Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


ДОНЕСЕНИЯ О БОЕВОМ И ЧИСЛЕННОМ СОСТАВЕ.



Прежде всего следует сказать о первоисточниках, на которых основывался весь учет наличия и убыли личного состава. Главными документами, регламентирующими действия должностных лиц армии, являлись Приказы НКО N 450 (декабрь 1940 г.) и N 138 (март
1941г.) соответственно.

В них подробно расписаны формы отчетности, порядок учета, критерии отнесения военнослужащих к тем или иным категориям потерь.

Одной из форм отчетности являются донесения о боевом и численном составе войск (далее - БЧС) по состоянию на конкретную дату. Они состоят из цифровых данных, отражающих штатную и списочную численность по личному составу и вооружению боевых частей, частей боевого обеспечения, тыловых подразделений, частей НКВД, приданных соединений, а также учреждений, численность которых не нормировалась нормами НКО (госбанк, полевая почтовая станция и т.п.).

Донесения о БЧС подавались один раз в 5 дней - полками, дивизиями и отдельными армейскими частями; один раз в 10 дней - армиями и фронтами. Донесения о БЧС обладают неоценимым свойством. С одной стороны, они отражают качественный и количественный состав наших войск на конкретную дату и, при наличии таких же сведений о немецких силах, дают любопытный сравнительный материал о том, как воевали обе стороны - числом или умением.

С другой стороны, по сведениям о БЧС можно определить потери личного состава и вооружения путём простого математического вычисления по соседним датам (декада, месяц), правда, только тогда, когда есть данные о прибывшем извне в часть, соединение, армию пополнении за тот же период. В противном случае возникает почти непреодолимая путаница, т.к. часто на передовую шло пополнение из тылов войсковых единиц, а также редко где зафиксированные команды, полуроты и взводы. Обратным способом при наличии сведений о потерях по данным БЧС можно довольно точно определить количество пополнения путём несложных арифметических действий.
Это делается так.

Вариант первый. Допустим, на 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января - 4500 чел. Уменьшение численного состава произошло на 500 чел. за декаду. Берем донесение о потерях за
эту же декаду и в итоговой графе находим общую цифру - 500 чел. Стало быть, уменьшение численного состава по донесениям о БЧС соответствует донесениям о потерях. Вывод - пополнения не было и потери можно перепроверить по данным о БЧС.

Вариант второй. Данные о БЧС те же. Однако, в донесении о потерях значится цифра 700 чел. Уменьшение численного состава на 500 чел. за декаду не соответствует сведениям о потерях. Вывод:

в дивизию прибыло пополнение в количестве (4500 + 700) - 5000 = 200 чел. или другим способом 700 - (5000 - 4500) = 200 чел.

Вариант третий. На 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января 5500 чел. Если Вы не заглянете в донесение о потерях, то неизбежно сделаете вывод о том, что за декаду вроде бы
произошло пополнение дивизии на 500 чел. (скажем, за счет прихода двух маршевых рот). И если в донесении о потерях указано, что потерь действительно нет вообще, то Ваш вывод будет верным. Но при наличии потерь, к примеру, тех же 500 чел., что и в первых двух случаях, получается, что пополнение составило 5500 - 5000 + 500 = 1000 чел., т.е. не две, а, как минимум, четыре маршевых роты поступили в дивизию.

Вариант четвертый. На 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января 4100 чел. Уменьшение численности произошло на 900 чел. Смотрим донесение о потерях, а там проставлена цифра в 500 чел. В чем дело? Ошибка? Могла быть и ошибка, но чаще всего причина кроется в передаче личного состава из этой дивизии в другую часть или соединение по приказу свыше, или же в переводе, например, в армейское подчинение отдельной структурной единицы
из состава дивизии для выполнения другой боевой задачи. Упоминание об этом следует искать в приказах, приказаниях, распоряжениях командования, переписке по укомплектованию войск.

Вариант пятый. Повторяем ситуацию из четвертого варианта с тем различием, что Вами найдены сведения о передаче в другую часть 400 чел., а численность дивизии на 10 января составила 4800 чел. при потерях в 500 чел. за декаду. Считаем: 5000 - 500 - 400 = 4100 чел. должно быть на 10 января, а в наличии 4800 чел. Это означает, что в дивизию за декаду дополнительно прибыло: 4800 - 4100 = 700 чел. пополнения извне.

Характер и количество вооружений наших войск, зафиксированные в сведениях о БЧС, при наличии аналогичных немецких цифр также дают большую пищу для размышления. Во все периоды войны, включая и самый сложный для нас - первый, реальное количество
нашего вооружения в среднем на 1 км фронта было преобладающим над немецким, за исключением направлений главного удара немцев, где им было достаточно довести количество вооружения до равного с нами, и - они чаще всего достигали, увы, успеха. Там, где немцам удавалось создать кратковременный перевес в силах и средствах, для нас наступала катастрофа (начальный период войны, разгром Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г., окружения под
Смоленском, Вязьмой, Харьковом и др.).

Ещё пример. Много писалось об оснащённости немецкой пехоты сплошь автоматическим оружием и ее полном превосходстве в этом смысле над нашими войсками. Мол, немцы поголовно вооружены автоматами, а у нас лишь винтовка Мосина образца 1891-го дробь
1930-го годов. Полноте, братцы! Камня на камне от этих утверждений не оставляют данные о штате немецкого пехотного батальона, другими словами, данные о БЧС с немецкой стороны: людей - 875, карабинов - 592, автоматов - 48, лёгких пулемётов - 36. Где уж
тут до сплошной автоматизации! Другое дело, что автоматчики умело и оперативно использовались немцами при прорывах и охватах наших позиций, в наиболее угрожаемых для себя местах, наводя страх на будущих мемуаристов. И, конечно, с течением времени изменялось штатное расписание частей вермахта с вытеснением неавтоматического оружия. Но ведь и у нас наполнение таким оружием частей с декабря 1941 года шло полным ходом. И данные БЧС с нашей стороны в сравнении с силами противостоящих немцев в таблицах соотношения сил и средств сторон часто говорят о равенстве и еще чаще о нашем превосходстве в автоматике, не говоря о других видах вооружений, особенно артиллерии, миномётах, танках. И это в начальный период войны!

Итак, что же было у нас? Как правило, наши войска автоматов имели ничуть не меньше, чем немецкие, особенно в самом начале войны и далее с середины 1942 г. Штат личного состава нашей стрелковой дивизии в среднем был меньше немецкого на 40%, но количество наших стрелковых дивизий за весь период войны свыше чем в 4 раза превышало количество немецких (прибавьте сюда более 350 наших стрелковых, лыжных, саперных, воздушно-десантных бригад - имея в виду только пехотные части, без учета других). Потому на одну немецкую дивизию в обороне приходилось от 2 до 4 наших стрелковых дивизий, а в наступлении - свыше 3-5 дивизий. Подчеркиваю, одноименных формирований - дивизий, не считая бригад, отдельных полков, батальонов и рот. Сосчитайте количество автоматов и пулеметов при этом соотношении и Вы получите любопытнейшие данные противостояния сторон с весомым креном в нашу
пользу. Конечно, если сравнивать только цифры штатного состава нашей и немецкой дивизии, то в начале войны, с июля 1941 г., они кажутся не в нашу пользу. Но Вы не сравнивайте штатные составы, когда дивизии один на один, а сопоставьте указанное выше соотношение. Потому-то платные историки соревнуются в анализе именно штатных составов дивизий в первый период войны, период наших неудач, поскольку этот простой прием затмевает суть событий для неспециалистов, будоражит их эмоции и выплескивает на заказанный путь, мол, конечно, имея такое неблагоприятное соотношение в силах и средствах по штатным составу и вооруженности, мы никак не могли сдержать немцев в первый и второй годы войны.

Только с июля по декабрь 1941 г. в наших войсках по штату действительно количество автоматики было существенно меньшим, поскольку в этот период формировалось более 200 новых дивизий и 100 стрелковых бригад, а потом оно стало неуклонно возрастать и к июлю 1942 г. практически сравнялось с немецким, с июля 1943 г. превзошло в 1, 3 раза, а с декабря 1944 г. - в 3 раза. Если привести цифры по личному составу и вооруженности к одному знаменателю - по количеству одноименных формирований в пересчете на расчетную пехотную дивизию, например, по немецкому штату 1942 г. то мы получим постоянное превосходство в среднем за войну не менее, чем в 2, 5-3 раза, по автоматике над немцами. Все эти вычисления скрупулезным образом уже давно проделаны в Институте военной истории, военных академиях, в Генеральном штабе, опубликованы ограниченным тиражом в связи с расхождением реальных цифр с пропагандой и находятся пока под одним из грифов ограниченного доступа в хранилищах военных библиотек в том же ЦАМО, РГВА, в академиях и там, где, как говорили раньше, - им " положено" быть.

Кроме того, при анализе БЧС обеих сторон (сведения о БЧС немцев добывались органами войсковой, воздушной и агентурной разведки) вскрывается не описанный в опубликованной литературе прецедент, имевший повсеместное распространение в военное время. Так, в наших разведсводках и боевых донесениях часто можно встретить горделивое упоминание о том, что нашим наступающим частям противостоят остатки таких-то дивизий немцев, только что разбитых нашими войсками. Страсть к приукрашиванию ситуации владела умами многих военачальников. После некоторого периода нашего наступления из документов становится ясно, что оно не удалось, войска не сумели преодолеть оборону противника, понесли большие потери и сами перешли к обороне. О неудачном исходе действий сведения выискиваются уже по крупицам, чаще всего в боевых донесениях об этом говорится невнятно, если говорится вообще. Поначалу берёт недоумение: как же это остатки разбитых немецких дивизий сдерживали и обескровливали боевые порядки наших пополненных перед наступлением частей? Главным свидетельством и объяснением причин неудачи, помимо донесений о потерях, являются донесения о БЧС.

Так, немцы при потерях пехотной дивизией 50 % личного состава переименовывали её в " группу" и давали ей имя пехотного генерала - командира дивизии. При наличии только 1/3 части штатного состава дивизию именовали " остатками".

Поскольку штатный состав немецкой пехотной дивизии в среднем насчитывает 16, 8 - 17, 4 тысячи человек, соответственно, " группа" имеет в своём составе более 8 тысяч человек, а " остатки" - почти 6 тысяч.

Сравним с показателями нашей стрелковой дивизии (смотри Приложение N 3). В ходе боевых действий при неизбежных потерях дивизия теряла большинство боевого состава; соотношение его с обслуживающим менялось, но дивизия считалась вполне боеспособной для обороны, если имела по списку от 3 до 4 тысяч бойцов всех категорий, причем боевого состава могло быть всего лишь до 30 %; для наступления такую дивизию пополняли и доводили её численность примерно до 5-5, 5 тысяч человек, реже до 7-8 тысяч, в основном, пополняя боевой состав маршевыми наскоро обученными ротами.

Из указанного количества людей в таких дивизиях обслуживающий состав насчитывал около половины и более. Боевой состав до штатной численности пополняли редко, обычно имея всего половину штата и меньше. Выучка солдат как боевого, так и обслуживающего состава оставляла желать лучшего. Обслуживающий состав, как правило, в непосредственных боях на передовой линии не участвовал, за исключением кризисных моментов. Эффективность его боевого использования тем более была весьма невысокой.

Вот и получается, что нашим пополненным и считавшимся вполне боеспособными дивизиям с их боевым составом в полштата (т.е. около 3, 5-4 тысяч человек) часто противостояли " остатки", численно равные, а то и превосходящие по отдельности каждую нашу часть не только по боевому составу, но и по общей численности. Поскольку для успешного наступления, чтобы сломить устойчивую оборону, нападающей стороне нужно создать как минимум двух-трёхкратный перевес в живой силе и технике, да и этого в описываемом случае подчас не хватало, то очень часто один немецкий " остаток" успешно сдерживал атаки 3-4 " боеспособных" наших дивизий, - уж что-что, а обороняться немцы умели прекрасно. Нередки случаи, когда немецкие " остатки" ничуть не хуже противостояли нашим свежим полнокровным частям, полностью уступая и по личному составу, и по вооружению. Соотношения сил и средств до-стигали размеров 4: 1 и более в нашу пользу, но результат оставался, увы, скромным при наших больших потерях.

Командование наших войск вполне представляло себе суть немецких понятий " группа" и " остаток"; их упорное сопротивление превосходящим советским дивизиям ничего, кроме раздражения и чувства бессилия, не вызывало. " Силен, вражина! " - часто говорили тогда. При встрече в захваченных немецких документах слова " остатки" наши переводчики транслировали его буквально. И коль переведённое слово " остатки" по-русски звучит не вполне солидно,
то политруки использовали это обстоятельство при идеологической " накачке" бойцов. Правда, гибли после этого они сотнями, встречаясь с немецкой обороной там, где её вроде бы быть уже не должно, - враг разбит, какие-то " остатки"...

Стоит упомянуть ещё об одной особенности нашей статистики по части анализа БЧС. Это касается как военного, так и послевоенного времени. Кто из нас не помнит таблиц соотношения сил противоборствующих войск в преддверии важнейших сражений войны, что
приводятся во всех учебниках истории? Такие же таблицы составлялись оперативными отделами штабов дивизий, корпусов, армий и фронтов с подачи собственных разведорганов. В них подробно расписаны количество людского состава, артиллерия, танки, миномёты,
самолёты, ручные и станковые пулемёты, даже винтовки.

И вот, анализируя БЧС наших частей и возможности противника на дату составления таблицы, приходишь к ошеломляющему выводу. Оказывается, во всех изученных таблицах по нашей стороне приводились данные о численности только боевых частей (пехота, артиллерия, танки, отдельные миномётные части, ВВС) абсолютно без учёта частей боевого обеспечения (связь, сапёры, химики, ПВО и т.п.) и без тылов армий и фронтов. В немецкой же графе учитывались все военнослужащие вермахта, до единого человека боевых, обеспечивающих и тыловых частей, сколько их смогла подсчитать наша войсковая и агентурная разведка в сводных цифрах своих донесений. Ведь на глазок определить, кто в немецкой части принадлежит боевому составу, а кто к тыловикам, невозможно, тем более, что немецкие командиры не утруждали себя составлением отчетности для наших штабов, и потому приходилось разведке считать всех,
кого удавалось заметить.

Затем в архиве удалось найти и прямые указания о включении в таблицы соотношения сил только численности боевого состава наших частей, соединений, объединений, армий, фронтов.

В результате приведение к одному знаменателю цифр по обеим сторонам даёт приращение общей численности наших войск подчас на 30 - 50 %, укрытого от анализа. А ведь именно из частей боевого обеспечения и тылов прежде всего черпалось пополнение в поредевшие боевые порядки на передовую, и уж потом только извне за счёт маршевых рот. Потому так легко оказалось сфальсифицировать после войны итоги и ход любой проигранной нами операции или сражения
- пойди догадайся, всё ли наше войско учтено в таблицах или нет? Привел таблицу - и будь спокоен, никто не разберется в сути, неудача, мол, вполне объяснима, никакой военный гений не смог бы
выиграть операцию, поскольку соотношение сил недалеко от равенства. Такими " достоверными" таблицами полны и академические издания, описывающие боевые действия фронтов в войне, и воспоминания военачальников. Кроме того, не всегда в таблицах соотношения сил учитывались части Резерва Главного Командования или части, временно приданные фронту (армии). Номинально в состав войскового объединения они могли не входить, а реально же полным ходом воевали в тесном взаимодействии с ним. Вот еще один существенный довесок к данным таблиц, о котором молчат учебники и мемуары.

Оперативные отделы войсковых штабов учитывали с нашей стороны только боевой состав в соответствии с действовавшими в войну инструкциями Генерального Штаба. Формально это верно – боевой состав должен непосредственно воевать, обеспечивающий - обеспечивать бесперебойную работу связи, дорог, ПВО, химзащиту, постройку оборонительных рубежей, мостов, жилищ. Тыловики обязаны кормить, одевать, лечить, снабжать боевой состав всем необходимым. Такой подход обязателен в условиях боевых действий, когда нужно трезво оценить - чем мы располагаем, по силам ли нам враг?

Но война закончилась. И что же, историки стали считать соотношения сил и средств сторон по одной мерке? Увы. Разделение общей численности войск в отчетности штабов на три обособленные категории оказалось весьма удобным фактом. При составлении исторических справок и описаний из таблиц достаточно было изъять две последних категории, что и было сделано с ведома Генерального Штаба. И пошли во всю ивановскую гулять по страницам учебников и мемуаров фальсифицированные данные. Вслед за высоким начальством и их трудами, где опубликованы многие заниженные цифры по нашим войскам, за дело взялись ветераны рангом попроще. Им теперь было достаточно сослаться на своих бывших начальников, чем многие и
занимались, не утруждая себя тщательной проверкой, и – очередной труд выходил в свет.

Вслед за прославленными победителями настала очередь составителей учебников истории. С враньем генералов и маршалов те решили познакомить школьников и студентов. Результат превзошел ожидания. Труднее всего из реалий войны что-либо доказать именно им, в историческом смысле воспитанным на суррогатах истины.

Если бы приводились истинные данные, то любой школьник сразу сделал бы однозначный вывод о степени талантливости и организованности наших военачальников, погубивших столько людей. Но этим военачальникам ставились и ставятся монументы...

Такая бывает статистика - что-то вроде дышла из известной пословицы.

Резюмируем особенности данного раздела (на примере армии):

а) донесения о БЧС - это сведения о штатной и списочной численности частей в людях и составе вооружения по состоянию на конкретную дату;

б) структура - сведения о боевых частях, частях боевого обеспечения, тыловых, запасных частях и подразделениях вне норм НКО по людям и вооружению, а также суммарные цифры;

в) боевые части: стрелковые, артиллерийские, танковые, отдельные миномётные, ВВС, кавалерийские;

г) части боевого обеспечения: связь, инженерные (сапёры, понтонеры, дорожники), химики, автотранспортные части, гужтранспортные части, полевое управление армии ( с частями обслуживания, в т.ч. Особый отдел);

д) тыловые части и учреждения: санитарные, ветеринарные, продовольственные, обозно-вещевые, трофейные, политучреждения (газеты, музкоманды, оркестры, клубы), артснабжение, артмастерские, учреждения связи, батальоны выздоравливающих, рабочие части, пекарни, склады разного профиля;

е) подразделения вне норм НКО: полевые кассы Госбанка, полевые почтовые станции, запасные части, курсы сержантов и младших лейтенантов, резерв комначсостава, военторг.

ДОНЕСЕНИЯ О ПОТЕРЯХ.

Что касается донесений о потерях дивизий, корпусов, армий и фронтов, то неглубокое рассмотрение их, конечно, даст некоторое ориентировочное представление о безвозвратных потерях личного состава. Вся беда нашего учёта состоит в том, что это будет именно ориентировочное представление, а не точное знание размеров потерь, и почему это так происходит - мы узнаем несколько ниже. Приказом НКО N 138 от 15 марта 1941 г. было введено в действие " Положение о персональном учете потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время". Результаты учета потерь сводились в так называемые формы N 2, 2а, 3 списков персональных потерь всего личного состава и умерших от ран в лечебном учреждении и на пути эвакуации, которые штабами полков и отдельных частей один раз в три дня должны были подаваться в штабы дивизий и корпусов, а последними после сверки всех списков в сводном виде донесений о потерях - в Управление по укомплектованию войск Генштаба Красной Армии. Эти донесения по приходу в Москву получали отдельный входящий номер, который позже, при
составлении картотеки потерь, проставлялся в именную карточку военнослужащего. Данный порядок был справедлив и для послевоенных военкоматовских донесений.

Цифровые донесения о потерях имели состояли из разделов:

- убито и умерло на этапах санитарной эвакуации;

- ранено, контужено, обожжено и прочие с эвакуацией в госпиталь;

- заболело с эвакуацией в госпиталь;

- обморожено с эвакуацией в госпиталь;

- пропало без вести;

- попало в плен;

- по другим причинам;

- итого потерь;

- всего.

Все разделы, кроме последнего, включают графы по старшему и среднему комсоставу (от младшего лейтенанта и выше), младшему начсоставу (от ефрейтора до старшины) и рядовым.

Если с первыми четырьмя разделами всё более-менее ясно и они вряд ли требуют специального разъяснения, то следующих трёх необходимо коснуться более тщательно. В соответствии с " Положением..." по приказу НКО N 138 пропавшим без вести считался всякий военнослужащий, о ком через 15 суток после неявки на очередную поверку личного состава его командир не имел вразумительного ответа о судьбе или местонахождении. В течение этих 15 суток военнослужащий считался временно выбывшим, а по истечении их заносился в список безвозвратных потерь по форме N 2 и исключался из списков части с донесением по команде и объявлением о факте выбытия в приказе. Чаще всего это были убитые при наступлении или отступлении, разведке боем или окружении. Засвидетельствовать их смерть в силу разных причин было сложно. Более того, учитывая неразбериху и запущенность учёта в войсках, особенно в первый период войны, невнимательность командиров всех рангов в отношении личного состава войск - это сделать было невозможно.

Списанные в эту графу наши соотечественники до сих пор тысячами устилают поля былой брани, не преданные по-христиански земле. Бывало и так, что часто на них даже не составлялись списки, не отсылались извещения родственникам, их долгое время числили на довольствии, получая на них продукты и обмундирование и распределяя их между живыми (или воруя). Сюда же причисляли захороненных, но неопознанных ввиду отсутствия медальонов или красноармейских книжек бойцов. Та же история происходила с теми, кого похоронщики не могли опознать
ввиду гибели бойцов зимой: мороз делал своё дело крепко, карманы в поисках медальона проверить было трудно. Ещё более вопиющая ситуация возникала в моменты, когда производились поспешные санитарные захоронения. Главным считалось быстрее захоронить трупы в первой попавшейся яме или углублении, а об опознании подчас и речи не велось (например, в жаркие летние месяцы или при отработке населением разнарядки по сбору и захоронению погибших после ухода войск и т.п.).

Конечно, " Положением..." определялся соответствующий порядок погребения: если похоронная команда обнаруживала в кармане убитого медальон, то он должен был выниматься и отправляться в штаб той части, распоряжением которой производилась очистка поля
боя (нелепая, жестокая формулировка). О смерти военнослужащего родственникам должен был сообщать именно этот штаб, независимо от того - принадлежал ли боец данной части или нет (в нем же должны были храниться и бланки медальонов). В результате оказывался нередким случай, когда часть, к которой в действительности принадлежал боец, посылала родственникам извещение о пропаже без вести (по форме N 4), а часть, что нашла и захоронила его, - либо о гибели смертью храбрых, либо вообще не посылала никакого извещения, либо из медальона данные прочитывались неверно, т.к. проверить было негде. Шансы быть нормально учтенным сокращались до одного из четырех. Какое из сведений осело потом в архивохранилищах, пойди разберись? Даже сплошная фильтрация документов учета не всегда приводила к искомому результату. Сколько подобных случаев накопилось за всю войну - одному Богу известно.

В пропавшие без вести записывали брошенных на поле боя и не возвратившихся раненых - они могли умереть или попасть в плен. Их, возможно смертельно раненых, кто-то еще видел живыми, но никто не видел мертвыми, и потому их вносили в список временно выбывших, а через 15 суток - и в списки безвозвратных потерь как пропавших без вести. Вот конкретный пример.

Только одна солдатская судьба, рядовая и вроде бы ничем не приметная. Иван Васильевич Чумакин из Новосибирской области погиб в атаке штурмовой группы 186-й стрелковой дивизии на минном поле перед немецкой обороной у озера Вара-Ярви в Карелии. Смертельно раненный в живот разрывной пулей, он еще пытался выползти из нашпигованной минами заболоченной полосы, да не хватило сил солдату. В момент ранения и попыток выползти его увидел односельчанин, служивший с ним в одном батальоне (не буду называть его имени), увидел еще живым и уполз, отходя после неудачной атаки к нашему переднему краю и бросив Ивана Васильевича одного (чем не повтор сюжета из книги " Два капитана"? ). Это было 30 апреля 1942 г. Видимо, на вечерней поверке в ответ на выкрик ротного фамилии " Чумакин" он и ответил, что убитым его не видел, и никто из батальона его убитым не видел. Полк на следующий день
отвели с позиции и бросили в атаку в другом месте; засвидетельствовать факт смерти тех, кого так же, как и Чумакина, никто не видел убитыми, на этой позиции было некому, сменивший полк на
минное поле за убитыми не полез, погребением не занимался. В своей части через 15 дней бойцы не объявились, и согласно действовавшему " Положению...", их отнесли к пропавшим без вести. Таких набралось 25 человек из 105, погибших в тот день из 186-й сд на минном поле.

Через месяц полк выслал в адреса семей и военкоматов извещения: кому о гибели смертью храбрых их близкого, а кому - о пропаже без вести в том же бою, с указанием другой даты - 1 мая 1942 г. Вот ведь судьба угораздила как повернуться: тем, чей родственник считался погибшим, государство без проволочек стало платить пенсию, давая хоть какую-то поддержку; для семей
пропавших без вести поначалу долго такая поддержка не полагалась. Сколько лишений перенесла многодетная семья Ивана Васильевича, не получая пенсии, - одному Богу известно. Не отставали и
злые языки, мол, живет Иван где-нибудь в Канаде или Австралии ( до чего расхожее мнение было). А Иван Васильевич целых полвека, как и остальные его сослуживцы, все время после войны пролежал на том самом минном поле и лишь благодаря хорошо заполненному медальону был узнан поисковиками. Дети его, живущие в той же самой деревне, что была упомянута в медальоне, ныне пенсионеры, узнав об обнаружении отца, сорвались в дальний путь через всю Россию и все-таки успели на похороны своего отца в Карелию. Замкнулся еще один жизненный круг, еще одной неупокоенной душой стало меньше в этом мире.

В категорию " пропавших без вести" причисляли и подавляющее большинство бойцов и командиров, попадавших в плен. Действительность такова, что в войсках не было принято досконально точно исполнять инструкции по составлению донесений о потерях, хотя бы
уже в силу наличия приказа N 270 от 16 августа 1941 года, квалифицировавшего пленных как преступников, поражавшего в правах или репрессировавшего их семьи. Ведь чем больше командир покажет в донесении попавших в плен своих подчинённых, тем трагичнее для него самого может сложиться его собственная судьба уже со стороны политорганов или особого отдела. Составление же списков плененных завершалось их сдачей в особый отдел, что влекло за собой упомянутые выше репрессии и поражение в правах ни в чём не повинных родственников, вплоть до ссылки на поселение. И потому чаще нарушалась инструкция, чем появлялись достоверные цифры в
донесениях. Это один из немногих примеров, когда искажение документации являлось благим делом.

В раздел пропавших без вести зачисляли также командированных, не прибывших к месту назначения, разведчиков, не вернувшихся с задания, личный состав целых частей и подразделений в том случае, когда они оказывались разбиты и не оставалось тех командиров, кто мог достоверно донести наверх по инстанции о конкретных видах потерь.

В разделе " попавшие в плен" чаще всего учитывали тех бойцов и командиров, кто попал или перешёл в плен при свидетелях и факт чего невозможно было скрыть. Любопытно сравнивать эти цифры с данными других источников, если они имеются, согласно сравнению с которыми можно утверждать о вопиющей разноголосице данных. Подчас невязка в сведениях составляет несколько порядков в сторону занижения нами истинных цифр донесений в разделе попавших в плен. Такими источниками могут служить как наши документы, так и трофейные. Как сказано выше, по ряду соображений реально попавших в плен бойцов и командиров удобнее и безопаснее было списать в разряд пропавших без вести.

Раздел " по другим причинам" включал небоевые потери, не связанные с непосредственным ведением боевых действий: погибших в результате чрезвычайных происшествий; подорвавшихся на собственных минных полях в своём тылу; осуждённых военным трибуналом к высшей мере наказания; самоубийц; лиц, умерших по болезни в госпиталях; дезертиров и других.

При анализе боевой обстановки для получения общей оценки
возможных безвозвратных потерь на исследуемой территории целесообразно суммировать данные из разделов убитых, пропавших без вести и по другим причинам. Тем самым определяется документально зафиксированный предельный уровень возможных безвозвратных потерь войск на данной территории.

Он может быть сильно завышен за счёт пленных, числящихся как " пропавшие без вести". Вот почему речь идёт только об оценке об ориентировочном представлении для себя ситуации, с которой, возможно, придётся столкнуться при проведении поисковых работ. Увы, наша система учёта личного состава и повседневная практика её применения во время войны выверенного числа безвозвратных потерь дать не могут.

Еще одна потрясающая подробность войны. Представим себе дивизию, ведущую бои на каком-то участке. В первую декаду отчётного месяца она представляет донесение о потерях в штаб армии, в которую входит составной частью. Фронтовое руководство во второй декаде передаёт эту дивизию в другую армию, на другое направление. В течение второй декады дивизия так же, на том же участке несет потери и лишь к концу её передислоцируется на новое место.
Донесение о потерях за третью декаду представляется в штаб новой армии. Донесение же о потерях за вторую декаду представлять некому: из первой армии дивизия уже ушла, во вторую ещё не пришла.
Данные повисают в воздухе и чаще всего нигде не учитываются - ежедневная смена обстановки мешает этому. В качестве примера можно привести Волховский фронт: 46 сд в феврале, а 376 сд в январе 1942 года во время проведения Любанской операции. Общее количество неучтённых потерь составило 3472 человека.

Подведём небольшой итог. Сбор предварительной информации с помощью краеведов и детальное выяснение характера боевых действий войск на исследуемой территории в архивах являются альфой и омегой планируемых поисковых работ. Без этого большинство усилий
и материальных затрат могут оказаться напрасными.

Третьим краеугольным камнем должен становиться опрос местных жителей. Их сведения дают порою больше информации, чем данные архивов, особенно по недостающим документам, дополняя архивные данные личными впечатлениями ещё живущих очевидцев. Сколько безвестных брошенных могил и скоплений солдатских останков обнаружили поисковики именно благодаря сердобольным бабушкам да улыбающимся в усы старикам. Хотя, чего греха таить, есть и отрицательные примеры. Жизнь многообразна.


Поделиться:



Популярное:

Последнее изменение этой страницы: 2017-03-08; Просмотров: 3634; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.039 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь