Ошибочное истолкование собственных чувств

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 26Следующая ⇒

Для принятия множества серьезных жизненных решений требуется интуитивно оценить будущие чувства. Сохранится ли брак с этим человеком до конца дней? Принесет ли занятие этой профессией устойчивое удовлетворение? Останутся ли после поездки в отпуск хорошие воспоминания? Или в итоге возможны развод, кризис и разочарование?

Иногда наша интуиция попадает в точку. Мы знаем, как мы будем себя чувствовать, если провалим этот экзамен, выиграем большую игру или снимем напряжение трехкилометровой пробежкой. Мы знаем, какая ситуация взбодрит нас, а какая вызовет гнев или тоску. Мы знаем, как говорит один шутник, что «рай — это место с американским домом, китайской едой, британской полицией, немецкими машинами и французским искусством», а «ад — это место с японскими домами, китайской полицией, британской едой, немецким искусством и французскими машинами».

Наша интуиция чаще ошибается в прогнозировании силы эмоций и их длительности. В недавних исследованиях люди ошибочно прогнозировали длительность своих переживаний после разрыва романтических отношений, проигрыша на выборах, выигрыша в игре и нанесения им оскорбления. Чтобы рассмотреть эту «предвзятость оценки длительности», психолог из Гарварда Дэниэл Гилберт с коллегами предлагают нам «представить, что однажды утром позвонит телефон, и вы внезапно выясните, что разговариваете с королем Швеции, который сообщает вам на удивительно чистом английском языке, что в этом году Нобелевскую премию дали вам. Как вы себя почувствуете и как долго вы будете так себя чувствовать? ». Может быть, вы не рассчитывали на столь «резкий и устойчивый подъем» вашего благополучия? Теперь представьте, что вам звонит президент вашего колледжа, который «к несчастью, вынужден вам сообщить (на удивительно чистом английском), что Попечительский совет распустил ваш факультет, отменил все ваши встречи и сложил все ваши книги и вещи в маленькие картотечные ящики в вестибюле. Как вы себя почувствуете тогда и как долго это ваше состояние будет продолжаться? ». «Большинство людей, — как выяснил Гилберт с коллегами, — воспринимая подобное как личную катастрофу, предполагают, что эмоциональная боль будет живучей».

Такие ожидания зачастую неверны. Вот примеры, которые приводят Гилберт, Тимоти Уилсон, Джордж Ловенштайн и Дэвид Шкал:

• Молодым мужчинам сначала показывали сексуальные возбуждающие изображения, а затем просили представить, что они оказались на свидании, но объект их страсти просил их «остановиться». Испытуемые признают, что они могут и не услышать партнершу. Если же сначала они не были возбуждены картинками, то чаще всего они отрицали возможность своей сексуальной агрессии. В невозбужденном состоянии человек может легко ошибочно спрогнозировать, как он будет себя чувствовать и вести в возбужденном состоянии; этот феномен объясняет грубое поведение во время страсти, нежелательные беременности и повторяющиеся случаи сексуальной агрессии у склонных к этому людей, которые клялись «никогда более».

• Исследователи зафиксировали то, что знают акушерки: женщины во время родов иногда меняют свое ранее высказанное пожелание рожать без анестезии. Если мы неверно прогнозируем силу боли, то она, равно как и наслаждение, может резко изменить наше намерение. Как написал в 1886 г. Джордж Макдональд, «когда чувство присутствовало, они ощущали это так, как будто оно никогда не закончится; когда чувство прошло, они ощущали себя так, будто бы его никогда и не было; когда оно снова возвращалось, они снова чувствовали себя гак, будто бы чувство никогда и не уходило».

• Голодные покупатели делают больше непродуманных покупок, чем тогда, когда идут в магазин после обеда. В голодном состоянии они недооценивают, насколько жирными окажутся пончики, когда они будут сыты. Насытившись, можно неверно спрогнозировать, насколько вкусными могут быть пончики вечером со стаканом молока.

• Люди так же неверно прогнозируют свои предпочтения в отношении разнообразия. Если попросить кого-либо выбрать закуски на несколько недель вперед, то обычно выбирают разнообразие. Но если просить сделать это каждую неделю, то каждый раз они будут выбирать свои.любимые закуски. (Я сам глупо улыбался, читая об этом исследовании, пока сидел в ресторане «Russ's» и смаковал свои неизменные послеполуденные клубничные коктейли.)

• Только один из семи нерегулярных курильщиков (те, кто курит меньше сигареты в день) прогнозирует, что станет курильщиком в течение следующих 5 лет. Даже большинство тех, кто курил в течение 20 лет или пытался бросить курить десять и более раз, думают, что они смогут успешно бросить это в течение ближайшего года. Они явно недооценивают силу никотиновой зависимости.

• В ходе разнообразных исследований люди переоценивали, насколько их благополучие будет зависеть от теплой зимы, переезда, победы любимой футбольной команды, потери или набора веса, увеличения числа телевизионных каналов или большего количества свободного времени. Даже такие экстремальные события, как выигрыш в государственной лотерее или паралич посте аварии, влияют на долговременное счастье меньше, чем считает большинство людей. Недавно я общался со своим бывшим студентом Крисом, у которого настолько сильный церебральный паралич, что он не может самостоятельно есть, обслуживать себя, говорить и способен пройти лишь несколько шагов. Благодаря компьютеру с распознаванием и воспроизводством речи, которым он управляет своей левой нотой, он объяснил мне, что, как и все остальные, он иногда расстраивается и злится. И хотя его недуг был с ним всегда, он приспособился к своей судьбе благодаря поддержке семьи и вере. Как я понял, жизнь Криса является примером вполне нормального повседневного благополучия. «Моя мама говорит, что я всегда был счастливым человеком», добавляет он сам. Не отрицая трудности инвалидности (я теряю слух), я достигаю комфорта, познавая нашу общечеловеческую способность адаптироваться. От нас не требуется свыкаться с такими обстоятельствами, как инвалидность, развод или смерть, чтобы подтвердить нашу устойчивость.

Похоже, что наша интуитивная теория выглядит так: мы хотим — мы получаем — мы счастливы. Если бы это было правдой, эта глава была бы короче. В действительности, как замечают Гилберт и Уилсон, мы часто желаем не того. Люди, представляющие идеальный отпуск на пустынном острове с солнцем, прибоем и песком, могут быть разочарованы, когда выяснят, «насколько им необходима структурированная ежедневная жизнь, интеллектуальная стимуляция или регулярная доза " Pop Tarts" [12]». Мы думаем, что если наш кандидат или команда выиграют выборы, мы будем счастливы долгое время. Но последующие исследования обнаруживают, что следы эмоциональных приливов исчезают быстрее, чем мы предполагаем. Внимание переключается и за час, день или неделю (зависит от степени крайности хорошего или плохого события), чувства спадают, и мы перенастраиваем наши подъемы и спады на новую реальность.

Именно таков был опыт литературного героя графа Алексея Вронского, когда его сердце возжелало прекрасной и благородной Анны Карениной. Гилберт цитирует Толстого: «Между тем Вронский, хоть и получил то, чего желал так долго, был не вполне счастлив. Он очень скоро почувствовал, что исполнение его желания дало ему лишь одну крупинку от той горы счастья, которую он предвосхищал. Это исполнение указало ему на неизменную ошибку, которую мужчины допускают, воображая, что их счастье зависит от исполнения их желаний».

Сломленные негативным событием, мы обычно склонны неверно оценивать продолжительность эмоций. Когда люди сдавали анализ на ВИЧ и прогнозировали, как они будут себя чувствовать через 5 недель после получения результатов, они предполагали, какое это будет горе в случае положительного результата и счастье в случае отрицательного. Тем не менее 5 недель спустя те, кто получил плохой результат анализа, были менее удручены своим горем, а те, у кого был хороший результат, менее воодушевлены, чем они предполагали. Когда Гилберт с коллегами просили доцентов спрогнозировать степень своего счастья или горя через несколько лет после решения о назначении или отклонении их кандидатуры на эту должность, большинство верило, что благоприятный исход был важен для их будущего счастья. «Потеря работы разобьет честолюбивые стремления всей моей жизни. Это было бы ужасно». И тем не менее когда их обследовали несколько лет спустя, люди, которые не получили место, были практически так же счастливы, как тс, кто его получил.

Давайте представим это на более личном уровне. Гилберт и Уилсон предлагают нам представить, как мы могли бы себя чувствовать, если бы лишились нашей неведущей руки. Сравните, насколько бы вы были счастливы по сравнению с сегодняшним днем.

Думая об этом, вы, скорее всего, сконцентрируетесь на том, что будет для вас означать подобное несчастье: лишение возможности аплодировать, завязывать шнурки на ботинках, участвовать в баскетбольных соревнованиях, быстро печатать. Хотя вы, скорее всего, будете вечно сожалеть об утрате, ваше обычное счастье через некоторое время после трагедии будет обусловлено «двумя вещами: а) самим событием и б) всем остальным». Концентрируясь на негативном событии, мы забываем обо всем остальном, что для нас ценно, и таким образом переоцениваем силу нашего страдания. «Ничего из того, на чем вы концентрируетесь, не будет настолько же важно, как вы думаете», — соглашаются научные сотрудники Дэвид Шкаде и Дэниэл Канеман.

Более того, как говорят Гилберт и Уилсон, люди пренебрегают скоростью и силой своей «психологической иммунной системы», проявляющейся в стратегиях рационализации, снижения уровня значимости, вытеснения и снижения степени травматичности. Хотя мы мало знаем о собственной системе эмоционального восстановления, мы смиряемся с утратой функции, разрывом романтических отношений, провалом экзамена, отказом в получении рабочего места, а также личными и групповыми поражениями намного легче, чем мы можем предположить. «Выплакать слезы можно за ночь, а радость снова вернется утром», — говорится в одном из псалмов.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒