|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Как только мы переступили порог номера, я кинул сумку на пол и отправился в душ – смыть с себя напряжение и усталость.
Проведя в душе n-ое количество времени (люблю я это дело), я обернул полотенце вокруг бёдер и направился в спальню. В первой спальне и обнаружил Алекса, на непростительно огромной для него постели. Я снял президентский люкс и всё в нём было по высшему классу. Всё, кроме одного… Обойдя весь номер и обнаружив, что кровать только одна, я наспех оделся, промокнул волосы полотенцем и пулей побежал к стойке регистрации. К моему глубочайшему ужасу, сожалению и разочарованию там мне сообщили, что в данный момент в этом отеле проживает некая делегация и все номера заняты, поэтому нас сместили в номер для молодожёнов (! ). Моему возмущению не было предела, но что поделать? Закатить скандал и искать ночью новый отель, после такого трудного дня? Увольте! Поэтому я просто ударил ладонью по стойке и, стиснув зубы, пошёл обратно. - У меня новость! – крикнул я, закрывая за собой дверь. - Какая? – в коридор выбежал Алекс. - Ты спишь на диване. – я скинул обувь и, подняв брошенное на стул полотенце, продолжил сушить волосы. - Почему? Кровать же большая? – округляет свои гляделки он. - Потому что я не буду с тобой спать! - Будешь! - Не буду! - Будешь! А то я убегу! - Слушай, это вообще не угроза для меня. - Хорошо! Алекс развернулся и прямо как был, босяком, выбежал из номера. Идиот? Идиот. Сам себя спросил и сам себе ответил я. Я подошёл к окну, по которому быстрыми потоками стекала вода. За тот час, что прошёл с того момента, как мы были на улице, пошёл настоящий ливень. Я прислонился лбом к стеклу и сквозь дымку конденсата увидел Алекса, выбежавшего на улицу. - Кретин! – выругался я, срываясь с места. Когда я выбежал на улицу, фигура Алекса уже была в конце улицы, готовая в любой момент завернуть за угол и скрыться из поля моего зрения. Времени, чтобы взять зонт у меня не было и дождь стремительно проникал под мою одежду, стекая по телу, заставляя его дрожать, достигая, казалось, самой души. Мои несобранные волосы липли к лицу, застилая глаза, мешая видеть, мешая двигаться в нужном направлении. Я побежал через проспект, только на его середине я понял, что бегу на красный свет. Каким-то чудом мне удалось избежать попадания под сигналящие автомобили. Я завернул за угол, за которым, минуты назад, скрылся Алекс. - Алекс! – ору я, перепрыгивая на бегу открытый люк, пихая плечом какую-то женщину, с большими пакетами, старательно огибая препятствия. - Алекс! – он услышал меня и тоже побежал, но не ко мне, а от меня. Эта гонка продолжалась несоизмеримо долго. Я уже не в той форме, что в семнадцать лет и такой марафон разрывает мои лёгкие, отдаваясь острой болью в правом боку. - Алекс! Мы выбегаем на новую улицу, он сворачивает, перебегая дорогу перед едущими автомобилями. Я решаю схитрить и бегу наискосок, срезая добрую часть пути. - Алекс! – мои глаза наполняются ужасом, потому что он, обернувшись на меня, оказывается в каких-то паре метров от ревущего автомобиля. Расстояние уменьшается… Я резко и сильно отталкиваюсь ногами (во истину, под действием адреналина люди способны на многое), прыгаю и сбиваю Алекса на асфальт, за долю секунды до того, как по тому месту, где он стоял, проезжает машина. Гул, крики, шум воды, сигналящие автомобили, которым мы преградили путь. - Дебил! Идиот! Дура! Истеричка ненормальная! Не совсем понимая, что делаю, я хватаю Алекса за волосы, ставя на ноги и таща прочь с проезжей части. - Отпусти меня! Отпусти меня! – он яростно бьёт меня по руке, которой я всё ещё его держу. Я останавливаю нас и разворачиваю его лицом к себе. Его лицо мокрое от слёз, несмотря на то, что идёт дождь и их не видно, я их вижу, я их чувствую. - Ты покончить с собой решила, идиотка?! – кричу я на него. - А что, тебе какое дело? Плакать точно не будешь! - Тогда какого хрена я побежал спасать тебя, рискуя своей жизнью?! - А чёрт тебя знает! Отпусти меня! Ты же ненавидишь меня! Я обуза для тебя, я знаю! - Да с чего ты взяла? – не зная, как его успокоить, кричу я. - С того, что ты на меня всё время орёшь! Спрашиваешь: за что я тебе, всем своим видом показывая, как же тебе было хорошо без меня! На мои слова о том, как ты мне нужен, ты закатываешь глаза! На мои попытки прикоснуться к тебе, ты меня отталкиваешь! Вот поэтому! Мало? – его глаза горят безумием. Я никогда не видел его таким: от его ангельского, светящегося позитивом, лица, лучистых глаз, наполненных светом, милой тёплой улыбки, не осталось и следа. Неужели, это я сломал его? Он что-то ещё кричит, яростно размахивая руками и дёргая мою руку, которой я, всё ещё, крепко держу его за запястье. - Билл, - теперь, даже не смотря на ливень, я могу видеть слёзы в его глазах, - отпусти мен, мне лучше будет уйти, я не хочу причинять тебе неудобства, но пойми и меня: мне очень больно от того, как всё получается. Я просто хотел быть рядом, ведь ты единственный, кто у меня есть теперь в этом мире. Я просто хотел быть рядом, надеясь на то, что ты сможешь меня принять, сможешь, когда-нибудь, без отвращения реагировать на мои прикосновения. Но я всё понимаю, я не такой ребёнок, как ты думаешь, я понимаю больше, гораздо больше, чем ты считаешь. Я… я всё понимаю. И я уйду, не беспокойся, со мной всё будет в порядке. И извини за эту истерику, Билл. Отпусти меня, - он аккуратно пытается разжать мою стальную хватку на его хрупком запястье, - я больше не буду бороться за место в твоей жизни, его нет. Его слова доносятся до моего сознания, будто, сквозь толстый слой ваты. Всё моё сознание, словно, оглушено, я не различаю звуков, не различаю голосов, люди вокруг открывают и закрывают рты, как рыбы. Я оглядываюсь по сторонам и снова смотрю на Алекса. Он закончил говорить всего секунду назад, но эта секунда настолько мучительна, что, кажется, длится вечность. А как же она мучительна для него… Страшно даже представить, потому что, я уверен, даже тысячная доля этой боли способна убить. Потому что, для него, эта секунда – черта между настоящим и будущем. Будущем, в которое он, смело, не для своих лет, готов вступить, хоть и понимает, что оно его раздавит. «Я просто хотел быть частью твоей жизни, но для меня в ней нет места» - его слова звучат эхом в моей голове. Неужели, я такое чудовище? Неужели, я настолько зациклен на себе, что позволил себе не заметить, как растоптал его чувства? Неужели, хоть кто-то заслуживает такого обращения? Я не хотел сделать ему больно. Я не хочу сделать ему больно. Он вновь слабо пытается высвободить свою руку. Мой мозг пронзает вспышка, будто, что-то взорвалось. Да, взорвался мой здравый смысл. Я завожу его руку за спину, возможно, причиняя боль, и целую. Это странный поцелуй. Вначале, я просто, до боли, вжимаюсь в его губы своими, затем, начинаю двигать ими: грубо, жёстко, странно. Он не смело отвечает мне, приоткрывая рот. Я проникаю в его рот языком, углубляя поцелуй. Свободной рукой он гладит меня по шее, щеке, вторую же руку, скорее всего, он даже не чувствует, потому что я сжимаю её с такой силой, что у самого немеют пальцы. В моём мозгу не осталось ни единой мысли, единственное, чем занято моё сознание – это контроль за движением губ. Я даже не осознаю: что это значит? Что это будет значить? Я просто не хочу позволить ему упасть, разбиться на кусочки. Возможно, я не такой уж плохой человек… Я не помню, как мы вернулись домой. Не помню, что мы делали, до того, как отправились в постель. Я знаю лишь, что хотел поговорить с ним о том, что случилось, но как? Что я могу сказать? Что поцеловал его только для того, чтобы он успокоился? Что, вероятнее всего, завтра я вновь стану эгоистичной тварью? Что наши отношения невозможны, потому что это не укладывается у меня в голове? Я не мог этого сказать, потому что это убьёт его, но и врать я не хотел, поэтому молчал. Алекс тоже весь вечер молчал, такой серьёзный, сосредоточенный и тихий, такой непривычный, на фоне своего обычного поведения. Когда я расстелил кровать и лёг в постель, я жестом указал Алексу, чтобы ложился рядом. Когда он оказался в постели и несмело-вопросительным взглядом посмотрел на меня, я вновь показал ему рукой, чтобы пододвинулся ближе. Когда он исполнил мою молчаливую просьбу, я уложил его на подушку, обнимая и прижимая к себе. Хоть я и не могу быть для него любовником, но я могу быть другом, теплом, возможно, даже любимым, по-своему. - Спокойной ночи. – чуть слышно улыбаясь, сказал Алекс. - Добрых снов. – ответил я, поцеловав его в макушку. - А как же иначе… Алекс ещё чуть-чуть поёрзал, пока не затих, утыкаясь носом мне в шею и щекоча меня своим дыханием. По тому, каким размеренным оно стало, я понял, что он заснул. Что ж, и мне пора. Сегодня был трудный день… Глава 9 Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-07-13; Просмотров: 487; Нарушение авторского права страницы