Глава шестая. Небоскрёб-Калле

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 13Следующая ⇒

Пелле прекрасно проводил время в Нью-Йорке в компании Калле-Моряка, Манхэттен-Джима и Мери. Конечно, ему очень повезло - без них он бы не увидел и десятой части того, что успел посмотреть. В один прекрасный день Калле-Моряк сказал:

- Сегодня мы навестим Небоскрёба-Калле.

- Небоскрёб-Калле, кто это? - спросил Пелле.

- Небоскрёб-Калле, собственно говоря, швед, такой же, как и мы, - объяснил Калле-Моряк, - он уже прожил здесь несколько лет, и настаивает, чтобы его называли Чарльзом. Но мне нравится его дразнить, поэтому я всё равно называю его Калле.

- Ну и напрасно, - сказал Манхеттен-Джим, - раз он хочет, чтобы его называли Чарльзом, значит, так и надо его называть.

Его немножко задела вся эта история - ведь его самого тоже звали не Джим, а Юхан.

Но Калле-Моряк не обратил внимания на его слова.

- Небоскрёб-Калле живёт на самой верхушке Рокфеллеровского центра, - сообщил Калле-Моряк. - Пошли!

Рокфеллеровский Центр размещался в огромном восьмидесятиэтажном небоскрёбе.

" Повыше будет, чем сарай в Коньковом переулке", - подумал Пелле.

Они вслед за Калле-Моряком вошли в огромный вестибюль. Калле очень важничал, потому что ему было известно, какой именно лифт идёт на верхний этаж.

- Некоторые здесь не в первый раз, - сказал Калле. - Поторапливайтесь, чтобы сесть в лифт всем вместе!

Лифт помчался вверх с невероятной скоростью и через полминуты был уже на восьмидесятом этаже. У Пелле даже закружилась голова.

На крыше с важным видом сидел Небоскрёб-Калле.

- Воображает, что он владелец этого дома, - шепнул Калле-Моряк на ухо Пелле.

- Он злой? - шепнул Пелле в ответ.

- Да нет, просто глуповат немного, - прошептал Калле-Моряк и завопил во весь голос. - Привет, Небоскрёб-Калле! Как тебе тут, на ветерке?

- А как там вы в ваших погребах? - сказал в ответ Небоскрёб-Калле и повернулся к Пелле. - А мы, как мне кажется, не знакомы, я тебя раньше не видел. Ты что, впервые здесь? Ну, как бы то ни было, меня зовут Чарльз. Небоскрёб-Чарльз.

- А меня - Петрус, - сказал Пелле. Он счёл уместным немного пошутить.

- Так ты из нашей старушки-Швеции? Ну, как там теперь? Есть ли дома выше трёх этажей?

- Конечно, есть, - ответил Пелле, - хотя больше шести обычно не бывает.

- Я так и думал, - сказал Небоскрёб-Калле, - как же можно строить такие низкие дома? В квартиры совершенно не попадает свежий воздух!

- Зато у нас салака хорошая, - сказал Пелле, которому стало обидно за Швецию.

- Я не ем салаку, - сказал Небоскрёб-Калле. - Слишком много костей, и на вкус так себе. Нет, когда привык к устрицам, салаки уже и не хочется. Но ты должен полюбоваться видом.

Пелле вспрыгнул на ограждение и посмотрел вниз. Надо признаться, вид был и в самом деле превосходный. Далеко-далеко внизу на улицах люди были не больше Муравьёв. Церковь казалась крошечной, хотя она была ничуть не меньше, чем церковь, в часовне которой жила Старушка Майя.

- А что ты делаешь тут, наверху? - спросил Пелле.

- Масса дел, - быстро ответил Небоскрёб-Калле, - просто масса. Надо же всё здесь содержать в порядке - масса дел. Ни сна, ни отдыха. Внизу на улице не был три года. Но мне там и не нравится. Как будто что-то давит. И воздух скверный. Нет, если уж и жить где-то, так тут, наверху - это так же верно, как то, что меня зовут Небоскрёб-Чарльз.

- Развоображался, - шепнул Пелле Калле-Моряк.

- Может быть, сыграем партийку в небоскрёб-ино? - предложил Небоскрёб-Калле.

- А что это за игра такая? - удивился Пелле.

- Ну, это такая игра. Я играю в неё здесь, наверху. Там у вас, внизу, в обычных домах, эта игра называется дом-ино, но тут-то, как ты понимаешь, не обычный дом, а небоскрёб. Поэтому я называю эту игру небоскрёб-ино.

- Сегодня не успеем, - сказал Калле-Моряк. - Нам пора вниз, на землю.

- Бедняги, - сказал Небоскрёб-Калле, - как вы там не задыхаетесь?

- Он ужасно задаётся, что живёт наверху, - сказал Пелле, когда они спускались в лифте.

- Конечно, - подтвердил Калле-Моряк. - Но, по правде сказать, лучше жить высоко над землёй, чем глубоко под землёй, как Гангстерская Банда.

- Это уж точно, - вздрогнул Пелле, - хорошо бы с ними больше не встречаться.

- Будь осторожен, - сказал Калле-Моряк. - Тем более " Грипсхольмен" завтра отплывает в Швецию, и я должен быть на месте.

- В самом деле? - спросил Пелле. - Какая жалость! Нам так хорошо вместе!

- Но у тебя же есть Манхэттен-Джим и Мери!

- Конечно, - подумав, сказал Пелле.

Глава седьмая. Усатый Мурре

На следующий день Пелле, Манхэттен-Джим и Мери отправились в гавань, чтобы помахать на прощание Калле-Моряку. По Гудзону сновали десятки и сотни пароходов, больших и маленьких.

- Пока! - сказал Калле-Моряк и отдал честь. - Передам всем привет.

- Всем не надо, - сказал Пелле. - Монсу, Билю и Булю привет передавать не обязательно. А вот если увидишь Муську из Аркадии, обязательно передай самый горячий привет.

И " Грипсхольмен" медленно двинулся в путь, басовитыми гудками отгоняя путавшиеся " прд ногами" катера.

Вскоре к провожающим подошёл незнакомый кот и что-то сказал на непонятном языке.

- Говори по-американски, а то непонятно, что ты там бормочешь! - сказал Манхэттен-Джим и наморщил нос.

- Ах, так вы не понимаете французского? - сказал незнакомец, на этот раз по-американски. - Меня зовут Жан-Нормандия. Я просто хотел спросить, что это за несчастная калоша отошла сейчас от причала?

- Несчастная калоша, - повторил Манхэттен-Джим, - что ты имеешь в виду?

- Ну, эту посудину, у которой только две трубы, - сказал Жан-Нормандия. - Это что, пароход для карликов? Нет, ребята, приходите послезавтра, когда будет отходить " Нормандия". Вот это корабль!

" Жаль, что я не знаю, как будет задавака по-американски, - подумал Пелле. - Или по-французски".

Но тут появился ещё один кот. Вид у него был очень добродушный. Он вмешался в разговор.

- Это же Жан-Нормандия! - сказал он. - Не обращайте на него внимания. Это самый большой воображала во всей гавани. Он только и делает, что высмеивает пароходы, у которых меньше трёх труб. И это только потому, что на " Нормандии" случайно оказалось именно три. Пошли в город, попьём молочка. Я знаю славное местечко.

Они двинулись в город.

- Ты симатичный, - сказал Пелле новому знакомому, - а как тебя зовут?

- Как меня зовут? - повторил вопрос незнакомец.

- Вот именно, как тебя зовут?

- М-м-м… меня зовут Усатый Мурре. Это потому, что у меня очень длинные усы, как ты и сам видишь.

Они вышли на угол Сорок Второй улицы и Шестой авеню.

- Лестница ведёт вниз, - сказал Усатый Мурре. - Там живёт очень богатый кот, который всегда рад гостям.

- Звучит неплохо, - сказал Пелле. - Пошли все!

Тут Пелле заметил, что Манхэттен-Джим подмигивает ему изо всех сил.

- Что ты подмигиваешь, - спросил Пелле, - не хочешь молока?

- Ну, если у остальных нет желания, тргда пошли, - сказал Усатый Мурре и протянул Пелле лапу.

- Конечно, пошли, - сказал Пелле. - Я никогда не отказываюсь от миски молока.

- Спасибо, конечно, - сказал Манхэттен-Джим, - но ни у Пелле, ни у нас нет времени. Мы приглашены на обед в другом месте. Пошли, Пелле! Мери!

- На обед? - удивился Пелле. - Что-то я ничего об этом не слышал! Лучше я пойду с Усатым Мурре и похлебаю молока.

- Ты пойдёшь с нами! - сказал Манхэттен-Джим и больно ткнул Пелле локтем. - Вот так! Пока, Усатый Мурре! Если ты, конечно, Усатый Мурре! - добавил он, пристально глядя на нового знакомого.

- Ты что, с ума сошёл? - прошипел ему Пелле. - Что это всё значит?

- Г.Б.! - прошептал Манхэттен-Джим! - Он из Гангстерской Банды. Я сам видел у него на правой задней подушечке татуировку - " Г.Б."! И никакой он не Усатый Мурре! Пошли скорее!

- Ты что, хочешь сказать, что этот приветливый незнакомец…

- Они все очень хитрые там, в Г.Б., - оборвал его Манхэттен-Джим, - и умеют притворяться. И запомни раз и навсегда: надо быть настороже, когда знакомишься с кем-нибудь!

И они поспешили к Пятой авеню. Добродушная физиономия Усатого Мурре приняла злобное и коварное выражение.

- На этот раз ты улизнул, - сказал Усатый Мурре, которого на самом деле звали Гангстер-Мурре. - Но ты всё равно нам попадёшься!

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒