Военный коммунизм» в городах

⇐ ПредыдущаяСтр 27 из 57Следующая ⇒

Осуществлялся военный коммунизм и в промышленности. К лету 1918 г. российская промышленность оказалась в тяжёлом кризисе. Выход из него советское руководство постаралось найти в огосударствлении экономики и централизации управления ею. Поворотным событием в переходе к военному коммунизму в промышленности становится принятие 28 июня 1918 г. Декрета о национализации крупных промышленных предприятий. Его реализация позволила к началу 1919 г. сосредоточить в руках государства основные производственные мощности. В 1919—1920 гг. национализация продолжалась, в госсобственность перешли не только все крупные, но и значительное количество средних предприятий. Вместе с тем, полного огосударствления промышленности не произошло: в 1920 г. в частных руках оставалось около 10% предприятий выпускавших до 8, 5% продукции.

Перешедшие в собственность государства предприятия подчинялись отраслевым главным комитетам (главкам) и центральным управлениям (центрам) ВСНХ, которые управляли ими посредством системы местных совнархозов. Число главков и центров неуклонно увеличивалось, если в 1918 г. их было 18, то к концу гражданской войны — уже 52. Множилось и количество чиновников. С 1918 г. по начало 1920 г. центральный управленческий аппарат ВСНХ разросся почти в 10 раз — с 2, 5 тыс. до 24 тыс. человек, а в целом в системе совнархозов было занято 234 тыс. служащих. «Главкизм», с его бюрократизмом, становится для современников символом неэффективности военно-коммунистического хозяйствования.

Система главков по замыслам её создателей предполагала ликвидацию всех промежуточных звеньев управления между центральными хозяйственными органами и конкретными предприятиями. Однако практика скоро показала, что руководить большим количеством национализированных предприятий и регулировать деятельность огромного числа частных, в подавляющем большинстве мелких предприятий, из одного центра невозможно. Выход был найден в создании групповых (или кустовых) объединений заводов — трестов. Осенью 1918 г. по инициативе союза металлистов создаётся первый такой трест — ГОМЗ (Государственные объединённые машиностроительные заводы). В январе 1920 г. существовало уже 179 трестов, объединявших 1449 предприятий.

Важным компонентом политики военного коммунизма становится милитаризация труда. С целью пресечь разрушительную для промышленности текучесть кадров и бегство рабочих в деревню, советское руководство решается прибегнуть к крайней мере и переходит к системе принудительного закрепления значительной части рабочих и служащих на предприятиях и в учреждениях. Впервые эти меры начинают распространяться ещё в 1918 г., первоначально затронув железнодорожников и рабочих военных предприятий, которых теперь приравнивали к призванным в армию. Самовольное оставление мобилизованными рабочего места считалось дезертирством и каралось по законам военного времени. Любой рабочий мог перебрасываться туда, где его труд представлялся более необходимым. На протяжении 1919—1920 гг. милитаризация труда распространяется и на занятых в других отраслях промышленности, хотя всеобщей милитаризации труда введено так и не было.

С начала 1920 г. возникает новая форма милитаризации труда. В период начала восстановления разрушенного войной хозяйства большевистским руководством принимается решение использовать для этих целей военные части, начинают создаваться т.н. трудовые армии. Трудармейцы по-прежнему подчинялись строгой военной дисциплине, но теперь должны были выполнять хозяйственные задачи. 15 января СНК издаёт постановление о формировании первой такой революционной армии труда на Урале. В дальнейшем возникают Особая железнодорожная, Украинская, Кавказская, Туркестанская, Донецкая, Сибирская и другие трудармии.

Мероприятия в области труда встречали неоднозначное отношение к ним рабочих. Тяжёлое материальное положение, нехватка продовольствия, уравниловка при оплате труда не могли не приводить к частным трудовым конфликтам. Так, весной 1919 г. в Петрограде бастовало 15 предприятий с числом рабочих свыше 34 тыс. человек при общей численности питерского пролетариата 122 тыс. человек. Всего в 1919 г. было зафиксировано 9 515 трудовых конфликтов в которых в общей сложности участвовало около 50 тыс. рабочих.

Чаще всего волнения среди рабочих возникали на почве хозяйственных трудностей. Но иногда дело доходило до принятия и политических требований. Так, в 1919 г. в Петрограде на Путиловском заводе рабочие поддержали резкую антибольшевистскую резолюцию левых эсеров. В том же 1919 г. рабочие Твери выдвинули требование независимости профсоюзов. Крупное выступление рабочих в 1919 г прошло в Астрахани. Вместе с тем, политические требования рабочих в этот период всё же не носили самостоятельного характера, и быстро забывались, как только власти шли на минимальные экономические уступки.

Военно-коммунистические мероприятия затронули так же сферу финансов. Бюджет катастрофически пустовал. Первое время после прихода к власти большевики использовали такие чрезвычайные методы его пополнения как контрибуции и конфискации. Репрессивные действия были дополнены введением прогрессивного подоходного налога, но прежняя налоговая система была разрушена, а органы рабочего контроля, на которые одно время пытались возложить сбор налогов с предприятий, с поставленной задачей не справлялись. Решение проблемы было найдено в безудержном использовании печатного станка. Денежная эмиссия превратилась в основной источник мобилизации финансовых ресурсов на протяжении всей гражданской войны.

Первоначально массово печатались денежные знаки с прежней символикой Временного правительства т.н. «керенки», а с весны 1919 г. в оборот были пущены расчётные знаки советского правительства — «совзнаки». Количество бумажной массы с 1918 г. по 1921 г. увеличилось в 54 раза, при этом ценность рубля упала в 800 раз (а по сравнению с довоенным 1913 г. — в 13 тыс. раз! ). Единая денежная система распалась, в разных регионах страны возникали собственные суррогатные денежные единицы, использовались иностранные денежные знаки (американские, французские, турецкие, иранские и др.).

Следствием расстройства финансов становится натурализация хозяйственных расчётов (бартер), спекуляция, дороговизна. Рыночные цены на продукты питания доходили в октябре 1921 г.: на печеный хлеб в Москве — до 2 955 руб. за фунт, в Петрограде — до 3 593 руб.; на картофель в Москве — до 20 тыс. за пуд, в Петрограде — до 28 тыс.; на масло сливочное в Москве — до 32 тыс. за фунт, в Петрограде — до 36 тыс.; на ситец в Москве — до 13 500 руб. за аршин, в Петрограде — до 13 317 руб. Средний рабочий и служащий при таких ценах могли на свою зарплату обеспечить не многим более половины своих потребностей.

Чтобы не дать жителям городов элементарно умереть от голода, советские власти начинают переводить заработную плату на натуральную основу. Как и во многих странах Европы в годы Первой мировой войны, вводится карточная система. На карточки можно было купить продукты по низким, фиксированным ценам. Апогеем политики военного коммунизма некоторые историки называют мероприятия рубежа 1920—1921 гг. К ним прежде всего относят решение о закрытии Государственного банка, переход к бесплатному предоставлению рабочим, служащим и членам их семей продовольствия, одежды и обуви, об отмене оплаты квартир и коммунальных услуг, а так же проезда в городском транспорте.

Политическая система

В годы военного коммунизма продолжалось строительство советского государственного аппарата. Важнейшей чертой этого процесса советские историки называли широкое привлечение в органы власти рабочих и крестьян. Происходит так же изменение национального состава госслужащих — после октября в их ряды шире, чем прежде начинают вливаться представители многочисленных народов прежней Российской империи. Тем не менее, в советских госучреждениях продолжало работать немалое количество старых чиновников, начавших службу ещё при Временном правительстве или даже при царском режиме.

Гражданская война и опыт государственного управления заставляли большевиков постоянно совершенствовать систему органов власти, закреплённую Конституцией 1918 г. Определённые изменения происходят, в частности, в деятельности ВЦИК и Совнаркома. Прежде всего происходит дальнейшее разграничение их функций. В результате Совнарком окончательно складывается как высший исполнительный орган (советское правительство), тогда как ВЦИК сосредотачивается на законотворчестве. Если прежде ВЦИК являлся постоянно действующим органом и собирался на свои заседания иногда по нескольку раз в месяц, то VII съезд Советов установил сессионный порядок его работы. Отныне ВЦИК собирался на свои заседания раз в два месяца. В свою очередь VIII съезд Советов расширил состав ВЦИК с 200 до 300 членов.

Военный коммунизм сказался и на местных советских органах, в том числе нередко негативно. Так, опасаясь потерять своё влияние на Советы, большевики не редко затягивали или вовсе замораживали их перевыборы. В Сормово, Ижевске, Воткинске, Туле, Ярославле и некоторых других городах после поражения большевиков на выборах в местные Советы, их итоги аннулировались, а сами Советы распускались и назначались перевыборы. В некоторых городах, например в Воронеже, выборы в Совет подолгу не проводили вовсе не из-за репрессий, а из-за полного абсентеизма рабочих, не желавших приходить на избирательные участки. Другой характерной болезнью местных органов власти этих месяцев становится стремительное перетекание властных полномочий от самих Советам к их Исполкомам — т.е. от представительной к исполнительной вертикали власти.

Помимо этого, обострение гражданской войны вызвало к жизни возникновение чрезвычайных органов власти, не предусмотренных Советской Конституцией. В центре происходит создание Совета Рабочей и Крестьянской Обороны, учреждённого декретом ВЦИК 30 ноября 1918 г. В апреле 1920 г. он был преобразован в Совет Труда и Обороны (СТО). Председателем совета со дня его рождения становится В.И. Ленин. Лишь в конце гражданской войны правовой статус СТО был приведён в соответствие с конституционными нормами — согласно решению VIII съезда Советов СТО в был преобразован в комиссию СНК по руководству народным хозяйством.

На местах функции чрезвычайных органов власти выполняли т.н. ревкомы, которые многие историки в прошлом называли приемниками военно-революционных комитетов периода Октябрьской революции. Правовой статус ревкомов был закреплён 24 октября 1919 г. совместным постановлением ВЦИК и Советом Рабочей и Крестьянской Обороны. Установление диктатуры ревкомов означало серьёзное ограничение демократических норм: как правило их не избирали, а назначали, что делало ревкомы практически неподконтрольными ни населению, ни местным советским органам.

Для многих в годы гражданской войны советская власть отождествлялась не с демократически избранными Советами рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, а с карательными органами — революционными трибуналами и ВЧК. Органы, первоначально созданные для борьба за “революционную законность”, постепенно превращалась в основные механизмы для проведения в жизнь политики “красного террора”. 16 июня 1918 г. было обнародовано постановление Наркомата юстиции, которым ревтрибуналы наделялись правом применения высшей меры наказания — расстрела. Внесудебные репрессии, в случае контрреволюционных выступлений против советской власти, могли применяться ВЧК.

Стержнем советской политической системы в годы гражданской войны и военного коммунизма становилась РКП (б). Большевики составляли руководящее ядро во всех центральных и в большинстве местных государственных органов. Подчиняясь партийной дисциплине, они проводили через органы, в которых работали, партийные решения. Другое дело, что сама большевистская партия в годы военного коммунизма представляла собой довольно многоликое объединение различных фракций, часто остро конфликтовавших друг с другом по самым принципиальным вопросам государственного строительства. В самой большевистской партии, даже в самые тяжёлые моменты, сохранялись традиционные демократические принципы внутрипартийной жизни, что серьёзно ограничивало тенденции бюрократического перерождения нового режима.

Вместе с тем, те чрезвычайные условия, в которых жила страна, не могли не сказаться и на характере партии. Постепенно она превращалась в своеобразный воюющий орден, партийный аппарат стремительно сращивался с государственным, методы чрезвычайщины, военно-приказной стиль управления начинали определять стиль работы многих партийных руководителей, целых партийных организаций. В партийной жизни выросла роль аппарата, практиковавшего военные методы работы. Вместо выборных коллективов на местах чаще всего действовали узкие по составу оперативные органы. Демократический централизм — основа партийного строительства — заменялся системой назначения. В правящую партию устремилось немало карьеристов, которые дискредитировали ее в глазах масс.

Практика эпохи военного коммунизма повлияла и на идеологию большевиков. Военный коммунизм помог им одержать победу в гражданской войне. В следствие этого многим партийным лидерам военный коммунизм начал казаться подлинным коммунизмом или кратчайшей дорогой к его построению. Военно-коммунистическим иллюзиям была характерна абсолютизация административных методов управления, принуждения, насилия и террора. Так, Л.Д. Троцкий, в годы гражданской войны открыто называл такие крайности, как милитаризация труда, универсальным методом хозяйственного руководства, пригодным для всего периода строительства социализма. Другой апологет военного коммунизма Н.И. Бухарин убеждённо настаивал, что принуждение, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является основным методом формирования коммунистического человечества, оставшегося в наследство от прежней эпохи.

Происходившие негативные процессы самым непосредственным образом сказывались на авторитете партии. В июле 1919 г. на заседании МК РКП (б) шел разговор о разложении в рядах коммунистов и усилении в рабочих районах негативного отношения к партийцам. При перевыборах завкомов рабочие проваливали кандидатов от РКП (б). С возмущением говорили о злоупотреблениях партийных чинуш, их карьеризме, взяточничестве, моральном разложении. В партийную жизнь вошли чистки. Первая такая чистка прошла в 1919 г. Она была призвана освободить партию от морально разложившихся и духовно ей чуждых людей.

Тем самым, под воздействием чрезвычайных условий военного времени в стране начала складываться жёсткая военно-приказная система, характерными признаками которой становится предельная централизация, процессы огосударствления всех сфер общественной жизни, рост чиновничьей иерархии с огромным числом служащих, ограничение демократических начал в жизни общества, и, как следствие всего перечисленного, снижение роли масс в государственном строительстве, отчуждение их от власти. Вместе с тем, созидательный потенциал революции 1917 г. полностью растрачен не был, что в дальнейшем позволило стране в кратчайшие сроки залечить полученные в годы военного лихолетья раны и начать строительство мирной жизни.

От войны к миру

В период окончания гражданской войны Россия всё явственней вступала в глубокий, системный кризис охвативший практически все сферы общества: от экономики до политики, даже идеологии. В тяжёлом состоянии находилась промышленность. Уже в 1919 году из-за отсутствия хлопка почти остановилась текстильная отрасль. В 1920 г. из 287 национализированных текстильных фабрик работало 77, остальные стали. В 1919 г. в стране потухли все домны. Россия фактически не производила металлов, а жила имевшимися запасами. В начале 1920 г. удалось задуть 15 доменных печей, и они дали около 3% металлов, выплавлявшихся в царской России накануне войны. В целом же, по сравнению с “эталонным” 1913 г. промышленное производство упало в 7 раз. По добыче нефти и угля Россия была отброшена к 90-ым гг. XIX века. Больным местом народного хозяйства был транспорт. На 1920 г. 58% паровозного парка вышли из строя. Не лучше дела обстояли с вагонами. Железнодорожные артерии постепенно отмирали. Страна переживала острый финансовый кризис. По декрету СНК РСФСР от 4 марта 1920 г. страну наводнили дензнаки номиналами в 5 и 10 тыс. рублей. За коробок спичек, сельдь, несколько картофелин людям приходилось отдавать “целые состояния”, исчисляемые тысячами и миллионами обесценившихся рублей.

Разорение, хотя и не в таких масштабах, охватило деревню. Официальный лозунг, что базисом российской революции является рабоче-крестьянский союз на деле пока не принёс крестьянству ни воли, ни хлеба, а лишь землю. Валовой сбор зерновых культур в 1920 г. снизился по сравнению с 1909—1913 гг. более чем на треть. Значительная часть продуктов питания потреблялась самой деревней. Притом, что на рубеже 1920—1921 гг. продразвёрстка составляла 80% поступлений в госбюджет (что в два раза превышало все сельскохозяйственные выплаты в 1913 г.) естественные возможности этого источника финансирования государства резко сокращались из-за нежелания крестьянина впустую расширять своё производство.

Уже в конце 1920 г. стало ясно, что причиной переживаемых страной бед была продолжавшаяся и после Гражданской войны политика Военного коммунизма. Даже такие апологеты Военного коммунизма, как Бухарин, позже признавали его паразитический характер. Такая экономическая модель оказалась оправданной в условиях вооруженного противоборства, теперь же, она являлась опасным анахронизмом.

Экономический кризис дополнялся кризисом управляемости общества. Он был обусловлен бюрократизацией аппарата управления. Прежде всего, бюрократизм нанёс удар по самой партии. РКП (б), которая, по мысли своих вождей, обязана была служить как противовес бюрократическому механизму управления, всё больше превращалась в одну из его частей. В октябре 1920 г. председатель Курского губисполкома К. Юренев так обобщил происходившее — первоначально большевики надеялись построить новую власть силами партии, “опартиить” государство; но на деле пришлось “огосударствить” саму партию. По мнению Юренева, переход партии к работе “по-государственному” ознаменовал собой начало её болезни. Государство, даже самое советизированное, имеет свою логику, и соприкосновение с ним не может пройти даром для коммунистов — полагал он. Когда же вдобавок верхи стали злоупотреблять привилегиями, многие заговорили о расколе прежнего большевистского “революционного монолита “ на две партии.

Кризис заставлял руководство страной озаботиться поиском путей стабилизации. Со своими предложениями в разное время выступали такие деятели, как Л.Д. Троцкий, Т.В. Сапронов, Г.И. Мясников, Н. Осинский И ДР. Первой серьёзной попыткой выхода из создавшейся ситуации стал проходивший в декабре 1920 г. VIII съезд Советов. Однако основными защитниками “мягкой” крестьянской политики, а так же приверженцами демократизации политической системы Советской России на нём выступали находившиеся в оппозиции умеренные социалисты, а не правящая большевистская партия.

Важное место в идейных исканиях, которые были направлены на преодоление кризиса военного коммунизма, занимала дискуссия о профсоюзах. Она развернулась в конце 1920 г. и продолжалась в течение нескольких месяцев. Завершилась она только на X съезде РКП (б), принявшем решение о переходе к НЭПу. На первый взгляд в ходе этой дискуссии речь шла о сравнительно узком вопросе — развитии массовых рабочих организаий. Однако на самом деле проблема стояла шире. Рабочий класс оставался титульным для Советской власти. Расширение его демократических прав означало бы расширение демократии в жизни общества в целом. Дискуссия о профсоюзах касалась и народнохозяйственных вопросов. Главное, что она помогла понять советскому руководству, что без выхода из системы военного коммунизма преодоление охватившего страну кризиса не возможно.

Белое дело

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒