Наивный и утончённый фальсификационизм.

Методологический(наивный) фальсификационизм.

две соперничающие школы революционного конвенционализма: симплицизм Дюгема и методологический фальсификационизм Поппера.

Поппер предложил методологию, позволяющую считать эксперимент решающим фактором даже в " зрелой" науке.

Консервативный конвенционалист провозглашает неопровержимость некоторых (пространственно-временных) универсальных теорий, исключительных по своей объяснительной силе, простоте или красоте. Наш революционный конвенционалист (или " методологический фальсификационист" ) провозглашает неопровержимость некоторых (пространственно - временных) сингулярных предложений, замечательных тем, что, если существует " соответствующая методика", то всякий, кто обучится ей, приобретает способность решать вопрос о " приемлемости" данного предложения. Действительно, отбор всех таких предложений зависит от решений, в основе которых лежит не одна только психология. Каждое такое решение сопровождается еще и другим решением, связанным с выделением множества принятых базисных предложений.

Прежде всего, методологический фальсификационист не является джастификационистом, у него нет иллюзий относительно " экспериментальных доказательств" и он вполне осознает и возможную ошибочность своих решений, и степень риска, на который идет.

Методологический фальсификационист отдает себе отчет в том, что в " экспериментальную технику", которой пользуется ученый, вовлечены подверженные ошибкам теории, " в свете которых" интерпретируются факты. И все же, " применяя" эти теории, он рассматривает их в данном контексте не как теории, подлежащие проверке, а как непроблематичное исходное знание (background Knowledge),! " которое мы принимаем (условно, на риск) как бесспорное на время проверки данной теории". Он может назвать эти теории, как и предложения, истинностные значения которых определяются им в свете тех же теорий, " наблюдательными", но это только манера речи, унаследованная от натуралистического фальсификационизма. Методологический фальсификационист использует наиболее успешные теории как продолжения наших чувств, и перечень теорий, которые он готов допустить к проверке других теорий.

Единичное наблюдение может быть случайным результатом простой ошибки. Чтобы уменьшить риск, методологический фальсификационист рекомендует принять меры безопасности. Простейшая из них состоит в том, чтобы повторять эксперименты (сколько раз-это дело соглашения), другая мера - " усиливать" потенциальные фальсификаторы " хорошо подкрепленными фальсифицирующими гипотезами".

Методологический фальсификационист также принимает во внимание, что фактически такого рода соглашения приобретают институциональный характер и одобряются научным сообществом; какие фальсификаторы " принимаются", а какие нет, зависит от вердикта ученых-экспериментаторов.

Именно так методологический фальсификационист устанавливает свой " эмпирический базис". (обоснованного-этот термин означает " сваи, забитые в болото" ).

Методологический фальсификационист призывает: " Чтобы заставить метод отбора посредством элиминации работать и обеспечить выживание только самых добротных теорий, надо создать для них условия суровой борьбы за жизнь". Раз теория фальсифицирована, она должна элиминироваться, несмотря на связанный с этим риск: " мы работаем с теориями только до тех пор, пока они не падают под проверками". С методологической точки зрения, элиминация должна быть окончательной: " в общем случае интерсубъективно проверяемую фальсификацию мы считаем окончательной... Подкрепляющая оценка, совершаемая в более поздний период времени..., может заменить позитивную степень подкрепления негативной, но не наоборот" Выбраться из ложной колеи можно лишь с помощью эксперимента, который " помогает нам сойти с дороги, которая ведет в тупик".

В отличие от догматического фальсификациониста, методологический фальсификационист различает простое отбрасывание и опровержение.

Подверженные ошибкам высказывания он превращает в " базис", чтобы продолжать свою твердую политику. На этом основании он предлагает новый критерий демаркации: только те теории, то есть высказывания, не являющиеся " предложениями наблюдения", которые запрещают определенные " наблюдаемые" состояния объектов и поэтому могут быть " фальсифицированы" и отброшены, являются " научными". Другими словами, теория является " научной" (или " приемлемой" ), если она имеет " эмпирический базис". В этом критерии четко видна разница между догматическим и методологическим фальсификационизмом.

По излюбленному выражению методологического фальсификациониста, теория должна " сама лезть на рожон".

Даже в хорошо определенном контексте методологический фальсификационист оказывается в очень затруднительном положении, когда должен принять решение: где же проходит граница между проблематичным и непроблематичным знанием.

Подведем итоги. Методологический фальсификационизм предлагает интересное решение проблемы - как соединить постоянный критицизм с фаллибилизмом. Он не только предлагает философское основание для фальсификации после того, как фаллибилизм выбил почву из-под ног догматического фальсификационизма, но и значительно расширяет горизонты критицизма. Представив фальсификацию в новом облике, он спасает притягательный кодекс чести догматического фальсификациониста, согласно которому научная добросовестность в том, чтобы задумать и осуществить такой эксперимент, что, если его результат противоречит теории, теория должна быть отброшена.

Утонченный фальсификационизм.

Утончённый фальсификационизм. Имре Лакатос, развивая на основе идей фальсификационизма Поппера свой утончённый фальсификационизм, пришёл к выводу, что одной из существенных проблем развития науки как системы, опирающуюся на какие-то единые методы, — является существование гипотез ad hoc. Это один из механизмов, при помощи которого преодолеваются противоречия между теорией и экспериментом. Из-за этих гипотез, которые фактически являются частью теории, временно выводятся из-под критики и становится невозможным опровержение таких теорий, так как противоречия теории и эксперимента объясняются гипотезой ad hoc и не опровергают теорию. С помощью этих гипотез становится невозможным полное опровержение ни одной теории. Возможно говорить только о временно́ м сдвиге проблем: либо прогрессивном, либо регрессивном.

Утонченный фальсификационизм отличается от наивного фальсификационизма как своими правилами принятия (или " критерием демаркации" ), так и правилами фальсификации или элиминации. Наивный фальсификационист рассматривает любую теорию, которую можно интерпретировать как экспериментально фальсифицируемую, как " приемлемую" или " научную". Для утонченного фальсификациониста теория " приемлема" или " научна" только в том случае, если она имеет добавочное подкрепленное эмпирическое содержание по сравнению со своей предшественницей (или соперницей), то есть, если только она ведет к открытию новых фактов. Это условие можно разделить на два требования:

новая теория должна иметь добавочное эмпирическое содержание (" приемлемость" ); и некоторая часть этого добавочного содержания должна быть верифицирована (" приемлемость" ). Первое требование должно проверяться непосредственно, путем априорного логического анализа; второе может проверяться только эмпирически, и сколько времени потребуется для этого, сказать сразу нельзя.

Наивный фальсификационист считает, что теория фальсифицируется " подкрепленным" предложением наблюдения, которое, противоречит ей (или, скорее, которое он решает считать противоречащим ей). Утонченный фальсификационист признает теорию Т фальсифицированной, если и только если предложена другая теория Т' со следующими характеристиками: 1) Т' имеет добавочное эмпирическое содержание по сравнению с Т, то есть она предсказывает факты новые, невероятные с точки зрения Т или даже запрещаемые ею; 2) Т' объясняет предыдущий успех Т, то есть все неопровергнутое содержание Т (в пределах ошибки наблюдения) присутствует в Т'; 3) какая-то часть добавочного содержания Т' подкреплена.

Для утонченного фальсификационизма в теории важнее всего, что она позволяет предсказывать новые факты; можно сказать прямо, что для той версии попперовского эмпиризма, которую я отстаиваю, соответствующим значением обладают лишь те факты, какие способна предсказать теория. Эмпиризм (то есть научность) и теоретическая прогрессивность неразрывно связаны.

Наконец, рассмотрим вопрос, много ли осталось конвенционалистских моментов в утонченном фальсификационизме. Конечно, меньше, чем в наивном фальсификационизме. Нам требуется гораздо меньше методологических решений. " Решение четвертого типа", которое играло существенную роль в наивном методологическом фальсификационизме, теперь совершенно излишне. Чтобы показать это, достаточно уяснить, что в тем случае, когда научная теория (совокупность " законов природы" ) в сочетании с граничными условиями и вспомогательными гипотезами, но без ограничения ceteris paribus, вступает в противоречие с некоторыми фактуальными предложениями, то нам не нужно принимать решение, какую- явную или " скрытую" - часть этой композиции следует заменить. Мы можем пытаться заменить любую часть, и только когда мы напали на объяснение аномалии с помощью какого-то изменения теории, приведшего к увеличению содержания, или с помощью вспомогательной гипотезы, а природа позволила нам подкрепить это объяснение, тогда мы, действительно, встали на путь элиминации " опровергнутой" композиции. Таким образом, утонченная фальсификация идет медленнее, но зато более надежна, чем наивная фальсификация.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: