Тема 2. Психоаналитическое учение о бессознательном

Бессознательное психическое. Топика и динамика психических процессов. Многозначность бессознательного. Познание бессознательного. Метапсихология влечений. Специфика бессознательных процессов.

Ошибочные действия. Закономерность ошибочных действий. Анализ ошибочных действий.

Цель и задачи изучения: основной целью является постижение важнейших постулатов классического психоанализа, а главной задачей – ознакомление с пространством, описываемым метапсихологией З.Фрейда.

Изучив данную тему, студент должен:

1) знать черты, особенности, качества бессознательных процессов

2) уметь различать виды бессознательного, понимать специфику бессознательных процессов.

3) приобрести навыки исследования своего бессознательного через самоанализ ошибочных действий, оговорок, забываний.

Методические указания по самостоятельному изучению темы.

Предлагаемая тема не только вводит основное понятие психоанализа – бессознательное – но и показывает пути ознакомления с собственным бессознательным.

Данная тема может вызывать повышение тревоги, как впрочем, и весь психоаналитический материал в целом, это явление носит название «сопротивление психоанализу» и причины его описаны в одноименной работе З.Фрейда.

Следует обратить внимание на то, что такие понятия как «бессознательное» и «влечение» являются абстрактными, и никак не связаны со строением головного мозга человека, но любое психическое событие может быть описано с помощью этих понятий.

Тема 2. Психоаналитическое учение о бессознательном

Бессознательное психическое

Бытует представление, согласно которому психоанализ — это, прежде всего учение о бессознательном, а Фрейд — ученый и врач, впервые открывший сферу бессознательного и тем самым совершивший коперниковский переворот в науке и ме­дицине. Подобное представление, находящее свое отражение, прежде всего в обыденном сознании, является широко рас­пространенным, но весьма далеким от истинного положения вещей.

То, что учение Фрейда о бессознательном — важная, со­ставная часть психоанализа, бесспорно. Но психоанализ не сводится только и исключительно к этому учению. То, что Фрейд придавал особое значение изучению бессознательных процессов, протекающих в глубинах человеческой психики, — тоже не менее бесспорно. Но он не является первооткрыва­телем сферы бессознательного, как это подчас полагают не­искушенные в истории психоанализа исследователи или пра­воверные психоаналитики, пытающиеся отстоять приоритет Фрейда в этой области.

В ряде работ, посвященных раскрытию идей и концепций психоанализа и опубликованных как в нашей стране, так и за рубежом, убедительно показано, что пальма первенства в по­становке проблемы бессознательного принадлежит отнюдь не Фрейду. Имеются исследования, авторы которых специ­ально рассматривали историю обращения ученых к пробле­матике бессознательного, освещая ее на психологическом, философском и естественнонаучном материале.

В самом деле, история обращения мыслителей прошлого к проблематике бессознательного уходит своими корнями в далекую древность. Так, для некоторых древнеиндийских ученых было характерным признание существования «не­разумной души», «неразумной жизни», протекающей та­ким образом, что человеку становились неподвластны его собственные чувства. В Бхагавадгите, или Гите, возникшей в период первого ты­сячелетия до новой эры, содержалось понятие о трояком разделении разума: разум знающий, неправильно познающий (страстный) и окутанный мраком (темный). Там же имелось представление о «каме» как страсти, вожделении, основном начале че­ловеческой души, неразумном по своей внутренней природе. В ведийской литерату­ре Упанишад говорилось о «пране» — жизненной энергии, которая являлась изна­чально бессознательной. Буддийское учение также исходило из признания наличия несознательной жизни. Йога допускала, что кроме сознающего разума имеется бессознательная, но «психически активная» область. В древнегреческих учени­ях содержались идеи, связанные с проблемой неудержимых, выходящих из-под кон­троля индивида влечений и неосознанного знания человека. Платон, например, го­ворил о «диком, звероподобном начале», способном увести человека куда угодно.

Начиная с древних времен и вплоть до возникновения психоанализа проблема­тика бессознательного так или иначе, затрагивалась в работах многих мыслителей и ученых. Достаточно сказать, что идеи о бессознательном содержались, например, в трудах таких философов, как Лейбниц, Кант, Гегель, Шопенгауэр, Ницше и мно­гих других. С некоторыми трудами названных выше философов Фрейд был зна­ком и вполне мог почерпнуть из этих источников определенные представления о бессознательном, например, из работ Липпса, о чем уже говорилось.

При рассмотрении предшествующего материала обращалось внимание на то обстоятельство, что в «Толковании сновидений» Фрейд несколько раз ссылался на Шопенгауэра. В одном месте этой работы он подчеркнул, что при осмыслении при­роды сновидений ряд авторов придерживались воззрений немецкого философа. При этом, воспроизводя некоторые идеи Шопенгауэра, Фрейд писал о том, что раздражения организма извне, из симпатической нервной системы, оказывают днем бессознательное влияние на наше душевное состояние.

Трудно со всей определенностью сказать, отложились ли в памяти Фрейда дру­гие высказывания Шопенгауэра, имеющие непосредственное отношение к пробле­ме бессознательного. Например, такое высказывание, содержавшееся в главном труде немецкого философа «Мир как воля и представление» (1819), согласно ко­торому бессознательность — это естественное состояние вещей и, следовательно, она является той основой, из которой, в отдельных родах существ, как высший цвет ее, вырастает сознание. Но можно с полным на то основанием утверждать, что по­мимо работ Липпса, Фрейд был знаком с литературой, в той или иной степени со­державшей идеи о бессознательном.

Во второй половине XIX века идеи о бессознательной человеческой деятельно­сти, что называется, носились в воздухе. Как показал английский исследователь Л. Уайт, в период с 1872-го по 1880 год на английском, французском и немецком язы­ках вышли в свет, по меньшей мере, шесть научных изданий, в названии которых стоял термин «бессознательное». Впрочем, и до 1872 года были работы, в названии которых фигурировал данный термин. Типичным примером являлся объемистый труд немецкого философа Эдуарда фон Гартмана «Философия бессознательного» (1869), где подчеркивалось, что горе тому человеку, который, преувеличивая цену сознательно-разумного и желая исключительно поддержать его значение, насиль­ственно подавляет бессознательное.

Посвященный проблематике бессознательного труд Гартмана существенно отличался от работ других мыслителей, в которых хотя и содержались идеи о бес­сознательном, тем не менее они не получали развернутого обоснования. Немец­кий философ не только обстоятельно обсудил проблематику бессознательного, признал за бессознательным несомненную ценность для понимания человечес­ких деяний, но и попытался рассмотреть те плюсы и минусы, которые оно вклю­чает в себя.

Выдвинув аргументы в пользу признания бессознательного, Гартман отметил следующие плюсы, которые, по его мнению, определяют ценность бессознательного.

Во-первых, бессознательное формирует организм и поддерживает его жизнь.

Во-вторых, в качестве инстинкта бессознательное служит цели самосохранения человеческого существа как такового.

В-третьих, благодаря сексуальному влечению и материнской любви бессозна­тельное не только сохраняет, поддерживает человеческую природу, но и облагора­живает ее в процессе истории развития человеческого рода.

В-четвертых, в качестве некоего предчувствия бессознательное руководит че­ловеком, особенно в тех случаях, когда его сознание оказывается не в состоянии дать какой-либо полезный совет.

В-пятых, будучи неотъемлемым элементом любого вдохновения, оно способ­ствует осуществлению процесса познания и благоприятствует тому откровению, к которому порой приходят люди.

В-шестых, бессознательное является стимулом для художественного творче­ства и доставляет человеку удовольствие при созерцании прекрасного.

Наряду с несомненными плюсами, Гартман обратил внимание и на те очевид­ные минусы, которые, на его взгляд, свойственны бессознательному. Прежде все­го, руководствуясь бессознательным, человек бродит всегда в потемках, не ведая, куда оно его заведет. Кроме того, находясь под воздействием бессознательного, человек почти всегда зависит от случая, поскольку заранее не знает о том, придет ли к нему вдохновение или нет. Фактически нет каких-либо надежных критериев для выявления вдохновения, так как только по результатам человеческой деятель­ности можно судить об их подлинной ценности.

К этому следует добавить, что в отличие от сознания бессознательное представ­ляется чем-то неизвестным, туманным, чуждым. Сознание является верным слу­гой, в то время как бессознательное включает в себя нечто страшное, демоничес­кое. Сознательной работой можно гордиться, бессознательная же деятельность может восприниматься в качестве некоего божественного дара. Бессознательное всегда как бы предуготовлено, в то время как сознание можно изменять в зависи­мости от приобретенных знаний и социальных условий жизни. Бессознательная деятельность приводит к неподдающимся совершенству готовым результатам, над результатами же сознательной деятельности можно продолжать работать, улуч­шать их, совершенствоваться в своих навыках и умениях. И наконец, бессознатель­ная деятельность человека всецело зависит от его аффектов, страстей и интересов, в то время как сознательная деятельность осуществляется на основе его воли и ра­зума и, следовательно, эта деятельность может быть ориентирована в нужном для него направлении

Фрейд читал данный труд Гартмана. В «Толковании сновидений» он не только ссылался на его «Философию бессознательного», но и приводил выдержку из этой работы. Правда, речь шла о переносе в состояние сна элементов бодрствования, а также о том, что примиряющие человека с жизнью научный интерес и эстетичес­кое наслаждение вроде бы, согласно Гартману, не переносятся в сновидение. Тем не менее, вряд ли Фрейд не обратил внимания на размышления немецкого фило­софа о бессознательном, включая его позитивные и негативные характеристики.

Как бы там ни было, но остается реальным фактом, что задолго до Фрейда про­блематика бессознательного попадала в поле зрения различных мыслителей. Дру­гое дело, что, в отличие от философии второй половины ХIХ столетия, в науке и медицине превалировали представления о человеке как сознательном существе. В лучшем случае высказывались соображения о бессознательных физиологичес­ких реакциях. Однако психология восприятия человека в основном была ориен­тирована на рассмотрение его в качестве разумного, рационального, сознательно­го существа.

Подавляющее большинство психологов того периода считали, что психика и со­знание — это одно и то же. Представление о тождестве сознания и психики уходи­ло своими корнями вглубь истории, когда отличительной от животного характе­ристикой человеческого существа считалось именно сознание. В своем глубинном осмыслении представление о тождестве сознания и психики получило отражение в известном изречении французского философа ХVII века Рене Декарта: «Мыслю, следовательно, существую». Правда, в своем трактате «Страсти души» он писал о борьбе между низшей, «чувствующей» и высшей, «разумной» частями души. Однако, считая, что части души практически не отличаются друг от друга («чув­ствующая» часть души является одновременно «разумной», а бессознательные движения относятся лишь к телу), Декарт тем самым как бы исключил сферу бес­сознательного из человеческой психики.

Заинтересовавшись бессознательными действиями людей, которые Фрейд на­блюдал во время экспериментов с гипнозом, и, восприняв некоторые идеи о бессо­знательном, содержавшиеся в философских работах, он, прежде всего, поставил под вопрос широко распространенное в науке представление о тождестве сознания и психики. Дело в том, что если психическое целиком и полностью соотносилось с сознательным, то в таком случае возникали практически неразрешимые трудно­сти, связанные с так называемым психофизическим параллелизмом. Душа и тело выступали как несводимые друг к другу сферы человека, в каждой из которых дей­ствовали свои закономерности и как бы параллельно друг другу протекали свои обособленные процессы. Бессознательные движения и реакции относились к те­лесной организации человека, сознательные процессы мышления — к человечес­кой душе.

Фрейд выступил против подобных представлений, согласно которым психика человека характеризуется исключительно такими процессами, которые по опреде­лению являются сознательными. Он настаивал, что более целесообразным было бы признание наличия в психике человека процессов, являющихся не только созна­тельными. Деление психики на сознательное и бессознательное и стало основной предпосылкой психоанализа. При этом Фрейд полагал, что рассмотрение психики человека под углом зрения наличия в ней бессознательных и сознательных процессов, во-первых, способствует разрешению трудностей психофизического параллелиз­ма и, во-вторых, дает возможность лучше исследовать и понять те патологические процессы, которые возникают подчас в душевной жизни. Апеллируя к подоб­ным доводам, он выдвинул важное теоретическое положение о том, что сознательное не является сущностью психического.

Выступая против картезианского понимания человеческой психики, Фрейд под­черкивал, что у данных сознания имеются различного рода пробелы, не позволяю­щие компетентно судить о процессах, которые происходят в глубинах психики. И у здоровых людей, и у больных часто наблюдаются такие психические акты, объяснение которых требует допущения существования психических процессов, не вписывающихся в поле зрения сознания. Поэтому Фрейд считал, что имеет смысл допустить наличие бессознательного и с позиций науки работать с ним, что­бы тем самым восполнить пробелы, неизбежно существующие при отождествле­нии психического с сознательным. Ведь подобное отождествление является, по существу, условным, недоказанным и представляется не более правомерным, чем гипотеза о бессознательном. Между тем жизненный опыт, да и здравый смысл ука­зывают на то, что отождествление психики с сознанием оказывается совершенно нецелесообразным. Более разумно исходить из допущения бессознательного как некой реальности, с которой необходимо считаться, коль скоро речь идет о пони­мании природы человеческой психики.

В своем обосновании целесообразности признания бессознательного Фрейд по­лемизировал с теми теоретиками, которые отвергали данное понятие, полагая, что достаточно говорить о различных степенях сознания. Действительно, в философии и психологии конца XIX века нередко отстаивалось убеждение, что сознание мо­жет характеризоваться определенными оттенками интенсивности и яркости. В ре­зультате чего наряду с отчетливо осознаваемыми процессами можно наблюдать состояния и процессы, недостаточно ясные, малозаметные, не бросающиеся в гла­за, но, тем не менее, наличествующие в самом сознании. Те, кто придерживался такой точки зрения, полагали, что нет никакой необходимости вводить понятие бессо­знательного, так как вполне можно обойтись представлениями о слабо сознавае­мых процессах и не совсем ясных состояниях.

Фрейд не разделял подобную точку зрения. Более того, он считал ее неприем­лемой. Правда, он готов был признать, что отстаиваемые таким образом теорети­ческие положения могут быть в какой-то степени содержательными. Однако, по его убеждению, эти положения являются практически непригодными, поскольку при­равнивание малозаметных, незаметных и не вполне ясных процессов к сознательным, но недостаточно осознаваемым не устраняет трудностей, связанных с разрывами со­знания. Целесообразнее, стало быть, не ограничиваться упованием на сознание и иметь в виду, что оно не покрывает собой далеко всю психику.

Тем самым Фрейд не только пересмотрел ранее существовавшее привычное пред­ставление о тождестве сознания и психики, но и, по сути дела, отказался от него в пользу признания в психике человека бессознательных процессов. Более того, он не просто обратил внимание на необходимость учета бессознательного как та­кового, а выдвинул гипотезу о правомерности рассмотрения того, что он назвал бессознательным психическим. В этом состояло одно из достоинств психоаналити­ческого понимания бессознательного.

Нельзя сказать, что именно Фрейд ввел понятие бессознательного психического. До него Гартман провел различия между физически, гносеологически, метафизи­чески и психически бессознательным. Однако если немецкий философ ограничил­ся подобным разделением, высказав весьма невнятные соображения о психически бессознательном и сконцентрировав свои усилия на осмыслении гносеологических и метафизических его аспектов, то основатель психоанализа поставил бессозна­тельное психическое в центр своих раздумий и исследований.

Для Фрейда бессознательное психическое выступало в качестве приемлемой гипотезы, благодаря которой открывалась перспектива изучения психической жизни человека во всей ее полноте, противоречивости и драматичности. Во вся­ком случае, он исходил из того, что рассмотрение психики человека исключитель­но через призму сознания ведет к искажению действительного положения вещей, поскольку в реальной жизни люди довольно часто не ведают, что творят, не осознают глубинных конфликтов, не понимают подлинных причин своего поведения.

Идеи о бессознательном психическом были выдвинуты Фрейдом в первой его фундаментальной работе «Толкование сновидений». Именно в ней он подчеркнул, что внимательное наблюдение над душевной жизнью невротиков и анализ снови­дений дают неопровержимые доказательства наличия таких психических процес­сов, которые совершаются без участия сознания. Собственно говоря, признание реальности существования бессознательных психических процессов — это та сфе­ра мыслительной деятельности, где, по выражению Фрейда, «врач и философ всту­пают в сотрудничество». Оно же обусловлено тем, что оба признают бессознатель­ные психические процессы как вполне целесообразные и законные.

Говоря о сотрудничестве между врачом и философом в деле признания бессо­знательных психических процессов, Фрейд имеет в виду, прежде всего сходные пред­ставления о бессознательном, имевшие место у него и у Липпса. Речь идет об от­казе от чрезмерной оценки сознания, что является необходимой предпосылкой для правильного, с его точки зрения, понимания психического как такового. Липпс счи­тал, что бессознательное должно лечь в основу рассмотрения психической жизни. Фрейд полагал, что бессознательное включает в себя всю полноту ценности пси­хического действия. Отсюда берет начало его идея о психическом бессознательном.

Таким образом, открытие Фрейдом бессознательного психического было обусловлено, по меньшей мере, тремя факторами:

♦ наблюдениями над невротиками;

♦ анализом сновидений;

♦ соответствующими идеями Липпса о бессознательном.

Надо сказать, что бессознательное психическое не являлось для Фрейда чем-то абстрактным, демоническим, совершенно бессодержательным и неуловимым, что может выступать в лучшем случае в качестве отвлеченного понятия, используемо­го при описании некоторых психических понятий. Подобно некоторым филосо­фам, апеллировавшим к данному понятию, он готов был признать за бессозна­тельным эвристическую значимость. То есть он рассматривал его в качестве теоретической конструкции, необходимой для лучшего понимания и объяснения человеческой психики. Однако, в отличие от тех, кто усматривал в бессознательном лишь теоретическую конструкцию, способствующую установлению логических связей между сознательными процессами и глубинными структурами психики, Фрейд рассматривал бессознательное как нечто реально психическое, характери­зующееся своими особенностями и имеющее вполне конкретные содержательные импликации. Исходя из этого в рамках психоанализа предпринималась попытка осмысления бессознательного посредством выявления его содержательных харак­теристик и раскрытия специфики протекания бессознательных процессов.

Выявление и описание бессознательных процессов составляло важную часть исследовательской и терапевтической деятельности Фрейда. Однако он этим не ограничился и подверг бессознательное аналитическому расчленению. Раскрытие механизмов функционирования бессознательных процессов, выявление конкрет­ных форм проявления бессознательного психического в жизнедеятельности чело­века, поиск в самом бессознательном различных его составляющих — все это пред­ставляло значительный интерес для Фрейда. Причем он не просто интересовался описанием и раскрытием бессознательного как чего-то отрицательного, находяще­гося вне сознания, а стремился выявить именно позитивную составляющую бес­сознательного психического. Он обращал внимание на те свойства бессознатель­ного, которые свидетельствовали о самобытности и специфичности данной сферы человеческой психики, качественно и содержательно отличающейся от сознания.

Обращаясь к исследованию бессознательного психического, Фрейд исходил из того, что любое проявление бессознательного представляет собой ценный акт че­ловеческой психики. То есть такой акт, который наделен определенным смыслом. Под смыслом имелось в виду не расхожее представление о чем-то таком, что тре­бовало абстрактных размышлений о жизни, судьбе или смерти. Под смыслом по­нималось вполне конкретное намерение, тенденция и определенное место среди других психических явлений. Одна из важных задач психоанализа как раз и со­стояла в том, чтобы выявить смысл бессознательных процессов, раскрыть их зна­чение и смысловые связи в содержательном, позитивном плане. Представляется, вопреки различным оценкам бессознательного в психоанализе как чего-то отрица­тельного, негативного (психика минус сознание), более корректно и правильно говорить о психоаналитическом понятии бессознательного как позитивного кон­цепта.

Исследование бессознательного осуществлялось Фрейдом не изолированно, не само по себе, а в контексте его соотношения с сознанием. Это был привычный путь, по которому шли те ученые, которые признавали существование бессознательно­го. Однако перед Фрейдом возникли вопросы, требующие ответа в свете осмысле­ния бессознательного психического.

Для Фрейда быть сознательным — значит иметь непосредственное и надежное восприятие. Но что можно сказать о восприятии в сфере бессознательного? И здесь основатель психоанализа сравнил восприятие сознания бессознательных процессов с восприятием органами чувств внешнего мира. Причем он исходил из тех уточнений, которые в свое время были внесены немецким философом Кантом в понимание данной проблемы. Кант подчеркивал субъективную условность человеческого восприятия, нетождественность восприятия с неподдающимся по­знанию воспринимаемым. Фрейд же стал акцентировать внимание на неправомер­ности отождествления восприятия сознания с бессознательными психическими процессами, являвшимися объектом этого сознания.

Дальнейшее развитие кантовских идей выливается у Фрейда в утверждение, что бессознательное психическое следует признать как нечто реально существую­щее, но восприятие которого сознанием требует особых усилий, технических про­цедур, определенных навыков, связанных с умением истолковывать воспринима­емые явления. Это означает, что психоанализ, по сути дела, имеет дело с таким бессознательным в психике человека, которое рассматривается в качестве специ­фической реальности независимо от того, является эта реальность действительной или воображаемой.

Подвергнув сомнению теорию совращения, Фрейд пришел к выводу, что в об­ласти неврозов определяющим моментом служит не реальность как таковая, вос­принимаемая в качестве какого-то свершившегося факта, а психическая реальность, которая может граничить с вымыслом, воображением, но тем не менее является весьма действенной в жизни человека. Психическая реальность по большей части не является прерогативой сознания. В ней властвует бессознательное психическое, да­леко не всегда попадающее в поле сознания, однако оказывающее существенное воз­действие на поведение человека. Это бессознательное психическое по своей приро­де не пассивно и не инертно. Напротив, оно весьма действенно, активно и способно вызвать к жизни такие внутренние процессы и силы, которые могут вылиться в со­зидательную деятельность или оказаться разрушительными как для самого челове­ка, так и для окружающих его людей.

К мысли о действенности бессознательного Фрейд пришел еще до того, как были сформулированы основные идеи психоанализа. Проводимые французским врачом И. Бернгеймом эксперименты заставили его задуматься над тем, что ак­тивным и действенным может быть даже то, что не является сознательным. Так, Бернгейм вводил человека в гипнотическое состояние и внушал ему, что по про­шествии времени тот обязательно должен совершить то действие, о котором ему говорится. После выхода из гипнотического состояния человек ничего не помнил о том, что ему внушалось, но в определенное время совершал соответствующее действие. При этом он совершенно не понимал, почему и зачем делает что-то. Стоило только его спросить, почему он, например, раскрывает зонтик, как тут же человек находил различного рода объяснения, хотя они никак не соотносились с реальностью и не оправдывали его действие.

Из подобного эксперимента следовало, что многое у человека оставалось в бессознательном. Он не помнил того, что экспериментатор внушал ему. Не помнил ни самого гипнотического состояния, ни воздействия на него со стороны эксперимен­татора, ни содержания внушенного ему действия. В сознании человека всплывало только представление о конкретном действии, которое он и совершал, не имея ни малейшего понятия о причинах, заставивших его это сделать. Стало быть, у него наличествовала идея действия, которая, будучи бессознательной, являлась все же активной и готовой к реализации. Бессознательное психическое оказывалось на­деленным деятельным началом.

Если, согласно Фрейду, собственно деятельным является бессознательное пси­хическое, то как тогда следует относиться к традиционным представлениям о со­знании как специфическом признаке человеческого существа? И каковы в таком случае отношения между сознанием и бессознательным? Фрейд не мог обойти молчанием эти вопросы и по-своему попытался ответить на них.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: