Эксперимент 1: Чувствование актуального

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 19Следующая ⇒

Наше первое движение направлено на то, чтобы помочь вам усилить чувствование того, что актуально наличествует. Большинство людей согласятся с тем, что временами они лишь наполовину «здесь», что они как бы спят наяву, теряют нить происходящего или каким-либо иным образом ускользают из ситуации в настоящем. Люди также говорят о других: «Он отсутствует, будучи здесь» или вообще: «У него нет правильного контакта».

Контакт не подразумевает постоянной настороженности с глазами навыкате. Это была бы хроническая тревожность, обычно основанная на непонимании окружающего. Во многих случаях лучше всего, оказывается, отпустить себя, допустить гуманность или неясность, отдаться «животному» комфорту. Как раз неспособность большинства из нас полностью погрузиться в такое состояние — проклятие нашего времени — следствие «незаконченных дел»; чаше всего мы знаем о такой способности, лишь с завистью наблюдая за домашней кошкой. Но мы можем вновь обрести эту способность.

Если даже не говорить о таких моментах временного блаженства, когда мы можем позволить себе сбросить настороженность и отдаться теплому чувству благополучия, в иных ситуациях ясное и острое осознавание[1]актуальности может и противоречить интересам организма. Когда дантист вырывает больной зуб, только тот, кто хочет изображать из себя героя, откажется от анестезии. Природа сама временами действует как анестетик, повергая испытывающего боль в обморок. Однако патентованные «обезболиватели» — совершенно другое дело. Принимая их, мы пытаемся обмануть организм, лишить его чувства актуальности — пульсирующей головной боли, зубной боли, переутомления, бессонницы как индикатора «незаконченных дел». Это предупреждающие сигналы — они указывают, что что-то неладно и это нуждается во внимании; отключение сигнала — не решение проблемы.

Разумеется, нет нужды в продолжающемся действии сигнала, когда он уже услышан. Если вы уже договорились с зубным врачом на ближайшее возможное время, «обезболиватель» может помочь избежать страданий, которые уже не могут быть полезными. С головными болями, утомлением, бессонницей дело обстоит сложнее. Иногда семейный доктор может справиться с ними так же легко, как зубной врач справляется с больным зубом, но часто даже специалист качает головой и говорит, что он не находит никаких органических нарушений, и намекает на что-то «психосоматическое». Но даже в этом случае он остережется рекомендовать психологическое лечение — оно длительно, дорого и часто безуспешно. Чаще всего он отправит пациента, посоветовав «забыть все это» или «принять аспирин».

В данном случае фармакологические обезболиватели оказываются средствами частичного «вычеркивания» актуальности человека — актуальности боли; это известно всем. Но менее признано, что подобные «обезболиватели» на уровне поведения употребляются еще чаще. Они принимаются не в порошках или таблетках, и человек, пользующийся ими, не зная, что он делает, будет отрицать, что его действия имеют такую функцию. Более того, коль скоро он попал в зависимость от них, было бы жестоко внезапно лишить его этого, так же как нельзя сразу отнять наркотики у человека, привыкшего к ним. Но по-скольку это поведение, которым человек сам управляет, — знает он об этом или нет — нет возможности отнять у него силой, даже если бы это было желательно (что на самом деле не так). С другой стороны, если он захочет обнаружить такой самообман в своем поведении и постепенно изменить это, все время оставаясь в границах, которые он сам для себя допускает, — это другое дело.

В качестве первого шага в этом направлении мы предложим нечто, что покажется простым до бессмысленности. Это упражнение описывается ниже (как и другие), с отступом; таким способом мы отмечаем, что его рекомендуется воспринимать как инструкции к эксперименту. Если возможно, попробуйте осуществить эксперимент, прежде чем будете читать дальше.

Попробуйте в течение нескольких минут составлять фразы, выражающие то, что вы в данный момент осознаете-замечаете. Начинайте каждое предложение словами «сейчас», «в этот момент», «здесь и сейчас».

Теперь, когда мы в первый раз попробовали воду и пережили это, найдя, что она не слишком холодна и не слишком горяча, давайте поговорим об этом немного. Потом мы попросим вас проделать это еще раз.

Актуальное сточки зрения времени всегда в настоящем. То, что случилось в прошлом, было актуально тогда, а то, Что случится в будущем, будет актуально, когда оно случится. То же, что теперь актуально — и таким образом все, что вы можете осознавать-замечать. — должно быть в настоящем. Отсюда — если мы хотим развить чувство актуальности — подчеркивание таких слов, как «сейчас» и «в этот момент».

Точно так же то, что актуально для вас, должно быть там, где вы. Отсюда подчеркивание таких слов, как «здесь». Вы не можете в данный момент испытывать какое-либо событие — то есть пережить его непосредственно, — если оно происходит за пределами ваших рецепторов. Вы, конечно, можете вообразить его себе, но это воображение — процесс «воображения» — будет происходить там, где вы есть.

Для психоанализа привычно — например, в интерпретации снов — говорить о настоящем как включающем недавнее прошлое, скажем, последние 24 часа. Но здесь, когда мы говорим о настоящем, мы будем иметь в виду непосредственное настоящее, здесь и сейчас: время протяженности вашего внимания, время, которое «сейчас».

Воспоминание и предвосхищение актуальны, но когда они происходят, они происходят в настоящем. То, «что» вы вспоминаете, — это что-то виденное, или слышанное, или сделанное в прошлом, но возвращение или восстановление этого происходит в настоящем. То, «что» вы предвосхищаете, случится в какое-то время в будущем, но такое предвидение есть видение в настоящем картины, которую вы здесь и теперь создаете и отмечаете значком «будущее».

Может показаться, что эти соображения настолько банальны, что нет нужды о них распространяться. Ио рассмотрим, например, следующее замечание интеллигентного студента: «Мне кажется, что мы слишком много живем в настоящем и, к большому сожалению, недостаточно точно ценим память и уроки прошлого. Точно так же занятость настоящим не дает нам уделить достаточного внимания возможным результатам наш их действий, их влиянию на будущее». Утверждающий это не понимает достаточно ясно, что цель нашего эксперимента не в том, чтобы мы жили исключительно для настоящего, слепые и глухие к тому, чему может научить нас прошлое, или беззаботно относились к тому, что ждет нас впереди, к чему надо приготовиться; задача в том, чтобы мы жили в настоящем. Полнота проживания настоящего предполагает способность замечать напоминание — в настоящем — о прошлых уроках, что позволяет более адекватно реагировать в настоящем; она включает также замечание в настоящем предвестников будущего и соответствующее приспособление поведения — в настоящем. Здоровый человек, опираясь на точку отсчета в настоящем, свободен смотреть назад и вперед, когда представляется соответствующий случай.

Вот еще одно утверждение, которое могло бы повергнуть нас в пучины метафизики, если бы мы не пошли ему навстречу: «Другие, возможно, могут оставаться в настоящем, но я, к сожалению, нахожу это совершенно невозможным. Для меня не может быть постоянного настоящего. В этот самый момент я как раз ускользаю…»

Стремление ухватить настоящее, пришпилить его булавкой, как бабочку, обречено на неудачу. Актуальность все время меняется. В здоровом человеке чувство актуальности устойчиво и постоянно, но, как вид из вагонного окна, сцена все время меняется. Позже мы увидим, что если актуальность кажется фиксированной, постоянной, неизменной и неизменяемой, — это фиктивная актуальность, которая постоянно заново строится, поскольку она служит определенной цели личности в настоящем, для чего и нужно поддержание фикции.

Актуальность, как вы переживаете ее, — это ваша актуальность. Вы не можете переживать то, что актуально для кого-нибудь другого, потому что не можете настроиться на все его личные рецепторы. Если бы вы могли это, вы были бы этим другим. Вы можете разделить свой опыт с другим в том смысле, чтобы вы и он могли испытывать одинаково одну и ту же ситуацию, в которой вы оба находитесь, но его опыт — это его опыт, а ваш опыт — это ваш опыт. Когда вы говорите кому-то «я вам сочувствую», то не имеете в виду этого буквально, поскольку он чувствует то, что он чувствует, и никто другой не может чувствовать за него; просто вы можете представить себя на его месте и создать живую картину его ситуации, а потом представить себе свою реакцию на нее.

Теперь вернемся к эксперименту. Когда вы снова будете произносить фразы, выражающие то, что вы замечаете-осознаете, каждый разделайте ударение на словах «сейчас», «здесь», «в этот момент». Хотя это всего лишь словесная игра (и мы не имеем в виду, что вы будете делать это до конца своей жизни), она поможет вам не только осознать (realize, то есть «сделать реальным») настоящее время вашего опыта, но также и выразить словами, вербализовать, то, что вы делаете или собираетесь делать, таким образом обостряя ваше осознавание-замечание того, что это вы испытываете нечто, чем бы оно ни было. Почувствуйте значение здесь и сейчас как вашего собственного здесь и сейчас. Итак: «Сейчас я, мое дышащее тело, сижу здесь на стуле, стул в комнате, комната в квартире (или в другом помещении), — сейчас, во второй половине дня, этого определенного дня, в этом XX веке; я здесь и сейчас делаю то-то и то-то». Повторим:

Попробуйте в течение нескольких минут составлять фразы, выражающие то, что вы непосредственно осознаете-замечаете. Начинайте их словами «сейчас», «в этот момент», «здесь и сейчас».

Теперь мы переходим к очень важной части эксперимента. С какими трудностями вы встретились, когда выполняли его?

Этот вопрос может вызвать удивление. Обычно отвечают: «Трудности? Никаких трудностей. Это довольно скучное и тупое занятие, но — никаких трудностей». Тогда вот какой вопрос: почему вы прекратили эксперимент тогда, когда вы его прекратили? — Мы не говорим, что вы должны были продолжать дольше, мы просто спрашиваем вас, заметили ли (осознали ли) вы, что непосредственно предшествовало вашей остановке? Вы устали? Почувствовали ли вы пустоту и прекратили ли составлять фразы? Или вы бросили это, даже, может быть, не заметив, что бросаете?

Давайте рассмотрим некоторые трудности, о которых рассказывали участники такого эксперимента. Это, может быть, не те камни преткновения, что у вас. Мы говорим о них для того, чтобы вы получили некоторое представление о диапазоне реакции на этот эксперимент, чтобы показать вам, что не ожидается ничего экстраординарного и вы не должны быть разочарованы, если на этой стадии не обрели «совершенно другого ощущения». Если вы недовольны проделанной до сих пор работой — примите это. Если вы жалеете о потерянном времени, заметьте-осознавайте ваш упрек в наш адрес за то, что мы морочим вас. Один студент сказал: «Мне сказали, что это покажется простым до глупости. Так оно и оказалось — и продолжает быть таким! ». Если этот эксперимент выполняется в ситуации «врач-пациент», пациент может многими способами проделать его, следуя букве, но не духу. Например, в случае навязчивой идеи делать наоборот создаются предложения вроде следующего: «Теперь, вчера я видел моего друга» или «В этот момент завтра я увижу моего друга». Это показывает, как легко одержать маленькие победы, выполняя инструкции формально, разрушая или уничтожая содержавшееся в них намерение. До некоторой степени все люди испытывают подобную потребность в личном триумфе над кем-то, и важно учитывать это при выполнении эксперимента на осознавание-замечание. Может быть, вы не реагируете таким именно образом, но все же как-то чувствуете, что мы вовлекаем вас в «перетягивание каната», «кто кого», и должны защищаться. Если это так, то у вас есть решающее преимущество: коль скоро вы так чувствуете, мы не можем сдвинуть вас ни на йоту. Мы же хотим объединиться с вами и помочь вам продвинуться. Если вам удастся до конца показывать, что вы можете выполнить эксперименты, и псе же не сделать ни шага вперед, над кем вы одержите победу?

Предположим, что вы не собираетесь демонстрировать неповиновение, напротив, вы принадлежите к «хорошим», тем, кто «хорошо себя ведет», терпя и проглатывая без разбора все, что предлагается. Если это так, если вы «интроектор», в дальнейшем эксперимент на «жевание» будет вам труден, но полезен. Сейчас же ваша реакция может состоять в том, что вы с энтузиазмом рассказываете об этой программе своим друзьям, но не собираетесь пробивать свой путь в этом «собственными зубами».

Или, может быть, вы человек, который не хочет слишком близко соприкасаться со своим опытом и живо его чувствовать. Вот отчет одного студента: «Я уделил значительное время практике процесса осознавания «здесь и теперь» и пришел к выводу, что все это лишь акции и реакции, которые становятся обусловленными. Удобно, а может быть, и необходимо, чтобы они были низведены до уровня автоматических привычек». Привычка, конечно, сберегает время и энергию, и наши организованные способы обращения с вещами были бы разрушены, если бы мы обращали пристальное внимание на каждую деталь. Когда рутинные процессы действительно рутинны, их лучше всего выполнять столь стандартно, чтобы это требовало минимум внимания. По «лучше всего» именно потому, что таким образом внимание высвобождается для того, что ново и нерутинно. Стремиться к максимально автоматическому функционированию и минимальной осведомленности-осознаванию в своей жизни — это значит стремиться к смерти, прежде чем она пришла. Это цель «кибернетики наоборот»: она стремится создавать роботов, которые все более похожи на человека, здесь же речь идет о все большем превращении себя в робота.

Или вы можете быть человеком, который смущен тем, что, пытаясь чувствовать свою актуальность, обнаруживает, сколь она банальна и тускла. Студенты говорят: «Мне стыдно сказать, что я не был способен осознавать ничего примечательного. Все это были такие глупые предметы, как «Сейчас мой нос чешется», «Здесь и сейчас я почесал его». — Но какого невозможного рода актуальности вы требуете, если вам хочется, чтобы в любой данный момент, когда вы попытаетесь ее чувствовать, она должна быть чудесной и экзотической? Если в данный момент нет ничего более волнующего, что привлекло бы внимание, что может быть более здоровым, чем заметить и осознать свой чешущийся нос и почесать его? С другой стороны, если вы находите свою актуальность хронически унылой и неинтересной, что мешает вам сделать нечто, чтобы оживить ее? Какие препятствия на этом пути вы осознаете-замечаете?

В данный момент мы не предполагаем, что, заметив нечто, вы сломя голову броситесь действовать. К манипуляции с актуальностью мы обратимся позже. Здесь же мы фокусируемся исключительно на теме «Какова ваша актуальность? Можете ли вы действительно чувствовать ее? Можете ли вы чувствовать ее своей? ».

Хотя инструкции к этому эксперименту так ясны и просты, какими только мы можем их сделать в данный момент, мы не можем удержать вас от «вычитывания» дополнительных, собственных инструкций и приписывания их нам. Например, студент, не осознавая, что это его собственные инструкции себе, а не то, что напечатано на бумаге, решил, что эксперимент требует от него поиска чего-то, что отсутствует в его чувстве актуальности. Он заявил: «Я смотрел и смотрел, но не нашел того, чего бы не хватало». Его процедура похожа на перекличку, во время которой потребовали бы от всех, кого нет, называть свои имена. Можно же лишь шаг за шагом расширять свое осознавание, обнаруживая и разрушая (рассеивая) сопротивления в себе, которые мешают осознаванию; но невозможно приказать тому, чего ты не осознаешь, послушно вступить в осознавание.

Тем не менее, мы знаем из клинической практики, что возможны очевидные значительные выпадения полей осознавание, которые могут быть исправлены простым указанием на них. Например, пациент может составлять предложения только о том, что он осознает-замечает посредством экстероцепции, а другой может говорить только о том, что происходит внутри его тела — о биении сердца, пульсировании артерий, болях и напряжениях. Следует ли на этом основании предполагать, что для первого пациента актуальность ограничена исключительно тем, что можно увидеть и услышать, а для второго «внешние» события не существуют? Нет, но мы можем сказать, что эти пациенты радикально отличаются тем, на что они направляют внимание, и что они исключают из сферы внимания. Это похоже на то, как если бы они, издавая газету, поощряли одни источники новостей и исключали другие; им можно было бы посоветовать, чтобы, независимо оттого, собираются они это печатать или нет, они отмечали всю область информации, которая приходит в издательство: может быть, они упускают хороший шанс.

Может быть, вы реагируете на эксперимент — этот или последующие — так, будто это своего рода тест, проверяющий ваши способности, то есть доказываете себе, что вы можете это сделать, — и на этом успокаиваетесь. Но, конечно, вы можете это сделать! Каждый может — до известной степени. Дело, однако, в том, что прийти к результату, ради которого стоило бы браться, — к действительному изменению вашей перспективы, к ощущению, что вы являетесь непрерывным потоком процессов. Можно предположить, что студент, утверждавший следующее, достиг несколько меньшего: «Я попробовал выполнить эксперимент. Мне вполне удалось почувствовать, чего хотят авторы и чего хочу я сам». Такой способ доказательства своих способностей, может быть, самый опасный из самообманов.

Некоторые, столкнувшись с этими экспериментами, хотят заранее решить, добьются ли они успеха и каким образом. Например: «Я потратил не один час, пытаясь решить, как и до какой степени эксперименты по самоосознаванию изменят мой чувственный и сознательно-мыслительный опыт. Прежде всего, я хотел понять, будет ли конечный результат таким изменением, которое меня устроит Я хотел решить, стоит ли это затраченного времени и усилий… В настоящее время я не обрел никакого чудесного чувства замечания-осознавания». Слова могут быть прекрасным орудием на своем месте, но зачем сидеть часами перед приготовленной едой, пытаясь достичь словесного решения, будет ли она хороша на вкус и стоит ли она усилий, которые потребует ее съедание? Или, откусив кусочек-другой, можно ожидать чего-то «чудесного»? Когда вы поливаете растение, ждете ли вы, чтобы оно расцвело в то же мгновение?

Возможно, что после этих замечаний и отчетов тех, кто поработал над заданием, вы готовы попробовать выполнить его еще раз. В этот раз, может быть, вы яснее сможете заметить, когда и как вы ускользаете из настоящего. Если это так, — куда вы направляетесь при этом? Некоторые внезапно обнаруживают, что это похоже на то, как если бы они внезапно обнаружили, что находятся в прошлом или в будущем, без осознавания-замечания того, что они здесь и теперь вспоминают прошлое или думают о будущем. Другие — или те же, но в другие моменты, — поддерживая настоящее время, оказываются не здесь. Они как бы находятся вне себя, рассматривая собственный опыт как бы со стороны, а не испытывая непосредственно то, что они испытывают. Как заметил один студент: «Я посмотрел на себя глазами марсианина». Что бы вы ни заметили, не пытайтесь заставить себя изменить это и каким-то образом принудить себя к тому, чтобы оставаться здесь и сейчас. Старайтесь лишь замечать то, что вы делаете, как можно подробнее, в деталях. Итак, еще раз:

Составляйте фразы о том, что вы непосредственно осознаете-замечаете. Начинайте их словами «сейчас», «в этот момент», «здесь и сейчас».

Мы столь подробно обсуждаем здесь этот эксперимент, потому что он первый. Многое из сказанного относится и к последующим экспериментам, но уже не будет там повторяться. В заключение рассмотрим процедуру «здесь и сейчас» в сравнении с подходами Фрейда и Адлера.

Каждый из них, выражая то, что характерно для его собственной личности: один ставил ударение на прошлом, другой — на будущем. В своей работе с невротиками они потакали — каждый по-своему — желанию пациента копаться в прошлом или обеспечивать будущее. Погружение в прошлое служит нахождению «причин» — и, таким образом, оправданий — для ситуации в настоящем. Никто не отрицает, что настоящее вырастает из прошлого; но проблемы настоящего не решаются тем, например, чтобы обвинять родителей в ошибках воспитания.

Предположим, например, что вы храните, как сокровище, воспоминания о том, как ваш отец не оправдал ваших ожиданий. Такие воспоминания важны для вас в актуальности лишь постольку, поскольку вы сейчас чувствуете: то, чего вы ожидали от отца, все еще должно быть выполнено, или ваши упреки за невыполненность этого все еще должны быть выражены. Одним словом, что ваши отношения с отцом все ещё составляют проблему, требующую внимания и разрешения. В противном случае ваша возня с прошлым — лишь притворное обращение к проблемам, а на самом деле удобный способ их избегания.

Если вы не брюзжите по поводу прошлого, а, напротив, привязаны к нему как к «доброму старому времени» или «золотому детству», — это также может быть избеганием фрустраций[2]в настоящем или даже отказом от радостей настоящего посредством сентиментальничанья с прошлым.

Адлер, в отличие от Фрейда, поощрял в своих пациентах тенденции думать о будущем. Он предлагал им размышлять о своем жизненном плане или проекте, о своих амбициях и притязаниях, о своей конечной цели. Такая процедура усиливает обычную тенденцию пытаться быть — как это ни невозможно — на шаг впереди актуальности. Люди, живущие футуристически, никогда не встречаются с событиями, к которым они готовятся, не пожинают того, что сеют. Они репетируют самую незначительную встречу и оказываются неспособными действовать спонтанно, когда она происходит. Ситуации, к которым они не могли подготовиться, приводят их в полное замешательство.

Если вы смотрите в будущее не с опасениями, а сквозь розовые очки, — то почему? Не утешаете ли вы себя в какой-то фрустрации в настоящем посредством снов наяву, решений и обещаний на будущее? Оказывается ли ваша надежда на завтра средством отложить исполнение чего-то сегодня? Как вы хорошо знаете, будущее течение событий редко может быть предсказано с точностью. Не опираетесь ли вы на эту неопределенность, чтобы избежать вовлечения в то, что определенно — а именно, в настоящее? Или, может быть, это тайное средство разочаровать или наказать себя?

Здесь необходимо подчеркнуть, что наши эксперименты не имеют целью вызвать в вас новые подавления, усилить чувство вины, заставить вас сжаться еще больше.

Напротив, наша цель — расширить или, лучше сказать, повысить осознавание-замечание того, что вы делаете и как вы это делаете. Например, в этом эксперименте на чувство актуальности: какое недовольство, или благодарность, или раскаяние, или извинение в настоящем заставляют вас думать о будущем? Наш метод состоит не в том, чтобы подавлять это недовольство или притязание, но просто в том, чтобы вы заметили-осознали это: вот так, с точки зрения того, как вы сейчас структурированы, вы себя ведете. Осознавание-замечание может изменить эту структуру вместе с изменениями в вашем функционировании, и ваши ускользания в прошлое и будущее уменьшатся. Не читайте себе мораль по поводу эскапистских тенденций, не ругайте себя; просто описывайте то, что происходит в терминах актуальности, — описывайте то поведение, которое есть.

Отношения прошлого и будущего должны постоянно рассматриваться и пересматриваться в настоящем. Полезно для начала описывать сцену или ситуацию, в которой вы находитесь. Вы можете, например, вместо того, чтобы читать в метро, посмотреть вокруг себя и начать внутренний монолог: «В данный момент я нахожусь в метро. Я еду в поезде. Сейчас вагон качается. Сейчас кто-то пробирается к выходу. Сейчас этот человек смотрит на меня. Сейчас я занят тем, какое впечатление я на него произвожу». Осознавайте-замечайте две части эксперимента: (1) употребление слова «сейчас» или его эквивалентов в каждом предложении; (2) ваши сопротивления и их обнаружение: например, вам стало скучно делать это, или возникает раздражение, или вы теряете чувство актуальности («ускользаете»).

Теория этих двух частей такова: в той мере, в какой ваше чувствование актуальности отделено от вашей повседневной личности, попытка чувствовать актуальность будет вызывать тревожность, возможно маскирующуюся под усталость, скуку, беспокойство, раздражение, — и то, что в особенности вызывает тревожность, это то самое сопротивление, посредством которого вы прерываете полноту переживания вашего опыта, препятствуете этой полноте. Мы будем подробнее говорить об этом позже. В этом эксперименте мы заняты лишь тем, чтобы вы обнаружили актуальность такого рода сопротивлений тому, что на поверхности кажется «до глупости простой» процедурой.

Чаще всего вы не будете замечать перехода от контакта с окружающим к блуждающим мыслям о прошлом и будущем. Вы можете просто получить опыт обнаружения себя ускользнувшим или пробуждающимся от «сна наяву», или опасающимся потеряться в «мыслях», чтобы не проехать свою станцию.

Побочным продуктом этого эксперимента на чувствование реальности — употребления и значения слов «сейчас» и «здесь» — будет усиление чувства конкретности опыта и уяснение разницы между конкретным и абстрактным (обобщенным). Как непосредственный конкретный опыт, так и абстрактное обобщение, классификация и т. п. — нормальные здоровые функции личности, но это различные виды поведения. Путать их — значит рассматривать актуальные вещи и актуальных людей как стереотипы, как смутную и несущественную обстановку или как привидения, не существующие в реальности. Чувствование актуальности рассеивает подобную смутность, к чему мы еще вернемся в следующих экспериментах.

Для так называемых интеллектуалов характерно преувеличение роли абстрактного. О некоторых из них создается впечатление, будто то. что они говорят, возникает исключительно из других слов — книг, которые они прочли, лекций, которые они прослушали, дискуссий, в которых они участвовали, — без плоти и крови, без контакта с невербальным. Для таких людей попытка замечать-осознавать свой непосредственный опыт может быть трудной, требующей усиленной работы. Вот цитата из отчета студента: «Я проделывал первый эксперимент примерно около 15 минут. Возрастающее беспокойство заставило меня остановиться. Это был необычный опыт. Слово «сейчас» очень способствует возникновению чувства непосредственности бытия; это вызвало во мне чувство страха, которое я могу описать только как очень глубокое дыхание с ощущением сдавливания груди. С другой стороны, непосредственный опыт был гораздо богаче, чем когда-либо прежде, я действительно видел вещи, которые окружают меня и на которые я раньше смотрел не видя. Я был в моей комнате, и когда я проделал эксперимент, у меня возникло желание привести в порядок то, что было не в порядке. Как будто я увидел вещи в комнате в первый раз или после долгой отлучки. Вещи обладали собственной тождественностью, стояли вокруг меня, но никоим образом не «протекали» вместе со мной. В какой-то момент я попытался ускользнуть в абстрактные размышления.

Когда я вернулся к эксперименту во второй раз, то отметил возвращение того же чувства страха при постижении актуальности того, что я — живой, а также тенденцию добавлять квалифицирование, классификации, пояснения и пр. к наблюдаемым объектам, в противовес сосредоточению на самом опыте акта смотрения и видения, что казалось утомительным и беспокоящим.

В третий раз я попробовал экспериментировать в метро. Опыт был богатым и глубоким. Чувство страха все еще оставалось, но было уже меньше, потому, что вокруг меня были другие люди. Моя способность видеть казалась мне стократно увеличенной, что доставляло мне огромное наслаждение. Через некоторое время я чувствовал себя играющим в прекрасную игру, но эта игра требовала большой энергии».

Восстановление полного чувствования актуальности — чрезвычайно впечатляющий опыт, продвигающий к самой сути дела. В клинических ситуациях пациенты восклицали: «Я чувствую себя парящим в воздухе! », «Я иду, действительно иду! », или «Это такое странное чувство — мир здесь, действительно здесь! И у меня есть глаза, настоящие глаза! ». Но от нашего первого эксперимента до такой полноты опыта — долгий путь.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒