Глава десятая – Полные отчаяния

Изможденный белый человек, в сопровождении некоторого количества чернокожих, упорно двигался вдоль тропы джунглей. Его одежда была порвана и загрязнена, а тело исколото и исцарапано многочисленными безжалостными шипами.

Большие темные круги были под его глазами, которые были наполнены муками духовных пыток и безысходности.

Два чернокожих, двигавшиеся впереди основной группы, остановились на мгновение, чтобы передохнуть, а другие, подойдя ближе, присоединились к ним.

— Нет ли каких-либо знаков, Натандо? — спросил белый человек у одного из негров, который находился во главе этой длинной процессии.

— Нет, бвана, — ответил Натандо, после большого дождя мы не видели ни одного следа.

— До сих пор мы следовали за ними довольно легко, — сказал белый человек. — Во время дождя они, должно быть, двинулись в новом направлении.

Возможно, нам было бы лучше вернуться назад, пока мы снова не найдем след. Мы не можем просто бесцельно брести через эти джунгли.

— Посмотрите! — прошептал один из негров низким, испуганным голосом.

Он указал своей рукой перед собой на тропу.

Все взоры обратились в сторону, куда указывал своим дрожащим указательным пальцем чернокожий.

Прямо перед ними, прекрасно заметный в обрамлении лиственной зелени, там, где тропа исчезала из поля зрения, они увидели большого величественно черногривого лесного
льва, что наблюдал за ними.

Белый человек и четверо—пятеро других, которые были вооружены винтовками, взвели курки. В джунглях всегда надо быть ко всему готовым.

— Не стреляйте, — сказал белый, — пока он не подойдет к нам поближе. Если мы раним его, он атакует нас, но если мы не будем стрелять, то зверь может уйти.

Таким образом, они постояли мгновение, пока лев пристально наблюдал за ними, а потом, к удивлению маленькой партии, почти обнаженный белый человек появился из-за поворота тропы и остановился за плечом льва.

Человек, также посмотрев на них молча одно мгновение, а затем поднял руку, повернутую ладонью к ним, и обратился к ним в одном из общих диалектов банту.

— Опустите свои винтовки, — сказал он, — Я Тарзан из племени обезьян.

Со вздохом облегчения, белый человек и его последователи опустили оружие, когда Тарзан, в сопровождении льва Джад-бал-джа, подошел к ним.

— Кто вы? — спросил человек-обезьяна, останавливаясь перед белым человеком.

— Я доктор Карл фон Харбен, миссионер из страны Урамби, — ответил белый человек. — Я мирный человек.

— Я слышал о вас, доктор, — сказал Тарзан, — вы делаете хорошую работу среди своих людей. Что привело вас в мои земли?

— Большое несчастье, — ответил фон Харбен. — Два месяца назад моя дочь была похищена.

Сначала мы думали, что она забрела в лес и была убита каким—то диким зверем, но после нескольких дней поисков мы нашли её след и увидели, что она находилась в компании группы людей, или, я по крайней мере предполагаю, что они люди, хотя их следы немного напоминают отпечатки ног горилл.

Тем не менее, мы знаем, что они разводят костры и готовят на них пищу, и поэтому я полагаю, что они являются представителями какой—то расы, что расположена ниже на шкале эволюции, чем настоящие люди. Вы можете себе представить мои страхи и опасения.

Тарзан кивнул, молча слушая, а человек продолжал свой рассказ.

— Через какое-то время после похищения мы нашли их след, но, потому как они двигались довольно быстро, мы не могли догнать их, а затем сильный шторм уничтожил все признаки их следов, и мы были не в состоянии отыскать его с тех пор, — заключил миссионер.

— Тогда наши цели сходны, — сказал Тарзан, — ибо я ищу двух мальчиков, которые потерялись в джунглях. Два дня назад я оставил их, чтобы исследовать след, который вызвал подозрения у моего льва, оставив его охранять мальчиков.

Перед тем как я обнаружил причину его нервозности, разразилась буря, а когда я вернулся к тому месту, на котором оставил мальчиков, они исчезли, и мы были не в состоянии выслеживать их с тех пор, так как туман уже пополз среди деревьев, и во время того, когда шел дождь. Вполне возможно, что запах следа, что побеспокоил Джад-бал-джа, оказался принадлежащим группе, что похитила вашу дочь, так как это было очевидно для меня, что лев учуял какое—то существо, чей запах был совершенно незнаком ему, или же, принадлежал врагу.

Золотой лев не отреагировал бы так, почуяв запах любого существа, привычного обитателя этой части джунглей.

— Может быть, он учуял наш запах, — предположил фон Харбен.

— Возможно, и так, — ответил Тарзан. — Все же я сомневаюсь в этом, так как сейчас мы были осведомлены о вашем присутствии, ведь незадолго ветер принес ваш запах, но лев ни разу не показал какой -либо нервной возбудимости, как было два дня назад, когда он впервые уловил те ароматы, что вызвали её.

— Давайте объединим наши силы, — сказал фон Харбен, — и вместе станем искать обоих мальчиков и мою маленькую девочку.

— Если Джад-бал-джа, и я не сможем найти их, — ответил Тарзан, — они никогда не могут быть найдены. Я могу видеть по вашему внешнему виду, что вы находитесь на грани истощения. В миле отсюда есть открытая роща, через которую протекает небольшой ручей. Идите туда с вашими людьми, разбейте там лагерь и передохните, в то время как Джад-бал-джа и Тарзан поищут вашу дочь.

Но, разве мы ничем не можем помочь? — настаивал фон Харбен.

Тарзан лишь покачал головой.

— Все, что вы могли бы сделать, это следовать по тропе, а вы не знаете, по какой тропе нужно идти, чтобы найти вашу дочь. Если запах их следа был силен в ваших ноздри, но вы не смогли распознать его, и потом, когда Тарзан и Джад-бал-джа найдут её, им скорее всего придется снова искать и вас.

Нет, разбивайте свой лагерь, как я уже говорил вам, и оставайтесь там до тех пор, пока не услышите дальнейших указаний от меня. Джад-бал-джа пойдет в поисках следов по земле, через подлесок, где нет троп, а Тарзан от обезьян пойдет вперед по ветвям деревьев.

Запах следов, пусть даже и слабый, мы не пропустим. Мы будем описывать большой круг, Джад-бал-джа пойдет в одном направлении, а Тарзан из племени обезьян в другом, и все, что находится в пределах этого круга, станет известно одному или другому. Таким образом, за день мы сможем охватить территорию, которую вы не могли бы тщательно исследовать и в течение нескольких недель.

— Возможно, вы правы, — сказал фон Харбен. — Я сделаю так, как вы говорите, но все мои молитвы ради вашего успеха будут сопровождать вас.

Человек-обезьяна повернулся к своему льву и проговорил несколько слов, которые ни
черные люди, ни белый не смогли понять.

Большой кот повернулся, и с низко опущенной головой вошел в подлесок, в то время, как Тарзан вскочил на нависающие ветви, и в одно мгновение оба исчезли из поля зрения отряда фон Харбена, словно растворились в воздухе.

Галм не терял времени, в попытках дальнейших усилий схватить Дока, просто оставил мертвого жреца там, где тот упал, направился вперед к месту новому храма, куда вел их Балк, который был проводником, заверил вождя, что тот на расстоянии вытянутой руки.

Гретхен и Дик, строго охраняемые, безнадежно шествовали со своими похитителями.

— Боже, — сказал Дик, спустя время, — мы, кажется, самые большие неудачники в мире.

— Ничего более худшего не смогло случиться с тобой, Дик, — сказала Гретхен.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Это ведь так же плохо для тебя.

— О, Дик, ты должен бежать. Ты должен! Должен! — закричала она отчаянно.

— А как же насчет тебя? — потребовал ответа мальчик.

— Они не убьют меня, — ответила она.

— Ты имеешь в виду...?!

— Я имею в виду, что ты должен бежать, прежде чем мы достигнем места нового храма.
Независимо от того, что произойдет, несмотря на риск, ты должен бежать, не позволяй им отвести тебя туда.

Я думаю, что понял тебя, — сказал Дик, — но если я выберусь от них, ты пойдешь со мной.

— Нет, — сказала девушка, — тебе повезет, если ты сможешь уйти в одиночку. Ты не сможешь сделать это, если должен будешь думать обо мне. Не бери меня в расчет. Я уверена, что они не убьют меня, и когда-нибудь мой отец найдет меня.

Я знаю, что он никогда не прекратит поиски, пока не найдет меня. И если ты увидишь хоть малейший шанс, ты должен воспользоваться этим и уйти.

Дик покачал головой.

— Что за парнем я буду, как ты думаешь? Каким человеком бы я был, — спросил он, — если бы убежал и оставил тебя с ними? Нет, я не могу сделать этого.

Девушка покачала головой и вздохнула.

— Пожалуйста, пойми, что я говорю. Я не хочу оставаться с ними, — сказала Гретхен, — но если ты убежишь, или позволишь им отвести на место храма, я все равно останусь с ними в любом случае, а я предпочла бы знать, что ты жив, чем чувствовать, что была причиной того — того, что я знаю, должно последовать, если ты останешься с нами, когда мы достигнем места, где будет построен новый храм.

Двигаясь осторожно сквозь деревья позади них, Док следовал за ужасными людьми и их пленниками. В своем мозгу мальчик прокручивал множество планов спасения, но перед лицом превосходящего числа врагов, которые выступали против него, всякий план казался бесполезным и полностью обреченным на неудачу.

Он пересчитал свои стрелы. Их было шестнадцать, а Док знал, что есть девятнадцать солнцепоклонников, которые должны быть учтены. План, что этот расчет предлагал, казалось, разумный шанс на успех, как и любой другой, над которыми мальчик ломал голову.

Парень двигался очень осторожно, находясь вне поля зрения самого заднего воина отряда Галма, но теперь двигался вперед более быстрым темпом, рискуя быть обнаруженным, чтобы приблизиться к преследуемым. Но нечего было и пробовать сделать подобное!

Док становился очень опытными в использовании лука, и передвигался по деревьям теперь с гораздо большей легкостью, чем делал мальчик, когда только впервые попытался, и ему было нетрудно наложить стрелу на лук, когда он перемещался по ветвям особенно большого дерева, которые дали ему отличную точку опоры. Под ним, на расстоянии всего лишь в несколько ярдов шел жрец, который замыкал процессию. Док остановился и натянул свой лук.

Жрец закричал и упал лицом вперед, и в то же мгновение Док отскочил и быстро вернулся за листву дерева и быстро отошел назад в джунгли на сто ярдов.

Галм и младшие жрецы обернулись назад, когда раздался визг их собрата, пораженные осознанием собственной небезопасности.

Они в ужасе посмотрели на стрелу, торчавшую между плеч упавшего человека.

— Это другой, тот, кто сбежал, — сердито сказал Галм.

Он повернулся к Альпу.

— Пылающий Бог пришел ночью, не так ли, и забрал у нас Кла? —крикнул он. — Ты солгал мне, Альп, и должен умереть за это.

— Я не лгал тебе, Галм, — сказал Альп угрюмо. — Я сказал правду. Пламенный Бог пришел и говорил со мной, и я сказал тебе, что он поведал. То, что он доволен нами, подтверждается тем фактом, что он не только возвратил нашу верховную жрицу, но предложил нам и две жертвы в дополнение.

Разве это его вина, что мы захватили лишь одного из них? Это моя вина? Если бы ты схватил их обоих, Галм, этого бы не произошло. Пламенный Бог наказывает нас не за то, что я сделал, а за то, чего не сделал ты.

— Очень хорошо, — сказал Галм, — ты пойдешь позади всех нас, так что сможешь схватить другую жертву, если она вернется, — и с внезапным рычанием, Галм возобновил марш.

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: