канцелярии, которая возглавлялась государственным секретарем; первым этот пост занимал М. М. Сперанский.

«Никакой закон не может быть представлен на утверждение императора помимо Государственного совета», — гласила статья «Учреждения» Государственного совета[105]. Одобренный Государственным советом текст законопроекта передавался на утверждение царя. Начальную формулировку его, «вняв мнению Государственного совета», отдельные дореволюционные историки права (А. Д. Градовский, В. И. Сергеевич, Л. Ф. Владимирский-Буданов и др.) неверно истолковывали как ограничение законодательных прерогатив царя [106].

В действительности Государственный совет не был единственным законосовещательным учреждением России. Довольно часто после

[153]

рассмотрения в Комитете министров, Собственной его императорского величества канцелярии, Синоде, отдельных высших комитетах, Военном и Адмиралтейском советах законопроекты поступали на утверждение царя, минуя общее собрание Государственного совета. Кроме того, во второй четверти XIX в. установилась практика еженедельных докладов царю управляющими отдельными ведомствами. Эти «всеподданнейшие» доклады иногда без обсуждения в Государственном совете утверждались царем, становясь законами.

После обсуждения отдельных законопроектов в общем собрании царь нередко соглашался с мнением меньшинства. Иногда (особенно при Николае I) законопроект направлялся в Государственный совет с готовой резолюцией царя о желательности того или иного решения.

Государственный совет являлся органом, подвергавшим каждый поступавший в него законопроект основательной шлифовке с целью достижения наиболее полного выражения воли господствующего класса.

Одновременно с министерствами 8 сентября 1802 г. был учрежден Комитет министров, состоявший из министров и главноуправляющих на правах министров. С учреждением Государственного совета в состав Комитета министров вошли председатель Государственного совета, а также председатели его департаментов. Кроме того, с 1812 г. в Комитет министров включились отдельные лица по назначению царя. Компетенция Комитета окончательно была определена «Учреждением» 20 марта 1812 г. Комитет министров являлся органом, характерным для абсолютной монархии. Это было высшее административное учреждение, совещание неограниченного монарха по вопросам управления государством с наиболее доверенными, назначенными им и ответственными только перед ним высшими чиновниками. На рассмотрение Комитета выносились дела, которые министры не могли решать из-за отсутствия соответствующих законов или из-за того, что они затрагивали интересы других ведомств. Поступали в Комитет и запутанные дела, которые министры не желали разрешать своей властью. Комитет нередко, особенно в первой четверти XIX в., рассматривал и законопроекты; в таком случае его журналы утверждались царем и обнародовались Сенатом, минуя Государственный совет. Через Комитет проходили многочисленные дела по надзору за государственным аппаратом (материалы сенаторских ревизий, выговоры местным администраторам и т. п.), а также дела по личному составу правительственных учреждений (назначения, увольнения, наградные, пенсионные и прочие дела).

При всем многообразии вопросов, рассматриваемых в Комитете министров, во второй четверти XIX в. особое место занимали вопросы охранения крепостного строя, борьбы с общественно-политическим движением и крестьянскими волнениями. Комитет рассматривал жалобы помещиков и крестьян, выносил решения о посылке для подавления крестьянского движения воинских команд, отдаче «бунтарей» под суд, порках крестьян и т. д.

[154]

В первые годы царствования Александра I проводится ряд реформ Сената, несколько изменивших его функции, состав и положение в системе государственного аппарата. Указ, данный Сенату 5 июня 1801 г, предписывал восстановить Сенат «на прежнюю степень, ему приличную»[107]. Сенатор граф II. В. Завадовский подготовил доклад «О правах и преимуществах» Сената. Доклад обсуждался в Сенате и Негласном комитете и изложенный в форме указа был принят 8 сентября 1802 г. Первый пункт этого указа гласил: «Сенат есть верховное место империи нашей; имея себе подчиненными все присутственные места, он как хранитель законов печется о повсеместном наблюдении правосудия». Здесь же было сказано, что «власть Сената ограничивается единою властью императорского величества»; всем министрам предписывалось подавать в Сенат ежегодные отчеты. Указ давал Сенату право представлять замечания на «высочайшие» указы, т. е. право ставить вопрос о пересмотре законов, если они не соответствовали действующему законодательству[108].

Этими «реформами» Сената, так же как и учреждением Непременного совета, Александр I создавал видимость уступки в пользу части высшего дворянства, стремящейся к олигархическому ограничению власти самодержавного монарха. Реальное значение всех этих «преобразований» было ничтожным. Указом 21 марта 1803 г. Сенат лишался права представления своих замечаний на все издаваемые впредь законы. Министерские отчеты вскоре стали поступать в Комитет министров, их поступление в Сенат прекратилось. Даже в подведомственных Сенату делах надзора и суда его действия были весьма ограниченны. За первую половину XIX в. была проведена 91 сенаторская ревизия, но из-за незаинтересованности правительства и господствующего класса в правильной организации надзора и устранении недостатков в деятельности государственного аппарата они носили формальный характер.

В первой половине XIX в. Сенат представлял собой совокупность ряда полусамостоятельных департаментов, скрепленных главенством стоявшего над Сенатом генерал-прокурора, который со времени возникновения министерств был одновременно министром юстиции. В состав каждого департамента входило несколько назначенных царем сенаторов. Во главе каждого департамента стоял обер-прокурор; председательствовал в департаменте первоприсутствующий. Увеличение аппарата Сената при сокращении компетенции свидетельствовало о его дальнейшей бюрократизации.

Число департаментов Сената на протяжении первой половины XIX в. возросло с семи до двенадцати. В 1805 г. добавилось по одному департаменту в Петербурге и Москве. С изменением нумерации в 1841 г. были учреждены два номерных департамента в Варшаве (9-й и 10-й), и, наконец, в 1848 г. контору герольдии преобразовали

[155]

в особый департамент герольдии. К середине XIX в. Сенат представлял совокупность множества учреждений, расположенных в Петербурге (департаменты: 1—5-й, межевой и герольдии), в Москве (6— 8-й департаменты) и Варшаве (9—10-й департаменты).

1-й департамент Сената осуществлял надзор за правительственным аппаратом, охранял права и преимущества разных сословий № проводил так называемое «обнародование» законов. Все прочие номерные департаменты являлись высшими апелляционными судами для определенных губерний (например, 2-й департамент был высшим гражданским судом для Петербургской и десяти прилегающих к ней губерний). 5-й департамент в Петербурге, 6-й в Москве и 10-й в Варшаве были уголовными, а все остальные — гражданскими. Департаменты в Петербурге, Москве и Варшаве имели несколько общих собраний, разрешавших различные административные и судебные дела. Личный состав сенаторов свидетельствовал об упадке Сената. В первой половине XIX в. Сенат превратился в своеобразную богадельню для престарелых высших чиновников и генералов. В канцеляриях департаментов и общих собраний Сената процветали взяточничество и лихоимство: за деньги чиновники покрывали любое нарушение закона.

В условиях общего кризиса феодально-крепостнического строя Сенат не способен был оперативно осуществлять элементарную классовую законность. Поэтому в области надзора за государственным аппаратом Сенат нередко оттеснялся Комитетом министров, а затем и Собственной его императорского величества канцелярией. Однако в некоторых категориях судебных дел Сенат был далеко не последней инстанцией. Если в его департаментах и в общих собраниях возникали разногласия, то дело переносилось в Государственный совет. Дела по «совращению из православной веры» вел Комитет министров. Для рассмотрения крупных политических процессов создавались высшие чрезвычайные органы: Верховная следственная комиссия и Верховный уголовный суд по делу декабристов в 1826 г., Верховная военно-следственная комиссия по делу петрашевцев в 1849 г.

Святейший Синод оставался высшим законосовещательным административным и судебным правительственным учреждением по делам русской православной церкви.

В истории Синода в первую половину XIX в. заметна тенденция к падению значения коллегии Синода в разрешении наиболее важных дел (особенно в церковном управлении) и возрастанию роли обер-прокурора, в канцелярии которого сосредоточиваются наиболее важные вопросы. Обер-прокурор превращается в своеобразного министра по духовным делам.

Усиление борьбы идеологии крепостничества с зарождавшейся: буржуазной идеологией выразилось в создании 24 октября 1817 г. Министерства духовных дел и народного просвещения. Это министерство ставило своей задачей подчинить просвещение церкви, «дабы христианское благочестие было всегда основанием истинного просве-

[156]

щения»[109]. Оно объединило под главенством князя А. Н. Голицына (обер-прокурора Синода) и президента Библейского общества три ранее самостоятельных ведомства: Синод, Главное управление духовных дел разных исповеданий и Министерство народного просвещения. Аппарат Синода вошел в состав этого министерства и подчинялся министру (через особый департамент духовных дел). Этот эксперимент клерикалнзации просвещения был неудачным, повлек за собой падение значения просвещения, внутриведомственную рознь чиновников просвещения и духовных лиц и не оправдал себя. Поэтому 15 мая 1824 г. министерство было расформировано с выделением в самостоятельные ведомства его составных частей.

Возникшая еще в конце XVIII в. Собственная его императорского величества канцелярия приобрела характер общегосударственного высшего учреждения лишь с 1812 г., когда в ее ведение попали переписка с главнокомандующими, размещение военнопленных, комплектование и квартирование армии, сбор сведений о пострадавших во время войны дворянских имениях и т. п. С 1812 по 1825 г. канцелярия находилась в ведении Аракчеева, через которого к царю поступали доклады и рапорты министров, губернаторов, послов и других чиновников.

Усиление кризиса феодально-крепостнического строя вызвало установление своеобразной военно-полицейской диктатуры с крайней централизацией распорядительной и исполнительной деятельности. Канцелярия его императорского величества превратилась в орган, связывающий царя со всеми правительственными учреждениями по наиболее важным вопросам внутренней политики. 31 января 1826 г. в составе канцелярии были созданы первое и второе, а 3 июля — третье отделения; 26 октября 1828 г. возникло четвертое отделение; 29 апреля 1836 г.— пятое и, наконец, 30 августа 1842 г.— шестое отделение.

Каждое из «отделений» составляло самостоятельное государственное учреждение с особым начальником, ответственным только перед царем, штатами и делопроизводством.

Первое отделение Собственной его императорского величества канцелярии заведовало разнообразными делами, наследованными от канцелярии предшествующего периода (отчетность царю министров, изготовление «высочайших» указов и т. д.). Но вскоре «инспекторские» дела (т. е. заведование личным составом чиновников, их назначение, увольнения, наградные, пенсионные и прочие дела) начали играть преобладающую роль в деятельности этого отделения. Создание и деятельность Второго отделения канцелярии были тесно связаны с так называемой «кодификацией законов» (так не вполне точно называлось тогда составление различных сборников законов царской России). Эти сборники рассматривались правительством как одно из средств укрепления феодально-крепостнического

[157]

строя и его государственного аппарата. К введению законности в управлении царизм толкали также возраставшие в стране капиталистические отношения. Первым начальником Второго отделения считался профессор Петербургского университета М. А. Балугьянский, но фактически главой отделения был М. М. Сперанский, возвращенный из ссылки в 1821 г. Под его руководством к 1830 г. была выполнена большая работа по сбору в архивах и государственных учреждениях всех законодательных актов и расположению их в хронологическом порядке. Почти 31 тыс. актов за время с 1649 г. («Соборное уложение царя Алексея Михайловича») и до 12 декабря 1825 г. (канун присяги Николая Павловича на императорский престол) вошла: в первое «Полное собрание законов», состоящее из 45 томов (40 томов законов и пять томов указателей). Одновременно было издано несколько томов второго «Полного собрания законов» (тома этого издания в дальнейшем печатались погодно и завершились к 1883 г. изданием последнего, 55-го тома, доводящего законодательные акты до 28 февраля 1881 г.).

Для практических нужд чиновников был подготовлен 15-томный «Свод законов Российской империи», который отличался от «Полного собрания законов» тем, что включал лишь действующие в данное время законы, имевшие тематическое расположение. В первый том «Свода» были включены «Основные законы Российской империи» — совокупность постановлений, извлеченных Сперанским из различных действующих законов и касавшихся общих начал государственного строя России. Первая статья «Основных законов» определяла форму государственного правления в России: «Император Российский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной; его власти не только за страх, но и за совесть сам бог повелевает». Последующие статьи подтверждали исключительность прав самодержавного порядка в законодательстве, управлении, суде, назначении высших чиновников, командовании армией, расходовании денежных средств и т. п., а также порядок престолонаследия, взаимоотношения; членов царской фамилии.

В первый том «Свода» были включены законы о высших и центральных учреждениях, во второй — о местных, в третий — о службе чиновников, в девятый — о сословиях, в четырнадцатый — о полиции, цензуре, ссылке и т. п.

Последующие издания «Свода законов» были предприняты в 1842 и 1857 гг.

Вторым отделением издавался также Свод военных постановлений и ряд местных «Сводов» (для Финляндии, Прибалтики и т. п.).

Специальная комиссия Второго отделения завершила работу по составлению «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», утвержденного царем 15 августа 1845 г. Это был уголовный кодекс, содержавший классификацию преступлений и систему наказаний. Нормы «Уложения» были направлены в защиту феодальной собственности, сословных привилегий дворянства, верхов купечества.

[158]

Особое место в государственном аппарате России занимало Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии — орган политического сыска и следствия, созданный по записке генерала А. X. Бенкендорфа, — «Проект об устройстве высшей полиции».

Третье отделение имело весьма широкую компентенцию. Обязанности, возложенные на него, были распределены по пяти экспедициям.

Первая считалась наиболее важной (секретной); она ведала организацией политического сыска и следствия, в ней велось наблюдение за деятельностью отдельных революционеров и революционных организаций, общественных деятелей, деятелей культуры и литературы. Эта экспедиция осуществляла следствие по политическим делам, ссылку и заключение. В ее обязанность входило составление ежегодных отчетов для царя.

Вторая экспедиция занималась делами, связанными с расколом и сектанством, а также должностными и уголовными преступлениями; здесь принимались различные прошения и жалобы. В ведении этой экспедиции находились и некоторые общегосударственные политические тюрьмы (Алексеевский равелин Петропавловской крепости, Шлиссельбургская крепость, Суздальский Спасо-Евфимьевский монастырь и Шварцгольмский дом).

Третья экспедиция наблюдала за проживавшими в России иностранцами, осуществляя, таким образом, некоторые функции контрразведки.

Четвертая экспедиция занималась крестьянскими делами, в том числе — борьбой с крестьянским движением. Сюда поступали сведения о жестокости помещиков, жалобы крестьян на притеснения. Здесь же собирались сведения о всех происшествиях в государстве (пожары, бандитизм и т. п.).

В 1828 г. в Третьем отделении создается должность цензора с помощником, на которых возлагалась театральная цензура. В 1842 г. учреждается пятая (цензурная) экспедиция, заведовавшая общим наблюдением за периодическими изданиями.

Исполнительным органом Третьего отделения были органы и воинские соединения корпуса жандармов[110], преобразованного 1 июля 1836 г. «Учреждением корпуса жандармов» в отдельный корпус жандармов[111]. Главный начальник Третьего отделения являлся одновременно и шефом корпуса жандармов. Царское правительство назначало на этот пост наиболее верных самодержавию людей. Первым его занимал всесильный и жестокий прибалтийский барон, личный друг

[159]

Николая I, генерал А. X. Бенкендорф; в 1844 г. Бенкендорфа сменил ловкий и жестокий гвардейский генерал, граф А. Ф. Орлов; с 1856— 1866 гг. пост главного начальника отделения занимал бывший военный министр времен Крымской войны князь В. А. Долгоруков. Ближайшим помощником главного начальника был управляющий Третьим отделением, который являлся одновременно начальником штаба корпуса жандармов. Долгие годы (1831-—-1856 гг.) им был генерал Л. В. Дубельт — умный и хитрый деятель жандармерии, выработавший «стиль» работы этого полицейского учреждения.

Аппарат отдельного корпуса жандармов состоял из штаба, нескольких окружных жандармских генералов, подчиненных им жандармских штаб-офицеров, жандармских дивизионов в Петербурге, Москве и Варшаве, 123 команд, расквартированных по всем губерниям и жандармского полка и лейб-гвардии полуэскадрона в армии.

Вся деятельность Третьего отделения и жандармерии обобщалась в ежегодных «отчетах о действиях». Эти годовые отчеты часто сопровождались «нравственно-политическими» обозрениями, в которых освещались вопросы политического состояния России, настроения различных классов и групп населения.

Жестоко обрушивались Третье отделение и корпус жандармов на какие-либо проявления общественно-политического движения. В первые годы своей деятельности Третье отделение было направлено на осуществление расправы с осужденными декабристами, а также скружками передовой университетской молодежи конца 20—30-х годов. В 1834 г. разгрому подвергся кружок студентов Московского университета, во главе которого стоял А. И. Герцен. Еще ранее в Сибирь были направлены тысячи польских повстанцев восстания 1830— 1831 гг., сотни участников восстаний военных поселян и холерных «бунтов» 1831 г. В 1849 г. отделение руководило расправой над петрашевцами.

Не было ни одного передового писателя, который не находился бы под надзором царских жандармов. Многие представители прогрессивной интеллигенции того времени подвергались преследованиям.

Надзор за общественно-политическим движением осуществлялся с помощью таких источников информации, как сообщение с мест жандармскими офицерами, местными представителями администрации и полиции материалов, изъятых при обысках, «откровенных» показаний арестованных, перлюстрации писем и таких источников, как «толки и слухи». Агентура отделения была еще очень слаба.

Кроме борьбы с массовым движением и проявлениями передовой общественно-политической жизни, Третье отделение охватывало все стороны жизни. Ежегодно сюда поступало 5—7 тыс. просьб: о пересмотре решений администрации, суда, полиции, о служебных делах, восстановлении прав, жалоб на личные оскорбления, правительственные учреждения, на членов семьи и т. п.

Третье отделение вело «безгласно» следствие по некоторым крупным уголовным делам, оглашение которых в общих судах подрывало

[160]

авторитет существующего строя. Фактически оно стояло над всем правительственным аппаратом России.

Революция 1848 г. в Западной Европе и напряженное внутреннее положение в самой России вызвали необходимость усиления цензурной деятельности III отделения. Для наблюдения за цензурными органами разных ведомств при нем в 1848—1855 гг. существовал «Комитет 2 апреля 1848 г.», или Бутурлинский комитет (по имени первого председателя Д. П. Бутурлина).

Четвертое отделение Собственной его императорского величества канцелярии было создано из канцелярии императрицы Марии Федоровны (жены Павла I). Это отделение ведало благотворительными учреждениями и женскими учебными заведениями. Передача этих учреждений в ведение особого отделения канцелярии была вызвана демагогическими стремлениями царизма поддержать в народных массах царистские настроения, веру в справедливого, щедрого и милостивого царя.

Пятое и шестое отделения канцелярии считались временными. Пятое отделение было учреждено для разработки реформ о государственных крестьянах. Ему было поручено в виде опыта управление государственными крестьянами и имуществами Петербургской губернии. Во главе отделения был поставлен граф П. Д. Киселев, ставший, но выражению Николая I, его «начальником штаба по крестьянской части».

Со времени учреждения Министерства государственных имуществ Пятое отделение сохранялось до 1866 г. как орган, стоящий над Министерством по вопросам законодательства, надзора управления.

Шестое отделение было создано «для водворения в Закавказье прочного устройства», т. е. для разработки административной реформы на Кавказе. Непосредственным итогом деятельности этого отделения было учреждение кавказского наместничества 1844— 1845 гг., после чего отделение было упразднено.

На правах высших учреждений в России существовал ряд специальных высших комитетов. Два Сибирских комитета (первый - 1821—1838 гг., второй — 1852—1864 гг.) и Кавказский комитет (1840—1882 гг.) были созданы для разработки и введения на национальных окраинах нового управления. Для этих же окраин они являлись законосовещательными и высшими административными учреждениями, а также — органами надзора за деятельностью их местного аппарата.

Комитет западных губерний (1831 —1848 гг.) рассматривал мероприятия, связанные с подавлением польского восстания 1830— 1831 гг. (конфискация имений польских помещиков — участников восстания, русификация Виленского университета и т. п.), подготавливал и обсуждал проекты изменений управления царства Польского.

Неудовлетворительное состояние государственного аппарата крепостнической России заставило царизм подумать о его совершенствовании. 6 декабря 1826 г. был учрежден Особый секретный

[161]

комитет под председательством князя В. П. Кочубея (председателя Государственного совета). В состав Комитета входил ряд крупнейших чиновников (М. М. Сперанский, И. И. Дибич, А. Н. Голицын и др.). Особый секретный комитет поставил задачу провести более четкое разделение дел между Государственным советом, Сенатом и Комитетом министров, установить большую согласованность в действиях центральных и местных учреждений.

Общий кризис феодально-крепостнического строя, поражение в Крымской войне и усиление крестьянского движения вынудили царское правительство вступить на путь подготовки реформы освобождения крестьян.

Сделав 30 марта 1856 г. перед предводителями московского дворянства заявление о необходимости освободить крестьян и о том, что «гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу»[112]. Александр II первоначально решил проводить рассмотрение этого вопроса тайно.

С тех пор как стали открываться в губерниях дворянские комитеты, правительству пришлось отказаться от секретности и сделать подготовку крестьянской реформы предметом гласности. Председателем Главного комитета по крестьянскому делу (21 февраля 1858 г.) был назначен граф А. Ф. Орлов, а затем великий князь Константин Николаевич. Наиболее активным членом этого комитета являлся Я. И. Ростовцев.

В начале марта 1858 г. «для обсуждения и обработки» всех дел, связанных с подготовкой реформы, создается Земский отдел Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел; его председателем назначается товарищ министра (вначале А. И. Левшин, а затем Н. А. Милютин).

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒