Гефсиманский подвиг Спасителя

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 16Следующая ⇒

К востоку от Иерусалима при подножии горы Елеонской находится сад Гефсиманский. Несколько старинных масличных деревьев и поныне сохранились: они обнесены теперь невысокою оградою. Сюда любил уединяться Господь наш Иисус Христос со Своими учениками; здесь Он часто беседовал в молитве со Своим Небесным Отцом; сюда же пришел Он, возлюбленный Спаситель наш, после Тайной вечери с Апостолами в ночь пред Своими страданиями... Для нас, грешных, сады и вертограды служат обыкновенным местом отдыха и приятной прогулки; не то был сад Гефсиманский для нашего Господа... " Не чистые струи вод, — говорит один благочестивый поклонник святого места, — а потоки кровавого пота здесь источались; не тихое веяние ветра, а вздохи и вопли здесь слышны были; не с благоухающими розами, а с оружием и дреколиями пришли сюда взять Господа нашего злобные враги Его"... И сколько внутренних страданий, сколько душевных мук должен был Он вытерпеть здесь, еще прежде чем взяли Его, прежде чем начались Его телесные страдания — там, во дворе Анны и Каиафы, в претории Пилата, и, наконец, на Голгофе, на кресте! Да, это была ночь, подобных которой не было и не будет, пока мир стоит; это была ночь предсмертных страданий Спасителя мира, страданий самых лютых и невыносимых... Пришедши на место, повествуют святые Евангелисты, Он сказал ученикам Своим: " Посидите здесь, пока Я пойду, помолюсь там". И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна, и начал скорбеть, ужасаться и тосковать... Тогда говорит им: " Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь, и бдите со Мною". И отойдя от них на такое расстояние, на какое можно докинуть камень, преклонил колена, пал лицом на землю и начал молиться... И было о чем скорбеть и тужить, было от чего ужасаться и тосковать! Ведь Он — Агнец Божий, вземляй на Себя грехи всего мира; ведь все грехи человеческие, все то, что должен был претерпеть весь мир за свои беззакония, вся эта тяжесть легла теперь на Него Одного!... Тяжек и один грех; — что же, когда таких грехов больше, чем песку на берегу морском? Как не изнемочь было под этою невыносимою тяжестью греховной Господу нашему? О, Господи, Господи! Если бы мы грешные всегда помнили, чего стоили Тебе грехи наши, мы наверное боялись бы их пуще огня; а то мы никогда о том и думать не думаем!..

Чем более усиливалось внутреннее смятение духа, тем прилежнее молился Господь: и был Он в борении, повествует Евангелист, и был пот Его как капли крови, падающие на землю... " Но кто же, Господи, не нанося Тебе ран, так изранил Тебя, что, Ты весь обливаешься кровью? — вопрошает святитель Димитрий, и сам же отвечает: — это — любовь, любовь, крепкая как смерть, к роду человеческому... Два чувства боролись в это время в Святейшей душе Богочеловека — Спасителя нашего: это страх и любовь. Страх предстоящих ужасных мучений за грехи всего мира понуждает Его взывать к Отцу Небесному: «Отче, да мимо идет от Мене чаша сия! » А любовь жаждет этой чаши страданий, простирает к ней руку свою и говорит: «Отче Мой!., буди воля Твоя» (Мф. 26; 39)! Силен страх, крепка любовь, и вот эти-то два чувства борются в Нем и обливают Его кровью! Иов говорит: кто сеет нечестие, тот пожинает печаль; а Ты, кроткий и незлобивый Господи наш, Ты не сеял нечестия, а вот пожинаешь печаль! Истинно слово Твое: «ин есть сияй ими есть жняй»; мы посеяли грех, а Ты пожинаешь за нас болезни"...

В душевной скорби Иисус Христос прекращает молитву и идет к трем возлюбленным ученикам, дабы утешить Себя их присутствием и молитвою, но находит их спящими от печали!.. Скорбные чувства, хотя и неясное, но все же томительное ожидание близкой разлуки, о которой так недавно говорил им Сам Господь, усталость после трудов целого дня, все это ослабило их телесные силы до того, что они были вовсе не способны теперь к молитве... " Ты спишь, Симон! — сказал Господь Апостолу Петру, который за час пред тем обещал душу положить за Учителя: — так ли не мог ты и одного часа побдеть со Мною! Бдите и молитесь, — обратился Он к пробудившимся другим двум ученикам, — бдите и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение. Дух бодр, но плоть немощна! "... Уже самый голос Спасителя показывал, что эти слова изливаются из растерзанного печалью сердца!

Он отошел от них и опять стал молиться, предавая Себя всецело в волю Отца Небесного...

Но чрезвычайное смирение Богочеловека побуждает Его снова идти к Своим друзьям, дабы найти Себе некую отраду и подкрепление в их молитве, — и Он опять находит их спящими! О немощная природа человеческая! Ты и среди томительной скорби склонна скорее забыться в сонном расслаблении, чем искать укрепления и освежения в сердечной молитве!..

Господу не хотелось тревожить их сна: ведь еще сколько на завтра предстояло им испытать горьких тревог сердечных, — так пусть хоть теперь немного забудутся, немного отдохнут, если уже не могут молиться с Ним... И снова Он оставляет их, и снова повергается на землю, и еще прилежнее молится Он, обливаясь потом кровавым...

Этот подвиг молитвы, эта внутренняя душевная тоска, какую испытывал Господь наш в саду Гефсиманском, это томление духа, какое Он выносил теперь в Своем святейшем сердце, все это до того ослабило телесные Его силы, что Его состояние равнялось мучению человека, борющегося со смертью... Нужно было укрепить изнеможенную природу человеческую для предстоящих новых страданий, и вот наконец является Ангел Небесный и укрепляет Его... Ангел укрепляет Иисуса — укрепляет Того, Кто Сам вся носит глаголом силы Своея! Какая дивная тайна заключается в этих словах! Какая воистину непостижимая глубина Божественного смирения Спасителя нашего!.. " Я не знал бы, — говорит блаженный Августин, — как велико благодеяние и любовь ко мне грешному моего Господа и Спасителя, если бы Он не обнаружил предо мною, чего они стоят Ему". И в самом деле, если бы мы не знали, как Господь наш страдал в саду Гефсиманском, то могли бы подумать, что страдания для Него не стоили ничего, но тут мы видим капли кровавого пота, слышим, как Он умоляет Отца, да мимо идет от Него чаша страданий; и мы знаем, как горька эта чаша, и благоговеем пред Тем, Кто испил ее за нас. " Если и с нами случится искушение, — говорит один из наших архипастырей, — станем пред изображением молящегося Иисуса, посмотрим на чашу, сходящую свыше, повергнемся в прах пред Отцом Небесным и скажем Ему словами Единородного Сына Его: да мимо идет и от нас чаша сия; однако же не как мы хощем, но как Ты: да будет воля Твоя! И Отец Небесный услышит молитву нашу, как услышал Он моление Единородного, и спокойствие совести, тишина сердца будет для нас вместо Ангела укрепляющего" (Иннокентий).

Утреня Великого Пятка

В ночь на Великий Пяток святая Церковь совершает одно из умилительнейших Богослужений. — Она раскрывает пред очами верных полную картину страданий Господних, подъятых Им ради нашего спасения — от Гефсиманского кровавого пота до Голгофского позора и заключения во гробе Господа славы. И блажен, поистине, тот, кому дает Господь при этом слезы умиления и сокрушения, кто исходит из храма в эту достопамятную ночь, подобно Апостолу Петру, с горьким плачем о вольной и невольной измене своей Господу! — Вслед за первою умилительною песнию Церкви, в которой она мысленно возводит нас в горницу Сионскую, где " на умовении вечери, славнии ученицы просвещаются, а Иуда, сребролюбием недуговав, омрачается", предлагается первое Евангелие святых страстей — прощальная беседа Спасителя с Апостолами, — та Божественная беседа, которая исполнена сколько возвышенными, столько же сладостными и утешительными мыслями и чувствами: " Дети! Не долго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я иудеям, куда Я иду, вы не можете прийти... Но да не смущается сердце ваше, веруйте в Бога и в Меня веруйте: Я иду приготовить место вам в дому Отца Моего. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас... Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше. Оттого, что Я сказал вам это, печалию исполнилось сердце ваше. Но Я говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам... Вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир! " — А как умилительна эта дивная молитва Спасителя нашего, которою Он заключил Свою последнюю беседу с учениками!.. О, кого не тронут эти дивные глаголы Самой Превечной Любви: " Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их. Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе! Отче!., которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне"...

Когда умолкают эти Божественные глаголы, Церковь возглашает пятнадцать антифонов, преисполненных глубокого назидания и посвященных воспоминанию уничижения и страданий Спасителя: " Князи людей собрались вместе противу Господа и противу Христа Его... Слово законопреступное — обвинение тяжкое возводят они на Него! " — " Бдите и молитесь, да не внидите в напасть, говорил Ты ученикам Своим, Христе Боже наш: а беззаконный Иуда не захотел уразуметь! " — " Чувства наши чистыми Христу представим и как друзья Его, душами нашими пожертвуем для Него, и не станем угнетать себя попечениями житейскими, как Иуда, но во внутренних храминах наших возопием: Отче наш! От лукавого избави нас! " После каждого третьего антифона предлагается Евангельское чтение по порядку событий, которые так живо и столь трогательно изображаются святыми Евангелистами, что слушающий их внимательно как будто переносится на самые места событий и становится их свидетелем... Вот в саду Гефсиманском, с душою растерзанною и прискорбною даже до смерти, простерся на землю Божественный Страдалец в пламенной молитве к Отцу Небесному... По человечеству, Он ужасается предстоящих мук, молит, да мимо идет от Него чаша сия, и вместе предает всего Себя воле Отца Небесного, а между тем, во тьме ночной, уже крадется гнусный предатель с толпою воинов и слуг архиерейских... Предатель приблизился, и лобзанием предал Сына Человеческого... Чаша страданий Сына Божия начата!.. Но спокойно и мужественно предается Он в руки врагов, тогда как все ученики в ужасе разбегаются от Него... Как некоего злодея, Его влекут во мраке ночи по улицам Иерусалима и представляют на суд Анне архиерею (второе Евангелие страстей) и потом Каиафе и всему Синедриону, где Спаситель мира торжественно объявляет, что Он — обетованный Мессия, и терпит за сие удары и поношения. А Петр между тем троекратно отвергается от Господа на дворе архиерейском, но тотчас же и вырывается из этого вертепа убийц с горькими слезами раскаяния (Евангелие третье). Из двора Каиафы влекут Спасителя в преторию к Пилату, который долго и тщетно усиливается спасти Его, и думая возбудить жалость в сердцах злобных врагов Иисусовых повелевает бичевать Его, и в этом окровавленном виде изводит Его к народу и возглашает: «се человек! » (Евангелие четвертое). " Одевающийся светом яко ризою, — восклицает Церковь при сем виде Божественного Страдальца, устрашившем самых Ангелов, — наг на суде стоишь Ты, и в ланиту ударение приемлешь от рук, Тобою же созданных! " (Антифон 10). — " Когда предстал Ты Каиафе, Боже, и предан был Пилату, судие, небесные силы от страха поколебались... ибо причтен был Ты к беззаконным, Безгрешне, дабы спасти человека! " (Седален Антифона 12). Между тем, как изъязвленный Спаситель стоит на судилище Пилата, страшная участь постигает предателя Иуду, который с отчаяния «поверг сребреники в церкви, отъиде, и шед удавися» (Мф. 27; 5). Но дело, им замышленное, уже кончено... Учитель в руках врагов, которые настоятельно требуют смерти Его и нагло принимают на себя ответственность за нее пред Богом... Пилат изрекает Спасителю осуждение на смерть!.. (Евангелие пятое). " Людие Мои, что Я сделал вам? — восклицает Церковь от лица осужденного на смерть Спасителя. — Людие Мои! Чем Я вас огорчил? Слепцов ваших Я просветил, прокаженных очистил, мужа лежавшего на одре восставил... Людие Мои! Что Я сделал вам"?.. (Антифон 12). Шестое Евангельское чтение изображает нам скорбный путь от претории Пилатовой до Голгофы, который прошел Спаситель, изнуренный и изъязвленный, с тяжким крестом на раменах, и орошая потом и кровью Своею улицы Иерусалима. Предание говорит, что на сем пути сретила возлюбленного Сына Своего Пресвятая Дева и с горькими слезами поверглась пред Ним... Раздирающий вопль Ее слышен в трогательной песни церковной: " Когда увидела Агнца влекомого на заклание, Мария последовала за Ним, взывая: куда идешь Ты, Чадо Мое? Зачем спешишь так? Или другой брак совершается в Кане и Ты спешишь туда, чтобы воду для них в вино претворить? Идти ли Мне с Тобою, Чадо Мое, или подождать, пока вернешься Ты? Промолви Мне в ответ хоть одно слово, Слове Божий! Не пройди мимо Меня молча, Ты, Который соблюл Меня чистою: ведь Ты Сын и Бог мой! " (Икос). — В двух следующих Евангельских чтениях (седьмое и восьмое Евангелия) Церковь изображает пред очами верных самые муки распятия Господа на кресте посреди двух разбойников, причем св. Церковь благоговейно исповедует великую тайну Креста и повергает пред Истощившим Себя, ради милосердия к падшему, умиленное песнопение: " К Тебе утреннюю милосердия ради Себя истощившему неизменно, и до страданий безстрастно преклоншемуся, Слове Божий: мир подай мне падшему, Человеколюбче! " Трипеснец заключается столь же трогательною песнию, посвященною памяти покаявшегося разбойника: " Разбойника благоразумного в один час рая сподобил Ты, Господи, и меня древом крестным просвети и спаси меня! " Вслед за сим, Евангельское чтение повествует о последних минутах Спасителя на кресте (Евангелие девятое) и кончине Его, сопровождавшейся ужасными потрясениями природы. — Священный трепет объемлет душу, когда слышишь, как Церковь возглашает стихиру распятия: " Вся тварь изменилась от страха, видя Тебя на кресте висевшего, Христе! Солнце омрачилось и земля основания сотрясались, все сострадало Создавшему все: волею нас ради претерпевший, Господи, слава Тебе! " Два последующие Евангельские чтения (Евангелие десятое и одиннадцатое) посвящены воспоминанию снятия с креста и погребения Спасителя Иосифом Аримафейским и Никодимом, а самое последнее (Евангелие двенадцатое) повествует нам о последних усилиях клеветы и злобы к Спасителю архиереев и книжников — запечатании и охранении стражею гроба Его. Утреня заключается славословием Распятого ради нас и источившего бессмертие для всего рода человеческого.

(Из " Воскресного Чтения", 1853)

Утро Воскресения Христова

Миновала Великая Суббота. В ночи при гробе Христа Спасителя было великое землетрясение, потому что Ангел Господень, сшедший с неба, отвалил камень от двери гроба, и сидел на нем. Вид его был, как молния, и одеяние его было, как снег. Воины, которые держали стражу, до того были устрашены этим явлением, что сделались, как мертвые. Только что начала заниматься заря первого дня недели, когда еще было темно, Мария Магдалина, другая Мария, Клеопова, и Саломия, с приготовленными благовониями пошли ко гробу. К ним присоединилась и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова. Дорогою они были озабочены: " Кто отвалит им камень от дверей гроба? " Камень был очень велик. Но, подходя, они увидали, что камень отвален. Стало появляться солнце. Мария Магдалина тотчас же побежала назад; приходит к Симону Петру и к любимому ученику Христову, Иоанну, и говорит им: " Унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его". Между тем прочие Мироносицы вошли внутрь пещеры, и действительно не нашли тела Господа Иисуса. Когда же они не знали, что подумать об этом, вдруг приметили в пещере двух юношей в белых блистающих одеждах. Они ужаснулись, и в страхе потупили взоры в землю. Тогда Ангел, который сидел на правой стороне, сказал женам: " Не ужасайтесь! Я знаю, что вы ищете Иисуса Назарянина, распятого. Нет Его здесь. Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите, вот место, где Господь положен был. И подите скорее, скажите ученикам Его и Петру, что Он воскрес из мертвых, и встретит всех в Галилее: там Его увидите. Вспомните: Он, еще будучи в Галилее, говорил вам, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешных, и быть распяту, и в третий день воскреснуть". И точно, они вспомнили, что Иисус Христос говорил это им. И вышедши поспешно из пещеры, они побежали от гроба. Хотя они получили и радостную весть, но чувство радости было погребено под ощущениями страха и ужаса: и потому они на пути никому ничего не могли сказать. Они рассказали, что узнали, тогда, когда пришли к Апостолам и к другим ученикам, находившимся вместе с ними. Впрочем, им не поверили; почли рассказанное ими за нелепость. Только Петр и Иоанн, услышав теперь во второй раз, что при гробе Спасителя произошло что-то необыкновенное, тотчас встали и поспешили ко гробу. Они побежали вместе; но Иоанн был моложе, потому бежал скорее Петра, и пришел ко гробу первый. Он наклонился в отверстие пещеры и увидел: лежат одни пелены; но в пещеру не вошел. Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит в пещеру; и он видит, — лежат одни пелены, и особо лежит святый плат, который был на главе погребенного Иисуса. Тогда вошел и Иоанн, увидел и поверил, что воскрес Христос. После этого оба они возвратились к себе. Между тем Мария Магдалина опять возвратилась в сад Иосифов; она стояла подле гроба и плакала. И когда плакала, наклонилась посмотреть в отверстие пещеры. И видит: два Ангела, в белом одеянии, сидят, один в головах, а другой в ногах, у того места, где лежало тело Иисусово. И они говорят ей: " Что ты плачешь? " Мария отвечала: " Взяли моего Господа, и не знаю, где положили Его". Говоря это, она заметила некоторое благоговейное движение в Ангелах, которых взор устремлен был в это время на что-то вне пещеры. Она оборотилась назад, и увидала: стоит человек. Это был Сам Господь Иисус, но она не узнала Его. Господь говорит ей: " Что ты плачешь? Кого ищешь? " — Полагая, что в такую раннюю пору некому здесь быть, кроме садовника, она говорит Ему: " Господин! Если ты взял Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его". И потом опять оборачивается к Ангелам, чтобы узнать причину, что их заставило принять такое благоговейное положение? И вдруг слышит позади себя знакомый голос: Иисус Христос говорит ей: — " Мария! " —Она, обратившись, воскликнула: " Раввуни (Учитель)" И бросилась к ногам Его. Но Он говорит ей: — " Не прикасайся ко Мне (и не останавливай Меня); потому что Я еще не отхожу к Отцу Моему: а поди к братиям (ученикам) Моим, и скажи им, что спустя несколько времени я взойду к Отцу Моему, Который есть и ваш Отец, и к Богу Моему, Который есть и ваш Бог". Мария Магдалина пошла, и возвестила бывшим с Ним ученикам Его, которые все еще печалились и плакали, что она видела Господа, и Он вот что сказал ей. Но они, и услышав, что Он жив и что она видела Его, не поверили.

Другим Мироносицам, которые от одних учеников переходили к другим с вестию о том, что случилось при гробе, Иисус Христос явился на пути, и приветствовал их: " Радуйтеся! " Они приступили, припали к ногам Его, и воздали Ему поклонение; они были в страхе. Тогда Иисус Христос говорит им: — " Не бойтесь; подите, возвестите братиям (ученикам) Моим, чтобы они собирались в Галилею: там они увидят Меня".

(Из Священной Истории протоиерея М.Богословского)

Христос воскресе!

«Христос воскресе! » — говорили Ангелы женам-мироносицам, благовествуя им о воскресении Христовом. «Христос воскресе! » — благовествовали в свою очередь святые жены плачущим и рыдающим Апостолам Христовым. «Христос воскресе! » — приветствовали друг друга и святые Апостолы, спеша поделиться общею радостью. И пронеслось это радостное «Христос воскресе! » по всем концам земли и повторяет его торжествующая Церковь Божия повсюду, и сколько радости, сколько утешений благодатных изливается в сердце от этих двух слов! Кажется, так бы и повторял всю жизнь «Христос воскресе! Христос воскресе! »

Отчего это? Почему эти слова так сладостны, так вожделенны для сердца христианского?

Да потому, что если бы Христос не воскрес, то не было бы и веры нашей святой, мы были бы тогда самыми несчастными из созданий, не было бы нам никакой надежды на спасение, и погибли бы мы тогда с грехами своими во глубинах адовых!... «Аще Христос не воста, — говорит святой Апостол, — суетна вера ваша: аще есте во гресех ваших... окаяннейши всех человек есмы» (1 Кор. 15; 17, 19). Если бы не воскрес Он, Начальник и Совершитель спасения нашего, то мы не смели бы и мечтать о нашем воскресении из мертвых... Но теперь Он воскрес — «Христос воста от мертвых, начаток умершим бысть» (1 Кор. 15; 20), — и мы более не страшимся смерти: что до того, что мы умрем? Ведь мы знаем, что грядет час, когда все мертвые, и мы с ними, восстанем из могил своих, и настанет для нас новая, вечная блаженная жизнь, и мы никогда более не умрем, ибо — «Христос воскрес! » Вот почему и трепещет радостно сердце наше при этих сладостных словах: «Христос воскрес! » Он воскрес, говорит мое сердце, — значит воскресну и я, — об одном остается мне позаботиться, чтобы воскреснуть не для суда и осуждения, а для жизни вечной. А это уже мое дело; главное сделано: врата в Царствие Божие отверсты и Домовладыка Господь наш стоит в сих вратах и зовет всех и каждого: «аще хощеши внити в живот, соблюди заповеди» (Мф. 19; 17). Соблюди заповеди, выполни это непременное условие, — и ты воскреснешь для жизни вечной!

Что дороже: душа или мир?

«Кая бо польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? » (Мк. 8; 36).

И то и другое, и душа и мир сей, дорого для нас, слушатели возлюбленные! Дорога душа, — ибо тою живем, тою движемся; дорог и мир сей, — ибо в том наслаждаемся, в нем находим покой и все потребное для настоящей жизни нашей. Дорога душа, ибо кому же хочется умирать — с душою расставаться? Дорог и мир, ибо кто не ищет удобства жизни и других благ мирских? Но — что из двух должно быть для нас дороже: душа ли, или мир сей? Да позволит мне любовь ваша положить на весы то и другое, дабы лучше распознать, что из них дороже. — Без всякого сомнения, братие, то для нас лучше и любезнее, что прекраснее, что драгоценнее и что полезнее. Сравним же теперь душу нашу и мир сей. — Итак, что же? Не прекрасен ли мир сей? Ведь столько в нем высоких и почетных должностей, столько чинов, столько в нем украшений златых и многоценных, столько лиц прекрасных, столько храмин дивно построенных; к тому же — столько сладких и приятных дружеств, обществ, пиршеств, веселий, прохлад и утех, а — выше всего — временные грехов сладости! Так прекрасен мир сей, что невольно влечет к себе и очи и сердце человека, как магнит влечет железо. И никому-то не хочется отвести очей от красоты его! Не напрасно святой пророк Давид молился: «отврати очи мои еже не видети суеты» (Пс. 118; 37). Сказал бы кто-нибудь: пророче Божий, сам отврати очи твои не видети суеты, не глядя на суету, отвратись от ней. Но св. пророк отвечает: не могу сам собою отвратить их; ибо «зело углубишася» в суету и неуклонно зрят на нее, и собственных сил моих недостаточно к тому, чтобы преодолеть их, един Бог силен сотворить сие. Ты убо, Господи, «отврати очи мои еже не видети суеты! » Если же неудобно отвратить и очей от суетного мира сего, то еще труднее отвратить от него сердце. Так прекрасен и любезен нам суетный мир сей! — А душа наша имеет ли какую-нибудь красоту? — Да что такое душа? — Душа есть существо разумное, невидимое, бестелесное, бессмертное, богоподобнейшее, имеющее образ Создателя своего. Рассмотрим со вниманием здесь одно слово: богоподобнейшее. Что прекраснее Самого Творца вселенной? Конечно — ничто, ибо Он есть Источник всякой красоты. А что из всех созданий небесных и земных подобно Богу? Ничто, кроме двух созданий, Ангела и души человеческой; в сих только существах явлен образ Пресвятой Троицы. Но человеческое естество и над Ангелами превознесено еще воплощением Сына Божия; ибо, по глаголу Апостольскому, «не от Ангел когда приемлет» Единородный Сын Божий, «но от семене Авраамова приемлет» (Евр. 2; 16). Приемлет, искупляя душу человеческую кровью Своею и обновляя в ней древнее подобие Свое, и украшая ее еще больше и превосходнее. Здесь, собрав вся красная мира сего, положи против красоты души человеческой, и, смотри, что прекраснее — мир, или душа человеческая? Если душа человеческая, кровью Сына Божия искупленная, и невеста навеки с Ним сопряженная, прекраснее небесной красоты, сияния звездного и света солнечного и подобна красоте Создателевой: то что будет против нее вся красота мира сего? Не то же ли, что тьма против солнца? Ибо мир сей окаянный подобится не Богу, а разве своему господину, которому служит, князю века сего, диаволу, всему помраченному и никогда не могущему убедиться. — Посмотрим теперь, что драгоценнее: — душа или мир сей? — Как вы думаете? Дорог ли мир сей? Люди часто ценят богатства мирские дороже души своей: за золото и серебро и за другие вещи полагают душу свою, неся ее, как деньги, на куплю. Вот идет наемный воин на брань из-за одной корысти, — он несет душу свою: Бог весть, возвратится ли он с нею! Вот идет купец со своим товаром в далекий путь, ради приобретения, — несет душу свою: Бог весть, принесет ли ее обратно! Вот идет разбойник на разбой, чтобы добыть нечто, — несет душу свою: Бог весть, не сам ли убит будет! Или вот идет вор на кражу, — несет душу свою: кто знает, ведь может быть поймают и повесят его! Словом, человек непрестанно полагает душу свою за блага мирские. Но хотите ли, я представлю вам истинного ценителя всех сокровищ мирских? Это угодник Божий, святой Андрей, Христа ради юродивый. Он видел однажды такое видение: прекрасный юноша, сошедший с высоты небесной, держал в руке три венца: один златой, другой жемчужный, третий из цветов белых и красных. Святой Андрей, приступив к юноше тому, говорит: " Продаешь ли эти венцы? Хотя я сам и не могу их купить, но подожди меня: я пойду и скажу господину моему, и он даст тебе за них столько злата, сколько хочешь". Что же отвечал юноша? " Поверь мне, — говорит, — если бы ты принес злато всего мира, и тогда не отдал бы я ни тебе, ни другому кому, ни одного цветка". — Слышите ли цену всех богатств мира: они не стоят одного цветка райского! Но, о юноша прекрасный! Почему же так дорог у тебя один цвет райский, что за него не хочешь от всего мира собранного золота? Отвечал юноша: " Потому что цвет райский имеет такую красоту, которой ум человеческий постигнуть и язык изъяснить не может. Он имеет силу радостотворную, так что самою красотою своею и неизреченным благоуханием столь увеселяет человеческое сердце, что если бы человек всегда на него смотрел, то не захотел бы ни есть, ни пить, и не ощущал бы в себе никакой болезни; к тому же, цвет оный не увядает, но всегда цветет". — Посмотрим же на богатство мира сего, — имеет ли оно такую силу, как цвет оный райский: не увядает ли, и красоты своей не теряет ли? И поистине ли увеселяет человеческое сердце? Увеселяет, но на самое краткое время, а великих печалей надолго исполняет. Ибо кому вопиет Апостол: «Приидите ныне, богатый, плачитеся и рыдайте о лютых скорбех ваших, грядущих на вы. Богатство ваше изгни, и ризы вашя молие поядоша» (Иак. 5; 1-2). Теперь всякий знай цену всех богатств мирских; они не стоят одного цвета райского! — Но попытаемся узнать цену души человеческой — христианской. Если один цвет райский так драгоценен, что богатства всего мира не могут сравниться с ним, то тем более душа человеческая, ради которой насажден от Бога рай и обогащен всякими от Бога добротами. Цена души человеческой то же, что и цена Крови Сына Божия; ибо святой Апостол говорит: «не нетленным сребром или златом вы искуплены, но честною Кровию Агнца непорочна и пречиста Христа» (1 Пет. 1; 18, 19). Взвесь Кровь Сына Божия, взвесишь и цену души; оцени воплощение Сына Божия, оцени Его чудеса, страдания, крест и смерть, — тогда оценишь и душу. Пусть всякий рассудит в какую цену Сам Сын Божий поставил душу человеческую: выше небес, выше Ангелов, выше престола Своего Божественного и всего Небесного Царства; ибо ради нее, оставив все то, на землю снисшел, Себя ради ее не пощадил, душу Свою за нее на крест положил... Ищи же тут цену души человеческой! — Наконец, что полезнее — душа или мир сей? Полезнее то, что долговечнее, чем дольше можно пользоваться, чего на должайшее время станет. Но известно ли кому, как долго можно пользоваться миром, год ли, два ли, десять, или сто? Поистине, никто не знает, поживет ли в мирских благах и один день, от утра до вечера, или от вечера до воссияния другого дня; ибо всякому и всегда возглашает труба Евангельская: «безумие, в сию нощь душу твою истяжут от тебе: а яже уготовал еси, кому будут? » (Лк. 12; 20). А душа надолго ли дана человеку? — Не только на временную сию жизнь, но и на веки вечные. Ибо хотя человек временно и умирает, однако душа безсмертна и живет по смерти человеческой как написано: «праведных души в руце Божией, и не прикоснется их мука» (Прем. 3; 1). А в общее, несомненно чаемое, воскресение мертвых душа паки соединится с телом, «егда тленное сие облечется в нетление и мертвенное сие облечется в безсмертие» (1 Кор. 15; 54). О как долго, в безконечные веки, будет жить душа наша! Что же пред нею мир сей, днесь сущий, а утре погибающий. — Таким образом, взвесив душу и мир, с дерзновением говорю, что душа несравненно лучше и дороже мира, ее подобает любить, о ее спасении всячески пещися. Безумен же и пребезумен всяк, кто душу свою погубляет за суету мирскую! «Кая бо польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? » Аминь.

(Из сочинений святителя Димитрия, митрополита Ростовского)

Суд Божий, карающий убийц

«Не убий Крови бо вашей... от руки человека брата изыщу» (Исх. 20; 13; Быт. 9; 5).

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒