Зигфрид как плод кровосмешения

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 5Следующая ⇒

Фюрер был не лишен сентиментальности. Он относился к родным местам в Нижней Австрии не без трогательного чувства. Словно вагнерианский герой, который всегда помнил о глухих, лесных краях своей юности… Однако после присоединения к Германии, родные деревни Деллерсхайм и Штронес сровняли с землей. Были снесены все здешние кладбища. На освободившемся месте устроили полигон. Родословная, написанная на камне могильных плит, тщательно стиралась… Что за странная история?

А что там насчет родовых тайн у Вагнера? Вопрос уместен, ведь даже друг детства говорил о Гитлере: «Он искал в Вагнере нечто гораздо большее, чем модель или пример. Он буквально присвоил себе личность Вагнера, чтобы сделать из нее неотъемлемую часть собственной индивидуальности» [30].

Между прочим, главных героев одной из опер – родных брата и сестру Зигмунда и Зиглинду – связывает кровосмесительный брак. От него и рождается великий герой Зигфрид. Удивительный архетип! [24]

Но при чем здесь Гитлер? Оказывается, его семья «поддерживала странную традицию на протяжении, по крайней мере, трех поколений, – утверждает автор известной книги «Homo Гитлер». – Подобно фараонам Древнего Египта, женившихся на собственных сестрах, Гитлеры брали в жены дочерей своих двоюродных сестер. Вслед за Марианной Шикльгрубер мать Гитлера Клара Пельцль, не колеблясь, вступила в связь со своим дядей».

Родители Гитлера: почти как Зигмунд и Зиглинда

Отец Гитлера «пригласил к себе 13-летнюю племянницу из своей родной деревни… Позже она от него забеременела, когда его вторая жена лежала при смерти, а потом Клара стала его третьей женой. Из ее шести детей выжили двое, Адольф и его младшая сестра, Паула… Мать Гитлера, которая часто называла своего мужа по-прежнему «дядя Алоиз», была тихой и скромной». Она была скромной женщиной, писал впоследствии фюрер, но родила великого человека.

Для заключения этого близкородственного брака потребовалось прошение на имя папы римского. Соответствующие бумаги были направлены епископальному ординариату в Линц.

«История кровосмешения повторилась с племянницей фюрера. Обаятельная старшеклассница с пышными формами, Гели, которая хотела заниматься музыкой, переехала к дяде Адольфу в его большую мюнхенскую квартиру. Дальнейший ход событий был вполне естественным, и в конце лета 1931 г. Гели обнаружила, что беременна. Она очень обрадовалась, но дядя Адольф приказал сделать аборт. Однажды утром в сентябре мать Гели подслушала, как дочь в отчаянии бросила: «Ты слишком начитался своего Менделя. Законы наследственности, законы наследственности! Ты боишься, что наша еврейская кровь пробьется наружу и родится кривоногий курчавый ребенок. Какая же ты дрянь! » Гели, мечтавшая о роли вагнеровской героини, выстрелила себе в грудь.

Гитлер и Гели Раубаль

К слову сказать, на сводной сестре Рахели женился Бенито Муссолини. Кровосмесительным был и брак Рузвельта. Прямо-таки ритуал высшей политики! Удивляться нечему. «В религиозном плане кровосмешение призвано обеспечить появление «человека греха» [25]. Человека, способного организовать всемирное жертвоприношение. Современный психиатр, профессор Манфред Кох-Хиллебрехт делает и такие выводы: «Есть еще кое-что, что указывает на страх Гитлера перед последствиями кровосмесительных связей: идея расовой гигиены и расовой чистоты, которая красной нитью проходит через всю политику фюрера. Кровосмешение в лесной глухомани и страх смешать свою кровь с чужою вылились в конечном итоге в программу эвтаназии». Впрочем, и саму Вену фюрер почему-то называл олицетворением инцеста.

В 1936 году возник скандал. Биограф Гитлера Конрад Гейден разболтал в Швейцарии, что одним из предков будущего фюрера по материнской линии был Иоганн Саломон, что «многие евреи носят фамилию Гитлер» и что «могила с именем Розалии Мюллер, урожденной Гюттлер, находится на еврейском кладбище в Польне». Тут-то и начались сносы деревень и кладбищ на родине Гитлера.

Могилы родителей фюрера были, конечно, сохранены. Однако когда уже в 1942 году фюреру доложили, что в деревне Штронес найдена могильная плита с надписью, которая имеет отношение к его родне, он пришел в ярость. В более спокойном состоянии он говорил: «Людям не надо знать, кто я. Людям не надо знать, откуда я и из какой семьи» [26].

Гитлер, конечно, знал своего отца. Но в целом, как и у Парсифаля, его родословная была темна для него. Ходили ведь слухи о том, что дедом фюрера по материнской линии был богатый еврей Франкенбергер.

В 1930 году Гитлер получил от сына своего сводного брата письмо, которое, кажется, было написано с целью шантажа. Его автор «в туманных выражениях намекал на «весьма определенные обстоятельства» в семейной истории Гитлеров» [46]. Адвокат Гитлера Франк начал конфиденциальное расследование. В итоге он доложил, что незаконнорожденный отец фюрера был зачат примерно в то время, когда Мария Анна Шикльгрубер прислуживала в доме Франкенбергера.

В камере нюрнбергской тюрьмы, в ожидании скорой смерти на виселице, Франк писал: «Эти Франкенбергеры много лет переписывались с бабушкой Гитлера и общей тенденцией этой переписки было то, что обе стороны знали, хотя и умалчивали о том, что внебрачный ребенок г-жи Шикльгрубер был зачат при обстоятельствах, накладывающих на Франкенбергеров обязательство платить алименты» [27] …

В 1942 году подобное расследование проводилось и Гиммлером. Но, судя по всему, оно также не рассеяло страхов фюрера. Его мучительных подозрений о собственном происхождении.

Надгробный камень на могиле еврея Адольфа Гитлера, полного тезки фюрера, в Бухаресте. Кроме того, газета «Остерайхише адендблатт» в июне 1933 г. поместила фотографию надгробий неких Гютлеров на еврейском кладбище в Вене.

…Еще до прихода Гитлера к власти Германия восторженно приветствовала Чарли Чаплина. Пока его несут куда-то на руках, задумаемся, сколь двоякое чувство вызывает в контексте нашего разговора содержание его знаменитого «Диктатора». Помните? Добрый еврей-парикмахер как две капли воды похож на злого вождя-антисемита, в свою очередь, сильно смахивающего на Гитлера. Действительно весьма комичной выглядит сцена, когда в присутствии чернявого и вертлявого диктатора речь идет о благородном типе белокурого арийца. Неизвестно, переживал ли Гитлер по поводу своей внешности. Услужливые расологи относили его к «сильно суженому и потемневшему» арийскому типу. Но вот Ева Браун красила волосы в светлый цвет. Так нравилось фюреру. Любимая женщина Гитлера, похоже, также была не из арийцев. Сохранились кинокадры из их семейной хроники. Вот сочельник 1944 года. Брауны пьют шампанское, валяют дурака и веселятся… Все это удивительно напоминает эпизод из пропагандистского фильма «Вечный жид». Точнее, ту сцену, когда эмансипированные евреи подражают светской жизни германских аристократов…

В связи с догадками относительно происхождения Гитлера исследователем Н. Ставровым высказывается интересный взгляд: «Чаплин-режиссер и Чаплин-актер рассказал в своем «Диктаторе», что мировая бойня будет организована евреями, что Гитлер такой же сын Сиона, как и сам Чаплин, исполнитель двух главных ролей – «диктатора» и бедного еврея, и что война принесет счастье гонимому «богоизбранному» народу» [38].

«Диктатор» действительно заканчивается «счастливо». В жизни тоже пресловутое «окончательное решение» еврейского вопроса вылилось, слава Богу, не в поголовное уничтожение семитов. Окончательным стало другое решение. Об этом речь впереди.

Что же касается удивительных интуиций Чаплина, то из головы не идет один его зловещий образ: в руках диктатора с неясным происхождением надувным шариком взрывается земной шар…

Язва Амфортаса

Вагнеровского Зигфрида с миром злобных гномов связывали нерасторжимые связи. Похититель золота Рейна Альберих и его потомство были упорными врагами. А брат Альбериха, Миме? Он ведь был приемным отцом героя!

– Ты – не мой отец, – без всяких сантиментов обращается к горбуну Зигфрид… – Я не могу быть сыном такого урода.

Впрочем, кажется, в этих словах звучит какое-то сомнение…

Еще в молодости Гитлер прочел, как однажды Вагнер признался Ницше: мой отчим, комедиант, еврей Людвиг Гейер – мой настоящий отец… Гитлер был поражен. Значит, и он! Великий Вагнер, создатель нордического мифа! Гейер! Эту фамилию будущий композитор носил до четырнадцати лет. Говорящую фамилию! Гейер – коршун. В переносном значении – хищник, падальщик, ростовщик… Что почувствовал Гитлер, когда узнал об этом? Сомнение в правдивости? Горечь? А, может быть, недосягаемый кумир стал для него ближе и роднее? Во всяком случае, однажды фюрер сказал, что, когда он осознал свое внутреннее сходство с этим великим человеком, его охватило «прямо-таки истерическое возбуждение». Это состояние было характерным, кстати, и для того, и другого. Чаще всего оно проявлялось в приступах неистового бешенства. Такая духовная разгоряченность не тормозилась и отказом от мяса: оба были вегетарианцами.

Тайна рождения всю жизнь мучила и самого Вагнера. В интимных беседах он изливал страдания своему конфиденту, баварскому королю Людвигу II. Спустя десятилетия душевные муки композитора зазвучали в его последней опере «Парсифаль».

Метафизическая язва, доставлявшая Вагнеру столько страданий, передается – увы – половым путем. Возможно, отсюда – образ короля Амфортаса. Согрешив с обольстительницей Кундри, он становится недостойным своего меча и от него же получает незаживающую рану. Его кровь делается нечистой. Что исцелит ее? Вагнер дает ответ: Кровь Спасителя. Ведь Чаша Грааля, вокруг которой разворачиваются события, по преданию, была наполнена именно Кровью Христовой.

Однако понятия причастия и искупления у Вагнера только на первый взгляд напоминают христианские. В этом выразилось его типичное масонское мировоззрение, для которого характерны псевдохристианские компиляции. Духовный процесс подмены смыслов известен. Инициация в масонском ордене, которую прошел и Вагнер, призывает духа нечистого. Дух Святый отходит, а вместе с Ним и понимание сути вещей. Истина заменяется диавольской бутафорией. Тут на сцене и возникают предметы вроде чаши, напоминающей потир для причастия, но наполненной неизвестно чем.

Остроумно замечал Макс Нордау: «Вагнеровское «искупление» не имеет ничего общего с этим богословским понятием. Оно у него вообще не имеет определенного содержания и служит для обозначения чего-то прекрасного, великого, но чего именно – неизвестно. Слово это, очевидно, произвело на него с детства глубокое впечатление, и впоследствии он пользовался им, как каким-нибудь минорным аккордом» [28] [27].

Можно согласиться: «христианство» позднего Вагнера на самом деле являет нам кощунственную карикатуру на Спасителя. «К концу своей жизни он почувствовал влечение к образу Христа, но скроил христианство по собственной мерке. В самом деле, он думал, что Тайная вечеря означает возвращение к первоначальной невинности, что она символизирует уважение к новой жизни, т. е. вегетарианство. Именно в этом смысле хлеб и вино заменили собой плоть и кровь…» [30].

Надо пояснить, что это за «первоначальная невинность» имеется в виду: «…по Вагнеру было две причины, которые привели к дегенерации белой расы: дурное питание, сделавшее плодоядного вначале человека плотоядным, и смешение рас, глубоко испортившее первобытный характер и наследственные качества древних арийцев».

«Вобрав в себя личность Вагнера», подражая ему, «плодоядным» стал и Гитлер. И – жидоедом. Этот свирепый вегетарианец прекрасно помнил слова композитора о том, что еврей – «прекрасный представитель эгоистической воли к жизни, тип расчетливого хищного зверя, в тысячу раз более опасного и жестокого, чем воинственный хищный зверь; он воплощенный торжествующий демон человеческого вырождения».

Вместе с тем Гитлера вдохновляло то, что Вагнер смог преодолеть в себе голос чуждой крови! Значит, это возможно! Реально! Гип-гип-ура! [29]

Гав-гав! Гав! Да, кроме всего прочего, Гитлера связывала с Вагнером общая любовь к собакам. Некоторые считали, что Вагнер «…чувство симпатии к животным распространил и на евреев, порабощенных и выхолощенных им как Иосиф Рубинштейн и Герман Леви, эти собаки Вагнера в человеческом облике, одушевленные вещи, полностью подчиненные его контролю: радость реванша, отталкивание, преображенное в притяжение. Подобные замещения также отмечаются среди нацистских убийц, больших любителей животных, гордящихся своей доброжелательной симпатией к еврейским рабам, приставленным к ним в качестве личных слуг» [30].

Кстати, сам Вагнер настоял, чтобы премьерой «Парсифаля» дирижировал Герман Леви, сын раввина. Другой его клеврет – пианист Рубинштейн, был предан своему кумиру настолько, что после его смерти покончил с собой на его могиле.

Рыцарский крест для гнома

Гитлеру с его еврейским окружением повезло не так, как Вагнеру. Своему личному фотографу еврею Гофману он обязан был двумя важнейшими знакомствами. Но если Ева Браун осталась верна ему до самого конца, то доктор Теодор Морелль, получивший доступ к телу фюрера, вел двойную игру. Он стал самым настоящим отравителем Миме при новоявленном Зигфриде. Но в отличие от своего легендарного предшественника, фюрер не почувствовал опасности. Не отвел чашу с ядом.

А ведь знал, что злобные вагнеровские гномы – прообраз столь нелюбимых им евреев. И что предатель Миме пытался отравить своего воспитанника Зигфрида.

Мнение о евреях как об отравителях шло в Европе, по крайней мере, со Средневековья. Их обвиняли, например, в распространении ужасной эпидемии чумы.

Не случайно «сразу после прихода Гитлера к власти в апреле 1933 г. нацисты запретили ученым еврейской национальности из берлинского института Кайзера Вильгельма проводить опыты с культурами бактерий тифа, холеры и пр., чтобы евреи не отравили питьевую воду!

В сентябре 1939 года в официальном органе фашистской прессы Vö lkischer Beobachter… было опубликовано сообщение о том, что во время вступления германских войск в Польшу евреи отравили запасы воды, которую пили немецкие солдаты. А в официальном сообщении из Берлина говорится, что членам еврейской общины в Варшаве строго запрещено покидать территорию гетто, поскольку они – «переносчики заразы и другой инфекции»… Очевидец событий Абрахам Вайс вспоминал: «Эпидемия тифа охватила весь город, и жертвы были как среди «арийского» населения, так и среди «неарийцев». Но нацисты решили выделить еврейский квартал в качестве «очага инфекции». Они официально объявили об этом и заставили еврейскую общину оплачивать издержки по содержанию больниц для ухода за всеми пострадавшими от эпидемии» [41]. Вот документальные кинокадры: евреи моют щетками мостовую. Уныло, неумело, но моют.

Во времена III рейха был снят, казалось бы, безобидный фильм под названием «Контроль над насекомыми». Черви-паразиты, источившие деревянные фигуры католических святых, и использование яда Циклон Б, стали символичными.

Да, в сознании самого Гитлера евреи и сами постепенно съежились до размера и значения бацилл. Он не без удовольствия читал книгу дарвиниста Вильгельма Бёльше, где говорится, что еврей «всегда является паразитом на теле других народов… Его способность к распространению… является типичным поведением всех паразитов; он ищет всегда новую почву для питания своей расы… остается тунеядцем, который, подобно вредоносной бацилле, постоянно размножается, как только находит благоприятную питательную среду. Но, действие его существования – точно такое же, как действие паразита: там, где он появляется, рано или поздно отмирает нация». И вот уже в «Майн кампф» появляется такой пассаж: «Борьба, которую мы ведем, имеет ту же самую природу, как та, которую в прошлом столетии вели Пастер и Кох. Сколько болезней происходит из-за еврейского вируса…»

Однако вернемся к Мореллю. Пробавлявшийся до знакомства с Гитлером подпольными абортами и лечением венерических заболеваний, внешность он имел малопривлекательную. Его описывали как «неуклюжего старого человека с вкрадчивыми манерами, нечетким выговором и гигиеническими привычками свиньи». Большинство из окружения Гитлера считало Морелля шарлатаном. Однако Гитлер запретил любую его критику, особенно когда поначалу инъекции принесли свой результат: спазмы в желудке прекратились; исчезла экзема на ноге, мешавшая носить сапоги. Экзема, кстати, – характерное заболевание и для самих «гномов»…

И все же благоволение фюрера к Мореллю можно назвать труднообъяснимым. Помимо рукопожатий и целования ручек дамам Гитлер вообще ведь практически никому не разрешал дотрагиваться до своего тела. Всех, за исключением детей и собак, он держал на дистанции. А тут – такое доверие!

Меж тем Морелль действовал в стиле Миме. Он начал «медленно, но верно отравлять Гитлера инъекциями, содержащими стрихнин, а во-вторых, с помощью первитина он сделал его зависимым от себя и своих наркотиков. Снимки, сделанные до и после «лечения» Морелля, с промежутком в восемь лет, говорят сами за себя…

По словам профессора Брандта, из-за лечения Морелля Гитлер ежегодно как бы старел на четыре-пять лет. Эти инъекции компенсировали ему главный утраченный наркотик – боготворение масс. Придя к власти, «народный трибун» ведь все больше и больше времени проводил в бункерах.

У камердинера Гитлера Краузе был катар, и Гитлер посоветовал ему: «Пойдите к Мореллю, пусть он Вам сделает укол». Краузе ответил: «Я не позволю д-ру Мореллю делать мне уколы, иначе я погиб навеки». Совет превратился в приказ, но Краузе отказался выполнить этот приказ. Непослушного матроса Краузе заменил эсэсовец Линге.

Когда Геббельсу также посоветовали полечиться у доктора Морелля, тот возмутился: «Этот преступник никогда не переступит порог моего дома»… Гиммлеру во время войны бросились в глаза постоянное ухудшение здоровья и вызванное наркотиками изменение характера Гитлера. Он осторожно попытался заговорить с ним об этом, но вызвал у него лишь приступ гнева и отступил»… Фюрер в среднем получал десять инъекций в неделю. Геринг однажды не без юмора назвал лейб-доктора «господин Имперский шприцмайстер».

«Получивший звание профессора и рыцарский крест за боевые заслуги, Морелль покинул Берлин в 1945 г., после того как Гитлер узнал: «Медикаменты больше не помогут». Он сдался американцам. Начались допросы, и скоро Морелль оказался «героем сопротивления»… Американцы объявили Морелля невиновным и оставили ему нажитые за время войны миллионы» [19].

Одним из главных элементов его бизнеса был выпуск порошка против вшей, бесполезность которого была предметом шуток для солдат на Восточном фронте… Паразиты вообще всепроникающи и трудновыводимы.

Волосы встали дыбом

Меж тем, Госдепартамент установил контакты с Канарисом. Тот вызвал подполковника абвера Эрнста Блоха. Ему надлежало отправиться в Варшаву. Среди документов офицера разведки, которые он взял с собой, был и такой: «Я, Адольф Гитлер, фюрер немецкой нации, настоящим подтверждаю, что Эрнст Блох является особой немецкой крови».

Пока он садится в поезд, зададимся вопросом: что за странные удостоверения выдавал Гитлер?!

Среди тех, кто повлиял на раннего Гитлера, был издатель популярных брошюр «Остара» Йорг Ланц фон Либенфельс.

«11 мая 1951 года Ланц рассказывал… что Гитлер посещал его в редакции Ostara, в Родауне, в 1909 году. Ланц вспомнил, что Гитлер рассказывал о своей жизни на Фельберштрассе, где он мог покупать Ostara в ближайшем табачном киоске. Он также сказал, что его крайне интересуют расовые теории Ланца и он хотел бы купить несколько старых номеров для завершения своей коллекции. Ланц отметил, что Гитлер выглядел крайне бедным, и подарил ему необходимые номера, поскольку две кроны пригодились бы ему, чтобы вернуться в центр города» [14].

О чем писал Ланц фон Либенфельс? Его богатая фантазия породила квазинауку под названием теозоология. Древние изображения – рыцарь на спине странного зверя, химерические животные на барельефах Ассирии – он считал доказательствами сексуальных связей людей с недочеловеческими существами. Казались ли эти курьезные исследования актуальными? Оказалось, для многих, – да. Теозоология делала вывод о недопустимости браков между арийцами и семитами.

Ланц фон Либенфельс

Ланц писал о выведении полубогов, которые будут править миром. Вопреки христианским запретам, бывший монах-цистерцианец требовал полигамии. И – строгой селекции при заключении браков. Все просто. Смешанные браки – под запрет. Евреев – на Мадагаскар… Поразительно, но эти публицистические высказывания нашли потом свое воплощение в политике Третьего рейха. Пикантность ситуации состояла в происхождении Ланца. Аристократическую фамилию он присвоил себе, приобретя старинный замок. Окрестности назвал землями Нибелунгов. Сам же он был евреем. И женат был на еврейке [19]. Однако немецкая культура, немецкая наука обладали столь сильной гравитацией, что немало интеллектуальных евреев в то время хотели быть немцами. И даже лучшими немцами, и даже антисемитами [30]. Еще во времена Вагнера говорили: патриотизм евреев заключается в ненависти к самим себе.

Аргумент для теозоологии Либенфельса

О, Гитлер знал, какую силу таит ненависть к собственной крови! И одно только подозрение в ее нечистоте.

Типичные карикатуры на евреев времен Третьего рейха

Легко понять, почему главный антисемитский оратор Германии с его неясным происхождением привлекал к себе в первую очередь людей, которые так же, как и он, не могли доказать абсолютную чистоту своей арийской крови… Со времени своей жизни в Вене, особенно от своего учителя Ланца фон Либенфельса, Гитлер очень хорошо знал, что порвавшие со своими евреи отличаются особой ненавистью к собственному народу [31]. Он использовал ненависть многих к своей крови, набирая в 20-х годах кадры для газет «Фёлькишер беобахтер» и «Штюрмер», а во время войны – набирая кадры для уничтожения евреев.

Адольф Эйхман

В газете «Штюрмер», которую редактировал Юлиус Штрайхер, художником был еврей Ионас Вольк, он же Фриц Брандт. Его излюбленным жанром были порнографические карикатуры на евреев. Как подбирались столь специфические кадры? Даже в самые трудные времена военных кампаний фюрер занимался этим лично. Он брал фотографию кандидата и бросал взгляд на изображение. Гитлер считал, что способен без всяких разговоров, с первого взгляда, проникать в суть человека. И, в данном случае, решать, возможна ли для него служба в вермахте или даже в СС (в том числе и в офицерском чине)… Вот фото. Эрнст Блох, сын еврея. Гитлер долго не размышляет. Фото кладется направо. Пригоден. Кто там еще? Эйхман. Ого, земляк! Лукавый прищур. Длинный тонкий нос. Полуеврей? Снова – направо. Карьере дан ход.

Личное дело. Карл Адольф Эйхман. Сотрудник отдела IV Б 4 (еврейские дела) Управления безопасности. Оберштурмбаннфюрер. Характер – близкий к нордическому. С товарищами дружелюбен. Внешность… «Товарищи по СС удивлялись, как это еврей Эйхман с ярко выраженным семитским носом попал в их круг. «У него посреди рожи торчит ключ от синагоги», – говорили они, но их обрывали: «Молчать! Приказ фюрера! »» [19].

Именно Эйхману было поручено решение «еврейского вопроса». В 1937 году он дважды встречался с сионистом Фейвелем Полкешем, командиром еврейской милиции в Палестине. Речь шла о взаимодействии для нужд еврейской эмиграции.

Обе стороны работали с полным взаимопониманием. Торговались как в местечковой лавочке. «В момент депортации евреев из Венгрии вице-президент сионистской организации Рудольф Кастнер вел переговоры с Эйхманом на такой основе: если Эйхман разрешит отъезд в Палестину 1684 евреев, «полезных» для создания будущего государства Израиль (капиталистов, техников, военных и т. п.), Кастнер обещал Эйхману убедить 460 000 венгерских евреев, что речь идет не о депортации в Освенцим, а о простом переселении» [10].

Сотрудник Эйхмана Вильгельм Хеттль свидетельствует теперь о том, как было поставлено дело. Бюро по эмиграции занимало бывший балетный театр Ротшильда в Вене. Здесь еврей получал визу, справку из министерства финансов о том, что у него нет долгов, и билет на пароход. Вся процедура была до предела упрощена и занимала не более двух часов.

Проблема была в другом. Многие страны снижали квоты на прием евреев. Англия, например, принимала 500 человек в неделю.

После войны Эйхман скрылся. Однако его имя продолжало действовать в большой политике. Именно со ссылкой на его слова Вильгельм Хеттль сообщил на Нюрнбергском процессе о шести миллионах погибших евреях.

В 1960 году Эйхман был выкраден разведкой Моссад из Аргентины и доставлен в Израиль. Он уже бывал здесь – по приглашению «Хаганы». В 30-е годы была достигнута договоренность, что эта еврейская организация будет представлять интересы Германии на Ближнем Востоке.

А почти три десятилетия спустя последовал «сенсационный» судебный процесс. Эйхман пригодился – очень пригодился! – в очередной раз. Поднятая кампания в прессе отодвинула завершение германских выплат Израилю (они должны были прекратиться в 1962 году) на неопределенное время.

Сам Эйхман во время суда в Иерусалиме говорил то о пяти, то о шести миллионах жертв среди евреев. Кстати, «сотрудникам иерусалимского музея «Яд ва-Шем» уже удалось к настоящему времени зарегистрировать поименно более 3 млн. евреев, убитых гитлеровцами [25-2] [32].

И вот трагедия очередного гнома завершилась. «13 мая 1960 года, в день отмщения, отмечаемый иудеями, Эйхман был повешен. Перед казнью, во исполнение последней воли осужденного, ему разрешили принять иудаизм, и Эйхман ушел в иной мир обрезанным» [38].

Продолжим список гномов. Председатель Германского трудового фронта Лей. Он просто видоизменил свою фамилию Леви. И никто не возмутился. Леви-Лей был рядом с Гитлером постоянно.

А гитлеровский министр Франк! Этот сын еврея-адвоката из Бамберга являлся даже членом общества Туле. Расовый отбор в эту аристократическую организацию был едва ли не более жестким, чем в СС. Хотя, возможно, «за особые заслуги» принимали и неарийцев [33].

При Гитлере Франк решал «еврейский вопрос» в той части оккупированной Польши, которая стала «генерал-губернаторством». Сначала там хотели было создать «отстойник» для евреев со всех оккупированных территорий. Но Франк запротестовал. Тогда стала расширяться сеть концлагерей, и эшелоны перенаправили туда.

Удивительна и судьба бывшего борца против нацизма Герштейна. Отбыв срок в концлагере, он вступил в СС (наверно, его фотография тоже понравилась Гитлеру! ) и дослужился до чина оберштурмфюрера. Одновременно Герштейн сообщил в Швецию и Швейцарию о том, что он лично является поставщиком ядовитого газа для уничтожения евреев. В его докладе говорилось о десяти миллионах жертв. Такую информацию он передавал и в Ватикан. В Берлине на сей счет он «откровенничал» с сотнями даже малознакомых людей.

«Совершенно невозможно, – пишет исследователь Х. Кардель, – чтобы в тогдашней обстановке всеобщей слежки человек рассказывал «сотням людей» секрет из секретов, не имея такого задания… Целью было путем распространения ужасных слухов выгнать европейских евреев…» Поскольку задача запугивания была поставлена, то, пишет Кардель, сомнения вызывает и самореклама Эйхмана. «До сих пор не ясно, что в миллионных цифрах Эйхмана было правдой, а что – пропагандой ужасов». Что же касается Герштейна, то иногда он говорил даже о 25 миллионах уничтоженных евреев… Летом 1945 года стало известно, что этого провокатора нашли мертвым в камере парижской тюрьмы. Однако никто из его близких не видел ни трупа, ни его могилы.

О чем все этого говорит? Уже позже, в 1950 году, один из израильских идеологов Иона Косой пояснил: «На нас, сионистов, возложен сейчас древний долг непрестанно держать волосы дыбом у всего еврейского народа, не давать ему ни отдыха, ни срока, все время держать его на краю пропасти, показывая грозящие ему опасности… ибо откуда мы возьмем тогда сотни тысяч евреев, нужные для строительства нашего государства? » (Цит по: [38]). Эйхман, Герштейн и прочие помогали решать эту задачу превосходно.

…Меж тем поезд вез Эрнста Блоха в Варшаву. Сотрудник Гестапо проверил его документы и вскинул руку: «Хайль Гитлер»! «Особа немецкой крови» позволила себе ответить довольно вяло: «Зиг хайль».

Эсэсовский Тристан

Еще одно личное дело. Рейнхард Тристан Ойген Гейдрих. Начальник IV управления РСХА, группенфюрер СС. Характер нордический, стойкий. Прекрасный спортсмен. Беспощаден к врагам рейха…

Судя по имени, папа Гейдриха, несомненно, тоже относился к поклонникам Вагнера, который придал новое звучание старинной повести о Тристане и Изольде.

Отец Гейдриха. Настоящая фамилия – Зюсс

Отец Гейдриха и сам был довольно известным музыкантом. Первоначально он носил характерную фамилию Зюсс. Сын прекрасно играл на скрипке. Эсэсовский Тристан, несомненно, знал, что Вагнер определял германца как героического идеалиста. Помнил он и слова композитора, обращенные к евреям: «Примите смело участие в деле искупления… и мы пойдем тогда рука об руку! Но подумайте о том, что только одна вещь может освободить вас от проклятия, которое висит над вами: «искупление Агасфера – уничтожение! » Чтобы стать «человеком», еврей должен уничтожить в себе «еврея»; другими словами – нужно, чтобы он смог победить в себе главный инстинкт своей расы».

Инстинкт же этот Вагнер видел в эгоистичном желании материальных благ…

Впрочем, сам он до роскоши был жаден. Но объяснял это так: «… я не могу жить как собака. Я не могу спать на соломенной подстилке и удовлетворяться низкосортными напитками. Моя чувствительность, столь возбудимая, столь хрупкая, исключительно нежная и мягкая, должна быть удовлетворена каким-то образом, чтобы мой дух мог предаться чудовищно трудной задаче созидания несуществующего мира». Евреи же, объяснял Вагнер, совсем другое: этим эгоистам богатства нужны не ради удовлетворения насущных потребностей, а ради удовольствия обладать и быть сильным.

Гиммлер говорил, будто Гейдрих и впрямь «преодолел в себе еврея». Что ж, это вполне отвечало требованиям Гитлера, который заявлял: «Мы никогда не прекратим бороться за арийскую составляющую любого метиса! » (Цит по: [32]).

Гейдрих старательно хотел доказать собственную мужественность. И себе самому, и окружающим. Стал мастером фехтования. Управлял боевым самолетом и даже однажды был вынужден приземлиться за линией фронта. Был галантен и нравился женщинам.

В 1935 году в официальном органе СС «Дас Шварце Корпс» Гейдрих, между прочим, писал: «Мы должны делить евреев на две категории, сионистов и сторонников ассимиляции. Сионисты проповедуют строго расовую концепцию и путем эмиграции в Палестину помогают строить свое собственное еврейское государство… мы желаем им всего наилучшего, и наша официальная добрая воля – за них». Какая «половинка» Гейдриха это изрекла? Пойди – разберись.

Гиммлер говорил своему доверенному массажисту Керстену, что Гейдрих всегда страдал от чувства неполноценности и был «несчастным человеком, раздираемым надвое, как часто встречается с представителями смешанных рас. Он хотел доказать, что германские элементы доминируют в его крови. И никогда не знал покоя. У него был безошибочный нюх на людей. Разрываясь между одним и другим, он остро чувствовал аналогичную двойственность в окружающих». «Безошибочный нюх на людей», который приписывал себе и Гитлер, возможно, действительно был особым качеством, имевшим духовную суть.

Карьера «Тристана» развивалась столь форсированно, что некоторые поговаривали: именно он станет преемником стремительно стареющего фюрера. Это раздражало Бормана, Гиммлера и многих других… Но вот в Прагу прибывает группа английских диверсантов. Им уже известно: Гейдрих ездит повсюду без охраны, в открытой машине. И вот на узкой улочке автомобиль тормозит. Брошена бомба. Раздаются выстрелы. Смертельно раненный Гейдрих с пистолетом в руке пытается бросится в погоню за убегающими убийцами… Для высокопоставленных завистников Гейдриха эта диверсия была очень кстати.

Похороны Рейнхарда Тристана Гейдриха были, конечно, по-вагнеровски торжественными. Вскоре в честь «павшего героя» была названа специальная операция СС – «Рейнхард». Она предусматривала конфискацию ценностей у заключенных концлагерей. У «гномов» надо было отобрать «Золото Рейна».

Персонажей подобного типа связывали специфические «товарищеские» отношения. Они усердно собирали «еврейский компромат» друг на друга. Например, Гейдрих и другой полукровка – адмирал Канарис. Это не мешало им «дружить» семьями. На вечеринках в узком кругу шеф абвера [34] лично готовил блюда из морепродуктов, а шеф гестапо играл ноктюрны…

Гейдрих и Гиммлер также хранили в несгораемых сейфах материалы о еврейском происхождении друг друга. Неужели – и рейхсфюрер СС?!

Вот книга «Гиммлер», Нью-Йорк, 1962. Это биография Гиммлера, написанная евреем Фришауэром, служившим в американской контрразведке. После капитуляции Германии в 1945 году он опрашивал ближайших сотрудников Гиммлера. Так он разыскал майора СС Бергмана, которому Гиммлер лично поручил изучить и составить его семейное древо, как это полагалось для всех эсэсовцев, чтобы доказать их чисто арийское происхождение. Но, когда Бергман начал копаться в родословной Гиммлера, он увидел, что это для него вопрос жизни и смерти.

– Семейное древо Гиммлера сильно попахивало… хм, неарийцами. В случае одного из предков – Геттингера – пришлось сделать маленькую замену.

Теперь цитируем дословно: «Но задача становилась еще более безнадежной, когда дело дошло до бабушки Агаты Кине (мать Гиммлера-отца). Целый ряд угрожающих вопросительных знаков красуется на ветвях ее семейного дерева там, где должны быть даты и места рождения ее предков. В таблице стоят большие пробелы, которые закрыли бы Генриху Гиммлеру доступ в СС, если бы, вместо того чтобы создавать СС, он сам захотел бы вступить в СС».

Бывший куровод и кроликовод Гиммлер пытался не отставать от Гейдриха. Тоже воспитывал в себе арийские качества. Задыхаясь и хватаясь за сердце, этот болезненный человечек пытался сдавать спортивные нормативы, которые сам установил для членов ордена.

Закалял и мужество, как он его понимал. Генерал Вольф вспоминал, как однажды Гиммлер пригласил его лично присутствовать при расстреле евреев. Рейхсфюрер СС подошел слишком близко, и брызги человеческого мозга попали ему на шинель. Он побледнел, позеленел, и его под руки увели подальше. Потом Гиммлер справился с собой и выступил перед солдатами. Сказал, что их служба трудна, но необходима для рейха…

Юлиус Штрайхер. Как! Неужели и он! Профессиональный антисемит и расист! На партийном съезде 1934 года именно ему было доверено произнести слова о расовой чистоте арийцев. Эти слова попали даже в фильм Лени Рифеншталь.

На страницах своей газеты «Штюрмер» он и вообще в выражениях не стеснялся. Одна из таких публикаций стала поводом для международного еврейского бойкота Германии в 1933 году. Гитлер ответил однодневным (кстати говоря, субботним) бойкотом еврейских магазинов. И пошло-поехало.

Конечно, в Нюрнберге Штрайхера приговорили к казни. Наступил осенний день, когда, надев на головы черные мешки, приговоренных вешали. Под тяжестью тел длинные веревки, сломав шейные позвонки, быстро оборвали жизни военных преступников. С редактором «Штюрмера» поступили иначе. Его – на восточный манер – задушили, подвесив на короткой веревке. Смерть наступала особенно долго и мучительно [35].

«Стоя перед виселицей, он громко воскликнул: «Хайль Гитлер! » На вопрос об имени он резко ответил: «Вы его знаете». В сопровождении священника он поднялся на ступеньки и воскликнул: «Пурим 1946 года – и к Богу»… На ящике, в который уложили труп Штрайхера, было написано имя «Абрахам Гольдберг»…

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒