КОГДА Я ЗОВУ ВАС СВОИМИ ДРУЗЬЯМИ, Я ИМЕННО ЭТО ИМЕЮ ВВИДУ

Небуддийский ученый, встретив Учителя Дайзуи, дал ему чашу. Монах, наблюдавший это, спросил у Дайзуи:

«Чем же ты пользовался до того, как он подарил тебе чашу? »

Дайзуи сказал: «Я пользовался тем, чем буду пользоваться в свой последний день на земле».

Однажды, у Дайзуи спросили: «Когда все вещи уничтожены, будет ли 'То" уничтожено тоже? » «Оно будет уничтожено», - сказал Дайзуи.

По другому поводу монах спросил Дайзуи: «Мне говорили, что в конце света произойдет великий пожар и уничтожит все. Могу я спросить вас, ожидает или нет " Это" такая же судьба? »

Дайзуи ответил: «Да. ожидает».

Монах продолжал: «Если такое случается, должно быть сказано, что " Это" последует за остальным».

Дайзуи сказал: «Да, последует». Тот же вопрос позднее был задан еще одному учителю, которого звали Шу.

Он ответил: «Нет, " Это" не последует за остальным». Когда его спросили: «Почему нет? » — учитель ответил:

«Потому что оно тождественно целой вселенной».

Друзья,

Высшее правление организации индийских буддистов, " Махабодхи Сабха", выступило против меня в прессе с очень сердитым заявлением. Я всегда считал, что Махабодхи Сабха состоит из мудрых людей. Я совершенно заблуждался - она состоит совсем из других ребят!

Первое, что этим людям следует понять: то была не моя вина. Если вам надо сердиться, сердитесь на Гаутаму Будду — он стучал в мои двери. Только потому, что я люблю его, я позволил ему обрести приют в своем существе.

Вместо того, чтобы радоваться, члены Махабодхи Сабхи сердиты на меня. Может быть, они хотели, чтобы я выставил Гаутаму Будду сразу. Я сделал так, в конце концов. Теперь это прошлая история. это прошлая история.

Я любил Гаутаму Будду и буду продолжать любить его, но на таких людей лучше смотреть издалека. Держать их внутри... это было пыткой для меня, на четыре дня. Однако ради вежливости и любезности по отношению к древней душе Гаутамы Будды я ждал подходящего момента, чтобы распрощаться с ним. Теперь никакому буддисту не нужно раздражаться или сердиться. И, во всяком случае, я должен напомнить вам, что это был выбор Гаутамы Будды - постучать в мои двери; я не просил этого. Ваше раздражение на меня - явная бессмыслица. Оно демонстрирует, что каждая организованная религия становится тюрьмой даже своему собственному основателю - они не допустят его на землю снова в другом теле!

Во-вторых, я понадеялся, что у людей, которые следовали Будде, есть хоть какое-то сострадание, понимание, разум. Похоже, они точно так же предубеждены, предвзяты, как любая другая организованная религия; нет разницы.

Это произошло с Иисусом: евреи были рассержены, потому что он говорил, что был последним пророком евреев, - «которого вы ждали столетия». Первосвященник великого храма евреев и главный раввин, решавший вопросы их религии, решил, что этот молодой человек Иисус должен быть распят. Его грех? Его преступление? То, что он провозглашал себя последним пророком.

Если вы не соглашаетесь с ним, совершенно прекрасно, но, кажется, нет причины, чтобы распинать его.

Мой случай совершенно другой. Я не говорю, что я чья-нибудь реинкарнация. Я ненавижу саму идею! У меня свое собственное изначальное лицо, я не хочу становиться ничьей копией.

Общество Махабодхи говорит, что я делаю заявления, как будто я реинкарнация Гаутамы Будды. Я никогда не сказал ни единого слова насчет реинкарнации. Я только сказал, что он хотел воспользоваться моим телом — к несчастью, я позволил ему, но, к счастью, смог убедить его и распрощаться с ним.

Теперь, что касается меня, история закончена. Если общество Махабодхи хочет, оно может подавать дело в суд на Гаутаму Будду! Зачем он стучал в мои двери?

Это не моя вина. Раздражение на меня просто показывает вашу глупость. Если бы вы на самом деле любили Гаутаму Будду, вы обязательно пришли бы сюда и разузнали все. Ни один не вошел в эти ворота выяснить! Вы могли позвонить и узнать: «Что за ситуация? » Но справки не наводились вообще.

Вы даже не современны событию. Того парня, о котором вы так много думаете, здесь больше нет! В следующий раз, если он придет сюда, то будет выставлен, обещаю вам - к вашему полному удовольствию!

Это давняя, очень давняя история.

Жители Афин не могли вынести гениальности Сократа. Фактически, он был воистину сливками греческого ума, но они отравили его. Маленький человек всегда против гиганта.

Иисус, несомненно, оказался гораздо большим пророком, чем он утверждал евреям. После его распятия родилось христианство, которое теперь стало величайшей религией в мире — почти половина мира христиане. Несомненно, Иисус не был лжепророком. Его подлинность доказана обращением половины человечества в христианство. Но евреи не могли вынести этого человека - особеино раввины, образованные, ученые люди, вроде Общества Махабодхи из Индии. Они не могли выносить его, поскольку если бы последний пророк должен был родиться, то ему следовало бы выбрать тело первосвященника или какого-то образованного ученого, великого раввина, почитаемого религией иудеев. Но последний пророк предпочитает стать сыном плотника, необразованным, без претензий на ученость. Это было противно ученому высокомерию. Этот простой молодой человек оказался великим пророком, несмотря на его распятие -быть может, из-за его распятия.

Как раз сегодня в немецком научном журнале хорошо известный психоаналитик сравнил меня с Иисусом. Далеко в Германии тот психоаналитик более современен истории, которая произошла, чем Общество Махабодхи. Он говорит:

«Совсем как евреи не могли выносить Иисуса, вы станете невыносимы - особенно для буддистов». Простое понимание...

Но я не претендую на реинкарнацию. Я не утверждаю ничего, кроме того, что странствующая душа Гаутамы Будды навестила меня на четыре дня. Татхагат, управляющий этой коммуны, — пожалуйста, напиши под словами «Аудитория Гаутамы Будды» в скобках: «В память о его четырехдневном посещении этой коммуны». Что было до этого и что будет после этого - меня не касается.

Маниша, ты не должна пользоваться только словом «Будда». Ты должна пользоваться моим полным именем:

«Зорба Будда». Таким образом я порвал со всякой организованной религией. Я - это просто я, а быть собой — не грех.

У меня свой собственный подход к реальности. Я говорил много раз, что Зорба — это половина и Будда — это половина. Я целое человеческое существо. Я принимаю реальность внешнего существования, и я люблю его. И я принимаю реальность внутреннего мира. По-моему, оба суть одно. Ни внутреннее не может существовать без внешнего - что за смысл будет у внутреннего без внешнего? - ни внешнее не может существовать без внутреннего; они два крыла птицы. Только с двумя крыльями птица может лететь через солнце в бескрайнее небо существования.

Сутра:

Любимый Зорба Будда,

Небуддийский, ученый, встретив Учителя Дайзуи, дал ему чашу. Монах,

наблюдавший это, спросил у Дайзуи:

«Чем же ты пользовался до того, как он подарил тебе чашу? »

Дайзуи сказал: «Я пользовался тем, чем буду

пользоваться в свой последний день на земле».

Ответ Цайзуи буквально не имеет отношения к вопросу, но дзэн не интересуют буквальные, логические или рациональные подходы. Он делает квантовые прыжки.

Дайзуи сказал: «Я пользовался тем, чем буду пользоваться в свой последний день на земле».

То, о чем спрашивалось, было простой вещью. Небуддийский ученый дал ему чашу - буддийские монахи пользуются чашей для подаяния. Монах, заметивший, что Дайзуи принял чашу спросил: «Чем же ты пользовался до того, как он подарил тебе чашу? »

Причина его вопроса в том, что Будда учил «не-облада-нию». Если у вас уже есть чаша, вам не следует принимать еще одну, ведь это абсолютно бесполезно. Или вам нужно отделаться от первой чаши, отдать ее какому-то другому монаху, у которого ее нет, — но не накапливать вещи.

Вот почему монах спрашивает: «Чем же ты пользовался до сих пор? »

Дайзуи переменил все измерение вопроса. Он сказал: «Я пользовался тем, чем буду пользоваться в свой последний день на земле».

Он отбросил идею чаши. Фактически он не пользовался чашей. Было много буддийских монахов, которые старались даже усовершенствовать Гаутаму Будду. Они пользовались только руками, как джайнские монахи, которые используют не чашу, а просто свои руки. Всего того, что помещается в двух руках, сложенных чашей, достаточно на двадцать четыре часа - Дайзуи следовал той же дисциплине, хоть она и не буддийская. И он сказал: «Я пользовался тем, чем буду пользоваться в свой последний, день на земле».

Однажды Дайзуи спросили: «Когда все вещи уничтожены, будет ли " То" уничтожено тоже? »

Под " Тем" подразумевается невыразимое внутри вас. Ничего нельзя сказать, за исключением указания: То.

«Когда все вещи уничтожены, будет ли " То" уничтожено тоже? »

«Оно будет уничтожено», - сказал Дайзуи.

Это один из самых значительных вкладов Гаутамы Будды: понятие «ве-я». По этому пункту он возвышается над любым другим религиозным пророком, тиртханкарой, шанкарачарьей. Все они остановились на понятии " я". Все будет уничтожено, но " я", атман, будет оставаться.

В языке пали, который использовал Гаутама, «я» называется атта, а «не-я» - анатта. Он проповедовал анатту; вы исчезнете, совсем как капли исчезают в океане.

Зачем цепляться за идею «я»? Что вы будете делать с «я», когда все уничтожено?

И я согласен с ним в том, что к определенному моменту нас не было; потом мы возникли, как волна в океане. В какой-то момент волна разобьется вдребезги на прибрежных скалах и исчезнет в океане. Это кажется совершенно разумным. Вы насладились своим днем, вы расцвели утром во всей своей " славе и великолепии, а вечером время уходить, время исчезнуть назад в землю, в космос.

Религия неспособна идти за пределы «я», поскольку, уходя за пределы «я», вам не удастся найти много последователей. Это выглядит настолько абсурдным: все виды аскетических дисциплин, медитации, йога, - ради чего? Стать уничтоженным? Тогда в чем же ошибка быть просто тем, что вы есть? Зачем беспокоиться, если все обязательно будет уничтожено? Будда будет уничтожен, и будда вы или нет, вы будете уничтожены тоже.

Согласно индийской мифологии, которая теперь соответствует научным исследованиям, весь космос, все, появляется из ничего. Быть может, оно просуществует миллионы и триллионы лет, но подходит момент, когда даже планеты, солнца, луны, даже огромные звезды устали и состарились. Не только вы умираете, все то, что рождено, умирает. И в конце все существование однажды умрет полностью; не будет ничего, кроме чистого пространства.

Вот как было какое-то время назад: из ничего возникает этот мыльный пузырь, продолжает становиться все больше, больше и больше. Потом в определенный момент он взрывается и пропадает. Дайзуи прав, когда говорит: «Оно будет уничтожено».

По другому поводу монах спросил Дайзуи: «Мне говорили, что в конце света произойдет великий пожар и уничтожит все. Могу я спросить вас, ожидает или нет " Это" такая же судьба? »

Он немножко изменил свой вопрос, но это создает сильное различие. Сначала он спрашивал о «Том»; теперь он спрашивает об «Этом».

Дайзуи ответил: «Да, ожидает. " Это" тоже пропадает в окончательном уничтожении».

Монах продолжал: «Если такое случается, должно быть сказано, что " Это" последует за остальным». Дайзуи сказал: «Да, последует».

Дайзуи, очевидно, был очень тверд, последователен в своих высказываниях. Он доводит свое логическое заключе­ние до самого конца.

Тот же вопрос позднее был задан еще одному учителю, которого звали Шу.

Он ответил: «Нет, " Это" не последует за остальным». Когда его спросили: «Почему нет? » -учитель ответил: «Потому, что оно тождественно целой вселенной».

Может, вы думаете, что Шу дает другой ответ. Нет, он говорит то же самое в положительных терминах. Ведь этот парень не смог понять негативного подхода Дайзуи, не мог понять, что все уничтожается... Шу, по-видимому, сочувствует и пробует другой окольный путь. Он говорит: «Нет, " Это" не последует за остальным».

Когда его спросили: «Почему нет? » — учитель ответил: «Потому, что оно тождественно целой вселенной».

В чем же различие? Если капля исчезает, вы можете называть это в негативных терминах.уничтожением капли. В позитивных терминах вы можете говорить, что капля стала чем-то единым с океаном.

Оба, по сути, дали один и тот же ответ, но с разных точек зрения. Не думайте ни одного мгновения, что Шу говорит что-то другое. Одно и то же, исчезает капля или становится единой с океаном. Все это зависит от того, каким языком вы любите пользоваться.

Хокку:

Полностью отдохнув,

я открываю глаза -Весна.

Эти прекрасные хокку говорят так много, совершенно ничего не говоря.

Полностью отдохнув - совершенно расслабленный, — я открываю глаза. Боже мой! Весна пришла повсюду.

Весна приходит с вашим расслаблением - он говорит о внутренней весне. Внезапно расцветают тысячи цветов. Вас наполняют благоухания запредельного.

Лишь расслабьтесь. А когда вы полностью расслабились и в этом спокойствии стали свидетелем, весна всегда там. готовая обступить вас отовсюду.

Маниша задала вопрос:

Любимый Зорба Будда,

Ты обращаешься к нам, как «Мои любимые друзья». Можем ли мы действительно быть твоими друзьями или ты называешь нас так из своего сердечного великодушия?

Маниша. «сердечное великодушие» будет унижением для вас, оно будет оскорбительным. Когда я зову вас моими друзьями, я имею в виду именно это. Я был бы счастлив назвать вас чем-то еще лучшим, но в английском нет ничего лучшего. В урду есть: Мехре Мехбуб - моя любовь, мой возлюбленпый.

Помните эти слова — Мехре Мехбуб.

Я говорю вам, - мои друзья, мои любимые, мои возлюбленные. Я подразумеваю именно это. Это не сердечное великодушие. Вы понимаете меня? Сердечное великодушие будет оскорбительным для вас. а я не могу оскорбить вас никоим образом. Я люблю вас. Мехре Мехбуб.

Время Сардара Гурудайяла Сингха.

Миссис Фейгенбаум дремлет как-то днем, как вдруг ее будит громкий стук и стоны с нижнего этажа. Она боязливо прокрадывается к лестнице и осматривается. Внизу, в передней, она видит своего семилетнего сына Рабина с руководством по сексу в руках. Он сидит на плечах шестилетней Руфи, живущей по соседству Оба ребенка голые.

- Не пойму, что пошло не так, - говорит Рабин. - В этой книге говорится: " Снимите свою одежду". Мы так и сделали. Потом говорится: " Мужчина взбирается на женщину". Я так и сделал. В чем же тут развлечение?

- Неизвестно, - отвечает Руфь, - я знаю только, что получила головную боль!

Пьютон Хутон заходит в ресторан «Свинья на льду» и 177 заказывает стакан воды. Как только официант Вальтер ставит стакан на стол, Ньютон поднимает его и выплескивает ему в лицо.

- Ах! Извините, пожалуйста, - говорит Ньютон. - Я страдаю редкой тропической болезнью, называемой Хиби Джибис. и она вынуждает меня делать всевозможные жуткие вещи. Разумеется, позже я всегда действительно смущен.

- Ладно, все в порядке, - говорит Вальтер, вытирая лицо.

— Но я считаю, вам бы следовало пойти и навестить моего друга, психиатра доктора Филгуда.

Несколько недель спустя Ньютон Хутон возвращается в «Свинью на льду» и заказывает стакан воды у Вальтера. Вальтер приносит воду, ставит перед Ньютоном и тут же получает воду обратно, прямо в лицо.

- Я говорил тебе сходить к врачу и избавиться от этого!

- кричит официант.

- Я был у него, - отвечает Ньютон.

- Ну, и добился он чего-нибудь приличного? - бушует Вальтер.

- Да, добился, - отвечает Ньютон, - сейчас я совсем не смущаюсь после всего этого!

Рабби Нуссбаум и рабби Фельдман идут в ателье Маркаса Пинкаса и просят два черных костюма. Пинкас вручает каждому рабби костюм.

- Вы уверены, что они черные, а не темно-синие? -спрашивает рабби Нуссбаум. присматриваясь к материалу.

- Абсолютно черный, как раз для рабби! — отвечает Маркас Пинкас. - Ни следа синего.

Рабби покупают костюмы и выходят на улицу.

- Знаешь, - говорит рабби Фельдман, - меня немного беспокоит, что эти костюмы от Маркаса Пинкаса на самом деле не черные.

Тут как раз подходят две монахини.

- Скорей! — говорит Нуссбаум. — Открой сверток и сравни костюм с одеянием монахинь. Монахини всегда носят чисто черное, так что мы узнаем наверняка!

Фельдман вынимает пиджак и, когда монахини проходят рядом, говорит:

- Сестра, не скажете ли мне, который час? Пока та смотрит на свои часы, Фельдман быстро подносит пиджак к ее плечу для сравнения.

Когда монахини добираются в монастырь, мать настоя­тельница спрашивает, нет ли у них какого-то сообщения.

- Да, - говорит одна. - Мы встретили двух мужчин, которые выглядели евреями, но говорили на латыни.

- Латынь? - спрашивает мать настоятельница. - С каких пор евреи говорят на латыни?

- Да, — говорит монахиня, - я ясно слыхала, как один из них воскликнул: о Маркас Пинкас Наебалнас! » (Marcus Pinkus Fucktus).

Ниведано...

Ниведано...

Будьте безмолвны. Закройте глаза.