Наследование в нисходящей линии

Ст.1127-1132

Ближайшее право на наследство после умершего отца или матери принадлежит сыновьям. Если останутся после умершего одни только сыновья, то они делят наследство между собою поровну, поголовно. То же право принадлежит дочерям, если останутся одни только дочери.

Но когда при сыновьях останутся и дочери, родные их сестры, то сестра в строгом смысле при брате не наследница. Каждая дочь получает тогда из родительского имения только так называемую указную часть, именно 1/14 из недвижимого и 1/8 из движимого *(174). Эта часть дочери ни в каком случае не должна по величине своей превышать часть, достающуюся каждому брату, и потому, если после умершего останется при сыновьях столько дочерей, что по назначении им указанных частей (из движимого или недвижимого имения) сыновние части оказались бы менее дочерних, то части сыновей и дочерей сравниваются. Так, например, когда бы осталось 10 дочерей и 5 сыновей, то из недвижимого первым следовало бы 10/14 частей, и затем осталось бы только 4/14 части на 5 сыновей, так что на долю каждого сына пришлось бы менее 1/14 части; тогда и сыновьям и дочерям следует назначить по 1/15 части. Когда бы осталось 5 дочерей и 5 сыновей, то из движимого следовало бы дочерям 5/8, а остальные 3/8 достались бы 5 сыновьям, то есть каждому менее одной восьмой части: тогда и сыновьям и дочерям следует назначить по 1/10 части.

Все дети умершего, состоящие в живых в минуту его смерти, имеют право на наследство. Если кто-нибудь из них умер до этого времени, не оставив после себя детей и потомства, в таком случае не может быть и речи об участии его в наследстве. Но если в минуту смерти вотчинника существует потомство одного из умерших прежде детей его, то это потомство пользуется правом представления, вступает по наследству в право родителя своего, которое принадлежало бы ему, когда бы сын сам при открытии наследства находился в живых: живые получают часть умершего, коего личность представляют (см. Касс. реш. 1876 г. N 444; 1880 г. N 272). Этим правом наследства пользуются они непосредственно: они наследуют не родителю своему, а прямо тому предку, после кого открывается наследство, но наследуют ему по той причине, что представляют личность своего родителя.

В минуту смерти Петра все его дети и внуки не находятся уже в живых: ему наследуют правнуки его Алексей и Карп, потому что представляют личность отца своего Федора и деда своего Ивана. При этом никак не предполагается, что имущество умершего Петра переходит сначала к тем, кого уже нет в живых, — к сыну его Ивану, потом к внуку Федору, и уже через последнего — к детям его Алексею и Карпу. По праву представления в наследстве имущество переходит прямо к представителям, не задевая лица представляемого, безо всякой мысли о передаче от представляемого. Это различие имеет практическую важность. Если бы имущество прадеда, Петра, достающееся правнукам, переходило к ним не иначе, как по наследству от отца или от деда Ивана, который должен был наследовать отцу своему Петру, когда бы при смерти его находился в живых, в таком случае наследство перешло бы к правнукам не только с долгами прадеда, но и с долгами деда или отца; но так не бывает и быть не должно (ст. 1262). Напротив, когда бы Иван хотя одним днем пережил отца своего Петра, то Алексей и Карп получили бы то же самое прадедовское имение в наследство уже не от прадеда своего Петра, а от деда Ивана, стало быть, оно перешло бы к ним и с долгами Петра, и с долгами Ивана.

В какой мере наследство принадлежало бы представляемому лицу, в той мере принадлежит оно представителю.

Умирает Петр. Если бы живы были в эту минуту сыновья его Николай, Карп, Антон, то сыновья и внуки их не имели бы никакого права на наследство. Так, не имеют этого права Сергей и Федор, сыновья Ивана живого. Но Николай, Карп, Антон не живы в минуту открытия наследства после Петра. В степень их входят их потомки следующим образом. После Карпа следовал бы сын его Александр, но и Александра нет, а есть в живых сыновья его Василий и Андрей, дети Александра, внуки Карпа, правнуки Петра. Они получат и разделят поровну ту часть, которая следовала бы Карпу. После Николая осталась дочь, одна только дочь Анна. Она единственная представительница Николая, который, как сын Петра, получил бы полную наследственную долю. Она и получит сполна долю отца своего Николая. Осталась в живых и тетка Анны, дочь Петра. Она как дочь, как женщина, сама по себе получит после отца только 1/14 долю недвижимости из его наследства, тогда как племянница ее Анна, представительница мужчины, отца своего Николая, получит его полную, мужскую долю. Но был у Петра еще сын — Антон. Его тоже нет в живых; после него остались сын Власий да дочь Ольга. Как тут поступить? Один ли Власий пользуется правом представлять отца своего Антона в наследстве и получит всю долю, следовавшую отцу его, или вместе с тем и сестра Власия, Ольга, пользуясь тоже правом представления, должна получить из этой доли 1/14 часть недвижимого и 1/8 движимого?

Здесь мы касаемся вопроса, многими почитаемого за спорный, вопроса о праве представления, принадлежащем женщине при мужчинах. Иные полагают, что в приведенном случае внучка, сыновнина дочь, по смерти деда участвует в наследстве его, в степени умершего отца своего, по праву представления, даже при живом брате, и получает указную дочернюю часть из того имущества, которое досталось бы отцу ее, когда бы он при открытии наследства оставался в живых. Мнение это трудно признать основательным.

Припомним прежде всего общее правило 1126 статьи, общее для всех линий: лица женского пола пользуются правом представления тогда, когда они за недостатком мужского пола призываются к наследству. Правило это, конечно, не было бы высказано, когда бы закон допускал наследство женщин по праву представления и при мужчинах, состоящих в одной с ними степени.

Далее — припомним строгое различие между наследством и правом представления: последнее есть не наследство, а, так сказать, путь, способ к наследству. Когда мы говорим о наследстве, то должны иметь в виду то лицо, после которого открывается наследство. В приведенном примере речь идет о наследстве после Петра, а никак не после Николая, Карпа, Антона и пр. Здесь речь может идти только о наследстве Ольги после деда ее Петра, а не после отца ее Антона. Когда бы она после Антона наследовала, то получила бы свою указную дочернюю часть: она, конечно, и получила ее в свое время, когда при смерти отца ее оказалось у него имение. Но после деда, при внуке его Власии, наследнике мужского пола, внучка не наследница.

В нашем законодательстве исторически выработалось следующее общее правило. Женщина участвует в поголовном разделе наследства только тогда, когда в одной степени с нею нет мужчины. Кроме этого случая, допускается наследство женщины в одной только форме — в форме указной доли, а эта форма может быть только двоякая: вдовья и дочерняя. За тем о других формах не было никогда помину в нашем законе. Внучатной доли быть не может. Вспомним историческое происхождение указной доли: это определенная в постоянном размере часть имения, выделяемая жене на прожиток после мужа, дочери — на прожиток же или на приданое после родителей. Дочь выделяется из семейства, предполагается непременно к переходу в чужую семью, и с выделом указной части из родительского имения прекращаются все ее имущественные притязания к семье, если есть у нее братья. Эти братья считаются представителями отцовского рода, наследниками родителей, а дочь переходит в чужую семью и становится в начале своей семьи, которую вновь основывает с мужем: таково общее предположение закона. Когда умирают родители ее, она в таком только случае является представительницею рода их по имуществу, когда не осталось после них сыновей. Если в роде, к которому принадлежит она по рождению, оказывается надобность в представителе, она в таком только случае допускается к этому представительству, когда в равной с нею степени нет мужчин. Все, что может женщина получить при братьях, она получает как дочь, но как внучка ничего не получает. Говорят: если бы после Петра успел наследовать Антон, то сумма его имения увеличилась бы этим наследством, и в той же пропорции увеличилась бы указная доля дочери Антоновой Ольги. Из этого выводят, что Ольга не должна быть лишаема этого увеличения и в том случае, когда наследство после Петра не застает уже в живых сына его, а застает в живых потомков сына. Вывод очевидно неправильный. Наследство после Антона открывалось уже раз, и единожды навсегда; в другой раз открытие это не может повториться. Только в эту минуту Ольга при брате могла считаться наследницей после отца своего. В другой раз наследство открылось после деда; как дочь Ольга получила все, что могла получить при брате; как внучка она могла бы получить добавление к отцовской доле в таком только случае, когда бы закон именно установил и для внучки особую указную часть. Такого правила нет, и если бы оно было, оно состояло бы в противоречии со всею системою наследственного права женщин по нашему закону.

Скажут: обидно, несправедливо. Но этот аргумент относится к области нравственных, а не юридических доказательств. Место ему при обсуждении закона, в области законодательства; но там, где дело идет о применении силы данного, известного закона к данному случаю, остается только определить истинный смысл данного закона, и соображения справедливости могут быть допускаемы только в пределах этого законного смысла.

Итак, Ольга ничего не получит после деда при брате своем Власии. Иное дело — другая внучка Петра — Надежда. Она вступает в степень матери своей Евгении, представляет мать свою, и если мать ее при жизни отца не была окончательно выделена в своей указной части, Надежда получит по смерти Петра все то, что следовало бы ее матери.

Последнее правило: дети сводные, принадлежащие одному из супругов, наследуют только в имении своих родителей, а не отчима или мачехи, потому что между пасынком или падчерицей и отчимом или мачехой существует только свойство, а свойство не дает права на наследство.

Особый порядок наследства, по Литов. стат., для Черниговской и Полтавской губерний. Имущество после отца идет к сыновьям и, по праву представления, внукам и т. д.; дочери же при сыновьях с нисходящими получают только приданое по местному праву, на осн. 1005 ст. Зак. Гражд. Они наследуют, с нисходящими, лишь когда не осталось сыновей или их потомства. После матери как родовое, так и благоприобретенное имущество дочери делят с сыновьями поровну; но буде при жизни матери сын или дочь получили уже от нее выдел или приданое, то уже не участвуют в разделе наследства после нее; участвует только потомство их, по праву представления, когда их самих уже нет в живых (Зак. Гражд. 1133).

Наследование в боковой линии. — В каких случаях женщина пользуется правом представления. — Наследование в родовом имении сообразно происхождению имения. — Наследование в благоприобретенном имении. — Предпочтение полнородных неполнородным (ст. 1133–1140)

Когда после умершего не осталось детей и их потомков, т. е. когда нет никого в нисходящей линии, наследство переходит в боковые линии.

Если есть родственники в ближайшей линии, то нечего искать наследников в дальнейшей, ибо ближайшая исключает дальнейшую. Стало быть — если есть братья родные или их потомство (в первой линии), то двоюродные братья умершего или их родители, дядья умершего (во второй линии) не могут иметь претензии и т. д. В каждой линии ближайшая степень исключает дальнейшую. Стало быть, при живом брате моем дети его, мои племянники, не могут наследовать после меня, а наследует брат. Если у меня остался дядя родной, то дети его, мои двоюродные братья не наследуют, а наследует после меня дядя: брат — всего ближе ко мне по степени, в первой боковой линии; дядя — во второй боковой линии. Равные степени делят наследство поголовно: стало быть, если после меня во второй боковой линии осталось двое дядей, они оба в равной степени и разделят мое наследство поголовно, по равным частям. Умерших — наследников в ближайшей степени — заменяет их потомство, вступает в степень их и получает всю ту часть, которая следовала бы умершему, которого представляет; в таком случае потомство наследует по праву представления поколенно, хотя бы наследники и не носили имени или прозвания умершего. Когда представителей несколько, то все они, получая часть представляемого, делят ее между собою поголовно, если состоят в одинаковой степени; поколенно, когда состоят не в одинаковой степени относительно представляемого лица. В дележе не участвуют лица женского пола, когда в одной с ними степени есть мужчины. Сестры при братьях родных и их наследниках обоего пола не имеют права на наследство. Стало быть, если у меня остался брат с сестрою, то наследует один брат, а сестра не получает ничего. Если остались после меня брат да дети другого брата, сын и дочь, то эта дочь, моя племянница, не может представлять своего родителя, а один брат ее пользуется правом представления, и наследство мое разделят поровну — брат мой с племянником, а племяннице моей не достанется ничего. Но когда бы при ней брата не было, то она одна представила бы отца своего и получала бы половину моего наследства. Правило о том, что сестры при братьях родных и их потомках обоего пола не имеют права на наследство, по разъяснению Государственного Совета, распространяется на все боковые линии и на все в них степени (ст. 1135, прим.; см. Касс. реш. 1879 г. N 264).

Наследство открывается после Петра, бездетного. Родных братьев у него нет, нет, следовательно, родственников, которые происходили бы от одного с ним родителя, — в первой боковой линии, стало быть, открываются права дальнейшей, второй боковой линии, в линии деда его по отцу, Федора. В этой линии могут быть дядья его, тетки, братья двоюродные, племянники двоюродные и пр. Если бы жил дядя его, Алексей, да другой дядя, Иван, то оба они прямо получили бы все наследство, состоя в ближайшей степени родства, к умершему вотчиннику во 2-й боковой линии; тогда никакого поколенного дележа не было бы, а был бы между Иваном и Алексеем только чистый поголовный дележ наследства поровну, так как Иван и Алексей никого не представляли бы, а наследовали бы прямо в силу своего права: отец их, Федор, сам не мог бы наследовать после внука, следовательно, о праве представления его личности здесь и речи быть не могло бы, а Иван и Алексей наследовали бы после Петра просто по кровной связи с ним, как дядья его, без всякого представления. Но ни Алексея, ни Ивана нет в живых, а осталось потомство одного Алексея, и оно вступает в права его. Но при этом ни сестра его Анна, тетка умершему вотчиннику, — когда бы была в живых, — ни потомство ее не могут иметь никакого участия в наследстве по силе 1135 ст.

В каком же порядке наследство Петра разделится между потомством дяди его Алексея? У Алексея было три сына: Кондратий, Александр и Николай. Если бы все трое были в живых при открытии наследства после Петра, то все они поровну разделили бы оное между собою безо всякого участия своих потомков, так как ближайшая степень загораживает дорогу всем степеням дальнейшим. Они получили бы наследство по праву представления, но разделили бы между собою поголовно, состоя в одинаковой степени родства относительно представляемого лица — Алексея и относительно умершего вотчинника Петра.

Но из них жив один только Александр, а Кондратий и Николай умерли, оставив по себе потомство. С этим-то потомством (но никак не с сыном своим Карпом, которому загораживает дорогу) Александр и должен вступить в состязание и в дележ.

Дележ этот будет вообще поколенный, а в частностях — и поголовный. Поколенный, потому что живые лица, претендующие на наследство, состоят все в различной степени родства с умершим вотчинником, но, представляя своих родителей и дедов, входят в их степень и только на одной из высших степеней сводятся к единству того лица, которое и без представления, непосредственно могло бы наследовать умершему. Так, здесь права всех претендентов сводятся к праву Петрова дяди Алексея. В частностях придется раздроблять наследственные доли поголовно, когда в дальнейших степенях сыновья будут делить между собою поровну доли своего родителя, которого представляют.

Итак, Александру достанется треть наследства, другая треть потомству Кондратия и третья треть потомству Николая. У Кондратия два сына — Матвей и Антон да дочь Ольга; ее, при живых братьях или при их потомстве, все равно что нет: ей ничего не достанется (1135 ст.). Матвей разделит долю отца своего Кондратия с потомством брата своего Антона, прежде умершего. Дележ опять поколенный. Матвей получит половину Кондратьевой доли, а другую половину разделят между собою уже поголовно, пополам, сыновья Антоновы, Фрол с Константином.

Последнюю треть Петрова наследства получит потомство Николая. У него была дочь Марья. Так как при ней нет ни живых братьев, ни их потомства, то она могла бы представлять отца своего Николая, а так как ее нет, то ее представляют и получают третью долю Петрова наследства две ее дочери — Софья да Вера, хотя они по отце своем носят чужую фамилию, а не Петрову. Зато по матери они принадлежат к роду Петра и, не имея при себе братьев и их потомства, могут представлять мать свою. Долю матери своей, долю деда своего Николая делят они между собою поголовно.

По вопросу о праве женщин при мужчинах наследовать в боковых линиях продолжаются еще пререкания, хотя этот вопрос, кажется, несомнительно разрешается 1135 статьей Гражд. Законов (см. полемику по сему вопросу в Журн. Мин. Юстиции 1865 г. N 12 и 1866 г., т. I, с. 267 и т. II, с. 47 и 53, и аргументацию в решении моск. окружн. суда по делу Щербинина. Юридич. Вестн. 1869 г. N 2. 1872 г. N 4. Есть и судебные решения, допускавшие племянниц при племянниках к участию в наследстве, по праву будто бы представления. Напр., реш. 7 Д. Сен. 29 апр. 1870 г. по д. Согбатовых. Но Касс. реш. 1872 г. N 505 признало, что сестры при братьях не наследуют в боковых линиях по праву представления). Возражают, что 1135 ст. имеет в виду не сестер наследника, а сестер умершего вотчинника — толкование очевидно неосновательное. Статья, по буквальному своему смыслу, имеет в виду определить, кто при ком, т. е. в состязании с кем, не наследник, и притом вообще в боковой линии, а не только в первой боковой линии. Правило 1135 ст. согласуется вполне и с общим постановлением 1126 статьи, что женщины пользуются правом представления тогда, когда они, за недостатком мужчин, призываются к наследству; согласуется и с историческим ходом нашего законодательства, которое никогда не признавало за женщиною самостоятельного права на наследство при мужчине. (См. что сказано выше о наследственном праве внучки).

Ссылаются на 4 ст. XVII гл. Уложения, в коей сказано: " А у кого сыновей не останется, и родовые и выслуженные вотчины давати и дочерям их — и у которых дочерей будут дети, и те вотчины детям их и внучатам, после дедов своих и бабок их родных и с дядьями и с тетками своими родными в старинных и в выслуженных вотчинах быти им вотчичам же". Против этой ссылки заметим, что из нее еще менее, чем из иных, можно выводить коренное, будто бы, право племянниц при родных своих братьях наследовать совокупно с дядьями или тетками. Невозможно признать ясное общее начало в том, в чем господствовало в эпоху Уложения полное смещение понятий — именно в праве представления. Практика бродила по всем вопросам, в коих надлежало судить по праву представления. Во-1-х, в самой статье не говорится ни слова о племянницах или дочерях дочерей, а говорится просто о детях, следовательно, позволительно еще усомниться, разумеются ли в этом слове дочери, когда вообще сестры при братьях не имели участия в наследстве. Во-2-х, если под словом дети разуметь и одних сыновей (а тем более дочерей), то правило статьи, в совокупности своей, представляет странное противоречие, которое обнаруживает нам, как смутны были понятия того времени о представлении и как опасно выводить общее начало из приказного приговора по частному делу, послужившего основанием целой статьи. Именно: в первой половине статьи говорится несомнительно: дочерям давать вотчины, когда не осталось сыновей; иначе — сестра при брате не наследница. А из второй половины следует явное, по нашему понятию, нарушение этого правила, ибо там, где сын остался, потомству дочери дается совокупное с сыном (т. е. племяннику, дочернему сыну с дядею) участие в наследстве, стало быть, потомству, представляющему умершую, дается более прав в наследстве, чем сама она имела бы, когда бы жива была. Явное дело: или мы не понимаем, что хочет выразить статья, или практика приказная на этой статье бродила в потемках, как бывало в эту пору и после, когда, например, по неведению о праве представления мужчине из женского колена давалось право, коего не имела бы мать его, потому только, что он мужчина, независимо от степени, в которой право его уравнивается с правом другого наследника. Наконец, что бы ни означала означенная статья, правило ее исчезло безвозвратно за указом 10 авг. 1677 года, коим решительно признано преимущество мужчин перед женщинами во всех боковых линиях без исключения. На этом начальном правиле стоит наш закон и доныне, только оно разъяснилось несомнительно с установлением понятия о праве представления и правила 1126 статьи. Защитники противоположного мнения сбиваются, как было замечено, на понятиях о наследственном праве по представлению. Им кажется, что при наследовании по праву представления наследниками надлежит считать представляемых, т. е. прежде умерших, и что их право передается уже представляющим их потомкам — понятие неверное: наследство переходит прямо от умершего, и наследниками считаются прямо те, кои лично призываются к наследованию, хотя бы и по праву представления.

Раздел наследственного имения в боковых линиях затрудняется и усложняется следующим правилом. Всякое недвижимое имение у своего владельца принадлежит к одному из двух разрядов: либо оно родовое у него, либо благоприобретенное. На случай бездетной смерти владельца, когда наследство должно идти в боковую линию, непременно следует принимать в соображение свойство каждого отдельного имения: родовое ли оно было у умершего вотчинника или благоприобретенное.

Возьмем сначала первый случай: имение было родовое. Родовое имение непременно имеет свою историю. Оно досталось умершему вотчиннику по наследству или по акту, только из его же рода. В том или другом случае родичи его, владевшие до него этим имением, принадлежали или к роду отца его, или к роду его матери, или имение непосредственно дошло к нему от отца либо от матери. Спрашивается: если оказываются претенденты к наследству такого вотчинника в обоих родах: в роде отца и в роде матери, на каком основании распределять между ними имение? Закон отвечает: в боковых линиях имения родовые переходят — отцовское всегда в род отца, материнское в род матери. Необходимо знать, откуда шло родовое имение и через какие роды проходило. Родовое имение отцовское — есть то, которое наследовано от отца; материнское — от матери. Всякое отдельное имение, если переходило несколько поколений по наследству, имеет свою наследственную историю, которую можно проследить по родам, из коих оно досталось последнему владельцу. Например: Иван Иванов умирает, оставляя два имения: Коптево и Федоровское. Коптево дошло ему от отца Иванова, отцу от матери его из рода Алексеевых, а ей от дяди по матери Васильева. Федоровское дошло к нему от тетки родной по матери из рода Афанасьевых, а ей досталось от брата двоюродного из рода Петровых. Таким образом, Коптево, прежде чем дошло до Ивана Иванова, было в двух родах — Алексеева и Васильева; и Федоровское в двух родах — у Афанасьева и Петрова.

Спрашивается: как же следует истолковать правило о том, что родовое отцовское имение идет в род отца, материнское в род матери? С первого взгляда кажется, что применение этого правила просто: все, что досталось от отца, — без различия дальнейшего происхождения (родовое отцовское по букве закона) достанется тому, кто ближе по линии и по степени к умершему в роде отца. Но исторический обычай и судебная практика издавна дают этому правилу иное истолкование, глубже проникающее в сущность родового свойства имений. По этому истолкованию в определении наследственного права на родовое имение принимается не только близость родовой связи между лицами, но и историческое отношение имения с теми фамилиями, из которых оно вышло. Безотносительно род отца моего (или матери) состоит из линий, примыкающих к тем предкам, от коих получил я кровь через отца своего (или через мать). Относительно известного родового имения отцовского (или материнского) род, куда оно должно идти, состоит из линий, примыкающих к тем предкам, за тем состояло и от того переходило имение в наследственном обороте. Итак, имение, когда идет в род отца или матери, буде не находит себе наследника в ближайших линиях к последнему преемнику и владельцу и должно идти в дальнейшие линии, следует в ту линию, из которой вышло. В первой боковой линии разрешение вопроса просто: братья или сестры полнокровные наследуют родовое имение безразлично, потому что принадлежат одинаково к роду отца и к роду матери. Братья по отцу получают отцовское родовое, братья по матери — материнское. Когда доходит до второй боковой линии и оказываются в ней наследники, затруднение тоже устраняется. Отцовские или материнские двоюродные всегда находятся в одной только линии (потомки моего дяди, моей тетки по отцу либо по матери). Итак, от кого бы ни дошло родовое имение к отцу моему — от отца его или от матери, никто из дальних не может по этому имению вступить в состязание с потомками родного моего дяди, потому что дядя мой — сын тех же родителей, от которых и отец мой произошел. Двоюродные положительно исключают в наследстве дальнейшие линии, хотя бы доказано было, что имение, полученное умершим вотчинником от отца, происходит из рода его (отцовой) матери, ибо двоюродные, во всяком случае, примыкая к тому же роду, оказываются близкими и по имению, и по крови умершему вотчиннику. Но уже в троюродных возможны столкновения наследственных прав между линиями, из которых вышло родовое отцовское или материнское имение, так что дальнейшая степень, примыкающая к имению по его происхождению, может отстранить, относительно сего имения, ближайшие степени и ближайшая линия должна уступить дальнейшей, из коей вышло имение. В таком смысле применяется 1138 ст. Зак. Гр. Имение родовое возвращается в тот род, из коего вышло.

Уложение и последующие указы, на коих основана 1138 ст., служат подтверждением того основного правила, что имения бездетного вотчинника должны идти в тот род, чьи они старинные были. В указе 1 апреля 1763 года, между прочим, сказано: " вотчины, данные дочерним детям и внучатам, коих не стало бездетных, родственникам тех дочерних детей и внучат не давать, а быть им по Уложению и отдавать в род того рода, чьи те вотчины были старинные, родовые и выслуженные; следовательно, такие вотчины, данные из чужих родов не только дочерним детям и внучатам, но если бы и далее по нисходящей линии обращались наследственною линией, по пресечении той линии, как они не того рода, и что кроме собственных потомков того колена, от которого они или другой никто наследовать не может, по тому указу непременно подлежат к возврату в тот род, чьи они были". При точном действии сего правила материнское родовое имение уже не может идти в род отца, и если в роде матери нет наследников, становится выморочным.

Для пояснения приводим следующие примеры:

А. Наследство открывается после бездетного Ивана Петрова. Осталось у него материнское, родовое имение, село Заразы, которое матери его Анне досталось от ее родной тетки по матери, Феклы, из роду Сергеевых. К этому имению претенденты: двоюродный брат умершему, по матери, Алексей Федоров, и из троюродных Федор Сидоров, родной племянник той Фекле Сергеевой, от которой шло имение. Но в этом случае Федор Сидоров не имеет никакого преимущества, по происхождению имения, перед Алексеем Федоровым, ибо и сей последний, через бабку свою Марью, тоже примыкает к роду Сергеевых, из коего дошло имение, и сам мог бы наследовать после Феклы Сергеевой; стало быть, он, состоя в одинаковых условиях с Федором Сидоровым по происхождению имения, по крови имеет перед ним преимущество, ибо, как двоюродный умершему вотчиннику, состоит в ближайшей к нему линии.

Б. После бездетно умершего кн. Николая Касаткина-Ростовского осталось, между прочим, родовое имение, дошедшее к нему от матери, Анны, урожденной Дуровой. К этому имению объявили себя наследниками из рода матери — троюродные племянники умершего, братья Пожогины-Отрошкевичи, за коими имение и было утверждено, ибо в ближайшей линии не оказалось наследников. Но затем явился к тому же имению другой претендент, Николай Дуров, двоюродный дядя умершего, через бабку его по матери, принадлежавшую к роду Дуровых. Он доказывал, что те самые села и деревни, из коих состоит спорное материнское имение умершего, дошли к матери его кн. Анне из рода Дуровых, коему принадлежали в XVIII и в конце XVII столетия, что подтвердилось по документам. На сем основании Сенат, убедившись, что спорное имение не было в роде Пожогиных на праве собственности, но состояло всегда родовым в роде Дуровых и из сего рода дошло княгине Анне Касаткиной, признал Николая Дурова единственным наследником к сему имению, без участия Пожогиных.

В. Имение осталось после бездетной Марьи Киселевой. В первой боковой линии у нее нет наследников. Во второй линии тоже нет. В третьей линии есть потомки прадеда вотчинницы (через мать) Якова Неелова: есть правнучка сего последнего кн. Долгорукова, состоящая в 6-й степени родства с умершею вотчинницей. Есть еще в четвертой линии потомки прапрадеда умершей (через отца ее), Ивана Киселева, происходящие от внучки его Марфы, по муже Чемесовой, две дочери той Марфы: Александра Чемесова, Марфа Вигель и третьей дочери сын Николай Жедринский (в 7-й степени родства). Затем есть в шестой боковой линии потомки пра-пра-пра-прадеда Марьи Киселевой, прадеда и прабабки ее, — Якова Останкова, правнуки его Матвей и Алексей Останковы (в 9-й степени родства). Все эти лица принадлежат к отцовскому роду умершей Киселевой; имение ее родовое отцовское, и, когда бы не различалось происхождение сего родового имения, из числа всех сих лиц надлежало бы наследование одной кн. Долгоруковой, так как она состоит в ближайшей линии. Но наследственное отцовское имение умершей перешло к отцу ее, деду и бабке из разных родов, между прочим, из рода Останковых и из рода Нееловых, и каждое должно возвратиться в свой род. Именно деревни и села, из рода Нееловых вышедшие и с того времени непрерывно бывшие родовыми, достанутся Долгоруковой, вышедшие из Останковского рода достанутся Останковым, хотя они состоят и в отдаленной, сравнительно с Долгоруковой и Чемесовыми, боковой линии. (См. Мн. Гос. Сов. по делу Киселевой в Журн. Мин. Юст., июнь 1861 г.)

Г. Феофилатьев завещал благопр. имение жене своей, с тем чтобы после нее оно перешло к внукам их, детям их дочери, кн. Кугушевым. Феофилатьева, приняв имение, умерла, а после нее оно утверждено за внуками ее Кугушевыми. По смерти их к сему имению предъявили права по наследству троюр. братья их Кугушевы. Им отказано, потому что имение происходит у вотчинников из рода матери, а просители принадлежат к отцовскому роду. Жалоба принесена была на неправильное применение в сем решении 1138 ст. 1 ч. X т. Просители утверждали, что статья говорит исключительно об имениях (отцовское родовое), которые у отца или матери были уже родовыми, а в деле имение стало родовым только при переходе к самим умершим вотчинникам Кугушевым. Сенат отверг это толкование (Касс. реш. 1872 г. N 1288), рассудив так: в 1138 ст. имение благоприобретенное самим бездетным владельцем противопоставляется имению, полученному им от родителей, и потому на основ. 399 ст. Гр. Зак. следует признать, что все имения, дошедшие к умершему вотчиннику от его родителей, хотя бы у сих последних они были и благоприобретенными, следуют в дальнейшем переходе порядку, указанному в 1138 статье.

1890 февр. 20 N 61. В деле Кокоревой с Воронцом по вопросу о порядке перехода родовых имений по наследству в боковых линиях, Гражд. Касс. Департ. признал, что употребленное в 1138 ст.

1 ч. X т. выражение: имения родовые переходят: " отцовское в род отца, материнское — в род матери " не может быть истолковываемо в том смысле, что имение, полученное умершим от отца своего, должно непременно переходить к родственникам отца, независимо от того, каким образом имение это перешло к отцу умершего и у кого из прежних собственников оно сделалось родовым. При подобном толковании родовое имение, доставшееся отцу умершего от его бабки, у которой оно было уже родовым, следовало бы передать родственникам деда, как принадлежащего к роду отца, а не родственникам бабки, причем родовым имением унаследовал бы не тот род, из которого оно дошло, а род, никогда оным не владевший. Между тем закон имеет в виду, при наследовании в родовом имении, сохранить его в роде, из которого оно получено, и что поэтому право боковых родственников на наследство в родовом имении обусловливается не одним кровным родством с отцом или матерью умершего, но и принадлежностью их к тому роду, из которого досталось имение, т. е. общим происхождением умершего и отыскивающего наследство от того родоначальника, от которого досталось родовое имение, составляющее предмет наследства.

По Литовскому статуту (Черниг. и Полт. губ.), после бездетного владельца материнское имение делится поровну между родными его братьями и сестрами, а если нет их, ни потомства от них, то идет по правилу 1137 ст. дальше в род матери, в дальнейшие боковые линии (Зак. Гражд. 1139 ст.).

Это правило 1139 ст. служит местным исключением из общего порядка, означенного в 1135 ст., в силу коего сестры при братьях в боковой линии не наследуют; по материнским имениям (умершего вотчинника) наследуют сестры наравне с братьями. Спрашивается: простирается ли это исключение и на те случаи, в коих по смерти брата, за отсутствием живых сестер, наследство переходит по праву представления к потомству сих последних, состоящему из братьев и сестер? наследуют ли и тут сестры наравне с братьями, т. е. племянницы умершего вотчинника наравне с племянниками? Одни отвечают: наследуют, ибо если уравнение сестер допущено в одной степени, то нет резона не допускать его и в другой, при праве представления; ссылаются притом на 5 и 6 п. 1133 ст., допускающие поголовный дележ материнского имения между сыновьями и дочерьми. Другие, опираясь на буквальные выражения 1139 ст., допускают исключение только для братьев и сестер умершего вотчинника, так как статья, поминая и нисходящих от братьевь и сестер, не присовокупляет и для них такого же исключения. Но, кажется, справедливо было бы приложить к этому случаю более широкое толкование закона. В правиле 1139 ст. закон отступает от общего начала — предпочитать братьев сестрам и допускает, по соображению со свойством имения, а не с близостью родства, начало уравнения женщины с мужчиною. Посему нет основания не распространить это исключение и на потомство братьев и сестер умершего вотчинника, представляющее своих родителей. Вопрос этот возникал в деле о наследстве после кн. Прозоровского, в правах потомства двух сестер умершего вотчинника — Фроловой-Багреевой и Канцевичевой. Сенат (во 2 отд. 3 Д. 21 окт. 1869 г.) рассудил, что исключение, установленное в 1139 ст. для братьев и сестер умершего вотчинника, простирается на их потомство и теряет силу, уступая общему правилу, только тогда, когда наследство, в отсутствии родных, идет в дальнейшую линию к двоюродным. Этого же воззрения держится и практика Кассационного Департ. Сената; см., напр., реш. 1879 г. N 264; 1882 г. N 49.

⇐ Предыдущая 66 67 68 69 707172 73 74 75 Следующая ⇒