ГЛАВА 16. ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ РАЗГАДКА

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 7

— Вот это да-а-а... — глубокомысленно протянула Бесс. — Фальсификация произведений... — У нее перехватило дыхание, и она замолчала.

Пока Нэнси пересказывала друзьям содержание своего разговора с отцом, они успели насухо вытереться полотенцами. Теперь, усевшись в шезлонги напротив Нэнси, они сосредоточенно смотрели на нее и ловили каждое слово.

— Итак, Кох подозревает, что виды города, которые вроде бы принадлежат кисти Люсьена Болье, могут оказаться подделками. И вот мы узнаем, что Кох сам когда-то был замешан в истории с подделкой картин... — Нэнси замолчала и, нахмурившись, призадумалась.

— Ну, и что дальше? — спросил Нед.

— А дальше я теряюсь в догадках. Одно время у меня была мысль, что похитителем «Грез Даниэль», возможно, был не кто иной, как Кох. Я предполагала, что он пошел на это, чтобы получше освидетельствовать подлинность картины, прежде чем снова обращаться к Тайлеру с предложением о ее покупке. Следующая моя мысль была такая: а не являлась ли та история с видами города, которые будто бы могли оказаться подделками, просто-напросто фикцией, дымовой завесой, чтобы размазать, скрыть концы основного преступления — кражи картины? Но какая может быть связь между ними и... — Нэнси опять замолчала, а потом обратилась к Брайену: — Ты не против, если я воспользуюсь джипом? Я намереваюсь еще раз поговорить с Кохом. У меня к нему есть вопросы относительно тех картин.

— Хочешь, я поеду с тобой? — спросил Нед.

— Нет, спасибо, — ответила Нэнси. — Я поеду одна. Возможно, на обратном пути я загляну во Французский квартал. Мне так и не удалось как следует его рассмотреть, ну по крайней мере в дневное время. Кроме того, я не успела купить подарки и сувениры. Мне хочется привезти что-нибудь папе и Ханне.

Нэнси встала и решительно направилась к дому. Джорджи и Бесс поспешили за ней.

— Ты действительно не хочешь, чтобы тебя сопровождал кто-нибудь из нас? — спросила Бесс.

— Действительно, не хочу, — ответила Нэнси. — Вы с Джорджи достаточно потрудились в качестве сыщиков во время наших теперешних каникул. Лучше оставайтесь с Недом и Брайеном и развлекайтесь на здоровье. А я съезжу в город часа на два, не больше, и сразу вернусь.

— Ну, если ты настаиваешь... — начала Бесс.

— Настаиваю, — твердо сказала Нэнси, не дав Бесс договорить, и, усмехнувшись, прибавила: — Займись-ка лучше загаром. А то, когда мы вернемся в Ривер-Хайтс, никто не поверит, что ты ездила отдыхать. А ты, Джорджи, поплавай вволю. Подбей Неда на соревнование. Держу пари, борьба будет острая.

Бесс и Джорджи вернулись к бассейну, а Нэнси поднялась к себе и быстро переоделась. Затем она взяла сумку, проверила, захватила ли ключи от джипа, и прыгнула в машину. Она надеялась, что без труда найдет галерею Коха. Нэнси включила радио и, заведя машину, выехала за ворота усадьбы Ситона.

Было около пяти часов пополудни, когда Нэнси остановилась у галереи Коха. Она довольно долго искала место, где можно было припарковать машину, и ей пришлось задержаться. Когда она, наконец, вбежала по лестнице, ведущей в галерею, она увидела, что швейцар уже закрывал дверь. Часы посещения галереи закончились.

—Извините, — обратился он к Нэнси, которая пыталась проскользнуть мимо него. — После пяти часов мы посетителей не впускаем — галерея закрывается.

— Но я пришла не картины осматривать, — заспорила Нэнси. — Мне надо повидаться с мистером Фердинандом Кохом. Я...

— Минутку, — ответил швейцар. Оглянувшись назад, он бросил несколько слов молодой женщине, стоявшей позади него. Та быстро ушла.

Вернувшись через минуту, молодая женщина, с удивлением глядя на Нэнси, сказала:

— Видимо, мистер Кох забыл о том, что у вас с ним назначена встреча. Он уже уехал из галереи, и сегодня его не будет.

— Ах, как жаль, — разочарованно произнесла Нэнси.

— Как мне доложить о вас, кто его спрашивал?

— Э-э-э... м-м-м... Мисс Джонс, — неожиданно вырвалось у Нэнси, после чего она тут же удалилась. «Как это у меня получилось, — недоумевала она, направляясь к машине. — Ляпнуть такое! Глупо, что визит к Коху не вышел. Надо было предупредить его звонком».

Нэнси села в джип и поехала во Французский квартал. Оставалось только купить сувениры. «По крайней мере, хоть это дело будет сделано, — думала она. — А то получится, что зря проездила». На этот раз она довольно быстро припарковала машину. Оставив джип на стоянке и заперев его, Нэнси смешалась с толпой гуляющих по улицам Французского квартала. В темной пыльной лавочке букиниста она приобрела старинное издание книги «История Нового Орлеана». Книга предназначалась в подарок отцу. Затем она придумала подарок для Ханны: купила в кондитерском магазине огромный пакет ассорти из жареных орехов вместе с книжечкой рецептов десертных блюд, в которых эти орешки могли быть использованы. Нэнси радовалась, представляя, какое удовольствие доставит Ханне ее подарок. Наверняка она оценит книжечку с кулинарными рецептами, не говоря уже о самих орешках.

Нэнси вышла из кондитерской и, свернув в переулок, пошла вперед. Тут сидели гадалки, предсказывая всем желающим будущее по картам или по линиям на ладони. Нэнси еще раз свернула за угол... И оказалась прямо у входа в кафе «У реки». Такая случайность вызвала у нее улыбку. «Надо же, — подумала она, — когда его ищешь для дела, плутаешь часами, не можешь найти. А когда не надо, буквально врезаешься в него лбом».

Нэнси вошла в кафе и села за маленький столик в дальнем углу. Она заказала себе чашечку кофе и пирожок с фруктовой начинкой. В ожидании кофе и пирожка она, запустив руку в пакет, купленный для Ханны, вытащила оттуда на пробу несколько жареных орешков. Когда ее обслужили, Нэнси взяла из сумки «Историю Нового Орлеана» и углубилась в чтение. Она не знала, сколько времени провела за этим занятием. Оторвавшись наконец от книги, она обвела глазами помещение, и тут ее внимание привлекла женщина, которая в этот момент выходила из кафе.

Это была Мариэль!

Не теряя ни секунды, Нэнси бросила на столик мелочь, собрала сумки и выскочила вслед за ней. Она вспомнила, что ей говорили Бесс и Джорджи. Получалось, что в этот раз Мариэль заходила в кафе гораздо раньше обычного времени. Нэнси и поверить не могла в такую удачу. Нет уж, теперь она не даст Мариэль уйти! Несмотря на то что попытка вызвать Мариэль на разговор не удалась, Нэнси была уверена, что с Мариэль связана какая-то тайна.

Женщина шла по улице, на которой находилось кафе «У реки», она направлялась к восточной части города. Казалось, она не торопится. По пути она заглядывала в магазинчики, встречая знакомых, приветливо махала им рукой. Она гуляла. Приближался вечер, становилось темнее, но Нэнси не теряла Мариэль из виду. Она не чувствовала никакого напряжения, ноги будто сами несли ее вслед за женщиной. А темнота ей только помогала — так легче было оставаться незамеченной.

Мариэль шла и шла. Нэнси казалось, что они преодолели уже несколько миль. Позади остался Французский квартал; затем женщина пересекла центральные улицы и в конце концов привела Нэнси почти на окраину города, в район с маленькими домишками и крошечными палисадниками у крылечек. Тут Мариэль свернула к беленькому домику, похожему на все остальные. Крыльцо у него провалилось, ставни на окнах покосились.

Взгляд Нэнси упал на машину, стоявшую во дворе, — и у нее перехватило дыхание. Это был фургон, помятый, видавший виды коричневый фургон. Ошибки быть не могло. Это был тот фургон, который чуть не задавил Неда, а потом чуть не столкнул их джип в овраг с крутого обрыва. «Значит, все-таки Мариэль каким-то образом связана с кражей картины, — решила Нэнси. — Пусть она не хочет в этом признаваться, но это так. Возможно, Вестлейк и Тайлер тут совершенно ни при чем. А не Мариэль ли была за рулем фургона? » Правда, Нэнси и Неду показалось, что за рулем сидел мужчина, но кто знает? Они могли ошибиться.

Нэнси заметила номерной знак фургона на заднем бампере. «Хозяин установил его на место», — отметила про себя Нэнси. Она быстренько его записала. Затем притаилась на другой стороне улицы в ожидании, когда Мариэль скроется в доме. И только когда увидела силуэт Мариэль в одной из комнат на первом этаже, Нэнси начала осторожно переходить через улицу. Она была уже на полпути, когда Мариэль вдруг подошла к окну, распахнула его и, высунувшись, поглядела в темноту. Нэнси охватила паника. Она метнулась в сторону и присела на корточки позади машины, стоявшей у обочины. Нэнси очень надеялась, что Мариэль ее не заметила. Так она просидела минут пять. Потом очень медленно поднялась, У окна уже никого не было. Нэнси прокралась к дому и притаилась под открытым окном, вжавшись в стену.

«Жаль, не видно, что делается внутри», — думала она. Пока она решалась, заглянуть ли в окно, вопреки всякой осторожности, в комнате послышались голоса.

— Папа, ты слишком много работаешь, — произнес женский голос. Нэнси сразу же узнала голос Мариэль. — Ты не должен так себя мучить из-за меня.

— Знаю, что не должен, — услышала Нэнси мужской голос. — Но я хочу, чтобы тебе сделали эту операцию. Чтобы ты снова стала моей прекрасной дочкой Мариэль Девро.

«Девро! Это и есть фамилия Мариэль», — промелькнуло в голове у Нэнси.

— Нам еще долго копить деньги на операцию, — ответила отцу Мариэль.

— Нет, теперь уж недолго, — быстро сказал мужчина. — У меня есть один план, я добуду деньги.

— План? Какой план? — спросила Мариэль. В ее голосе послышалось недоверие.

— План как план, — резко ответил ее отец. — А теперь оставь меня в покое.

Настала тишина. Нэнси взглянула на часы. «Подожду минуты три, не буду шевелиться, замру», — уговаривала себя Нэнси. Она сидела, скорчившись, посреди хилой травки и жидких кустиков и молила, чтобы Мариэль или ее отец не вздумали подойти близко к окну.

Настала ночь, все погрузилось во тьму. Погасли почти все фонари на улице. Вдруг совсем недалеко от Нэнси хрустнула ветка. Нэнси подскочила от страха. Но это оказалась всего-навсего рыжая в полоску кошка. Она вылезла из-под куста, громко мяукнула и направилась прямиком к Нэнси. Нэнси ничего не оставалось, как ее погладить. Она надеялась, что после этого кошка уйдет. Так и случилось.

«Надо было позвонить Ситонам, — подумала Нэнси немного погодя. — Наверное, Нед, Бесс и Джорджи просто сходят с ума».

Наконец Нэнси отважилась и повернулась к окну. Потом стала медленно привставать, пока ее глаза не оказались на уровне подоконника.

Теперь она видела комнату. Там горел яркий свет, но почти не было мебели. В центре комнаты перед мольбертом стоял художник и работал кистью. Он стоял к Нэнси спиной, но вдруг всем корпусом повернулся к окну. Его лицо оказалось прямо напротив ее лица. Нэнси даже не успела присесть, чтобы исчезнуть из его поля зрения, какой опять повернулся к мольберту. По всей вероятности, он не заметил ее в темноте.

Нэнси было видно только часть картины, которую писал в тот момент художник. Ей показалось, что изображенный на полотне фрагмент очень напоминает те полотна с видами города, которые она видела в галерее Коха. Это ее заинтересовало. Но еще интереснее было то, что она заметила рядом с мольбертом. Там стояла высокая подставка, а на подставке в вертикальном положении в разворот была пристроена толстая книга. Это был альбом. На левой странице сверху крупным шрифтом были написаны имя и фамилия художника. Нэнси смогла их прочесть: «Люсьен Болье», и дальше подзаголовок: «Творчество». На другой странице была репродукция одной из его картин, относящихся к хорошо известной серии видов Нового Орлеана, типичных для этого художника. Поразительно было то, что верхний правый угол полотна на мольберте в точности повторял тот же фрагмент репродукции с картины Люсьена Болье из книги, открытой перед художником.

Нэнси онемела от изумления.

На ее глазах отец Мариэль Девро, пользуясь репродукцией, копировал картину Болье!

ГЛАВА 17. ПОГОНЯ

Пригнувшись, осторожно, чтобы не шуметь, Нэнси выбралась из-под окна и отошла подальше от дома Девро. До сих пор пустовавшие звенья в головоломке, которую надлежало решить Нэнси, постепенно заполнялись. Было ясно, что семья Девро, отец и дочь, так или иначе были причастны к загадочной истории с картинами Люсьена Болье. Пора было разузнать кое-что об этой парочке, но самую необходимую помощь ей мог оказать только один человек — лейтенант Дюфор.

Миновав несколько улиц, Нэнси нашла наконец телефон-автомат. Вызвав такси, она попросила шофера довезти ее до оставленного ею джипа. Оттуда она отправилась в полицейский участок. Она страстно желала, чтобы лейтенант Дюфор был еще в участке. К счастью, он оказался на рабочем месте. Лейтенант сидел у себя в кабинете, склонившись над какими-то бумагами. У Нэнси словно гора свалилась с плеч.

— Лейтенант Дюфор! — увидев его, радостно воскликнула Нэнси.

— А, привет, Нэнси, — оторвавшись от бумаг, сказал он. — Как продвигается расследование дела? Присаживайтесь.

— Дело такое... Знаете, интригующее. Вот, послушайте. — И она рассказала, какое приключение выпало на ее долю этой ночью.

Лейтенант Дюфор удивленно приподнял брови.

— Теперь мне известна фамилия этого человека, и я знаю, где он живет. И еще у меня есть номер его машины. Достаточно ли этих данных, чтобы выяснить его прошлое? Мне нужно установить, имеется ли какая-нибудь связь между этим человеком и мистером Тайлером или мистером Ситоном. Хоть что-то, что связывало бы его личность с нашим делом.

— Если в наших архивах есть на него досье, то этой информации более чем достаточно, — ответил лейтенант Дюфор. — Давайте-ка загрузим эти данные в компьютер.

***

— Любопытно, очень любопытно, — произносила Нэнси время от времени.

Нэнси уже целый час находилась в полицейском участке.

Она успела позвонить Неду и сообщить, что жива, здорова и вне опасности. И теперь сидела над готовой распечаткой досье на Макса Девро, художника, сорока восьми лет.

— Два ареста за мелкие кражи, — заглядывая через плечо Нэнси, прочел лейтенант Дюфор. — Мне кажется, он из людей, сильно побитых жизнью. Мечтал стать преуспевающим художником, но не получилось. Жена умерла, дочь получила серьезные ожоги во время пожара, когда ей было семнадцать лет.

— Прочтите вот это место, — сказала Нэнси. — Был в услужении у Майкла Вестлейка в качестве камердинера двадцать два года назад. По всей вероятности, как раз в тот период, когда отец Брайена ухаживал за Даниэль Вестлейк.

—Что из этого? — напряженно сдвинув брови, спросил лейтенант Дюфор.

—Это значит, что Девро мог быть свидетелем соперничества Ситона и Тайлера. Не забывайте, что он художник. Я сама видела, как он писал копию с картины Болье. Готова поклясться, что это он прислал записку с требованием выкупа. Моя версия такова: «Грезы Даниэль» — работа Девро. Он для того ее и писал, чтобы потом выкрасть. Теперь он ждет, что получит за картину миллион долларов. Он очень точно рассчитал, что, вовлекая в так называемую погоню за картиной трех соперников — Тайлера, Ситона и Вестлейка, каждый из которых по-своему заинтересован в ней, он наверняка получит эти деньги. И тогда он сможет заплатить за пластическую операцию, необходимую его дочери. А на оставшиеся средства начнет новую, достойную его жизнь, о чем раньше он мог только мечтать.

— Вполне возможно, — согласился лейтенант Дюфор.

— Ему даже не понадобились фотографии мамы Брайена. Он знал, как она выглядела. Моделью ему служила дочь, которая как две капли воды похожа на покойную Даниэль. Беда лишь в том, что мы не можем ничего этого доказать, пока... — И после паузы прибавила: — Без доказательств все это чистая теория.

— Эй, лейтенант! К телефону! — крикнул из другого конца кабинета коллега Дюфора. В отличие от лейтенанта он был в форме.

— Извините, я на минуту, — сказал лейтенант Дюфор.

Нэнси продолжала вчитываться в компьютерный текст. Лейтенант вскоре вернулся. Он был явно взволнован.

— Вы правы, в настоящий момент у нас действительно нет доказательств, — сказал он. — Но у меня есть чувство, что завтра они непременно будут!

— Что вы имеете в виду?! — Нэнси даже вскочила со стула. — Что произошло?

—Уоррен Тайлер только что получил еще одну записку. Она касается выкупа. Вор назначил время и место встречи для передачи выкупа за «Грезы Даниэль». Полиция, разумеется, устроит там засаду. Мне хотелось бы, чтобы и вы, Нэнси, поехали со мной. Если за всем этим стоит Девро, то вы его наверняка опознаете.

***

На следующий день в девять часов вечера Нэнси и лейтенант Дюфор сидели в полицейской машине без опознавательных знаков и ждали, когда состоится передача одного миллиона долларов в обмен на «Грезы Даниэль». Вторая записка, присланная вором, содержала инструкции для Тайлера. Согласно этим инструкциям, Тайлер должен подъехать к дешевой закусочной «Дейвз Догз», где торговали хот-догами на вынос. Закусочная находилась в конце автостоянки, в одном из пустынных, бедных кварталов на окраине Нового Орлеана. Тайлер должен приехать в машине один и, не выходя из машины, ждать, пока к нему подойдут. Предполагалось, что Тайлер во время всей процедуры вообще не будет вылезать из машины. Кроме того, ему категорически было запрещено привлекать полицию. Тем не менее, получив записку, он сразу же позвонил лейтенанту Дюфору.

Нэнси и лейтенант Дюфор были на автостоянке уже в шесть часов вечера и, сидя в машине, ждали развития событий. Это было мерой предосторожности на случай, если вор, опасаясь полиции, затеет проверку назначенного места. Еще две полицейские машины, также без опознавательных знаков, дежурили поблизости. Одна через дорогу от автостоянки, другая недалеко от закусочной.

Уоррен Тайлер знал, что полиция готовит засаду. По замыслу, он должен был явиться в назначенное время, имея при себе чемоданчик с миллионом долларов, притом не мечеными купюрами. Деньги для выкупа дали Майкл Вестлейк и мистер Ситон. Тайлер особенно настаивал на том, чтобы полиция не вздумала пометить деньги, хотя полицейские намеревались это сделать. Он боялся, что любое ошибочное действие вспугнет Девро. Тайлера и без того нервировало присутствие на месте встречи трех полицейских машин.

Нэнси постоянно поглядывала на часики. До встречи оставалось пять минут.

— Успокойтесь, — посоветовал ей лейтенант Дюфор.

— Не могу.

Тягостно ползли минуты.

В девять двадцать пять к закусочной подъехала красная спортивная машина и остановилась у входа.

—Тайлер, — прокомментировал лейтенант Дюфор. — Надеюсь, он помнит порядок действий.

Тайлер сидел в машине, не двигаясь. Прошло еще семь томительных минут.

— Наш воришка опаздывает, — заметил лейтенант.

— Надеюсь, мы не спугнули его чем-нибудь, — сказала Нэнси.

Как раз в этот момент из-за угла показался коричневый фургон. Притормозив, он остановился поблизости от машины Тайлера так, что сидевшие оказались напротив. Передняя дверь открылась, и из фургона осторожно, с опаской, оглядевшись, вышел человек. На его голову был натянут черный нейлоновый чулок, и потому его лицо невозможно было разглядеть — оно было сплюснуто чулком и казалось маской. Он приблизился к машине Тайлера. Под мышкой у человека было что-то большое и плоское, запакованное в бумагу. Он жестом приказал Тайлеру опустить стекло.

Тайлер повиновался, и дальше Нэнси увидела, как он подал маске в окно машины чемоданчик. Человек в чулке открыл его, проверил купюры, захлопнул чемоданчик, поставил на землю, прислонил к машине Тайлера большой пакет, который нес под мышкой, и быстро побежал к своей машине. Но сесть в нее он не успел. Нэнси услышала, как хлопнула дверь другой машины, и сразу раздался топот ног.

— Что за... — начал было лейтенант Дюфор, но не закончил фразы.

Двое полицейских бегом пересекали улицу, направляясь к фургону.

Лейтенант Дюфор в сердцах ударил кулаком по баранке руля.

— Поторопились, зря поторопились! — закричал он, — Нэнси, сидите здесь.

Распахнув дверь, он выпрыгнул из машины.

Нэнси послушно осталась сидеть на месте. Она пыталась разглядеть, что происходит, но не могла — там была какая-то свалка. Только было видно, что в фургоне никого нет. Пятеро полицейских, включая лейтенанта Дюфора, метались вокруг пустого фургона.

И вдруг Нэнси увидела из машины то, чего не могли видеть полицейские: удалявшуюся фигуру человека. Он бежал к ближайшему переулку, собираясь там скрыться. Нэнси в мгновение ока выскочила из машины.

— Лейтенант Дюфор! — закричала она. — Он там, там!

Полицейские тут же кинулись в погоню, и вор был схвачен. Его подвели к одной из полицейских машин, и лейтенант Дюфор его обыскал.

Нэнси не спеша пересекала автостоянку, направляясь к лейтенанту Дюфору.

— Нэнси, — позвал ее Дюфор и поторопил жестом руки.

Когда она подошла, лейтенант стянул чулок с лица похитителя и спросил:

— Это тот человек, которого вы вчера видели?

— Да, — ответила Нэнси.

— А это тот самый фургон, который чуть не сшиб Неда? — Лейтенант Дюфор показал на коричневый фургон.

— Да, тот самый. И он же пытался столкнуть нас с дороги в овраг.

Девро в бешенстве пнул камешек, оказавшийся у него под ногой. Уоррен Тайлер с любопытством разглядывал Нэнси. Его лицо уже не сводила злобная гримаса.

—Хорошо, — сказал лейтенант Дюфор.— Сейчас мы все едем в полицию. Нэнси, вы можете оттуда позвонить Ситонам. Думаю, они к нам присоединятся. И когда все будут в сборе, вы, Девро, сможете рассказать нам свою историю. Так будет лучше, чтобы не повторяться.

— У меня такое чувство, — заметила Нэнси, — что нам предстоит очень интересная ночь.

ГЛАВА 18. ГРЕЗЫ ДАНИЭЛЬ

В ту ночь в полицейском участке собралась довольно пестрая компания. Главным действующим лицом был Макс Девро. Он страшно дергался и был зол. Рядом с ним сидела его дочь, Мариэль Девро. Она сильно смущалась и тоже нервничала. Ее срочно вызвали из дома по настоянию отца. Рядом с Нэнси сидели Брайен и мистер Ситон. Оба они чувствовали себя скованно. Единственный человек, которому происходящее, казалось, доставляло удовольствие, даже радость, был Уоррен Тайлер. Все его волнения, связанные с судьбой картины, были позади. Теперь, когда она была ему возвращена, он мог быть спокоен. В центре комнаты стоял лейтенант Дюфор. Он вел допрос.

— Не хотели бы вы нам рассказать, как было дело? — начал лейтенант Дюфор.

Девро метнул на него злобный взгляд.

— Нет.

— В сущности, мы уже имеем свою очень резонную версию, — продолжал, обращаясь к Девро, лейтенант Дюфор. — Эту версию нам предложила мисс Дру. Предоставляю вам решать: либо мы сейчас дадим ей слово с тем, чтобы она нам ее изложила, либо вы сочтете нужным все честно рассказать.

— Я ради нее старался, — пробормотал Девро.

— «Ради нее»? То есть ради кого? — переспросил лейтенант Дюфор.

— Ради Мариэль. Моей дочери. Мариэль мгновенно подняла голову и с изумлением посмотрела на отца.

— Чтобы заплатить за операцию. Мариэль нужна пластическая операция.

Мариэль снова уронила голову. Привычным жестом она поправила косынку, чтобы получше закрыть больную часть лица. Видно было, что упоминание об операции травмирует ее.

— Убежден, что это дорогая операция, но вряд ли она стоит миллион долларов, — ответил мистер Тайлер. Девро заерзал на стуле.

— Нет, но все-таки...

— Почему бы вам не начать рассказ с самого начала? — предложил ему лейтенант Дюфор.

И Макс Девро начал свой рассказ.

Нэнси оказалась во многом права. Действительно, будучи в услужении у Майкла Вестлейка, Девро был свидетелем соперничества Тайлера и Ситона, когда каждый из них искал благосклонности Даниэль. Там же он, Девро, познал жизнь богатых людей. Уволившись, Девро попытался выбиться в люди, занимаясь живописью. Он хотел стать преуспевающим художником. Но это было неосуществимо, семья бедствовала. Вскоре после рождения дочери его жена умерла. С тех пор дочь Мариэль стала для него единственной отрадой в жизни.

Когда Мариэль было семнадцать лет, случился пожар, и ей серьезно обожгло лицо. Девро пытался откладывать деньги из тех, что он зарабатывал, на пластическую операцию, которая требовалась дочери. Ему так хотелось, чтобы девушка снова стала красавицей. Но, как он ни старался, ему не удавалось собрать эти деньги. Сумма была слишком велика.

И вот однажды он узнал, что ферма, которой когда-то владел художник Болье, местная знаменитость, была продана не кому иному, как Майклу Вестлейку. И что еще важнее — тот перепродал ее Тайлеру. Девро тут же вспомнил историю гибели Даниэль Ситон во время шторма, а также былое соперничество и любовь к ней обоих мужчин, Тайлера и Ситона. У него родился план, к осуществлению которого он готовился несколько лет. Для этого ему пришлось изучать живописную манеру Люсьена Болье. Портрет «Грезы Даниэль» он писал с дочери. Да, она послужила ему моделью. Затем, зная прекрасно, что Даниэль когда-то брала уроки живописи у Болье, он стал наведываться на ферму покойного художника. Его интересовал окружающий пейзаж, который должен был стать естественным фоном для уже написанного портрета. Там Девро сделал несколько зарисовок старой фермы. Дома он набивал руку, копируя работы Болье из альбома репродукций. Все эти действия имели определенную цель. Закончив «Грезы Даниэль» и добавив к портрету еще три картины, виды Нового Орлеана «под Болье», Девро намеренно спрятал их в старом коровнике. Он рассчитывал, что рано или поздно Тайлер их обнаружит. В планы Девро также входило создать еще несколько картин «под Болье» и продать их разным коллекционерам и в музеи. Но это было только частью плана. Главным в его замысле было похищение «Грез Даниэль» из дома Тайлера. Это дало бы Девро возможность потребовать за картину выкуп. Да, он требовал гораздо большую сумму, чем понадобилось бы для операции. Но все, все это ради Мариэль. Ради любви к дочери Девро пошел на преступления.

Когда Девро закончил речь, на него со всех сторон посыпались вопросы.

— Значит, «Грезы Даниэль» — портрет не самой Даниэль? — спросил Тайлер. Видно было, что он сражен таким поворотом дела.

Девро отрицательно покачал головой.

— Нет. Это портрет моей дочери, Мариэль.

— А те виды города, которые мистер Тайлер продал Фердинанду Коху, ваши подделки под Болье? — спросила Нэнси.

— Да, — признался Девро.

— Что вам известно о краже картины из галереи Коха? — в лоб спросил его лейтенант Дюфор.

— О краже из галереи? — Девро был озадачен.

— Да, оттуда был похищен один из видов города.

— Это не я, — ответил Девро. — Понятия об этом не имею.

— Теперь у меня к вам вопрос, — произнес до сих пор молчавший Брайен, и взоры всех присутствующих обратились на него. — Это вы скинули тюки с сеном, пытаясь снести головы моим друзьям? Вы? — Он уперся в Девро указательным пальцем, как разящим перстом.

— Я. Они там рылись на ферме, все разнюхивали. Меня это беспокоило. До того, как они там появились, у меня все шло как надо... по плану. Я не мог допустить, чтобы из-за двух ребятишек весь мой план рухнул.

Нэнси хотела было возмутиться, что их с Недом назвали «ребятишками», но передумала. Вместо этого она сказала:

— И еще вы хотели задавить Неда.

— Неда? Так его зовут? Да, хотел.

— И еще вы хотели столкнуть нас с обрыва на повороте дороги. Было такое?

Девро молча кивнул. Он болезненно реагировал на вопросы, терзался, не находил себе места.

— Это вы были в костюме летучей мыши в доме Тайлера ночью, когда была украдена картина? — снова обратился Брайен к Девро.

— Да. Очень хороший был костюм. Бартоломью Ситон бросил на Тайлера торжествующий взгляд.

Какое-то время все молчали.

— Ну что же, теперь нам все ясно, — нарушив тишину, произнес лейтенант Дюфор. — Девро, пойдемте со мной. Остальные свободны, можете ехать по домам.

Нэнси покидала полицейский участок с младшим и старшим Ситонами. К ним присоединился и Тайлер. Казалось бы, Нэнси должна радоваться, но на душе у нее было скверно. Она не могла забыть последнюю сцену в полиции, свидетельницей которой невольно стала. Уходя, она оглянулась и посмотрела туда, где они только что выслушали рассказ Девро. Мариэль в отчаянии рыдала, припав к груди отца.

***

— Лучи, лучи, все ко мне, — в полном блаженстве щебетала Бесс. — Последний разочек прилипайте ко мне, чтобы я стала смугляночкой.

— У нас еще есть завтрашнее утро, — напомнила ей Нэнси.

— Но не все. Надо будет собирать вещички.

Нэнси, Бесс, Джорджи, Брайен и Нед разлеглись на солнышке вокруг бассейна. Это был последний день их каникул в Новом Орлеане. Как раз накануне был арестован Макс Девро. До отъезда оставалось полдня и следующее утро. Бесс, Джорджи и Нед все еще не могли успокоиться и без конца спрашивали Нэнси, как было дело. Они, конечно, очень негодовали по поводу того, что их и не подумали пригласить прошлой ночью в полицейский участок. Еще бы, это был такой спектакль! Но им немножко перепало из его продолжения, когда утром позвонил Фердинанд Кох и попросил к телефону Нэнси.

— Я была в другом конце комнаты и все равно слышала его, — сказала Джорджи. — Каждое слово, хотя он говорил не со мной.

—Да, он ужасно был расстроен, — подтвердила Нэнси. — Сказал, что такое с ним случилось первый раз в жизни, он купил подделки, приняв их за оригиналы. Знаете, мне как-то неудобно, что мы копались в его досье и узнали о нем кое-что. Но бывает же так, что гадкий мальчишка, вырастая, становится приличным человеком. Очень даже приличным.

— Думаю, его теперь не волнует исчезновение какого-то вида Нового Орлеана, раз он знает, что это подделка, — предположила Джорджи.

Нэнси отрицательно покачала головой и улыбнулась.

— Нет, конечно. Зато меня волнует. Люблю все прояснить до конца.

Кох звонил Нэнси, чтобы узнать подробности задержания Девро. Кроме того, у него для Нэнси была немаловажная информация. Утром этого дня сотрудники галереи застали одного из охранников в момент, когда он возвращал на место украденную картину. Получилось так, что как-то ночью он неосторожным движением толкнул картину и она упала. При этом треснула рама. В панике он отнес картину домой и попытался сам починить раму. Это было накануне того дня, когда картины хватились и было объявлено о краже в галерее Коха. Охранник собирался, починив раму, вернуть картину на место, пока никто не заметил. Вышло же все иначе. Кстати, та самая запонка принадлежала ему, и он этого не отрицал. Что касается летучей мыши, на эту загадку у него ответа не было. Он ее просто не заметил.

— Ой, только вообразите! По музею носится летучая мышь! — воскликнула Бесс.

— Бедная маленькая мышка, — сказала Джорджи.

—Да, бедная?! — с негодованием откликнулась Бесс. — Бедные мои ноги! Представляешь, как бы я бежала? И в эту галерею больше ни-ни.

— Мариэль Девро будет сделана пластическая операция, — удовлетворенно заговорил Брайен. — Мой дедушка вместе с папой в настоящий момент ведут переговоры с клиникой. Ведь она совершенно не знала, что задумал ее отец. — Он немного помолчал. — Разве я мог надеяться, что такое вообще возможно: мой папа вместе с дедушкой занимаются общим делом! И это только потому, что им в руки попал мамин дневник. Если бы ты знала, как я благодарен тебе за это, Нэнси.

Нэнси и Нед незаметно обменялись улыбками.

Они вспомнили, сколько было споров и разговоров о том, как поступить с дневником. В конце концов они все-таки решили отдать дневник Даниэль Ситонам. Но до этого между ними состоялся следующий диалог:

— Они оба — и мистер Вестлейк, и мистер Ситон очень сильно любили Даниэль, — уговаривала тогда Нэнси Неда. — Ты посмотри, как они сразу бросились доставать деньги, как им не терпелось выкупить портрет! Оба куда-то ездили, с кем-то встречались, и все это для того, чтобы получить необходимый для выкупа миллион долларов.

— За исключением того случая, когда мистер Ситон исчез с бала в неизвестном направлении.

— Согласна. Но я думаю, он действительно ездил куда-то по личным делам. Почему бы и нет? — сказала Нэнси. — Но именно исходя из того, что оба они так любили Даниэль, я считаю, они должны знать правду о ней и о ее гибели.

— Я того же мнения, — ответил Нед.

Понятно, что мистер Ситон был потрясен, когда узнал, как серьезно была больна Даниэль. Его потрясение усугубилось, когда Нэнси рассказала ему свою версию гибели его жены. Но вместе с тем часть груза упала с его души: он уже не должен был постоянно винить себя в ее смерти. И тогда он позвонил мистеру Вестлейку, рассказал ему обо всем и постарался наладить с ним отношения. Такова была предыстория, и таков был подтекст улыбки, которой обменялись Нэнси и Нед.

— Есть еще одна важная вещь, за которую я должен тебя поблагодарить, — продолжал Брайен, обращаясь к Нэнси.

— За что? — спросила Нэнси, надевая темные очки, чтобы защитить глаза от солнца и лучше видеть Брайена.

— За портрет. Мариэль Девро хочет, чтобы я взял ее портрет себе. Уоррену Тайлеру он не нужен, поскольку он теперь знает, что это вовсе не портрет моей мамы. Но я-то плохо помню маму, и для меня это не имеет такого значения. Мне просто было бы приятно иметь «Грезы Даниэль». Возможно, придет день, когда мой отец перестанет избегать любых изображений моей мамы. И тогда я отдам ему портрет, если он захочет.

— Ой, как чудно! — обрадовалась Бесс. — До чего я люблю, когда все счастливо кончается! А наше дело так замечательно для всех закончилось!

— Для всех, за исключением Макса Девро, — поправила ее Джорджи.

— Но даже он получил то, чего так страстно хотел... В какой-то мере, — сказал Нед. — Мариэль будет сделана пластическая операция.

— И папа с дедушкой помирятся, — прибавил Брайен. — И кто знает? Может быть, когда-нибудь Уоррен с папой тоже станут друзьями.

— И тебе, Брайен, посчастливилось. Ты получил «Грезы Даниэль», — сказала Джорджи.

— И Бесс тоже посчастливилось, — вставила Нэнси. — Вон, какой у нее красивый загар. Все дружно рассмеялись.

— В связи с чем я приглашаю вас всех ко мне в гости на будущий год, — предложил Брайен. — На карнавал Марди Гра. Приедете?

— Приедем ли! — воскликнула Нэнси. — Чтобы мы пропустили такой праздник?! Да ни за что на свете!

Текст предоставлен группой ВК

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67