Возможные последствия неуспеваемости в начальной школе

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 33Следующая ⇒

Самым главным и, несомненно, самым печальным последствием ранней неуспеваемости является то, что ребенок в самом начале своей школьной жизни теряет интерес и стимул к учению. Зачем стараться, если все равно я неспособный, самый тупой? Все равно у меня ничего не выйдет! Я и не хочу ничего знать и уметь!

Если родители упорно борются с этой установкой, то иногда ее удается преодолеть несмотря на плохие отметки. Ребенок пишет с чудовищными ошибками, но любит решать задачи и головоломки, охотно экспериментирует со словами, читает. И это прекрасно. Проблемы с русским языком, какими бы глубокими и тяжелыми они ни были, не исчерпывают школьного обучения в целом. Ведь впереди история, физика, химия. Кто знает, какой предмет в будущем может увлечь ребенка! Но до них еще надо дожить, сохранить интерес и позитивное отношение к школе и к учебе в целом.

Свято место, как известно, пусто не бывает: если ребенок не любит учиться и познавательные интересы у него не сформированы, то ему нужно найти что-то взамен. Некоторые отстающие в учебе дети с флегматичным, по преимуществу, темпераментом могут проводить целые дни дома перед телевизором, компьютером или складывая детали конструктора. Но большинство этим не ограничивается. И их основная эмоциональная и умственная жизнь начинает протекать где-то вне школы, среди таких же, как они, — «тупых», «неспособных», детей «из «плохой семьи». К сожалению, возможные пути развития такого пути слишком очевидны, чтобы была необходимость их перечислять. Чтобы это предотвратить, необходимо как можно раньше, пока он еще податлив и управляем, предложить неуспевающему ребенку другие, отличные от школьных (где положительных эмоций мало, а отрицательных — пруд пруди) интересы. Если ребенок музыкален, пусть занимается музыкой (не обязательно серьезно, в музыкальной школе, можно и попроще — кружок при каком-нибудь клубе, Доме детского творчества и т. д.). Если подвижен, гиперактивен — пусть танцует, занимается скаутингом, спортом. Если ребенок флегматичен и мешковат и мысль о подвижных играх вызывает у него скуку или головную боль, пусть занимается авиа или судомоделированием, строгает, пилит, паяет, шьет, вяжет или лепит горшки в соответствующей студии или секции. Вполне вероятно, что это не станет делом его жизни или даже сколько-нибудь долговременным и серьезным увлечением, но это отвлечет его от помоек, драк, подвалов и бесцельного шатания по улицам.

Кроме того, психологическим последствием неуспеваемости в начальной школе может стать чрезмерно низкая самооценка ребенка, его неуверенность в себе. Ребенок уже давно перерос свои ранние проблемы и вполне прилично учится, но по-прежнему до рвоты боится контрольных, стесняется отстаивать собственные интересы, идет на поводу у других, более активных сверстников, вопреки очевидному, твердо уверен в своей личностной непривлекательности и малоценности. Что нужно делать для предупреждения такого развития событий, было сказано выше. Но если это все же произошло, то родителям такого ребенка необходимо обратиться к специалисту-психологу. Чаще всего в таких случаях применяется индивидуальная или (по показаниям) семейная психотерапия. Как правило, при активном взаимодействии с семьей специалисту удается довольно быстро повысить самооценку ребенка до вполне адекватных величин.

«Тупой» Ромка оказывается не таким уж тупым

Итак, история Ромки — так, как я увидела ее после подробного рассказа мамы и беседы с самим мальчиком.

Удобный, флегматичный «тюфяк» до школы никогда и никому не доставлял никаких огорчений. С рождения Ромка был очень спокойным ребенком, плакал мало, много спал, а бодрствуя, не требовал особого внимания. Играл с игрушками, о чем-то бубнил сам с собой. Была легкая задержка развития речи (фразовая речь появилась только к двум с половиной годам), но из-за спокойного нрава и врожденной молчаливости мальчика этого никто даже не заметил. В возрасте пяти лет занимался с логопедом по поводу произношения шипящих звуков. Задания выполнял дольше других детей, но, раз что-то усвоив, усваивал прочно и навсегда.

В детском саду был на очень хорошем счету, так как никогда не доставлял воспитателям никаких неприятностей. Беспрекословно выполнял все режимные требования, не дрался, не шалил, не хулиганил. Дети его любили за спокойный нрав и за то, что Ромка, не выламываясь и не споря, всегда соглашался играть в любую игру, даже не пытаясь внести в нее что-то свое.

В школе «тюфяк» естественным образом превратился в «тормоза». Судя по всему, здесь мы имеем дело не только с врожденными особенностями характера и темперамента. Скорее всего, в случае Ромы мы наблюдаем не очень выраженные проявления расстройства, называемого гиподинамическим синдромом. У ребенка с гиподинамическим синдромом в результате микрородовой травмы повреждены подкорковые структуры головного мозга, поэтому у него слаба стимуляция активности головного мозга из этих структур. Такой ребенок большую часть времени как бы спит, заторможен. Его трудно чем-нибудь заинтересовать и приходится постоянно тормошить. Про Рому мы знаем, что он родился очень крупным ребенком (опасность родовой травмы в этом случае возрастает многократно) и очень много спал в первые месяцы жизни. Так что все совпадает. Мама не особенно ходила по врачам, так как поведение и здоровье сына ее вполне устраивало, и ни диагноза ММД, ни диагноза «гиподинамический синдром» Роме никто не ставил. Обычно особенности гиподинамичного ребенка (в отличие от гипердинамичного) поначалу не слишком беспокоят родителей, и все трудности начинаются только в школьном периоде.

Рома попал к молодой и веселой учительнице. Она очень понравилась ему, и ее постоянные, пусть и остроумные и беззлобные насмешки над его сонностью и отсутствием мальчик тяжело переживал. Сначала Ромка старался отличиться, проявить себя, беря достоинствами флегматичного темперамента — упорством и настойчивостью — как он это делал в детском саду и на занятиях логопеда. Но учительница предпочитала «легких» и смышленых детей, а Рома явно не тянул. И мальчику стало все равно. Он сдался и отказался от попыток борьбы. Естественно, что успеваемость резко упала на самое дно. Речь пошла об умственной отсталости и индивидуальном обучении.

— По-видимому, придется оставлять на второй год, — сообщила я маме при очередной встрече.

— Ой, как же так, доктор! Как же так! — запричитала мама.

— Три плюса как минимум, — категорически заявила я. — Второй раз ему будет гораздо легче справляться с программой. Кое-что он все-таки усвоил и где-то сможет отличиться. Это раз. Второе — не будет больше насмешливой учительницы. Вы знаете, есть ли среди следующих классов хоть одна учительница флегматик?

— Да, да! — кивнула мама. — Ираида Борисовна. Такая, знаете, полная, на рыбу похожая. Именно к ней директор Рому и предлагает отдать. И она согласна его взять. Говорит: «Мне таких детей жа-алко-о». А я подумала: «У нее-то Ромка уж совсем спать будет…»

— Не будет. Именно Ираида Борисовна, и никто иной. Директор школы абсолютно прав. Именно она поймет Ромины особенности и будет с ними считаться. И третий плюс — обучаясь второй год по той же программе, Рома сможет заняться чем-нибудь еще. Что он вообще-то любит? Мне он так и не смог ничего сформулировать.

— Да ничего он не любит! — с сердцем воскликнула мама. — Сидеть перед телевизором да есть. Больше ничего. Даже во двор погулять его и то не выгонишь. Я предлагала ему, говорю, смотри, какой ты толстый, давай спортом займешься, а он только отмахивается.

— Ну, а что он делает, когда не смотрит телевизор, или во время смотрения?

— Ест!.. А вот еще… Бусы мои все распотрошил, сложил в коробочку и нанизывает из них какие-то узоры. Отец у нас рыбак, так еще от него леска осталась. Так вот, он соберет что-то, потом разберет и опять в коробочку сложит. На следующий день — снова. С самого раннего детства это любил. Я теперь смотрю и думаю — и впрямь какой-то умственно отсталый!

— Прекратите! — разозлилась я. — И не смейте говорить этого при ребенке. У вас один ребенок, следовательно, он же — самый умный. А бусы — это как раз тот ресурс, который нам нужен. На следующий год, а можно и прямо сейчас, Рома пойдет в кружок бисероплетения.

— Но там же одни девчонки!

— А вам-то какое до этого дело? Что, Рома — женоненавистник? Я что-то этого не заметила. Он мне рассказывал про свою подружку Лизу.

— Да нет, — вроде бы смутилась мама. — Наоборот, с ним девочки лучше играют, чем мальчики. Он же добрый, и не дерется никогда…

— Вот и прекрасно. А со спортом придется немного подождать. Пока поднаберется уверенности. А где у нас папа? Хоть иногда появляется? Чем может помочь? Как развлекается?

— Появляется — раз в месяц, — усмехнулась мама. — Подарки привозит. Тормошит его, говорит: «Что он у тебя такой бука! » Ромка его побаивается, по-моему, ждет, когда уйдет. Тогда и подарки начинает рассматривать. А развлечения у него простые — пьянки да гулянки. Да, вот еще на рыбалку с друзьями на машинах ездит. Очень это любит и понимает. Когда вместе жили, всегда рыба свежая в доме была.

— Отлично! Пусть берет Ромку с собой на рыбалку. Ромка спокойный, мешать никому не будет, хлопот от него никаких…

— Так я и пустила!!! С этим…

— Пустите! Еще как! Мальчишку надо вытягивать, стимулировать ретикулярную формацию его головного мозга, восстанавливать ее связь с корой, иначе… А вы!..

— Как-кую ф-формацию? — опешив от моего напора, переспросила мама.

— Ретикулярную! — безапелляционно отрезала я. — Значит — рыбалка, Ираида Борисовна и кружок бисероплетения. Следующая явка — в сентябре.

В конце сентября Ромкина мама послушно привела сына ко мне на прием. Я поговорила с мальчиком, выслушала его рассказ о том, как он летом два раза ездил с папой и его друзьями на рыбалку и какую огромную рыбу он поймал в озере. Здесь был полный восторг и обещание взять сына на подледный лов на озеро Отрадное. Кружок и Ираида Борисовна вызывали покуда сдержанную настороженность. Ромка ждал, когда над ним начнут смеяться.

К концу третьей четверти ситуация изменилась радикально. Ромкины «фенечки» пользовались в классе бешеной популярностью. Ромкиной благосклонности добивались. Еще один мальчик и две девочки, подружившись с Ромой, тоже стали ходить в этот кружок. Девочки скоро соскучились и перестали (предпочитая по дружбе выпрашивать «фенечки» у Ромки), а мальчик, такой же «тюфяк», прижился, и два друга, вместе делающие уроки, а потом согласно плетущие бисер перед телевизором, до сих пор вызывают у обеих мам легкую оторопь. Но сомнений в их умственной полноценности ни у кого уже нет, потому что у Ираиды Борисовны Ромка вполне успевает по всем предметам, а по истории Санкт-Петербурга и по труду даже считается лучшим учеником в классе. Учиться ему по-прежнему нелегко, но Ираида Борисовна разрешает ему дописывать контрольные на перемене, и эти дополнительные пятнадцать минут вполне позволяют ему укладываться. Раз в четверть учительница проводит для Ромы и еще трех классных «тормозов» дополнительные диктанты после уроков, во время которых она диктует медленнее, чем обычно. Это позволяет «тормозам» получить четверку или даже пятерку. В результате по письму в четверти получается твердая «три». На большее Ромка пока не претендует.

Глава 2

Валерий — способный, но ленивый…

— Представляете, он в три года сам по кубикам выучил все буквы. Знал все цвета. Стихи мог читать час подряд без остановки. Все знакомые удивлялись. Один раз ему прочтешь — он уже половину запомнит. И книжки любимые так «читал». Если я пыталась где-то сократить, он тут же говорил: «Нет, не так! » — и поправлял, как надо. Я иногда даже удивлялась, зачем ему вообще надо, чтобы я их читала, если он все наизусть знает.

Когда пошли в школу поступать, нас все предупреждали: чтобы в эту школу поступить, нужен блат или деньги. А мы пришли просто так, на тестирование. Я его готовила, конечно, и в группу по подготовке к школе он ходил. Но это, я вам честно скажу, так себе была группа. Все, что там проходили, он и так знал. Он там на занятиях скучал, а преподавательница говорила: да, Валера все знает, но я же не могу его одного все время спрашивать. Он туда ходил, только чтобы с ребятами поиграть… Так вот, пришли мы на тестирование. Письменный тур он прошел на ура, а на устном такие сложные вопросы были, но учительница, которая принимала, только головой качала: «Какой способный ребенок! Какой развитый! »

— Вы пришли ко мне, чтобы узнать, как лучше развивать одаренного ребенка? — я решилась вмешаться в монолог, потому что ситуация была для меня не слишком ясной. К чему прислушиваться? На чем останавливать внимание? — Но в вашей сильной школе наверняка есть психолог. Он сможет дать вам более квалифицированную, педагогически ориентированную консультацию. Или есть что-то еще? У Валеры появились проблемы со здоровьем?

— Тьфу-тьфу-тьфу! — мама истово постучала костяшками пальцев по ручке кресла. — Со здоровьем у нас все в порядке.

— Тогда что же привело вас ко мне?

— Он не хочет учиться! Представляете?! С его-то способностями! Учительница сказала: «Либо ваш Валера берется за ум, либо ищите другую школу».

— Но, может быть, вы преувеличиваете способности сына и ему действительно трудно учиться по этой наверняка усложненной и усиленной программе. Вундеркинды-дошкольники далеко не всегда превращаются в хороших учеников…

— Да нет, доктор, вы мне поверьте! Он же в первых двух классах вообще отличником был. И учиться ему совсем не трудно! Если бы он хоть как-то работал, то ему эта программа — тьфу! И он же во всем так! В прошлом году пошли в музыкальную школу. Поступили по конкурсу, опять же без всякого блата. Вроде бы сам захотел. Первые три месяца учительница нахвалиться не могла. А еще через полгода все бросил. Не пойду — и все. Понимаете, у меня такое ощущение, что он не развивается, а деградирует. Раньше много читал, теперь почти не читает совсем. Целыми днями может смотреть телевизор или на компьютере играть. А ведь были еще карате, волейбол, даже бальные танцы… Все бросил.

— Но почему? Чем сам Валера объясняет свой отказ?

— Да ничем не объясняет! Надоело, и все! Мы уж с отцом изошли на всякие там объяснения и поучения — ничего не помогает.

— Вероятно, мне нужно встретиться с самим Валерой. В каком он сейчас классе?

— Заканчивает шестой.

Валера оказался миловидным контактным мальчиком с тонкими чертами лица и изящными движениями. Он охотно рассказывал о школе и о семье, легко, почти незаметно подшучивая и над собой, и над окружающими его людьми. О каждом он говорил что-то хорошее, что-то смешное и обязательно упоминал что-то из недостатков. Например, о классной руководительнице он рассказал, что она заслуженный учитель, ведет очень интересный факультатив для старшеклассников, совершенно не выносит, когда ей возражают, и на уроках все время повторяет:

«Надо думать головой», — как будто люди могут думать еще каким-нибудь местом.

Когда я спросила Валеру, чем он объясняет ту ситуацию, которая сложилась у него в школе, мальчик кокетливо засмеялся и сказал:

— Такой уж я есть. «Способный, но ленивый» — так наша учительница говорит.

— А ты-то сам что думаешь по этому поводу?

— Не зна-аю.

— Но ведь тебе придется поменять школу, расстаться с друзьями…

— Не зна-аю, может быть, как-нибудь обойдется… Я подтянусь…

— А кружки, которые ты начинал и бросал? Что это?

— Ну, мне сначала было везде интересно, а потом на каждом занятии — одно и то же, одно и то же. Скучно!

— А что интересно?

— Ну, интересно гулять, — оживляется Валера. — Боевики по телику интересно смотреть. На компьютере играть. Еще интересно куда-нибудь ездить, путешествовать. Я экскурсии люблю. У нас в школе они часто бывают. В музеи ходить. Энциклопедии бывают очень интересные. И еще много всего!

Парадоксальная вроде бы ситуация. Мальчик явно одаренный от природы. Вполне приличные условия в семье и условия обучения (это подтверждает и мама, и сам Валера). Ему интересно «много всего». И у него не складывается учеба в школе и не формируются устойчивые познавательные интересы. Почему?

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒