Авраам Линкольн. «Дом разделенный», 16 июня 1858 г.

Господин председательствующий, уважаемое собрание

Если бы мы сначала узнали, где мы находимся и куда стремимся, то могли бы решить, что делать и как этого достичь. Наступил уже пятый год с тех пор, как мы услышали обещания проводить политику запрета пропаганды рабства. Но в свете этой политики подобная пропаганда не только не прекратилась, но постоянно становилась всё слышнее. По моему мнению, ей не будет положен конец до тех пор, пока мы не признаем существование кризиса и не преодолеем его. «Дом, разделившийся сам в себе, не устоит». Так и наше государство не сможет постоянно быть наполовину рабовладельческим, наполовину свободным. Я не жду того, что Союз будет распущен, и не жду того, что дом падёт, но чего я действительно жду так это того, что дом прекратит быть разделённым. Он станет либо единым, либо совсем другим. Или противники рабства прекратят его дальнейшее распространение и сделают так, что общественное мнение уверится в том, что рабство находится в процессе окончательного исчезновения; или же его защитники добьются того, что оно станет абсолютно законным во всех штатах, как старых, так и новых, как на Севере, так и на Юге.

Имеются ли у нас предпосылки для последнего варианта развития?

Пусть каждый, кто в этом сомневается, имеет в виду, что теперь у нас для того есть вполне законные основания, своеобразный механизм, шестерёнками в котором являются акт Канзас-Небраска и решение по делу Дреда Скотта. Пусть теперь он узнает, как были изготовлены эти шестерёнки, и как мастерски они были сделаны; с самого начала проследит историю их создания и увидит свидетельства сговора их создателей.

Когда наступил новый, 1854 год, в большей части штатов рабство было запрещено в соответствии с конституциями штатов, а на большей части национальной территории – в соответствии с запрещением Конгресса. Но спустя четыре дня началась борьба, которая закончилась аннулированием того, что было запрещено Конгрессом. Тем самым вся национальная территория была открыта для рабства, а мы получили первую отправную точку.

Но Конгресс только принимает законы. Для того чтобы закрепить полученный результат и надеяться на большее, нужно было добиться от людей одобрения, реального или подразумевающегося. И вот для этого был привлечён известный аргумент «поселенческого суверенитета» иначе называемого «священным правом самоуправления». Этот аргумент, являющийся единственным законным основанием любого правительства, был настолько извращён, что стал сводиться только к следующему высказыванию: «Если один человек захочет поработить другого, то никому третьему не будет позволено возразить». Вот как это выражено в акте Канзас-Небраска:

Истинным намерением и назначением этого акта является не узаконивание или запрещение рабства на территориях и штатах, а только закрепление полного и свободного права их жителей формировать и управлять внутренними учреждениями так, как они посчитают нужным, опираясь исключительно на Конституцию Соединенных Штатов.

При принятии этого акта раздавались крики в защиту «поселенческого суверенитета» и «священного права самоуправления». «Позвольте нам», - попросили члены оппозиции, – «исправить законопроект так, чтобы явно заявить право жителей территории запрещать рабство». «Нет уж», - сказали сторонники рабства и провалили данную поправку.

Пока акт Канзас-Небраска обсуждался в Конгрессе, было принято судебное решение по вопросу о свободе негра, владелец которого по собственной воле сначала переехал в свободный штат, а затем перебрался на территорию, закрытую для рабства решением Конгресса. Раб долгое время проживал на этих территориях, и решением окружного суда Миссури ему была дарована свобода. Акт Канзас-Небраска и судебное решение появились одновременно в мае 1854 года. Имя негра было Дред Скотт, и теперь оно стало названием того судебного решения. Перед тогдашними президентскими выборами судебное решение попало в Верховный Суд, но его рассмотрение было отложено до окончания выборов. Незадолго до выборов, сенатор Трумболл, выступая в Сенате, спросил у главного защитника акта Канзас-Небраска, могут ли жители территории конституционно запретить рабство. Ответом ему было: «Задайте этот вопрос Верховному Суду».

Состоялись выборы. Победил господин Бьюкенен, и решение Суда стало очевидным. Вот вторая отправная точка. Но поддержка нового президента была не абсолютна, всего 400 000 голосов. Уходящий президент в своем последнем ежегодном послании Конгрессу, настолько выразительно, насколько возможно, одобрил народный выбор. Верховный Суд встретился снова, и тут его решением стало заявление о необходимости пересмотра дела.

Уже состоялась президентская инаугурация, а решения всё не было. В своей инаугурационной речи вступающий президент пылко призвал людей соблюдать предстоящее решение, независимо от того, каким оно будет. Через несколько дней мы получили решение.

Предполагаемый автор акта Канзас-Небраска при первой же возможности выступает с полной поддержкой решения по делу Дреда Скотта и с резким осуждением оппозиции ему. Новый президент также пользуется историей с письмом Силлмана, чтобы призвать к поддержке и соблюдению этого решения, и выразить своё удивление тем, что некоторые находят забавным существование различных взглядов!

Между президентом и автором акта Канзас-Небраска возник большой спор по простому вопросу – справедливо ли была принята народом Канзаса Лекомптонская конституция; в этом споре последний объявил, что все, чего он добивается – право народа на честное голосование, и его ни мало не волнует вопрос, будет ли рабство там законодательно сохранено, или запрещено.

Мне не понятны его заявления о безразличии к судьбе рабства, ведь этот вопрос входит в то определение политики, которое он внушил общественному мнению, в тот принцип, который он, по его собственным утверждениям, выстрадал и готов биться за него до конца. Он может цепляться за это принцип. Если он чувствует себя его родителем, то пусть он его и защищает. Этот принцип – то немногое, что осталось от его оригинала акта Канзас-Небраска.

В решении по вопросу Дреда Скотта «поселенческий суверенитет» был использован как временные подмостки, его использовали подобно руде на заводе, выкинув наружу, когда изъяли всё полезное; он помог выиграть выборы, и был развеян по ветру. Его использовали в борьбе с республиканцами, защищавшими Лекомптонскую конституцию, в которой не было ни слова об акте Канзас-Небраска. Главным в этой борьбе была защита права людей написать свою собственную конституцию – право, которое республиканцы никогда не оспаривали.

Несколько пунктов решения по делу Дреда Скотта, в содействии с «политикой безразличия» сенатора Дугласа составляют те самые шестерёнки в механизме расширения рабства. Это третья отправная точка. Вот эти шестерёнки:

Во-первых, никакой чернокожий раб, импортированный из Африки, и ни один его потомок никогда не может стать гражданином любого штата, как это понимается в Конституции Соединенных Штатов. Это сделано, чтобы вывести негра, во всех возможных случаях, из-под действия того положения Конституции Соединенных Штатов, которое объявляет, что «граждане каждого штата будут иметь право на все привилегии и личную неприкосновенность граждан в других штатах».

Во-вторых, ни «положения Конституции Соединенных Штатов», ни Конгресс, ни территориальный законодательный орган не могут запретить рабство на любой территории Соединенных Штатов. Это сделано, чтобы частные рабовладельцы могли привозить рабов на территорию, без опасности потерять эту свою собственность, и таким образом увеличить возможность сохранения этого учреждения в неприкосновенности.

В-третьих, суды Соединенных Штатов не будут решать вопросы о свободе негра, проживавшего с владельцем в свободном штате. Решение этого вопроса отдано судам рабовладельческих штатов, которые могут вернуть негра его хозяину. Это решение не вступает в силу немедленно, но только, если на то есть согласие хозяина и одобрение народа, выраженное голосованием. Из этого можно сделать логическое заключение, что в свободном штате Иллинойс, хозяин Дреда Скотта на вполне законных основаниях мог сделать с ним, то, что он сделал. Точно так же, в этом, или любом другом свободном штате, могут поступить и другие владельцы, хоть с одним, хоть с 1000 рабов.

В дополнение к этим шестерёнкам и работающий с ними в тесном контакте, существует акт Канзас-Небраска, или то, что от него осталось, делающий общественное мнение, (по крайней мере, северное общественное мнение), безразличным к вопросу о существовании рабства. Этим актом показано, где мы находимся и куда мы движемся.

Уделим ещё немного внимания последнему документу, и восстановим в голове ту вереницу исторических фактов, о которых я говорил. Некоторые моменты теперь не будут казаться такими непонятными и таинственными, какими они были в начале. Заявлено, что люди должны оставаться «совершенно свободными» и «подвластным только Конституции». Тогда не было понятно, какое отношение к этому имеет Конституция. Теперь же достаточно ясно, что это была подготовленная почва для решения по делу Дреда Скотта, которое потом может обернуться заявлением, что самая лучшая свобода для людей – это не иметь никакой свободы вообще.

Почему была провалена поправка, которая закрепляла право народа? Теперь же достаточно явно, что её принятие испортило бы почву для решения по делу Дреда Скотта. Почему было поддержано решение Суда? Почему личное мнение сенатора не было выражено до окончания президентских выборов? Ясно, что если бы он выступил раньше, был бы испорчен аргумент о «совершенной свободе», на котором была построена президентская кампания. Почему уходящий президент одобрил результаты выборов? Из-за чего была задержка при пересмотре дела? Всё это напоминает ситуацию, когда всадник, перед тем как сесть на лошадь, ласкает её потому, что боится, что она его сбросит. Чем можно объяснить столь поспешное одобрение президентом и другими судебного решения?

Мы не можем точно утверждать, что все эти действия – результат предварительной договоренности. Но когда мы видим много разных досок, которые, как мы знаем, были распилены из деревьев разных пород, изготовлены в разных местах и разными рабочими – в нашем случае Стивеном, Франклином, Роджером, и Джеймсом, - и вот, когда мы видим, что из этих досок получаются ровные стены, доски идеально подходят друг к другу, все шипы и пазы совпадают, соблюдены все размеры и пропорции, когда каждая доска встаёт на своё место без какой-либо подготовки, или эти доски взаимозаменяемы, - то нам трудно поверить, что Стивен, Франклин, Роджер и Джеймс не понимали друг друга с самого начала, и не работали по общему плану ещё до того, как был забит первый гвоздь.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒