Билет 9. святки: ритуалы и песни, ряженье, святочные игры и гадания. Подблюдные песни.

Билет 10. масленичная неделя. Основные темы масленичных песен. Похороны Масленицы.

 

Время от святок до масленицы- мясоед. Разрешены все увеселения. Это время свадеб. Восьмая неделя от пасхи к назад- масленица. Масленичная неделя- сырная т.к мясо в преддверии поста есть нельзя, а сыр и др.молочные продукты можно.

Пн-встреча

Вт-заигрыш

Ср-лакомка

Чт-широкая масленица

Пт-посиделки

Сб-золовкины посиделки

Вс-проводы, прощанья

Масленица — один из важнейших общинных праздников. В разряде крупных (по народной терминологии — больших) общинных праздников масленица выделялась рядом особенностей.

Во-первых, она была единственным и в большинстве восточнославянских районов многодневным нецерковным праздником, молчаливо признанным церковью (как карнавал в странах католического вероисповедания). В системе церковного календаря она наложилась на сырную неделю (последнюю перед Великим постом) и в народном календаре практически отождествилась с нею, приняв название сырная, которое бытовало и как заменитель термина „масленица“ (белорус, сырна нядзеля), и как его параллельный православный вариант. Последнее воскресенье перед Великим постом получило в народе название прощёное, прó ща. Во-вторых, слившись с сырной неделей, масленица оказалась в системе подвижной Пасхалии, т.е. лунного календаря, что косвенным образом свидетельствует о ее более архаической „лунной“ связи. Следы последней проявлялись в поздней культуре в народном календарном счете: от времени нарождения месяца на Рождество (до или после него) определялась продолжительность зимнего мясоеда (великого заговенья), с тем, чтобы на масленичную неделю обязательно пришлось новолуние. От рождественского новолуния зависела также продолжительность петровского поста на рубеже летнего солнцеворота. Таким образом, в лунном календаре масленица занимала срединное положение по отношению к обоим солнцеворотам. Но если о связи масленицы с зимним солнцеворотом кое-что и говорится (главным образом о том, что масленица — конец зимнего периода календарного цикла), то смысл ее соотношения с ритуалами весенне-летнего рубежа специально не рассматривался. В-третьих, масленица по своему значению (а в ряде русских областей и по ритуальной насыщенности) превосходила два ритуальных цикла солнцеворотов, закрепленных в стабильной структуре гражданского/церковного календаря за датами христианских событий: Рождество-Крещение Христа (зимние святки), Рождество Иоанна Крестителя — Купало-Петров день (зеленые святки). Развитие многозначности русской масленицы получило дополнительный стимул в раннее средневековье, когда новый год начинался с 1 марта: поздняя масленица приходилась именно на 1-ю неделю этого месяца.

Масленичный цикл у восточных славян эволюционировал по-разному у отдельных народов и внутрирегионально.

Пн- наряжали масленицу и устанавливали.

С Чт- ряженые

Встреча масленицы «посыпая сыром», но и ругая ее за то, что пришла на неделю всего.

Проводы зимы и встреча весны.

Катания с гор.

Масленица- праздник женатой молодежи. Им пели величания., катали с горки. При всех они должны были целоваться. Свою плодородную силу молодые должны были сообщить земле, разбудить ее материнское начало.

«на горку» приходили незамужние девушки в лучших своих одеждах. «Смотр»- выбор невест.

Ритуальное обжорство.

Кулачные бои. Взятие снежного городка.

Ярмарки. Балаганы.

Блины- обязательная ритуальная и поминальная еда. Первый блин на окне или на могилу- умершим предкам.

С четверга не приветственные, а прощальные песни.

Сжигание чучела.

Прощеное воскресенье

Чистый понедельник- отмывались перед великим постом.

Пропп. Уничтожение масленицы

1 уничтожение зимы

2 продуцирующий обряд

Ивлева. Масленичное ряжение- процессия, а не хаотичная толпа. В отличие от святочного ряжения, для этих окрутников характерно дневное время отправления. Не соглашается с проппом, что масленичное ряжение перенесено со святок.

Бернштам. Конец мира---очищение.

Билет 11. закликание весны. Веснянки. Егорьевский цикл весенней обрядности.

 

Кончилась масленица- семь недель великого поста. Запрещены увеселения, даже петь нельзя. Посиделки только с рукоделием.

Чтобы весна пришла, ее нужно позвать, выкликнуть. Это был своеобразный речитатив, наполненный внутренним ритмом.. под вечер девушки забирались на крыши сараев и оттуда закликали весну.

Закликали в разных регионах в разные дни марта.

Птицы возвращались, по поверьям они приносили весну. Ускоряли: пекли фигурки птиц, подбрасывали их в воздух.

Прикрепляли к деревьям, засовывали под сараи.остаток- скоту. Чтобы живительные силы природы коснулись и детей, и животных

На благовещение выпускали на волю живых птиц. 25 марта.

7 апреля- день сорока мучеников.

Семантика: участники. Бабушки и женщины пекут. Дети бегают. Девушки закликают: звонкий голос и могут залезть высоко.

Пропп. Тесто. Продуцирующий обряд в том числе.

Закликание-магия подобия, подражание звукам весны

 

Егорьев день. 23 апреля. День св Георгия Победоносца. Егорий вешний, зеленый Юрий. Покровитель скота. Первый выгон скота. Мужской праздник, в первую очередь праздник пастухов. В ночь группа парней во главе с пастухом обходила деревни и окликала Егория. У окликальщиков, как и у колядовщиков был свой мехоноша..

Утром скотину выгоняли вербочкой: передача живительной силы. Магическое значение.

Пастух и обходчик. В руках: решето, в которое насыпали зерно, ставили иконку св.георгия и свечу, крашенные яйца, замок. Обходчик, обходя, произносил заговор

Окуривали скот. Корове вымя, например.

«наряжается как баба на юрья»

На егорьевской росе катались, чтобы взять ее силу

1 мая-чествование святого Макария, им заканчивалась егорьевская неделя.

 

Вербное воскресенье. Вербная неделя-последняя неделя перед пасхой. «Без вербы- не весна»

Ла зоревская сб-канун вербного вс- освещали вербу в церкви. Целительная сила сережек- от лихорадки. Дети бегали и хлестались вербой. Пропп: магия соприкосновения.

 

Пасха. И пробуждение сил природы, и окончание поста. Крестный ход. Утром христосование и обмен крашеными яйцами.

Обход дворов молодежью- волочебные песни.

Введение

2.обращение к хозяину, чтобы тот пригласил или одарил.

3 величание хозяину.

В колядках же наоборот: 2 и 3 в ином порядке

Волочебные- от волочиться=ходить.

 

Красная горка. (первое вс после пасхи) молодежь катала яйца. Величание молодоженов этого года. «Вьюнишные песни»

Качели. Съезжие праздники. Ярмарки невест. Хороводные песни.

 

Билет 12. похороны кукушки. Обряды семика и троицы. Русальная неделя.

 

От пасхи до троицы молодежь водила хороводы. 7 и 8 недели были особенными. Их называли зеленые святки.

Это второй цикл весенних обрядов, приветствование зелени деревьев. Цикл из ряда обрядов:

1.внесение в село березки

Завивание венков

Кумление

Похороны кукушки, Костромы, русалки

Две недели: семикская и троецкая.

В центре обрядов- березка. Обладает особенной силой роста.

Похороны- явления одного плана. Назначение: проводить весну и обеспечить урожай.

В семик, чт перед троицей, девушки собирали продукты, тайно шли со снедью в лес. Там завивали венки. Снимали кресты- кумление.

Яичница- ритуальная еда. Яйцо-символ плодородия.

Кукушка закапывалась с песней. Бросали в воду венки.

В троицу на кладбище поминали родных

Хороводы вокруг березок. Иногда срубали и приносили в деревню.

Пропп. Сила роста в верхушках---кольцо как способ сохранения этой силы сила из леса земле, людям. Девушки забирают силу, женщины отдают(жнивные катания по полям)

Березу уничтожали, чтобы силу передать посевам. Прощание с березкой, бросали в реку

Яйцо-знак воскресения из мертвых.

 

Восьмая неделя, вторая половина зеленых святок- Троицкая, русальная или гряной. В эту неделю из воды выходят русалки, если заманить их и прогнать на поля, то они обеспечат влагой на все лето. Русалка в виде куклы, страшного чучела. С ней ходили по полям, потом уничтожали. Похороны русалки часто сочетались с похоронами Костромы: сноп рядили, потом уничтожали.

Летние календарные обряды.

И ван купала. 24 июня-7июля д.р Иоанна крестителя. Название- с этого дня начинали купаться в реках. Летнее солнцестояние.

Собирали травы. В том числе гадания с 12 разными травами под подушку.

Цветущий папоротник. Клады.

Очищались огнем и водой: прыгали через костры, купались в реке.

Игрища с пережитками сексуальной свободы.

Пропп. От земли старались взять как можно больше, т.к она в расцвете своих сил.

Человек на время терял обличие человека, потом должен был его обрести.

Жатва.

Первый сноп зажинал старший. Его вносили в дом. Последнюю бороду оставляли на поле.

Жнивные песни.

Перед тем, как уйти с поля женщины катались по земле- отдать часть силы полям.

Последний сноп, дожиночный, каждая жала молча. Потом несли его домой, звали хозяином.

Пропп. Сила из бороды---земле, из снопа--- дому. Женщины отдают силу, тогда как во время семика девушки забирают.

 

 

Крещение.

.в церкви или дома. В день рождения, на третий день, на сороковой или позднее.

Родители при обряде не присутствовали. Крестные отец и мать. Одаривали младенца: крестик, рубаха.

Крестинный обед или «каши»

 

История собирания.

В древней Руси никто не записывал сказки. Сказки подвергались официальному презрению. В указе царя Алексея Михайловича 1649 строго запрещается колядовать, рассказывать сказки, загадывать загадки.

перелом в отношении к сказке только в 18 веке. Пушкин стал записывать сказки первым. Он ввел ее в лит и общ-научный обиход. Жуковский, Гоголь, Ершов.

Два направления::

Тенденция к изданию литературно обработанных сказок

Стремление к изданию подлинно народных текстов

Даль принадлежал к представителям первого направления. Он перерабатывал народные сказки и издавал их. Но он и не выдавал своих сказок за подлинно народные.

Авдеева- собирательница и издательница.

Была велика потребность в возникновении сборника, кот бы содержал подлинно русские сказки. Афанасьев «Народные русские сказки» он не позволил себе никаких переделок и обработок и включил варианты.

Худяков, Прыжов, Садовников, Ончуков, Никифоров.

 

Новгородские

Новгородские былины не разрабатывали воинской тематики. Они выразили иное: купеческий идеал богатства и роскоши, дух смелых путешествий, предприимчивость, размашистую удаль, отвагу.

Чисто новгородским богатырем являет Василий Буслаев. Ему посвящены две былины: «Про Василия Буслаева» и «Поездка Василия Буслаева».

Иной тип новгородского героя – Садко. О нем известно три сюжета: чудесное обретение богатства, спор с Новгородом и пребывание на дне у морского царя.

В. Миллер отнес к новгородским – по ряду бытовых и географических признаков – былину «Вольга и Микула». Областная ориентация этого произведения сказалась в том, что новгородец Микула изображен более сильным, чем племянник киевского князя Вольга со своей дружиной.

Былины имеют свой особый художественный мир. Поэтический язык былин подчинен задаче изображения грандиозного и значительного. Композиционную основу многих сюжетов составляет антитеза: герой резко противопоставляется своему противнику. Другим главным приемом изображения подвига героя и вообще эпических положений, как и в сказках, является утроение. Былинные сюжеты имеют зачин, завязку действия, его развитие, кульминацию и развязку. В зачинах указывается, откуда выезжает богатырь, место действия, или рассказывается о рождении героя, об обретении им силы. Завязка былинного сюжета часто происходит на княжеском пиру. Былины киевского цикла иногда начинались сразу с завязки – с княжеского пира. подобно сказкам, сюжеты былин имелы свое художественное обрамление: запевы и исходы.

Традиция эпического сказительства выработала формулы привычного изображения, так называемые общие места. т.е существует характерное описание пира, похвальбы на пиру итд.

 

 

Духовные стихи.

Г.П. Федотов называл духовные стихи песнями (чаще всего эпическими), на религиозные сюжеты, которые обычно исполнялись бродячими певцами (преимущественно слепцами) на ярмарках., площадях, у ворот монастырских целей. Как область духовной культуры, лежащая между письменной церковной традицией и фольклором, русские духовные стихи претерпели на протяжении своего развития существенные изменения - в отношении принципов стихосложения (тонические, эпического склада стихи; затем сложенные в силлабическом размере, - рифмованный стих был занесен на Московскую Русь в ХVII в.; наиболее поздний пласт - стихи силлабо-тонические). Об относительно, древности или новизне стиха, разумеется, свидетельствуют и его музыкальные особенности. Так, близкий к былине стих " Восточная держава" о древнерусских князьях-мучениках; Борисе и Глебе очень далек по своим интонациям от имеющего чуть ли не ритм плясовой песни позднего стиха " Потоп страшен умножался".

Исполнителей духовных стихов Федотов называл посредниками между церковью и народом. Образы, которые мы встречаем в стихах, показывают нам, как в народном поэтической сознании преломлялось церковное предание, что было для него в этом предании наиболее близким. Для народа стихи были школой веры, школой нравственности и вместе с тем школой религиозной культуры. Современному человеку, нередко страдающему от болезненного разрыва между мировоззрением, образом жизни и пристрастиями в области культуры есть смысл изредка обращаться к этому источнику народной мудрости и поэзии, чтобы хотя бы сделать шаг на пути обретения внутренней цельности

Духовные стихи нельзя без оговорок назвать частью русского фольклора; хотя они и питаются его поэтической образностью, но сюжеты их восходят к памятникам книжности - церковной и околоцерковной (апокрифы). Передавались от поколения к поколению духовные стихи также двумя способами - устно и письменно, в стиховниках. 
 2 Сюжеты и исполнители. 
 
 Бродячие певцы, странники, " калики перехожие" не могли быть единственными исполнителями духовных стихов: они пели то, что жило непрерывной жизнью в самом народе. И здесь огромную роль сыграло старообрядчество, которое, с одной стороны, сохранило древнейший пласт стихов, восходящих к темам и образам Ветхого Завета (" Плач Адама", " Плач Иосифа Прекрасного", стихи о святых - об Алексии человеке, Божием, о Егории Храбром и т.д.), и, с другой, стало творцом новых тем и образов в этом жанре народной поэзии. Говоря в этой связи о старообрядцах, Ф.М. Селиванов справедливо утверждает, что вместе с ними " возникло иное по сравнению с более ранним и официально существующим состояние христианской культуры". Она, становилась собственно народной в о т л и ч и е от официальной христианской культуры, которая в целом народной не стала. В ХV-м столетии, когда из среды старообрядцев сложилось представление о воцарении духовного антихриста, встали возникать стихи, отличающиеся выраженным эсхатологическим характером, в них отразилось ожидание конца мира и призыв к уходу из него. Таков духовный стих " Рабы вы, мои, рабыни", написанный у старообрядцев-поморцев в Верхокамье, то есть в верховьях Камы в Пермской области. Подобные духовные стихи, разумеется, тесно связаны со стихами покаянными, и наиболее распространенным сюжетом здесь, очевидно, был сюжет о расставании души с телом /" Уж вы голуби", или " Два-то голубя" /, записанный в самых разных уголках России, конечно, и в разных текстовых и музыкальных вариантах. Г.П. Федотов писал, что тема Страшного суда образует один из самых мощных центров притяжения; в народной поэзии. Диалог тела с душой (что, кстати, имеет определенные аналогии в церковной книжности), обращения к грешной душе, не захотевшей или опоздавшей покаяться звучат в стихах о смерти и покаянии. Таков духовный стих " Как на вольном свету душа царствовала". О, том, как развивался духовный стих в.музыкальном отношении, может свидетельствовать сравнение двух стихов на один сюжет, записанных, с одной стороны, у пермских поморцев " и, с другой, у беспоповцев в Курганской области. Это духовный стих " Человек живет, как трава растет" ь-(или " цветет" ), в первом случае унисонный, в другом - более поздний, двухголосный. У поморцев Верхокамья, где община делилась на мирских и " соборных", то есть аз жизни подразумевал максимальный уход от светских полечений и пристрастий и заботу о спасении души, стихи были единственным жанром музыкальным, использование которого допускалось во внебогослужебное время. Некоторые стихи можно было петь только до или после отпевания покойника. Это касается упомянутых двух покаянных стихов. 
 Нередко.два духовных стиха на одну тему, но возникшие в различных традициях в разное время, отличаются друг от друга, не только в музыкальном, но и в образном и содержательном отношении. 
 В качестве примера приведем стих об Иоасафе Царевиче,.книжной основой для которого послужила переводная Повесть о Варлааме и Иоасафе., бытовавшая в Древней Руси и рассказывающая.о том, как юный царевич, под влиянием старца-пустынника оставил " царский.дом " славу, и богатство и отправился в пустыню ради спасения души. Первый из стихов записан от старообрядцев-некрасовцев, одной из ветвей приемлющего священство старообрядчество, имеющего сложную судьбу покинули российские пределы после поражения крестьянской войны под предводителством Кондратия Булавина, в 1708 г., жили на Кубани, в Добрудже, затем, с конца 18 в., в Турции и в течение 20 столетия постепенно, вплоть до 60-х годов, возвращались на Родину. В этом стихе прежде всего очерчивается эсхатологическая перспектива /событие в жизни царевича соотносится с близким концом мира/, а пример царевича привлекает к нему слуг, возгоревшихся желанием разделить с ним eго подвиг. Другой стих, записанный в общине старообрядцев-федосеевцев в Нижегородской области /ТОНЕИНСКИЙ район/ - это раскрытие характерного для древнерусской литературы образа Христа как. драгоценного камня и приобретающего его «премудрого купца», то есть человека, посвятившего свою жизнь служению Богу. В форме диалога между Варлаамом и Иоасафом в стихе ведется разговор об истинных ценностях - ценностях духовных. 
 Популярный в старообрядческой среде духовный стих об Иосифе Прекрасном /чтобы спеть его до конца, потребовалось, наверно, не менее часа в текстовом отношении одинаков как у староверов-федосеевцев в Тонкино, так и у старообрядцев Верхокамья. Последние, однако, сохранили более древний напев в Пермской обл. 
 Сами имполнители нередко отмечали различие между старинными стихами и новыми, рифмованнными, говоря, что первые были " протяжней, вежливее", а новые, которые распространял в тех краях Феофан Румянцев в начале XX века, доставлявший сюда печатные стиховники московских старообрядческих типографий. К стихам такого типа, но записанным в Нижегородской области,, относится стих " Слезы ливше о Сионе", своего рода плач об якобы утрате веры и плачевном состоянии Церкви /" Вижу много блеску, славы и наружной красоты, а посмотришь на уставы - все фальшивые цветы"./ 
 Некими исследователями подмечено, что в русской традиции отсутствуют стихи о воскресении Христовом. Стихи же, посвященные страстят Христовым, преимущественно позднего происхождения и возможно поются как старообрядцами, так и православным народом повсюду в России. 
 В одном из таких стихов встречаем довольно устойчивый образ, связанный с гробом Христа, покоящемся в одной церкви вместе с гробами Богородицы и Иоанна Крестителя. " Как объяснить эту столь дорогую, очевидно, для народа апокрифическую черту, идущую вразрез с основным догматом христианства? ", - писал Г.П. Федотов, " упоминая об этом разряде духовных стихов. С его точки зрения, " народ более дорожит осязательной материальной святыней, телом Христа на земле, чем Воскресением /Вознесением/ его. Тело Христово, его мощи - вещественный залог освящения мира. Один из таких стихов повествует о том, как Святая Дева ходила по земле в поисках распятого (Сына и о том, как на этом месте, из выросших там деревьев срубили церковь, где и находились три упомянутых гроба. Этот стих записан нами в селе Пчелиновка Воронежской области, селе хорошо известном фольклористам богатством своих певческих традиций. Разумеется, народ, слагавший духовные стихи, далеко не всегда ограничивал себя рамками того образа Христа и Богородицы, который присутствует в Евангелиях. Христу в стихах присущи порой столь откровенные выражения чувств, о которых в церковном предании и писании не может быть и речи. Это касается, в частности, духовного стиха, в мелодическом отношении весьма напоминающем позднюю лирическую песню и записанного фольклористами " в селе Бородиновка, в Челябинской области. Христос здесь " кричит своей Матери, чтобы она помолилась Богу и попросила Его об избавлении Его от страсти-ужаса". 
 Хотя тема Страшного Суда, грозного Судьи (к которому, по стиху " Два-то голуби идет грешная душа), является одной из главных в этой области народной поэзии» в стихах нередко появляется и Бог милующий, помогающий людям утвердиться на праведном пути. По рукосписным сборникам и устным записям известны стихи о черноризце, потерявшем, златую книгу и уронившем ключи от церкви. Один из его вариантов записан у старообрядцев - поморцев в курганской области. Господь посылает здесь на помощь иноку, сбившемуся с духовного пути, двух ангелов-хранителей» Очевидно, более поздним по происхождению является записанный там же стих о черноризце " Под зеленой, под кудрявой", близкий к лирической песне. 
 Стилистическая пестрота духовных стихов поражает воображение. Здесь, как мы говорили, стоят рядом, эпические песни и поздние куплетные сочинения, нередко в духе жестоких романсов. Но, будучи с одинаковой любовью исполняемы народом, они были объединены своей назидательной функцией, условиями исполнения (в постные дни как замена песен/ и манерой исполнения (определенный способ звукоизвлечения). Нардная вера отразившаяся в духовных стихах, может быть по ним изучена, как это было отчасти сделано Г.П. Федотовым, во всем многообразии ее проявлений, в том числе и в соответствии с основными разделами христианского богословия (христология, космология, антропология, экклесиология, эсхатология и т.д.). Как отметила одна из крупнейших специалистов в области собирание и изучения духовного стиха С.Е.Никитина, этот удивительный феномен народной поэзии: «еще не исчерпал свои возможные темы и не сказал свое последнее слово» 


Эпос- рассказ о событии т.е есть сюжет. Главное- событие. Объективность.

Лирика- поэт говорит от себя. Главное- настроение. Субъективность.

Лиро-эпический жанр- присутствует фигура автора

Духовные стихи- песничаще всего эпические, но и лирическими могут быть. Баллада- лиро-эпическая песня. Ист.песня- эпическая, лиро-эпическая и лирическая.

 

Пословица.

От греческого названия П. - paroimí a - идет научная терминология: паремиология - отрасль литературоведения, занимающаяся историей и теорией П., паремиография - запись П., собирание и издание их] - словесная формула, не связанная с каким-либо литературным или фольклорным произведением и вошедшая во фразеологию массовой речи, утверждение, вывод, совет, наказ - в форме ходячего афоризма. " Пословица к слову молвится".

От П. отличаются гномы, сентенции, апофегмы, изречения (см.) книжного происхождения. От П. нужно также отличать поговорку, которая приближается к идиоме, к ходовому обороту речи и не имеет резко выраженного учительного, дидактического характераВ живой речи П. можно низвести до поговорки, равно как и поговорка может развиться в П.: " Сваливать с больной головы на здоровую" - поговорка; " Сваливать с больной головы на здоровую не накладно" - П. (пример Даля). Так. обр. П. есть поэтически оформленный афоризм, поговорка - речение, речевой оборот, ходовое выражение.

Первое научное собрание русских П. принадлежит Снегиреву, продолжателями его явились Буслаев и Даль. Труд Даля " Пословицы русского народа" [1862] и работа Иллюстрова " Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках" [1910] являются для дореволюционной России наиболее богатыми собраниями русских П. Кроме сводов пословиц существует ряд произведений очеркового характера, вводивший П. по тематическому принципу. Начало таким очеркам положил Даль; в конце XIX, в начале XX вв. подобные работы дали Коринфский, С. Максимов, А. С. Ермолов. Послеоктябрьские издания П. посвящены преимущественно П. других народов нашего Союза; по русской П. за истекшее время не вышло крупных работ ни собирательского ни исследовательского характера.

Идейная направленность П., ее соц. значимость ощущаются очень остро. Однако в трудах буржуазных ученых мы находим большую неясность в этом вопросе. Снегирев, Даль говорят о противоречиях в П. как о чем-то случайном, принимая общее содержание пословичного свода как некую единую народную мудрость.

Классификация П. по социальному их содержанию, характеристика П. феодального крестьянства, пролетарских, барских, кулацких, поповских и т. д. - очередная задача советской фольклористики.

Рождение П. и ее жизнь - это тот раздел паремиологии, к-рый особенно и всегда интересовал исследователей. Часто искали истоков П. в различных исторических ситуациях, положивших начало тому или другому пословичному обороту: " Вот тебе, бабушка, и Юрьев день", " Погибоша, яко обри", " Голодный француз и вороне рад". Обширные исторические и бытовые экскурсы находим у Снегирева, у Буслаева, у Максимова. Наряду с отражением методов " исторической школы" находим в русской паремиологии и попытки приложить культивируемый школами " заимствования" и " антропологической" сравнительный метод. Так, работа Тимошенко дает античные первоисточники целого ряда современных русских пословиц: " Человек человеку волк" - латинская " Homo homini lupus est", " Рука руку моет" - латинская П. " Manus manum lavet".

Ставится также вопрос о связи П. с другими жанрами лит-ры и фольклора.

Потебня выводит П. из притчи и басни (см.). П. может стать кратко выраженное содержание басни в целом: " Кобыла с волком тягалась, только грива да хвост осталась". Или же на правах П. идет итоговая фраза басни, напр.: " И мы пахали" (" Вол и муха" ). Эта теория Потебни объясняет действительно многие П., вскрывая их связь с ходячими анекдотами, рассказами, притчами, баснями. Но само собой разумеется, что этот источник не единственный. Удачное слово оратора, остроумная реплика на сцене, слова ходовой песни - все это рождает повторение, запоминается и начинает ходить как П., напр.: " Тяжела ты, шапка Мономаха" (из " Бориса Годунова" Пушкина), " Хорошо-то на бумаге, да забыли про овраги" (перефразировка строк севастопольской песни, приписываемой Л. Н. Толстому). П. нашего времени идет в значительной мере из политического источника, культивируется газетой, часто обновляя и переосмысляя старый лит-ый и фольклорный материал: " Факты - упрямая вещь", " На ошибках учимся", " Революции в перчатках не делают". Сталин на XVI съезде партии сказал: " Недаром говорят у нас рабочие: пойдешь налево - придешь направо".

Художественная природа П. определяет в значительной мере ее прочность, ходкость, запоминаемость. Лаконизм, краткость, удобопроизносимость П. как единого целого в размере единого высказывания - вот что определяет синтаксическую сторону П. Если длинная П. и запоминается, то впоследствии ее начинают произносить, не договаривая до конца. В П. " Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить" вторая часть нередко опускается. Встречаются П. и книжные, но они сразу выдают себя своим синтаксисом. Устная П. предпочитает опускать союзы и соединительные слова: " Тонул - топор сулил, вытащил - топорища жаль". Или же соединительные слова занимают обычное в устной речи, но недопустимое в письменном языке место: " Которая служба нужнее, та и честнее". В П., как и вообще в живой речи, часто нет подлежащего и сказуемого: " Богатому - как хочется, бедному - как можется", " Первый блин, да комом". Охотно пользуется П. инфинитивом: " Волков бояться - в лес не ходить". В роли подлежащего становятся наречия: " Твердо крепку брат", или же глагольные формы: " Подари помер, а остался в живых брат его - купи". П. часто двучленна: " Играй, дудка! пляши, дурень! ", " Умный плачет, глупый скачет". П. часто играет на звуках: " Своя рогожа чужой рожи дороже". П. искусно использует собственные имена, обыгрывая их рифмами и созвучиями: " От Решмы до Кинешмы глазами докинешь ли! "

Образ, к-рым пользуется П., обычно общеупотребителен, он берется из басни и сказки, из мирового фонда языковой символики. Волк, свинья, пес, ворон, ворона, осел, лиса и т. д. - вот те ходовые метонимии, к-рыми пользуется П. вместе с басней: " Лиса все хвостом прикроет", " Сказал бы словечко, да волк недалечко", " Овца шерсть растит не про себя", " Похожа свинья на быка, да рылом не така". Истоки этой образности лежат еще в животном эпосе, но выразительность этих образов-масок так велика, что, получая иное содержание и новые социальные функции, они отлично служат и в наше время.

П. в художественной лит-ре. - Интерес к П. мы обнаруживаем уже у русских писателей XVIII в. Разнообразные пословицы использует Крылов; Пушкин вносит П. в " Капитанскую дочку"; Островский берет П. в качестве заголовков или постоянного сопровождения речи своих персонажей; у Толстого и Достоевского П. - это целая историко-литературная проблема. Часто П. творится писателем в духе живой речи: так, Горький (мастер афоризма) широко использует ходовую П. и творит ее зачастую сам

Загадка. И. А. Седакова. С.М. Толстая

 

Загадки — один из древнейших «малых» жанров славянского фольклора, сохранивший значительный пласт общего праславянского (и индоевропейского) наследия и вместе с тем испытавший сильное влияние средневековой слав. книжности и через нее античной, библейской и восточных традиций. Примером загадки общеслав. распространения может служить загадки о звездах и месяце: рус. «Поле не меряно, овцы не считаны, пастух рогат», укр. «Один чабан тисячi овець пасе», бел. «Поле не змерана, быдла не злiчана, пастух рагаты» и т. п. (общность приведенных загадок проявляется в тождестве семантики и образной структуры). Загадывание загадок — особый вид ритуально-игрового поведения, вербальный акт, в котором один участник предлагает зашифрованное высказывание о некоем предмете или явлении, а другой должен назвать денотат. Диалогичности речевого акта загадывания соответствует двухчастность текста загадки, состоящего из иносказания (собственно загадка, вопрос) и его расшифровки (отгадка, ответ).
 В своем происхождении загадки обнаруживают связь с архаическим ритуалом, моделирующим преодоление хаоса и упорядочение состава мира путем обозначения и именования каждого его элемента; с магией слова и мифопоэтической картиной мира; с явлениями языкового табу и тайных языков. Загадки являются одновременно и продуктом, и инструментом языковой категоризации и концептуализации мира, идентификации, сравнения и систематизации его элементов; имеют познавательную, магическую, аксиологическую, дидактическую, игровую функции.


Книжное влияние слав. загадки испытали прежде всего со стороны популярного в средневековье жанра вопросо-ответных произведений типа «Беседы трех святителей» (и далее — духовного стиха о Голубиной книге, ср. «Коя земля всем землям мати, которо море всем морям мати, кое возеро всем возерам мати...» — Стихи духовные. М., 1991: 33), а также символико-толковательных книг (азбуковников, лунников, громовников, «Физиолога» и пр.) и других переводных и оригинальных памятников средневековой литературы, таких как «Пчела», «Толковая Палея», «Разумник», повести об Акире премудром, о Соломоне, об Александре Македонском и др.


Ритуальные истоки загадок прослеживаются в сохраняющихся иногда до наших дней регламентациях и запретах, касающихся времени и условий загадывания загадок. Обычно оно происходило зимой, после Рождества, в мясоед и особенно — на масленицу (по серб. поверью, тот, кто на масленицу не загадает или не отгадает ни одной загадки, весь год не будет иметь успеха в делах); нередко также до Рождества, на осенних посиделках и вечеринках, за общей работой или же на праздничных сборищах (у сербов, например, на семейно-родовых праздниках «славы»); иногда этим занимались женщины, пришедшие за водой к источнику и т. п. Однако строго запрещалось загадывать загадки в период Великого поста (ср. запрет в это время на пение, танцы и др. увеселения). Сербы Левча и Темнича верили, что нарушившего запрет укусит змея-шарка, в Косово воздерживались от этого ради благополучия скота и мира в семье (загадывание загадок в пост грозило ссорами). Во многих местах юж. Сербии считалось опасным и не допускалось загадывание загадок во время появления приплода у скота, ибо это якобы грозило ему болезнями и хромотой; белорусы строго следили за тем, чтобы никто в доме не загадывал загадки, когда овцы начинают котиться. Русские Пермской губ. не позволяли загадывать загадки днем, летом, в пост (иначе коровы не будут возвращаться домой или их задерет в лесу волк; сам заблудишься в лесу и т. п.).


 Как правило, старшие загадывали загадки молодым, которые лишь постепенно приобщались к этому искусству; девушки часто вообще стыдились сами произносить известные им загадки и просили это сделать кого-нибудь из старших (серб.). Знатоку загадок приписывались особые способности к тайному знанию, сербы называли его враж, вражар или заумљив. Загадывание загадок нередко носило характер состязания, турнира или испытания: загадки адресовались какому-то определенному лицу, и никто другой не смел за него отвечать. За неумение отгадать загадку предусматривались разного рода наказания, в характере которых проступают следы древних инициационных ритуалов: например, проигравшего под специальные «отгонные» приговоры изгоняли «на мусорную кучу», «под юбку к какой-нибудь малопривлекательной особе», «постирать чулки женщинам села» и т. п., подвергали унизительным действиям (напр., брали сковороду и мазали ему сажей бороду и брови), выставляли на осмеяние или же «присуждали» заплатить штраф — поцеловать кого-то из присутствующих, «полаять на лампу» и т. п. (ю.-вост.-серб.). Ср. мотив награды за верный ответ и наказания за неверный в самом тексте загадки: «...Кто-сто отганет, тому сто рублей; кто не отганет, тому сто плетей».


 Загадывание загадок входило в сценарий свадебного обряда, будучи одной из форм ритуального общения между партиями жениха и невесты (при этом загадывает всегда сторона невесты) или разновидностью «тайного» языка. У русских во время свадебного пира жених мог занять свое место рядом с невестой лишь после того, как дружка отгадает предложенные подругами невесты загадки; в первую брачную ночь молодого не пускали к невесте, пока он не разгадает загадок. В Пошехонском у. Ярославской губ. во время сва-
 товства «продавец» невесты обращался к «покупателю» со словами: «Как ты у меня будешь торговать ~ на загадки или на золоту казну? » И если «покупатель» не умел отгадывать загадок, он должен был платить (КС 1889/27: 290-291

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: