в ней читатель наконец попадает на остров Бимхо

⇐ ПредыдущаяСтр 24 из 24

Когда дядюшка Бонифаций, лавируя на «Святой Лючии» в виду бухты Ракушечной, обнаружил на южном горизонте английскую эскадру и увидел, что нос флагманского линкора повернут прямо к нему, он сказал в раздумье:

– Не нравится мне, когда у корабля вместо мачт – башни, а вместо рей – пушки. Лучше от таких подальше. Как ты считаешь, Франтик?

Потом обернулся к штурману Гопкинсу и распорядился:

– Ведите «Святую Лючию» по южному берегу, пан Гопкинс. Пристанем с другой стороны.

Пан Гопкинс так и сделал. «Святая Лючия» раздула паруса и, осторожно обходя рифы, поплыла вдоль южного берега, держа курс на восток. Миновав несколько бухт, слишком мелких, чтобы бросить в них якорь, она незадолго до полудня вышла из-за скалистого мыса, которым остров Бамхо вдавался далеко в море.

И когда «Святая Лючия» обогнула мыс, все увидели в неполных двух милях перед собой вторую мощную эскадру, по всем признакам не выражавшую никакого желания удалиться.

– Стадо моржей! Что бы это могло значить? – пробормотал дядюшка, и лицо его омрачилось. – Неужто старушка Каролина вздумала созвать гостей? Да еще в обеденный час!

В эту минуту один из крейсеров окутался дымом, прогремел выстрел и на вершине острова взметнулся к небу фонтан черной земли.

– Это они в тетушку стреляют?! – в ужасе закричал Франтик.

– Не могу тебе сказать, Франтик, – вздохнул дядюшка Бонифаций, попеременно то краснея, то бледнея. – Однако, я думаю, не повредит, если мы поскорей пристанем и разыщем ее. Эй, пан Гопкинс, держите курс к берегу!

Но не суждено было «Святой Лючии» бросить якорь. На крейсере затрепетали сигнальные флажки и передали дядюшке следующий ультиматум:

Немедленно удалитесь от острова, иначе пустим ко дну!

В то же время на расстоянии неполных ста ярдов от левого борта «Святой Лючии» взлетел высокий белый фонтан, и всем стало ясно, что этот сигнал не похож на приглашение вступить в приятную, дружескую беседу.

– Ничего не поделаешь, Франтик, придется подчиниться, – сказал дядюшка Бонифаций, и его нос, обычно имеющий оттенок румяной зари, заметно побледнел.

Дядюшка Бонифаций был человеком реалистически мыслящим. И Франтик тоже. Только реализм может принимать различные формы и не всегда проявляться абсолютно одинаково. Это обнаружилось в ближайшую же секунду. Дядюшка отдал пану Гопкинсу приказ изменить курс «Святой Лючии» и идти в открытое море. А Франтик прыгнул вниз головой через борт и поплыл к берегу.

– Нашел время дурачиться, Франтик! – закричал дядюшка Бонифаций и так навалился своим толстым животом на борт, что он затрещал.

– Я плыву спасать тетушку, – ответил Франтик, переходя на кроль – этот стиль ему больше всего удавался.

– Сейчас же вернись! – приказал дядюшка строго и с беспокойством поглядел на крейсер, орудия которого угрожающе поворачивались в сторону острова.

– Никогда того не будет, чтобы…

Историческую фразу, к сожалению, захлестнула волна, она покрыла Франтика до носа и не дала договорить. А когда ему наконец опять удалось глотнуть воздуха, «Святая Лючия» была слишком далеко и повторять ее не имело смысла.

Дядюшка Бонифаций следил некоторое время за удаляющимся племянником со смешанным чувством страха и гордости и затем тяжело вздохнул. «Похоже, дела начинают осложняться…» – подумал он.

И был совершенно прав.

* * *

Известие, что на острове Бамхо, кроме пальм, песка и пестрых бабочек, имеется уран, произвело на командование обеих эскадр впечатление, подобное удару грома.

– Что нам предпринять? – спросил на линкоре «Миролюбивый» адмирал Геннинг своего советника по правовым вопросам сэра Антони Сиверта.

– Немедленно оккупировать остров, – ответил не задумываясь сэр Сиверт.

Точно такой же вопрос задал адмирал Снэки на линкоре «Хижина дяди Тома» своему дипломатическому советнику мистеру Корсу и получил такой же недвусмысленный ответ.

Корабли одновременно радировали на остров:

Через тридцать минут высаживаемся. Вышлите на берег своих представителей.

Радиограммы были перехвачены обоими линкорами, и адмиралы, к своей досаде, имели полную возможность убедиться, что действуют по одному плану. В данном случае такое единомыслие могло привести к самым неприятным последствиям.

Адмиралы выругались в одно и то же время, и каждый пожелал эскадре, стоявшей по другую сторону острова, пойти ко дну. К сожалению, такое пожелание нельзя было сопроводить действием без согласия вышестоящих властей. Обсудив положение со своими советниками, оба адмирала решили запросить высшее командование.

Тотчас заработали обе радиостанции, и эфир вокруг острова Бамхо закипел от летящих в разные стороны радиограмм.

* * *

В 14.15 в Лондоне получили первое сообщение о том, что на острове Бамхо найден уран.

В 16.05 собрался узкий состав правительства его величества, а десятью минутами позже слово взял лорд Честерфильд. Речь, произнесенная им, была коротка, но новизна идей и широта дипломатического кругозора оратора заставляют нас воспроизвести ее полностью:

– Джентльмены, я уже старый человек, но никогда, даже в самые тяжелые мгновения, меня не покидала вера в возможность дружеского согласия между народами. Сегодня господь послал мне радость – мне выпало счастье дождаться минуты, когда вера эта, которую разделяет со мной вся империя, будет подтверждена фактом.

Джентльмены, на острове Бамхо найден уран. Как все вы знаете, этот остров принадлежит республике Патагонии. Никто не сомневается в том, что республика Патагония является государством, достойным самого большого уважения и восхищения. К сожалению, она слишком незначительна и слаба, чтобы взвалить на свои плечи огромную ответственность, связанную с добычей урана и его использованием. Для успешного выполнения этой задачи у нее недостаточно материальных средств и опыта.

Великобритания хорошо понимает, что трудности, с которыми столкнулась республика Патагония, превосходят ее силы, поэтому она решила взять на себя бремя эксплуатации урановой руды, а также ответственность за то, чтобы полученная энергия была использована по назначению. Я не сомневаюсь, что бескорыстные жертвы, на которые идет Британская империя, будут должным образом оценены как правительством Патагонии, так и всем населяющим ее народом.

Джентльмены, открытие урановой руды в самом сердце Великого, или Тихого океана является событием, которое не может оставить равнодушным ни одного демократически мыслящего гражданина нашей страны. Господу богу угодно, чтобы именно наша родина использовала эту благородную руду в своих не менее благородных целях, и нет на свете силы, которая могла бы помешать нам…

Когда лорд Честерфильд дошел до этого места, дверь тихо отворилась и в помещение проскользнул сэр Стэрди, помощник государственного секретаря по иностранным делам. Подойдя к лорду Честерфильду, он что-то шепнул ему. Лицо лорда Честерфильда слегка перекосилось. Но вскоре он овладел собой и продолжал твердым голосом:

– …помешать нам осуществить эти цели, в справедливости которых никто не посмеет сомневаться. Как мне только что стало известно, правительство Соединенных Штатов пытается доказать целесообразность… э-э… совместного с нами управления островом Бамхо, но я верю, что это всего лишь недоразумение, которое вскоре рассеется. Не напрасно в виду острова Бамхо стоят на якоре наши мощные морские корабли общим водоизмещением двести сорок тысяч тонн. Цвет британского флота, потомки участников победоносных сражений с Испанией, Францией, Голландией, бивших врага у Трафальгара и на всех морях мира…

В эту минуту снова открылась дверь и на пороге показался мистер Робинзон, секретарь помощника государственного секретаря по иностранным делам. Он держал в руке бланк, который с почтительным поклоном подал оратору. Лорд Честерфильд взглянул на текст, и его лицо приняло землистый оттенок. С минуту он стоял неподвижно. А когда поднял глаза, в них снова светилась энергия, отличающая этого государственного деятеля.

– Джентльмены, – сказал он голосом, преисполненным чувства достоинства, – правительство Соединенных Штатов уведомляет нас, что оно только что отдало приказ всем своим морским силам в Тихом океане на крейсерской скорости идти к острову Бамхо. Прекрасно. Помешать им никто не может. Но, господа, к счастью, вопрос не стоит в плоскости грубой военной силы. Финансы также играют не последнюю роль. Нельзя забывать, что республика Патагония должна нам девятнадцать миллионов сто восемьдесят тысяч триста фунтов, девять шиллингов и семь с половиной пенсов. Если бы мы захотели, этот долг…

Лорд Честерфильд не докончил, в дверь прошмыгнула мисс Смоллет, ведавшая секретной перепиской. Она подала лорду Честерфильду сложенный лист и быстро удалилась. Лорд пробежал глазами строчки и огласил следующее:

Правительство Соединенных Штатов позволяет себе напомнить правительству его величества, что одни лишь проценты долга правительства его величества за минувший год составляют 328 миллионов долларов. Само собой разумеется, мы не требуем немедленной уплаты процентов, тем более погашения всего долга. Однако в случае возникновения нежелательных трудностей при переговорах с правительством его величества относительно притязаний его на остров Бамхо мы будем вынуждены…

Минуту стояла тишина. Затем лорд Честерфильд сложил бумагу и сказал дрогнувшим голосом:

– Джентльмены, имею честь сообщить: дипломатические переговоры вступили в фазу открытых действий. Я старый человек… Позвольте, однако, заверить вас, что меня никогда не покинет вера в возможность дружеского согласия между народами!..

В тот же день вечером, после обмена дипломатическими нотами, было достигнуто следующее джентльменское соглашение:

Правительства Великобритании и Соединенных Штатов, исходя из принципов равенства и традиционного тесного сотрудничества в вопросах внешней политики, заключили настоящий договор в том, что обе подписавшие его стороны принимают участие во всех акциях, касающихся острова Бамхо, в справедливой пропорции 50: 50, а именно:

1) Морские силы Великобритании и США принимают участие в военной акции против острова Бамхо на равных началах.

(Неофициальное добавление: морские силы США оккупируют остров Бамхо, в то время как морские силы Великобритании укрепят свои позиции в Сингапуре.)

2) Военное и гражданское управление островом осуществляется в равной мере соответствующими органами Великобритании и США.

(Неофициальное добавление; правительство Великобритании признает исключительное право США трактовать этот пункт договора по его усмотрению.)

3) Эксплуатация урановой руды будет производиться на равных началах британским обществом «Атомик Нейшнл» и американской компанией «Уран Писмэкинг К°».

(Неофициальное добавление: правительство Великобритании согласно с тем, что решающий голос в данной области принадлежит американской компании «Уран Писмэкинг К°».)

4) Правительство Великобритании и правительство США пользуются в одинаковой мере всеми правами, преимуществами и привилегиями, связанными с использованием атомной энергии.

(Неофициальное добавление: правительство Великобритании оставляет за правительством США право изменить этот пункт в том смысле, что все права без исключения переходят к правительству США.)

5) В виде особого преимущества правительство Великобритании приобретает право содержать на острове на собственный счет:

а) одного тюремщика,

6) одного мороженщика на правах государственной концессии.

(Неофициальных добавлений не имеется.)

Текст этого соглашения был на другой же день опубликован в правительственных газетах и вызвал повсюду благоприятные отклики. Даже самым отъявленным скептикам стало ясно, что дружба с таким могучим и притом бескорыстным союзником приведет страну к небывалому расцвету и благосостоянию.

* * *

Под синим небом прокатились, замирая, последние раскаты орудийного залпа, и тетушка Каролина пришла в себя от испуга.

Она огляделась вокруг и увидела, что осталась одна. Мелькнула спина мистера Тернболла, нагруженного ящиком с радиоаппаратурой, и скрылась в чаще леса. Все бросились вниз, на берег, ближе к страшным железным чудовищам, совсем недавно изрыгавшим огонь и дым.

Никто о ней больше не думал. Теперь она никому не нужна. С одной стороны, тетушку Каролину это обрадовало, но в то же время она почувствовала, что происходит что-то ужасное, непоправимое. Нагнувшись, она подняла с земли камень, который минуту назад держал в руке профессор Швабе. Он был обрызган кровью. Еще недавно этот обыкновенный камень спокойно лежал в земле. А теперь на нем кровь… Тетушка Каролина вздрогнула и отшвырнула его подальше от себя.

Потом огляделась. Казалось, не произошло никаких изменений. Голая вершина острова, вырисовывающаяся косой линией на пылающем небе. Зеленые стебли трав. Цветы, стволы молодых пальм, сгибаемые ветром. Из далекой синевы выпорхнул листок – пестрый мотылек сел на землю и расправил яркие крылышки, подставляя их солнечным лучам. Ничего не изменилось. И вместе с тем все было по-другому… Веселый голос барабана, доносившийся из деревни, давно умолк. Остров притих и насторожился.

Безграничная печаль и одиночество вдруг сжали душу тетушки Каролины. Словно у нее что-то оторвали от сердца. Она уже знала, что и остров и люди, которые здесь живут, ей не принадлежат. Ее остров был в другом месте. И все же она чувствовала себя ограбленной. Как странно… И вдруг она затосковала по Куо-Куо, Пе-Ро, Там-Тваму – по всем своим черным, нагим, ярко раскрашенным друзьям. И по тому огромному черному воину, который там внизу, на берегу бухты, хотел ее съесть. Это были хорошие, умные люди, хотя и не без недостатков. Она дала им кекс, и они перестали есть своих ближних. Объяснила, что не стоит убивать друг друга, можно быть и без того сытыми, и они ее поняли.

Тетушка Каролина пыталась представить себе, как она предлагает кекс мистеру Карузо или профессору Швабе и просит их любить людей всего мира. Нет, это совершенно невозможно!..

Долго стояла тетушка Каролина не шевелясь, в горестном раздумье – простая, сумасбродная женщина, верящая в торжество человеческого разума. Потом вздохнула и посмотрела себе под ноги. На земле лежал оранжевый флаг острова Бамхо; услышав взрыв первого снаряда, она в испуге выпустила его из рук. На его пламенно-желтом полотнище отпечатался грязный след сапога. Нагнувшись, она подняла флаг и машинально отряхнула его. Затем повернулась и, погруженная в свои мысли, пошла по тропинке вниз к деревне.

* * *

Франтик достиг берега целым и невредимым. Огромная, прозрачная, как хрусталь, волна вынесла его на горячий песок: чувство покоя и не изведанного до сих пор наслаждения охватило мальчика. С минуту он лежал, отдыхая, смотрел на волны, которые спешили к берегу, с сильным шумом перекатывались по мелководью и разливались затем тонкой серебряной пеленой у его босых ног. На янтарно-желтом песке пестрели бесчисленные раковины. Он поднял одну. Раковина была темно-коричневая, ее волнистые завитки щетинились снаружи пурпурными шипами, внутренняя сторона походила на полуоткрытые розовые уста. Франтик сунул ее в карман, с усилием оторвал взор от всей этой красоты и тронулся в путь.

В тот момент, когда он прыгнул за борт «Святой Лючии», все казалось просто. Он доберется до берега, найдет тетушку и скажет, что дядюшка Бонифаций заберет ее, как только уплывут эти гнусные корабли, а до того времени Франтик будет о ней заботиться. Но теперь все выглядело иначе.

Едва он отошел от берега, как очутился в непроходимом тропическом лесу. Здесь царил загадочный, угрюмый полумрак, деревья и кусты переплетались в хаотическом беспорядке, лучи солнца, едва проникнув сквозь листву деревьев, тонули в густой бархатистой тьме, от земли поднимались испарения; резкие дурманящие запахи опьяняли. Тут не распознаешь, где север, где юг. Такого леса Франтик никогда в жизни не видел, и ему стало страшно. Тщетно искал он какую-нибудь тропинку, ведущую из леса. Ее не было. И он пошел напрямик в надежде, что первобытный лес когда-нибудь кончится. Наконец он почувствовал, что идет в гору. Франтик обрадовался. Ну, конечно. Он взойдет на холм и оглядится. И, может быть, увидит…

Что увидит?.. В его душу понемногу начало закрадываться сомнение. Разве он знает, где тетушка Каролина? Вдруг она на противоположной стороне острова?.. Или скрывается в таком месте, где ее невозможно найти? А может, он прошел уже мимо этого места? А если ее привязали к колу пыток?..

Ледяной пот прошиб мальчика. Он остановился и прислушался. Кругом была тишина. Лес кипел жизнью, сверкал красками, но безмолвствовал.

Франтик опять устремился вперед. Шел все быстрей и быстрей. Бежал. Карабкался куда-то вверх, спотыкался, падал. Подъем становился все круче и вдруг – идти дальше некуда: путь преграждало глубокое ущелье, на дне которого бушевал поток. Прошло много времени, пока он обогнул это ущелье. Когда Франтик был уже на другой стороне, ему показалось, что он слышит, как где-то совсем близко шумит и бьется о скалы море.

Мальчик перетрусил. «Я хожу по кругу», – подумал он и, напрягая последние силы, начал снова взбираться на холм.

Неизвестно, как долго он блуждал. И вдруг зеленые джунгли расступились, перед Франтиком открылась вырубка, поросшая низкой травой. Это было, без – сомнения, самое высокое место на острове. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралось широкое, безбрежное море, косые лучи заходящего солнца бросали на него красные и зеленые блики, заливали расплавленным золотом.

– Вот бы тетушка посмотрела, – подумал Франтик. – Что за носки бы у нее получились!

Грустная то была мысль. Увидит ли он вообще когда-нибудь бедную тетушку?.. Франтик чувствовал, как его покидают последние остатки сил, последние надежды. Измученный, одинокий стоял он на вершине незнакомого острова.

– Нужно идти дальше, – со вздохом сказал он тихо и до тех пор повторял эти слова, пока мозг не передал его приказание ногам и они наконец двинулись.

Франтику и невдомек было, что на этом самом месте несколько часов назад на тетушку Каролину были направлены автоматы. Здесь разорвался первый снаряд, выбросив из земли кусок камня, таящего в себе страшную силу, способную изменить всемирную историю. Не знал Франтик и того, что чуть в стороне, за утесом, лежит мертвый Джон Смит, сжимая в руках сломанное древко. Не подозревал он, что с башни американского флагмана в эту минуту смотрит на остров в подзорную трубу человек и ясно видит в окуляре маленькую деревушку на лесной вырубке и черных мужчин, окруживших белую женщину, на голове которой смешно покачивается шляпа с вишнями и птичками. И уж само собой не мог он слышать, как человек кричит в микрофон, что в туземной лесной деревне скапливаются вооруженные силы, а офицер, выслушав донесение, недовольно бурчит: «Кажется, на сон грядущий придется еще выпустить несколько снарядов».

Ничего-то Франтик не знал. Он пересек вырубку и, заметив узкую тропинку, спускающуюся с горы, направился прямо по ней.

Солнце закатилось.

* * *

Тетушка Каролина сидела перед своей королевской хижиной, а около нее на земле, полукругом – весь ее черный народ. Бамхийцы и эоа-оэйцы мирно разместились друг возле друга. На плотных зеленых листьях лежали куски оставшегося от обеда кекса; хотя лоснящиеся животы чернокожих были полны, они горевали, потому что внизу, в бухте Ракушечной, качалась на волнах пирога, которая с наступлением темноты отвезет тетушку Каролину на остров Бимхо.

Жители Бамхо уже знали, что тетушка не их королева, что она попала на остров случайно. Они знали это, и горе их было велико. Ведь единственного дня, проведенного ею на острове, оказалось достаточно, чтобы убедиться в мудрости королевы и искренне полюбить ее. Тщетно пытался Куо-Куо уговорить тетушку остаться. Тетушка отказалась. Она слишком хорошо понимала, какие роковые последствия имела бы для всего острова ее попытка воспротивиться белым людям, приплывшим сюда вместе со своими грозными эскадрами. Сидя в час разлуки в кругу чернокожих, тетушка грустила вместе с ними.

– Не покидай нас, О Самая Благородная, – просил в последний раз Куо-Куо, и тетушка увидела, как на глазах его блеснули слезы. Она попыталась улыбнуться.

– Я не самая благородная, Куо-Куо, – сказала она растроганно, – а обыкновенная женщина из Глубочеп. Но я старалась управлять вами как можно лучше и никогда вас не забуду! Вы меня очень порадовали, когда помирились с эоа-оэйским народом и обещали больше не воевать и не поедать друг друга. Смотрите не потеряйте рецепт кекса!

– Мы будем его бережно хранить! – воскликнули бамхийцы и эоа-оэйцы, как один человек.

– Еще боюсь, чтобы вы не пали духом и не потеряли веру в себя, – немного погодя тихо промолвила тетушка. – Сюда пришли жестокие белые люди, и ваши копья против них бессильны. Держитесь вместе и верьте – наступит день, когда вы снова будете свободными.

– Мы запомним твои мудрые слова, – сказал Куо-Куо и за ним весь народ.

Сумерки сгущались, и чернокожие фигуры, окружавшие тетушку, начали постепенно сливаться с темнотой. Но тетушка знала, что чернокожие люди тут, они стали ей ближе, чем когда-либо. Она верила, что ее связь с ними не прервется, даже когда она будет далеко отсюда. Тетушке Каролине было и радостно и тревожно. О господи, через минуту ехать, а осталось еще столько вещей, о которых надо сказать!

– Готовы ли учебники для будущего учебного года? – спросила она озабоченно.

– Готовы, – ответил Куо-Куо. – Мы изготовим их еще больше, чтобы хватило и для наших друзей с острова Эоа-Оэ, там их маловато.

– Вот это правильно, – похвалила тетушка. – И не спорьте зря, где поставить запятую и что значит «Не лезь в трактир без денег». Это отнимает уйму времени и ровно ничего не дает. Лучше сейте побольше хлебных злаков!

– Уж мы и то думали, – сказал Куо-Куо серьезно. – Как раз после обеда, вас еще не было, мы с главным советником по вопросам земледелия решили как-нибудь устроить, чтобы хлеб все получали задаром. А главный советник по военным вопросам сказал, что теперь, когда мы со своими соседями будем жить в мире, его должность можно и совсем упразднить.

– Вы в самом деле об этом говорили? – и тетушка вздохнула, пристально вглядываясь в темноту.

Она молчала. Ей вспомнились ее тронная речь на палубе «Алькантары», леденящий взгляд странных глаз профессора Швабе, направленные на нее дула автоматов, бабочка, в испуге взвившаяся к небу, след грязного сапога на оранжевом повергнутом флаге. Слова Куо-Куо, донесшиеся до нее из непроглядной тропической тьмы, прозвучали в ее сердце сладкой музыкой. Ее мечты не беспочвенны. Нашлись же на свете люди, которые верят так же, как и она, что жизнь можно сделать простой, мирной и счастливой…

– Благодарю вас, Куо-Куо, – промолвила она тихо. – Я хочу, чтобы вы никогда не забыли сказанных вами слов. Пусть я глупая женщина, но, по-моему, только так и можно спасти мировую цивилизацию.

Минуту стояла тишина. Затем в темноте раздался несколько смущенный голос Куо-Куо:

– Что спасти?..

– Мировую цивилизацию.

Опять помолчали. И затем снова прозвучал голос Куо-Куо, еще более смущенный:

– Цивилизацию? А что такое цивилизация, О Самая Мудрая? Мы ведь простые люди…

Куо-Куо не договорил. Воздух прорезал острый свист, и вслед за ним оглушительный грохот разорвал ночную тишину.

* * *

Франтик добрел впотьмах до деревни, и как раз в это время на ее окраине упал первый снаряд. Столб огня озарил поляну, и в это мгновение он увидел тетушку Каролину. Ее окружали черные люди, лицо тетушки было искажено ужасом. Франтик услыхал ее крик, а потом все они бросились врассыпную. Он тоже хотел бежать, но разрыв нового снаряда приковал его к месту. Снаряды рвались один за другим. Потом наступила тишина.

Еще минуту он простоял, прижавшись к стволу дерева, не смея пошевелиться. Поляну озарил тусклый свет – вспыхнула одна из хижин и теперь догорала, треща и чадя. Канонада прекратилась, и наступившая тишина казалась еще страшнее, чем грохот снарядов.

Франтик сделал несколько нерешительных шагов. Ничто не шелохнулось. Он выбежал на середину поляны. Верно, где-нибудь здесь лежит мертвая тетушка… Но вокруг ни души. Только развалины хижин и стволы сломанных пальм вырисовывались на черном небе. Затем хижина догорела, и все опять погрузилось в темноту.

– Тетушка! – позвал он вполголоса.

Никто не ответил.

Мальчик стоял посреди мертвого мира, потрясенный, беспомощный, не зная, что ему предпринять. И вдруг в этой жуткой, давящей тишине раздались звуки голоса, тоже испуганного, но говорящего, что кто-то тут есть.

– Фью! – тихонько чирикнуло во тьме.

– Маничек! – вскрикнул Франтик и поспешно нагнулся. Среди разметанных жердей и бревен от какой-то хижины на земле стояла клетка. Она была невредима, хотя с одной стороны на нее навалился какой-то тяжелый предмет. Когда Франтик попытался отодвинуть его, щелкнул замок и выпало что-то мягкое, Франтик пощупал и сразу понял, что это носки. Он ни о чем не думал. Машинально запихал их обратно в чемодан и прихлопнул крышку. Левой рукой схватил клетку, правой – чемодан.

Глотая слезы и спотыкаясь о комья разрытой земли, Франтик зашагал в темноту.

* * *

Через час Франтик оказался на берегу бухты Ракушечной. Он до смерти устал. Сел на тетушкин чемодан, обхватил голову руками. На востоке показался тонкий серп луны, лунная дорожка, похожая на золотой шнурок, протянулась по спокойной глади моря, и когда она добралась до ног в рваных тапочках, луна увидела, что мальчик уже спит.

Франтик спал так крепко, что не слышал, как за его спиной раздвинулись заросли и на берег вышла тетушка Каролина в сопровождении Куо-Куо. Не видел он, как в изумлении она склонилась над ним, не веря своим глазам, коснулась его рыжей растрепанной головы, клетки с Маничком, чемодана. А потом отвернулась; ее шляпа с вишнями и птичками начала смешно колыхаться; плечи тетушки тряслись, она плакала от радости.

Его разбудил голос. Сначала слабый, доносившийся откуда-то издалека, затем более громкий, и вдруг он совершенно отчетливо услыхал, как его кто-то окликает:

– Франтишек!

«Это мне показалось», – мелькнуло в его сознании, но все же он открыл глаза. Франтик лежал лицом вниз, и потому увидел только пару туфель. Обыкновенных черных туфель; заслуживало внимания лишь то, что над ними возвышалось: вторых таких громадных ног на свете не было, и у Франтика сразу сон как рукой сняло.

– Тетушка! – закричал он, вскочил и упал прямо в объятия своей тети.

– Франтишек!.. – и тетушка, не соразмерив в волнении свои силы, прижала его к груди так горячо, что жизнь Франтика, уже второй раз за этот день, оказалась в серьезной опасности. Потом тетушка Каролина сконфузилась, быстро вытерла ладонью глаза и произнесла скороговоркой, не останавливаясь, одно за другим несколько предложений в изъявительной, вопросительной и повелительной форме; все они свидетельствовали о том, что тетушка даже в самые трудные моменты своей жизни продолжала трезво воспринимать события.

– Что ты, собственно, тут делаешь, Франтик? Разве можно пропускать уроки?! А вон, кажется, и старик Бонифаций причаливает на своей посудине… Бог ты мой, он опять отремонтировал свою «Святую Лючию»! Вот это Куо-Куо – самый умный человек, какого я знаю. Куо-Куо, это мой племянник. Франтик, возьми клетку, а я возьму чемодан! Иди осторожно, не упади, Маничек заснул!

Как это было похоже на тетушку Каролину! – Франтик очень обрадовался, что она ни капельки не изменилась.

Немного позже «Святая Лючия» стала на якорь в бухте, спустила шлюпку, и через несколько минут на песчаном берегу стоял дядюшка Бонифаций. Тетушка не виделась с ним уже несколько лет, и потому их встреча была особенно сердечной.

Прежде всего тетушка Каролина высказала большое удовлетворение по поводу того, что дядюшка жив и здоров, потом она поблагодарила его за своевременное прибытие; речь свою она закончила такими словами;

– Нужно больше следить за собой, Бонифаций. Посмотри-ка, на что у тебя похожи штаны! Собрались гармошкой. Не можешь ли ты их немножко подтянуть?

– Не могу, – ответил строптиво дядюшка. – У меня оборвались помочи. Если бы ты пережила такой ураган, как я…

– А разве я его не пережила? – перебила тетушка с возмущением.

И вдруг замолкла. Да, она действительно пережила ураган! За неполных два дня она испытала больше, чем за всю свою жизнь. Тетушка оглянулась. Вот на этом самом месте она вчера впервые ступила на остров Бамхо. Здесь опустила на песок клетку с Маничком, сушила на солнце носки, здесь поставила ногу на спину Куо-Куо. И сегодня отсюда уезжает…

Она посмотрела на темнеющие холмы. Они поднимались к звездному небу, как крепостные стены, молчаливые и неприступные. Оттуда сверху был брошен камень – источник страшных бед. Снова слышится треск пальм, она видит разрушенную деревню и черных людей, в ужасе бегущих куда-то в темноту. И свою королевскую хижину, под окнами которой она собиралась посадить фуксии; никогда уже не сажать тетушке здесь цветов.

Никогда?..

– Все мы пережили ураган, – сказала она задумчиво и вздрогнула. – Я боюсь, он еще не кончился. Куо-Куо, вы не забудете своего обещания? Я вернусь когда-нибудь, непременно вернусь. Не смейте же забывать… и я тоже не забуду…

Из-за облаков опять вышла луна, светлая дорожка, протянувшаяся от нее к темному острову, горела, как пламенный меч.

* * *

Приближалась полночь, когда «Святая Лючия» вошла в бухту на острове Бимхо. На берегу стояло несколько живописных хижин, а немного выше, на поросшей травой лужайке, – деревянный домик с верандой и навесом над входной дверью. Ни души, море тихо плескалось о берег, кружевные тени одиноких пальм ложились на бледный песок.

– Как тут красиво, – сказала вполголоса тетушка.

Они высадились на берег и направились к домику на возвышенности. Из одного окна падал на траву слабый свет.

– Там кто-то есть, – сказала тетушка и остановилась. – Пойду постучу. Франтик, поставь Маничка на землю. Бонифаций, подтяни штаны, они опять у тебя спустились!

Отдав эти распоряжения, тетушка двинулась к домику. Не успела она сделать и трех шагов, как из открытого окна вырвались звуки мощного музыкального инструмента. В искусных каденциях они то повышались, то понижались, нежно ворковали и снова ликующе гремели, в тишину ночи неслась трогательная мелодия, созданная сердцем влюбленного и пальцами виртуоза:

Мою дорогую я в церковь веду,

Своею женою ее назову!..

– Арношт! – вскрикнула тетушка и побежала в гору.

Песня сразу оборвалась, двери домика распахнулись – тетушка Каролина и Арношт Клапште стояли друг против друга.

– Арношт, ты жив?! – ахнула тетушка. Первый раз в жизни она задала совершенно бессмысленный вопрос.

– Да, дорогая Каролина, я жив, потому что мне все же удалось спастись, – ответил Арношт Клапште серьезно. Он хорошо знал, что ответ менее вразумительный мог бы не понравиться тетушке. И только теперь он заключил тетушку в свои объятия и, наклонившись к ее уху, нежно прошептал:

– Я все-таки достал орган, дорогая. Надеюсь, теперь уж ничто не стоит на пути к нашему счастью.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Самуэль

Десятая годовщина основания свободного Бамхийского государства была отпразднована скромно, но с большим вкусом.

В бухту Ракушечную, давно превращенную в современный порт, пришел линкор «Хижина дяди Тома» и, когда часы пробили двенадцать, дал двадцать один залп из всех своих орудий. Потом губернатор острова генерал Флипс произнес короткую, но проникновенную речь, в которой подчеркнул, что, несмотря на всяческие козни, цивилизация неустанно прогрессирует, лучшее свидетельство тому – выплата обществом «Уран Писмэкинг К°» в нынешнем году тридцатипроцентного дивиденда.

На примере свободного Бамхийского государства, сказал далее генерал Флипс, мы видим, что некогда отсталая страна может, как по мановению волшебной палочки, превратиться в цивилизованное государство. Еще десять лет тому назад на этом острове ничего не было. Сегодня здесь имеется хорошо оборудованный арсенал, живописная база подводных лодок, дом отдыха, рассчитанный на два моторизированных полка, уютный арестный дом и первоклассная долговая тюрьма в викторианском стиле, причем два последних института пользуются особенно большим успехом у местного населения благодаря своему романтическому расположению в глубине первобытного леса.

Мы являемся свидетелями того, продолжал генерал Флипс, как взаимные интересы, крепко связывающие бамхийский народ с его покровительницей и освободительницей – Соединенными Штатами Америки, – ежедневно дают свои богатые и радостные плоды. Так, например, у рабочего пристани Куо-Куо родилась в прошлом году здоровая тройня, а местный архивариус мистер Бу-Лу-Бу, умерший в этом году, достиг благословенного возраста – ста тридцати лет. Я предлагаю по случаю сегодняшнего торжества наградить покойного за его заслуги орденом и почетным званием «Синдик Бу-Лу-Бу».

По окончании этой речи была объявлена всеобщая амнистия, по которой из долговой тюрьмы выпустили двух четырехлетних негритят, не расплатившихся накануне в лавке местного кондитера мистера Снодгреса за несколько мятных конфет.

Торжества продолжались и после полудня; члены клуба «Жрицы Афродиты» посетили местный сиротский дом, над которым они шефствовали. Визит удался сверх ожидания: дамы получили большое удовольствие, видя успехи, проявленные их питомцами в области патриотических дисциплин. На вопрос: какая самая счастливая страна в мире? – дети отвечали хором: Бамхийское свободное государство! Во второй части программы они спели чистыми детскими голосками патриотическую воинственную песню «Анечка, побей Карлушу». А когда жрицы готовились к отбытию, детки громко скандировали хором: «Благослови, господи, республиканскую партию! »

На вопросы, как были достигнуты в столь короткий срок такие блестящие результаты, мисс Пимпот, директор заведения, ответила, что, во-первых, она систематически воспитывала в детях дух патриотизма, во-вторых, применяла специально сконструированный для этой цели ремень.

Торжества завершил прием в губернаторском дворце, где генерал Флипс опять произнес речь, закончив ее такими словами:

– Урановая руда принесла бамхийскому народу невиданное богатство; благосостояние его будет все увеличиваться, потому что мы готовимся приступить к мирному использованию атомной энергии. Бамхийское свободное государство стоит на пороге новой, еще более счастливой эры!

Потом линкор «Хижина дяди Тома» произвел еще двадцать один залп из всех своих орудий, и торжества закончились.

Речь генерала Флипса в тот же вечер была напечатана огромными буквами в специальном выпуске «Нью-Бамхо кроникл», его главный редактор Перси Грезль без труда добился включения этого номера в список обязательной литературы для обитателей местной тюрьмы, отчего тираж газеты увеличился в несколько раз.

Наконец над островом Бамхо спустилась ночь и жизнь вошла в нормальную колею.

В десять часов вечера в административном корпусе «Уран Писмэкинг К°» собралось пленарное заседание акционеров компании. После обычных вступительных формальностей слово взял президент компании мистер Карузо.

– Мы собрались, господа, чтобы обсудить патриотическое предложение генерала Флипса, касающееся использования атомной энергии в мирных целях. Наша компания уже многие годы занимается этим важным и актуальным вопросом, однако до сих пор он остается открытым. <

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 20 21 22 2324