Единый метод правового регулирования. Постановка вопроса

⇐ ПредыдущаяСтр 16 из 26Следующая ⇒

Та странная картина, о которой упоминалось в предыдущем параграфе по поводу предмета правового регулирования, несколько усугубляется, когда речь заходит о методе правового регулирования. В этой части научных рассуждений положения общей теории систем, как правило, не затрагиваются. Все внимание исследователей, как представителей общей теории права, так и «отраслевиков» ограничивалось и ограничивается в настоящее время исключительно уровнем отрасли права как таковой (для теоретиков) и «своей» отрасли для представителей ее в научном плане.

Есть основания полагать, что система такого рода взглядов на предмет и метод только как субстанции отраслевого уровня, и не более того, берет свое начало с конца 30-х годов, когда на одном из Всесоюзных совещаний советских юристов была выработана своего рода научная директива, которая как составная часть существовавшей уже в ту пору официальной идеологии не могла не проявиться как «руководство к действию», определяющее направленность и содержание научных исследований в фундаментальных областях правовой науки как общей теории, так и в отраслевом плане.

Согласно разработанным рекомендациям, которые фактически менее всего были рекомендациями, следовало исходить из того, что:

а) советское право — возведенная в закон воля советского народа - складывается из ряда материальных и процессуальных отраслей;

б) каждая отрасль права имеет свой предмет и метод;

в) предмет является главным фактором, определяющим характер метода, с помощью которого регулируется группа общественных отношений, составляющих предмет данной отрасли;

г) метод отрасли обладает специфическими чертами, совокупность которых отличает его от методов других отраслей советского права.

Следует констатировать, что данная система взглядов была господствующей, с чем, однако, не все ученые были согласны^{^[208]}.

В послевоенные годы эта официальная научная концепция получила дальнейшее развитие. Научные труды того периода, как общетеоретические, так и отраслевые, по-прежнему характеризовались поисками главным образом разного рода деталей, обосновывающих исходный тезис: «У каждой отрасли — свой предмет и метод».

События последнего десятилетия в нашей стране, кардинально изменившие экономическую, политическую и социальную структуру общества, тем не менее, как это ни странно, в принципе не повлияли на существо упомянутой концепции, сохранившейся, так сказать, в первозданном виде.

Несколько позднее будут приведены конкретные положения, содержащиеся в современной правовой литературе. А сейчас имеет смысл предложить читателю, особенно молодому поколению, интересующемуся правоведением, нечто вроде своеобразной переклички времен, поскольку мне, по роду моих исследований, проводимых в ту пору, довелось быть свидетелем и, в известной мере, участником соответствующих научных поисков 60-70-х годов, непосредственно занимаясь проблемами метода правового регулирования. Особо следует подчеркнуть, что исследования правовых проблем отличались интенсивностью и глубиной научных поисков. Именно тогда разрабатывались фундаментальные понятия, которые не утратили значения и в современный период. Многие, но, как будет показано в дальнейшем, не все.

Как говорится, для справки: в 1976 г. издательство «Юридическая литература» выпустило в свет мою монографию «Метод правового регулирования. Теоретические проблемы», представляющую собой своеобразное продолжение исследований по главной теме, посвященной обоснованию административно-процессуального права в качестве самостоятельной отрасли советского права.

Из монографии, посвященной методу, будут приведены некоторые положения, характеризующие позиции отечественных ученых той поры по вопросам предмета и метода правового регулирования.

В названной монографии отмечалось, что проблема метода правового регулирования относится к одной из сложных и мало разработанных в советской юридической науке. Она, несомненно, нуждается в дальнейших исследованиях, ибо имеет не только теоретическую, но и первостепенную практическую ценность.

Если попытаться оценить в целом постановку проблемы метода правового регулирования на страницах отечественной литературы, то можно отметить два обстоятельства. Во-первых, вопрос о методе правового регулирования все еще во многих случаях ставится и решается в традиционном, т.е. чисто юридическом аспекте. Между тем в работах ряда юристов заложены основы нового, с нашей точки зрения, весьма перспективного и многообещающего направления в исследовании проблем советского социалистического права. Речь идет о таком направлении, которое центр тяжести переносит на анализ социального назначения и роли права, его связей с системой научного управления социалистическим обществом^{^[209]}.

«Исследование права, — справедливо отмечает С.С.Алексеев, -как инструмента социального управления существенно расширяет правовую проблематику, позволяет высветить в правовых явлениях новые грани, по-новому подойти к решению ряда традиционных вопросов. В органическом соединении правовых и управленческих проблем, в их взаимном обогащении состоит одно из магистральных направлений развития не только науки управления, но и государствоведческих и правовых наук, в том числе и общей теории права»^{^[210]}.

Во-вторых, исследователи, занимающиеся этой проблемой, подходят к оценке метода правового регулирования преимущественно с точки зрения доказательства того, может или не может служить он критерием дифференциации отраслей советского права. Думается, что такой чисто «отраслевой» подход к оценке метода правового регулирования, акцентирующий внимание на поисках специфики этого метода применительно к интересующей исследователя отрасли права, не позволяет учитывать весьма важных общих свойств, присущих этому явлению.

По рассматриваемой проблеме в юридической литературе существуют две точки зрения. Одна группа ученых исходит из того, что главным и единственным критерием разделения отраслей советского права является предмет правового регулирования. «Советской правовой наукой давно уже признано, что именно предмет правового регулирования, т.е. определенный вид регулируемых правом общественных отношений, служит основным (если не единственным) признаком, отличающим одну отрасль от другой»^{^[211]}.

Некоторые ученые признают, что метод правового регулирования если и зависит от предмета, то далеко не во всех случаях, ибо в огромном числе случаев однородные по конкретному характеру общественные отношения регулируются различными методами, а разнородные — одним и тем же методом^{^[212]}. Ряд представителей этого направления в науке советского права отрицают за методом самостоятельное значение, хотя и признают, что в сочетании с предметом метод правового регулирования способствует более точному разграничению отраслей советского права^{^[213]}.

Мы разделяем эту позицию, однако, лишь в той ее части, которая относится к определяющей роли предмета правового регулирования как главного критерия разграничения отраслей советского права. Вместе с тем, по нашему мнению, наличие одного лишь предмета в качестве критерия, хотя и главного, еще недостаточно для образования отрасли, ибо известной качественной обособленностью характеризуется и правовой институт.

Дня того, чтобы та или иная группа правовых норм превратилась в отрасль, нужна не только известная качественная обособленность, но и то, чтобы эта группа оформилась по степени своей организации в систему такого порядка, который соответствовал бы ее положению как элемента системы права в целом. Понятно, что такое превращение может иметь место лишь после того, как регулируемые данной группой правовых норм общественные отношения приобретут устойчивые признаки определенной социальной системы. И дело здесь вовсе не в количественном факторе, как может показаться на первый взгляд, ибо для социальной системы количество ее элементов определяющей роли не играет. Главное — в структуре этой системы, в характере связей между ее элементами, в наличии объединяемых ею систем нижестоящего порядка^{^[214]}.

В юридической литературе существует и другая точка зрения по рассматриваемому вопросу. Не отрицая значения предмета правового регулирования как главного критерия дифференциации отраслей права, некоторые авторы подчеркивают существенное значение для этой дифференциации также и метода правового регулирования, представляя его как «второочередной», но также необходимый признак при классификации отраслей советского права^{^[215]}.

Отсюда делается вывод, что отрасли советского права различаются между собой не только по предмету, но и по методу правового регулирования, следовательно, каждая отрасль советского права обладает специфическим методом^{^[216]}. Формулируя определение отрасли советского социалистического права, Д.А.Керимов исходит из того, что это «объективно сложившаяся внутри единой системы права в виде ее обособленной части группа правовых институтов и норм, регулирующая общественные отношения на основе определенных принципов и специфическим методом, в силу чего приобретающая относительную самостоятельность, устойчивость и автономность функционирования^{^[217]}.

Более того, согласно рассматриваемой точке зрения, наличие своего собственного метода есть показатель самостоятельности отрасли права. Довольно категорично на этот счет высказался В.Ф.Яковлев: «Если исследователь принимает какую-то группу норм за самостоятельную отрасль права, но не может выявить специфику метода их регулирования, то он, скорее всего, видит отрасль там, где ее нет»^{^[218]}.

Конечно, категоричность суждений оказывает на читателя известное эмоциональное воздействие. Но как тогда, с точки зрения автора, объяснить тот факт, что, несмотря на все усилия, до сих пор не найдено удовлетворительной характеристики методов, по крайней мере большинства отраслей советского права. Можно ли сказать, что выявлена специфика метода, скажем, советского трудового права?

При анализе этой концепции и сопоставлении ее с действительным положением дел обращают на себя внимание два примечательных обстоятельства. Первое проявляется в плане теоретическом и заключается в признании сторонниками этой концепции того, что специфика методов регулирования различных отраслей права выступает с неодинаковой степенью отчетливости. Другое обстоятельство касается уже практического аспекта проблемы и связано с тем, что фактически в одной и той же отрасли советского права применяются несколько методов регулирования, а не один, как это следует из главной посылки рассматриваемой концепции.

Обратимся к краткому анализу упомянутых обстоятельств.

Структурное построение системы советского права в отличие от иных, действующих в нашем обществе социальных управленческих систем, характеризуется горизонтальным расположением составляющих ее элементов, т.е. отраслей. Это значит, что все отрасли как элементы аналогичного порядка занимают один и тот же уровень в системе права, составляя определенный слой в пределах этого уровня. Следовательно, нет никаких оснований для утверждения приоритета одной отрасли перед другой, скажем, земельного права перед финансовым, административного перед трудовым и т.д.

Поэтому каждая отрасль в качестве элемента одного и того же порядка в системе права обладает равным положением и не может рассматриваться как отрасль первого или второго порядка. Единственное исключение в силу особенностей своего предмета составляет конституционное (государственное) право, которое, определяя важнейшие стороны других отраслей права, занимает первый ряд в этом слое^{^[219]}.

Из этого с необходимостью следует, что дифференциация отраслей права по предмету и методу должна сопровождаться достаточно четкой специализацией не только предмета данной отрасли, но и метода правового регулирования, соответствующего этому предмету. Ничего подобного, однако, не наблюдается. Если обособление предмета той или иной отрасли обычно достигается с достаточно приемлемой степенью определенности, то как только доходит до метода, ясность, хотя бы в главных и основных чертах, по общему правилу, утрачивается.

Последовательный сторонник рассматриваемой концепции С.С.Алексеев признает, что не в каждой отрасли метод регулирования дает себя знать столь ярко и выпукло, как, например, в административном праве^{^[220]}. Однако, к сожалению, автор не поясняет этот весьма необычный факт. Почему, собственно говоря, оказывается выделенным метод административного права, а не конституционного? Ведь, по общему признанию, конституционное право занимает определяющее место в системе советского права. Впрочем, несколько позднее С.С.Алексеев указывал, что «наиболее ярко особенности метода правового регулирования выражаются в таких отраслях права, как административное и гражданское. В административном праве метод правового регулирования характеризуется в основном тем, что стороны отношений выступают в качестве субъектов «власти» и «подчинения», т.е. занимают юридически неодинаковое, юридически неоднопорядковое положение. Напротив, в гражданском праве субъекты действуют на началах юридического равенства, занимают одинаковое, юридически однопорядковое положение»^{^[221]}.

Основной методологический прием, на котором строится рассматриваемая концепция, заключается в том, что при определении понятия метода правового регулирования той или иной отрасли права используются два «кирпичика» — методы гражданского и административного права. Именно на их основе, на соотношении методов названных отраслей права многие авторы возводят конструкцию метода «своей» отрасли.

Так, А.И.Процевский пишет: «Определение специфических юридических средств, которыми пользуется любая отрасль права, в том числе трудовое, зиждется на двух простейших способах регулирования: а) гражданско-правовом — с принципом свободы договора и диспози-тивности юридических норм и б) административно-правовом — с его императивными нормами. В трудовом праве проявляются свойства обоих указанных способов, поскольку в одном случае государство прямо и непосредственно регулирует поведение людей, в другом - устанавливает лишь некоторые нормы поведения, оставляя место для самостоятельного урегулирования взаимоотношений сторон (так называемая автономия)»^{^[222]}.

В этой позиции содержится ряд неточностей. Неправильно считать, что диспозитивность свойственна только гражданскому праву. Управомочивающих норм немало и в административном праве. Во-вторых, любая отрасль права основана не на двух, а на трех первичных способах регулирования, к которым относятся дозволение, предписание и запрет. В конструкции А.И.Процевского запрету вообще не нашлось места, что не соответствует действительности, ибо, как известно, трудовое право включает в себя и нормы запрещающие.

Итак, «строительным материалом» выступают только методы административного и гражданского права. Нам, например, не удалось обнаружить ни малейшей попытки определить, скажем, метод семейного права, используя элементы метода земельного и финансового права: метод трудового права — на основе элементов метода государственного и колхозного права и т.д.

Это любопытное явление С.С.Алексеев объясняет тем, что «трудовое, колхозное, семейное право представляют собой " молодые" отрасли. Поэтому при их формировании были в определенной степени восприняты некоторые элементы, свойственные " старым" отраслям -административному и гражданскому праву»^{^[223]}. Вряд ли такое объяснение можно признать убедительным, ибо остается неясным само основание, по которому отрасли права подразделяются на «молодые» и «старые».

Кроме того, некоторые из «молодых», в частности, трудовое право, по сравнению с такой «старой» отраслью, какой именуется административное право, оформилось значительно раньше и рельефнее. Достаточно напомнить, что Кодекс законов о труде появился в числе первых кодексов советского права, тогда как административное право -«старая» отрасль, кодекса до сих пор не имеет.

Позднее С.С.Алексеев привел аргументы другого рода, но также вызывающие возражения. Характеризуя систему советского права, автор вслед за государственным правом, которое, как он пишет, составляет общую юридическую основу советской правовой системы, выделил две «полнокровные» отрасли, выполняющие непосредственно регулятивные функции — административное и гражданское право. «Чуть особняком, — отмечает С.С.Алексеев, — располагается такая профилирующая отрасль, нацеленная в основном на выполнение правоохранительных задач, как уголовное право. Легко заметить, что в комбинации этих трех отраслей в какой-то степени проступает идеальная структура права — две основные подсистемы: регулятивная, разветвляющаяся на две полярные ветви (административное и гражданское право), и " охранительная" »^{^[224]}.

Значит, из всех отраслей советского права только две отрасли -административное и гражданское — непосредственно выполняют регулятивные функции. С этим согласиться нельзя, ибо в противном случае пришлось бы неизбежно признать, что нормы остальных отраслей советского права (трудового, земельного и др.) не выполняют функции непосредственного регулирования поведения людей.

Из приведенной конструкции нельзя не сделать вывода, что административному и гражданскому праву отводится роль «поставщика» элементов метода для других отраслей, уступающих названным отраслям в степени регулятивного воздействия. Но тогда нужно будет признать, что не предмет определяет метод, с чем согласны все представители данной концепции, а метод одной отрасли определяет метод другой. В данном случае элементы метода двух «полнокровных» отраслей являются определяющими, видимо, придающими «регулятивную силу» нормам других отраслей права.

Вообще остается неясным, почему метод одной отрасли необходимо обязательно определять через метод другой, если каждая отрасль в системе советского права занимает одинаковое положение, один и тот же уровень в этой системе, в противном случае эта группа норм не была бы отраслью.

Думается, что совершенно правильно это обстоятельство объяснил С.И.Вильнянский, который подметил, что «понятие метода правового регулирования было выдвинуто для характеристики гражданского права, но поскольку при помощи этого критерия делается попытка отмежевать гражданское право от других отраслей советского права, им пользуются как основой или дополнительным критерием для построения системы советского права. Понятие «метод» до сих пор остается неясным и вообще ничего не объясняет, так как в конце концов все признают, что в каждой отрасли права применяется не один, а несколько методов»^{^[225]}.

С нашей точки зрения, наиболее правильный путь состоит в определении метода правового регулирования в целом, его системных свойств, после чего уже можно будет обратиться к анализу его конкретных проявлений в сфере действия той или иной отрасли советского права.

С.И.Вильнянский отметил, что фактическое положение дел складывается именно таким образом, что в каждой отрасли права применяется не один, а несколько методов правового регулирования. Взять, к примеру, трудовое право. Как известно, его развитие и состояние в современный период знало и знает немало фактов, когда определенные виды трудовых правоотношений регулировались, например, методами, свойственными уголовному праву (установление уголовной ответственности за прогул без уважительных причин). Отношения, связанные с применением мер дисциплинарной ответственности, регулируются с помощью элементов метода административного права. Отношения, связанные с применением мер дисциплинарной ответственности, регулируются с помощью элементов метода административного права. Отношения, вытекающие из трудовых договоров, испытывают влияние метода гражданского права.

В принципе аналогичным образом обстоит дело и с другими отраслями советского права, даже с теми, у которых, как говорят, метод регулирования обозначен наиболее ярко и выпукло, например, с административным правом. В этой отрасли используются элементы метода гражданского права, уголовного и др.

Это очевидное обстоятельство прямо или косвенно вынуждены признать и самые решительные сторонники концепции особого метода для каждой отрасли. Так, например, определяя подведомственность споров, регулируемых семейным законодательством, С.С.Алексеев пишет: «Те из них, которые вытекают из административных отношений, разрешаются, как правило, в административном порядке, а споры, возникающие из брачно-семейных отношений, подведомственны суду»^{^[226]}. Подобное положение явно несовместимо с основной идеей концепции. Отрасль одна, следовательно, должен быть и свой метод, но на деле его не оказывается, поскольку общественные отношения в области семейного права регулируются гражданско-правовым и административно-правовым методами.

Характерно, что за последнее время ряд представителей отдельных отраслей советской правовой науки пришли к отрицанию существования особого метода для каждой отрасли права и делают вывод о наличии различных способов регулирования соответствующих отношений внутри одной и той же отрасли. Так, А.С.Пашков, подчеркивая наличие у трудового права комбинированного метода, в итоге приходит к следующему заключению: «Советское трудовое право является наглядным подтверждением того положения, что внутри одной и той же отрасли права могут применяться различные приемы регулирования общественных отношений в зависимости от конкретно-исторических условий/)^{^[227]}.

С такой позицией согласны и авторы курса «Марксистско-ленинская общая теория государства и права», которые считают убедительно доказанным тот факт, что «метод правового регулирования не может быть взят за исходное, так как один и тот же метод применяется для регулирования разных по своему характеру общественных отношений. Так, свободное волеизъявление характерно не только для области гражданского права (например, при участии граждан в выборах органов государственной власти)»^{^[228]}.

Анализ высказанных в нашей литературе части мнений о существовании специфического метода для каждой отрасли советского права не может не привести к выводу о том, что все усилия, предпринятые сторонниками рассматриваемой концепции, пока не привели к достаточно определенным результатам, которые были бы способны дать более или менее четкое представление об особенностях метода правового регулирования той или иной отрасли. В этом нетрудно убедиться на примере метода государственного права в интерпретации Я.Н.Уманского, который пишет: «Предмету советского государственного права соответствует и присущий ему метод правового регулирования. Для норм советского государственного права, закрепляющих и регулирующих отношения, составляющие основу экономической и политической организации советского общества, характерен метод конституционного закрепления. Отличительной чертой этих норм, не свойственной ни одной другой отрасли права, является то, что они не имеют юридических санкций»^{^[229]}.

Но это положение автора расходится с действительностью, ибо нормы без санкций существуют в самых различных материальных и процессуальных отраслях советского права. Мы разделяем мнение О.С.Иоффе, который считает, что если гипотеза и диспозиция относятся к числу обязательных элементов структуры правовой нормы, то санкция составляет ее необязательный, факультативный элемент. В зависимости от задач, выполнение которых государство связывает с данной нормой, ее охрана может быть обеспечена посредством либо санкции, либо определенных других норм, либо при помощи всей системы действующего права^{^[230]}.

Самое примечательное в позиции Я.Н.Уманского состоит, однако, в том, что назвав спецификой государственно-правовых норм отсутствие в них санкций, автор тут же признает: «Вместе с тем по этому признаку не во всех случаях можно определить принадлежность данной нормы к отрасли государственного права, поскольку нормы государственного права, направленные на регулирование других общественных отношений, складывающихся, например, в области организации и деятельности органов государственной власти, а также прав и обязанностей депутатов и др., во многих случаях содержат соответствующие санкции»^{^[231]}.

Вопрос о признании самостоятельности соответствующей отрасли права относится к одному из коренных вопросов общей теории права. Поэтому его постановка и решение представляются делом не только сложным, но и в высшей степени ответственным, полностью исключающим поверхностный, поспешный подход. Между тем анализ приведенных высказываний свидетельствует, что многие из них не отличаются требуемой глубиной, стремлением обстоятельно раскрыть и показать специфику метода соответствующей отрасли, в силу чего эти высказывания, как правило, неубедительны. Порой создается впечатление какого-то формального отношения к решению проблемы метода, которая «решается» путем простого упоминания о наличии своего метода у интересующегося данной отраслью ученого.

Вот почему не представляется возможным разделить мнение Д.А.Керимова, полагающего, что «задача исследования системы права отнюдь не сводится лишь к провозглашению метода правового регулирования дополнительным, вспомогательным классифицированным признаком, положенным в ее основу, что можно уже считать убедительно доказанным»^{^[232]}.

Интересные соображения о сущности метода правового регулирования высказал А.М.Витченко. Он рассматривает метод правового регулирования в двух аспектах: как основной, или общий метод, присущий системе права в целом, и как отраслевой метод правового регулирования. По мнению автора, «общий метод правового регулирования есть совокупность специфически-нормативных средств воздействия права на общественные отношения, позволяющие отграничить правовое регулирование от других форм воздействия права на общественные отношения»^{^[233]}.

Однако, прежде чем перейти к краткому анализу некоторых современных источников, в порядке обещанной «переклички времен», необходимо отметить одно важное обстоятельство, имеющее принципиальное отношение к рассматриваемым проблемам.

Дело в том, что, как известно, ряд партийных решений 60-х годов потребовали развернуть исследования в области науки управления, общей теории систем, информатики и т.д. Появилась обширная литература, посвященная методологии системного анализа, в том числе и применительно к правовым явлениям, и прежде всего к праву в целом. В свете этих исследований право предстало перед исследователями именно как сложная социальная регулятивная система, целостность, образуемая многослойным взаимодействием составляющих ее элементов, т.е. отраслей.

Можно сказать, что уже в 60-е годы использование методологии системного анализа фактически вынесло своего рода «приговор» концепции «у каждой отрасли свой предмет и свой метод». Суть «приговора» — в смене приоритетов. Если раньше вершиной своеобразной пирамиды считалась отрасль, имеющая свой предмет и метод, ибо только к этому уровню системы было приковано все внимание, а о системе права говорилось главным образом в абстрактном ключе, то теперь приоритетную, следовательно, определяющую роль играет уже система права в целом, отрасли которой, при всей их несомненной значимости, выступают как элементы этой системы, занимающие в ней, так сказать, третий уровень после уровней правовых норм и правовых институтов.

Но тогда с непреложностью следует вывод общетеоретического плана, принципиально отличающийся от традиционных взглядов на предмет и метод. О едином предмете уже было сказано, о едином методе — разговор еще предстоит.

А пока приходится констатировать: методология системного анализа, будучи общепризнанной в отечественной правовой науке, хотя и не следует преувеличивать ее возможности, тем не менее совершенно не отразилась на современных представлениях о предмете и методе правового регулирования. Эти представления такие же, как много десятков лет назад, во времена 60-х годов, о чем уже говорилось^{^[234]}.

Обратимся к некоторым из современных источников, которые обнаруживают типичную постановку вопроса, что освобождает от необходимости «перебирать» всю литературу прежде всего общетеоретического характера.

В «Курсе лекций по теории государства и права» под ред. проф. Н.И.Матузова и проф. А.В.Малкова сказано: «В основе деления права на отрасли и институты лежат два критерия: 1) предмет правового регулирования; 2) метод правового регулирования».

В другом учебнике эта мысль выражена более пространно и не очень точно: «Каждая отрасль права имеет свой предмет правового регулирования — соответствующую область общественных отношений. Когда возникают новые общественные отношения, которые необходимо регулировать с помощью права, возникают основания и для выделения новой отрасли права. Однако только предмета правового регулирования недостаточно для разграничения отраслей права, поскольку общественные отношения чрезвычайно многообразны... Поэтому необходим второй критерий — метод правового регулирования -совокупность приемов, способов, средств воздействия права на определенную сферу общественных отношений (курсив мой. -B.C.)»^{^[235]}. Стало быть, предмет охватывает область отношений, а связанный с ним метод— сферу...

«Наиболее яркое различие существует между методами, применяемыми в гражданском и административном праве. В связи с этим выделяют два основных вида методов правового регулирования общественных отношений: гражданско-правовой (другие его названия, встречающиеся в литературе — автономный, диспозитивный, метод координации); и административно-правовой (именуемый также авторитарный, императивный, метод субординации)»^{^[236]}.

«Два критерия выделения отраслей права: предмет и метод правового регулирования»^{^[237]}.

Это выдержки из учебников по теории государства и права. Теперь примеры из отраслевых источников.

По мнению К.Н.Гусова и В.Н.Толкуновой, «предметом трудового права является комплекс общественных отношений по труду работника на производстве... Методом трудового права называется специфический для данной отрасли права способ (прием) правового регулирования, т.е. воздействия через нормы права на волю людей в их поведении в нужном для государства, общества, работников, и работодателей направлении для получения оптимального результата этого регулирования»^{^[238]}. Довольно мудреная для учебника формулировка-Прямо скажем, в поисках особенностей метода «своей» отрасли тот или иной автор, как правило, оказывается в неудобном положении. В самом деле, попробуйте внятно отличить например, метод трудового права от метода семейного права, административного права, скажем, от финансового и т.д.

В одном из новейших учебников по финансовому праву содержится высказывание, которое не может не озадачить читателя. На странице 23 подчеркивается: «Финансовое право имеет свой предмет правового регулирования и обусловленный им метод правового регулирования, поэтому финансовое право представляет собой самостоятельную отрасль права»^{^[239]}. Удовлетворенный читатель продолжает чтение и на стр. 25 встречает сюрприз: «Однако финансовое право не имеет своего, только ему присущего метода правового регулирования и использует так называемый административный метод " власти и подчинения" »^{^[240]}.

С точки зрения одних специалистов по гражданскому процессу, «гражданско-процессуальное право регулирует общественные отношения диспозитивно-разрешительным методом. Это означает, что инициатива возникновения гражданских дел принадлежит заинтересованным лицам, а не суду. Суд по своей инициативе гражданских дел не возбуждает. Обжалование судебных актов и, как правило, их исполнение зависят также от волеизъявления заинтересованных субъектов процессуального права. Большинство норм гражданско-процес-суального права носит разрешительный, а не запретительный характер. Участники процесса могут занимать только присущее им одно процессуальное положение и совершать только такие процессуальные действия, которые разрешены и предусмотрены нормами процессуального права»^{^[241]}.

Заметим, здесь говорится о диспозитивно-разрешительном методе, свойственном гражданско-процессуальному праву.

С точки зрения других специалистов по гражданскому процессу: «Метод гражданско-процессуального права как способ воздействия на регулируемые данной отраслью отношения — императивно-диспозитивный».

«Императивность метода гражданско-правового регулирования определяется тем, что все гражданско-процессуальные отношения являются отношениями власти и подчинения в силу участия в них суда -органа государства, уполномоченного на осуществление правосудия и обеспеченного властными полномочиями. Суд обязан точно соблюдать предписания закона и требовать того же от всех участников гражданского процесса. Только суд как орган власти вправе применять предоставленные процессуальным законом меры принуждения.

Диспозитивность отражает другой аспект воздействия гражданско-процессуального права: свободная реализация предоставленных прав и возложенных обязанностей, но в рамках закона; равенство прав и обязанностей применительно к одному и тому же виду субъектов (стороны в процессе равны и проч.); гарантированность прав и обязанностей. В совокупности диспозитивность и императивность характеризуют метод гражданско-процессуального права»^{^[242]}.

Заметим, здесь говорится об императивно-диспозитивном методе гражданско-процессуального права.

Сопоставим две формулировки: «диспозитивно-разрешительный метод» и «императивно-диспозитивный». Это — метод одной и той же отрасли. Но это явно не одно и то же!

В уже упомянутой монографии С.Н.Махина констатирует: «Общей теорией права выработано понятие отрасли права и основные критерии отнесения той или иной совокупности институтов к правовой категории " отрасль права". Причем следует отметить единодушие ученых при определении этого вопроса: отрасль права — это такая группа норм, которая регулирует соответствующий комплекс общественных отношений. Регулирование подобных отношений осуществляется специфическими приемами и методами»^{^[243]}.

Отмеченное С.Н.Махиной «единодушие ученых», как говорится, «имеет место», причем в масштабах и формах, которые вызывают обоснованное недоумение. Так, разделы некоторых учебников по теории государства и права, написанные в разное время, различными авторами и т.д., оказываются похожими друг на друга как близнецы^{^[244]}.

Таким образом, краткое рассмотрение сущности наиболее распространенной концепции, исходящей из наличия у каждой отрасли своего метода правового регулирования, обнаруживает существенные изъяны, которые дают основание сформулировать ряд принципиальной важности вопросов. Именно эти вопросы требуют ответа при анализе проблемы метода правового регулирования.

Во-первых, если рассматривать право как целостную социальную регулятивную систему, против чего никто не возражает, то непонятно, почему поиски специфических черт метода правового регулирования касаются только одного уровня структуры — отрасли? Почему из четырех уровней структуры взят только один, в то время как все признают, что метод закреплен в нормах права?

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒