Часть 5. Фальшивое золото Рейна

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 5Следующая ⇒

С грустью смотрел Василий Николаевич Муравьев на происходящее в Германии. Его деловые партнеры, конечно, были любезны к русскому богатому торговцу пушниной. Но в самом воздухе предвоенной страны витало поистине языческое упоение собственной силой. Люди, называвшие себя христианами, и их пастыри невероятно возгордились стальной мощью империи… Многие духовные реалии были открыты этому странному миллионеру. Он был человеком церковным; прекрасно знал и особенности рационального протестантского богословия, и слова святителя Феофана Затворника: кто к чему прилепляется, тот тем и наказуется. Господь хорошенько полечил офранцузившуюся русскую аристократию нашествием двунадесяти языков. Онемечивание нашего богословия, предрекал епископ, приведет к нашествию немецкому.

…Вернувшись, на петербургском вокзале Василий Николаевич обратил внимание на одного мужичонку. Тот сидел прямо на земле и все время повторял: «Не как ты хочешь, а какова будет воля Божия». Оказалось, больная тифом семья снарядила его в столицу продать последнюю лошадку и купить семян для сева. А на базаре бедолагу ограбили. У него, ослабевшего от голода и болезни, не было сил сопротивляться обидчикам… Василий Николаевич купил лошадей, подводы, провиант. Мужичок крестился и отказывался. А нежданный благодетель отвечал: «Не как ты хочешь, а какова будет воля Божия».

Потом, садясь в кресло парикмахера, он все повторял эту фразу. Вслух. Вдруг парикмахер упал перед ним на колени: «Барин, откуда ты узнал про меня, окаянного?! » И сознался, что хотел зарезать и ограбить богатого клиента. Муравьев дал ему денег и велел исчезнуть из города.

Этот случай, рассказанный позже им самим, возможно, окончательно повернул судьбу Василия Николаевича. И не его одного.

Альберих и его наследники

Помните мешки золота и трясущихся над ними отвратительных гномов в «Кольце Нибелунгов»? Многие современники Вагнера увидели в Альберихе и его брате Миме намек на евреев. На их денежное всесилие. И не только денежное.

В те годы появилась характерная книга Вильгельма Марра «Победа иудейства над германизмом». Она «вышла в очень подходящее время, поскольку за спекулятивным бумом, вызванным объединением Германии, в 1873 году последовал финансовый кризис, разоривший множество мелких спекулянтов». Итак, новые финансовые нравы были безусловно еврейскими нравами; как объяснял Марр, евреи выиграли партию благодаря своим «расовым качествам», которые позволили им противостоять всем преследованиям. «Они не заслуживают никаких упреков. На протяжении восемнадцати веков подряд они воевали с западным миром. Они победили этот мир, они его поработили. Мы проиграли, и нормально, что победитель провозглашает: горе побежденным… Мы настолько прониклись еврейством, что уже ничего не может нас спасти, и жестокий антиеврейский взрыв может лишь задержать крушение общества, пропитанного еврейским духом, но не помешает ему» [30].

Перед приходом к власти нацистов актуальность вагнеровского намека лишь усугубилась. Многие и многие немцы обнищали. Они с ненавистью глядели на таких еврейских воротил экономики, как Вальтер Ратенау. Им действительно казалось, что «золото Рейна» уже полностью захвачено новоявленными «гномами».

И не только в Германии – даже в мировом масштабе! Впечатляющим знаком стал семейный герб Ротшильдов – пучок из пяти стрел. Они прицельно были пущены из Франкфурта. Именно отсюда пятеро предприимчивых братьев разъехались по Европе. Обосновались в крупнейших европейских торговых городах. В противоборствующих столицах. И вражда народов зачастую приносила им неслыханные гешефты.

Пропагандистский фильм нацистов «Вечный жид». В нем использовались кадры художественной ленты, снятой об истории Ротшильдов. Вот сборщик налогов на пороге. Старый Амшель Ротшильд быстро надевает драное платье, детям измазывают лица сажей и дают по корке черного хлеба.

– Голодаем, господин сборщик налогов.

– А пахнет вкусно. Что это? Жаркое?

– Запах от соседей. Сарра, закрой окно!

А вот старший Ротшильд напутствует разъезжающихся сыновей: «Много денег пропадает при перевозке из страны в страну. Вам же достаточно будет послать письмо из Франкфурта в Лондон, и деньги будут перечислены. Будет много войн, и нация, которая сможет переводить деньги, уцелеет и возвысится».

Кстати, после аншлюса Австрии среди именитых пленников нацистов оказался Луи де Ротшильд. Кальтенбруннер посадил его под арест в комнаты для прислуги на пятом этаже отеля «Метрополь». Магната посетил сам Гиммлер. Ротшильд понимал, что речь будет идти о выкупе, и на вопросы рейхсфюрера СС о здоровье отвечал с иронической сдержанностью и холодностью. Плата за свободу включала несколько прокатных станов, переданных Герингу. Венский дворец Ротшильда стал штаб-квартирой Эйхмана.

Нацистская пропаганда, конечно, громила финансистов Уолл-стрит. Но рядовые зрители не знали, что названные персонажи сыграли немалую роль и в финансировании Гитлера… Это уже много позже в Америке будет написано: «… на первом этапе подъема нацизма среди компаньонов Гитлера мелькает и «Кун, Лоэб и К°» – еврейский спонсор русской революции» [5].

Но все это будет потом. А пока, в 20—30-е годы – что могло утешить бедного немца? Разве что сюжеты вагнеровских опер. Рано или поздно явится бесстрашный Зигфрид! Он отберет наследство у подземных сквалыг!

…И вот будущий герой лежит на казарменных нарах и размышляет. Идти ли ему еще раз на заседание этой крошечной скучной партии, где он столь неожиданно выступил? Брошюрка, которую дал ее председатель, даже трогательна. В ней – столь близкие Гитлеру взгляды о пагубном воздействии еврейской расы на мир и их фатальное владычество над золотом… Власть денег. А тут – 7 марок 50 пфеннигов в партийной кассе. И как долго эти унылые любители пивной болтовни пересчитывали жалкие гроши! Ницше правильно издевался: сколько пива в наших людях! Гитлер усмехается.

Он размышляет о деньгах. И не знает, что в далекой России некий миллионер просто перевел свои капиталы на нужды церкви, раздал деньги нуждающимся. И что называется он теперь не Василием Николаевичем Муравьевым, а иеромонахом Серафимом. А если бы Гитлер и узнал, то посмеялся бы над странными изгибами «славянской души». Этому мистику было невдомек, что подвиг благотворительности помогает человеку снискать особые духовные дары. Пройдет время, и пламенная молитва старца Серафима из какой-то там Вырицы погонит врага с земли русской сильнее залпов «катюш»…

А пока Гитлер размышляет и бросает хлебные крошки шмыгающим по полу мышам. Конечно, капитану Майру необходимо, чтобы он пошел опять. Но главное даже не это – должен же Зигфрид сделать первый шаг к своему величию! Вздохнув, он решает пойти…

Царство Мышиаха

Итак, появление Нибелунгов из каких-то подземных нор. Власть над золотом. Упорство в достижении поставленной цели. Неистребимость… Все это порождало целую цепь ассоциаций. Гномы – евреи – грызуны…

Раса семитов, утверждали пессимисты, подобные Марру, непобедима, словно полчища крыс. И, как оказалось, в иудаизме этому даже есть «богословское» обоснование.

«По еврейской традиции почти каждое из животных имеет свою «часть» в Теиллим (Псалмах). Крысе предание приписывает слова: «Всякая душа будет славить Б-га, Хвалите Б-га» (по р. Исроэлю Хас). Почему именно эти? Да потому что крыса живет вопреки попыткам многих ее врагов уничтожить весь ее род, и в этом она подобна народу Израиля, на который постоянно во время всей его истории восставало множество врагов, тщетно пытавшихся истребить его, поэтому она и благодарит Творца, который дарует ее роду спасение от недругов и гонителей».

Сербский публицист Драгош Калаич пишет: «Мышь обладает даже большим потенциалом приспособляемости к среде, чем человек, поскольку не испытывает силы духовной гравитации, будучи абсолютно свободна от «комплекса» под названием «родина» или «отчизна». Иными словами, мышь есть воплощение идеального космополитизма: она чувствует себя хорошо везде, где для ее паразитизма есть реальная пища…» Некоторые современные ученые пишут, что приспособляемость – главный критерий интеллекта. Если так, то грызуны намного умнее homo sapiens. Не только гоя, но (страшно подумать! ) – умнее еврея!

Эту параллель с грызунами нацистские пропагандисты, конечно, не упустили. «Вечные жид» наглядно продемонстрировал, как выходцы из местечек меняют внешность в большом городе, как они мимикрируют. Вот несколько молодых евреев в пейсах, лапсердаках и шляпах. В один момент все это исчезает, и они уже бритые, в европейских костюмчиках. Иные глядят в объектив лукаво, иные – почти нежно, желая понравиться. Некоторым – нравятся.

«По мнению Гитлера, евреи представляют такую опасность потому, что они заключали браки только внутри своего народа, что сделало их сильнее других наций. 4 апреля 1942 года в ходе очередной застольной беседы Гитлер сказал, что евреи обладают свойством адаптироваться в любом климате, что позволяет им приживаться даже в Лапландии и Сибири» [20].

Фильм «Вечный жид» убеждал: «Это раса паразитов. Они присасываются к ране на теле нации»…

Конечно, отрицательными свойствами мышей и крыс не нацисты наделили. Это древний архетип. «Греческое слово Mus образовано от глагола воровать, поэтому мышь можно считать символом кражи». А знаменитая сказка Гофмана? Помните королеву Мышильду и ее прожорливое потомство? Возглавляющий несметную армию мышиный король о семи головах и вовсе словно мышиах – мессия грызунов.

Почему этих пронырливых существ так боятся женщины? Может быть, это родовая память: в иные времена крысы ведь и младенца могли убить. Еще одна неприятная ассоциация. Очень неприятная.

В иудаизме знаки расставлены совсем не так. По Каббале – крыса отражает сущность Справедливости. Она может наказывать за зло и воздавать добром за добро. Есть предание, что крысы, остановившие войско Санхерива, помогли евреям потому, что те выполняли заповедь об их праве на часть урожая (упавшие во время жатвы колосья).

Образ крысы нацистская пропаганда использовала и во фронтовых листовках, обращенных к красноармейцам

Существуют хасидские притчи о крысах, помогавших людям, – приносивших целебные травы больным и даже деньги бедным, – но практически всегда – в награду за доброе деяние. С другой стороны, крысы могут и наказывать; так, известна история о крысе, уничтожившей расписки у жестокого ростовщика, – но и в этом случае зверек выступает в роли носителя справедливости. Но не чужда крыса и милосердия, при условии, что оно не противоречит правилам воздаяния «мера за меру»».

Сравнения евреев с грызунами не дают многим покоя по сей день. Российская газета «Еврейское слово» писала недавно: «Советник министерства просвещения Ирана профессор Хазан Болхари заявил, что «еврейская компания Уолта Диснея заработала мировую известность своей сионистской пропагандой».

По мнению профессора, неугомонный мышонок Джерри является попыткой изменить вбитое в европейские умы нацистами сравнение евреев с мышами. Болхари отмечает, что сравнение не случайно, так как мыши – хитрые и грязные животные». (Интересно, что в талмуде, напротив, крысы изображаются животными чистоплотными.)

«Мышь очень умна. На протяжении всех серий она издевается над котом. И все же эта жестокость не заставляет презирать мышонка. Настолько он привлекателен. Эта пропаганда заставляет европейских детей наделять мышь не присущими ей чертами», – сказал он в своем выступлении по иранскому телеканалу [80]. Теперь уже мультфильмы наподобие «Рататуя» размножились как крысы; в каждом из них знаки расставлены еще более откровенно: крыса хорошая, а человек плохой.

Драгош Калаич писал: «Возможно, самозваные правители «нового мирового порядка» навязывают человечеству культ мыши, имея в виду те ее свойства, которые обнаружила традиционная европейская симвология… Любая реальная перспектива углубленного изучения «мышиного символизма» должна неминуемо достичь горизонтов европейского Средневековья. Европейцы в ту пору называли крысами ростовщиков, которые, подобно крысам, копили добро (ради самого процесса накопления), приобретая его за счет паразитизма на чужом страдании и горе».

Учитывая политический символизм Америки, добавим: мышей боятся и слоны, и ослы [81].

Смерть «старой леди»

Для надевшего френч «Зигфрида» (или «Парсифаля») 1923–1929 годы были трудными. Из окна «Мерседеса» Гитлер тоскливо смотрел на улицы Мюнхена. Штурмовики попадались часто – но уже не столь наглые, как прежде. Вместо дубинок – кружки для пожертвований в руках. Фюрер горько усмехнулся такому контрасту. Партия бедствовала именно тогда, когда, казалось, жизнь в стране налаживается. Это мешало. Ведь именно обнищание и связанная с ним неуверенность делает толпу наиболее внушаемой. Недаром партия впервые поднялась тогда, когда доллар стоил четыре с лишним триллиона марок… Теперь и спонсоров у НСДАП поубавилось.

Ялмар Шахт

Герцог Джон Монтегю

Правительственный отчет утверждал: серьезного влияния нацисты в массах не имеют. До прихода Гитлера к власти оставалось пять лет.

Впрочем, надежда не оставляла Гитлера. Он знал: воцарившееся «благоденствие» – искусственно. Главный финансист Германии Ялмар Шахт, симпатизировавший фюреру, объяснил: «подъем» продлится до тех пор, пока будут поступать кредиты, организованные Английским банком. Шахт, личный друг председателя Английского банка, знал это точно. Как они подружились, Гитлеру было не известно. Но он предполагал, что знакомство состоялось по линии масонства. Шахт был потомственным «вольным каменщиком». Недавно он намекнул, что грядут большие потрясения. Нацистам следовало снова поднимать волну пропаганды, напомнить о себе.

А кредиты в страну пока поступали. Гномы, «прежде чем взять в залог всю Германию, отправили туда орду счетоводов, которые принялись оценивать стоимость немецких речушек, промышленных предприятий, лесов и лугов: все достояние Германии, все, чем она была богата, стало косвенной финансовой гарантией громадного… займа» (31) [82].

Какие мотивы двигали Английским банком? – размышлял Гитлер. – Трудно сказать. Сама эта организации – загадочная. Говорят, она управляется комитетом казначейства, имена семи директоров которой никогда не разглашаются. Известен только председатель.

В те годы в столь важном кресле находился Монтегю Норман. Это был странный человек. В чем-то похожий на Гитлера.

Не имевший ни настоящих друзей, ни семьи Гитлер называл своей супругой Германию. Холостяк Норман – Британскую империю. Карл Юнг видел в Гитлере психопатологию, но лечащим врачом фюрера не стал. Зато еще в 1913 году его посетил Норман. «Диагноз был поставлен, но оказался таким страшным, что Норман так до конца своих дней никому его не открыл… некоторые выдающиеся черты Нормана были уже по достоинству оценены сторонними наблюдателями: «неукротимая энергия», «скрытность, временами доходящая до абсурда», «поразительная память на места, числа и факты», «мастерское умение притворяться и лицедействовать», «склонность излишне драматизировать ситуацию… вводить в заблуждение и мистифицировать всех и вся»; к этому надо добавить его необыкновенное обаяние, перед которым мало кто мог устоять; и откровенное, пусть даже и перемежающееся безумие» (8).

Норман был уверен: система кредитов для Германии была отлажена так, что при очередном финансовом кризисе обесценивание марки не произошло бы. Людям просто не на что стало бы жить. И эта ситуация, на которую Шахт намекал Гитлеру, не заставила себя ждать.

Возбужденные финансовым бумом 20-х годов, братья-гномы из Англии, Америки, Франции рвали друг у друга золотые запасы. «Золото Рейна» (отчасти это и на самом деле были германские репарации) текло то в Лондон, то в Париж, то в Нью-Йорк. Ободренные «подъемом», спекулянты на биржах зарвались окончательно. Никто не знал, что «день Х» близок. Почти никто. И вот в решающий момент Монтегю Норманн дернул финансовые вожжи слишком сильно (а, может быть, и в самый раз). Неожиданно он повысил банковскую ставку, и разразился крах. Вниз полетело все – вздутые ставки процентов, цены и мечты о вечном процветании.

Золото мгновенно ушло «под воду» – в подземные «пещеры» банкиров. Простаки в очередной (и не последний раз) остались с бумажками в руках. Многие прыгали из окон небоскребов на мостовую. А что же Норман Монтегю? Куда делся главный автор кризиса? Исчез!

Реакция Ордена на финансовые потрясения 1929 г. Письмо южноамериканских масонов своим «тридцать третьим» братьям в Германии о создании Всемирного масонского банка. ЦХИДК, ф. 4534

…В каюту трансатлантического лайнера постучали. «Мистер Скиннер, вам телеграмма», – раздался голос из-за двери. Хозяин резко встал из-за стола. На пол посыпались разноцветные куски картона. Телеграмма гласила: «Старая леди скончалась в понедельник». Он ухмыльнулся и спокойно продолжил любимое занятие: составление из разрозненных фрагментов картинок-загадок. Никто не мог и вообразить себе смысла происходящего. Того, что под именем профессора Скиннера на пароходе в Канаду плывет сам Монтегю Норман. И того, что зашифрованный текст телеграммы означал: золотое обеспечение фунта стерлингов рухнуло.

Так кто же умер? Кого называли «старой леди»? Добрую старую Англию? Какой кошмар! Но сэр Монтегю спокойно раскладывал картонные фрагменты. Показывая приближенным свою колоссальную коллекцию картинок-загадок, он объяснял, что подобные занятия помогают ему сосредоточиться. А подумать было над чем. За иллюминатором бурлил осенний океан 1929 года.

Вернувшись в Англию, банкир разыграл страшную подавленность. В какой-то момент казалось, что Нормана буквально растерзают газетчики и карикатуристы. А как реагировало правительство? Сэр Монтегю был утвержден управляющим банка и на следующий год. Журналисты были удивлены: они ведь не знали о существовании таинственной структуры под названием «Комитет 300», ее членом был и Норман Монтегю. Через некоторое время на торжественном обеде Черчилль провозгласит тост за здоровье управляющего Нормана. «Британские банки, – витийствовал он, – продемонстрировали свою способность к гениальной изобретательности, каковая и внесла решающий вклад в укрепление нашей страны…» Норман ответил арабской поговоркой: «Собаки лают, а караван идет» [31].

Значит, все шло по плану? В чем же была его суть?

Особенно сильно кризис ударил по Германии. Тысячи обездоленных выстраивались в огромные очереди за нищенским пособием в пять марок. Необходимость постоянно носить с собой ложки и питаться бесплатным супом прямо на улице подавляла.

Потом стали лопаться банки. Наступил крах среднего класса.

В Германии, начиная с 1923 года, «двадцать кабинетов и девять выборов; 224 900 самоубийств и триста политических убийств; лихорадочный поиск бесконечно сменявших друг друга экономических проектов, не имевших будущего; две финансовые шоковые терапии (1923 и 1931 годов); буквальное отсутствие умения управлять парламентской республикой и откровенное манипулирование со стороны англо-американских клубов…» (31). Из двадцати миллионов немецких рабочих девять были выброшены на улицу. Все это оказалось словно частью предвыборной кампании нацистов… Данке, Норман! Данке, гномы!

И вот успех на выборах 1932 года. Однако Гинденбург долго противится тому, чтобы назначить Гитлера рейсхканцлером. Что стало решающим в принятии решения?

Подпись Ялмара Шахта

Может быть, подпись главного банкира Германии Шахта под петицией крупнейших финансистов и промышленников, направленной рейсхпрезиденту? Большие деньги ходатайствовали! Буквально требовали: рейхсканцлером должен быть назначен Гитлер! Естественно, ни Гинденбург, ни Гитлер не знали некоторых важнейших вещей, которые обнаружились уже в наши дни. Того, что Ялмар Шахт давно уже был подопечным британской разведки МИ-6… Того, что его друг Норман Монтегю являлся полноправным членом тайного мирового правительства, называемого теперь «Комитетом 300». И что умершей «старой леди» следовало считать не Британию, а веймарскую Германию. Она умерла, и вместо нее родился Третий рейх. Новая империя Запада. Закулиса делала все, чтобы подтолкнуть ее к походу на Восток. Вот вермахтом захвачена Чехословакия. Какое нарушение Мюнхенского соглашения! Какое вероломство! Мировая, в том числе и британская пресса бьется в истерике. А Норман Монтегю делает гитлеровской Германии щедрый подарок. Передает рейхсбанку шесть миллионов фунтов – чехословацкий золотой запас, находившийся на хранении в Английском банке.

Кстати, это был не единственный жест доброй воли Запада по отношению к Гитлеру. Что касается политики, то, как пишет известный биограф Гитлера Иоахим Фест, Британия буквально ободряла Гитлера во многих его начинаниях. «Таймс» называла всякий порядок, который не отводил бы рейху сильнейшей позиции на континенте, «искусственным», выступала за передачу рейху Судетской области.

Важным ободряющим знаком для Гитлера стало и подписание с Британией Морского договора. О, это была удивительная история! Риббентроп, похоже, даже не понимал, какой дерзостью могли посчитать англичане исходное требование Гитлера. Оно состояло в том, что началом переговоров может быть согласие Британии на то, чтобы германский флот составил примерно треть от английского, величайшего в мире. Когда лорд Адмиралтейства услышал эти слова из уст германского министра иностранных дел, он побагровел от ярости. Переговоры, казалось, сразу же зашли в тупик. И вдруг! Наутро немцам сообщили, что кабинет Ее Величества готов на переговоры согласно выдвинутым условиям. В итоге Третий рейх получил даже больше желаемого.

Эти приманки падали на благодатную почву англофилии Гитлера. Фюрер смотрел фильм о подвигах британских солдат в Индии и восклицал: вот у кого надо учиться! Такая малая страна держит в руках огромную Индию. Россия станет для Германии тем же, что и Индия для Англии!

Забавная, но характерная подробность: вот лисья охота. Среди высокопоставленных офицеров и функционеров Третьего рейха это чисто британское аристократическое развлечение вошло в моду.

В политическом театре абсурда главному герою подыгрывали все партнеры. Они отступали, хотя его армия поначалу была очень слабой. И он обретал – даже среди своих скептических генералов – славу великого полководца. Кто-то незримый давал ему все новые приманки, и это накачивало его все большей уверенностью.

А чего стоило отношение англичан к попыткам существовавшей среди высокопоставленных генералов оппозиции найти контакты с целью свержения Гитлера! Старый британский дипломат рассказывает об этом в современном документальном фильме со всей откровенностью.

Больным для немцев вопросом было французское владычество в демилитаризованной Рейнской области, традиционном средоточии германской тяжелой промышленности.

После мучительных сомнений Гитлер решился. Силами семи дивизий он вошел в заветную зону. Он ждал французского ответа и буквально трепетал. «Переводчик Гитлера П. Шмидт вспоминает, как тот говорил: «Сорок восемь часов после вступления войск в Рейнланд были временем самого большого напряжения для моих нервов во всей моей жизни. Если бы французы двинулись в Рейнскую область, мы должны были бы отступить, поджав хвост, поскольку военные ресурсы, имевшиеся в нашем распоряжении, были абсолютно недостаточны даже для слабого сопротивления» [45].

Наконец стало ясно: Франция не двинулась с места. Гитлер ликовал: «Как я рад! Господи, как я рад, что дело прошло так гладко. Да, мир принадлежит смелому. Ему помогает Бог». Он знал, что против его семи дивизий Франция могла выставить больше ста.

Ханна Райч довольно тонко подметила: когда первый риск принес Гитлеру успех, он рисковал все сильнее, постоянно повышая ставки… Это ошибка любого азартного игрока. И часто она провоцируется более опытным и холодным партнером. Инфернальный помощник Гитлера, давший ему поначалу «зеленый свет» в Европе, был именно таким.

«Во время поездки через ночной Рур, мимо зарниц домен, мимо отвалов и шахтных копров, им овладело одно из тех настроений взлета над своим обычным «Я», которое пробуждало в нем желание слушать музыку. Он попросил поставить пластинку с музыкой Рихарда Вагнера и после увертюры к «Парсифалю» впал в медитацию: «Свою религию я строю из «Парсифаля». Служба Богу в торжественной форме… Без наигранного смирения… Богу можно служить только в одеянии героя» [47].

Какого бога имел в виду Гитлер, так же непонятно, как суть вагнеровского «искупления». Во всяком случае, христианская традиция говорит о совсем ином одеянии, в котором пристало предстать перед Господом. Свт. Игнатий Брянчанинов пишет: «Сказал святой пророк Давид: «Бог страшен всем окрестным Его», преславным серафимам и пламенным херувимам, которые не терпят зреть славу, превосходящую силы тварей, закрывая крыльями огненными лицо и в непрестанном вечном исступлении вопиют: Свят, Свят, Свят – Господь Саваоф!.. Как же мрачный грешник предстанет лицу великого Бога своего? Разве покрывшись с главы до ног одеянием покаяния» [17].

Вскоре Гитлер обрел такие амбиции, что бескровные победы его уже не интересовали. После Мюнхенского – успешного для него – соглашения он негодовал: у меня украли мою войну!

Финансы для Валгаллы

Вскоре Шахт и его друг Норман окажут фюреру новую услугу. Но об этом – чуть позже. Пока остановимся на 1932 годе.

В 1932 году в Германии торжественно отмечали столетие смерти великого Гёте. Задумали даже воссоздать бесовский шабаш на горе Брокен. Некий «специалист» пообещал использовать найденный им древний манускрипт, чтобы вызвать диавола. Однако все попытки, предпринятые при скоплении журналистов и киношников, позорно провалились. Велико было разочарование европейцев XX века – диавол не явился. Но он-то был уже на пороге!

«…все действия Гитлера за период с 1933-го по 1934 год можно было предсказать, прочитав вторую часть «Фауста» Гёте, где повествуется об одном монархе, который с помощью дьявола (Мефистофеля) восстанавливает порядок в своей развалившейся империи» [31].

Действительно, Мефистофель с Фаустом устраивают ложный пожар, который помогает монарху укрепиться в своих силах:

Фауст

Пожар наш мнимый, государь.

Император

Проказничай почаще так, штукарь.

Я очутился в круге подожженном

И вдруг почувствовал себя Плутоном…

Вот вам и поджог рейхстага. Но еще более поразительно следующее соответствие. Демон печатает специальные денежные знаки под гарантию имперского права на землю, и это как бы оживляет экономику:

Объявлено: означенный купон —

Ценою в тысячу имперских крон.

Бумаге служат в качестве заклада

У нас в земле таящиеся клады.

Едва их только извлекут на свет,

Оплачен будет золотом билет.

Так же, словно по подсказке инфернального мира (а уж его агентов – точно), фюрер поступил, когда пришел к власти.

Гитлер жаждал построить Тысячелетний рейх, как и вагнеровский Вотан, мечтавший о создании твердыни Валгаллы. Но даже для оперного германского бога все было не так просто. Валгаллу построили великаны, которые требовали за это платы. Они получили богиню вечной молодости Фрейю, но потом Вотан решил расплатиться золотом. Вот, согласно договору с великанами, все сокровища Альбериха покрывают Фрею с головы до ног, но не хватает самой малости.

Вотану приходится отдать и кольцо власти.

Трудовой фронт тоже ведь строил гитлеровские автобаны не просто на энтузиазме. Требовались займы. И нужно было, чтобы заимодавцы не спешили с предъявлением векселей. На волне пропагандистской патриотической риторики им выплачивали лишь проценты. Основной капитал обещали вернуть после войны.

По сути, займы, обеспечившие Гитлеру сорок процентов его военных расходов в период строительства германской военной машины, были сделаны под обещания будущих военных побед. При этом производители получали деньги, не отраженные ни в одной статье военного бюджета. Эта система была запущена Ялмаром Шахтом [83].

Финансовый блеф материализовался страшным образом. Он превратился в новейшие вооружения для армии. А даже ружье, повешенное на стену, рано или поздно стреляет. И хотя задачи по объединению германской нации были решены без военных столкновений, оружие должно было быть пущено в ход. Гитлер спешил, ведь техника быстро устаревает. А объединенные ресурсы многочисленных врагов могут в ближайшем будущем создать значительно превосходящие силы. В дальнейшем это и произошло.

А пока же диавольски хитрая финансовая комбинация оказалась необычайно выгодна для правительства. Членам кабинета впору было повторить слова гётевского казначея, обращенные к императору:

Мне нравится, что казначею

Ты в помощь назначаешь чародея.

Норман и Шахт тут точно были как Мефистофель с Фаустом [84]. Кстати, Фауст Третьего рейха выкрутился и после войны. Шахт, занимавший ключевые должности до самого падения рейха, избежал наказания в Нюрнберге, в отличие, например, от Юлиуса Штрайхера, лишенного еще в 1939 году всех официальных постов за неприятие военных действий.

Меж тем на третьем году войны фюрер подбадривал заимодавцев: «Выплата долгов… не представляет никаких проблем. Во-первых, территории, которые мы захватили силой оружия, поставляют нам ценности, намного превосходящие затраты на ведение войны; во-вторых, дешевый труд двадцати миллионов иностранцев в германской промышленности представляет собой экономию, размер которой опять-таки намного превосходит суммы долговых обязательств государства» [85].

В действительности это был очевидный мошеннический трюк: нацистские векселя не были обеспечены ни одним граммом золота [86].

Гитлер строил рейх, но «кольцо власти» было не у него. Он был зависим от многих обстоятельств, и все они толкали его к самоубийственному «дранг нах Остен». Чтобы отдать долги, нужны были военные победы. Он шел с жаждой «золота Рейна» в глазах. А его встречало иное золото. Даже в запущенных церквях – золото икон. Нержавеющее, символизирующее вечность. Гитлер спешил в Москву, ему не хватало времени. Вечности он не понимал.

Среди мотиваций агрессии Гитлера была, конечно, и русофобия [87]. Иррациональное чувство, которое европеец впитывает с молоком матери. Несвобода от языческих мифов, антихристианской культуры… Все это – ужасная зависимость, но все же главная причина похода на Восток была иной.

Он страшился этого похода. Но шел. Вынужден был идти. Перед нападением на Россию Гитлер сказал: «У меня такое чувство, словно я распахиваю дверь в темное, никогда не виденное мной помещение и не знаю, что находится за этой дверью».

Проклятая империя

Наступил день, и неудавшийся художник вернулся на родину триумфатором. Выступая в Линце, он заявил: «Провидение однажды позвало меня отсюда для того, чтобы сделать фюрером рейха, и теперь я возвращаю мою родину Германскому рейху».

После аншлюса Гитлер стал владельцем «копья Судьбы» [88] … Но почему же он так стремился к обладанию христианской реликвией? Наверно, и потому, что образ Христа в его болезненном сознании давно совместился с образом Вотана. Не кто иной, как Вагнер объяснил: «Не следует думать, что высший отвлеченный бог германцев Вотан был вынужден уступить свое место Богу христиан; скорее он смог полностью отождествиться с ним…»

…В 1848 году европейская революция докатилась и до Дрездена. Вагнером овладело предчувствие перемен. Требовалось осмыслить происходящее. Определить место этих перемен в мировой истории. Постепенно в богатом воображении придворного капельмейстера сложилась удивительная историософия. Так в революционном Дрездене была написана работа «Нибелунги. Всемирная история на основании сказания». Она во многом стала смысловой основой знаменитой тетралогии опер.

Интересно, что для широкого круга русских людей содержание вагнеровских опер одним из первых пересказал Петр Ильич Чайковский, побывавший на Байрейтских торжествах. Несколько его заметок были опубликованы в «Русском Вестнике». Он описал оперы как интересное, хотя и утомительное зрелище. О том, что они сами повлияют на ход истории, тогда никто и не помышлял. Чайковский даже считал, что с течением времени театр в Байрейте опустеет.

Афиша «Золота Рейна». 1869 г.

Итак, попробуем продраться сквозь напыщенное многословие Вагнера к самой сути. Для начала силой своей фантазии он вызывает из подземных пещер Нибелунгов. В древних германских преданиях они – духи ночи и смерти. И, кроме того, – усердные работники, беспрестанно занятые собиранием скрытых сокровищ, литьем украшений и изготовлением оружия… Но кто это тянет алчные руки к золоту, хранящемуся на дне Рейна? Злобный гном Альберих! Отказавшись от дара любви, он добивается сокровищ. Из золота брат гнома Миме выковывает кольцо власти. Все остальные Нибелунги подчинены Альбериху, кажется, навечно [89].

Лишь боги во главе с Вотаном могут одолеть Альбериха. Они прибегают к хитрости, заставляя того продемонстрировать свои способности к превращениям. Сначала гном становится огромной змеей, а потом жабой. Тут-то Вотан и наступает на нее ногой. Кольцо отнято.

Гном проклинает всякого, кто будет владеть им. С тех пор сокровища хранит дракон. Одолев чудовище, кольцо получает герой Зигфрид. Революционер Зигфрид. Ибо, сметая все на своем пути, он побеждает и монарха Валгаллы – Вотана.

Помните, как Зигфрид разрубил его копье: посторонись, бог, человек идет!

Иди же, – восклицает Вотан, – я не могу удержать тебя!

Однако и Зигфрид гибнет от предательского удара одного из потомков Альбериха.

Забавно? Да, до той поры, пока модернизированный миф не просачивается в историю.

Возвращение неограниченной власти Зигфрида – мечта наследников Нибелунгов. К ним Вагнер относил Карла Великого [90]. В 800 году папа провозгласил Карла императором. (Хотя единственный законный императорский трон находился в Константинополе.)

После пресечения династии Каролингов духовную связь с Нибелунгами установил Фридрих Барбаросса. При нем империя-узурпатор стала называться «Священной Римской». И птица германских мечтаний была представлена наследницей римского имперского орла. В зените славы Барбаросса отправился в Палестину – добывать Гроб Господень и Чашу Грааля. Его курьезная смерть – утонул в речке на глазах всего войска – никогда не смущала мифотворцев. В их фантазиях горный поток унес тело короля в Германию. В недрах горы Кифгейзер он спит зачарованным сном. (В «сакральной географии» случаются и не такие чудеса.) После смерти Фридриха Нибелунги ушли из реальной истории. Но самое важное в легенде то, что однажды Фридрих, этот наследник Зигфрида, проснется [91]. С этого Вагнер и начал своих «Нибелунгов»: «Ожидаемое столь многими, в недавнем богатом чаяниями прошлом, пробуждение Фридриха Барбароссы захватило и меня»…

Река истории словно не унесла Фридриха в прошлое. Что за наваждение: время как будто остановилось! Над стоячей водой звук разносится далеко, и Вагнер что-то услышал. Или почудилось? Когда хочется услышать – услышишь. То ли звук боевой трубы, то ли волынку… Композитору осталось лишь оранжировать эти звуки. Вагнер писал: «С крушением Нибелунгов порвалась последняя нить, до известной степени связывавшая человечество с его природным родовым истоком. Сокровище Нибелунгов укрылось в царство поэзии и чистой идеи… (…) …песни о Нибелунгах, единственное оставшееся… от сокровища: никогда не исчезала вера в него, но было известно, что больше его на свете не существует, потому что оно снова погрузилось в такую же гору, как та, из которой его некогда достал… Зигфрид. Но в эту гору оно было возвращено теперь самим великим Императором, чтобы сохранить его там до лучших времен».

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒