Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия.- Мн.,2007. С.350-362

1)Почему именно марксизм явился третьим проектом модерна:

Великий экономический кризис всей западной капиталистической эко­номики 1929—1932 гг., поставивший вопрос о самом существовании капи­тализма и буржуазного общества, привел наиболее дальновидных западных теоретиков и политиков к пересмотру старой модели капитализма, какой она была во времена Маркса. Сначала «Новый курс» Ф. Рузвельта, а после Второй мировой войны социально-экономическая политика государств Западной Европы, основанная на экономической концепции кейнсианства, предусматривали решительную роль государства в регулировании экономи­ческого развития, привели к смягчению, но не устранению экономических кризисов. Доктрина «государства всеобщего благосостояния», принятая, с одной стороны, под давлением организованного рабочего движения, а с другой — под давлением наиболее передовых слоев буржуазии, опасавшихся роста социального напряжения в своих странах, привела к довольно значи­тельному перераспределению национального дохода в наиболее передовых странах Западной Европы и Северной Америки в пользу средних и низших социальных слоев этих стран. Так, 4/5 дохода 20 % наиболее бедного слоя населения США состоят из различного рода пособий и социальных страховок. Все это позволяет данным странам смягчить (но, конечно, не устранить) со­циально-экономические противоречия капитализма, сделать бульшую часть населения своих стран заложницей своей империалистической и неоколо­ниалистской политики. Но смягчение противоречий капитализма в странах Запада резко обостряет эти противоречия во всем мире в связи с процессом глобализации экономики. Поэтому марксистская концепция исторического процесса остается важным инструментом теоретического анализа современ­ного развития человечества.

2)В чем заключается причина падения социализма в СССР и Восточной Европе:

распад СССР и крушение социализма в странах Восточной Европы не только опровергают теорию социализма Маркса, но являются еще одним ее подтверждением. Социализм в СССР и в странах Восточной Европы пал не потому, что эта теория носила утопический характер и поэтому не может быть реализованана практике, а вследствие того, что социалистические преобразования в этих странах в силу объективных и субъективных причин не были проведены до конца. Не был осуществлен переход от «грубого коммунизма» к «реальному гуманизму», как называл социалистическое общество в своих ранних работах К. Маркс. Октябрьская социалистическая революция (1917-1991) явилась попыткой практического воплощения марксизма как теории социальной де­мократии. Но поскольку революция в России развивалась в условиях огромной страны, котфая охватывала одну шестую часть суши земного шара и включала в себя многочисленные народы и нации, стоящие на самых разных этапах духовного, социального и экономического развития, перед российскими ре­волюционерами встали задачи не только построения техногенного общества и развития на его основе социальной демократии, но и создания новой над­национальной исторической общности людей, распространения принципов социальной демократии на все народы и нации бывшей империи.

3)Была ли успешна марксистская программа социальных преобразований:

Доктрина «государства всеобщего благосостояния», принятая, с одной стороны, под давлением организованного рабочего движения, а с другой — под давлением наиболее передовых слоев буржуазии, опасавшихся роста социального напряжения в своих странах, привела к довольно значи­тельному перераспределению национального дохода в наиболее передовых странах Западной Европы и Северной Америки в пользу средних и низших социальных слоев этих стран. Так, 4/5 дохода 20 % наиболее бедного слоя населения США состоят из различного рода пособий и социальных страховок. Все это позволяет данным странам смягчить (но, конечно, не устранить) со­циально-экономические противоречия капитализма, сделать большую часть населения своих стран заложницей своей империалистической и неоколо­ниалистской политики. Но смягчение противоречий капитализма в странах Запада резко обостряет эти противоречия во всем мире в связи с процессом глобализации экономики.

4)Почему культурно – историческая парадигма социального знания доминировала в обществознании до конца 20в.:

данная особенность социальной мысли XX в. обусловлена тем обстоятельством, что заложенные в работах мыслителей, основы культуро-исторической парадигмы социального знания оставались доминирующими в обществознании вплоть до конца XX в., а в массовом сознании они, пожалуй, доминируют до сих пор. Культуро-историческая парадигма социального знания с ее верой в поступательный (не­смотря на срывы и противоречия) ход развития человечества была наиболее адекватной для периода экстенсивного роста техногенного общества и его распространения по всему миру. Как бы ни расходились друг с другом соци­альные теоретики относительно источников и движущих сил исторического развития, прогнозов будущего человечества, их объединяет вера в прогресс. Кризис техногенного общества, который чрезвычайно обострился к концу столетия, подорвал эту веру и привел к пересмотру в социальной мысли основоположений культуро-исторической парадигмы.

 

 

Ильенков Э.В.: Практикум по философии: Социальная философия.- Мн., 2007. С.354-359:

1)Почему марксизм является порождением западной культуры:

Что вся «западная культура», развивалась и расцвела на почве «частной собственности» — это исторически достоверный факт. «Де­кларация прав человека и гражданина 1789 года» и «Декларация неза­висимости» Джефферсона, юридически зафиксировавшие эту форму собственности как основной принцип всего законодательства, были величайшими документами революционного значения. Они освобож­дали от оков сословие бюрократической регламентации колоссальные ресурсы человеческих способностей и создавали более широкие рамки для личной инициативы. В этом смысле вся материально-техническая и научно-теоретическая культура Европы и Северной Америки обязана своим существованием частной собственности, как своему условию sinequa поп. Этого не отрицал и не отрицает ни один здравомыслящий мар­ксист. Напротив, теория марксизма всегда по справедливости оценивала исторически прогрессивную роль частной собственности, подчеркивая ее преимущества по сравнению с добуржуазными, сословно-феодальными формами организации человеческой жизнедеятельности.И Маркс, и Энгельс начинали свою биографию именно в качестве наиболее радикальных теоретиков буржуазной демократии, в качестве наиболее решительных защитников принципа «частной собственности», которая сливалась тогда и в их глазах с принципом полной и безогово­рочной свободы личной инициативы.

2) Каковы основные вехи развития социальной философии марксизма:

именно критика коммунистических идей — поскольку она мыслилась Марксом как серьезно-теоретическая, а не как демагогически-идеологическая критика - оборачивалась критикой тех реальных условий жизни, внутри которых возникают и распространяются эти идеи.Марксу с самого начала - даже тогда, когда эти идеи были ему антипа­тичны, - был чужд взгляд, согласно которому широкое распространение тех или иных идей можно объяснить деятельностью злоумышленников-агитаторов. Маркс считал — и я думаю, что это остается справедливым и по сей день, — что сочувствие и распространение получают лишь такие идеи, которые согласуются с реальными — независимо от этих идей вызревшими - социальными потребностями более или менее широких категорий населения. В противном случае самая красивая и заманчивая идея в сознание масс доступа не найдет, они останутся к ней глухи.Именно поэтому факт распространения коммунистических идей во Франции и Англии Маркс и расценивает как симптом реальной коллизии, назревающей в недрах социального организма Франции и Англии, т.е. в тех именно странах, где частная собственность получила максимальную свободу развития всех своих возможностей, там, где с частной собственности были сняты все ограничения.Поэтому именно «коммунизм» и рассматривается молодым Мар­ксом как идейное течение, рождаемое движением самой «частной собственности». По этому, до конца доведенная критика коммунизма и оборачивается критикой частной собственности, как «земной основы» коммунистических идей. Поэтому-то Маркс и принимает коммунистические идеи как не­обходимый феномен движения самой частной собственности, несмотря на то что эти идеи по-прежнему остаются для него неприемлемыми со стороны «положительной программы», в них выраженной.

3) Чем отличаются идеи Маркса о «реальном гуманизме» от «грубого коммунизма:

Грубый и непродуманный» коммунизм, т.е. движение, возника­ющее совершенно стихийно и независимо от каких бы то ни было теорий и не освещенное светом теории, и есть это прагматически нацеленное на ближайшую, ситуативно диктуемую ему задачу, умонастроение. Оно вызвано совершенно стихийной силой давления «отчуждения», нагне­таемого движением частной собственности.Но этот «грубый коммунизм», верно осознающий свою ближайшую цель — отрицание частной собственности, сочетается с иллюзией, будто бы эта чисто негативная акция и есть «позитивное разрешение» всех проблем современной цивилизации.Попросту говоря, эта иллюзия заключается в представлении, будто чисто формальное превращение материального и духовного богатства, находящегося в собственности частных лиц («собственников»), в «об­щественную собственность», в «собственность всего общества», уже ав­томатически снимает и «отчуждение», что в этом «суть коммунизма».(Эта иллюзия, естественно, может воспроизводиться нынче в головах непосредственных участников социалистических революций.)Согласно же Марксу, формально-юридическое «обобществление собственности», учреждаемое политической революцией, есть всего-навсего первый (хотя и необходимо первый) шаг, есть лишь первый этап действительного «обобществления». Он создает лишь формаль­ные — юридические и политические — условия sinequa поп реального «присвоения человеком отчужденного от него богатства».Подлинная же задача, составляющая «суть» марксизма, только тут и встает перед ним во весь свой рост, во всем своем объеме, хотя на первом этапе эта задача может вообще ясно не осознаваться. Эта задача — дейс­твительное освоение каждым индивидом всего накопленного в рамках «частной собственности» (т.е. «отчужденного от него») богатства.При этом «богатство», которое тут имеется в виду, — это не совокуп­ность «вещей» (материальных ценностей), находящихся в формальном владении, а богатство тех деятельных способностей, которые в этих вещах «овеществлены», «опредмечены», а в условиях частной собствен­ности — «отчуждены».Превратить «частную собственность» в собственность «всего обще­ства» — это значит превратить ее в реальную собственность каждого индивида, каждого члена этого общества, ибо в противном случае «обще­ство» рассматривается еще как нечто абстрактное, как нечто отличное от реальной совокупности всех составляющих его индивидов.В этом и заключается подлинное отличие теоретического коммунизма Маркса (и вовсе не только «молодого», а и «старого») от того «грубого и непродуманного» коммунизма, который полагает, что коммунизм исчерпывается превращением частной собственности в собственность «общества как такового», т.е. безличного организма, противостоящегокаждому из составляющих его индивидов и олицетворенного в «госу­дарстве».

4) В чем заключается справедливость западной критики «реального социализма» и почему она диалектически превращается в критику капитализма:

В какой мере западная критика коммунизма, понятая в ее справедливом содержании, оборачивается против самого Запада и его традиций, т.е. имплицитно оказывается самокритикой?

- Это весьма интересный вопрос. Я думаю, что если такая критика имеет в виду те эмпирические явления внутри современного коммунис­тического мира, которые подлежат осуждению и преодолению также и с точки зрения марксистской теории (а только такую критику мы и согласны считать справедливой), то она неизбежно возвращается рико­шетом, как бумеранг, в адрес «западной культуры», в принцип «частной собственности».Дело в том, что такая критика, как правило, направляется не на принципы коммунизма, которых она совершенно не касается, а пре­жде всего на те явления, которые в составе современного коммунизма представляют собой не преодоленное еще «наследие» мира отчуждения, мира частной собственности, — на те черты «грубого и непродуманного коммунизма», который только что рождается из мира частной собствен­ности и потому носит еще на себе следы своего рождения.

 

 

⇐ Предыдущая12345

Поделиться: